В один солнечный июньский день 20… года трое шестиклассников (почти семиклассников) были вовлечены в совершенно невероятные происшествия… Но – не будем опережать события…

 

Глава первая

Последний перед каникулами понедельник был знойным и душным. Несмотря на толстые стены старинного здания, в классных комнатах школы было жарко, но еще хуже жары было ощущение тяжелого, застывшего и как будто липкого воздуха. Поэтому Макс постарался выскочить из класса сразу же после прозвеневшего звонка. Но и на улице было немногим лучше, чем в гимназии.

«Скорее бы наступили каникулы, – подумал Макс, – хорошо, что в школе ввели сокращенные уроки, но и это не спасает, все только и ждут, когда прозвенит звонок».

– Макс! Подожди меня! – услышал он неожиданно. Оглянувшись, увидел, что его догоняет Инга – ученица параллельного шестого «Б» класса.

– Я смотрю, ты один плетешься, вот и решила тебя догнать. Где твой лучший друг? Ты поссорился с Алексом?

– Ничего я не ссорился, что ты выдумываешь. – В общем-то, он был рад девочке, теперь дорога домой не будет казаться такой длинной. Жили они в одном дворе, только в разных домах.

– Алекс заболел, уже вторую неделю не ходит в школу, умудрился в такую жару подхватить ангину.

– Ах, вот оно что. Тогда я составлю тебе компанию. Мы сможем спокойно поболтать. И мне не придется опасаться дурацких насмешек Алекса. И за что только он так ненавидит девчонок?

Макс пожал плечами. Он и сам не понимал, почему его друг Алекс пренебрежительно относится к девочкам. И Инга не была для него исключением. Макс знал, что Алекс считает всех девчонок непереносимо глупыми. Но что он мог сказать Инге… Он особенно не углублялся в эту проблему, но ему казалось иногда, что такое отношение к девочкам может быть вызвано ничем иным, как хвастовством. Спорить с Алексом по этому поводу ему не хотелось, у них были более интересные дела. Но чтобы что-то ответить Инге, пробурчал:

– Откуда я знаю, может, Алекс и не ненавидит, просто не любит общаться с девчонками.

– Какие у тебя планы на лето? – решив выбрать другую тему, с любопытством спросила Инга.

– Да пока никаких. Родители сказали мне, чтобы я особых планов не строил, возможно, в этот раз никуда и не поедем. Так что придется на каникулах дома сидеть.

– Да ты что? Мои папочка с мамочкой то же самое объявили мне! Но у нас это из-за того, что скоро будет прибавление семейства, и они не хотят рисковать, ведь дорога для будущего малыша может быть не совсем полезной.

– Да? – Макс удивленно посмотрел на Ингу. Он даже остановился. – А может, и у нас так же?… А я ничего не знаю… Моя мама как будто пополнела в последнее время. Вот я дурак! Мы с Алексом только за компьютером сидим и не видим ничего вокруг.

Инга расхохоталась.

– Уж точно, мальчишки многое вокруг видеть просто не способны.

– Да ну тебя! – досадливо махнул рукой Макс. – Не способны… – повторил он с недовольной гримасой. – Просто мы с Алексом работаем сейчас над одной интересной проблемой, – добавил он важно. – Мы кое-что хотим… – И тут же прикусил язык. «Надо же, так недолго и проболтаться!» – подумал он про себя.

Инга немного насмешливо посмотрела на него.

– Могу себе представить, что вы хотите придумать ЧТО-ТО невиданное, многие мальчишки об этом мечтают. А потом, когда подрастают, все их идеи улетучиваются.

– У кого улетучиваются, у кого и нет, – несколько самоуверенно ответил Макс.

Они в это время подошли к небольшому скверу, через который проходили каждый день, сокращая себе дорогу в гимназию и обратно.

– Макс, давай присядем на пять минут под этим деревом. Так жарко, и я еле тащу этот тяжеленный рюкзак. – Инга сбросила свой рюкзак на скамейку.

– Хочешь пить? – она протянула Максу трехсотграммовую бутылочку с минеральной водой. Себе достала такую же. – В школе в холодильнике стояла, а пока прошли, вода уже не такая холодная стала. Но… ничего, пить можно… Моя мама возмущается, и, я думаю, справедливо, – произнесла Инга, усевшись на скамейку, – что нам приходится такие «пудовые» рюкзаки таскать. Она мне рассказывала, что раньше на каждый предмет приходилась в основном одна книга и одна тетрадь. А что выиграли мы теперь без книг? Компьютеры заменили нам книги, но эти громадные папки с нашими заданиями. На каждую тему отдельная! И получается столько папок! У меня не всегда все вмещается в мой огромнейший рюкзак! И все это надо тащить на моей бедной спине. И почему нам нельзя для домашних заданий использовать дискетки?

– Потому что учитель хочет видеть не готовый ответ, а процесс, как мы размышляем, как мы к тому или другому результату пришли. Можешь радоваться, что не каждый день в школу идти надо, а только два раза в неделю.

– Как это два раза? Недели же чередуются, иногда два раза, иногда три. Но знаешь, Макс, я сейчас не об этом… После маминых рассказов о ее школе меня тоска берет. Вот у нее школа была настоящая! Все каждый день в школу ходили и объясняли им все учителя, а не компьютеры, нас же преподаватели только контролируют. И учителя были такие интересные, настоящие личности. Раньше в школе жизнь била ключом: вместе ходили в кино, в походы, вместе играли, выезжали на пикники… А мы… Иногда мне кажется, что дети в нашем классе уже тоже превратились в машины. Все какие-то зароботизированные, ни у кого никаких интересов нет, в голове – одни компьютеры.

– Не понимаю, чем ты недовольна. С компьютером так интересно. И потом, я любую информацию могу получить в течение очень короткого времени, не надо рыться в книгах, как это делали наши предки. И я доволен, что нам не надо в школу ходить каждый день – сиди себе занимайся, сам себе хозяин. Компьютер открывает столько возможностей для самоусовершенствования. Так говорит мой папа, и я с ним абсолютно согласен. А ты несешь чепуху. И к тому же с помощью компьютера столько увлекательных игр можно отыскать, найти друзей по интересам… да и вообще – сделать тысячу других вещей…

– Макс, ты не хочешь понять меня. Я, конечно, не против компьютера, все, что ты говоришь, правильно. Но… понимаешь… у нас в классе никто ни с кем не дружит, все сидят как куклы-автоматы у своих компьютеров и, как говорит моя мама, страшно разобщены. А искать друзей через компьютер – это все же как-то не по-настоящему, как та же игра. И общаются такие «друзья» опять только через все тот же комп, никогда, или почти никогда, не встречаясь лично. И это ты называешь дружбой? Тебе хорошо, у тебя есть Алекс, вы с ним друзья. А в нашем классе, по-моему, вообще никто ни с кем не дружит…

Макс внимательно посмотрел на девочку. Инга пыталась улыбнуться, но глаза у нее были совсем грустные. Максу стало ее жаль. Он с первого класса подружился с Алексом и поэтому не задумывался над подобными вопросами. Но действительно, а если бы у него не было Алекса…

– Ну ладно, чего там, что ты расклеилась? И потом, знаешь, мы с тобой тоже можем дружить, да мы же, можно сказать, друзья. Ведь мы вместе с тобой еще в песке строили «замки», пекли «пирожные», – Макс, улыбаясь, посмотрел на Ингу. – Помнишь?

Инга кивнула. Признательность и удивление отразились на ее лице.

Макс немного помолчал, потом продолжал:

– Вот что, приходи ко мне завтра после обеда, мы с тобой во что-нибудь поиграем. А то мне тоже скучно одному. Я сегодня все уроки просмотрю, так что времени будет, хоть отбавляй. На этой неделе нам практически ничего нового не было задано. Только надо подтянуть все «хвосты» у кого они обнаружились в результате контрольных, но у меня почти все в порядке.

Макс встал со скамейки, Инга последовала за ним сияющая и счастливая.

Пройдя несколько минут молча, Инга, радуясь, что нашла друга и собеседника, завелась с Максом спорить, доказывая ему, что команда соседней гимназии никогда бы не вышла на первое место в финал в игре «Что, где, когда», если бы в ее составе не было умной тройки девчонок, которые, наверно, на сто процентов могут «заткнуть за пояс» любого мальчишку, даже такого умника, как Алекс. И если бы, по мнению Инги, в их школе не считали, что в составе команды должны быть только мальчики, то и не проиграли бы.

Макс, смотревший передачу о состязании двyx гимназий по местной программе телевидения не с самого начала, вяло отмахивался от Ингиных доказательств. Емy было решительно все равно, кто выиграл, и кто проиграл. Он не обладал чрезмерным тщеславием, никогда не стремился вырваться в лидеры.

Да и такие конкурсы просто мало интересовали его. Он считал, что ребята, стремящиеся к участию в них, страдают, во-первых, «звездной болезнью», а во-вторых, отличаются поверхностностью знаний. Его мнение как-то охладило настроенную на спор Ингу. Макс ускорил шаг, потому что ему очень хотелось есть. Вскоре они оказались в своем дворе и разбежались по домам.

 

Глава вторая

Дверь Инге открыла мама. Она была в довольно просторном платье, удачно скрывавшем ее округлый, но еще не совсем большой живот. Сразу же бросалось в глаза их удивительное сходство: глаза у обеих были темно-карие и казались бархатными под темными дугами бровей; прямые, слегка удлиненные носы и яркие, четко очерченные губы. Даже прически у них были одинаковые: темно-каштановые слегка вьющиеся волосы были пострижены «под каре».

Инга порывисто обняла маму за шею, чмокнула в щеку.

– Мам, я ужасно голодная. Что на обед? – И Инга быстро промчалась на кухню.

– Твое любимое блюдо – тушеная цветная капуста с сыром и сосисками. Как дела в школе?

– В школе все, как всегда. У меня почти все задания были выполнены правильно, только кое-где по математике и по физике я сделала незначительные ошибки. И еще – нашла не совсем рациональные способы решения задач. А так – все нормально. Но… у меня новость.

Мама отошла от плиты, где тушилась капуста, и вопросительно посмотрела на дочь.

– Ты же, наверно, помнишь этого мальчика с нашего двора, Максимилиана? – Мама утвердительно кивнула головой.

– Ну так вот, мы с ним сегодня вместе шли из гимназии. И он мне предложил дружить, сказал, что мы с ним, в общем-то, друзья. Он вспомнил, как мы в детстве вместе играли. И пригласил меня завтра к себе. Я думаю, мы с ним интересно сможем провести время. Он умный и добрый мальчишка, не то, что его друг Алекс. Да, кстати, ты не видела его маму? У них тоже будет малыш?

– Да, ты знаешь, тоже. Я недавно видела ее и разговаривала с ней, у них будет девочка. Она мне сказала, смеясь, что Макс до сих пор об этом не догадывается. И что он все дни проводит у компьютера. Она сожалеет, что он совсем не желает спортом заниматься.

– Мама, я так хохотала… Понимаешь, когда я сказала, что у меня скоро будет братик, Макс удивленно уставился на меня и начал вспоминать, что его мама тоже как будто пополнела, возможно, и у него в недалеком будущем появится брат или сестра. Меня это так рассмешило. – Инга, опять вспомнив разговор с Максом, стала смеяться. – Мальчишки вообще ничего вокруг не видят. – Помолчав, спросила: – А что я получу на десерт?

– Выбирай, что хочешь, – и мама показала Инге на стоящие на столе клубнику, груши и арбуз. – Жаль, что ты не хочешь есть фрукты перед обедом, что намного полезней. – Она немного помолчала, а потом спросила, улыбнувшись: – Ты же считала, что с мальчишками неинтересно, а теперь, что же, у тебя другое мнение?

– Ну, мам, так же нельзя! В целом, может быть, и неинтересно, но… мальчишки тоже все разные. – И со ртом, полным клубники, Инга пошла в свою комнату.

 

Глава третья

Открыв дверь своим ключом, Макс прошел на кухню, поприветствовал маму и внимательно оглядел ее располневшую фигуру. Потом подошел, поцеловал в руку немного повыше локтя и сказал полувопросительно-полуутвердительно:

– А я и не знал, что у меня будет братик или сестричка…

Мама Макса улыбнулась, обняла сына.

– Сестричка у тебя будет, но, наверное, не такая рассеянная, как ты.

– Сестричка? Это уже точно?

– Да. А тебе бы хотелось братика? Разве плохо, если сестричка?

– Да нет… Ну, я… не знаю. Если тебе хорошо, и папе, то и мне тоже, – увернулся от прямого ответа Макс.

Круглое лицо Макса заранее выражало готовность принять все, что пожелает мама. Веснушки на его загорелом лице придавали ему добродушный вид. И мама подумала, что ее сын очень добр и мягок. Наверно, не всегда так уж и хорошо быть слишком уступчивым в жизни.

– Мама! Я очень хочу есть, – прервал ее размышления Макс.

– Вот и хорошо. Иди мой руки и садись за стол. Сегодня папа на обед не придет, так что начнем обедать сейчас же.

 

Глава четвертая

На следующий день Инга ровно в пятнадцать часов стояла перед дверью квартиры Макса. Он открыл сразу.

– Здравствуй. Молодец, что пришла. Проходи в мою комнату.

Инга прошла в большую светлую комнату Макса и осмотрелась. Все в ней говорило о привязанностях и вкусах хозяина. На стенах висели многочисленные картины и календари с изображением лошадей всех мастей. На кровати лежала гитара, на одной из полок Инга увидела и флейту. К письменному столу примыкал компьютерный с монитором. В углу находился полузакрытый стеллаж с книгами, на верхней полке которого разместились всевозможные плюшевые зверюшки.

Увидев, что Инга, улыбаясь, смотрит на его зверинец, Макс сказал:

– Не выбрасывать же мне всех этих чудиков, это же мои друзья детства. Мне жалко с ними расставаться.

– А я и не знала, что ты играешь на гитаре. И на флейте.

– Я учился в музыкальной школе по классу гитары. Но в пятом классе вывихнул кисть. И тогда пришлось бросить музыкальную школу. Многочасовая игра на гитаре вызывает сильную боль. Но я иногда играю для себя. А на флейте я сам научился… немного. – Макс помолчал, давая Инге возможность оглядеться и освоиться, затем спросил: – Чем ты хочешь заниматься? Я разыскал одну игру, специально для тебя, раз ты не очень-то любишь компьютер. В нее можно играть, как применяя компьютер, так и без него. Вообще-то, комп нужен больше для подсказок и для сверки выбранных решений.

– Покажи, посмотрим, что ты нашел для меня.

В этот момент в комнату вошла мама Макса, Елизавета Андреевна.

– Здравствуй, Инга. Я так давно тебя не видела, ты такая высокая, даже обогнала Макса… он что-то плохо растет у нас.

– Мама, – Макс недовольно посмотрел на маму, – нормально я расту.

– Инга, – не обращая внимания на недовольство Макса, Елизавета Андреевна обратилась к девочке, – я думаю, вам в такую хорошую погоду незачем дома сидеть. Конечно, вы можете делать, что хотите, но лучше, если вы хоть сегодня оставите компьютер в покое и пойдете на улицу. Неужели компьютер не надоел вам в школе? Поиграйте в теннис, бадминтон или в волейбол.

Инга сначала растерялась от неожиданного вмешательства, но потом про себя подумала, что, пожалуй, так даже лучше. И сказала весело:

– Я согласна! Пойдем, Макс! Какая игра тебе больше нравится?

– Не знаю, – Макс был, мягко говоря, не совсем доволен маминым вторжением. – Я… не очень-то хороший игрок. Ну… давай в теннис.

– Вот и хорошо. Макс, – Елизавета Андреевна с легкой укоризной смотрела на сына, – мне иногда кажется, что от нежелания двигаться ты скоро превратишься в шарик.

Макс с упреком посмотрел на маму и ничего не сказал.

Во дворе под деревьями, где было не так жарко, стоял теннисный стол.

– Одно только достоинство, что не на солнце жариться будем, – пробурчал Макс. Он явно не был расположен к игре.

Но Инга была настроена по-другому: она была рада солнечному дню и возможности подвигаться, попрыгать, в ней чувствовался спортивный азарт.

– Ты не огорчайся, если не сразу все будет получаться, это не важно. Просто ты не часто играешь, в этом все дело. А мне нравится заниматься и теннисом, и волейболом, я хожу в секцию и по бадминтону.

После слов Инги Макс почувствовал себя увереннее, и они начали игру. Поначалу у Макса было несколько удачных подач мяча. Но потом, когда он увидел, что Инга играет по сравнению с ним чуть ли не профессионально, его старания показались ему жалким подобием настоящего тенниса, и желание играть у него пропало. Инга, заметив это, не настаивала, только предложила поиграть во что-то другое: в бадминтон или волейбол. Но Макс категорично отказался. Он плюхнулся на стоявшую под деревьями скамейку. Инга присела рядом. Несколько минут они молчали.

– Макс, может быть, ты можешь помочь мне. Я хочу организовать вечер в школе, что-то похожее на то, о чем мне мама рассказывала. Мне кажется, если многие из нас будут чаще проводить с одноклассниками свободное время, мы лучше сможем понять друг друга. Даже сдружиться…

– Я? – удивленно посмотрел на Ингу Макс. – Почему я?

– Да, ты. А почему бы и нет. Ты же учишься в параллельном классе. Тогда я отвечала бы за то, что придумаем мы в нашем классе, а ты – за то, что вы будете делать в твоем. Или можно и по-другому: сообща разработать план для наших двух команд.

– Ну, и когда ты собираешься это сделать? В этом году определенно не получится. Через пару дней начнутся каникулы.

– В этом году, ты прав, ничего не получится, к сожалению, но… в начале следующего учебного года, я думаю, все можно устроить.

– А как ты себе это представляешь?

– Понимаешь, – с жаром начала рассказывать Инга, довольная тем, что хоть кому-то из сверстников могут быть интересны ее идеи, – я считаю, что все мы мало занимаемся спортом. Поэтому я хотела бы организовать что-то наподобие спортивного праздника, на котором можно было бы устроить и соревнования, и театрализованное спортивное представление.

– Например?

– Пожалуйста, пример: бег в мешках. Смешно? Смешно. И в то же время это и тот же спорт. Еще можно предложить побороться на бревне. Или бегунам дать ложки с вареными яйцами, кто добежит до цели и не разобьет, получит не один, а несколько баллов. Да мало ли, что еще можно придумать… Разыграть какую-нибудь сценку… Понимаешь Макс, мне кажется, все будут довольны, потому что все мы любим повеселиться. А если провести соревнования так, как я предлагаю, то можно будет и вдоволь посмеяться, и посоревноваться.

– Ну, ладно, я согласен, помогу тебе, но… сам я вряд ли буду бегать.

– Это мы еще посмотрим. Может быть, и ты не сможешь устоять. Если всем будет весело, то и тебе захочется побегать и попрыгать. Но скажи, неплохо я придумала?

Макс посмотрел на сияющее ингино лицо и не смог удержаться от улыбки.

– Да… надо сказать… неплохо, даже хорошо. – Помолчав, добавил: – Ты, наверно, в будущем займешься какой-либо общественной деятельностью на благо человечества.

– Макс, – обиделась Инга, – ты смеешься надо мной?

– Нисколько. Ты, видно, и сама это еще не понимаешь. Но это же не часто, когда кто-то думает о благе для других. В основном все заняты только собой. Но ты права – нам не хватает общения. Мы добились высокого уровня техники, но… от этого мы теряем что-то другое… душевность, щедрость…

– Макс! – Инга чувствовала себя счастливой. – Спасибо, что ты поддерживаешь меня. Макс… ты молодец, понимаешь все с полуслова. И в то же время… ты… такой… инертный. Ты же можешь превратиться в неповоротливого медвежонка. Ну, почему тебе не хочется бегать, прыгать?

Макс округлил и без того круглые глаза и пожал плечами.

 

Глава пятая

Начались каникулы. Стояли теплые погожие дни. И Инге все чаще и чаще удавалось вытащить Макса во двор. Он уже неплохо играл в бадминтон, волейбол, только теннис по-прежнему не давался ему. В середине второй недели каникул Макс радостно сообщил Инге, что Алекс почти выздоровел, и они скоро встретятся. Инга явно приуныла, услышав эту новость. И, хотя Макс пытался вернуть ей хорошее настроение и заверить, что они смогут неплохо проводить время втроем, Инге в это верилось с трудом, да и Макс говорил об этом как-то не совсем убедительно.

В середине месяца погода внезапно испортилась: начались дожди. Моросивший мелкий дождь длился иногда часами. В один из таких пасмурных дней Инга с Максом сидели перед компьютером, собираясь поиграть в игру, которую придумал Макс. Только он приготовился рассказать об условиях игры, как вдруг прозвенел звонок. Макс пошел посмотреть, кто бы это мог быть, и вернулся в комнату с Алексом. Это был не по возрасту высокий красивый мальчик с большими серыми глазами и черными, коротко постриженными волосами.

– А ты что тут делаешь? – недоуменно-недовольно вместо приветствия спросил Алекс оторопевшую Ингу. Не дожидаясь ответа, скороговоркой проговорил: – Ладно, мы еще разберемся, – и продолжил порывисто и возбужденно: – Вы тут сидите и ничего не знаете, я по вашим лицам это вижу.

– О чем ты, Алекс? – Макс удивленно смотрел на друга. – Что с тобой? Ты такой… будто на ракете летел!

– Ну вот, я же говорю, – торжествующим тоном сказал Алекс, – вы не имеете ни малейшего представления о том, что произошло.

– Да говори же тогда скорее, – поторопил его Макс, – что ты тянешь резину.

– Сегодня… во всех газетах… по телевидению… вышло сообщение о том… – Алекс сделал многозначительную паузу, – что произведен и выращен клон человека, но не от другого современного человека, как до этого уже не раз было, а… В общем, надо вам напомнить другую историю, о которой тоже все говорили, но это было много лет назад. Мы тогда об этой истории знать не могли из-за возраста. Вы, конечно, не в курсе, что больше десяти лет назад при археологических раскопках была найдена девочка. Она абсолютно хорошо сохранилась, несмотря на прошедшие века, и только благодаря тому, что нашли ее в одном кургане, а он был сплошь из торфяника… – Алекс посмотрел на Макса и Ингу так, словно он нашел эту девочку или, по крайней мере, сам участвовал в раскопках. – А теперь – главное: ученые, взяв от девочки то, что им потребовалось, – они не говорят пока, что именно, то есть кожу, волосы или клетки каких-то органов, – создали копию найденной девочки. И вот новоявленный клон жив, здоров, в общем, такой же человек, как и все мы. Правда, сейчас она пока находится в лаборатории, где она, так сказать, и появилась на свет. Это же сенсация мирового порядка – получена копия человека от его прапрапра… в общем, нашего далекого предка. Какого уровня достигла наука! – И Алекс взглядом победителя посмотрел на ребят. – Ну что, какую новость я вам принес?

Было видно, что и Макс, и Инга ошеломлены.

– Да, это еще не все, – продолжил Алекс, – у меня появилась одна, так сказать, идея… Только никому не проболтаться! – и он многозначительно посмотрел на Ингу. – Я думаю, благодаря компьютеру мы можем проникнуть в лабораторию и посмотреть на эту девочку. Она наша ровесница, ей тоже двенадцать или тринадцать лет. Но мы живем в обычных условиях. А она? В лаборатории. Интересно, как она выглядит, ведь она копия не современного ребенка, а древнего. Самое непонятное – это то, что о ней почему-то до сих пор ничего не говорили, не сообщали. Вероятно потому, что хотели довести ее до такого же возраста, как и ее оригинал.

– Ну, и как же мы сможем проникнуть в лабораторию и посмотреть на нее? – недоуменно-нетерпеливо спросил Макс.

– Вдруг и получится… Я ведь не случайно после всего услышанного помчался сюда. Твой компьютер, Макс, последнего выпуска, он в пять раз сильнее моего. И к тому же он допускает возможность управления в виртуальном мире не в одиночку – то есть мы вдвоем или… даже втроем сможем работать с ним. – При этом он бросил на Ингу надменный взгляд. – На моем это не сделаешь. Ах, да! – Алекс поморщился от досады. – Я забыл, что надо же не только компьютер, если хочешь попасть в VR, но и все остальное снаряжение к нему. И с другого компьютера вряд ли подойдет, теперь выпускают все в полном комплекте. Жаль, это ведь значит, что только ты, Макс, и сможешь, вероятно, проникнуть в лабораторию… А я в спешке об этом совсем не подумал.

– Постой, Алекс, – вклинилась молчавшая до сих пор Инга, – надо посмотреть точно, какая фирма и год выпуска компьютера у Макса. – Она отошла и стала осматривать компьютер. Потом довольная повернулась к мальчикам. – Ну вот, пожалуйста, у меня точно такой же комп и все принадлежности к нему. А так, как мы с папой частенько занимаемся компьютером вместе, то и все необходимое снаряжение у нас в двух экземплярах. Я сейчас сбегаю и принесу.

– Давай, беги скорее, – нетерпеливо произнес Алекс. – Вообще, возможно, я и ошибался. Наверное, она неплохая девчонка, – миролюбиво заявил он, когда Инга убежала.

Инга вернулась очень быстро, прихватив два специальных шлема, которые были снабжены экранными очками, позволяющими регистрировать все звуки; две пары сверхчувствительных перчаток со специальными кнопками и экранчиками, с помощью которых можно наяву ощутить любые соприкосновения с окружающей средой; два костюма, на которых было много кнопок, проводов, различных крохотных приборчиков.

– Я думаю, что я должен быть ведущим, так как я владею большей информацией, – не без некоторого превосходства заявил Алекс после того, как все облачились в костюмы. – А вы будете помогать мне.

Макс и Инга, заинтригованные всем, что рассказал Алекс, не без волнения уселись за компьютер по обе стороны от Алекса.

Алекс уверенно вошел в сервер «Эксперимент», на экране потоком пошла информация, но… не та, что они ожидали. Макс решил подсказать Алексу.

– Ты нашел неверный сервер, лучше попробуй другой – «Научные открытия».

Алекс закусил от досады губу, но довольно быстро вышел на сервер, предлагаемый Максом. Немного погодя он нашел то, что искал. Но кроме лаконичной информации о созданном клоне двенадцатилетней девочки там ничего не было.

– Надо выйти на аватора и с его помощью узнать, как проникнуть в лабораторию, – опять предложил Макс.

С помощью сложных комбинаций Алекс смог отыскать аватора. Поставив перед ним нужный вопрос, ребята стали ждать ответ. Аватор исчез, на его месте появился текст: «Без «ключа» в лабораторию специализированной клиники не попасть. «Ключ» – зашифрованный код». И больше аватор к сказанному ничего не добавил.

Расстроенная троица сняла шлемы. Несколько минут уныло молчали. Инга взглянула на обоих как-то странно, слегка прикусывая нижнюю губу, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Алекс заметил ее колебания.

– У тебя есть что-то нам выдать, какая-то идея?

– Понимаете, – начала Инга неуверенно, – мой папа, хотя и не военный, работает в одном закрытом исследовательском центре. Он вместе с другими занимается расшифровкой компьютерных кодов. И у них есть много «ключей». Многие организации делают им заказы на составление различных кодов. Иногда он работает над шифровками дома, и я попробую посмотреть, возможно, он не все унес в свой центр. Я могла бы сейчас сбегать домой и принести «ключи», если их найду. Но… не уверена… имею ли на это право. Если папа узнает…

– Инга! – в один голос умоляюще воскликнули мальчики. – Ну, мы же ничего плохого делать не будем, только посмотрим на девочку-клона и все. А «ключ» ты потом сразу же вернешь!

Соблазн был так велик, что Инга колебалась еще несколько минут, а потом, сняв с себя «обмундирование», побежала домой.

– Честно говоря, конечно, любопытно посмотреть на эту девчонку, но… мне немного не по себе, ведь мы собираемся проникнуть в святая святых медиков – лабораторию-уникум незаконно, – растерянно сказал Макс.

– Но почему незаконно, Макс?

– Ты что? Совсем? – Макс повертел пальцем у виска. – Если нужен «ключ»-код, значит, лаборатория засекречена.

В это время примчалась Инга. Она держала в руках папку с документами.

– Мальчики, я взяла все, что было, может быть, что-то и получится. Но… как же мы не догадались… – она выразительно посмотрела на мальчишек, – если мы хотим попасть в лабораторию, то… это надо делать ночью, когда там никого нет, а не днем, когда все работают.

Мальчишки застыли на мгновение, а потом оба почти одновременно хлопнули себя по лбу.

– Ты молодец, Инга. Как мы сразу это не сообразили. Хотя… – Алекс умолк. Потом медленно, словно додумывая какую-то мысль, добавил: – Ночь для нас не самое удобное время.

– Послушайте, наверно, необязательно ночью, тогда нам придется объяснять родителям, почему мы не идем спать, а решили запереться в моей комнате, – вышел из оцепенения Макс. – Давайте лучше попробуем вечером, работники лаборатории к этому времени должны разойтись по домам. Да и девочка-клон ночью, скорее всего, тоже спит, тогда мы сможем только посмотреть на нее, а вечером нам, возможно, удастся с ней пообщаться.

– Вы оба гениальные мальчики, вот только я уверена, что наблюдение за девочкой ведется и днем, и ночью. Правда… – Инга сделала паузу, – вполне вероятно, что наблюдение вечером и ночью идет уже без ученых, с помощью приборов. Это для нас может быть и лучше, и хуже.

– Да, ты права, иногда можно провести человека, отвлечь его внимание или еще что-то придумать, а вот приборы или роботы вряд ли получится перехитрить, – расстроенно-сомневающимся голосом произнес Алекс.

– Ну и что, – Макс еще больше округлил свои круглые почти черные глаза, – все равно можем попытаться! – Ему очень хотелось своим уверенным тоном заглушить сомнения друзей.

– Ну вот что, мальчики, давайте пойдем сейчас на улицу, поиграем во что-нибудь, продумаем, что и как мы будем делать дальше. Твоя мама, Макс, будет очень рада, она же не любит, когда ты сидишь все время за компом, и к тому же мы вызовем меньше подозрений, если нам вечером придется «приклеиться» к компьютеру: мы же уже и играли, и бегали… А потом около восемнадцати ноль-ноль опять соберемся у Макса. Все, что я принесла, оставлю у тебя, Макс, да? Надеюсь, твои родители не заинтересуются, чем мы тут занимаемся?

– Можешь быть спокойна, но твою папку я лучше все-таки закрою в книжном шкафу. Я думаю, Инга права. Нам надо сейчас переключиться на что-то другое, подождать до вечера. И потом наши посвежевшие головы, вероятно, будут лучше соображать. Вы теперь идите, а я немного приберу, чтобы мама не заметила беспорядка в комнате, и предупрежу ее, что мы сбежимся еще и вечером. Предлог прост и все объясняет – мы с тобой, Алекс, давно не виделись.

 

Глава шестая

Чуть позже шести часов вечера ребята опять собрались у Макса. Инга и Алекс созвонились с родителями и договорились, что они придут домой позднее, примерно около двадцати двух часов.

– Мальчики, не знаю, как вы считаете, но теперь управлять компьютером, думаю, должна я. Я не могу никому другому доверить документы, которые я принесла. К тому же я не уверена, что вы сможете разобраться в них… А я все-таки наблюдала за тем, как отец работает с шифрами, по крайней мере, могу попытаться… Хотя… я ничего не могу обещать.

– Ладно, – сказал Алекс не без усилия и некоторой досады.

Макс достал из книжного шкафа папку с принесенными Ингой документами. Ребята облачились в «спецодежду», надели шлемы и перчатки. Затем уселись перед компьютером с Ингой посередине.

Компьютер будто только и ждал ингиных команд. Она довольно быстро открыла сайт с информацией о нужной им клинике. Но вход в нее был заблокирован. Когда она попыталась спросить, в чем ее ошибка, почему блокируется вход, высветился текст: «В исходных данных надо добавить VR + медицина». Когда она сделала добавление, открылась колонка с наименованиями различных лабораторий. Они выбрали ту, которая называлась «Лаборатория по экспериментальному клонированию». Но тут Инга и застряла опять. Она перепробовала почти все шифровки, но код лаборатории оставался за семью печатями, и они не могли войти в нее. Осталась еще только одна шифровка. Инга ввела ее и снова появился текст: «Ищите ошибку. Код сработает, если вы устраните ошибку».

Ребята сначала оцепенели. Потом переглянулись и начали гадать, где кроется оплошность.

– Надо еще одно дополнение ввести, – предложил Макс, – медицина + эксперимент.

– А мне кажется, ошибка не здесь, – мрачно сказал Алекс, мы только время теряем.

– Но почему же, надо попробовать разные варианты, Алекс, и ошибка высветится. Посмотрим, вдруг Макс прав.

Она набрала VR + медицина + эксперимент. Но текст «Ищите ошибку» повторился. Они перебрали еще несколько вариантов, но… результат был тот же.

Расстроенные, они несколько минут сидели молча.

– Я думаю, – нарушил тишину Алекс, – нам надо сократить количество слов, а мы все время прибавляем. Что, если просто оставить только два слова, но другие – «экспериментальное клонирование».

Инга, уже совсем не веря в удачу, ввела эти новые слова. С экрана сразу ушло предупреждение об ошибке. Мальчики, не веря своим глазам, подпрыгнули на стульях. Инга подключила шифр кода и… двери лаборатории экспериментального клонирования распахнулись. Радость охватила ребят и в то же время они растерялись.

– Ну что ж, друзья, смелее, вперед, – произнес Алекс и нажал на своей перчатке зеленую кнопку «Старт».

Макс и Инга последовали его примеру. Перед троицей вдруг выросли еще одни двери, на которых были две большие кнопки: синяя с надписью VR и зеленая, на которой было необычное сочетание букв: VR+NR. Неожиданное препятствие заставило их остановиться.

– Что бы это значило? – Алекс, не отрываясь, смотрел на кнопки.

– Я думаю, надо нажать кнопку с удвоенными буквами хотя бы потому, что кнопка окрашена в зеленый цвет, – Инга посмотрела на мальчишек, ища поддержки.

– Подожди, мы не можем ориентироваться только на цвет, надо понять, что означают эти буквы, – голос Алекса звучал не совсем уверенно.

– А я считаю так же, как Инга. Давайте нажмем зеленую кнопку, – и Макс протянул руку к кнопке.

Двери начали открываться, а наверху под кнопкой засветилась надпись: «VR + NR + эксперимент».

– Ура! Мы проходим!

Они вошли в огромный павильон, разделенный на сектора. Каждый из них, очевидно, соответствовал определенному этапу работы по клонированию. В первом, по-видимому, представлявшем начальный этап, стояли различных размеров колбы, трубки, микроскопы; в маленьких вакуумных ваннах видны были разнообразные эмбрионы, а также отдельные органы животных и людей.

Они удивились и одновременно обрадовались, что никого из работников видно не было. Ребятам все это было интересно, но одновременно они чувствовали себя как-то неловко, им было не по себе, а с непривычки даже как-то неприятно на все это смотреть.

Но вскоре они заметили сектор, чем-то напоминающий жилую секцию.

– По-моему, девочка-клон должна быть теперь там, – Инга полуутвердительно-полувопросительно взглянула на мальчиков, ища их поддержки.

Они быстро направились туда. Вблизи оказалось, что это действительно была как бы отгороженная от других секторов детская комната, но меблированная совсем просто. И отличалась она от подобных ей в обычной жизни тем, что вся была пронизана проводами, испещрена кнопками, на стенах были вмонтированы экраны и какие-то странные четырехугольники, похожие на школьные доски.

На кровати лежала девочка, казалось, она спала. На ней был костюм, напоминающий одежду космонавта. Он также был с какими-то проводами и кнопками.

Когда ребята подошли и начали тихонько разговаривать, она открыла глаза и села на кровати. Это была красивая голубоглазая девочка со слегка вьющимися волосами цвета льна, заплетенными в две толстые косы. Ее большие глаза округлились от удивления, когда она увидела детей. Девочка не отрывала от пришедших глаз и… молчала.

– Кто ты? – решила первой начать разговор Инга.

– Кто ты? – повторила девочка с той же вопросительной интонацией.

Ребята переглянулись.

– Ты не поняла, что я у тебя спросила?

Голубоглазка молча глядела на них.

– Может, ей задать вопрос как-то по-другому? – обратилась Инга к мальчикам.

– Да она, видно, не понимает, что ты хочешь узнать у нее, – пожал плечами Алекс.

– Как твое имя, имя? – Инга выжидательно посмотрела на девочку. – Меня зовут Инга, мое имя – Инга, – медленно и старательно проговорила она слова.

– А-а-а, – протянула девочка. – Имя. Мое имя – Мальва. Я еще никогда здесь не видела малых.

Ребята переглянулись, услышав последнее слово.

Они подошли поближе к девочке. Мальчики тоже назвали свои имена.

– Я – Алекс, – указывая себе на грудь, – сказал Алекс, а это, – сделал он жест рукой в сторону, – Макс.

Девочка немного нараспев повторила имена.

– Мальва, – замедленно, в тон ей сказал Алекс, – ты живешь здесь, в этой комнате?

Девочка пожала плечами.

– Ты ходишь в школу? – спросил Макс.

– В школу, – полувопросительно повторила Мальва.

– Она, наверно, не знает, что такое школа, – решил Макс. – Расскажи нам, что ты здесь делаешь? – уточнил он.

– Я не ведаю. На меня надели это, – она показала на свой необычный костюм. – Зачем? Я не понимаю. Мне сказали, что я жила все годы во сне, только иногда просыпалась. Всего несколько недель прошло, как я совсем проснулась. Одна женщина приходит помогать мне утром надевать, и поздно вечером снимать эту одежку. Она сказала, что я выросла во сне. И что я должна была учиться всему во сне, но что это не так хорошо. – Мальва сделала паузу. – И еще – мне теперь еще очень многое надо понять. Но я не всегда разумею, что мне говорят.

– Ах, вот как, – Макс посмотрел на друзей, – поэтому о ней долгое время ничего не рассказывали, оказывается, ее рост и развитие проходили во сне.

– Очень странно, непонятно, почему ей не создали нормальных условий, как всем детям, – недоумевала Инга, – почему она так долго должна была спать…

– Мне кажется, я могу это объяснить, – немного самоуверенно произнес Алекс, – но не будем терять время, попытаемся узнать у нее еще что-нибудь. Это все так необычно и интересно.

– Чему ты здесь уже обучилась? – Но, увидев некоторое замешательство Мальвы и сообразив, что девочка не совсем ее понимает, Инга переспросила по-другому: – Как проходит твой день?

– Мой день… Я не ведаю, может, это и есть учение… Сначала я умываюсь, потом ем. После надеваю вот это, – она показала на лежащие на письменном столе наушники, – слушаю, что мне оглашают. Я должна или повторять то, что услышала, или отвечать на вопросы. Если мне непонятно то, о чем спрашивают, я нажимаю вот эту кнопку, – она показала на кнопку синего цвета на своем костюме, – и тогда мне в картинках разъясняют все и показывают на этих досках, – Мальва указала на плоские четырехугольные серовато-белые доски.

В подтверждение своих слов она нажала кнопку, на доске высветились слова: «Не нажимай кнопку без вопроса. Что тебе непонятно?» Она нажала другую кнопку, и надпись погасла.

– Так ты уже научилась читать и писать? – спросил Алекс.

– Я знаю все буквы и умею читать, но… я не всегда разумею все, что читаю. А писать… писать я не умею. У меня почему-то не получается. Мне задают писать, и я тогда начинаю медленно говорить, и то, как я проговариваю каждое слово, так оно и пишется на доске; потом мне предлагают найти пороки… ой, ошибки, – поправила она себя, – но я редко нахожу их, я не вижу своих ошибок. Я часто много чего не понимаю. Все так плохо, может, потому, что я училась во сне, – грустно добавила Мальва.

– У тебя есть здесь игры? Ты играешь? – Макс указал на какое-то подобие игрового уголка, где лежали коробки с настольными играми, и была установлена шведская стенка.

– Мне предлагают играть. Я старалась… но мне не нравится. Я всегда одна, к моим играм подключается только доска, на ней показывается, правильно я играю или нет.

– Мальва, а есть хоть что-то, что радует тебя? – спросила Инга.

– Да, – глаза Мальвы оживились, – но смотреть на это разрешают редко.

Мальва подошла к одному из экранов и, когда она его подключила, он осветился, и ребята увидели не совсем обычную картину: большое поле, засеянное рожью, луг с разноцветными цветами – ярко-красными маками, ромашками, васильками. За полем – лес, и где-то между полем и лесом видна была крыша невысокого вытянутого, крытого камышом дома.

– Это мой дом! Но мне не разрешают туда пойти. Я могу только когда-никогда поглядеть на мои родные места… А я не хочу только на картинку смотреть, я хочу там жить. Там, наверно, остались еще мои родители, мои братья и сестра! – В голосе Мальвы слышались нотки отчаяния, тоски и одновременно – вызова.

Ее гостям стало ясно, что она не хочет мириться с ролью пленницы, оказавшейся в странной для нее комнате и живущей непривычной для нее жизнью в каком-то новом, непонятном мире.

– Тебе не объяснили, почему ты не можешь пойти туда, в твой дом?

– Нет, Инга, не разъяснили, только сказали, что попозже я обо всем узнаю, но сейчас я еще будто не готова к этому.

Вдруг ее глаза засверкали, было видно, что у нее внезапно мелькнула какая-то, воодушевившая ее, идея.

– Хорошо, что вы пришли сюда, одна я… боюсь. А вместе с вами… Знаете, мне не велено нажимать одну кнопку, будто может случиться что-то страшное… Что – я не знаю. Но… если бы это было что-то злое, дурное… зачем тогда кнопка была бы здесь. А когда я спросила женщину, которая чаще других приходит ко мне, об этом запрете, она ответила, что это мне знать еще рано. Давайте мы вместе нажмем эту кнопку? – в глазах Мальвы светилась безрассудная решимость.

Ребята переглянулись, не зная, что им ответить.

– Покажи нам, где эта кнопка, – попросила Инга.

Мальва указала на небольшой белый полупрозрачный четырехугольник, который трудно было назвать кнопкой из-за его размеров – десять сантиметров в ширину и пятнадцать в длину. На нем был паз с несколькими отверстиями и две буквы – БР.

– Что бы это могло значить? Ты не знаешь?

– Нет, Алекс, не ведаю. Но если мы дотронемся, тогда будет известно. Мне было сказано, чтобы одна я к этой кнопке и не притрагивалась, что это надо делать с кем-то еще.

– Может, рискнем? – Алекс был явно заинтригован.

– А вдруг это опасно? – Инга с сомнением смотрела на друзей.

– Что тут может быть опасного, – нетерпеливо возразил Алекс.

Макс молчал, но по выражению его лица было видно, что и его обычная осмотрительность утонула в любопытстве, подавляющем всякое благоразумие.

– Идите ко мне, ближе, ближе, – звала всех подойти поближе к ней Мальва.

Она была как-то странно возбуждена. От нетерпеливого ожидания чего-то неизвестного, но влекущего ее, глаза ее расширились и лихорадочно блестели. Чувствовалось, что то, что должно произойти, одновременно и радостно будоражит ее, и пугает.

Мальва осмотрела ребят.

– У нас похожая… – она немного замялась, не зная, как назвать, комбинезоны, – … одежка, у меня и убор такой же, – Мальва показала на шлемы, – и варежки.

Алекс, услышав слова «убор» и «варежки», хмыкнул.

– Я надеваю убор и варежки, и вы тоже наденьте. Эх, у вас немного другие варежки, покажите, покажите, – Мальва присматривалась к перчаткам с экранчиками. – Нет… у вас нет такого стержня, – и она указала на выскакивающий при нажатии крошечной кнопки маленький металлический стержень, который был прикреплен к напальчнику указательного пальца.

Было видно, что это обстоятельство – отсутствие стержня на перчатках у ребят – привело Мальву в состояние растерянности.

– Как же тогда… – бормотала она, стоя рядом с ребятами и в замешательстве глядя на их перчатки.

– Я придумала! – вдруг воскликнула Мальва. Было видно, что она собиралась с мыслями, ей очень хотелось, чтобы догадка, осенившая ее, была безоговорочно принята. – Я спрашивала, как пользоваться кнопкой, ничего, обойдемся без стержней.

Мальва глубоко вздохнула, сделала небольшую паузу и продолжила:

– Кто-то из вас должен дать мне руку, остальные также возьмитесь за руки, я сама подведу стержень в эту лунку на кнопке. И тогда… – Мальва оглядела ребят еще раз.

Макс, Алекс и Инга, немного ошарашенные внезапной активностью Мальвы, послушно выполняли ее команды: все надели шлемы, перчатки, взялись за руки. Мальва до того разожгла их любопытство, что все остальное было уже неважно… Они забыли, что собирались только встретиться с девочкой-клоном и поговорить с ней, забыли, что им надо вернуться поскорее домой, что их ждут родители…

– Все должны крепко держаться! – повторила Мальва еще раз. – Не размыкайте руки! – Макс, Инга и Алекс с силой сжали руку рядом стоящего.

– Я буду считать, – предложил Алекс, – а ты вставишь стержень в паз и на слово «Пуск!» – подсоединишься! Итак: раз, два, три… Пуск!..

Дети услышали невообразимый звон, потом грохот, и… всё вдруг погрузилось во мрак…

 

Глава седьмая

Когда исчезли звон и грохот, рассеялся мрак, оказалось, что все четверо лежат на траве. Дети быстро вскочили на ноги и осмотрелись. Они с удивлением заметили, что их комбинезоны, перчатки, шлемы лежат тут же рядом, на траве. Как будто кто-то невидимый успел раздеть их. Ребята с недоумением разглядывали все вокруг. Казалось, они попали на тот самый луг, который видели на электронной доске в лаборатории: также весело и пестро колыхались вокруг маки, васильки, ромашки и другие цветы. Подальше росла рожь на поле, а еще дальше, ближе к лесу, виднелся дом. И только Мальва, поначалу оробевшая и испуганная, как и другие, вдруг просияла и закричала радостно и возбужденно, оглядываясь по сторонам.

– Теперь я знаю, где мы. Это же мой дом! – она показала на видневшуюся вдалеке крышу. – А это наш лес, поля вокруг. Как хорошо здесь! – И она стала кружиться, пританцовывая и смеясь.

– Сейчас я, кажется, знаю, что такое Б Р, – медленно произнес Алекс.

– Да уж и мы тоже догадались, – не совсем уверенно произнесла Инга. – Да, Макс?

Макс, покусывая травинку, грустно смотрел на друзей.

– Что уж тут… И так ясно… Мы в БР, то есть в Бывшей реальности.

– Это же необыкновенно, никто до этого не побывал в Бывшей реальности, это же просто здорово! – с энтузиазмом начал Алекс. – Здесь такой пейзаж – и лес, и поле… и речка, должно быть, недалеко, – он с любопытством оглядывался по сторонам. Но, внезапно вслушавшись в эту, будто неживую тишину, нависшую над ними, побледнел, поморщился от пришедшей жуткой мысли, как от боли… – Боюсь, нам из этой Бывшей реальности уже не выбраться… – пробормотал он.

Повисла тягостная пауза. Друзья сокрушенно, с каким-то бессмысленным недоумением смотрели друг на друга… Мальва озадаченно наблюдала за ними. Прервали паузу неожиданные всхлипывания Инги.

– Меня сейчас больше всего волнует то, что наши родители уже хватились нас, и не могут понять, где мы. А мой папа… я предала его! – И Инга совсем расплакалась. – И маме сейчас совсем нельзя волноваться из-за маленького, – добавила она сквозь слезы, шмыгая носом.

– Да, Инга, мы с тобой не подумали о наших мамах… – Макс тяжело вздохнул. – Но я уверен, что документы, которыми мы воспользовались, если были у твоего отца дома, то… вряд ли уж могут быть совсем засекреченными. Скорее всего, этими шифрами разрешено пользоваться и другим… Ты из-за этого сильно не переживай…

– А знаете, – лицо Алекса просветлело, – ведь по документам, оставленным у Макса, твой отец, Инга, наверное, сможет отыскать наши следы. Будем надеяться, все не так уж и страшно.

– Смотрите, как радуется Мальва, – показала Инга на Мальву, вытирая слезы.

Они все смотрели на приближающуюся улыбающуюся девочку, которая на несколько минут отбежала от них и успела нарвать полевых цветов.

– Я не зразумела, о чем вы здесь говорили. И почему ты, Инга, плачешь? Здесь так хорошо, привольно. Но пойдемте в дом, там должны быть мои родичи. – И Мальва побежала вперед.

Макс, Алекс и Инга переглянулись.

– Не будем ей пока говорить, что она не может увидеть родных, – Макс сказал то же самое, о чем подумали Алекс и Инга.

– А это, – Инга указала на комбинезоны, шлемы и перчатки, лежащие под деревом, – нам, наверное, лучше взять с собой.

Они подобрали с земли и свою «спецодежду» и «костюм космонавта» Мальвы.

Шагая на некотором расстоянии за бегущей впереди Мальвой, но не стараясь ее догнать, ребята видели, как она вскоре исчезла из их поля зрения.

Через несколько минут она вышла из дома совсем поникшая. Растерянные ребята в это время подошли поближе. Они не знали, как успокоить голубоглазку. Говорить о том, что ее предки умерли более тысячи лет назад, не имело смысла, девочка не поняла бы, да и не поверила.

Неожиданно Мальва сама нашла ответ.

– Чай, уехали они на какое-то время, а потом вернутся… – Эта мысль успокоила ее.

– Что вы, как деревянные стоите! – она сделала жест рукой, как бы приглашая своих новых друзей оглядеть все вокруг.

Ребята с интересом разглядывали дом и все, что находилось рядом с ним.

Дом был вытянутый в длину и невысокий. Приглядевшись, можно было заметить, что это не одно строение, а два. Только стоят они рядом, образуя угол. Один, с камышовой крышей, имел крохотное оконце. Узкая дверь его была приоткрыта. Инга заглянула внутрь, но, сделав пару шагов, быстро выскочила обратно, сморщив нос.

– Там так холодно и сыро, почти темно, а ведь сейчас лето, – недоуменно сказала она.

– А летом мы жили всегда в берестяном доме, – показала Мальва на второе жилище.

Оно было чуть короче зимнего по длине и производило впечатление очень легкого сооружения: берестяная крыша, сверху крытая соломой, и стены держались на множестве соединенных между собой узких жердей. Дверь там так же была приоткрыта. Дети заглянули в берестяной дом – два маленьких оконца едва освещали его одну единственную комнату. Вдоль стен на широких лавках лежало что-то, похожее на циновки, сплетенные из осоки. В углу, справа от входа были привешены полки для глиняной и берестяной посуды.

Алекс и Макс, заглянувшие и в тот дом, и в другой, вертелись во дворе и спорили, что-то доказывая друг другу. Направляясь к девочкам, Макс споткнулся о какой-то круг из выложенных камней, прикрытый сверху доской.

– Вот теперь понятно, – приподнял доску Макс, – где они воду брали, это же колодец.

– Но непонятно, почему в зимнем доме есть что-то похожее на очаг, а в летнем – нет, – продолжая спор, сказал Алекс.

– Им, наверняка, не хотелось и в летнем доме иметь такие же черные от сажи стены, как в зимнем. Там же сплошная чернота! Дым выходил или через оконце, или через дверь.

– Так-так, Макс, – подтвердила Мальва, – летом печка в доме не нужна, летом можно и во дворе или костер сложить и еду приготовить, или варить вот на такой маленькой печурке, – и она показала на еще одно небольшое квадратное сооружение из камней.

Ребята подошли и увидели каменный четырехугольник, верх которого закрывал большой плоский камень. Подняв его, они едва смогли заметить остатки золы. С одной стороны каменной плиты было небольшое отверстие для выхода дыма. И колодец, и каменная печка поросли мхом и травой.

– А это для чего, для новостройки? – насмешливо произнес Алекс, показывая на лежавшие поодаль доски, посеревшие от времени и полускрытые травой.

– Эти доски – остатки хлева для скота, – Мальва, тяжело вздохнув, осмотрелась кругом, – не понимаю, почему никого нет и все разрушилось.

Ребята молча посмотрели друг на друга, ответить на вопрос Мальвы они не могли, вернее, никто из них просто не решился бы.

– Что-то мы будем делать, неужели теперь нам придется здесь жить, – голос Макса звучал тоскливо.

– Ладно, нечего ныть, сначала всю одежду и снаряжение на всякий случай надо снести в защищенное от дождя место, – Инга произнесла это решительно и твердо. – Давайте, помогайте мне, а потом вместе подумаем, что нам делать дальше.

Алекс и Макс не очень охотно подобрали одежду и последовали за Ингой. «Доспехи» Мальвы они тоже не забыли. Мальва, увидев, что они хотят отнести обмундирование в зимний дом, встрепенулась и предложила все сложить в летнем в большой берестяной ларь. Она побежала в дом, вытащила во двор ларь, заглянула в него и ахнула. Троица подошла поближе.

– Этого и следовало ожидать, – небрежно и даже немного ядовито бросил реплику Алекс.

Инга и Мальва с помощью мальчишек опрокинули ларь на траву, и выбили всю пыль и остатки бывшей одежды палками, найденными неподалеку. Затем, связав из травы что-то наподобие веника, они смахнули оставшуюся пыль, отнесли ларь опять в берестяные «хоромы» и сложили туда свои костюмы.

– Надо посмотреть и циновки, они, я думаю, также никуда не годятся, – предложил Макс.

Он подошел к лавке и хотел приподнять циновку, но она тут же превратилась в травяную пыль. Пришлось их убрать, а лавки обмести вениками.

– Как же мы будем спать на голых лавках? – недоуменно-недовольно спросил Алекс.

– Что же делать? У нас ведь больше ничего нет, – вздохнув, ответил Макс. – Будем приучаться к спартанской жизни.

– Не горюйте, – улыбнулась Мальва. – Сейчас стоит жаркая погода, мы завтра нарвем травы, она быстро подсохнет, и будем спать на свежем душистом сене.

– Я так есть хочу, – вдруг заявил Алекс, – а у нас ничего нет. Как же мы без продуктов, без еды будем жить?

– У меня есть жвачка, целых три блока, – Инга вытащила из кармана джинсов три пластмассовых коробочки с фруктовой резинкой и распределила поровну на всех.

Мальве жевательная резинка показалась на вкус очень приятной, но она удивилась, что ее не надо глотать, а только жевать.

– Ничего, ничего, – успокаивала ребят Мальва, – завтра мы пойдем в лес за ягодами, орехами. С голоду не умрем. А теперь идем спать, я так уморилась. Уже свечерелось. У меня глаза закрываются… – Она вошла в берестяную избу, подошла к дальней лавке и легла на нее, повернувшись на бок и подложив руки под голову. – Ложитесь и вы, только двери закройте, чтобы никакая тварь в дом не забралась.

– Тварь? – переспросил Макс?

– Ну да, может дикий кабан или медведь приплутать.

– Только этого еще не хватало. Мальва, не пугай нас! – Алексу стало явно не по себе.

– Мальва, по-видимому, решила нас просто попугать, – не совсем уверенно сказала Инга. – Ладно, Мальва, ты спи, а мы еще во дворе побудем. Жара спала и так хорошо, свежо…

Друзья уселись на полузаросших травой досках.

– Хорошо, что сейчас лето и день длинный, вечера светлые… – голос Алекса выдавал его полную растерянность. – Но, вообще… что мы будем делать здесь без огня, воды, еды… Я не представляю…

– Да, мы здесь просто робинзоны, только вот еще остается выяснить «остров» обитаем или нет, – пытался пошутить Макс.

– Ах, мальчики, по-моему, вы чересчур мрачно настроились. Как сказал Алекс, надо радоваться тому, что сейчас лето и стоит хорошая погода. И с Мальвой, я думаю, мы не пропадем. Она научит нас многому. Ей не привыкать к таким условиям. Наловчимся собирать ягоды, грибы, полезные растения и коренья. Будем жить так, как будто мы в походе. И я все-таки надеюсь, что нас обязательно найдут, и мы вернемся обратно. Я не верю, что мы здесь надолго останемся. Главное – не вешать носы и не ныть… – Инга помолчала с минуту. – И еще… я не знаю, но все-таки, может быть, надо попытаться объяснить все Мальве? Вдруг она поймет, что это не она жила здесь, а ее, можно сказать, сестра… сестра-копия. Но как ей передались все навыки и знания той древней девочки!

На вопрос Инги мальчики не знали, что ответить, и оба пожали плечами.

– Мы ведь вообще-то пока плохо Мальву знаем, просто в лоб ей такие сведения нельзя сообщать. Надо приглядеться к ней… Пока еще рано об этом говорить. – А потом, глядя на Ингу, Макс, улыбаясь, добавил: – А ты – оптимистка, молодец. Но сейчас пойдем, попробуем уснуть на этих лавках… нам больше ничего сегодня не остается.

Когда все вошли внутрь ветхой постройки, Макс попытался закрыть дверь как можно плотнее, хотя она с трудом поддавалась ему: перекосившиеся деревянные доски с берестяной обшивкой еле держались на петлях. Максу кое-как удалось закрепить дверь в нужном положении.

– Ладно, иди спать! Будем надеяться, что волки не съедят нас, – мрачно пошутил Алекс.

Ночью дети несколько раз просыпались, вертелись на твердых лавках. Только Мальва ни разу не проснулась, но часто бормотала что-то во сне.

Когда сквозь щели ветхой избы пробились первые лучи солнца, Макс и Алекс, незадолго до этого окончательно проснувшиеся, почти одновременно бросились к двери. Сделать это в полутемной комнате тихо они не могли и разбудили девочек. Вся четверка, поеживаясь и галдя, выскочила во двор. Ласковое утреннее солнце мягко освещало поляну, уходящие вдаль поля и лес. Кругом на траве блестела роса.

– Так хочется пить, – Алекс облизал пересохшие губы.

– Может, нам росу собрать? – в вопросе Инги слышалась неуверенность и в то же время надежда, что ее предложение не так уж и глупо.

– А что? Давайте попробуем, – решил поддержать Ингу Макс.

– Погодите! – Мальва сбегала в дом, вынесла большие берестяные кружки, два глиняных кувшина и направилась к колодцу.

Алекс хмыкнул, все трое переглянулись, но пошли за ней. Когда Мальва подняла круг, закрывавший колодец, дети едва не стукнулись головами, заглядывая в него. Они увидели, что воды в колодце нет, а на дне валяются только остатки истлевшей веревки.

– Ничего другого мы и не могли увидеть, – раздраженно буркнул Алекс.

– Однако не надо так сокрушаться, здесь недалеко должен быть ручей. Пойдем, наберем там воды и напьемся.

Ребята, недоверчиво переглядываясь, пошли вслед за Мальвой. Алекс успел шепнуть Максу: «Ручей-то давно высох, наверное». Макс ничего не ответил, только пожал плечами.

Мальва немного поплутала, но потом все-таки каким-то образом вышла на почти заросшую узенькую тропинку, и вскоре ребята подошли к ручью. Вода в ручье была удивительно чистая и прозрачная. Восторгу детей не было предела.

Сначала девочки вымыли кувшины и набрали в них воды, мальчики сполоснули берестяные кружки. Каждый выпил столько прохладной и вкусной воды, сколько смог. И, когда все утолили жажду, Алекс, развеселившись, решил, что теперь можно и побаловаться, и стал обрызгивать всех водой из ручья. Поднялся крик и визг. Самыми мокрыми оказались девочки, но они не обижались. Все четверо были радостно возбуждены первой удачей – у них теперь была вода, гибель от жажды им больше не грозила. Возвращались они в приподнятом настроении, каждый нес драгоценную жидкость, стараясь не пролить ни капли.

– Мальва, – окликнул Макс впереди идущую девочку, – надо везде метки оставить, чтобы не только ты, но и мы, когда понадобится, нашли выход к ручью.

– Макс, это гениально! – Алекс немного покровительственно похлопал Макса по плечу. – Вот, только, из чего мы сможем эти метки сделать?

Мальва внимательно оглядела всех.

– Может, у вас платки какие есть? Тогда их можно разорвать на полоски и привязать к кустам или деревьям.

– Опять гениально! – Алекс пошарил у себя в карманах и вытащил носовой платок, но не из материала, а бумажный. Результат поисков у Инги и Макса был тот же.

– Да это не годится, – Мальва была разочарована. И вдруг ее взгляд упал на футболку Инги. – А если мы оторвем это? – Мальва показала на тонкую красную полоску-окаймление, которой была отделана футболка снизу.

Инга, хотя и жалко ей было портить футболку, согласилась оторвать кайму. Сделать это оказалось не просто – футболка была новая. Но все четверо по очереди прикладывали такие усилия, что вскоре была оторвана не только кайма, но вместе с ней кое-где и клочки футболки. Инга сначала немного расстроилась, а потом решила, что из-за таких пустяков переживать нечего, «жертва» была принесена не зря – теперь каждый сможет найти дорогу к ручью.

– Вода у нас есть, – сказал Макс, когда они вернулись обратно, – теперь и перекусить чего-нибудь не помешало бы, – и он с надеждой, как на спасительницу, посмотрел на Мальву.

– Пойдем сейчас в лес, ягоды найдем, вдруг и еще что-то, – Мальва улыбалась. – Да не пужайтесь, с голоду не помрем. Надо взять еще… я сейчас принесу… – Она побежала в дом, вернулась с тремя берестяными лукошками, а для себя взяла четырехугольный короб.

Ребята выбили пыль из лукошек и приготовились идти в лес. Мальва оглядела свой «отряд» и отметила, что одежда для леса у всех подходящая – ноги закрыты.

– Бояться леса не надо, – объясняла Мальва, – вглубь мы в первый день не пойдем, надо сначала присмотреться, мне тоже непривычно, я, поди, давно в лесу не была.

И, как ни странно было остальным слышать это из уст Мальвы, никто не стал ей перечить и доказывать что в лесу-то она никогда и не была еще. По негласному уговору семиклассники решили довериться запрограммированной в девочке-клоне генной информации, полученной от ее оригинала, о прежней ее жизни в этих местах.

 

Глава восьмая

Метрах в двадцати пяти от избы находился небольшой водоем. Словно отвечая на немой вопрос ребят, почему за водой ходили не сюда, Мальва объяснила, что вода в ручье чище и вкуснее, а в этом водоеме много всякой мелкой живности, мутящей воду, да и лягушек немало.

Берега водоема были сплошь покрыты высокой осокой. Мальва тут же сообщила, что из такой вот травы и были сплетены циновки, и что она сможет научить их сплести себе новые подстилки. Тогда будет не так жестко спать.

Не прошло и получаса, как ребята оказались в смешанном лесу. И почти сразу же уловили аромат земляники. Все врассыпную бросились к земляничным кустикам. Ягод было много. Крупные, сочные, сладкие, они манили проголодавшихся детей своим запахом. Не обходили дети стороной и черничные заросли. Около часа продолжалось почти молчаливое ягодное объедение, изредка прерываемое восхищенными возгласами по поводу особенно крупной и сладкой ягоды. Наевшись, все привольно разлеглись на траве.

– Отдохнем, – радостно улыбнулась Инга, – и будем в лукошки собирать, больше есть нельзя.

– Хлебца бы нам сюда, а то одними ягодами долго сыт не будешь, – мечтательно протянул Макс.

– Наберем вот лукошки ягод, и я вам покажу заросли орешника, – Мальва призадумалась. – Поди-тка, орехи еще зрелые не будут. – Ну, ничего, найдем что-то другое поесть. Есть тут одна заводь, там растут белые кувшинки. Вот их корни можно и на огне печь, и варить. Вкус похож на картофель. Вы ведь знаете, что такое картофель. Его мне давали в той комнате, где вы меня нашли. Но мне кажется, что корни кувшинки вкуснее. – Мальва явно старалась приободрить друзей.

– Все это хорошо, но хлеб бы лучше, – промямлил Алекс, скорчив недовольную гримасу.

– Да ладно вам, ребята, не нойте, скажите спасибо, что вообще что-то есть. Мальве надо сказать спасибо, – Инга немного укоризненно взглянула на мальчиков.

– Нет, не мне, – Мальва стала вдруг серьезной, – не мне, – повторила она тише. – Богу Сварогу, вон он светит нам ласково, заботится о нас, – и она, посмотрев наверх, показала на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь высокие сосны.

Семиклассники сначала недоуменно посмотрели друг на друга, а потом Ингу осенила догадка.

– Мы же это проходили в школе. Сначала до принятия христианства славяне были язычниками и поклонялись солнцу, как своему Богу.

Мальва вопросительно посмотрела на Ингу, она явно ничего не поняла из ее слов.

– Мальва, мы сначала тебя не поняли. Солнце – добрый Бог Сварог, он всем людям дает свет и тепло, – Макс говорил Мальве эти слова дружелюбно и убедительно.

Мальва просветленно улыбнулась. Она была рада, что, наконец-то, ее поняли, что хоть в чем-то нашлась точка соприкосновения между этими, как ей казалось, необычными детьми и ею.

Взбодрившись обещаниями Мальвы найти что-либо съестное, ребята повеселели.

– А дичь мы не сможем раздобыть? – полушутя спросил Макс.

– У нас же нет стрел, а сами вы разве смастерите настоящие стрелы? – Мальву явно удивил вопрос Макса.

– Нет, – вздохнул Алекс, – рогатку кой-какую мы сделаем, но… из рогатки разве что перепелку подстрелить можно…

– Вы что? Мальчики! – Инга возмущенно посмотрела на Алекса и Макса. – Я не хочу, чтобы мы здесь кого-то убивали и ели несчастных вольных пташек.

– А то ты никогда не ела мяса курочек, свинок, коровок? – Алекс насмешливо смотрел на Ингу. – Ты что? С луны свалилась? Тоже мне, защитница природы выискалась!

– Да я… – растерянная Инга не знала, что и сказать. – Это же всегда было по-другому… Я же никогда не присутствовала… н у… вы знаете… Мы всегда покупали готовое мясо в магазине.

– В магазине? А что это – магазин? – Мальва обвела всех взглядом.

– Магазин – это специальный дом, где продают за деньги вещи, одежду, продукты, то есть еду и многое другое, – Инга, глядя на Мальву, пыталась определить, поняла ли та ее объяснение.

– Продают? – полувопросительно повторила Мальва. – А может, меняют на что-то другое? У нас – все, что было наделано, наготовлено – меняли в других родах, городищах. Холстины льняные, зерно меняли на соль, берестяную утварь – на железо.

– А продают за деньги, – подключился Алекс. – Деньги… знаешь, что это такое?

– А-а, – неуверенно протянула Мальва. – Деньга, ее было у нас мало, да и то только у старшины-воеводы, я слышала… А так – торг шел всегда на обмен.

– С торгом и обменом мы, кажется, выяснили. А что мы будем делать дальше? Ягодами надолго не наешься, я опять начинаю чувствовать голод, – вопрос Алекса был адресован, конечно же, Мальве.

– Я совсем забыла, здесь же полно речек, мы можем рыбы наловить.

– Рыбы? – в один голос переспросили все трое. – А где же мы удочки возьмем?

– Удочки? Я не знаю, что такое удочки. Но вот сетки из крапивы мы можем сплести, я покажу как.

– Из крапивы? – Инга недоуменно смотрела на Мальву. – Она же все руки обожжет.

– Не сожжет. Надо сначала листьев лопуха нарвать и с их помощью захватывать у корня крапивные стебли. Когда много нарвем, сбросим в заводь, намочим, а потом, мокрые, сплетем. Жечь тогда крапива почти совсем не будет.

– Зачем нам лопухом срывать крапиву, если у нас у всех есть специальные перчатки, – напомнил Макс.

– Перчатки нельзя, – решительно возразила Инга, – а вдруг они тогда потеряют чувствительность… да и потом, они могут нам еще пригодиться при возвращении.

– М-м, да, – согласился Макс, – я брякнул, не подумав, перчатки выполняют другие функции.

– Разумеется, другие, – скорчив кислую физиономию, подтвердил Алекс, – они нужны для того, чтобы соприкосновения с их помощью помогали создать по-настоящему реальные ощущения в виртуальном мире.

– Но мы сейчас не в виртуальном мире, а в Бывшей реальности, – поправил Алекса Макс.

Мальва не пыталась вмешаться в их зряшный, по ее мнению, спор: во-первых, она не понимала о каких реальностях и виртуальных мирах они говорят, а во-вторых, была уверена, что они сделают все равно так, как предложила она.

Вдруг Алекс вскочил на ноги и закричал.

– Какие же мы все дураки, зачем нам какая-то крапива, – он насмешливо смотрел на друзей, – и еще, вот уж умора, сетку плести придумали, прямо как та принцесса из сказки Андерсена, спасающая своих братьев-лебедей. Можно все упростить, не делать эту примитивную работу и в то же время быстрее наловить рыбы.

– Как? – почти одновременно воскликнули Инга и Макс.

– У нас у каждого есть футболка, а у Макса она, к тому же, наполовину сетчатая. Если он ее снимет, она и заменит сетку! – довольный собой, Алекс ждал одобрения.

– Однако, лучше ли футболка… сетки?

Мальва, к удивлению ребят, непонятно почему сомневалась.

Но другие поддержали Алекса, и Макс снял свою футболку.

Мальва повела всех к дальней речке.

С каждой минутой она чувствовала себя более уверенно, как бы вспоминая все больше и больше подробностей из прежней жизни. И навыки, и умения из той, другой жизни, как будто возвращались к ней теперь.

Приблизившись к речке, дети увидели, что в ее темной, но не мутной воде плещется действительно немало карасей, лещей, окуней. Сняв кроссовки, они вчетвером вошли в воду и прошли до середины, – вода там доходила им почти до бедра. Пугливая рыба умчалась в разные стороны от нарушителей ее покоя. Мальчики уже собирались опустить футболку в воду, когда Мальва вдруг сказала, что ничего не получится, если не раздобыть палки. И, приказав всем остаться на своих местах, чтобы лишний раз не пугать рыбу, сама осторожно выбралась на берег и скрылась за деревьями. Когда она вернулась, в руках у нее были две палки, длиной около метра, которые она дала подержать мальчикам, а сама, забрав футболку, завязала на месте горловины узел, и еще два узла там, где были рукавчики. Потом, взяв палку, Мальва зацепила ее за левый нижний край футболки, то же самое проделала Инга с правой кромкой «сетки». Затем они опустили обе палки на дно речки. Растянутая палками и открытая только с одной стороны футболка напомнила Инге сачок для ловли бабочек, с которым она бегала в детстве в саду у бабушки. Девочкам пришлось долго стоять не шевелясь в полусогнутом положении, чтобы удерживать футболку под водой. У них уже начали затекать спины, когда они почувствовали, что футболка начала трепыхаться. Вскоре ее стало не так легко удерживать. И тогда по команде Мальвы они закрыли свободный край тенниски и передали трепещущий улов Максу и Алексу. Мальчишки с криками «ура» помчались к берегу. Там осторожно уложили «живой мешочек» на землю и вытряхнули из него рыбу. Оказалось, что в «сеть» к ним попали тринадцать штук среднего размера рыбешек. Подошедшие девочки помогли их собрать и опять забросить в футболку. Обратно возвращались, подпрыгивая от радости и перебивая друг друга подробностями удачного лова.

– Чертова дюжина, чертова дюжина, – радостно пританцовывала Инга, – я слышала, что не надо этого числа бояться, наоборот – оно приносит везение.

По мере приближения к дому, безудержная радость школьников сменилась размышлениями о том, каким образом они смогут приготовить рыбу.

– А что же нам теперь с рыбой делать? Не будем же мы ее сырой есть.

– Как это, Макс, что делать? Печь, – спокойно ответила Мальва.

– Печь?! – воскликнули все трое.

– Где печь? – медленно, словно не веря услышанному, переспросила Инга.

– На печке. Я же показывала вам каменную печку, – Мальва не понимала удивления ребят.

– Но в чем? – Алекс, все еще недоумевая, смотрел на Мальву, – у нас же нет ни сковороды, ни кастрюли.

– Должна быть где-то железная решетка. Снимем с печки камень, вместо него положим решетку, а на нее – рыбу.

– Интересно, получится ли у нас хоть что-то съедобное… – ни к кому не обращаясь, бормотал Макс.

– А где же, вернее, как же мы огонь раздобудем?

– Огонь, Алекс, надо будет высекать.

– Ой, я умру! Высекать! Мы что – первобытные люди? – Способ добычи огня, предложенный Мальвой, вызвал у Алекса почти негодование. И вдруг он закричал: – Радуйтесь, у меня есть зажигалка в кармане. Я про нее сначала забыл, а сейчас вот обнаружил.

Все облегченно вздохнули, но у Инги возник еще один вопрос.

– А дрова? Или что-то другое есть?

– Я забыла… Надо было сразу после улова насобирать сушняка. – Мальва чувствовала себя немного виноватой. – Теперь кому-то надо держать рыбу, а остальным придется пойти за сучьями и ветками.

Алекс тут же сказал, что он понесет рыбу. Остальные занялись собиранием хвороста.

Когда они пришли к дому, нагруженные сухими ветками, стоял уже полдень. Было жарко. Ребята чувствовали себя утомленными. Все очень проголодались.

Мальва вынесла из дома что-то похожее на разделочную доску и какой-то каменный предмет, напоминающий нож. Смахнула с доски пыль, потом сполоснула ее водой. Следя за ее приготовлениями, ребята заспорили, надо ли разделывать рыбу или можно запекать ее так, как она есть. Мальва в это время разыскала в траве металлическую узкую решетку, протерла ее травой и сполоснула. И, сняв камень, поставила решетку вместо него.

Инга, несмотря на протесты мальчиков, решила, что рыбу надо потрошить. И принялась за дело, положив доску на колени и взяв в руки каменный нож. Инга вначале хотела чешую не счищать, но Мальва убедила ее в том, что рыбу лучше полностью обработать.

Сначала у Инги дело не очень спорилось, рыба выскальзывала из рук, но уже с третьей рыбешкой она справилась быстрее. Макс начал ей помогать: он промывал обработанные рыбины и складывал их на берестяную тарелку.

В это время Мальва выгребла из печки золу и начала закладывать в нее хворост. Алекс пытался с помощью зажигалки поджечь сушняк, но тот почему-то не горел. Тогда Мальва закрыла решетку камнем, и почти сразу на самых тонких веточках запрыгали оранжевые язычки пламени. Дети было обрадовались, но огонь быстро затух и пошел дым. Сначала все растерялись. По напряженному лицу Мальвы было видно, что она пытается припомнить, что же нужно сделать, чтобы огонь в печке не погас.

– Э-э, я же тягу не проверила! – Мальва улыбнулась, она радовалась, что наконец-то вспомнила, как следует топить печь.

После того, как она прочистила вытяжную щель в печке, хворост быстро занялся.

На решетку немедленно выложили четыре рыбки, и тут Алекс вспомнил, что у них нет соли.

– Нет… должна быть… я сейчас! – Мальва побежала в избу и вскоре вернулась, неся берестяную коробочку, приостановилась и заглянула в нее. – Нет, пусто, когда-то здесь была соль, а теперь – только пыль.

– А как же мы без соли будем есть? – растерянно спросил Макс.

– Действительно, я совсем забыла, как же без соли, – Инга приостановила свою работу.

– Что ж это за еда будет? – недовольно проронил Алекс.

– Я припомнила, что мы делали, когда не было соли. Можно нарвать мелкий дикий лук. Он будет как приправа, и вместе с ним рыба не будет казаться такой уж безвкусной. Мы раньше всегда так ели, когда кончались запасы соли.

– Надо попробовать, а вдруг нам даже понравится, – Инге хотелось поддержать Мальву.

Мальчишкам ничего другого не оставалось, как отправиться на поиски дикого лука.

Мальва, между тем, продолжала хозяйничать у печки: переворачивала рыбу, клала новые порции. Инга проверяла степень готовности каждой рыбины, прокалывая ее тоненькой веточкой. Когда вся рыба запеклась, подошли Алекс и Макс с луком. Инга вымыла берестяные тарелки и лук.

И вот промытый лук лежит на одной берестяной тарелке, запеченная рыба – на другой. Договорились, что каждому достанется по три рыбки, а последнюю, тринадцатую, девочки великодушно предложили разделить между собой Алексу и Максу. Но набрасываться на еду никто не торопился, школьники с опаской посматривали то друг на друга, то на рыбешек.

Первой проявила решительность Мальва. Она взяла рыбешку в одну руку, в другую – лук, и начала есть.

– Вкусно? – недоверчиво спросил Алекс.

– Да, очень. Попробуйте! – голос Мальвы звучал уверенно.

И действительно, вполне можно было есть, несмотря на то, что отсутствие соли все-таки порядком чувствовалось. Но лук помогал ощущать это не так остро.

Рыбные остатки девочки отнесли подальше от дома и зарыли в землю. Вернувшись, они нашли мальчишек в довольно унылом состоянии.

– Что же, мы так и будем здесь жить?… – в этом полувопросе-полуутверждении Алекса звучала какая-то безысходная тоска.

– Тебе здесь не нравится? – искренне удивилась Мальва. – Здесь так хорошо, столько простора, свежий воздух, все настоящее, не то, что в той квадратной комнате… Вы ведь тоже там жили, так же, как и я?

– Н у… не совсем уж так, как ты, – Макс замялся. – Немного по-другому… Мы в школу ходили…

– У нас были родители, друзья, – добавил Алекс, – хотя, почему были, они и сейчас есть. Вероятнее всего, они нас отыщут, и мы выберемся отсюда.

– Так вы не хотите остаться здесь со мной? – глаза Мальвы непроизвольно наполнились слезами. – Я не понимаю, почему вам здесь не нравится… За родителями скучаете, я – тоже. – Она вздохнула. – А так… Лады, пойду за водой, надо воды наносить, – сдерживаясь, чтобы не расплакаться, добавила она.

Когда Мальва с кувшинами ушла, ребята, нахохлившись, молчали. Каждому вспомнился родной дом, родители. Та, другая жизнь казалась теперь отдаленной, но такой чудесной, счастливой… Первой нарушила молчание Инга.

– Мне Мальву жаль. Видно, она о нашей жизни ничего не знает, весь ее опыт, ее представления о современном мире – это только лаборатория, в которой мы ее нашли. Бедняжка, у нее никого нет, она совсем одна. Только мы для нее сейчас и друзья, и даже как бы родственники.

– Но теперь мы видим, что это не очень удавшийся эксперимент по клонированию древнего человека. – Макс на минуту замолчал. – Она – точная копия той девочки, которую нашли археологи.

– И она не может понять, что ее пытались научить жить в другом мире, в котором все изменилось. Ее понятия и представления ограничены вот этим пространством, в котором мы и находимся вместе с ней, – в голосе Алекса звучали слегка пренебрежительные нотки. – Она не способна вообразить, что есть другая жизнь, не способна даже понять, что ее родственники умерли. Ее мозг, по-видимому, немного примитивен.

– Алекс! У тебя такой тон… не надо, не говори так, ты не можешь это знать… нельзя так… – Инга с укором взглянула на Алекса. – Мальва ведь ни в чем не виновата, она не просила ее клонировать. Она очень милая и добрая девочка. И очень красивая, – добавила Инга после небольшой паузы. – Такой голубизны глаз я еще никогда не видела.

– Да, она очень мила… – Макс грустно посмотрел на Алекса и Ингу. – Интересно, почему ее так долго держали в состоянии сна? Какую цель ставили перед собой ученые?

– Возможно, так было задумано, – предположил уверенным тоном Алекс. – Вероятно, кто-то из ученых решил провести эксперимент по росту и развитию человеческого клона во сне.

– Это мы сможем узнать только тогда, когда выберемся отсюда… если нас, конечно, еще захотят посвятить в тайны этого эксперимента. – Инга хмыкнула. – Мы, наверное, выглядим в их глазах грабителями. Но… если даже ученые именно так и задумали, то для этого должны быть какие-то серьезные причины. Я не думаю, что из-за простой прихоти какого-то профессора девочка должна была постоянно спать.

– Но самое удивительное, – включился в разговор Макс, – что она переняла все знания и навыки той древней девочки, и с трудом воспринимала то новое, чему ее пытались обучить.

Какое-то время они молчали.

– А все-таки признайтесь, мальчики, что без Мальвы нам было бы здесь намного тяжелее.

– Лучше бы мы здесь вообще не оказались, – буркнул Алекс.

– Алекс, но это же была твоя идея – посетить девочку-клона в лаборатории, – укорила его Инга.

– Моя. Идея-то моя. Но вы тут же ухватились за нее, не размышляя, не соображая… как дураки!

– Ладно, Алекс, нечего нас упрекать, ты уже совсем зарвался, – Макс возмущенно покачал головой. – Мы все хороши, совсем не думали о последствиях, подставили под удар родителей. Собственно, ничего бы, наверное, не случилось, если бы мы не согласились на предложение Мальвы нажать ту злополучную кнопку.

– Нечего виновных искать, мальчики. Мы все заразились твоей идеей, Алекс, наша неосторожность и привела нас сюда. Но я почему-то верю, что нас обязательно найдут. И давайте, ребята, не ссорится, мы должны быть здесь заодно, иначе мало ли что может случиться. И я считаю, нам надо слушаться Мальву и во всем помогать ей.

Из-за зарослей высокой травы показалась Мальва. Она принесла два больших кувшина воды. Видно было, что плакать она перестала, и хорошее настроение вернулось к ней.

– Я не только на речку за водой сходила, я искала место, где растут кувшинки. И нашла. Пойдемте, я покажу, где мы можем их нарвать. А потом корни запечем на огне, и у нас вечером будет еда. А цветки лилий засушим, они нам потом пригодятся. – Мальва, увидев унылые лица, недоверие в глазах Алекса, поспешно сказала: – Корни вкусные и сытные, вам должны понравиться.

– Пойдем, скорее пойдем, – Инга поднялась со своего места. – Мне хочется быстрее увидеть кувшинки. Я представляю, какое это может быть живописное место. Я только один раз видела лилии, они казались такими красивыми, но мне и в голову не приходило, что их корни съедобны.

– Мальва, мы должны признаться тебе, – Макс махнул рукой в сторону Инги и Алекса, – что мы не знаем растений и вообще, очень далеки от природы, несмотря на то, что мы в школе изучали такие предметы, как ботаника и биология.

Наверно, это все потому, что мы жили не среди полей и лесов, а в городе, среди каменных домов.

– Каменных домов? – повторила Мальва. – А-а-а, – протянула она, – в каменном граде. Но ведь за каменным градом всегда есть поле и лес.

– В общем-то да… – Макс не знал, как лучше объяснить Мальве, что такое современный город. – Но там, Мальва, где мы жили, для полей и лесов оставалось совсем мало места, города у нас расположены один около другого. Но самое главное – у нас всегда было очень мало времени для прогулок в лес даже на каникулах. Моим родителям больше нравилось не в лес ходить, а ездить во время отпуска к морю.

– Каникулы? Отпуск? Море? Что это?

– Понимаешь, Мальва, – на помощь Максу подоспела Инга, – вот ты в той комнате училась читать, мы этому тоже учились, но только в школе. Это такой дом, куда приходят дети и учителя. Дети учатся в школе писать, читать, считать и многому другому, но не круглый год, летом у нас каникулы, мы поэтому в школу не ходим. А когда учимся, времени ездить за город, в лес, совсем нет.

– А ваши родители ходили на охоту, пахали, сеяли?

– Нет, наши родители ходили на работу в другие каменные дома, – снисходительно ответил Алекс.

– А кто же добывал еду? – удивилась Мальва.

– Еду не надо было добывать, она продавалась в магазинах.

– Ах, да, вы мне об этом уже что-то такое говорили. А в магазинах бегали живые животные?

– Нет, в магазинах уже продается разделанное мясо животных. А сами животные выращиваются на специальных фермах.

– Вот-те на, как-то это все по-другому, не так, как у нас было… Почему? Я ничего не понимаю… – Мальва удивленно и грустно глядела на ребят. – Какая-то совсем другая жизнь… – Задумалась. – Да… ничего не поделаешь… Однако пойдем за кувшинками, иначе есть будет нечего. Свечереется скоро.

Немного странно было, что практическая сторона в жизни двенадцатилетней девочки брала верх над живой любознательностью Мальвы и ее стремлением познать мир, в котором жили ее новые друзья. Объясняется это, наверное, тем, что Мальва чувствовала себя ответственной за появившихся в ее жизни школьников в этом, знакомом ей, но не им, мире.

Когда они подошли к заводи, прятавшейся за густым кустарником, им открылась водная гладь с островками белоснежных лилий поразительной красоты.

– Какое чудо! – ахнула Инга.

– Я впервые кувшинки вижу. Как же мы будем их уничтожать, они такие красивые! – в голосе Макса одновременно звучали нотки восхищения, сожаления и возмущения.

– Красиво, да, но есть же нам надо! – Алекс, конечно, разделял восторг друзей, но и о цели их прихода к озеру не забыл.

Его заинтересовали действия Мальвы, которая, немного удаляясь от них, шла вдоль берега.

– Мальва, куда ты идешь, говори, что нам дальше делать.

– Я хожу и приглядываюсь, хочу найти лилии, какие уже отцветать начали. Их мы и попробуем нарвать как можно больше…

Мальва подошла к кувшинкам, растущим недалеко от берега, зашла в воду, наклонилась и Макс заметил, что она что-то шепчет, подхватывая цветок снизу, чтобы вырвать с корневищем. Вскоре она передала ребятам около десятка водяных лилий. Никто не решился помогать Мальве. Инга сначала попробовала было зайти в заводь, но ей стало не по себе, и она выскочила из воды, когда почувствовала, что ноги проваливаются куда-то в ил. Нарвав девятнадцать кувшинок, Мальва сказала, что поначалу хватит, а там будет видно. Инга и Макс уговорили Мальву оставить часть цветков на воде. И они разбросали их, умудрившись изобразить венок. Потом все еще немного постояли у заводи, полюбовались лилиями и поспешили к своему ветхому жилью.

У дома, насобирав, кто палочки, кто – камешки, (только у Мальвы был каменный нож), дети, как могли, стали чистить корневища и мыть их. И тут Инга вспомнила, что они ни травы не нарвали для своих жестких «кроватей», ни циновок не сплели. И тогда Мальва предложила своим друзьям пойти к речушке, протекающей недалеко от дома, и нарвать осоки, а сама осталась топить печку и готовить еду.

Семиклассники без особого энтузиазма пошли за осокой. Оказалось, что это не так уж и просто. Осока больно резала пальцы. Потом Инга и Макс почти одновременно сообразили, что ее легче с корнем выдергивать, чем рвать. Тут же Алекс не обошелся без замечания, как это Мальва могла им не сказать, как можно быстро и с меньшими усилиями запастись травой.

Каждый из них, как им казалось, принес большие охапки травы. Но Мальва сказала, что этого мало, что надо несколько раз такое же количество принести. У всех троих, особенно у мальчиков, сразу же испортилось настроение. Но Мальва тут же порадовала их сообщением, что еда готова.

Она успела разыскать глиняные тарелки, помыть их и разложить на них запеченные кусочки кувшинок. Выглядели они теперь по-другому. Их коричневато– золотистый цвет и сладковатый запах усиливали аппетит. Но Инга, Макс и Алекс опять выжидательно смотрели на Мальву, и она, смеясь над их осторожностью и недоверчивостью, первая начала есть. За ней взяли в руки аппетитные корешки и остальные. Кувшинки всем понравились, хотя вкус был непривычным и напоминал картофель весьма отдаленно.

Поужинав, дети опять пошли за осокой. Нарвав, все сели рядышком, и Мальва показала им, как нужно плести циновки. Она же первая и сплела. Циновка у нее получилась узкая, но плотная и прочная. Меньше всего старания приложил к своей работе Алекс. И матрасик вышел у него кривобокий, неодинаковый по плотности. Немногим лучше выглядел травяной коврик и у Макса. Несмотря на то, что Инга очень старалась, ее работа была чуть получше, чем у мальчиков. Мальва постаралась их успокоить, сказав, что в первый раз трудно сделать циновку такой, как нужно. Все отнесли свои работы на места. Детям, когда они попробовали улечься, показалось – их «кровати» стали как будто немного удобнее.

И, хотя наступил вечер, спать никому не хотелось, они остались сидеть у дверей берестяного дома. Мальва напомнила, что у них есть еще и ягоды. Она принесла лукошки, которые специально поставила в тени. Каждый набрал себе ягод в берестяную коробочку и скоро от земляники и черники ничего не осталось. Было решено опять пойти за ягодами утром.

После недолгого молчания Макс неожиданно спросил у Мальвы, что она там шептала, когда рвала кувшинки.

– Я старалась задобрить водяного духа из озерца, чтобы он помог мне нарвать лилий, – улыбнулась Мальва, – чтобы он не сердился и с радостью отдал то, что принадлежит ему.

Услышав слова Мальвы, Алекс хмыкнул, но, получив толчок в бок от Макса, отвернулся, чтобы Мальва не увидела выражение его лица.

 

Глава девятая

Утром из избы первыми выскочили мальчишки и опять вели себя шумно: прыгали и оглашенно кричали, поэтому за ними почти сразу появились и девочки, позевывая и поеживаясь от утренней свежести. Макс, натянув высохнувшую за ночь футболку, предложил всем сбегать не к ручью, а к речке, и там умыться. Примчавшись и зайдя в воду, мальчики начали толкать друг друга и брызгаться. Мальва, увидев, что они взбаламучивают воду и она становится мутной, попросила ребят утихомириться: им же самим будет неприятно, если вода станет грязная. У Алекса тут же резко испортилось настроение.

– Ну вот, и побаловаться нельзя! И где? На природе! А что тут вообще можно?!

– Ладно, Алекс, не заводись и перестань нюнить. Посмотри лучше, какая красота кругом, – Инга примирительно обняла Алекса за плечи.

– Мы сейчас в лес пойдем, я припоминаю, где в лесу мы сможем найти мед.

– Как хорошо! Мы медом полакомимся! Я так люблю мед! – Инга обняла и Мальву. – Здорово, что ты вспомнила про мед.

– Сладости – это только для девчонок, – пробурчал Алекс. – Я бы что-то другое с удовольствием съел.

– Погоди, мы, может, и что-то другое найдем, не ворчи, Алекс! – улыбка придавала Мальве еще большее очарование. – В лесу столько всего можно насобирать… Пойдем быстрее, возьмем берестяную утварь и – в лес!

Когда они примчались к дому, Мальва, не теряя времени, вынесла из дома почти все, что было из берестяной посуды, годной для лесного промысла: три лукошка, два высоких стакана, чем-то напоминающих по форме вазу, и что-то наподобие ящичка для хранения продуктов. Лукошки все быстро расхватали, а ящик Мальва взяла себе. Она поставила в него два высоких стакана, небольшую коробочку и один маленький стакан. С собой она прихватила еще и каменный ножик, и выдолбленную из дерева небольшую ложку, если ее так можно было назвать.

В ягоднике дети стали уплетать все ягоды подряд. Наевшись, довольно быстро заполнили лукошки, но чернику и землянику теперь, по совету Мальвы, не перемешивали.

– А теперь что? Куда мы еще пойдем? – спросил Алекс Мальву.

– Ягоды мы набрали, поэтому пойдем сначала искать дупло с медом. Мед с ягодами – это очень вкусно.

Непонятно каким образом, но Мальва все-таки сориентировалась и вывела друзей к огромному дубу, в дупле которого они обнаружили мед. Мальва хотела вытащить соты с медом, но не смогла. Тогда она ложкой, выдолбленной из дерева, продырявив ячейки, начала вычерпывать мед в берестяную коробочку. Потом заполнила медом один маленький стакан и один высокий. Мед был такой душистый, что, казалось, весь лес мгновенно пропитался его ароматом.

Дети все по очереди отведали лесного меда. От изумления, каким он оказался вкусным, несравнимым с магазинным, они пришли в какое-то странное экзальтированное состояние. Прицокивая языками, старались сохранить подольше во рту необыкновенный и такой приятный вкус меда. Мальва неожиданно огорошила ребят, сказав, что объедаться медом не стоит, неизвестно, смогут ли они найти еще такое же дупло, поэтому его нужно сохранить про запас. И к тому же никто не знает, как долго они будут одни, и когда вернутся ее родичи.

Мальчики переглянулись. Настроение у них опять сразу испортилось. Но Инга, заметив, как они расстроились, тут же принялась их успокаивать.

– Нечего носы вешать. Мы летом здесь как-нибудь проживем, это ясно. И я абсолютно уверена, что до осени нас все же найдут. А сейчас, Мальва, нам лучше отнести мед и ягоды к нашему жилищу, а потом еще раз отправиться на поиски чего-нибудь съедобного. Вдруг ты вспомнишь, что мы можем еще найти в лесу.

Они уже приготовились уходить с чудесной поляны, наполненной запахом хвойных деревьев, душистых трав и медовым ароматом, как услышали сзади треск сучьев, потом глухое рычание. Оглянувшись, дети увидели огромного бурого медведя. Он медленно пробирался между кустами и деревьями. Растерянность, удивление и смятение первых мгновений быстро переросли в леденящий их ужас. Первой пришла в себя Мальва.

– Быстро все убегайте, прячьтесь за деревья, только делайте это как можно тише, чтобы косматый не слышал, – все еще очень бледная от пережитого страха, но уже принявшая для себя решение, как действовать дальше, Мальва так посмотрела на ребят, что ослушаться ее они не посмели – это был взгляд-приказ.

Алекс и Макс вместе спрятались в зарослях кустов, а Инга исчезла за широкой лиственницей.

Медведь, выбравшись на поляну, остановился, потянул носом, помотал головой и прямиком направился к стоящей посреди поляны Мальве.

Инга и мальчики, с испугом наблюдая за медведем и Мальвой, не могли понять, почему же Мальва, отдав им распоряжения, не убежала сама, а стала дожидаться грозно рычащего лохматого зверя. Неужели она решила ценою своей жизни спасти их?! Что же будет с ней?!

И тут они увидели, как Мальва каким-то черепашьим шагом пошла навстречу зверю, медленно, ласково, почти нежно приговаривая:

– Овсяник, мой милый, ты ведь добрый, хороший, соскучился, наверно, по меду. Ты – сластена, я знаю, из малинника не выберешься, пока всю малину не съешь. Я дам тебе сейчас меду, вот славно ты полакомишься.

Прячущимся детям было странно слышать не только этот разговор Мальвы с медведем, но и видеть, как медведь также замедлил свое косолапое движенье, вероятно, удивленный тем, что какое-то другое существо не стремится от него не только убежать, но и даже приближается к нему.

А Мальва уже довольно близко подошла к космачу. Тот встал на задние лапы и Мальва сразу же протянула ему берестяной стакан, наполненный сладким душистым медом. Топтыгин, очевидно, опьяненный медовым ароматом, загреб одной лапой берестяной стакан и сразу же окунул в него свой нос.

Воспользовавшись тем, что зверь занят неожиданно доставшимся ему любимым лакомством, Мальва сперва как можно неслышней сдепала несколько шагов назад, потом побежала, махнув ребятам рукой. Они также бесшумно последовали за ней, а, оказавшись на знакомой лесной тропинке, все дали такого стрекача, что только пятки засверкали. Скорее всего, они и сами не ожидали, что способны так бегать, особенно Макс, который не любил заниматься физкультурой, а спорт вообще презирал.

Примчавшись обратно к своему ненадежному жилищу и еле отдышавшись, бледные, все еще в испуге, дети глядели друг на друга широко раскрытыми глазами, не веря еще, что смогли убежать от опасного хищника. Только теперь они заметили, что от страха растеряли в спешке свои лукошки с ягодами. Лишь Мальва, как это ни удивительно, примчалась с маленькой коробочкой ягод и стаканом, полным меда.

– Я старалась хоть этот маленький стакан меда и немного ягод донести, – пытаясь улыбнуться, все еще тяжело дыша, сказала Мальва.

Инга порывисто обняла ее за плечи.

– Мальва, ты такая молодец, ты спасла нас! Как ты на это решилась? Ты не боялась медведя? Не боялась к нему подойти? Он же мог одной лапой схватить не только мед, но и тебя зацепить.

– Я знала, что мед делает медведя бражным. А этот – овсяник, – и, глядя на непонимающие лица, объяснила: – Овсяник – это порода такая. Эти медведи – большие сластены. Им бы только малину да мед и есть. Вспомнив об этом, я и постаралась подставить ему мед. Да вы еще ягоды рассыпали, он и их подберет.

– А медведь этот может сюда прийти? – со страхом спросил Алекс.

– Не знаю… но думаю – нет. Такие медведи бродят больше по лесу. Сейчас лето, в лесу полно ягод, есть мед, сладкие коренья, навряд он сюда прикосолапит.

И, хотя ответ Мальвы немного успокоил ребят, они все еще не отошли от пережитого ужаса. Все вдруг еще больше почувствовали себя одинокими и заброшенными в этом странном, диком, запустелом, вневременном краю.

– Нам лучше никуда больше не ходить сегодня, мы должны быть здесь, поблизости от дома, – мрачно сказал Макс.

– Знамо, сегодня мы ужо никуда не пойдем. Ой, что я говорю. Мы не пойдем в лес. А тут, неподалеку, мы можем, я думаю, побродить, поискать щавель, лук, вдруг на созревшую лещину наскочим. Тогда и выйдет у нас знатная еда – щавель, дикий лук и орех. – Мальва говорила почти совсем спокойно.

Страх, видно, у нее уже прошел. Или она его спрятала. Выглядела она уже так, будто ничего не произошло. Ей хотелось предстать в роли хозяйки и расположить к своей малой родине и новых друзей. Лицо ее освещалось как обычно мягкой улыбкой, и обрело как всегда доверчиво-дружелюбное выражение.

– Такое сочетание: дикий лук, щавель и орехи? – своим вопросом Алекс выразил общее недоумение.

– Мы такое не ели, конечно, но это не значит, что невкусно, возможно, нам очень понравится, – поддержала Мальву Инга.

– Да уж нравится-не нравится, но есть что-то надо, – примирительно согласился Макс. – Надо идти, искать что-то. Жаль, ягоды бросили. А мы действительно можем вокруг ходить, медведь сюда из леса не прибредет?

– Надо быть просто осторожными, – Мальва старалась говорить уверенно, – тогда ничего плохого не случится.

– Макс, не стоит жалеть о ягодах, радуйся, что цел и невредим остался, не достался медведю на обед, – Инга пожала плечами, недоумевая, как можно думать о таких пустяках, как ягоды, если удалось избежать, быть может, смерти.

– Вот что, мои ситные други! – иронично и немного командирским голосом начал Алекс. – Вы идите, что-то попробуйте насобирать, а я попытаюсь выйти на связь, вдруг удастся. Не оставаться же нам вечно здесь. Кому как, а мне эта робинзонова жизнь офиногела.

Мальва, видимо, не поняла, что собирается предпринять Алекс, уловила только, что он с ними не пойдет. Увидев, что остальные не спорят с ним, тоже не задала никаких вопросов и вместе с Максом и Ингой отправилась на поиски чего-либо съестного.

Целый час троица бродила в поисках щавеля, лука и лещины. Но им не везло: щавеля они совсем не видели, орехи оказались еще незрелыми, только дикий лук рос везде. Макс считал, что его незачем рвать, раз нет щавеля и орехов. Но Мальва убедила, что может пригодится.

Побродив еще немного и ничего не отыскав, Инга и Макс совсем приуныли. Мальва уж и не знала, что и придумать, чтобы их хоть чем-то обрадовать. Внезапно она остановилась и сказала, что вспомнила еще об одном даре природы. И, предложив удивленной Инге подержать всю охапку собранного лука, сказала Максу, что они вместе должны навыдергивать корни лопуха. Их также можно испечь на решетке, и есть вместе с луком, будет очень вкусно. Инга и Макс были ошарашены, услышав о новом «продукте», но возражать не стали.

Алекс в это время вынес из дома короб с «амуницией» и, вытащив из него перчатки с встроенными в них экранчиком и кнопками, пытался установить контакт с лабораторией или с родителями. Потом достал костюм Мальвы, начиненный проводами и приборчиками, и старался с помощью антенн, расположенных на специальных плечевых подставках-крыльях, дать о себе знать, передать хоть какой-то сигнал в тот действительный, настоящий, реальный мир, с которым он с такой легкостью расстался. Но… все его действия были тщетны. От отчаяния он расплакался, в сердцах бросил перчатки и костюм обратно в короб, отнес его в дом и, вернувшись во двор, уселся на старые доски, оставшиеся от хлева. Он размазывал ладошками по лицу слезы и бормотал:

– Как же я мог быть таким дураком, так мне хотелось попасть в эту лабораторию, увидеть девчонку-клона, проникнуть в виртуальный мир! – от досады он хлопнул себя по лбу. – И как мы могли ни капельки не задуматься о последствиях. Мне казалось все это увлекательной игрой! Кто бы мог подумать, что мы окажемся в этой странной ирреальности-реальности. Что же теперь делать, что делать?! – раздраженно-истерически вскрикивал-всхлипывал Алекс. Но, услышав, что ребята возвращаются, постарался вытереть слезы и немного успокоиться.

Инга и Макс, увидев лицо Алекса, без слов поняли, что установить связь ему ни с кем не удалось.

– И что вы принесли? Где щавель, орехи?

– Мы не нашли все, что хотели, но зато принесли что-то другое – клубни лопуха, – не обращая внимания на раздраженный тон Алекса, как можно спокойнее ответил Макс.

– Корни лопуха? Вы собираетесь лопать корни лопуха?

– Вишь, если запечь на решетке, то их можно есть. – Мальва улыбнулась Алексу. Потом вздохнув, продолжила: – Я вижу, что медведь вас сильно напугал. Я испугалась тоже. Но медведь этот был ей-ей, не такой уж опасный, он – медолюб. Такие медведи людей очень редко выслеживают. Только зимой, когда есть нечего, и то не всегда. В этих краях не водятся медведи-стервятники или муравьятники. Вот они – злюки. Им лучше не попадаться. Но они бродят только в дремучих лесах, сюда, ближе к полям, лугам они не выходят… Нам надо поскорее забыть все, что случилось. И – оглянитесь лучше вокруг. Посмотрите, как хорошо здесь! Стоит на удивление дивная солнечная погода. Вокруг – красота неизмеримая… – Мальва говорила ласковым, успокаивающим тоном. Даже странно было ее слушать, будто это и не девочка была, а умудренная опытом маленькая старушка.

– Да, Мальва, ничего не скажешь, природа здесь чудная, – согласился Макс. – Но… понимаешь, нам в этой распрекрасной «сказке» все непривычно. Это тебе тут все родное и близкое. А мы… И наши родите… – он не договорил, вспомнив, что и Мальва так же одна, без родителей, без сестер и братьев. Ему стало стыдно за свой эгоизм, он смешался и замолчал.

– А я знаю, что мои родные все-таки вернутся сюда. Ушли ли они на дальний промысел или перешли в другое место, но они должны помнить обо мне. И в какой-то день кто-то из них придет за мной, я верю!

Никому не хотелось разубеждать Мальву, семиклассники тоже были уверены, что их разыщут родители. И эта вера поддерживала детей. К тому же Мальва вряд ли и поняла бы, что прошли века, что она потеряла всех своих родных и попала в другой временной пласт.

– Остается надеется, что нам и в самом деле пока не угрожает никакая опасность. От голода летом мы умереть не можем, а до осени нас найдут, – уже в который раз убеждала и успокаивала себя и других Инга. – А сейчас давайте готовить еду. Я думаю, все хотят есть.

Все четверо начали очищать коренья от земли каменными скребками, которые Мальва нашла в доме. Потом она взялась за растопку печки с помощью все той же зажигалки, а остальные стали мыть корешки и раскладывать их на решетку. Когда вся решетка была заполнена, ее поставили на огонь. Мальва в это время промыла лук.

Солнце было уже высоко, когда вся компания начала дружно обедать.

– А ведь и правда вкусно, – Инга хотела всем продемонстрировать, что можно стойко переносить все тяготы их нынешней жизни.

– Ну да, есть можно, – снизошел что-то промямлить Алекс.

– Хорошо бы в ягодник опять сходить, да только страшновато… – нерешительно и тихо сказала Инга.

– Нет уж! Спасибочки! – Алекс возмущенно посмотрел на Ингу. Он не понимал, как можно говорить о каких-то ягодах, если там еще бродит медведь.

– Э-э, поди-тка, лучше сегодня не идти, – Мальва немного виновато посмотрела на друзей. – Медведь может около ягод да меда надолго застрять.

 

Глава десятая

После еды ребята отошли в тень и улеглись на высокой траве. Сначала помолчали. Потом вдруг Мальва приподнялась, уселась удобно и, как бы вглядываясь куда-то, начала говорить.

– Мы ходим с вами, показываю я вам все, а сама нет-нет да и вспоминаю, как жили мы тут раньше с моими родителями… что делали… И у нас не всегда все спокойно было… Разное случалось… Однажды ночью мы услышали сильный стук в ворота и чье-то рычание. Все проснулись. Не только нам, детям, было страшно, я чувствовала, что и родители напуганы тоже. Я и мои братья просто приросли к лавкам, вздох проронить боялись и не сводили глаз с отца с матерью. А грохот еще больше усилился. Потом отец схватил огромную дубину и пошел к двери. Мать и старшие братья кинулись за ним. Я и младший брат, хоть и тряслись от страха, но тоже засеменили за остальными.

Ночи в начале лета были светлые, даже лучину не надо было зажигать. Отец медленно приоткрыл дверь, и мы увидели, что у ворот на задних лапах стоит огромный медведь, рычит и колотит в ворота. Почуяв людей, он перестал бить по воротам лапой, а зарычал еще громче, потом наклонился и высоко поднял задранного, только родившегося теленка. Так жалко стало теленка. Отец дико закричал и хотел уже броситься с дубиной на медведя, но… тот перебросил теленка во двор, а сам лапой стал махать в сторону, вроде приглашая идти за ним. Отец растерялся сперва. Он узнал в звере ту медведицу, детенышей которой он спас зимой. И смекнул тогда, что она так благодарит его, что не она загрызла теленка… И он уже почти без боязни пошел вслед за медведицей, и та привела его к месту, где валялся окровавленный хвост волка – след борьбы между ней и волчищем. Отца поразило, что зверь не забыл, кто спас ее медвежат. Из благодарности, только так и можно сказать, из благодарности отбила медведица добычу у волка и вернула теленка хозяину, хоть и неживого. Но на этом все дело не закончилось. Когда отец с хвостом волка вернулся домой, за ним и за братьями, переваливаясь, дотопала и медведица. И ставши перед воротами, вытянула лапы и зарычала, но уже по-другому, будто просила что-то, и при этом башку свою то опускала, то поднимала. Нам уже не было так страшно, но мы не понимали, что она хочет, что надо косолапой гостье. И вдруг я как будто догадалась. Родители рассказывали, какие любители меда эти медведи. И я закричала: «Да она же мед просит в награду за теленка!» Отец удивился, но послушался, пошел в дом и вынес большой берестяной стакан меда. Медведица схватила его передними лапами, смешно притопнула задними, сверкнула черными бисеринками глаз, открыла пасть, ровно хотела поблагодарить и закосолапила с медом в ночь. Мы не могли потом уснуть до утра и все переговаривали друг с другом все подробности ночного происшествия. Отец похвалил меня за мою сметливость… Мы все тогда подумали, что неспроста понадобился медведице мед: как оказалось, из ближайшего дупла она уже весь мед повытаскала. А надо было меда ей много: потом узнали мы, что ее медвежата угодили в капкан, смогли из него выкарабкаться, но поранили лапы. И вот медведица смазывала им лапы медом и кормила их им.

– Ты нам прямо сказки рассказываешь, только мне от этих сказок не по себе, – недоверчиво и почти испуганно прошептал Макс.

– Ты у нас настоящая сказительница, – подал голос Алекс.

– Я могу еще много чего насказать, – Мальва не поняла его полуиронии, было видно, что, погрузившись в воспоминания, она опять почувствовала себя счастливой. – Самые занятные вечера были, когда мы собирались всей семьей у костра. Иногда и дед приходил, он жил со старшим сыном в другом месте. Он всегда нам рассказывал, какая жизнь у нас, русичей, была раньше, что видели те, кто ездил в чужие края, туда, где не было лесов, только степи просторные. Сказывал, какие ладьи плавали по чужим рекам, какие животные были в других землях. В особенности мне запомнился его сказ о жар-птице…

– Ну, это мы еще в трехлетнем возрасте слышали: про жар-птиц, змеев-Горынычей и тому подобное, – насмешливо обронил Алекс.

– А-а, и вы об этом слышали… – задумчиво и как-то отрешенно произнесла Мальва. – А у нас всякое было: и радостное, как праздник семика, и горестное, как потоп.

– Только еще всемирного потопа и не хватало, а мы что же, соорудим Ноев ковчег… – съязвил Алекс.

– Всемирный потоп? – медленно полувопросительно повторила Мальва… – не знаю, как весь мир, а нас потоп как-то застиг. Для нас это было страшное бедствие. Раз, весной, целую неделю дождило, наша главная река, что за той пашней, разлилась. Да так разлилась, что с ней слились все маленькие речки. Вода к дому подошла, мы не знали, что и делать. Родители молили богов сжалиться над нами. И они, знать, услышали. Вдруг помощь нам пришла. Появились перед нами земляные человечки, поманили нас за собой, а мы и пошли за ними. Вели они нас через возвышенности, овраги – вода нигде не была нам выше колена. А потом вывели они нас на сухую поляну, там, в подлеске, мы и построили себе шалаши на время, пока вода не спала. Когда вернулись к себе, летний дом был разрушен, пришлось заново строиться.

– Земляные человечки? Кто это такие? – спросила Инга, до сих пор молча слушавшая Мальву.

Не успела ей Мальва ответить, как вдруг из кустов появились три фигурки.

– Вот они, вот они, – радостно закричала Мальва, – вот они, земляные человечки!

Ребята с изумлением и страхом уставились на непонятные существа, которые спокойно разглядывали их. Эти совершенно необычные твари были действительно чуть-чуть похожи на людей: все трое стояли на задних коротких и толстых ногах-лапах, между ними виднелся болтающийся сзади рыжий пушистый хвост. Спереди на почти бесшерстном туловище свисали длинные четырехпалые руки-лапы. Мордашка напоминала бы собачью с несколько удлиненно-вытянутой формой книзу, если бы не округленная форма маленькой головы с топорщившимися ушками и огромными круглыми впадинами глазниц. По всей видимости, это были родители с детенышем. Старшие были около полуметра ростом, а их отпрыск – вполовину ниже.

Заметив испуг ребят, Мальва, сама едва придя в себя от неожиданной реализации ее воспоминаний, заговорила ласковым голосом с пришельцами:

– Вот так клюква! Я только что вас вспоминала добрым словом, а вы уж тут как тут. Я так рада вас видеть. Уж не ведаю, вы ли это были, когда помогали мне и моей родне из половодья выбраться, но все равно, спасибо вам. Поди-тка вы и сейчас почуяли, что мы в беде и пришли нас выручить?

Самое странное было то, что человечки закивали. Дети были поражены.

– У нас нет еды… медведю пришлось отдать мед. От страха мы рассыпали ягоды и… боимся в лес идти. Еще у нас закончилась вода, а нам страшно и к речке бежать. Что же нам делать? – странно было слышать жалобы Мальвы, адресованные зверькам.

Земляные чудики кивнули и… скрылись.

Все четверо подняли невообразимый галдеж. Никто никого не слушал, и все старались друг друга перекричать. Особенно были взбудоражены семиклассники.

– Это совершенно невозможно! Кто такие эти существа? Я никогда ничего не читал о них! – кричал Макс.

– Я тоже ничего о них не знал! – выкрикивал Алекс.

– Но они действительно чуть-чуть чем-то похожи на людей, и недаром их так называют. И если они кивнули нам, вероятно, понимают нас, – рассуждала Инга, стараясь перекричать мальчишек.

И, хотя по раскрасневшемуся лицу Мальвы было видно, что и она очень взволнована приходом ее старых знакомцев, – хотя это, скорее всего, были совсем другие человечки, их появление не было для нее таким потрясением, как для остальных. Мальва считала, что эти существа – часть самой природы, и они также естественны, как и она сама, и все, что ее окружает: трава, озеро, небо, солнце, луна. Поэтому ей была непонятна необычайная возбужденность ее новых друзей.

Троица начала постепенно успокаиваться, как вдруг все услышали шум, и из кустов вышли уже не три земляных человечка, а большое семейство. Каждый из них что-то нес в руках-лапах. И вскоре перед детьми выросла гора провизии: тут были лесные орехи и ягоды, аккуратно завернутые в большие листья; и корни лопуха, и щавель, и дикий лук. Но самое удивительное – тут были даже яйца перепелок.

Увидев пустые глиняные кувшины, несколько человечков сбегали и принесли воды из ручья.

– Как же нам поблагодарить земляных человечков? – спросила Инга Мальву.

– Давайте все встанем рядком и по нашему старому обычаю поклонимся им низко, и скажем СПА-СИ-БО вам, земляные человечки, – предложила Мальва.

Алекс ухмыльнулся, но все же вместе со всеми встал и поклонился добрым существам.

– А как мы будем яйца есть, ведь их на решетке не пожаришь, – спросила Инга Мальву.

– У нас же теперь вода есть, мы можем сварить яйца! – и Мальва побежала в дом за миской. Вернувшись, стала разжигать печку.

Инга предложила всю еду рассортировать и спрятать в укромное место. Мальчики стали помогать ей.

Их новые знакомцы молча и внимательно наблюдали за ними.

Когда яйца сварились, и дети начали приготовления к еде, их необычные помощники так же тихо, как и появились, исчезли.

 

Глава одиннадцатая

За ужином ребята продолжали обсуждать случившееся.

– Нет, все-же это чудо какое-то! Как в волшебной сказке! Но мы даже волшебных заклинаний не произносили, как вдруг появились эти славные зверушки? – Инга продолжала восторгаться.

– Точно, все начинает на сказку смахивать, – Макс в недоумении покачал головой, – но… в сказках бывают не только добрые герои, но и злые. Что ждет нас тогда, удастся ли нам домой вернуться…

Сияющая Инга после его слов сразу помрачнела, но попыталась успокоить и себя, и товарищей:

– Макс, мы не должны отчаиваться, иначе мы здесь просто не выживем. Как видишь, у нас и друзья появились, они… нам помогут, если что…

– Я хочу снова проверить, возможно, с нами все-таки пытаются установить связь, – Алекс пошел в дом и принес короб с костюмами.

Ребята разложили свое спецоблачение, пересмотрели все приборчики, подсоединяли провода, но никаких следов выхода с ними на связь не было. Им даже не удалось получить каких-либо изменений на приборах. Они опять захандрили.

– У нас сейчас и еда есть, и помощники появились, а вы – повесили носы. Давайте я расскажу вам еще что-нибудь, – Мальва считала, что для расстройства нет особых причин.

– Мальва, это так классно, что ты многое помнишь из своей прежней жизни! – Инга обняла подружку. – Расскажи, расскажи нам что-нибудь. Но… не появится ли после твоего рассказа здесь кто-то еще… Только бы ничего плохого не случилось.

– Я теперь вспомнила что-то… но не из той своей жизни, совсем другое, – начала Мальва, – но это… это ей-ей было как-то чудно… – она немного задумалась.

– Что чудно? – переспросил Макс.

– Да то, что когда я была в той комнате, где вы меня нашли, я помню, как люди, которые ко мне приходили, вели разговор об огромных ящерах-драконах, живущих где-то недалеко от страны… если я правильно запомнила – Астралии.

– Да не Астралии, а, должно быть, Австралии, – снисходительно поправил Мальву Алекс.

– Да-да, Австралии. Они даже показывали один раз картинки, называли их фотографиями, и на них – этих драконов-ящеров. Почему-то мне сейчас это вспомнилось… Поди, оттого, что и мой дед рассказывал о драконах, которые живут в дальних странах. Но драконы на картинках были похожи на огромных ящеров, а дед сказывал о летающих драконах, имеющих туловище змеи, несколько разных голов – птицы, козла, волка или еще кого-то. И тогда мы думали, что самое страшное – встретиться с такими драконами. А вот эти люди, показывающие картинки, говорили о драконах спокойно, будто и не боялись их. Вот, что удивило меня. Ведь чтобы картинки такие сделать, надо к драконам близко подойти.

Ребята с удивлением смотрели на Мальву.

– Мальва, – решил внести разъяснение Макс, – драконы, которых твой дед описывал, это, разумеется, сказки. А вот те, что ты видела на фото – это действительно интересно. Нам объясняли в школе, что все древнейшие рептилии давным-давно, миллионы лет назад, вымерли. Получается, что какие-то их виды все-таки выжили и остались на земле.

– Я, помнится, что-то такое тоже слышала, их, кажется, варанами зовут, и живут они где-то в тех широтах, где расположена и Австралия.

– Но я надеюсь, – в тоне Алекса звучали насмешливые нотки, – здесь мы не столкнемся ни с одним из этих чудовищ.

Не успел произнести он эти слова, как внезапно в безмятежную тишину ворвались какие-то странные шипяще-клокочущие звуки. И на горизонте, со стороны бескрайнего поля, появилось невообразимое чудовище, похожее на огромного ящера. Узкая голова его держалась на длинной шее, покрытой, как и все тело, чешуей. Из открытой пасти высовывался раздвоенный красный язык, казалось, что пасть изрыгает пламя. Передвигался этот трехметровый ящер толчками, с помощью огромных конечностей, напоминающих ласты, и был чем-то похож поэтому на огромную заводную игрушку.

Дети онемели и оцепенели от ужаса. Как завороженные смотрели они на приближающееся животное. За ним показались еще два таких чудовища.

Вдруг они услышали позади себя какой-то писк и шорох. Оглянувшись, испуганная детвора увидела опять земляных человечков, которые, размахивая лапами-руками, как бы приглашали их идти за собой. Все четверо сразу же, не раздумывая, помчались к добрым друзьям-зверюшкам, интуитивно предугадывая, что те, наверняка, хотят увести их подальше от чудовищ.

И действительно, пробежав за своими спасителями довольно большое расстояние, они очутились на опушке леса, где увидели двух красавцев-оленей. У каждого из них было почему-то по одному рогу. Олени, казалось, только и ждали беглецов. При их приближении оба они пригнули стройные передние ноги, а земляные человечки тем временем, не давая детям опомниться, подтолкнули мальчишек к единорогам. Макс и Алекс, усевшись на оленей, ухватились каждый за их единственный рог. Вслед за мальчиками взобрались на оленей и девочки. Инга держалась за плечи Алекса, а Мальва ухватилась за пояс Макса. И, как только дети уселись, олени помчали их по ведомым лишь им одним тропинкам так быстро, что беглецы не успели даже оглянуться и поблагодарить добрых зверьков-спасителей. Чудилось, олени летят, рассекая воздух, дети ничего не успевали увидеть, только слышали свист ветра.

Как долго неслись они вскачь, никто из перепуганной четверки не мог потом сказать. Все было так неожиданно, стремительно и необычно…

Вдруг олени остановились у подножия какого-то холма.

Не сразу заметили незадачливые путешественники огромную щель, отдаленно напоминающую грот. В ответ на протяжный свирельный свист оленей из грота выскочили два крошечных человечка, похожие на сказочных карликов. Они были не больше сорока сантиметров ростом. Олени тут же опустились на передние ноги и «всадники» сошли на землю. Карлики, не говоря ни слова, жестами показали незнакомцам, что они должны следовать за ними. Несмотря на то, что «гиды» не сопровождали свои действия пояснениями, гимназисты, вспомнив все, когда-либо слышанное и прочитанное, догадались, что путь через грот ведет в глубокую пещеру.

Вначале вход в нее был узким и низким и походил на погреб, в который они спускались все глубже и глубже. Ребятам приходилось пригибаться, чтобы не задеть свод. Карлики шли впереди и освещали дорогу маленькими фонариками, в которых тускло колебалось крохотное сине-красное пламя. Чем дальше они шли, тем больше пещера принимала вид какого-то сказочного царства. Карлики привычно и юрко обходили множество сталагмитовых и сталактитовых ледяных сооружений причудливой формы. Эти ледяшки при свете фонариков иногда принимали устрашающий вид, и детям, и без того напуганным, становилось совершенно не по себе – им казалось, что они попали в царство теней.

– Я еще никогда не была в пещере, – шепотом сказала Инга, – я только всегда думала, как интересно было бы туда попасть…

– Я ничего никогда не слышала о пещерах, – боязливо прошептала Мальва.

– Да тихо вы! Раскалякались! Лучше запоминайте дорогу, нам еще может пригодиться, – сердито прошипел Алекс.

Девочки испуганно притихли. Совет Алекса выполнить было сложно, им приходилось поворачивать то влево, то вправо, казалось, они идут по какому-то бесконечному лабиринту.

– Боже, куда мы идем, куда мы попали. Из огня да в полымя, – встревоженно пробормотала Мальва. Она хотела еще что-то сказать, но заметив, как недовольно посмотрел на нее Алекс, замолчала.

Нелегкий путь позволил горе-путешественникам увидеть, что в пещере есть великое множество переходов, гротов разных уровней, одни из которых были сухими, другие напоминали залы ледяного дворца. Им пришлось пройти опасные обрывы и подъемы, узкие проходы, скользить по мокрым камням. Сколько минут или часов они идут, школьники сказать не могли бы, они перестали ощущать время и сильно устали. Узкая тропа внезапно оборвалась, и они вышли на довольно широкое, хорошо освещенное пространство, заполненное, множеством таких же маленьких человечков, какие их встретили.

По всей видимости, их уже ждали. Их проводники подошли и почтительно склонились перед сидящим на желтом троне сморщенным древним карликом, на голове которого красовалась маленькая красная корона. Несмотря на то, что лицо и руки карлика-царя выглядели очень старыми, его глаза были зоркими, цепкими и яркими, будто в них полыхали отсветы невидимого пламени. Сделав энергичный взмах рукой, царь карликов подозвал детей к себе. Сначала он пытливо оглядел каждого из них, а потом произнес приготовленную речь.

– Наши друзья земляные человечки сообщили нам, что недалеко от вашего дома появились Комодские вараны, увезенные из Индонезии, или по-другому – ящеры-драконы, и вы оказались в опасности. Они попросили приютить вас. Единороги вызвались привезти вас сюда. МЫ ПРИНИМАЕМ ВАС, – эти слова он проговорил особенно четко и громко. И повторил: – МЫ ПРИНИМАЕМ ВАС потому, что вы еще дети, и ничего плохого в своей жизни натворить не успели. Дрянных людишек мы не приглашаем. Но это не значит, что вы здесь будете бездельничать. В нашем подземном царстве нет бездельников, У НАС ДЛЯ ВСЕХ НАЙДЕТСЯ ДЕЛО. МЫ ЗАНЯТЫ ОЧЕНЬ ВАЖНОЙ РАБОТОЙ! Мы создали лабораторию-завод, и наши ученые занимаются изучением процессов распада Земли, – заметив, что его последние слова вызвали удивление, царь-карлик подтвердил: – Да-да, нас интересуют процессы ИМЕННО РАСПАДА Земли. Вы – дети, и еще не знаете, как негативно сказались на земной коре многие новшества, изобретенные человечеством. Земля теряет свои ресурсы, истощается от чрезмерного и бездумного применения химических удобрений, которые якобы нужны для получения огромных урожаев. А небрежное использование богатейших залежей природных ископаемых, таких как: газ, руда и нефть, приносят вред экологии, так же как и неумелое управление различными видами атомной энергии. Особенно нас интересуют физико-химические процессы, отражающие все изменения, произошедшие в недрах Земли. Но мы хотим не только понять, как идет этот процесс распада, но и найти средства и возможности, способные противостоять ему. Я полагаю, что и вы не желаете гибели Земле-матушке?

Ребята, пораженные тем, что довелось им увидеть и услышать, молчали. Потом, сообразив, что пауза затягивается, первым отреагировал на вопрос царя Макс. Он кивнул головой и не очень громко сказал: «Конечно, само собой разумеется, мы не желаем гибели Земле». За ним поспешно поддакнули и другие. Мальва последовала примеру ребят из страха – не оказаться бы ей в одиночестве. Она ничего не поняла из речи царя карликов. Такие понятия, как химические и физические процессы, экология, атомная энергия и тому подобные слова были ей чужды. Единственное, что она уяснила из слов древнего крохотного старичка, что на земле происходит что-то такое, что вредит ей. Но она решила не выдавать свое непонимание: она все будет делать так же, как и ее друзья.

– Итак, мои юные друзья, вкратце я вас ввел в курс того, чем мы занимаемся в нашем царстве. Мы знаем, что вы учились в школе, изучали физику, географию и другие предметы, и думаем, что вы в какой-то мере будете нам полезны. От наших ученых вы получите задания. И ваше участие в общем деле мы обязательно отметим. Замечательно уже то, что и вы собираетесь помочь страдалице-Земле. А сейчас вас отведут в вашу комнату, где вы будете спать и проводить свой досуг. В оставшееся от еды и сна время вы, как и все в моем царстве, должны будете работать. Что и как вы будете делать, вам объяснят мои помощники, – сказав последнюю фразу, царь сошел с трона и удалился в сопровождении свиты.

– Следуйте за мной, – услышали дети голос откуда-то сбоку и снизу, а потом увидели светло-русого улыбающегося карлика. – Я покажу ваше жилище.

Четверка друзей молча пошла за ним. Опять они пробирались по какому-то узкому переходу, но недолго. Карлик показал на табличку в одном из ответвлений перехода, на которой было написано «Комната для гостей». Он открыл двери, и дети оказались в довольно большой квадратной комнате, по углам которой были зажжены фонарики. На противоположных сторонах комнаты стояли по две деревянные кровати, рядом с ними – по два деревянных стула и по одному ночному столику. Все это было уменьшенных размеров.

– Левая сторона для мальчиков, правая – для девочек. На ночь можете опускать занавес, и комната разделится на две спальни. – Карлик нажал кнопку в стене недалеко от входа, и действительно – середину комнаты разделила тяжелая черная штора.

Он нажал другую кнопку, и штора поднялась вверх.

– Можете немного отдохнуть, присесть или прилечь, я позже позову вас ужинать.

Дети остались одни. Они расселись на стулья, как им и было предложено: слева – мальчики, справа – девочки. Алекс подошел к кроватке и попытался улечься. Уместиться на ней он не смог, пришлось согнуть ноги в коленках или свесить.

– Мы для них великаны, хорошо, что есть хотя бы такие кровати, – увидев гримасы Алекса, сказал Макс.

– Интересно, откуда у них эти кровати, или мы не первые, кто попал сюда, – не то спрашивала, не то рассуждала Инга.

– Конечно, не первые, – хмыкнул Алекс. – Но интересно другое – они занимаются наукой! Хорошо бы попасть в лабораторию к ученым. А там – вдруг нам и помогут выбраться домой, к родителям.

– Если бы… – вздохнула Инга. – Их царек говорил, что ученые должны дать нам задания. Если бы они согласились еще и помочь нам… Что же нам дадут на ужин? Я даже не могу представить, что они готовят.

– А если что-то несъедобное? Какая-нибудь гадость? Что тогда? Отказываться или есть? – спросил Макс.

– Если они сами едят, значит, отравиться вряд ли можно. Лучше уж не сердить их и съесть все, что предложат.

– Инга, я тоже так думаю, – Мальва, пыталась улыбнуться, – не дай Бог их озлобить.

– Мальва, ты испугалась? С такими карликами тебе раньше не приходилось встречаться? – Алекс немного ехидничал.

– Нет, не приходилось… А я… правда, мне как-то не по себе потому… потому, что я ничего почти не поняла из того, что говорил этот старик с горящими глазами. Я только уразумела, что что-то на земле не так, неладно, кто-то занимается вредительством.

– Мальва, самое главное ты правильно уловила, – решил успокоить Мальву Макс. – Если сказать попроще – земля больна, ее нужно лечить. Вот карлики и устроили под землей лабораторию и пытаются разобраться, как можно помочь земле.

Неожиданно появился тот же самый светло-русый карлик.

– Ну, как дела? Вы отдохнули? Я покажу вам все наше царство. И во время экскурсии постараюсь вам все объяснить. Меня зовут Ирис. И вы назовите свои имена.

После того, как они представились, Ирис повел их в столовую. Как и раньше, путь он освещал маленьким неярким фонариком. Шли они, как показалось, минут пятнадцать. Столовая располагалась на небольшой площадке. Вся мебель по величине была похожа на кукольную. И только один стол со стульями был рассчитан на более высоких людей. Гости расселись. Вскоре и все крохотные столики стали заполняться карликами.

– Что же нам дадут поесть? – ерзала Мальва на стуле от нетерпения.

На площадку завезли тележку, на которой стояла довольно большая кастрюля, какие-то горшочки и маленькие тарелочки.

Карлики подвезли тележку сначала к гостям, откуда-то сбоку вытащили тарелки побольше, – размер которых напоминал обычные блюдца, и расставили их перед детьми. Рядом положили деревянные палочки с раздвоенными острыми концами, напоминающие вилки. Как оказалось, на ужин были приготовлены грибы, сверху политые каким-то зеленым соусом.

– Это же грибы, – обрадовалась Мальва, – хорошо, бояться нечего, можно есть.

– Грибы! Как раз грибы и бывают ядовитыми… – Алекс неуверенно цеплял грибы вилкой. – И соус какой-то странный.

– Я сейчас попробую… вот, я уже ем! – Мальва, как и прежде, первая приступила к необычной еде. – Очень вкусно. Ешьте. А соус – это смесь разных трав, я раньше знала эти травы.

– Настоящая лакомка, правда, – видно было, что Инге действительно понравились грибы.

Мальчики тоже отправили в рот по грибу и расплылись в улыбке.

– В самом деле, такая вкуснятина, – прговорил снисходительно Алекс, – я совсем не ожидал.

Когда дети поужинали, подошел Ирис. Он сообщил им, что они должны вернуться в свою комнату – осматривать подземное царство уже поздно, в это время все его жители обычно отправляются отдыхать, так как встают очень рано. Он обещал провести экскурсию на следующее утро после завтрака.

Когда подростки остались одни, они решили осмотреть свое новое пристанище, но сначала ничего интересного не обнаружили. Мальва, которая более внимательно разглядывала все вокруг, заявила, что стены обложены берестяной корой, а за ней есть какая-то прослойка, которая оберегает помещение от влаги.

– Какая же это кора? Стены все черного цвета, – попытался возразить Алекс.

– Стены черные, но они могли стать такими от времени или еще от чего-то… И все-таки это береста.

– Комната необычная, наверное, кроме штор с автоматикой есть еще какая-то механизация. Как вы считаете, мальчики? Только почему все здесь черное? Из-за этого комната кажется такой мрачной… – Инга даже поежилась.

– Действительно, почему? – повторил вопрос и Макс.

– Матрасы – травяные, – Мальва наклонилась на кроватью, – так хорошо пахнет сеном… и подушка такая же. Только вот белье все тоже черное.

– Это, чтобы грязи не было видно, – брезгливо заявил Алекс.

– Нет-нет, – возразила Мальва, – от белья, подушки и матраса идет свежий душистый запах.

– Мальва ничего не придумала, – Инга, опустившись на кровать и наклонив голову к подушке, вдохнула свежий аромат трав. – Я думаю, в такой кровати мы быстро уснем и будем видеть хорошие сны.

– Вы заметили, что нигде не видно часов? Как они время узнают? – Макс вертелся во все стороны, разглядывая комнату.

– У них, видимо, где-то есть часы, просто мы о них не знаем… – Алекс начал простукивать пальцами стены, звук вышел глухой и не выдавал никаких тайников. – Значит, здесь хорошая звукоизоляция, ничего не слышно.

– Интересно было бы все завтра посмотреть. Мне иногда кажется… короче… у меня какое-то странное ощущение, не пойму, в каком мы мире – реальном, нереальном… – Макс не знал, как лучше выразить свои мысли. – Или мы спим…

– Спать всем вместе и видеть одно и то же, – перебил его Алекс, – невозможно. Ты забыл, что мы находимся в БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. Мы нажали кнопку с такой надписью, и сделать это нас уговорила Мальва.

– Нет, это не совсем так. Если мы в БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ, – подключилась Инга, – откуда тогда карлики знают, что мы в школе учимся, что происходит повсеместное загрязнение земли? Откуда?

– Инга правильно говорит, они знают о многом, знают о настоящем, – Макс пожал плечами. – Но что-то тут все равно не так…

– Но, может быть, что-то проясниться завтра, если мы увидим все царство, – предположил Алекс.

– Я думаю, сейчас около девяти вечера, спать вообще-то еще рановато, как вы считаете?

На вопрос Инги ребята ответить не успели. В комнату опять вошел Ирис.

– Я извиняюсь, что не предупредил вас: мы очень рано поднимаемся, наш рабочий день начинается в пять часов утра. Поэтому лучше, если вы сейчас пойдете спать. Не думайте о том, что вы не сможете уснуть так рано. Едва вы коснетесь головами подушек, тотчас уснете. Подушки наполнены специальным сбором трав, благотворно влияющих на процесс засыпания. Спокойной ночи! – он нажал кнопку, и черная штора разделила комнату на две половины.

Дети обрадовались, обнаружив под подушками пижамы, улеглись на неудобные кровати и действительно – быстро уснули.

Утром их разбудили мелодичные трели. Когда они уселись на постелях, появился Ирис.

– Доброе утро. Теперь вы можете заняться своим утренним туалетом, – он нажал какие-то кнопки, и в каждой из разделенных комнаток открылось в стене небольшое квадратное углубление с умывальником и чем-то, похожим на унитаз. Все в этих отсеках было удивительной белизны, даже полотенца.

Из состояния изумления детей вывел повелевающий голос Ириса.

– Быстро отправляйтесь в кабинки, вы должны быть готовы через десять минут!

Он дождался, пока мальчики и девочки вошли внутрь, и закрыл за ними двери.

Ровно через десять минут двери открылись и оттуда вышли умытые, аккуратно причесанные, опрятно одетые дети. Ирис улыбнулся им и повел их завтракать.

В той же столовой, где они были вечером, все уже было готово к завтраку. На этот раз они получили каждый по порции овсяной каши. Всем четверым она очень понравилась, хотя мальчики ели овсянку впервые. Они с удовольствием позавтракали, а потом пили очень приятный на вкус не то травяной чай, не то сок.

После завтрака к ним подсел Ирис и сообщил, что хочет им немного рассказать о подземном царстве. Дети поудобнее устроились на стульчиках и приготовились слушать. Им представилась, наконец, возможность получше разглядеть их «гида».

Ирис отличался от других карликов, был чуть повыше их и стройнее. Его светлые вьющиеся волосы и голубые глаза очень выделялись на фоне мрачного помещения столовой. Сколько ему лет – понять было невозможно: он казался юным благодаря очень нежной белой коже лица и чистым, каким-то детским глазам; и одновременно – умудренным, опытным, зрелым человеком по характеру своих действий и той спокойно-уверенной манере держаться, в которой угадывалась его непростая роль в этом, как представлялось, сплоченном государстве.

– Я начну с того, – Ирис сделал небольшую паузу, – что вы, вероятно, заметили: в нашем царстве почти все черное, даже постели. Это оттого, что мы вот уже три года носим траур – умер единственный сын нашего царя и его наследник. Царь очень быстро состарился после его смерти. Он связывал с сыном много надежд, с ним он хотел осуществить свои грандиозные планы. Но… тот заболел какой-то неизвестной нам болезнью, от которой мы не смогли найти лекарства, хотя нами, можно сказать, были изучены травы и растения всей земли. После смерти цесаревича в нашем царстве возникли сначала хаос и паника, так как царь и сам заболел от горя и перестал управлять нашим государством, а преемников себе он не подготовил. Но он очень сильный, царь Арум, он сумел преодолеть свои страдания и опять стал заниматься делами нашей страны. Вы, разумеется, не знаете, что карликовых царств под землей немало, но… ни одно из них не имеет такого государственного управления, как наше. Ни одно из них не взяло на себя такой глобальной задачи: помочь Земле в восстановлении ее первозданной структуры, оздоровлении ее фауны и флоры. Для выполнения таких грандиозных планов у нас установился довольно жесткий режим жизни: все подчинено беспрерывному циклу работы нашей лаборатории. А она занимается, как вы уже слышали из уст нашего правителя, изучением процессов, отрицательно влияющих на земную твердь, и одновременно поиском средств и методов, противостоящих этому влиянию. Сейчас мы с вами пойдем в лабораторию, и вы увидите, как там идет работа.

Ребята поднялись из-за стола и пошли вслед за Ирисом. Они прошли через несколько длинных узких коридоров и остановились перед золотыми воротами. Ирис тут же объяснил, что это не золото, а сплав меди с другими металлами. У него в руках мелькнула тоненькая прозрачная палочка, он прикоснулся ею к едва видимой точке-кнопке, и ворота открылись, пропустив их, потом мгновенно захлопнулись.

Экскурсанты оказались на площадке, возвышающейся над всем заводом– лабораторией. Сверху им можно было хорошо все разглядеть. Огромное пространство лаборатории было разделено на множество отделов и цехов, которые сообщались между собой. Впрочем, лаборатория казалась необыкновенно огромной, вероятно, из-за того, что в ней сновали крошечные человечки. В одних цехах кипели и шумели какие-то жидкости, в других были видны слитки различных руд, в третьих – огромные пакеты с удобрениями. В мини-лабораториях стояло множество больших и маленьких колб, другие емкости разнообразных форм, всевозможные микроскопы, какие-то приборы. Макс и Алекс отметили, что нигде не видно компьютеров.

Стоял легкий гул и шум: как от приглушенных голосов карликов, так и от чего-то жужжащего, скрипящего в механизмах, а также от шипения жидкостей, взаимодействующих с какими-то химическими веществами.

Сразу бросался в глаза четкий порядок подчинения низших по чину высшим. Рабочие и лаборанты были одеты в синие спецовки, и они, как муравьи, сновали туда-сюда, другие же – руководители в белоснежных халатах, – двигались неторопливо, деловито, выполняя функции контроля. Неожиданно Ириса подозвал один из руководителей, и он спустился к нему по боковой лестнице. Они несколько минут о чем-то говорили.

Когда Ирис вернулся, он рассказал ребятам, что на совещании руководителей завода-лаборатории в целях соблюдения секретности было решено не проводить для них детальную экскурсию. Руководство считает, что им достаточно и общего осмотра с высоты площадки. И добавил, что ученые опасаются – как бы впоследствии их достижения не были бы обращены против них самих. Мальчики расстроились, особенно Алекс, он так надеялся с помощью ученых установить контакт с теми, кто их, безусловно, уже разыскивает…

Когда они спустились вниз и вышли за ворота лаборатории, Ирис им сообщил, что он отведет их на «малое предприятие», где они будут так же, как и все в этом царстве, трудиться. И добавил, что работа несложная, но кропотливая.

И снова им пришлось идти по узкому лабиринту. Через некоторое время они остановились и Ирис, воспользовавшись еще раз своей прозрачной палочкой, открыл невидимые непосвященным двери. И дети вошли в небольшое помещение. Там сидели три женщины-карлицы. Ребята впервые увидели женщин в подземном царстве. Две из них сидели и плели кружева, а одна сматывала тонкие серебристые нити в клубки.

– Видите эти нити, это не обычные нити, а серебряные, из настоящего серебра, – и дальше пояснил: – Серебро очень хорошо поддается холодной ковке, тянется, плющится. И наши мастера смогли добиться получения из него таких тончайших нитей. Из них и плетутся кружева. И кружев надо очень-очень много, поэтому вы будете помогать женщинам. Плести их нетрудно, вам все покажут и объяснят.

– А можно мы с Максом будем сматывать нити в клубки, а девочки будут плести кружева, это дело больше девичье, – Алекс с надеждой ждал согласия Ириса.

– Ну, что ж, – усмехнулся Ирис, – ладно, начните так. Но… при необходимости и вам придется научиться плести кружева.

– Ирис, а для чего эти серебряные кружева нужны? – спросила Инга.

– Я надеюсь, вам известно, что серебро обладает удивительными свойствами очищать ту среду, куда оно попадает. На основании опытов нашей лаборатории мы убедились, что серебро способно очистить Землю от вредного влияния различных биохимических соединений. Это наш вклад в защиту окружающей среды. Мы хотим оплести всю Землю серебряными кружевами, но, разумеется, не на самом верхнем слое, а только под ним, поэтому кружев, еще раз повторяю, нам нужно очень-очень много. А теперь – за работу. Ия, Гедда и Ливия покажут вам, что и как надо делать. Я приду за вами перед обедом.

Когда ребята остались наедине с карлицами, им стало как-то немного не по себе: все три женщины смотрели на них совсем недружелюбно. Карлицы выглядели старухами, хотя возраст их определить было очень сложно. Гедда тут же заявила, что нечего им по сторонам глазеть, надо приниматься за работу.

Алекс тихонько буркнул, что они, кажется, попали в тюрьму. Инга в ответ только вздохнула и посмотрела на Алекса так, словно хотела сказать, что лучше им обойтись без таких замечаний.

Макс и Алекс отошли к Гедде, которая показала им, как надо сматывать нити в клубок.

Мальву подозвала Ливия, а Ингу – Ия. Они показали девочкам, как из серебряных нитей с помощью маленького крючка создается тончайшее кружево. Сматывать нити в клубок было не трудно, мальчики этому быстро научились. А вот девочки не сразу смогли понять, как крючком следует захватывать нить, как вводить крючок в петлю, как ее изворачивать и поддевать, чтобы петли шли одна за другой, и обозначился рисунок. Ия и Ливия сначала более-менее спокойно показывали, как надо работать крючком. Но ангельским терпением они явно не обладали. Их сердили промахи девочек, их неумелое владение крючком, медленные движения. Только через несколько часов у девочек что-то стало получаться. Мальва схватила основы плетения кружев быстрее, но Инга была намного аккуратнее. Ингины кружева выглядели красивее.

Через несколько часов и девочки, и мальчики работали почти самостоятельно, изредка то одна, то другая карлица корректировали их действия. И вдруг карлицы заявили, что у них есть другие дела, но ребята должны продолжать трудиться. И тут же Гедда предупредила, что без контроля они не останутся. Они нажали какие-то кнопки и скрылись через внутренние двери. Дети облегченно вздохнули, мальчики тут же отложили клубки, девочки – кружева.

– Наконец-то можно свободно вздохнуть, – обрадовался Алекс.

Но только он это произнес, как они услышали дверной скрип. И увидели бесшумно проскользнувшего в мастерскую карлика. Он назвался Биттером. Глядя на него, нельзя было понять – взрослый он или еще подросток. Он был очень юркий и живой, быстро обежал вокруг, рассматривая каждого.

– Я вижу, вы много наработали, можете чуточку отдохнуть. Вы мне вообще-то нравитесь. Так и быть, дам вам передышку. А то эти старые ведьмы обрадовались, что им подослали помощь, и сбежали. Хотя, и их тоже можно понять – нелегко так сидеть день-деньской и плести кружева. А теперь я хотел бы знать, как вас зовут.

Дети по очереди назвали себя.

– А как вы, Биттер, здесь под землей могли узнать, что нам грозит опасность, и нас можно спасти от драконов? – спросила Инга, чтобы побыстрее завязать разговор.

– Вам ведь говорили, что нам сообщили об этом земляные человечки. Мы, правда, и сами можем узнать, что происходит на Земле и где. У нас есть специальное, из особого металла зеркало, через которое мы все видим и регистрируем. Но мы не обязаны бросаться на помощь каждому. Если бы земляные человечки не попросили за вас, мы бы вам не дали приют. Земляные человечки оповестили нас, что по преданиям была девочка, похожая на Мальву, что она из очень доброй и трудолюбивой семьи, – теперь ее саму и ее друзей надо срочно выручить. Вот, только, ни я сам, и никто из наших не поняли, о каких преданиях шла речь, и почему Мальва на кого-то похожа.

Инга, Алекс и Макс переглянулись. А Мальва ничего не поняла, только удивилась, почему Биттер несколько раз упомянул ее. Но решила, что, даже если не все понятно, лучше промолчать.

– А вы знаете, как мы оказались на том месте, где нас нашли земляные человечки? – с надеждой спросил Макс.

– Я думаю, что… нет, хотя… – Биттер какое-то время как бы размышлял. – Разве так уж важно, были ли вы там всегда или из какого-то другого места пришли туда?

Не зная, стоит ли объяснять Биттеру все подробности, Макс просто сказал, что они потерялись, хотели бы вернуться к своим родителям, но не знают, как это сделать.

Услышав это, Биттер пришел в недоумение.

– Я не понимаю, как можно потеряться… вы же не маленькие. Возможно, в нашем зеркале можно разыскать ваших родителей. Но… – он замялся. – Совершенно неизвестно, удастся ли вам вообще выбраться из нашего царства… – Он тут же прикусил губу, сообразив, что проболтался. – Я не то хотел сказать, то есть… не сразу выбраться. Особенно девочкам… Видите ли, у нас почти нет женщин, а чтобы наше царство продолжало существовать и развиваться, нам нужен приток новых особей, новых созданий. А сейчас у нас есть только эти три женщины, что плетут здесь кружева, но они старые, и детей иметь не могут.

Заметив испуг на лицах Инги и Мальвы, Биттер попытался их успокоить.

– Не надо волноваться заранее, еще неизвестно, захотят ли вас оставить здесь, сможете ли вы выдержать наш режим, ведь вам придется много работать.

Потом, видимо решив, что он чересчур много наговорил, и что перерыв затянулся, Биттер дал команду приняться за работу.

Через несколько минут явились и старухи. Они неприязненно посмотрели на Биттера, но ничего не сказали ему, только едва слышно проворчали, что девочки мало кружев наплели.

Биттер незаметно для карлиц подмигнул ребятам и исчез.

Мальчики взялись за клубки, а у девочек в руках замелькали крючки. Разговаривать они боялись, хотя всем так хотелось обсудить то, что они услышали от Биттера. Карлицы, эти странные существа, – вполне вероятно, и не такие уж старые, просто скукоженные от однообразного ритма их работы и жизни, все время приглядывали за ними, бросая на ничем не провинившихся детей почему-то злобные взгляды. Все это вместе – эти взгляды и невозможность пообщаться – создавало тягостную атмосферу.

У детей начали болеть спины и руки от напряжения и непривычной работы. Особенно у девочек. Инга уже хотела осмелиться и попросить попить, как вдруг открылась дверь и вошел Ирис. Он весело приветствовал их, потом спросил:

– Ну и как? Освоились? – не услышав, однако, бодрых ответов, а увидев только у одной Инги слабое движение плечами, заметил: – Не отчаивайтесь, привыкните, поначалу всегда трудно. А сейчас сделаем небольшой перерыв: я заберу вас из мастерской, и вы пойдете со мной на урок, на котором я попробую вам объяснить, как ориентироваться в нашем подземелье.

Дети с радостью оставили свои рабочие места – они не привыкли долго быть без движения. Пошли, как всегда, гуськом за Ирисом. Сначала он привел их в большой зал, в котором, несмотря на сталактитовые сосульки, было даже как-то уютно, хотя и немного прохладно. Ирис прикоснулся к какой-то кнопке, и с одной из стен свесилось что-то наподобие карты. Он сказал, что на ней изображено подземное царство со всеми помещениями, входами, выходами, тропами, дорожками и перекрестками. Везде вместо названий были цифры, от них прямо рябило в глазах.

– Смотрите, все наши важнейшие объекты обозначены под какой-либо цифрой. Пока вам надо запомнить всего несколько из них и понять, как найти и определить по ним местоположение таких важных для вас объектов нашего царства, как ваша комната, столовая, рабочее место, медпункт, ну, может быть, и лаборатория, – последние слова он произнес не совсем уверенно.

И Ирис начал показывать и объяснять, с помощью каких отличительных, но невидимых с первого взгляда знаков, можно найти то, что требуется.

Ребята слушали, старались быть внимательными, но…

когда он несколько раз предложил им попытаться отыскать то или другое место, никто не справился с заданием. Все путались и без помощи Ириса ничего найти не могли. Хуже всех получалось у Мальвы, она очень боялась выдать свою неуверенность и из-за этого еще больше ошибалась, совсем не могла ориентироваться по карте. Ирис был удивлен. Он сказал, что ожидал лучших результатов, и не предполагал, что они могут быть такими бестолковыми, ведь, наверное, все в школе изучали географию и топографию.

Подростки в свое оправдание говорили, что такую карту им никогда не приходилось видеть, ведь на ней нет названий, а одни только цифры.

Пока найдешь определенную зону, а к ней соответствующий номер, теряется нить, то есть дорожка, по которой можно дойти от заданного места. А Инга вообще выразила сомнение, можно ли быстро научиться ориентироваться в подземных лабиринтах. Ее поддержал Алекс: по его мнению нужную точку на карте еще кое-как можно найти, но в реальности, в полутьме светильников, это сделать куда сложнее. Ирис, выслушав их сомнения, только усмехнулся.

– Ничего, ничего, надеюсь, через несколько дней вы освоитесь в наших лабиринтах и сможете ходить без сопровождения. Сегодня наше первое занятие по ориентированию закончилось. Пора идти на обед.

– Потом мы должны вернуться к плетению кружев? – спросила Инга, втайне надеясь на то, что им предложат что-то другое, более интересное.

– Работа в мастерской входит в ваш обычный распорядок дня, это ваш посильный вклад в наше общее дело, вы это уже не раз слышали, и я это повторяю в последний раз, – Ирис был явно недоволен вопросом Инги. – И я рекомендую вам запомнить путь, по которому мы идем, скоро вам придется ходить одним, постоянно вас сопровождать у меня нет ни возможностей, ни времени, ни особого желания.

Дети переглянулись. Алекс скорчил рожицу, на глазах Инги выступили слезы, лицо Мальвы стало еще грустнее, Макс же только тяжело вздохнул. Ирис, наверное, услышав этот вздох, остановился.

– Насколько я понимаю, – повернулся он к детям, – вас волнует вопрос возвращения. Но пока вы должны забыть об этом, драконы все еще там, они полностью разрушили ваше жилище. Так что возвращаться вам сейчас некуда. Если же вы будете добросовестно выполнять порученную вам работу, мы к этому вашему желанию вернемся позже. А сейчас взбодритесь, выше носы, все не так уж плохо, представьте, что вы могли оказаться в пасти драконов.

Подросткам ничего не оставалось, как молча согласиться с доводами Ириса.

После обеда они вернулись в свой «цех». Время тянулось крайне медленно, дети совсем приуныли. Старухи уходили теперь только по очереди. Ребята не хотели говорить при карлицах, да и вряд ли те позволили бы им это. Четверо друзей не могли дождаться окончания работы, чтобы оказаться в своей комнате одним. Когда за ними наконец-то пришел Ирис, они все очень обрадовались и не могли этого скрыть.

После ужина уставшие плетельщики кружев шли к своей келье, – как назвал Ирис их комнату, – не замечая ничего вокруг и даже не пытаясь ориентироваться, как они обещали Ирису, так им хотелось поскорее добраться к себе. Ирис довел их, и, пожелав им хорошо отдохнуть, быстро ушел.

Как только за ним закрылись двери, поднялся шум и крик. Алекс, Макс и Инга возбужденно выкрикивали то отдельные слова, то полупредложения, то ставили вопросы, на которые никто не отвечал.

– Наконец-то, перед нами не маячат эти злюки-карлицы!

– Целый день молчания!

– Мы – настоящие рабы!

– Во что нас собираются превратить? В автоматы по плетению кружев?

– Неужели мы навсегда должны остаться в этом царстве?

Накричавшись, ребята постепенно стали успокаиваться.

Макс предложил сдвинуть стулья в кружок. Они тотчас были передвинуты на середину комнаты, и все шумно расселись.

Тут Инга, а за ней и мальчики заметили, что Мальва очень бледна и как будто сильно испугана. Страх сквозил в ее глазах, она робко взглядывала, казалось, она и хотела, и одновременно боялась что-то сказать.

– Мальва, что с тобой? – Инга обняла девочку. – Чем ты так напугана? Скажи. Ты же не одна, мы – с тобой, ты не должна бояться, ведь пока ничего страшного нет.

Мальва крепко прижалась к Инге, потом отстранилась, лицо у нее было уже не такое перепуганное.

– Вы не приглядывались, как ведут себя карлицы, а… Ливия, после того, как мы вернулись в мастерскую второй раз, как-то по-другому, совсем не так, как поначалу, все присматривалась ко мне, следила за каждым моим движением, а потом… буркнула себе что-то под нос, но я смогла немного расслышать: «Эта девчонка не такая, как другие, ее дух другой… с ней надо еще разобраться» и что-то еще, хотя я не поняла – что… У меня душа в пятки ушла…

Семиклассники во время рассказа Мальвы незаметно для нее переглянулись, они были просто поражены. Инга привлекла к себе Мальву, обняла ее крепко.

– Мальва, не волнуйся! Мы все им кажемся какими-то не такими. И мы действительно другие. Самое главное для нас всех – это придумать, как поскорее выбраться из этого ужасного царства. И тогда… Мальва, я придумала! Если… ты не встретишь своих родственников, ты будешь со мной, с моими родителями, мы будем жить все вместе. Я уверена, что моя мама… – она исправила себя, – мои родители примут тебя, как родную. А ты будешь моей сестрой. Давай с этого момента считать, что мы с тобой сестры. Хочешь быть моей сестрой?

Мальва смотрела на Ингу сияющими глазами. В них можно было прочесть восторг, смешанный с некоторой долей недоверия.

– Инга! – едва не задохнулась от волнения Мальва. – Я… сестра! Ты – моя сестра! У меня теперь есть сестра! – Мальва схватила Ингу и закружила ее.

– А мы будто твои братья, – улыбаясь, подошел ближе к кружащимся девочкам Макс, – правда, Алекс?

– Да-да, конечно, – быстро отозвался Алекc, – но нам нужно все продумать, составить план действий.

Все сразу стали серьезными.

– Беда в том, – начал Макс, – что мы плохо знаем подземелье. Мы не можем в нем ориентироваться. Чтобы выбраться из него, надо все ходы и выходы хорошо изучить.

– Я теперь уверен, – Алекс сделал многозначительную паузу, – что они все-таки не знают, откуда мы действительно явились, – им, видно, было некогда этим заниматься. Они думают, что мы все время жили там, где раньше обитала семья Мальвы.

– Но там же нет школ, а они знают, что мы раньше в школе учились. Они просто в это несоответствие не стали углубляться, что, возможно, для нас и лучше, – Инга вздохнула, – а может, и хуже, если они не захотят нам помочь наладить связь с родителями… Хотя… для них это, вполне вероятно, очень сложно – техника у этих ученых еще не на самом высоком уровне. И все это говорит о том, что нам надо рассчитывать только на себя.

– Я считаю, мы должны подружиться с Биттером, он много говорит, может, он, сам того не зная, если не прямо, то как-нибудь нечаянно выдаст нам информацию, которая нам может пригодиться.

– Ты прав, Макс, – согласился Алекс, – один только Биттер был с нами дружелюбен и… болтлив. Но следует быть очень и очень осторожными – мы не знаем, кто он, с какой целью приходит к нам. А если его подослали все о нас выведать? Будем хитрее, сначала просто ко всему будем прислушиваться, присматриваться, и делать выводы. А там… там посмотрим.

– И еще, – Инга решила подвести итог всему сказанному, – нам всем необходимо набраться терпения, терпения и еще раз терпения, иначе мы все можем испортить. Для того, чтобы мы больше узнали о царстве и поняли, как выбраться из него, нам надо сделать вид, что мы всем довольны и благодарны за приют.

Услышав призыв к терпению, все четверо кисло кивнули в знак согласия. И решили идти спать.

На следующее утро все повторилось: Ирис отвел их в столовую, потом к кружевницам. Когда кто-нибудь из мальчиков начинал слишком беспокойно вертеться или даже гримасничать, Инга многозначительно покашливала и смотрела так на своего несдержанного приятеля, что ему становилось неловко. И все-таки каждый из них, и в том числе Инга, только и ждали того момента, когда карлицы уйдут и, может быть, появится Биттер.

Когда же это случилось, дети не могли скрыть своей радости. Но Биттер на этот раз был какой-то странно-задумчивый. Он не предложил детям, как в прошлый раз, отложить на время работу, а сами они не решились спросить, можно ли им сделать небольшую паузу. Он наблюдал за ними и сосредоточенно молчал. Потом вдруг внезапно спросил.

– Знаете ли вы, отчего умер сын нашего царя?

– Нам Ирис говорил, будто он умер от неизвестной болезни, – не совсем уверенно сказала Инга.

– Какой там неизвестной! – Биттер хмыкнул. – Все только старались делать вид, будто причина болезни неизвестна. А все просто – он умер от любви.

– Что? Что? – изумленно закричали подростки.

– Да-да… – Биттер немного замялся. – Вы хоть огромные по сравнению с нами, но… вы еще дети, многого не понимаете, поэтому для вас это звучит, наверное, дико…

– В кого же он мог здесь влюбиться? – спросил Макс.

– Не в этих же старух, – скорчил полупрезрительную гримасу Алекс.

– Нет, конечно, нет. Ладно, так и быть, расскажу вам… В наше царство случайно попала очень красивая девушка, в нее-то и влюбился сын царя. И, как не покажется вам странным, и она его полюбила. Они были очень счастливы. Так прошло семь лет. У них родилось семеро сыновей. И перед рождением последнего, седьмого ребенка, все грустнее и мрачнее становился сын царя.

– Почему? – вырвалось у Инги и Мальвы разом.

– Да потому, что родив последнего, седьмого ребенка, его жена должна была умереть. В нашем царстве могут жить только мужчины-карлики, государство наше испокон веков – мужское.

– Неужели сын царя не мог попросить своего отца изменить правила и оставить его любимую жить, – спросил Макс.

– Он, разумеется, говорил об этом с отцом. Но тот был непреклонен – Закон есть Закон. Мирт, так звали сына царя, был не одинок в своих просьбах, на его стороне были и другие, множество других. Но… были и противники, среди них – Ирис. Это он, Ирис, настаивал на том, что мать семерых детей должна умереть. И настаивал только потому, что и сам был влюблен в прекрасную Лилию. Но для него было лучше желать ее смерти, чем всегда видеть ее рядом с Миртом. Мирт не выдержал, он не был сильным, слег еще за несколько дней до смерти Лилии. И больше не вставал, никого не хотел видеть, так и умер. А Ирис стал самым близким другом царя, его наместником. И он, как все считают, станет царем после смерти Арума. Этого-то – стать наследником – и добивался Ирис.

– А откуда взялись у вас здесь эти три карлицы, – поинтересовалась Инга, – если женщин у вас не должно быть.

– Так уж получилось… Когда они родились, было видно, что это будут безобразные девочки, а раз так, то они были приравнены к бесполым существам. И потом появилась эта идея с серебряными кружевами, вот и решили, что они пригодятся для этой чисто женской работы.

Повисло тягостное молчание, было видно, что ребята просто ошеломлены рассказом Биттера.

– Рассказал я вам все это… сам не знаю – почему…

– Наверно, потому, что среди нас есть девочки, – угрюмо сказал Макс.

Но Биттер не ответил ему и неожиданно быстро подошел к Мальве.

– Мальва, ты такая красивая девочка. Ты знаешь об этом? Смотришься ты иногда в зеркало?

– Я такая же, как все, – пролепетала растерянная Мальва.

– Такая же, как все? – переспросил Биттер. Он внимательно смотрел на Мальву. – Но ты почему-то все время чего-то боишься. У тебя и вчера, и сегодня в глазах проскальзывает страх.

– У вас здесь так темно, столько переходов в вашем царстве, фонари еле-еле светятся, что мне и правда часто как-то страшно… Все кажется, что кто-то подстерегает нас, какой-то злой дух. Я раньше о вас, подземных людях, слышала только один раз от своего деда, но все думали, что он рассказывает сказки. И вот… теперь мы сами попали в эту сказку.

– Мальва, покажи мне свои руки.

Все удивленно посмотрели на Биттера. Мальва, пораженная его просьбой, неуверенно протянула обе руки Биттеру. Он долго и внимательно их рассматривал. Потом опустил и озадаченно, но в то же время несколько встревоженно пробормотал едва слышно:

– Странно, очень странно, это невозможно и непонятно, линии рук почти не видны, как бы стерты… Что это может означать?

В этот момент вернулись карлицы. И Биттер ушел.

В этот день Ирис не повел ребят разбираться с картой подземных переходов. И держался он холоднее, чем обычно, сопровождая их на обед и обратно. После перерыва день для них тянулся еще тоскливее. Карлицы, если и уходили, то поодиночке. Они становились все более строгими. А под конец рабочего дня, перед тем, как должен был прийти за ними Ирис, Ливия и Гедда сердито объявили, что они недовольны работой своих помощников, что всем надо быть более внимательными и делать все быстрее и качественнее. И, если они не будут стараться, их ждет наказание. Услышав это, Алекс выронил из рук клубок, а Мальва – вязание. Злобный окрик Ливии «Ах ты, растяпа!» еще больше напугал ее. И тут Алекс бросил свой клубок, который до этого поднял, и закричал:

– Я не могу больше так работать, я не буду работать, я – не раб! Царь нам рассказывал о том, какое это доброе, гуманное царство, заботящееся о благе всей Земли, а нас… нас… а к нам относятся, как к рабам!

Остальные с испугом смотрели на своего друга, и не видели, что позади стоит тихо вошедший Ирис. Алекс первым заметил его и переменился в лице. «Что теперь со мной будет?» – молнией пронеслось у него в голове.

Ирис ледяным взглядом окинул Алекса, но ничего не сказал о его выходке. Он только предложил все положить на место и идти на ужин. В этот раз им никто не предлагал добавки, поэтому они очень быстро съели свои крошечные порции какой-то каши, запили ее чаем и, полуголодные, потянулись гуськом за Ирисом.

Мальва и Алекс шли, ничего вокруг не замечая, углубленные в свои тревожные мысли. Мальва не понимала, почему Биттер заинтересовался только ею и остался недоволен результатом осмотра ее ладоней. Алекс мысленно ругал себя за то, что не сдержался, за свои крики. Он не мог спрогнозировать последствий своего бунтарства, но предчувствие чего-то недоброго не оставляло его…

Инга и Макс наоборот – были сосредоточены во время пути и пытались хоть немного запомнить ходы и переходы, их отличия, ведь никто из них не знал, что их ждет.

Когда же наконец дети оказались в своих кельях, Ирис как всегда пожелал им спокойной ночи и собрался уходить. Но Инга, желая как-то рассеять общее тягостное настроение, мягким тоном спросила у Ириса, почему в их царстве почти все, кроме карлиц, имеют цветочные имена.

Ирис приостановился у дверей.

– Вот как… оказывается, вы это заметили, – он внимательно посмотрел на Ингу. – Это говорит о вашей наблюдательности. Действительно, имена у нас выбраны из названий цветов или растений. Это еще раз доказывает нашу близость к природе, мы – тоже ее часть.

– Но в природе все равны, – попытался возразить Алекс, – а у вас одни как автоматы работают, другие… другие лишь пользуются плодами их труда…

– В природе все само собой корректируется, совершенствуется: лучшие, более сильные виды выживают, слабые – погибают. Не так ли? Вы же это должны знать из биологии, – насмешливо-назидательно ответил Ирис. – Вот и мы стараемся культивировать все лучшее. Наш сознательно проводимый отбор – основа для выживания и стойкости будущих поколений. Мы хотим совершенствовать нашу расу карликовых людей. Что же в этом плохого?

– Вce равно какими средствами и методами? – тихо и грустно спросил Макс.

– Стремление к идеалу – это же так прекрасно! Эта цель служит оправданием всей нашей деятельности, – гордо заявил Ирис. И неожиданно добавил: – А ведь и ты, Мальва, носишь цветочное имя.

Потом резко сказал: «А сейчас всем пора спать!» И вышел.

– Цель оправдывает средства, – передразнивая Ириса, сгримасничал Алекс.

– Тише, Алекс, ты сегодня совсем разбушевался, – испуганно прошептала Инга, – а вдруг нас подслушивают.

– С этим царством все ясно, – определил Макс. Он махнул рукой, пригласив всех сдвинуть опять стулья в кружок.

Склонив головы, друзья шепотом начали обсуждать, что же им делать дальше, как выбраться из этого подземного «рая». Но предложения, конечно, не посыпались, как из рога изобилия. Никто из них не знал выхода на поверхность. Алекс в который уже раз предложил проникнуть в лабораторию и уговорить кого-нибудь из ученых сделать попытку установить связь с родителями. Но эта его идея была сразу же отвергнута по многим причинам: никто из них не знал дорогу к лаборатории; они не имели стеклянной палочки, чтобы открыть ворота; не было никакой уверенности, что кто-то из ученых этого диктаторского государства захочет, рискуя, возможно, собственной головой, помочь им; и еще – они сомневались, что ученые лаборатории-завода смогли достичь необходимого технического уровня для осуществления контакта с той, другой лабораторией, из которой они отправились в мир БР. Пришлось прийти, как и накануне, к тому же самому не слишком утешительному выводу, что надо пока помалкивать, присматриваться ко всему и выискивать даже самые крохотные приметы, которые помогут им лучше ориентироваться в бесконечных лабиринтах царства.

Ох уж это царство! Подростки чувствовали себя бесправными существами, загнанными в клетку. Поплыли воспоминания о родном доме, родителях, школе… Неожиданно Инга встрепенулась, пристально посмотрела на Алекса, а потом умоляющим голосом попросила его больше не буянить. Алекс в ответ кивнул, но почему-то отвел глаза в сторону. Инга хотела еще что-то сказать, но Макс взглядом дал ей понять, чтобы она оставила Алекса в покое. И Инга промолчала.

Макс неожиданно заговорил о Биттере и высказал предположение, что Биттер, по всей вероятности, не так прост, как показался вначале. И он также играет какую-то важную роль в этой странной монархии.

Мальва, печальная и тихая, не принимала участия в общем разговоре, только слушала. Вдруг Макс внимательно посмотрел на Мальву и тогда, словно сговорившись, все попросили ее показать свои ладошки. Мальва, почему-то покраснев, протянула руки друзьям, повернув вверх ладонями. Они сделали то же самое, чтобы сравнить. То, что они увидели, поразило их: на ладонях Мальвы действительно почти не было никаких линий, вернее, они вроде бы и начинались от пальцев, а потом пропадали, будто их кто-то стер. Потрясенные дети едва сдержались, чтобы не вскрикнуть. Инга первой пришла в себя и, выразительно посмотрев на мальчиков, дала им понять, что комментарии и сравнительный анализ лучше не делать. Мальва, увидев ладони ребят, и не обнаружив сходства со своими, не могла промолчать.

– У вас какие-то другие ладони, на них будто кто-то бесцветные линии вывел. Почему?

– Мальва, – первым нашелся Макс, – у тебя все так же, просто у одних людей эти, как ты подметила, бесцветные линии больше видны, у других – меньше. Это же не важно. Смотри, ты – такая же, как и мы, Инга – такая же девочка, как ты.

– Конечно, – старалась успокоить девочку Инга, – у тебя тоже есть вначале эти линии, просто они не так заметны. Здесь очень тусклый свет, поэтому не все четко видно.

Мальва с облегчением вздохнула и обняла Ингу.

– Они, – Алекс решил переменить тему, – нас все время отправляют спать, мы даже не знаем, который сейчас час! – Алекс хлопнул себя по лбу. – У нас же есть часы, а мы все, вот уж точно странно, забыли о них.

Он вытащил из кармана джинсов часы. Но его ликование сменилось досадой. Его часы стояли. Не шли также часы ни у Макса, ни у Инги.

– Это же функциональные часы. Ничего не понимаю, – растерянно бормотал Алекс.

– И у меня с часами все было в порядке, – недоумевала Инга.

– У меня – то же самое, – Макс будто что-то припоминал. – Ребята, часы наши не идут оттого, наверное, что мы под землей находимся. Тут физические законы действуют както по-другому… или, может быть, это вообще какие-то другие законы, о которых мы не знаем…

– Это, видимо, все так, но карлики сами разбираются во времени, все у них по режиму. Только часов я нигде не видела, – размышляла Инга вслух.

– Интересная загадка! Надо нам завтра узнать о времени у Биттера, если он придет.

– Посмотрим по обстоятельствам, Макс, – засомневалась Инга, – много выспрашивать лучше не стоит.

– Ну уж нет, – решительно возразил Алекс, – я не вижу в таком вопросе ничего для нас опасного, время мы же должны знать.

– А теперь лучше пойдем спать, я так устала, вы ведь тоже, – тихо предложила Мальва.

 

Глава двенадцатая

На следующее утро за ними пришел не Ирис, а Биттер. Когда он вел детей на завтрак, он не обмолвился с ними ни словом. И они не решились спросить его о часах. Они шли за ним и у каждого из них невольно возник один и тот же вопрос: – который, кстати, в мастерской не приходил им на ум: зачем Биттеру нужны такие длинные волосы? Рыжие, слегка вьющиеся, они колыхались от движения и, казалось, тоже освещали путь. Да, это же и есть ответ: его рыже-пламенные волосы ослабляли мрак подземелья!

После завтрака Биттер привел детей не к кружевницам, а в помещение, напоминавшее школьный медицинский пункт. Там за белым столом сидели два карлика в белых халатах. Подальше от стола вплотную к стене находилось что-то наподобие белой кушетки, а на окрашенных в белый цвет полках размещались медикаменты и какие-то медицинские препараты и инструменты.

Дети заметно оробели, попав к карликам-медикам. Никто из них, как это и обычно, терпеть не мог таблеток, уколов, прививок и прочих медицинских штучек.

Оба медика встретили их не слишком дружелюбно. Они сказали, что мальчики их не интересуют, и те, очень довольные, тихонько уселись в уголок на маленькие стулья. И, хотя еще неизвестно было, что собираются медики делать с девочками, мальчишкам было их жалко. Алекс поделился с Максом своими сомнениями, владеют ли карлики медицинскими знаниями на современном уровне. Макс в ответ только пожал плечами. Он в это время внимательно следил за приготовлениями медиков.

Девочкам предложили сесть за стол, а левые руки, выпрямив, положить на специальные валики. Потом им объявили, что у них возьмут кровь. Мальва очень испугалась и спросила шепотом у Инги, что это значит. И, пока медработники готовили шприцы и пробирки, Инга, сама далеко не радующаяся предстоящей процедуре и немного трусившая, все-таки постаралась успокоить Мальву. Она тихонько спросила подружку, резалась ли та нечаянно или кололась иногда до появления крови чем-то острым, раньше, дома, когда играла. И, когда Мальва утвердительно кивнула, Инга пояснила, что это почти то же самое, только, наверно, будет еще не так больно, потому что кровь берут обычно тонкой иглой.

Сначала Мальве ввел шприц в вену более добродушный на вид и более высокий медик, и дети увидели, как кровь потекла в узкую стеклянную пробирку. То же самое он проделал и с Ингой. В это время Биттер, который до этого ушел в смежную комнату, что-то там разбил или уронил, и оба медбрата помчались к нему. Когда они исчезли в дверях другой комнаты, Алекс в ту же секунду вскочил со своего места и в одно мгновение, оказавшись у стола, отлил немного крови Мальвы из ее пробирки в другую, ингину. Его друзья изумленно смотрели на него. Он, не обращая внимания на их взгляды, так же молниеносно уселся опять на свое место. Медики вернулись, взяли пробирки и унесли их в соседнюю комнату на проверку.

Биттер сообщил им, что в этот день медработники их больше беспокоить не будут, и они должны идти на свои рабочие места. Когда же Инга спросила, зачем у них брали кровь, Биттер объяснил, что им надо знать, здоровы они или нет.

Шагая за Биттером по узкой полутемной дорожке, Макс спросил, как часто жители царства выходят наверх, на свежий воздух. «Очень редко, почти никогда, только в случае крайней необходимости», – услышали они в ответ. Детям стало не по себе, перспектива похоронить себя заживо в этом подземелье, их явно не обрадовала.

Работая, они мечтали только о том, чтобы поскорее наступило время обеденного перерыва. Когда за ними опять пришел Биттер, чтобы вести их в столовую, от его прежней приветливости не осталось и следа. Он не мог не увидеть, что подростки удручены и не понимают такой перемены по отношению к ним и, хотя они молчали, их глаза выдавали их тревогу. Биттер, приведя их в столовую, недовольно буркнул, что у девочек плохие результаты анализа крови, что медики попробуют еще раз все перепроверить, и данные вторичного исследования будут готовы к вечеру. Ребятам очень хотелось тут же прокомментировать эту новость, но они боялись, что их услышат.

На обратном пути в цех Макс спросил Биттера, как они узнают время, если нигде не видно часов.

– Этого вам не понять. У нас почти на протяжении всех переходов и дорог есть маленькие кабинки, а в них различные цветы, по виду которых мы можем точно определять суточное время.

– Цветы? – переспросил Макс.

– Да, цветы. Они утром раскрывают свои лепестки сначала чуть-чуть, потом больше и больше, пока не наступает девять часов вечера, и они не закрываются опять.

– А можно нам их увидеть? – спросила Инга.

– Не знаю, это решать не мне, – проворчал Биттер.

Когда они вернулись в цех, там была одна только Гедда.

И они решились отойти в дальний угол подальше от карлицы, чтобы поговорить.

– Может быть, их недовольство результатами анализов только на пользу нам, – быстро-быстро прошептал вдруг Алекс, – тогда они нас выпустят наверх?

– Это был бы лучший вариант из всех, но… если для них это чересчур хлопотно, а проще – всех оставить здесь навсегда, – почти плача, пролепетала Инга, – и заставлять только плести, без конца плести эти серебряные кружева.

– Что вы там шепчетесь? Сейчас же принимайтесь за работу! – голос Гедды звучал сердито. – Вот я расскажу, как вы отлыниваете, не хотите трудиться. Сегодня почти совсем ничего не сделали.

Дети быстро разбежались по местам, решив, что спорить бесполезно и лучше выполнить ее указания.

 

Глава тринадцатая

Еще рабочий день не закончился, когда за ними пришел Биттер. Он жестом показал, чтобы они шли за ним, и отвел их в какую-то маленькую комнатку за цехом. Его лицо не предвещало ничего хорошего. Мрачно посмотрев на всех, он сказал, что еще одна проверка подтвердила – у девчонок плохая кровь, особенно у Мальвы, с рядом отклонений. Медики сообщили об этом царю. И тот, раздраженный такой новостью, приказал вас выгнать из царства – дети с изъяном нам не нужны. Никогда мы не думали, – угрюмо процедил Биттер, – что у таких красивых девочек может быть такая дрянная кровь.

– Значит, мы не годимся для улучшения вашей расы? – Инга округлила свои и без того большие глаза, подчеркнув наивность своего вопроса.

– Нет, нет и нет! Неужели непонятно? Нам нужно не только красивое, но и здоровое потомство.

– А что с нами теперь будет? – Мальва испуганно ждала ответ.

– Странно, что вы спрашиваете об этом. Меня это не интересует. Я обязан выпроводить вас наверх. А там уж можете делать, что хотите. Из-за вас было столько суеты.

– Биттер, – спросил на всякий случай Алекс, – может быть, могут ваши ученые как-то связаться с нашими родителями, если вы их попросите?

– Да нет, конечно! Я не буду даже говорить об этом! Да и не думаю, что они смогут это сделать: во-первых, ученые должны сразу же обо всем докладывать царю, – он же велел от вас избавиться; а во-вторых, наша техника еще…короче… не на том уровне. И ради вас никто не станет заниматься экспериментами, которые требуют огромных затрат. И вообще, скажите спасибо, что я хочу вас просто выставить, а не сделать с вами то, что предлагали… другие. Теперь все понятно?

Ребята молча кивнули. Каждый из них про себя подумал, что уж лучше наверх, чем оставаться в этом жутком царстве.

И, когда уже все шли, как обычно, гуськом за Биттером к выходу, Инга подумала, что надо попытаться еще спросить и о драконах.

– Биттер, пожалуйста, посмотрите в ваше зеркало, драконы там еще или…

– Ах, да, драконы, – Биттер остановился. – Я смотрел, просто забыл вам об этом сказать. Их там нет, они ушли дальше. Знаете, почему они к вам туда попали? Эти места – не их среда обитания. Выяснилось, что несколько бандитов охотились на варанов неподалеку не то от Австралии, не то Индонезии, сумели их затянуть на корабль и отправились с ними в дальний путь, рассчитывая выгодно продать их в большие зоологические парки. Но позже на одном из южных морей начался шторм, корабль сел на мель, драконы вылезли из поврежденных во время бури клеток и уничтожили тех, кто их вез. И по суше каким-то странным образом добрались к вам. Но теперь они далеко от вашего дома.

– Ура, мы избавлены от драконов! – воскликнул Алекс. – Хоть одна хорошая новость.

– Надеюсь, вопросов больше нет?

Биттер явно спешил от них отделаться. Никто из четверых подростков не решился даже намекнуть этому странному карлику, спросить, как же они без одежды, продуктов, без малейшего представления о том, как им добраться до разрушенного жилища Мальвы, могут выйти в ночной темный лес, полный опасностей.

Переходы, ведущие на поверхность, наконец-то закончились. И опять им пришлось проходить большие залы, заполненные красивыми разнообразной формы сталактитовыми ледяными фигурами, объединенными в некоторых местах со сталагмитовыми образованиями в причудливые конфигурации. Но ребятам было не до подземных красот. Вид у них был такой растерянный, испуганный и несчастный, что сердце Биттера, видимо, дрогнуло от жалости. Вероятно, он был немного добрее своих жестокосердных сородичей. Внезапно он остановился.

– Навязались вы на мою голову! Ладно, так и быть, попробую вам помочь хоть так… – он свистнул, и тут же к ним выскочил, словно из ниоткуда, прыгающий и вертящийся карлик с огромным изогнутым носом, огромными ушами и третьим глазом на переносице. – Рут, ты должен помочь этим незадачливым любителям приключений. Сделай так, чтобы они не попали ни к диким зверям, ни к разбойникам, а перенеслись туда, откуда явились к нам. Не бойтесь его, это наш магистр волшебных наук, – объяснил Биттер изумленным детям. – Теперь вам нечего будет опасаться, если… – Биттер ухмыльнулся, – если наш маг ничего не перепутает.

Рут поклонился Биттеру и тут же стал громким хриплым голосом выкрикивать какие-то заклинания. Все вместе они сделали еще несколько шагов и подошли к какой-то очень длинной, но узкой щели. Биттер нажал кнопку в стене, и щель раздвинулась, показалось темное, усеянное звездами небо.

Биттер быстро подтолкнул ребят к выходу и последнее, что они слышали за спиной – пожелание Биттера встретиться с родителями, и громоподобный голос Рута. Когда Макс последним переступил границу пещеры, за ним будто мгновенно опустилась завеса.

 

Глава четырнадцатая

Едва беглецы оказались на свободе, как темно-синее звездное небо, кусочек которого они видели из пещерной щели, вдруг заволокло, разглядеть они больше ничего не могли… И будто поплыли… или у них просто закружилась голова – никто из этой четверки не мог бы точно ответить на этот вопрос.

Когда же ребята почувствовали, что твердо стоят на ногах, оказалось, что они находятся в каком-то незнакомом городе. Ночи как не бывало! Площадь, на которой стояли подростки, освещалась еще нежаркими лучами восходящего солнца, которые отражались в сверкающих струях маленького фонтанчика, как в зеркале.

Друзья не могли прийти в себя от удивления, разглядывая друг друга. Поверх их футболок и джинсов была надета совсем другая одежда: девочки были в длинных платьях с широкими рукавами и зашнурованным лифом, на голове – легкие шапочки-чепчики, завязанные сзади, мальчики – в свободного покроя длинных рубахах, на которые было надето еще что-то типа камзола, и в шапках-блинчиках с маленькими завернутыми полями.

От площади отходили узкие кривые улочки, со стоящими тесным рядом двухэтажными или трехэтажными домами, странным образом сверху донизу перепоясанные балками, некоторые имели еще и мансарды. Удивительно, что среди людей на улицах этого городка, бегали куры, гуси, козы и вдалеке мелькнула даже корова.

Мимо них туда и обратно сновал разнообразный люд, в основном это были мелкие торговцы, которые на незнакомом языке выкрикивали названия своего товара, который они проносили в специальных лотках, подвешенных за ремни через плечо. Среди них было немало мальчиков их возраста, торговавших пирожками, булочками и другой снедью, запах которой им напомнил, что они голодны.

– Мне кажется, нас здорово лоханули! Помните, что Биттер сказал: «если наш маг ничего не перепутает». Или Рут перепутал нечаянно, или Биттер его подговорил, но мы попали в какой-то средневековый город.

– Макс, я и не думала, что ты знаешь такие слова… «лоханули»…

– Инга, какая разница, какие слова может использовать Макс. Ужасно, что мы оказались совсем не там, где должны были. Я надеялся, что мы или в экспериментальную лабораторию перенесемся или, в худшем случае – к старому жилищу Мальвы. А мы… мы же в средневековой Франции! Теперь остается пожалеть, что я бросил факультатив по французскому. Но кое-какие слова я, может быть, еще и вспомню.

– Что же нам делать, мальчики? Не зная языка, мы не сможем общаться, не сможем даже о помощи попросить. Остается пожалеть, что мы учили в школе английский, а не французский.

– Даже если бы и учили французский, все равно толку было бы от этого немного – это же старофранцузский. Я его немного учил, и то почти ничего не разбираю из разговоров прохожих.

– А что это – Франция? Какая-то другая страна?

– Да, Мальва, стран на свете много. И Франция – одна из них, – свое пояснение Макс дал очень грустным голосом. – Было бы все не так страшно, если бы это была современная Франция, – мы бы могли или соотечественников найти, или хотя бы по-английски поговорить. А так… что с нами будет?

– Если это средневековая Франция, то у них должны быть студенты, священники, которые должны знать латынь, потому что раньше главным предметом было богословие, и проходили его на латыни. А латынь мы начали в школе изучать еще в пятом классе. Я надеюсь, мы сможем несколько фраз построить на латыни и понять, что нам ответят.

– Инга, ты умница! Мы с латынью попробуем хоть как-то продержаться.

– Конечно, классно, если ты, Инга, знаешь латынь, да и ты, Макс, а я ее в школе ненавидел, это был мой самый нелюбимый предмет. Все равно, с латынью или без, нам здесь нельзя задерживаться надолго. Средневековье – это же такой мрак! Если мы не сообразим, как из него выбраться, мы погибнем.

– Мальва не бойся, – увидев расширенные, испуганные глаза Мальвы, Алекс попытался ее успокоить, – ты же здесь не одна. Ничего страшного, что ты не знаешь ни латыни, ни французского, как-нибудь, общими усилиями мы справимся с ситуацией.

– Мальчики, насколько я помню из книг, в средневековье бедным и бездомным помощь оказывали монастыри. Нам надо найти какой-то монастырь, там нас, надо думать, хотя бы на время смогут приютить. Но для этого надо выдумать какую-то правдоподобную историю, – не можем же мы сообщить, что мы из последней четверти двадцать первого века.

– Инга, ты – чудо! – обрадовался Алекс. – Но что же нам придумать?

– Алекс, нам надо сказать, что родители нас с тобой отпустили учиться ювелирному ремеслу, а сестры захотели поехать с нами и убежали тайком от родителей. Нам пришлось их взять с собой. Раньше разным ремеслам, по-моему, учили только мальчиков.

– Мальчики, будем надеяться, что эта ложь нас спасет. А теперь пойдем искать монастырь, он должен быть где-то на окраине города или немного подальше.

Четверо друзей быстро дошли до городских ворот, пройти к которым можно было по небольшому мостику, проложенному через глубокий ров. Но за ними расстилались только бескрайние поля и вдалеке темнел лес. Никакого строения, напоминавшего монастырь, ни с одной из окраинных сторон городка они не увидели. Единственное, что они узнали – название города, указанное на воротах. Итак, они – в средневековом Руане.

Был уже полдень. Жарко. Усталые и голодные, бродили они по окраинным немощеным узким улочкам Руана, не зная, что им предпринять.

– Давайте вернемся к фонтану, – предложил Макс, – хоть воды напьемся.

Не сразу, но все же дети смогли выйти к площади с фонтаном. Подставив ладошки под струи воды, они жадно пили тепловатую воду, нагревшуюся под полуденным солнцем. Заметив, что на них обращают внимание, ребята быстро пошли вниз по одной из улиц.

Внезапно улица закончилась, и они оказались на еще одной площади, в центре которой возвышался готический храм. Четверо друзей остановились и не могли отвести глаз, потрясенные его красотой и величием. Его кажущиеся воздушными ажурные башни с остроконечными шпилями были устремлены вверх, чудилось, они вот-вот легко вознесутся к небесам. А каменно-кружевное оформление портала делало церковь сооружением поистине божественным.

– Какое чудо! Я даже дышать перестала, – перевела дыхание Инга. – Православные церкви очень красивы, я их много видела, в прошлом году на каникулах я ездила по Золотому кольцу России. Да и один храм на Нерли чего стоит! А это – готика, совсем другая архитектура. Я готические храмы только в книгах видела, но это великолепие не сравнить ни с какими фотографиями!

– Венец средневековой архитектуры, – согласился Алекс.

– Такая красота, – вклинился Макс, – и где? В грязном, немощеном, затхлом городишке. Странно, что в средневековье такие удивительные сооружения соседствуют с отсутствием канализации, грязью и носящимися по улице животными.

– А что это такое храм, церковь, для чего они?

– Мальва, я забыла, ты не знаешь ничего о церкви… Ваша семья, видно, не успела принять христианство… В церкви молятся Богу. Вы раньше молились богу Сварогу, а в церкви люди молятся Христу, просят помочь им в разных делах.

– Но если в церкви просят о помощи, вдруг, и нам помогут?

– Правильно, Мальва! – Инга воспряла духом. – Это хорошая мысль, нам повезло, что мы нашли этот храм, надо попытаться, вдруг, нам не откажут в приюте.

– Да, хорошая мысль, но… – Макс выглядел совершенно потерянным и оробевшим, – я не представляю, честно говоря, как мы войдем в этот величественный храм и будем жалко лепетать что-то на латыни. А если нам ответят по-французски или начнут вопросы задавать на своем языке? А мы будем стоять, как бараны – ни бэ, ни мэ ни по-французски, ни на той же латыни… Ведь те несколько слов и фраз, что я помню на латыни – вита, сервус, хомини, тектум, парентес, тиро, фабер, магистр, сорор, – не дадут нам возможности нормально объясниться, а уж тем более – рассказать нашу придуманную историю. И попытки говорить только на латыни, не используя французский, вызовут лишь подозрения.

Не только Макс, но и Инга, и Алекс, и Мальва – все они почему-то оробели перед этим необыкновенным храмом, и их былые представления о том, что они смогут общаться если не на французском, то на латыни, улетучились. Макс только облек все это в слова. Совершенно расстроенные, они топтались на одном месте, беспомощно поглядывая один на другого. Так прошло около получаса.

– Ой, ребята, я, кажется, придумала, – Ингины глаза сверкали, – мы же можем притвориться немыми, немые жили во все времена. Жестами покажем, что мы голодны и нам нужна крыша над головой. А что? – ее вопрос прозвучал уже не так уверенно.

– Инга, ты – гений! – закричал Алекс. И оба мальчика едва не запрыгали от радости. Настроение у всех улучшилось.

Немного присмирев, они направились к собору. Но центральный вход был закрыт. Инга предположила, что не может такой большой храм иметь только одни двери, нужно походить вокруг него и все осмотреть. С противоположной к центральному входу стороны церковь была вплотную огорожена высокой оградой. Шагая вдоль нее, дети обнаружили калитку. Она была не заперта. Они вошли и оказались в большом саду-огороде: плодовые деревья там росли почему-то только в центре, а около забора – овощи.

Недалеко от заднего входа храма располагалось небольшое каменное строение. Не успели дети сделать и пару шагов по направлению к нему, как к ним навстречу вышел мужчина в черной сутане. Когда он приблизился и спросил на своем языке, что им надо, Алекс, набравшись храбрости, жестикулируя, показал, что они хотят есть и нуждаются в ночлеге, также знаками объяснил, что слышать они могут, но не говорят. Мужчина немного недоверчиво посмотрел на них, потом махнул рукой, чтобы они следовали за ним.

Все вместе они вошли в здание, спустились на полуэтаж ниже и очутились в огромной комнате, наполовину перегороженной. В первой ее части находился узкий длинный стол, по обе стороны которого стояли какие-то колченогие табуретки. За столом уже сидели семь или восемь мальчиков от тринадцати до восемнадцати лет. Они с любопытством стали рассматривать новеньких. Ребята поняли, что они попали к обеду и про себя очень обрадовались, – им только было непонятно, что делают здесь мальчики.

Церковный служитель предложил им сесть поодаль от остальных. Двое мальчиков принесли откуда-то сверху бидон с молоком и огромную ковригу хлеба. Каждый получил по большой кружке молока и по куску хлеба. Когда такой большой «обед» закончился, служитель приказал всем, кроме новеньких, уйти. Он сказал, что при церкви находится школа, ученики которой, живущие тут же, летом работают в церковном саду, а с осени начинают учиться. В школе учат латынь, читать и писать, изучают катехизис. Если мальчики хотят, они могут остаться. Алекс, который помнил из французского слова – школа, учиться, работать – слушая, утвердительно кивал головой. Служитель повел их за перегородку и показал так называемую «спальню»: в ней на полу лежали тюфяки, прикрытые какими-то серыми тряпками. Потом «человек в черном», – как про себя окрестили его дети, сказал, что в школу они принимают только мальчиков, девочки должны уйти, он и так их пожалел, накормив, а мальчикам предстоит работа в огороде. Алекс, услышав это, сделал умоляющие глаза и сложил руки, как перед молитвой, но «чернец» остался непреклонен. Он только посоветовал девочкам пойти наняться на работу в какой-нибудь богатый дом. Алекс жестом показал, что они с Максом проводят девочек и вернутся.

Когда все четверо вышли за калитку, Алекс объяснил остальным, что им предложил служитель церкви. Друзья очень расстроились, узнав, что им придется на время расстаться с девочками. Сами девочки, услышав об этом, расплакались. Алекс и Макс стали их утешать, говорить, что это все продлится всего несколько дней, потом они что-то придумают. Инга сквозь слезы сказала, что они попробуют устроиться на работу, но если не удасться… Мальчики пообещали сэкономить на всякий случай хлеб. И все договорились приблизительно в это же время встретиться на следующий день около калитки.

Девочки, удрученные таким поворотом событий, медленно побрели по улице.

– Мальва, мы должны быть сильными, даже если мы не знаем, что нас ждет впереди. Нам придется тоже изображать немых, как это делал Алекс, и попроситься к комунибудь в служанки. Ты не бойся, – она взяла Мальву за руку, – вместе мы как-нибудь продержимся. Вытри слезы. У нас все нормально.

– Что значит – служанки? Что нам надо будет делать?

– Что нам скажут, ту работу и будем выполнять: подметать, мыть, стирать, убирать дом. Но что-то я не вижу тут богатых домов…

В это время они проходили мимо дома, в котором, видно, была пошивочная мастерская: ее окна на первом этаже выходили прямо на улицу. За столами, на которых лежал грудами различный материал, сидели женщины и вручную что-то шили.

– Мальва, смотри! Мастерская! Вдруг нас возьмут сюда! Я думаю, это лучше, чем наниматься в служанки. Я, правда, шить не очень-то умею, но за вопрос не бьют в нос, – скороговоркой протараторила Инга последние слова.

Они постучали в дверь мастерской. Им открыла полная женщина, одетая по моде того времени, но в то же время как-то не очень опрятно. Она спросила, что им надо. Инга жестами показала, что они могут шить, подметать и делать все, что им скажут, но не за деньги, а за еду и ночлег. Женщина пожала плечами и захлопнула дверь у них перед носом, но через минуту она, видно, передумала и поманила их, еще стоящих у двери, за собой.

Девочки вошли в помещение: там была жуткая духота, и воздух, казалось, был заполнен пылью. У них сразу же запершило в носоглотке. Окна были закрыты, очевидно, из-за жары на улице, но не затенены шторами, чтобы в комнате было светлее. На полу валялось множество обрезков различной ткани. Полная женщина дала им по мешку и показала, что они должны собрать все обрезки с пола и потом подмести.

Инга и Мальва быстро наполнили мешки кусочками тканей. А перед тем, как приступить к подметанию, Инга жестами показала хозяйке, что им нужна вода, чтобы сбрызнуть пол. Та очень удивилась, но дала девочкам по ведру. Они так обрадовались, что даже не спросили, где же им набрать воды.

– Мальва, я думаю, нам повезло. И, хоть на улице тоже жара, но немного лучше, чем в мастерской.

Они посмотрели по сторонам и, заметив женщину с ведром, пошли за ней.

– Мальва, запоминай дорогу, чтобы не заблудиться.

Женщина привела их к речке, вода в которой была не слишком прозрачная, но они все-таки набрали по ведру и, часто останавливаясь передохнуть, медленно побрели обратно. Тихонько переговариваясь, они договорились в мастерской тоже общаться между собой посредством жестов.

Когда они принесли воду и, немного разбрызгав ее, подмели пол, швеи посмотрели на них с благодарностью, – дышать в комнате стало полегче. Инга про себя удивилась, как они раньше до этого не додумались.

Инга жестами спросила, могут ли они тоже шить? Но хозяйка повела их в другую комнату, где лежала груда грязной одежды, и показала, что они должны отсортировать сильно грязные вещи от не очень грязных. Работа была не из приятных. В комнате стоял и без того затхлый воздух, когда же они разворошили грязные рубашки, платья, юбки, дышать стало вообще нечем.

– Не понимаю, почему они не стирают все это, – тихонько сказала Мальва Инге, когда они остались одни.

– Я тоже, Мальва, не понимаю. Зачем что-то ворошить? Оттого, что вещи тут полежали, они не станут чище. Я вспомнила: где-то читала или слышала, что в средневековой Франции были большие проблемы с гигиеной, люди почему-то не мылись, белье не стирали, даже король… кажется, Людовик-Солнце, вместо умывания пользовался только духами. Кошмар! И надо же нам было попасть именно сюда.

– Как странно, Инга, храмы умеют строить, а мыться и стирать белье – нет. У нас у всех бани были, когда наша баня после потопа разрушилась, мы, пока не построили другую, ездили каждую неделю к деду мыться. И белье стирали на речке, в грязном не ходили… А что такое духи?

– Духи – это такая жидкость, которая очень приятно пахнет. Есть духи, напоминающие, например, аромат жасмина или сирени, или еще каких-то цветов.

Девочки провозились с вещами, пока не наступил вечер. Потом хозяйка позвала их на грязную кухню и покормила жидкой луковой похлебкой, дав по маленькому кусочку хлеба. Она предложила им спать или в мастерской, или в комнате с грязными вещами. Они выбрали мастерскую. Хозяйка разрешила им улечься на те же мешки с обрезками.

Утром им пришлось встать, едва рассвело, так как комната быстро заполнялась швеями.

Девочки, позавтракав кусочком хлеба с молоком, получили новое задание: часть самой грязной отсортированной одежды сложить в мешки и отнести за ворота города и там выбросить, но мешки принести обратно. Мешки получились очень тяжелые, но тащить их по земле они боялись, – те могли порваться, поэтому девочки часто отдыхали и радовались только тому, что с утра еще нет жары.

Макс и Алекс тоже должны были до вечера трудиться на огороде, и с утра опять заняться прополкой. И, хотя работа у них была не такая уж тяжелая, да к тому же на свежем воздухе, они, в отличие от девочек, были под постоянным надзором, как со стороны «чернеца», так и со стороны других мальчишек, которым эти двое казались очень странными и какими-то чужими. Все это Алекса и Макса страшно угнетало, они не могли даже поговорить между собой. Ребята хотели побыстрее встретиться с девочками и едва дотянули до полудня. Но, когда вышли после обеда за ворота, подружек не дождались. Оба расстроились, не зная, что и думать. Макс предложил утешиться тем, что их могли не отпустить, и что на следующий день они обязательно придут.

А Инга и Мальва действительно – едва успели к полудню вернуться с пустыми мешками, как их, покормив той же луковой похлебкой, сразу же отправили грузить на телеги тюки со сшитой одеждой. Они едва могли поднять такой тюк вдвоем, а таскать их приходилось из самой дальней комнаты дома. К вечеру они так устали, нагрузив полную телегу одеждой, что отказались всё от той же луковой похлебки, выпили только воды и съели кусочек хлеба. И очень быстро уснули в мастерской на мешках.

Утром несколько швей пришли раньше обычного. Девочки еще спали и что-то обе, одна тише, другая немного погромче, бормотали во сне. Одна из женщин, услышав их бормотание, тут же позвала хозяйку. Та их грубо разбудила и жестом показала, чтобы они следовали за ней на кухню. Она стала что-то сердито кричать, прикасаясь пальцем ко рту и строя гримасы, но ни Мальва, ни Инга ничего не могли понять и таращили на нее глаза. Тогда она немного успокоилась, увидев, что они ничего не понимают, и подумала, что они если и не совсем немые, как заподозрила швея, которая ее позвала к спящим девочкам, то глухие уж точно, раз вытаращили глаза, слушая ее крики и угрозы. Они выпили по кружке молока, съели по кусочку хлеба и хозяйка отправила их за водой.

Когда они с ведрами отошли подальше от дома, Мальва спросила Ингу, поняла ли она, почему хозяйка на них рассердилась с утра, что они сделали не так. Инга ответила, что она сама была поражена, но, вспоминая её поведение теперь, кажется, догадывается, в чем дело.

– Вспомни, Мальва, когда она кричала на нас, она все время показывала на рот. Мы с тобой вчера так устали, а когда человек сильно устает, ночью он может во сне говорить. Вот она, наверно, и слышала, как кто-то из нас, или мы обе что-то невнятное городили во сне. И она подумала, что мы ее обманываем. Но поскольку мы действительно не могли понять, что она кричит, и это ясно было написано на наших лицах, она потом немного успокоилась. Видишь, даже молока дала. А ее противный луковый суп я уже видеть не могу. Мы вчера даже к мальчишкам не попали. Нам надо сегодня обязательно к ним сходить, может, они уже что-то придумали.

– Если эта толстуха и дальше будет задавать нам такую тяжелую работу, то, Инга, мы скоро ноги протянем.

– Ну, посмотрим, может, мы убежим от нее. Давай сейчас, Мальва, на речке немного умоемся, а то я вся в пыли и грязи.

Девочки ополоснули лицо и руки водой и, набрав полные ведра воды, медленно пошли обратно. Когда они вернулись, около дома стояли две телеги, груженые рулонами с материалом. Хозяйка, увидев их, стала кричать, что их слишком долго не было. Потом все-таки завела на кухню, дала по вареному яйцу и кружке молока с хлебом. В это время ее кто-то позвал, и она вышла. Мальва сказала Инге, что их не случайно получше покормили, заставят, поди, рулоны с материалом носить. Хозяйка тут же вернулась и повела девочек показать им место, куда они должны сносить материал. Им ничего не оставалось, как приняться за работу.

Разгрузив одну телегу, они решили отдохнуть. Толстухе это не понравилось, но в это время зазвонили колокола, – подружки уже знали, что их звон утром, в полдень и вечером, означает время начала работы, перерыв на обед и завершение трудового дня, – и хозяйке пришлось идти кормить возничих, привезших ей материал. Мальва и Инга, заметив, что их никто не контролирует, решили бежать к своим друзьям. Инга, вытянув тоненький рулончик коричневой шерсти с телеги, спрятала его за пазуху и, сказав Мальве, что это будет плата за их труд, схватила ее за руку, и они быстро побежали в сторону храма, надеясь встретиться с Алексом и Максом.

Когда они уже приближались к храму, вдруг увидели, что из калитки выскочили Алекс с Максом и, увидев их, махнули им рукой, приглашая бежать за ними. Все четверо, не разговаривая, пробежали до ворот города, и только за воротами остановились. Немного поодаль рос кустарник, за ним они и спрятались, усевшись на траву.

– Мальчики, вы что-то придумали? Почему вы убежали? – спросила Инга.

– Мы не могли там больше оставаться, – начал рассказывать Алекс. – Во-первых, нас там все время контролировали, и не только этот, в сутане, но и, так сказать, будущие соученики. А потом – то ли мы сильно переживали, то ли устали, но ночью мы оба или кто-то один из нас, видимо, что-то бормотали или говорили, и наши соседи по «спальне» услышали. Я это понял из их слов и передразнивания. Они стали нас не только дразнить, но и старались толкнуть, ударить. Они сообщили об этом и служителю. И он стал к нам больше присматриваться. А эти парни наглели с каждым часом, у нас уже появились синяки от их ударов, при этом они нагло хихикали. Мы в ответ говорить ничего не могли, а драться с восемью огромными детинами смысла не имело. И мы решили бежать, но сначала поискать вас. И вы так вовремя появились!

– Как ни странно, с нами произошло то же самое, – начала рассказывать Инга. – Мы устроились в пошивочную мастерскую и сначала даже думали, что нам повезло. Шить нам не пришлось, как мы надеялись, нас ради экономии сделали грузчиками. А ночевали мы в помещении, где работали портнихи. И вот, кто-то услышал, что мы во сне разговариваем, мы тоже изобразили себя немыми. Хозяйка решила, что мы ее обманываем и ругала нас, но увидев наши удивленные лица, решила, что мы действительно не можем говорить. А убежали мы из-за того, что она загружала нас слишком тяжелой работой – надо было огромные мешки таскать: то с вещами, то с тканями, и относилась к нам хуже некуда. Да и вообще, нам в этом грязном городе нечего делать, надо возвращаться домой. Только как?

– Сидеть долго под стеной города мы не можем, – Мальва боязливо посмотрела в сторону Руана, – нас могут искать. Зато вдалеке виднеется лес, там хоть какую-то еду найдем, а здесь… что нам делать…

– Мальва, все правильно, вдруг за нами будет погоня, еще иезуиты придумают что-нибудь против нас, решат, что мы – переодевшиеся бесы, притворившиеся немыми детьми, и на костре всех сожгут. Только лес и может быть для нас хоть каким-то укрытием.

– Макс, ты совсем что ли? – Алекс покрутил пальцем у виска. – Мальву совсем испугал!

– Может, Макс и прав, – Инга вздохнула и пожала плечами, – что ждать от этого средневековья, мы здесь совершенно беспомощны. Нам надо быстрее уносить ноги.

Все четверо встали и быстро пошли в сторону леса. По дороге они делились впечатлениями. Девочки рассказали, что они мало видели в городе женщин, а своих ровесниц вообще почти не видели, только в окнах нескольких домов, поэтому на них все прохожие обращали внимание. Все это говорит о том, что женщины у них находятся в подчиненном положении, им, наверное, не разрешается везде ходить. Всех четверых поразила грязь и зловоние на улицах. Макс вспомнил, что в эпоху средневековья часто происходили эпидемии чумы и холеры. Ничего хорошего, кроме прекрасного храма, в Руане не было.

– Если мы вернемся в наш век и к себе домой, – мечтательно сказал Алекс, – было бы интересно съездить в современную Францию, в тот же Руан – посмотреть, сохранился этот собор или нет.

Все согласились с ним, что это была бы, наверное, интересная поездка, но для них сейчас главное – возвращение.

Они шли и шли, а лес был все так же далеко. Было жарко, детям хотелось пить и есть. Мальчики сказали, что им удалось взять с собой по два кусочка хлеба и сорвать пару яблок и груш, но лучше это приберечь. Девочки не возражали.

Только к вечеру друзья приблизились к лесу и вошли в подлесок. Не успели они сделать и нескольких шагов к кустам, чтобы немного отдохнуть, как услышали топот конницы. Они быстро спрятались в густой траве за кустами. Мимо них проскакали всадники, задрапированные в длинные накидки с капюшонами, с большими крестами на груди. Мальчики заспорили: Алекс доказывал, что это тамплиеры, Макс уверял, что это иезуиты носятся в поисках жертв. Девочкам было все равно, кто это, они радовались, что их никто не заметил.

 

Глава пятнадцатая

Жара спала, дул несильный, немного прохладный ветер. Становилось темно и холодно. Инга вытянула спрятанный материал, и они все смогли под ним укрыться. Заходить в глубину леса дети боялись. Но Мальва все-таки предложила хотя бы приблизиться к лесу, объясняя это тем, что там будет не так холодно ночью.

– Здесь хорошо дышится, не то, что в этом Руане, но мне как-то страшно…

Инга замолчала.

Но страшно было не только ей… В это время в отдалении они услышали глухой протяжный вой. У всех душа в пятки ушла. Они теснее придвинулись друг к другу.

– Но все равно, Инга, хоть и страшновато в лесу, – зазвучал тихий голос Мальвы, – но, я думаю, тут лучше, чем в этом Руане.

– Конечно, конечно, – стуча от холода и страха зубами, сказала Инга, – но что же нам делать теперь, ждать, пока нас волк съест?

– Я знаю, кто нам может помочь еще раз! – предложила Мальва. – Я попробую сейчас позвать единорогов, они нас, поди, опять выручат.

И никто не успел ничего ей ответить, как она сначала тихо, а потом чуть громче и громче начала свистеть, и этот свист походил на звуки, схожие с мелодией свирели.

Внезапно раздался легкий треск сучьев, друзья еще сильнее прижались друг к другу и замерли, боясь увидеть волка или другого лесного хищника. Но из леса выпрыгнули один за другим два единорога, которых хорошо осветила луна. Они приблизились к детям и опустились на передние ноги, как бы приглашая их сесть им на спины.

Радостный возглас, вырвавшийся у всех четверых почти одновременно, на мгновение разорвал тишину леса. Где-то откликнулась и охнула сова, какие-то еще звуки наполнили воздух, но ребята уже ничего больше не замечали. Они взобрались к единорогам на спины и почувствовали себя самыми счастливыми на свете. Как и в первый раз, Инга мчалась с Алексом, а Мальва – с Максом.

Единороги так быстро неслись вперед, будто кто-то прокладывал им путь. А лес становился все темнее и дремучее. Радость, охватившая ребят вначале, постепенно сменялась тревогой.

– Куда же они нас везут?! – воскликнул Алекс.

– Я ждала, что лес начнет редеть, – закричала Инга, – а он все гуще, все темнее. Мальва, ты же не сказала, чтобы они нас отвезли к твоему дому!

– Не бойтесь, единороги не могут нам навредить, это добрые существа, я верю в них, – Мальва старалась успокоить друзей, хотя ей тоже было страшно в этом темном, ночном лесу, и она чувствовала себя немного виноватой. Ведь это она решилась вызвать свирельным свистом этих необычных животных.

Неожиданно единороги остановились перед деревянной избой на небольшой лесной поляне, залитой лунным светом. Луна хорошо освещала этот потемневший от старости дом с маленькими оконцами, в одном из которых едва был заметен слабый огонек.

Не успели дети сойти с опустивших их на землю единорогов, как дверь избы отворилась, и на высокое крыльцо вышел необычно одетый – в какой-то черный балахон – крупный старик. У него было очень заросшее бородой и щетиной лицо, с его лохматой головы в беспорядке свисали косматые пряди волос, закрывая лоб и глаза.

– Вот и хорошо, дети, добрались. Это я послал единорогов встретить вас, услышав свист свирели. Проходите в избу, на огонек, не бойтесь. Я – лесник, а это мой дом.

Дети с удивлением и некоторой опаской осторожно подходили к странному леснику. В избе была одна единственная очень просторная комната. У одной стены находилась большая русская печь с полатями, огромный стол, и вокруг него – лавки.

– Проходите, проходите, вы, чай, голодные, – громкий бас лесника рокотал на всю избу. – Напою я вас вкусным горячим сбитнем. Есть и хлеб у меня.

Дети постепенно успокоились, они чувствовали себя очень утомленными, им хотелось есть и спать.

Одна Мальва вместо того, чтобы обрадоваться ночлегу, еде, неизвестно каким образом ощущала, что что-то тут не так, и холодок страха леденил ее до дрожи. Но она решила пока ничем не выдавать своих чувств.

Ребята сели за стол, вкусный ржаной хлеб запили сладким сбитнем. Когда они закончили еду, хозяин предложил им лезть на полати, на которых лежали набитые свежим душистым сеном несколько матрасов.

Едва подростки взобрались на полати и улеглись, как моментально уснули. Но Мальве перед тем, как и она погрузилась в сон, показалось, будто лицо у лесника какое-то нечеловеческое – без бровей, без ресниц, а угли черных маленьких глаз будто прожгли ее насквозь.

Утром дети проснулись и с удивлением обнаружили, что одеты в свою прежнюю одежду. Оглядев избу, они увидели, что лесника нет. Солнце поднялось уже высоко, но его лучи едва проникали сквозь маленькие оконца избы, за домом шумели дремучие деревья.

Ребята быстро спустились вниз. На столе их ждал хлеб, разделенный на четыре части, и большие, полные молока кружки. Они с удовольствием быстро все съели, вспомнили про свои яблоки, груши, хлеб – и добавили свои запасы к завтраку. Потом хотели обследовать избу, но ничего особо интересного не нашли. Хотели умыться, но воды в избе не было. Из оконца заметили во дворе колодец. Но выходить почему-то побоялись.

– А ведь вчера из-за него, из-за этого лесника, нас единороги сюда привезли, он им дал команду, – Макс говорил медленно, как бы в раздумье. – И радоваться нам этому или нет… неизвестно.

– Что нам здесь делать, не можем мы оставаться у этого странного старика. Он мне, не знаю почему, не очень-то нравится.

– И мне, Алекс, этот лесник совсем не нравится, – тихо проговорила Мальва, – я не знаю… как вам объяснить это… но я боюсь его.

– Но он же нам ничего плохого не сделал, – Инга была удивлена. – Почему вы оба против него? Он же нас приютил и поесть дал. Надо его попросить и, вдруг, он нас сможет отвести на то место, где находится дом Мальвы. Там же наши костюмы. Может, нас давно ищут, наладили связь, а мы ничего об этом не знаем.

– Я тоже так думаю, – поддержал Ингу Макс, – надо попробовать уговорить лесника помочь нам добраться к жилищу Мальвы.

– А я – против, я… я… – Мальва не знала, как лучше выразить свою мысль. Даже лицо ее от волнения вдруг покрылось красными пятнами, – я уверена, нам всем надо немедля, пока его нет, бежать отсюда, я чувствую… – Тут она внезапно вспомнила жуткие глаза лесника, и как он смотрел на нее перед сном. – Я чувствую, что он плохой, он только притворился хорошим.

– Что ты, Мальва, что с тобой, – удивилась Инга, – мне так не кажется, он, я полагаю, добрый.

– А что, если Мальва права, – Алексу передались волнение и страх Мальвы, – и нам в самом деле лучше бежать. И где он сейчас? Замышляет что-то против нас?

– То, что его нет сейчас, не значит, что он плохой, ему лес надо осматривать каждый день. Только… – Макс явно не мог что-то понять. – Мне кажется, он в другом времени, не в том, в какое мы попали, приземлившись к жилищу Мальвы. Да и карлики были в другом времени, поближе к нашему… Так странно все это, мы побывали в нескольких временных пластах что ли…

Задумавшись над его словами, ребята замолчали. Только Мальва ничего не поняла. И в недоумении переводила взгляд с одного на другого.

«Почему они медлят, – думала она, – говорят о каких-то пластах, временах, надо их поторопить, мы должны быстрее бежать отсюда».

В это время в избу вошел лесник.

– Встали уже? Успели поесть даже… а я думал, что долго спать будете, такие вчера усталые были. Нравится вам у меня?»

Дети молча разглядывали хозяина и не знали, что ответить. Наконец, Инга нашлась, сообразила, какой дать ответ.

– Нам нравится здесь. У вас хорошо, тихо. Большой крепкий дом, вкусная еда, но… – голос Инги зазвучал совсем жалобно, – мы соскучились по нашим родителям, хотим поскорее домой вернуться.

– Какие вы неблагодарные дети, я вас спас вчера от волков, а вам не нравится у меня, не хотите погостить, обижаете меня, доброго хозяина, – тон его голоса из добродушного перешел в сердитый. – Не по нраву мне это.

– Что вы, нам нравится у вас, – повторил слова Инги Макс, он хотел миротворческим тоном задобрить этого диковато выглядевшего лесника, – но… мы так давно не видели наших родителей.

– Не так уж и давно, если посчитать, и двух недель еще нет, – насмешливо ответил старик.

– Разве? – удивилась Инга. – А я думала, что прошло уже больше месяца.

– Вот что, ребятки, погостите у меня маленько, а там и посмотрим, как сделать, чтобы вам с родителями свидеться. Что заранее воду в ступе толочь.

Услышав это, дети погрустнели. Это не укрылось от хозяина дома. Он нахмурился еще больше.

– А для чего нам здесь оставаться? – недоумевая спросил Макс.

– Как для чего? Поможете мне, старому, хоть немного. Вы, ребятушки, со мной в лес пойдете, рубить и запасать дрова будем на зиму, а девицы будут дома убираться, еду готовить.

И хотя то, что объявил им старик, не привело их в восторг, дети постарались казаться послушными, они чувствовали, что этому сердитому хозяину леса лучше не перечить.

Вскоре мальчики вместе с лесником ушли в лес за дровами. А девочкам велено было пойти в сарай, прибрать его, подоить козу, сбить сыр, надоенное молоко в холод, в подпол опустить, наносить воды, привести в порядок избу. Услышав все, что им предстоит сделать, Ингу сначала охватила паника – она боялась, что они не справятся с дойкой козы, не смогут сбить сыр. Но коза оказалась на удивление нестроптивой, а навыки и умения Мальвы помогли им выполнить все задания.

Так и пошло у них изо дня в день. А вечерами, перед сном, хозяин рассаживал всех в круг и требовал, чтобы каждый по очереди ему сказки рассказывал. И тем больше ему нравилась сказка, чем больше в ней было всякой нечисти – чертей, водяных, леших, ведьм и им подобных. Тогда лесник просто обмирал от удовольствия, расслаблялся, становился добрым. И начинал говорить о том, что он обязательно поможет им добраться к родителям, просто еще не пришло время.

Однажды, в очередной раз, услышав такие обещания, Алекс спросил, когда же наступит время их отпустить. Старик страшно рассердился, стал опять повторять и кричать, что они неблагодарные дети, что он никого не держит, просто есть правила гостеприимства, и он придерживается их, потому что срок их пребывания в гостях еще не прошел. И что он сам знает, когда будет можно отправить их домой. После этого подростки стали бояться задавать ему вопросы.

Рассказывание сказок поначалу им самим доставляло удовольствие и воспринималось как забава. Это-то и было самое скверное: они не могли предвидеть, что эта, как им казалось, безобидная игра таит для них наибольшую опасность. Каждый день старик требовал все большего количества сказок: уж не то, что одной – двух или трех за вечер ему было мало. Но поток сказочных воспоминаний у ребят стал постепенно иссякать. Увлечение сказками было у них, как и обычно это бывает, в основном до школы, еще в первом-втором классах. Потом у них появились другие интересы. Многое из прочитанного и услышанного понемногу забывалось, этому способствовали и новые увлечения. К тому же, все осложнялось еще и тем, что старика интересовали, в основном, сказки с одними и теми же дьявольскими героями, но действующими в разных обстоятельствах, больше волшебные истории. А Инга, например, любила в детстве читать сказки о животных. Меньше всего был запас сказок у Мальвы, и она очень терялась, когда очередь доходила до нее. Лесник буравил ее своими углями-глазами и, если она ничего не могла вспомнить, сказку должен был рассказывать кто-то следующий, а Мальва весь вечер тряслась от страха перед лесником, боясь, что он как-то отомстит ей за ее незнание.

И он действительно чаще всего придирался к Мальве, проверяя все, что она выполняла. Ему не нравилось, как она подметала избу, как готовила еду, хотя она очень старалась, и у нее получалось вкуснее, чем у Инги.

Мальва про себя решила уже давно, что попали они ни к какому не леснику, а к лешему, настоящему лешему. Только не знала, как об этом сказать ребятам, чтобы их чересчур не напугать. Их с Ингой радовала только возможность свободно разговаривать, когда остальные уходили в лес. И Мальва с каждым днем все настойчивее убеждала Ингу, что им надо бежать от лесника, что он не отпустит их сам, что она, Мальва, не верит его словам. Но поговорить с мальчиками об этом им никак не удавалось: они почти целый день были с лохматым старичищем в лесу, а когда приходили, он не оставлял их больше ни на минуту.

Макс и Алекс сумели многому научиться в лесу: распознавать следы зверей, различать голоса птиц, отличать по названиям деревья, колоть и пилить дрова; это как-то разнообразило их дни, но никак не уменьшало их желания побыстрее вернуться домой.

Возвращаясь в лесную избушку по вечерам, мальчишки видели по глазам девочек, что те хотят им что-то сообщить, но… хозяин зорко следил за ними, уединиться и пообщаться у них не было никакой возможности. Макс и Алекс не подозревали, что девочки решили готовиться к побегу.

Дети могли все меньше и меньше рассказывать сказок, и лесник становился не просто сердитым, а по-настоящему злым. И вот однажды, почти через две недели после первого их появления в лесной избушке, у ребят закончился запас сказок, они пытались придумывать сами, но то, что они начинали неуверенно сочинять, не нравилось злюке-леснику, он их перебивал, требовал другую сказку.

В один такой вечер они все уселись, как всегда, на лавки, но никто из подростков не смог ничего вспомнить. По всей вероятности, память отказывала им еще и потому, что их тревожила неизвестность, неопределенность их положения… Им казалось, что они попали в тюрьму и никогда из нее не выберутся.

Разозленный старик пообещал их наказать. Он приказал всем четверым подойти к середине избы, встать, тесно прижавшись друг к другу. Потом он дал Инге длинную жердь и повелел ей начертить круг так, чтобы они все оказались внутри его. Ребята не понимали, что все это значит, и следили за тем, как вырисовывается на земляном полу круг. И, когда они уже оказались в этом круге, вдруг услышали дикий хохот и, оглянувшись, увидели кривляющуюся морду без бровей и ресниц, с дикими углями глаз, с черными маленькими рожками на голове, торчащими из-под лохм. От охватившего их ужаса, дети закричали и внезапно почувствовали, что они куда-то проваливаются… В то же самое мгновение они потеряли сознание…

Когда они постепенно пришли в себя, то ощутили, что находятся в какой-то тесной яме, в которой и шевельнуться можно было с трудом, сразу же каждый натыкался на соседа. Вокруг было темно и холодно. Еще полностью не осознав случившегося, не успев перекинуться словами, дети опять пережили испуг – им почудилось, что они слышат какой-то шорох. У каждого пронеслась мысль: не крысы ли снуют рядом с ними… Но вдруг из узкого отверстия сверху проник отсвет от горевшей лучины и голос мерзкого лешего-старикашки крикнул: «Когда вспомните другие сказки, тогда и подниметесь наверх». И опять раздался его мерзкий хохот. Свет исчез и было слышно, как наверху задвинули люк.

Подростки какое-то время молчали, потрясенные всем случившимся. Потом Инга заплакала и сказала сквозь плач, что им уж, наверное, никогда не выбраться из этой ямы. Алекс стал рассылать проклятия в адрес черта-лесовика, притворившегося добрым, а Макс зашмыгал носом, пытаясь подавить подступившие слезы. Только Мальва не проронила ни слова, и ребята забеспокоились – с ними ли она вообще, ведь видеть в кромешной темноте они ничего не могли.

– Мальва, ты здесь? Откликнись! – позвала Инга.

– Я здесь, я с вами, – тихо ответила Мальва. – Просто я молчу. И думаю, что я наказана высшими силами, Богом, за непослушание. И вы наказаны из-за меня. Мне запретили нажимать в той комнате кнопку с этими буквами Б Р, а я нарушила запрет и еще вас увела с собой…

– Я тоже не могу… понять, – всхлипывала Инга, – мне тоже приходит в голову мысль, что кто-то специально послал единорогов сюда, они же нас могли привезти и в другое место… Будто кто-то управляет нами.

– Ну вот, этого еще не хватало, вы обе ударились в какие-то суеверные переживания, – Алекс не мог скрыть своего раздражения, – это все – мистика.

– Алекс, а разве все, что с нами случилось не сверхъестественно, не мистика? – попытался возразить Макс.

– Нет, я совсем так не думаю, но оставьте сейчас эти никому не нужные спорные теории. Лучше давайте попытаемся понять, где мы находимся. У меня странное положение тела, спина как-то выгибается, ногам тесно, встать сложно, можно только привстать… – Алекс замолчал, пытаясь повернуться то в одну, то в другую сторону.

– Ты прав, – подтвердил Макс, – по положению тел получается, что мы находимся в каком-то полусферическом пространстве.

– В этой яме земля какая-то влажная, – Инга шарила вокруг себя, – если мы здесь долго пробудем, то заболеем и умрем.

– Эй, – вскрикнула Мальва, – это же хорошо, Инга, что земля влажная! Это, скорее всего, оттого, что где-то рядом колодец, вот через него и можно попробовать выбраться.

– Мальва! – радостно закричал Алекс. – Ты гениальная девочка!

– Я не знаю, что такое гениальная, – Мальва не знала значения этого слова, но по тону поняла, что ее похвалили, и очень обрадовалась. Это делало ее чуть менее виноватой в собственных глазах перед ребятами. – Нам надо подумать, как лучше к колодцу пробраться. Жаль, что мы не убежали, когда я предлагала. Этот лесник – не то черт, не то леший. Если леший, то немного лучше, хотя… роги у него, как у черта. Я про чертей мало что знаю, а вот лешие могут больше пугать, убивать они, наверняка, никого не убивают.

– Ну что ж, и за это «спасибо» скажем, – полунасмешливо сыронизировал Алекс, – хоть убитыми не будем. Но сейчас нам нужно обнаружить выход к колодцу, если… этот колодец не наша выдумка.

– Мы же в темноте ничего не видим, что же мы сможем… без света… – отчаянье опять охватило Ингу. – Неужели так и придется здесь сидеть.

– Света нет, потому что сейчас темная ночь, да еще и в лесу, – возразил Макс. – Инга, ты забыла, что уже поздно было, когда мы очертили круг и провалились сюда. Я уверен, что с наступлением утра рассвет хоть как-то забрезжит и здесь, в этой яме. Должны же быть здесь щели, а может, даже и оконце какое-никакое. Тогда мы и увидим, в каком положении оказались, и можем ли из него как-то выкарабкаться.

– Нам бы поспать не мешало, – вздохнул Алекс, – все равно теперь ночь. Но тут так холодно и противно. Давайте друг к другу ближе придвинемся, может, теплее станет.

Все как можно ближе сдвинулись друг к другу, и в таком положении измученные и отчаявшиеся дети полузабылись-полузадремали.

 

Глава шестнадцатая

Когда ребята очнулись от полузабытья-полудремы, солнце уже взошло, и его лучи кое-как, но все же проникали в большие и маленькие щели и в единственное крохотное оконце, которое было очень высоко над ними. Они увидели, что находятся под полом дома лесника. Если это место и можно было условно назвать погребом, то яма, в которой они оказались, находилась на самом нижнем уровне этого погреба. Довольно высоко над их головами, немного в стороне, шел как бы помост, который и был тем подполом, куда девочки ставили молоко и сыр.

Оглядываясь, во все стороны и вертя головами, дети хотели обнаружить хоть что-то похожее на выступ или крюк, что помогло бы им выбраться из ямы, и ничего не находили. Они совсем забыли, что ночью обсуждали возможный выход к колодцу.

– У кого-нибудь есть что-то острое? – спросила Инга. – Тогда можно попробовать делать выемки в земле, они нам могут послужить как ступеньки.

Порывшись в карманах своей одежды, никто ничего не нашел, кроме Алекса, он держал в руках маленькую щетку для расчесывания волос. Сначала его находка не вызвала восторга… Но потом Макс решил все-таки попробовать поработать ею и начал усиленно долбить ручкой щетки землю. Усилий приложено было много, а результат – нулевой. Все сразу приуныли.

Каждый по нескольку раз осмотрел все помещение подвала, но никто из них не видел хоть малейшей возможности выбраться из ямы.

– Я кажется придумал! – закричал Алекс. – Нам надо попытаться сделать живую лестницу, то есть встанем один другому на плечи.

Все обрадовались его предложению. Решено было, что внизу останется Макс, ему на плечи станет Мальва, потом Инга, потом Алекс, – самый высокий из четверки. Он-то и попытается дотянуться до помоста.

И тут Макс и Алекс пожалели, что раньше они почти совсем не занимались спортом. Если Мальва с помощью Алекса и Инги взобралась на плечи Макса, то у Инги это долго никак не получалось: ей не за что было ухватиться руками, и она обломала все ногти, пытаясь цепляться за земляные стены ямы. Кое-как она все-таки с помощью Алекса удержалась на плечах Мальвы, но Алекс не мог никак вскарабкаться вслед за Ингой, – все кое-как держались сами и не могли ему помочь. Но потом, просчитав, до какого места смог бы он добраться, став на плечи Инге, Алекс увидел, что их усилия напрасны – до помоста он бы все равно не смог дотянуться. И живая лестница распалась.

Тяжелее всех было Максу, ему пришлось держать двойной груз. Макс тяжело дышал, но плакал не столько уж от боли в плечах, сколько от неудачи. Мальва, очень побледневшая, растирала плечи и хотя не плакала, но была в отчаянии. Инга рыдала. А Алекс в озлоблении колотил по стене кулаками и выкрикивал угрозы леснику.

Потом все постепенно затихли. Согнувшись сидели они, уткнувшись носами в колени. В голове у каждого проносились мысли, одна опережая другую. Макс думал о том, что не может быть безвыходных ситуаций, что они обязательно должны выбраться отсюда. Инга говорила себе, что они все слишком перенервничали, что если успокоятся, то, скорее всего, все вместе что-либо придумают. Мальва винила себя за все случившееся и убеждала себя, что на нее, поскольку она самая практичная, ложится ответственность за то, как им выбраться из этой ямы.

Скоро все озябли, особенно холод донял девочек – у них совсем оледенели ноги. Чтобы их согреть, Мальва и Инга стали шевелить пальцами на ногах и двигать в разные стороны ступнями. И тогда Мальва вдруг почувствовала, что земля от движения ног вроде бы осыпается как-то вниз. Она попыталась поводить ногой вокруг осыпавшегося места и поняла, что там есть как будто щели… Мальва сползла вниз и стала осматривать дно ямы. Макс и Алекс попытались последовать ее примеру, хотя это очень сложно было осуществить из-за тесноты.

– Что, что ты хочешь сделать, что ты ищешь? – спрашивали они Мальву.

– Здесь есть какая-то дыра, мне кажется.

Инга молча наблюдала за ними. И Мальва, и мальчики определили, что между одной стеной и дном ямы действительно есть какое-то пространство. Все единодушно решили, что первоначально яма была вырыта под колодец, очевидно, поэтому и песчаная земля была в ней влажноватая. И сделали еще один важный вывод: раз земля песчаная, это значит, что она относительно легко должна поддаваться разрыхлению. Это обстоятельство вселило пусть призрачную, но надежду, что они выберутся из этой ямы: найденную щель они общими усилиями постараются увеличить как можно больше. Но вот насколько и куда эта дырища их выведет… на эти вопросы они пока не могли ответить. Но настроение, тем не менее, у всех хоть немножко, но улучшилось.

– Я считаю, что надо каким-то образом выяснить, что это за пространство и насколько оно велико. Есть у кого-то предложения, как это сделать?

– На этот вопрос, Алекс, есть только один ответ, я думаю, – Макс говорил без энтузиазма, – надо попытаться заползти в эту щель.

Никому не хотелось лезть в дыру первому, всем было страшновато. И тогда Мальва сказала, что она попробует. Она опустилась на колени, вытянула руки вперед в пустоту, потом понемногу стала продвигаться дальше, еще и еще. И вот уже ее голова вошла внутрь, потом она втиснула туда и плечи. Все молчали. Следящим за Мальвой ребятам было не по себе, даже как-то жутковато смотреть, как постепенно исчезает тело девочки…

– Давайте ее вытащим обратно, – не выдержал Макс, – пока она вся не скрылась там. Пусть расскажет, как она продвигалась, видно ли там внутри хоть что-то, и… можно ли вообще так ползти.

Алекс и Инга потянули Мальву за ноги. Она поняла их и медленно, пятясь, выползла обратно. И начала сразу же стряхивать с себя песок.

– Мальва, – не вытерпел Алекс, – что же ты молчишь, рассказывай! Что это за дыра? Можно в ней передвигаться? Там полная тьма или хоть чуть что-то видно?

– Я проползла мало и с большим трудом, потому что ход очень узкий, но земля песчаная и поддается, если ее немного соскребывать, – тогда ход делается чуть шире. Но как долог этот проход и куда он может привести – не знаю. Нам не угадать. Надо ползти по этому ходу… А света там никакого нет, темно.

– Страшно как-то, – прошептала Инга, – а вдруг там дальше хода нет, только здесь, вначале, недалеко от ямы.

– Ну, если хода нет, тогда придется вернуться. Но есть еще опасность… не исключено, что эти ходы сделали какие-то животные, и мы не сможем в темноте в лежачем положении защитить себя… Что тогда?.

Ответом Максу были вздохи и молчание. Но длилось оно недолго.

– И все-таки, я считаю, – Алекс говорил нервно, но уверенно, – нам ничего другого не остается… Если это звериные проходы в норах, тем лучше, тогда мы по ним обязательно должны выйти на поверхность, – он помолчал немного. Потом добавил: – Конечно, нам будет нелегко, но я почти уверен – звери такие ходы не делают слишком протяженными, долго мы продвигаться не будем, через пару-другую метров должен быть выход наружу.

Убедительный и уверенный тон Алекса вселил в ребят некоторую веру в успех. Они решили, что лучше пытаться выбраться независимо от того, как бы это ни было трудно, чем дожидаться в этой яме ужасного лешего. Обсудив все «за» и «против», выбрали такой вариант: первым поползет Алекс, он самый длинный и узкий в плечах и самый выносливый – будет расширять руками и своей расческой проход. За ним пойдет Инга, потом – Мальва и последним – Макс.

– Нам придется ползти на ощупь, как кротам, – предупредила Мальва, – и, мне кажется, лучше между собой не говорить без надобности, чтобы лесничий нас не услышал, эти подземные дорожки могут избу огибать.

– Остается еще надеяться, – тихо прошептала Инга, – что лесничий, или кто он там, не явится за нами по крайней мере до вечера.

– Аминь! Дети мои. Ну, я иду, – и Алекс первым полез в щель.

Начал ползти он очень медленно. Все не отрываясь, молча следили за ним: вот уже и плечи начали исчезать, как вдруг он рывком дернулся и вылез обратно.

– В общем, не дрейфить! – как-то на одном дыхании выпалил он. – Передвигаться можно, хотя приятного мало, – песок сыпется на голову, в глаза, но… как ни странно, дышать тоже можно, может, потому, что земля не совсем сухая, или… или не знаю почему. Я иду опять.

На этот раз он шел немного быстрее. Когда его ноги исчезли, Инга подождала еще чуть, потом легла на дно, сначала вытянула руки, немного продвинулась, затем зашла ее голова, плечи, и вот уже все тело прошло внутрь. Следующей последовала Мальва, за ней – Макс.

Девочкам было труднее, мальчишкам хотя бы в школе на уроках физкультуры показывали, как надо двигаться по-пластунски. И эти уроки очень пригодились сейчас. Алекс шел вперед, как таран. Он облегчал путь остальным, движимый желанием поскорее выбраться на поверхность и, одновременно, безотчетным страхом, – как бы не застрять в этом проходе.

Проползли они всего несколько метров, как девочки очень устали, особенно Инга. Она и попросила остановиться, сделать передышку. Эта просьба Инги и ответ Алекса и был их первым разговором. Они удивились, что Инга говорила негромко, но все они услышали ее. Пауза была короткой, не больше семи минут. И потом все опять двинулись дальше. Каково же было их удивление, когда, продвинувшись еще метров на пять, они увидели, что стало намного светлее. Значит, скоро они выйдут наружу! Это обстоятельство прибавило всем сил и мужества.

Через пару метров выход расширился и… ребята один за другим выбрались из подземного перехода. Они уже готовы были кричать от радости, но, оглядевшись, увидели, что они вползли в сруб высохшего и полусгнившего от времени колодца. Высоко над их головами шумел лес. Ликование было преждевременным.

Надо было найти в срубе щели, чтобы по ним, как по лесенке, выбраться наверх. Но, присмотревшись, они поняли, что ветхие доски колодца могут не выдержать их веса.

– Мы ползли не так уж и долго. И, если нам удастся все-таки подняться наверх, этот колодец может оказаться недалеко от дома нашего врага лесничего, и мы опять попадем к нему в лапы.

Все сразу сникли, услышав предположение Алекса, – перспектива опять встретиться с лешим никого не приводила в восторг. Они уселись на землю, но через несколько минут Мальва, поднялась и стала осматривать землю вокруг сруба. Все как-то даже немного безучастно наблюдали за ней. Неожиданно повернувшись к друзьям, она радостно позвала их к себе:

– Подойдите ко мне, видите, дальше опять есть ход, мы его сразу не заметили. Он только немного засыпан землей.

Алекс и Макс пытались получше разглядеть, насколько велико отверстие, но толком ничего не могли увидеть, наверно, оттого, что над колодцем возвышалась огромная сосна и закрывала собой свет. Макс начал округлять дыру найденным здесь же обломком дерева, земля легко поддавалась, и дыра увеличивалась на глазах.

– Теперь нам должно быть намного легче, мы уже немного научились ползти, а обломками колодца я стану расчищать дорогу и расширять вход… я опять первым поползу.

И Алекс начал искать подходящие куски среди разбросанных у сруба обломков дерева. И внезапно вскочил с куском дерева в руках, радостно улыбаясь.

– Вот здорово! – Алекс продемонстрировал обломок дерева. – Здесь побывали бобры, только они могут грызть дерево таким образом, одинаково заострив оба его конца. Это говорит о том, что сюда бобры приходили за строительным материалом для своих домиков. И, вероятней всего, этот ход будет не такой длинный, и мы скоро выйдем на поверхность, может, к какой-то речушке или заводи, где раньше были бобры…

Перед тем, как полезть в нору, Алекс начал заостренным концом найденной деревяшки счищать землю в начале отверстия и расширять его. Это неплохо получалось и, когда он выгреб землю, все увидели, что оно не так уж и мало, как им показалось вначале.

– Алекс, – Макс отвлек Алекса от работы, – я считаю, что если этот проход, может быть, действительно не больше пяти-шести метров, то мы должны приблизительно до половины расчистить его и выгрести землю сюда, к колодцу, а уже потом ты поползешь, и в оставшейся части будешь отводить песок уже в сторону другого выхода. Я предлагаю это потому, что этот лаз больше засыпан, чем предыдущий, и мы можем в нем просто застрять, несмотря на то, что он, возможно, и не долгий.

– Правильно, Макс, Алекс пока пусть отдохнет, вначале мы займемся расчисткой пути с этой стороны.

Макс первым принялся трудится. Потом его сменила Инга, а ее – Мальва. Ребята старались работать быстро. У каждого впереди была одна цель – поскорее выйти на поверхность.

Когда Мальва последней вылезла из норы, Макс предположил:

– Половину хода, думаю, нам удалось расширить.

Алекс взял заостренный с двух сторон деревянный обломок и полез с ним в дыру. Макс с девочками выжидали какое-то время, а потом, как и в первый раз, за Алексом последовала Инга, за ней – Мальва, и последним – Макс.

Алексу и в самом деле пришлось ползти не так уж долго, когда он понял, что ход начинает идти намного выше, а вскоре забрезжил и свет. От радости Алекс чуть не закричал, но потом подумал, что ребята могут его неправильно понять и просто испугаться. Оглянуться он не мог, пространство было слишком узкое, но понял, что его друзья отстали от него, – не было слышно ни малейшего движения, ни малейшего шороха. Он даже испугался, не случилось ли чего…

– Инга, Инга! Все в порядке? Вы следуете за мной? – негромко позвал Алекс. И тут же издалека услышал приглушенный голос девочки:

– Да-да, мы движемся за тобой.

– Тогда я вас обрадую, скоро вы увидите свет… передай остальным!

Эта новость придала всей троице, следовавшей за Алексом, необыкновенный прилив сил и энергии. Все дружно заработали конечностями. Вот уже и они увидели свет.

Но Алексу уже не удавалось пробираться быстро, как он хотел – земли становилось все больше, и ему нелегко было отводить ее вперед. Но он был уверен, что ползти осталось недолго, и поэтому прилагал все силы, разгребая дорогу для себя и товарищей. Остальным было намного проще передвигаться по проторенному пути, и он слышал по производимому ими шуму, что они скоро его догонят.

Земли набралось так много, что она начинала загораживать далекий, слегка брезжущий свет. И в какой-то момент Алекс испугался, что этой все увеличивающейся горкой земли он только закроет вход и уже не сможет выбраться наружу ни сам, ни его друзья. От этой мысли его охватила паника и обдало холодным потом… И тогда он в отчаянии так энергично принялся грести землю и расчищать себе пространство, что неожиданно для себя наполовину вылетел на поверхность. Алекс увидел, что оказался в овраге. Он быстро выкарабкался из него, поднялся и осмотрелся: по дну оврага тек ручей, возможно, раньше он был небольшой речушкой. Лес в этом месте был не такой густой, это тоже радовало. Он вернулся к норе и крикнул негромко, все еще опасаясь лешего, что он уже на свободе. Остальные, еще не видя его, но обрадованные таким известием, поспешили ему навстречу.

Первой показалась Инга, Алекс взглянул на нее и принялся смеяться, – выглядела она ужасной замарашкой. Инга закрывала ладошкой глаза от яркого света и не могла понять, почему Алекс хихикает. Потом рассмеялась и она, взглянув на его лицо. Тут появилась голова Мальвы, ее льняные волосы казались грязно-серыми, как и все лицо. И только яркая голубизна ее глаз не потеряла своего блеска. За ней вылез и Макс. Он был такой же измазанный, как и остальные.

Все принялись прыгать и кричать, как удачно им удалось выбраться на поверхность. А затем начали вертеться во все стороны и гадать, далеко ли они отошли от избы лесничего и не будет ли за ними погони. Внезапно помрачнев, Алекс сказал, что от гаданий проку будет мало, лучше побыстрее привести себя в порядок и как можно скорее уносить ноги из этого леса. Все посерьезнели в один момент и начали отряхиваться и счищать с себя землю и все, что прицепилось к ним по дороге: клочки какого-то ворса, перья, кору деревьев, даже помет. Потом стали помогать друг другу снимать все это со спины.

– В какую же сторону нам теперь бежать? Мы ведь не знаем, где жилище Мальвы.

– Я тоже, Инга, не знаю, как мы отсюда доберемся до моего дома, – Мальва как-то потерянно огляделась по сторонам. – Я сюда никогда не приходила и не знаю дорогу.

– Это, конечно, проблема, – как-то уж очень буднично и спокойно отреагировал на волнение и растерянность девочек Алекс, – и пусть даже компаса у нас нет, географию мы проходили не зря. Мы можем посмотреть, где теперь солнце и определить по его расположению, где находится юг. Я уверен, что нам надо двигаться на юг, потому что именно к югу должен поредеть лес, там за ним начинается степная зона, луга и поля. А дом Мальвы был как раз у границы леса и полей.

– Это все верно, Алекс, – Макс покачал головой, – где юг, где север, мы разберемся, но найти дом Мальвы намного сложнее, нам придется долго, видимо, плутать… Хотя… кто знает, вдруг повезет.

– А может, мне опять кликнуть единорогов? – спросила с надеждой в голосе Мальва.

Алекс, Макс и Инга энергично завертели головами в знак протеста и все вместе закричали: «Нет-нет-нет!»

– Они опять нас могут подвести! Вдруг леший хватился, что нас нет, и только и ждет, что Мальва, как тогда засвистит свирелью, и он опять пошлет за нами единорогов, – Алекс, выпалив все это, поднял кверху глаза, давая понять, что нельзя оставаться до такой степени наивной после всего случившегося.

 

Глава семнадцатая

– Я полагаю, нам надо… – Алекс прошел немного вперед, ребята сделали вслед за ним несколько шагов, но не успел Алекс показать, в каком направлении им следует идти, как вдруг внезапно поднялся сильный ветер, переходящий в смерч. С трудом удерживаясь на ногах, они увидели, что прямо на них невероятно быстро движется что-то невообразимое, похожее на вихревой песчаный столб. Закрыв руками лицо и пытаясь хоть как-то устоять на ногах, все четверо не столько смогли осознать, сколько почувствовали, как что-то подняло их над землей, закружило, завертело и понесло. Оказавшись в этом неистовстве верчения-кружения, перепуганные до смерти дети не успели ничего сообразить, они только пытались перевести дыхание, как-то приспособиться к бешеному темпу вихря и свисту ветра, чтобы не задохнуться от безудержного коловращения. Сколько этот сумасшедший, невероятный полет длился, они не могли бы сказать. Иногда им казалось, что больше уже совсем нет сил, что они не смогут выдержать эту дикую феерию стихии…

И странно сквозь жуткий свист ветра было слышать сатанинское хихиканье: «Вздумали от меня убежать, перехитрить меня. Вот я вас сейчас еще больше заверчу-закружу! Мне-то в таком вихре носиться одно удовольствие, а вас я помучаю, еще не раз вспомяните меня!»

Перед глазами четверых испуганных подростков, сколько они не вглядывались, мелькали и проносились только поднятые вихрем с земли ветки сломанных деревьев, песок, комья земли, но увидеть того, кому принадлежало отвратительное хихиканье, они не могли. И только Мальве чудилось, будто сквозь полумрак и вихрь, она видит черные глаза-уголья.

Сомнений быть не могло: отвратительный лесник-леший вместе с ними несется в злобной мстительной пляске поднятого им смерча.

«Не нравилось вам у меня! Что ж, придется погостить в другом месте. Только гостевание будет не сладкое, совсем не сладкое!» И опять раздался его зловредный хохот.

Внезапно, будто они пересекли невидимую границу, верчение и смерч исчезли, буря прекратилась.

 

Глава восемнадцатая

Они стояли на краю безбрежного поля ржи, а впереди высилась старинная церковь с огромным куполом, который на фоне заходящего солнца казался золотым.

Бледные, едва держащиеся на ногах, все еще не пришедшие в себя от пережитого, ребята недоуменно разглядывали все вокруг. От изумления потеряв дар речи, они не могли ничего произнести. Первой попыталась сказать что-то Мальва, пролепетав:

– Где мы?

Ей никто не ответил. Все вертели головами в разные стороны, как будто объяснение могло прийти извне.

– Эй, эге-гей, – вдруг услышали они чьи-то крики. Прямо к ним бежали, наверное, такого же возраста, как и они, трое мальчишек и одна девочка. Алекс, когда увидел их, едва не расхохотался – до того нелепо, показалось ему, выглядели они в своих одеяниях. Мальчишки бежали, путаясь в длинных холщовых рубахах, а девочка была в длинном до пят сарафане. Подбежав, подростки забросали незнакомцев вопросами.

– Вы чьи?

– К нам в монастырскую школу прибыли?

– Почему одни? Где сопровождающий?

Поскольку никто не отвечал на вопросы, прибежавшие ребята замолчали и с любопытством стали разглядывать странно выглядевших, по их мнению, детей, бросая вслух свои реплики.

– Одеты не по нашему!

– Штаны ишь какие!

– И девки-то, девки – тож в штанах! Вот невидаль!

– Какого роду-племени будете?

Гимназисты поняли, что они по-прежнему находятся в БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ, только в другом, опять новом для них срезе времени. Что их ждет здесь, какие испытания на этот раз выпадут на их долю…

Алекс на всякий случай, в целях обороны, отвел в обе стороны руки, и его друзья сразу же взялись за них и, крепко держась друг за друга, образовали как бы короткую цепь.

– Глядь, в молчанку играют, – проговорил один из мальчиков, на вид самый старший.

– Имена хоть свои знаете? – спросил худой конопатый мальчишка.

Первым назвал себя Алекс, за ним – остальные.

– Имена-то будто не наши. У одной только знакомое имя – Мальва, – девочка будто сомневалась, правильно ли она расслышала, как назвали себя неизвестно откуда взявшиеся эти странные дети.

– Ладно, в монастыре разберутся. Отведем их к игумену. А имена они другие получат, какие должны быть у учеников-послушников церковно-монастырской школы.

– Ну, что стоите, идем в монастырь, игумену-то небось откроетесь, скажете, кто такие и откуда, – старший из четверых, на вид лет четырнадцати, махнул новым знакомцам рукой, как бы приглашая их следовать за ним.

«Ах вот как, теперь мы еще и в древнерусский монастырь попали. И церковь вдалеке – не просто старинная церковь, есть еще и монастырь…» – все это мгновенно домыслила Инга. О том же подумали и мальчики.

И Макс, и Алекс имели весьма смутное представление о монастырях, а Инга о них читала во французских романах, поэтому и хотела найти в Руане монастырь. Мальва же про себя подумала, что на этот раз они попали хотя бы к русичам.

Обе группы двинулись к церкви. Когда они обошли ее со стороны поля и приблизились к постройкам собора, четверо друзей увидели, что к церкви примыкает огромный двор. В нем по обе стороны церкви, параллельно друг другу, были пристроены два деревянных флигеля в два этажа. Выглядели они совершенно одинаково: первый и второй этажи были представлены нижней и верхней галереями, в каждой из которых одна за другой следовали узкие двери и наверху рядом с ними – крохотные оконца. Деревянные лестницы с двух торцевых сторон флигелей вели на верхний этаж. В стороне от флигелей разместились хозяйственные постройки: амбар для зерна, стойла для лошадей, клети для скота и птицы. За задником двора виднелся луг, а за ним – небольшая деревушка.

Большой рыжий лохматый пес, увидев входящих во двор детей, бросился к ним с заливистым лаем. Заметив, что чужаки и свои не бранятся, не дерутся, пес перестал гавкать, стал бросаться поочередно с радостным повизгиванием детям на грудь.

Прибывшие с любопытством, но неуверенно и робко разглядывали все вокруг.

– Я считаю, – шепотом произнес Алекс, – нам не надо говорить, кто мы и откуда. Нас все равно не поймут, это же средневековье, для них весь наш рассказ будет все равно, что сказка. Предлагаю на все вопросы отмалчиваться. А там… там видно будет.

– Но не будет ли наше молчание для них слишком подозрительным? – так же шепотом спросила Инга.

– Я тоже думаю, что так мы можем только навредить ceбe, – подключился к шепчущимся Макс, – им вряд ли понравится, если мы не будем отвечать на их вопросы. Лучше сказать, что мы из дальних мест к ним в школу направлены, прослышали об их школе в монастыре, хотим так же грамоте учиться.

В это время конопатый мальчик сбегал в собор, но пробыл там недолго. С ним вместе вышел монах, подошел к детям, оглядел их и изрек: он не распоряжается в монастыре, надо дождаться игумена, тот должен скоро вернуться, поехал по делам в деревню. И потом, подозрительно глядя на них, сурово отчитал.

– Что ж это вы, нехристи, хотите в монастырской школе учиться, а не осенили себя крестным знамением при входе в святую обитель? Али вы некрещеные?

Все четверо незаметно переглянулись, опустили головы и увидели, как крестятся и склоняют головы приведшие их мальчики. Они поняли, что мальчики им как бы подсказывают, что и как надо делать. Алекс, Макс, Инга и Мальва также склонили головы еще ниже и неумело перекрестились. Монах совсем рассердился.

– Как это родители и креститься вас не научили, а еще в монастырскую школу посылают! Игумен придет, разберется с вами, – и он, метнув сердитый взгляд на прибывших детей, пошел обратно в церковь.

– Вы и правда креститься не обучены, али как? – спросил удивленно все тот же конопатый мальчик.

– Да нет, – начал Макс и немного замялся, не зная, как выйти из положения, – мы просто растерялись на новом месте…

Тут к детям подошел другой монах и сердито сказал:

– Нечего баклуши бить, идите работать. Нечего на новеньких глазеть.

Монастырские тотчас поспешили убраться восвояси.

– Хорошо, что они все разошлись, это нам на руку, – Алекс жестом показал, что надо всем встать поближе друг к другу. – Теперь мы можем все обсудить.

– Я не понимаю, куда мы опять попали, – глаза Мальвы выражали тревогу.

– Мальва, мы и сами мало что понимаем. Ясно, что мы попали в средневековый русский монастырь. Я имела раньше весьма приблизительное представление о церкви, крещении, монастыре…

– А я, Инга, можно сказать, вообще никакого представления обо всем этом не имел. В нашей семье никогда о религии не говорили, а в школе вместо урока по религии я выбрал этику, – Алекс пожал плечами. – Кто знал, что мы можем оказаться в средневековом монастыре!

– Я то же уроки по религии не посещал, но в книгах иногда встречал описание монастырей. А мы теперь, как я понимаю, находимся в православном средневековом монастыре. И нам надо делать вид, что мы все крещеные, просто жили в других местах, там все по-другому было. Но, как я вижу, здесь важно часто креститься и поклоны делать, вот как эти приведшие нас мальчики делали. Если придет игумен, мы, наверное, и перед ним должны перекреститься и поклониться. – Макс сделал гримасу, которая как бы говорила, что все это неприятно, но обстоятельствам подчиниться придется.

– Но если нас спросят конкретно, откуда мы, надо будет, все-таки, выдать название города.

– Верно, Инга, давайте придумаем… М-м-м, скажем, что это маленький городок на севере. Они все равно не знают всех названий. Например, городок Загорск, – Алекс явно был доволен своей выдумкой.

– Неплохо придумано, Алекс, – Макс улыбнулся. – Это лучше, чем отмалчиваться. Мальва, ты должна запомнить: мы все – из Загорска.

Мальва кивнула и поделилась впечатлениями:

– Мне здесь нравится, немного похоже на те места, где я раньше жила. Много простора, поле, луг…

Не успела она договорить, как у ворот остановилась бричка. Из нее вышел, по всей видимости, игумен. Он был так же, как и другие монахи, в черном длинном подряснике, поверх которого была накинута черная мантия. На голове у него был черный головной убор в виде цилиндра, слегка расширяющегося кверху. К нему тотчас же поспешил тот монах, который выходил к прибывшим детям. Он поклонился приехавшему, перекрестился, поцеловал игумену руку. И, указав глазами на новоприбывших, что-то быстро затараторил. Игумен выслушал и, видно, отдал какое-то приказание. Не глядя на кланяющихся ему и крестящихся детей, он быстро пошел к церкви и скрылся за дверью.

К новеньким подошел все тот же монах и сказал, что если они голодны, их отведут поесть. Все четверо утвердительно кивнули. Монах сделал жест, предлагающий следовать за ним.

Они вошли в одну из хозяйственных построек и оказались в узкой длинной комнате. Все ее пространство занимали составленные вместе столы и стоящие вдоль них лавки. В углу находилась икона с лампадкой. В комнате было не очень светло из-за того, что свет проникал только через два небольших оконца.

Монах без слов подошел к иконе, перекрестился и поклонился три раза. То же самое проделали и дети. Повернувшись к ним, он объяснил, что это – трапезная для крестьянских работников и послушников. И предложил им сесть за стол.

Когда все уселись, появился тот старший мальчик, который вместе с другими привел их в монастырь. Оказалось, что зовут его Василием. Он принес на деревянном подносе кружки с молоком и куски хлеба. Монах сложил ладони одна к другой и стал произносить молитву, дети последовали его примеру, повторяя слова молитвы за ним: «Отче наш. Иже еси на небесах! Да святится имя Твое…»

Потом все перекрестились и приступили к еде.

После еды монах вывел ребят во двор и, сказав, что скоро их позовут к игумену, оставил.

– Когда пойдем к игумену, нам надо перед церковью перекреститься и, войдя в церковь, сделать то же самое, а у игумена, наверно, еще и руку поцеловать, хотя делать это мне и не хотелось бы… – Макс вздохнул. – Однако нам придется, видимо, подчиниться всем этим религиозным правилам и традициям.

– Самое ужасное, что мы совсем не знаем ни этих правил, ни этих традиций. Даже не знаем молитвы, которую положено читать перед едой… Хотя… – Инга на минуту замолчала, – вероятно, мы все же крещеные… многие родители делают это на всякий случай.

– Нам надо быть очень осторожными, – последнее слово Алекс проговорил с особой интонацией, – вперед не высовываться, лучше подождать, пока нам что-то скажут или покажут.

В это время дверь церкви отворилась, оттуда вышел все тот же монах и махнул им рукой. Они все вместе подошли к ступенькам церкви, поклонились и перекрестились. Войдя в церковь, сделали то же самое.

С левой стороны от входной двери находился, если можно так сказать, кабинет игумена.

Переступив порог комнаты игумена, все четверо низко поклонились и три раза перекрестились.

Игумен восседал посреди комнаты в большом кресле, обтянутом черным бархатом. Он сидел, сложив руки на выступающем животе и внимательно смотрел на вошедших. Ребята невольно перевели взгляд с игумена на обстановку комнаты. Они увидели стародавнее бюро и деревянные полки с книгами, среди которых было несколько старинных фолиантов в сафьяновом переплете.

– Здравствуйте, дети, – наконец заговорил игумен после продолжительного молчания. – Я – Антоний, игумен этого монастыря или его настоятель, что одно и тоже. Теперь скажите мне: кто вы и откуда прибыли.

– Мы прибыли из Загорска, – начал Алекс. – Наши родители нас оставили здесь, повелев нам хорошо учиться в монастырской школе и быть послушными детьми.

Опять возникла пауза. Игумен пристально разглядывал их.

– Непонятно, как могли вас бросить одних здесь без сопровождающего. Откуда знали ваши родители, что здесь есть школа? Да и девицы почему здесь? В школу мы принимаем только детей мужеского полу. И наряжены вы так, как не подобает детям быть наряженными. Родители ваши какого звания?

– Наши родители купцы, – Инга старалась это говорить уверенно. – Торговые люди.

– Тем паче, должны знать, что девиц в монастырскую школу не принимают.

– Но в монастыре мы видели девочку, – неуверенно возразила Мальва.

– Эта девица – сирота. Она здесь помогает по хозяйству, в школу не ходит, живет в деревне. Когда исполнится ей четырнадцать – отошлем ее в женский монастырь. Назовите теперь себя.

Друзья поочередно назвали свои имена.

– Имена у вас диковинные… Но раз так случилось, что вы попали к нам, то так и быть, отроки сначала пройдут послушание. Имена получите другие: Алекс будет Лексеем, Макс – Мефодием. Девиц отдадим в деревню, в помощь крестьянам. А учеба в монастыре начнется после завершения летних полевых работ. И одежду вам всем сменить надо, негоже в таком виде в монастыре находиться. Девицам тоже другое платье в деревне подберут, – он помолчал немного. – Каких святых вы знаете? Какие молитвы?

– Иисус Христос, – неуверенно сказал Макс. – Отче наш…

Другие молчали, испуганно глядя на игумена.

– Чего перепугались? Али не знаете ничего? Ничему-то вас родители не научили… – Антоний пристально глядел на них. – В монастырь сами захотели или родители вас отправили?

– Мы хотели грамоте учиться, а родители прослышали про вашу монастырскую школу, вот и прислали нас сюда, – Алекс постарался произнести эти слова медленно и уверенно.

– А ведаете ли вы, что в школу мы принимаем только тех, кто решил пройти через послушничество, потом принять постриг, дать обет и иноком стать?

– Мы этого не знали, – Макс пробормотал это тихо, не зная, что еще сказать, чтобы не попасть впросак. – Но… но мы ради грамоты готовы пройти послушничество.

– Неправильно говорите, – рассердился игумен, – послушничество и иночество принимать надо не ради грамоты, а ради добровольного служения Богу и спасения души. Глупые, ох глупые вы дети! Ничего вы не знаете, ничего не ведаете. Родители ваши ничему вас не научили! – недовольно повторил он и опять помолчал, переводя взгляд с одного подростка на другого. – Что же вы, сродственники между собой будете?

– И сродственники, но дальние, – подтвердил Алекс, – и соседи… – и тут же кланяясь, стал упрашивать: – Разрешите здесь девицам остаться, их родители просили нас быть им защитниками и помощниками.

– Меня не интересует, о чем родители вас просили. Девицам здесь не место, монастырь у нас мужеский! – он повысил голос. – Я только раз говорю, если заставите меня повторяться, на вас тяжелая епитимия будет наложена за непослушание. А теперь идите. Игнат покажет вам обоим келью, а девиц отведут в деревню. И запомните – только полное беспрекословное послушание позволит вам здесь остаться и учиться, иначе… – он не договорил и махнул им рукой, чтобы ушли.

Дети, пятясь и крестясь, направились к двери.

За дверью их ждал Игнат. Они вышли во двор, Игнат велел девочкам во дворе обождать, сам же повел мальчишек в дальнюю келью в нижней галерее одного из флигелей.

В крошечной келье стояли две деревянные лавки, на них лежали набитые соломой тюфяки. В углу висела икона. Больше в келье ничего не было. На тюфяках лежали длинные серые холщовые рубахи.

Игнат велел им переодеться и сказал, что позже они получат белье и одеяла. Он хотел вынести их одежду, но Алекс и Макс упросили его оставить ее, заверили, что надевать не будут, положат под тюфяк.

Игнат задал им исполнить первое послушание: вырвать сорную траву из-под камней во дворе.

Инга и Мальва остались во дворе, и едва сдерживались, чтобы не расплакаться. Им совсем не хотелось расставаться с мальчиками, их пугала неизвестность и обещание отдать в услужение к крестьянам. Что они будут делать в деревне?

Прошло некоторое время, и Инга с Мальвой увидели возвращающихся с Игнатом мальчишек. И обе, позабыв свои тревоги, едва сдержались от смеха: Макс и Алекс шли, путаясь в длинных рубашках. Поравнявшись с подружками, прошептали: «Ничего, девочки, держитесь! Все будет хорошо, вот увидите! Деревня недалеко, мы будем встречаться».

Потом девочки увидели, как ребята стали рвать траву во дворе, а их обеих жестом пригласил следовать за собой Игнат.

Дорога в деревню шла через луг. Игнат шел быстро, Инга и Мальва едва поспевали за ним. И даже не успевали полюбоваться растущими на лугу цветами. Вскоре они подошли к деревне, которая вблизи оказалась не такой уж маленькой. Невысокие избы, крытые соломой, растянулись в длинную цепочку.

Игнат подвел их ко второму с краю дому, около которого в пыли возились маленькие дети. Они вошли в ворота дома и оказались в сенцах, из которых одна дверь вела во двор, другая – в горницу. Игнат постучал, затем толкнул дверь, и все трое вошли в большую комнату. В ней в беспорядке была разбросана посуда, одежда, какие-то вещи, а на широкой печи лежала молодая еще, но очень худая женщина с огромными черными глазами. Вдоль стен стояли лавки. Женщина слабо вскрикнула от удивления и хотела приподняться. Но Игнат перекрестил ее, водя рукой в воздухе, и сделал знак, чтобы она не поднималась.

– Лежи, Матрена, вот, помощниц тебе привел, видишь, Бог не оставляет тебя одну… Теперь будет кому и за детьми, и за тобой присмотреть, и порядок навести в доме, и с хозяйством управиться. Вот только дай им одежку другую, видишь, как они наряжены диковинно.

Матрена, все еще не спуская с пришедших девочек удивленного взгляда, махнула рукой в угол, где стоял большой деревянный сундук.

– Ага, ну и пусть они сами выберут себе платья, а я пойду, Бог вам в помощь. А вы, девицы, – обратился монах к Инге и Мальве, – должны Матрену во всем слушаться, она теперь вам как мать.

Когда Игнат вышел, Инга с Мальвой подошли к сундуку, взяли из него чистые сарафаны и пошли за печь переодеваться. Сарафаны – красного цвета у Инги, синего – у Мальвы, были им велики. Девочкам было непривычно в такой одежде, особенно Инге, и выглядели они до того неуклюже, что, оглядев друг друга, невольно рассмеялись.

Матрена, будто угадав, почему они смеются, негромко сказала:

– Ничего, привыкнете к нашей одежке. А вы тоже, поди, бедные совсем, раз платьев своих не имеете, мужески штаны надели. Грех девицам в штанах ходить. Ну, да ладно, свечереется, пойдете на речку, постираете свою одежку. А теперь, девицы, приберите в избе. Да звать-то вас как?

Девочки назвали свои имена.

– Инга… – задумчиво повторила Матрена. – Из каких же мест вы, как сюда попали?

– Мы из Загорска, нас родители послали вместе с нашими братьями в школу монастырскую, да не принимают нас в школу, говорят – школа не для девиц.

– Верно, девиц грамоте не учат, чай, только боярских дочек. А обучены вы другой грамоте, хозяйственной? Умеете скотинку кормить, хлеб печь, холсты ткать?

Девочки замялись, не зная, что ответить.

– Ну, что-то умеем, – неуверенно протянула Мальва.

– А если и не умеем, вы нас, Матрена, научите, – нашлась, что сказать Инга.

– Я рада бы вас поучить, да трудно мне, хворая я совсем. Видите, на печи лежу в летнюю-то пору. Сама голодная, дети голодные бегают. Неможется мне.

– И давно вы болеете? – спросила Инга.

– Давненько. Не одна неделя пробежала.

– И никто вам не помогает? – удивились девочки.

– Муж у меня помер, кому ж помогать? Я – не из этой деревни, мои родичи знать ничего не знают. А здесь у всех своих забот полно и в поле, и в доме. Забежит иногда соседушка, хлеба принесет. Вот и вся помощь. Да я и не обижаюсь… Вот вы все и знаете. А теперь идите, наберите муки из ларя, да оладьи состряпайте. Детей накормите, сами поешьте, а прибираться будете завтра.

– А где дети? – спросила Мальва.

– Разве вы не видели, когда к дому подходили? Они всегда у ворот играют. Хорошо, что лето, кто-то им морковку даст, кто – репку, тем и живы. Они у меня погодки: Кириллу – четыре, Димитрию – три.

Девочки решили, что напекут оладий и первыми их должны отведать дети.

 

Глава девятнадцатая

Макс и Алекс убрали не только двор монастыря, но и галереи обоих флигелей. Затем их позвали в трапезную и опять дали по кружке молока и по куску хлеба.

Когда, поужинав, они вышли, то заметили, как в другую трапезную входили строем немногим более десяти монахов.

Василий, оказавшись рядом с ними, объяснил, что это монашеская братия – те, кто уже принял постриг, и что идут они на вечерю.

– А что они все делают в монастыре? Спросил удивленно Алекс. – Их нигде не было видно.

– Как это, что делают, – удивился в свою очередь Василий. – У них своя работа, святые книги переписывают. Да еще день деньской молятся Богу и поклоны отдают. Зa всех молятся, и за себя, и за нас. А мы, послушники, им служим в кельях. И вас отдадут в услужение, как только попривыкните немного.

Алекс с Максом переглянулись и ничего не сказали. Вскоре к ним подошли еще два послушника – Елизар и Анатолий.

– На вас, Лексей и Мефодий, наложено новое послушание, мы сами об этом слыхали, когда игумен отдавал распоряжения Игнату. Завтра на заре подниметесь и пойдете на луг – коз пасти. Мы раньше с Елизаром это делали, а теперь – вы. Но об этом вам еще сам Игнат объявит.

– А кто в монастыре с хозяйством управляется – за скотом смотрит, кушать для всех готовит? – спросил Макс.

– Да кто ж еще, знамо, крестьяне из деревни, – конопатый Елизар говорил об этом так, будто ему было странно слышать подобные вопросы. – Они полдня в монастыре работают, а после идут свои дела делать.

– Скоро Спас! Хорошо! Праздник! Вот тогда погуляем! И будем есть не только хлеб и молоко, но и пирогов отведаем, – Анатолий с улыбкой поглядел на Макса и Алекса. – Нам еще хорошо! Нам, детям, дают и молоко. А вот иноки от праздника до праздника кроме воды и хлеба, да ещё похлёбки, ничего не видят.

– Нам в праздники разрешают с другими детьми из деревни гулять. Мы в лапту играем. Любите вы в лапту играть? – Елизар, почему-то прищурясь, ждал ответа.

– В лапту… – не то спрашивая, не то размышляя, протянул Алекс, – да кто ж не любит, конечно, поиграем. – Он незаметно толкнул Макса локтем, чтобы тот и не подумал сказать, что они о такой игре даже не слышали.

– Мне велено вас постричь так же, как и мы пострижены, но, – Василий разглядывал головы Макса и Алекса, – в круг ровно не выйдет, надо ждать, пока волосья отрастут.

– А теперь нам всем надо по кельям разойтись, помолиться и спать ложиться. А то еще епитимью схлопочем, – Анатолий выразительно посмотрел на новичков, давая им понять, что делать во дворе больше нечего.

Алекс и Макс пошли в свою келью. Войдя, уселись на свои кровати-лавки.

– Ну и жизнь в этом монастыре, ничего не скажешь, – Макс удрученно покачал головой.

– У меня такое чувство, что мы превратились не то в заключенных, не то в солдат, – невесело прошептал в ответ Алекс.

Вдруг дверь отворилась. На пороге стоял и сердито смотрел на них Игнат.

– Почему вы не молитесь перед сном, не благодарите Бога за прошедший удачный день, не просите его благоволения на будущий? Хотите, чтобы вас изгнали из монастыря?

– Простите нас, – пролепетал Макс. – Все для нас пока здесь так непривычно. Простите… – И он, а за ним Алекс, повернулись к иконе и начали молиться.

– На колени перед иконой, на колени, – услышали они голос Игната. – Завтра поутру на пастбище пойдете коз пасти, – добавил он.

Мальчики стали в проходе между лавками на колени. Долго делали поклоны, пока совсем не устали. Потом, утомленные, легли на свои постели и быстро уснули.

Утром их разбудил Елизар. Не совсем еще проснувшиеся Макс и Алекс вышли из кельи. Елизар вывел к ним шесть коз и дал с собой каждому по хворостине и по маленькой котомке, в каждую из них было положено по два ломтя хлеба и по куску сыра. Когда они вышли за пределы монастыря, Елизар показал им пастбище, а сам вернулся обратно в монастырь.

– Что нам теперь делать? – спросил все еще сонный Алекс у Макса.

– Как что? Гнать коз на пастбище и смотреть, чтобы они от нас не убежали. Я считаю, Алекс, что нам еще повезло. Пасти коз, я полагаю, дело не трудное: они будут травку щипать и переходить с места на место, а мы – за ними. Я думаю, что это лучше, чем в монастыре день деньской под надзором быть. Только бы козы не убежали.

Помахивая хворостинами, они погнали коз на пастбище.

Пасти коз действительно оказалось не так уж и сложно. Только им очень хотелось есть. По одному куску хлеба они почти сразу съели, а сыр и второй кусок решили оставить на обед. Ведь возвращаться им нужно будет только под вечер. Помня предыдущий опыт, они присматривались к траве, пытаясь найти дикий щавель или лук, но ничего не находили.

Переходя с места на место, следуя за козами, они обсуждали положение, в которое невольно попали, и не могли спрогнозировать хоть какой-то приемлемый и реальный выход из него.

– У нас теперь нет никаких ориентиров, нет наших костюмов. Ничего… ничего! – в отчаянии повторял Алекс, сидя на траве.

– Может быть, что-то изменится… я не верю, не могу верить, что мы так и останемся здесь… Здесь… навсегда… навсегда! Не хочу!! – у Макса на глазах появились слезы. Он вытер их руками, поднялся, побежал и отогнал к стаду двух отбившихся коз. А когда вернулся к Алексу, слез уже не было видно, его лицо выражало решимость. – Алекс, мы здесь пробыли так мало. Нам нельзя отчаиваться. Это могут заметить. Тогда нам, наверно, еще хуже будет. Вот увидишь, мы как-то выберемся отсюда!

Изморенные солнцем новоиспеченные пастухи, съев последние кусочки хлеба и сыр, нечаянно уснули. Их разбудили чьи-то голоса. Испуганные мальчуганы, решив, что это кто-то из монастыря к ним пожаловал, вскочили на ноги. Прямо к ним шли две девчонки в длинных сарафанах. И вдруг девочки закричали что-то и побежали прямо к ним. Тогда Макс и Алекс узнали Ингу и Мальву.

Когда девочки подбежали, все четверо запрыгали от радости и, перебивая друг друга, кричали, как им повезло, что удалось встретиться так быстро, чего они, разумеется, не ожидали.

Выяснилось, что девочки очень много успели переделать в доме больной Матрены, а потом отпросились у нее сходить на луг, чтобы нарвать цветов. Увидев пасущееся стадо, решили поговорить с пастухами, подумав, что это местные из деревни. И, только приблизившись, увидели, что это их друзья.

Мальчики сообщили подружкам обо всем, что с ними произошло в монастыре, о своем новом послушании – пастушестве. И те, и другие решили, что это поручение как нельзя кстати – они смогут беспрепятственно и бесконтрольно встречаться.

У девочек оказались с собой несколько лепешек, которые они смогли испечь, благодаря указаниям Матрены. Макс и Алекс мгновенно съели их.

Девочки рассказали, что им не так уж и плохо у Матрены, она не злая. Им жалко ее, они стараются ей помочь, потому что она очень больна. Они предложили мальчикам принести в следующий раз свою одежду, чтобы постирать ее в речке.

Когда подружки, распрощавшись, убежали, у Макса и Алекса было совсем другое настроение: они подумали, что все не так уж и ужасно, что, наверняка, настанет день, когда они смогут придумать, как им выбраться не только из монастыря, но и из БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ к своим родителям, в свой настоящий мир.

Когда они пригнали коз обратно в монастырь, обнаружилось, что они должны их еще и подоить. Мальчики совсем растерялись, они не знали, с какой стороны подойти к козе, чтобы та не забодала. И сначала неловко топтались около коз. Но им на помощь пришел конопатый Елизар. Он показал, как нужно подготовить козу, как ее правильно поставить, чтобы она не брыкалась и дала себя спокойно подоить. Это задание было для них самое трудное, козы их не слушали. Им самим было и смешно, и обидно, казалось будто козы насмехаются над ними. Несмотря на то, что Елизар был очень терпелив, не смеялся над их неуменьем, у них долго ничего не получалось. Максу и Алексу удалось подоить только по одной козе, с остальными справился Елизар.

Потом их покормили свеженадоенным молоком и хлебом, и они отправились в свою келью.

Помня о вчерашнем приходе Игната, они, придя в келью, всего несколько минут посидели на лавках, а потом встали на колени перед иконой. В это время и заглянул к ним Игнат. Постоял молча, понаблюдал и ушел будто бы, но они чувствовали, что он продолжает стоять за дверью. Поэтому не торопились подниматься, хотя коленки от непривычки одеревенели. Наконец-то они дождались, когда монах ушел, и улеглись спать. Шепотом обменялись мнением, что разговаривать не стоит, вдруг кто-то станет подслушивать – наговориться они успеют на лугу. И уснули.

 

Глава двадцатая

На следующий день к ним на луг опять пришли Инга и Мальва, принесли оладий. Все четверо уселись на траве. Девочки рассказали, что в деревне все готовятся к празднику, к Спасу.

– А вам не задавали вопрос, умеете ли вы играть в лапту? – спросил Макс у девочек.

– Да нет, мы детей там почти не видим, все время у Матрены в избе или во дворе работаем, – Инга удивленно смотрела на мальчиков. – Это интересная игра? – и не дожидаясь ответа, продолжила: – Вот уж и представить себе не могла, что здесь могут играть. Хотя, почему бы и нет… это для нас Бывшая реальность, а для всех этих людей – обычная жизнь.

– Мы не знаем, что это за игра, увлекательная или нет, но… пришлось сказать, что мы также играем в нее. Нам не хотелось отрицательным ответом вызывать какие-то лишние подозрения, – пояснил Алекс.

Едва успел он договорить, как вдруг они услышали хихиканье и чей-то голос прогнусавил:

– Хорошо вам? Довольны? Не нравилось вам у меня, ну так поживите здесь, узнаете, почем фунт лиха. Попроситесь ко мне опять, а я еще и подумаю, принять вас или нет! – и опять раздался злой хохот.

И тут, оглянувшись, дети увидели большого черного кота, на голове у которого, рядом с ушками, торчали рожки, а глаза почему-то горели красным огнем. Инга испуганно ахнула. Побледнела и вся сжалась Мальва. Замерли ошеломленные мальчики. А кот, прошмыгнув мимо каждого из них и насладившись произведенным эффектом, совсем уже загрохотал довольным хохотом и исчез.

Подростки долго сидели, не двигаясь. Появление лешего в образе жуткого кота привело всех в тягостное, подавленное состояние.

Первым вышел из оцепенения Алекс.

– Хорошо еще, что никто его не слышал и не видел, иначе сожгли бы нас на костре за связь с нечистой силой.

– Что ты говоришь, Алекс, – сдавленным от страха голосом прошептала Мальва.

– Будем надеяться, что кота кроме нас никто не видел, не пугайся, Мальва, нас не бросят в костер. Алекс, – Макс укоризненно посмотрел на друга, – не надо так жутко фантазировать, ты до смерти перепугал Мальву.

– Нам надо обязательно что-то придумать… Ужасно оставаться во власти кота… или еще кого-то… Я так хочу домой… – Инга проговорила эти слова, почти плача.

– Но что, что придумать?… – расстроенно и тихо пробормотал Алекс.

– Алекс, смотри! Козы разбежались! Быстрее, бежим! – Макс вскочил и помчался к козам, Алекс – за ним.

Девочки, оценив ситуацию, поняли, что их друзья сами справятся и соберут козье стадо, махнули им рукой на прощание и побежали в деревню.

Когда стадо было согнано, мальчики опять уселись на траву, выбрав удобную позицию для наблюдения за животными. Сначала они долго молчали.

– Мы забыли передать девочкам нашу одежду для стирки, – тихо и как-то безразлично сказал Макс.

– Ничего, в другой раз отдадим, – не сразу, будто задумавшись о чем-то, ответил ему Алекс.

– Алекс, мм… мы здесь каждый день молимся. Ты веришь в Бога?

– Не знаю. Я теперь стал каким-то другим… Мне всегда родители говорили, и я был с ними согласен, что Бог – это выдумки. Что человек, совершенствуя себя на протяжении множества веков, смог постепенно добиться поразительных результатов во всех областях человеческой деятельности. Без Бога. Но теперь… я не знаю…

– Я всегда тоже так думал, как и ты, что человек сам строит свою жизнь и, в конечном счете, она и есть результат его усилий и стремлений. Но здесь мы столкнулись с такими необъяснимыми явлениями…

– И все же, Макс, мы, наверное, каждый день должны просить у Бога помочь нам выбраться отсюда. Правда, есть поговорка: на Бога надейся, а сам не плошай. Нам надо самим как-то сообразить, как вернуться домой. Оставаться здесь у меня нет ни малейшего желания. Я предпочитаю историю изучать по книгам, не вживаясь и не врастая в ее вековые пласты.

– А ведь когда мы вернемся, Алекс, нам могут не поверить, если мы расскажем обо всем, что с нами случилось.

– Ну тогда, Макс, оставим это при себе и не будем болтать. Или хотя бы сначала проявим осторожность, посмотрим, как к нам вообще отнесутся после этого странного путешествия. Особенно интересно будет услышать мнение ученых из той злополучной лаборатории…

– Ой, Алекс, смотри, козы опять разбрелись, кто куда.

И мальчишки побежали за стадом, а потом, погоняя коз хворостинами, медленно побрели в монастырь.

 

Глава двадцать первая

Матрена проснулась после полуденного сна и позвала девочек.

– Мальва, Инга, заварите опять это питье, которое вы вчера под вечер мне давали. От него хоть и клонит ко сну, но все равно как-то легче, не такая сильная боль внутри.

Девочки подошли к Матрене. Им было очень жалко эту молодую женщину. Она на глазах все больше худела, будто таяла.

– А где ты, Матрена, взяла эту траву?

– Вчера, когда вы на луг бегали, приходила ко мне одна старуха из деревни, все называют ее знахаркой. Поглядела она на меня, сказала, что мне может только от этой травы полегче стать. И правда – я во сне забываюсь, не так боль чувствую.

– Ах, врача бы тебе, а не знахарку, – пробормотала Инга.

– Инга, ты что-то мне сейчас сказала? Не веришь, что трава мне помогает? А я вот верю… когда веришь, тогда и помогает.

– Нет, Матрена, нет… Мы с Мальвой были бы очень рады, если бы ты опять здоровой стала, – и повернулась к Мальве: – Пойдем, заварим чай Матрене.

И они вышли через сенцы во двор. Там на летней печке они обычно готовили еду.

Когда они вернулись с чаем, в дверь кто-то постучал. Потом, не дожидаясь ответа, дверь отворили и в избу вошла молодая девка в цветастом сарафане, лет пятнадцати. Она с любопытством оглядела всех и только тогда низко поклонилась.

– Здравия всем желаю. Как тебе, Матрена, полегчало от той травы, что моя бабка тебе дала?

– Немного легше. Поблагодари ее, Настасья. Проходи, гостьей будешь. Вишь, эти девицы мне Богом в помощь даны. Они все по дому делают, ребятишек кормят и траву твоей бабки заваривают. Без них я бы ужо, знать, Богу душу отдала.

Настасья села на лавку. Немного помолчала.

– Вам сколько годков, девки?

– По двенадцать с половиной, – ей в тон ответила Инга.

– Считаете половину, чудно… Да ведь можно сказать тринадцать и все. Она опять на минуту умолкла. – Завтра никто в поле и в монастыре работать не будет. Завтра – праздник, Спас. Весь народ утром в церковь пойдет, а потом – гулять. Будете и вы с нами, деревенскими, гулять? Чай, отпустит вас Матрена?

– Чего ж не отпустить. Пущай гуляют. С утра только в избе надо прибраться, малых покормить, по хозяйству кой-чего сделать… И они – вольные птахи.

– Когда праздники – у нас весело, – Настасья, улыбаясь, посмотрела на девочек, – в игры играем, песни поем. Вам понравится. Завтра расскажете нам, как у вас праздники проходят.

– Мне праздник Семика очень нравился, – вспомнила Мальва. – Мы березу украшали цветами, около нее водили хороводы, песни пели. И потом садились все кушать под березой, делали общий стол: все приносили, кто что мог.

– И мы Семик любим праздновать, березку украшать. Ну, а завтра, на Спас, медовый напиток будем делать. Сбитень. Очень вкусный. Но с утра в церковь монастырскую все пойдем молиться, поклоны бить Богу перед Крестом Господним, – она опять замолчала. – А народу-то будет! Попряходят и из дальних деревень. И всех мы должны привечать и угощать, – Настасья оглядела присутствующих. – А теперь пойду, рассказала я вам все, что сама знаю. Будьте здравы все, завтра встретимся! – и она стремительно выбежала.

– Что вы шепчетесь, мои красавицы? Вижу, что опять хотите к своим дружкам сбегать. Коли все по хозяйству сделали, бегите, расскажите и им, что услышали от Настасьи.

– Матрена, мы долго не будем, вернемся быстро, доделаем все, что ты скажешь! – Инга потянула Мальву за руку, и они выбежали из избы. – Мальва, я, кажется, придумала, как нам выбраться из этой деревни, надо все мальчикам рассказать! – держа Мальву за руку, на ходу тараторила Инга.

– Выбраться? Вы все так хотите убежать отсюда… А мне, Инга, здесь нравится. Я боюсь лешего… Я хотела бы остаться.

– Мальва! Что ты говоришь! Ты и сама это не понимаешь! С кем ты здесь останешься? Ведь Матрена может в любую минуту умереть, она очень больная. Куда ты тогда пойдешь? Опять в чей-то дом? А там вдруг – злые люди? Пропадешь тогда… И ты же хотела… надеялась встретиться с родными.

– То-то и оно, – неуверенно пробормотала Мальва. – Я думала, что я потом к ним из этой деревни смогу приехать… Разве Матрена может умереть? Ведь ей траву знахарка передала, вот от этой травы она и поздоровеет.

– Мальва, ты ничего не видишь, ничего не понимаешь! Матрене с каждым днем хуже, она все больше слабеет и худеет, вся прямо черная стала. А трава ее не лечит, а только, видно, боль притупляет, да еще и усыпляет. Поэтому ей кажется, что болезнь, или как она говорит – хворь – на убыль идет… Жалко ее, но, что мы можем сделать… Ей бы доктора, а так… – и уже другим тоном продолжила: – Нам надо воспользоваться этим праздником, многолюдьем и… убежать отсюда.

– Но как и куда?

– Странный вопрос – куда. Разумеется, туда, где твой дом, там одежда осталась, в нее вмонтирована система связи. Нас, скорее всего, уже ищут.

– Я вижу уже коз, а вот и мальцы рядом с ними. Скажи, что ты придумала.

– Нет, я лучше всем вместе объявлю.

Мальчики, увидев подружек, перестали перегонять коз.

Когда те и другие поприветствовали друг друга, Макс, радующийся встрече, заметил:

– Хорошо, что вас отпускают. Иначе – как бы мы виделись. Нам из монастыря уходить не велено. Только бы Игнат не узнал.

– Мы попросим Матрену никому об этом не говорить, она добрая женщина, только очень больная. Остается надеется, что Матрена нас не выдаст. Вам уже сказали, что вы завтра в праздник должны делать?

– Да. Нас сначала хотели в монастыре оставить, а потом, вспомнив об огромном стечении народа, решили, что лучше нам, как обычно, на пастбище идти. Крестьяне из козьего молока делают сыр, из-за праздника его запасы уменьшатся. Вот и подумали, что в монастыре мы пользы принесем немного, будет лучше, если козы побольше молока нагуляют, – объяснил Макс.

– Отлично! Значит мы завтра опять прибежим к вам на луг. Мне, ребята, одна идея в голову пришла…

В этот момент опять раздалось хихиканье и что-то будто шлепнулось на траву около ребят. Дети оглянулись и увидели все того же огромного черного кота с красными глазами. Он прыгал, переворачивался на спину и, беспрерывно похохатывая, загнусавил:

– Ну что? Не нравится вам здесь? Это еще что – цветочки! Ягодки будут впереди! Еще поплачете и добрым словом меня вспомяните! Вот тогда я, может, и соглашусь вам помочь! – и, сделав вдруг дугу в воздухе, исчез, только хохот его еще долго доносился.

Испуганные и удрученные, все какое-то время молчали. Первой вышла из оцепенения Инга.

– Кот нас уже второй раз напугал своим приземлением. Но это даже лучше, что он нас не оставляет… – увидев удивление на лицах мальчиков, отнюдь не жаждущих встречаться с котом, Инга продолжила: – Я начала уже говорить, что меня одна идея посетила… Так вот, у меня есть план, как нам отсюда исчезнуть.

– Ну и как? – Макс и Алекс были явно заинтригованы.

– Может, вам покажется мой план смешным или глупым… – уверенность вдруг оставила Ингу.

– Ах, да перестань жеманиться, – закричал Алекс, – говори быстрее!

– Я думаю, мы можем воспользоваться появлением кота, то бишь лешего-лесника. Только вот не смейтесь! – Инга замолчала, не зная, как получше все объяснить. – Ну, в общем, было бы хорошо, если бы кот и завтра здесь оказался. Но, знаете, есть одна проблема, – Инга замялась, – если вы не захотите… Понимаете, то, что я хочу предложить, я сама не могу выполнить. Надо будет кому-то из вас… у кого больше смелости, – пробормотала она тихо, – и… больше силы.

– Нет, это просто невозможно, столько сказано, и все это только предисловие, – возмутился Алекс. – Вот уж чисто девчоночий подход к делу – ничего конкретного! Мы так и не знаем, что же ты придумала.

– Все очень просто, даже примитивно – схватить кота за хвост, когда он приблизится к нам. И заявить, что мы его отпустим, если он нас вернет на то место, где завертел-закружил всех нас в вихре.

И Инга застыла в ожидании – как отнесутся к ее предложению остальные.

– И это совсем не смешно… то есть было бы смешно, когда бы ни было так грустно… Все это совершенно неожиданно, но… в твоем предложении что-то есть… Только надо все детально обдумать… – Макс призадумался. – Неплохо бы что-то вроде плана составить.

– Особенно планировать нечего… – Алекс обмозговывал предложенный вариант побега. – Разве что… если мы схватим кота за хвост, он может в этот момент увернуться и укусить того, кто его держит…

– Если кто-то словит кота за хвост, в это же самое время кто-то другой должен постараться всунуть коту в рот палку и держать его так до тех пор, пока он нас не перенесет туда, куда нам надо.

– Мальва, это гениально! – воскликнул Алекс.

– Только вот, кто будет все это делать? – спросил Макс.

– Я надеюсь, что смогу всунуть палку коту в зубы, – Мальва говорила не совсем уверенно, – мне кажется, я не испугаюсь, но сначала кто-то должен его подцепить за хвост и крепко-крепко удерживать. А хвост у него очень длинный, и это, я думаю, нам только на руку.

– Значит, Мальва, нам с тобой придется поработать, – Алекс снисходительно, с некоторым чувством превосходства посмотрел на Ингу и Макса. – Мы с тобой более сильные, – он улыбался. – Без страха и упрека… Но если нам удастся это выполнить, то есть поймать кота и удерживать с двух сторон, то Инга и Макс должны взяться за руки и дать руки нам, если они свободны будут, или ухватиться за нашу одежду. Таким образом мы образуем замкнутый круг вместе с котом и, возможно, нам будет легче пережить, и «перелет» в другое время и на другое место.

– Вот, если бы все так получилось, как мы задумали, – размечталась Инга.

– Будем надеяться, что из-за наплыва народа в монастырь за нами будут не очень-то присматривать… – Максу очень хотелось убедить в этом и себя, и других.

– Только вот когда нам лучше встретиться? Утром или после обеда? – Инга сама же и ответила: – Безопаснее всего утром, когда все в храме.

– Из-за многолюдья нас не сразу бросятся искать, – в глазах Макса светилась такая вера в успех!

– Bce! Решено! Вы, девочки, придете к нам, когда все отправятся в церковь. А мы постараемся отойти с козами подальше от монастыря, – Алекс с нежностью посмотрел на Ингу. – Видишь, совсем не глупая, а даже наоборот – у тебя идея возникла… Только бы его хвост не выскользнул.

– А ты потри руку обо что-нибудь шершавое, тогда и рука скользить не будет, – предложила Мальва.

– Попробую, – Алекс недоверчиво и удивленно посмотрел на Мальву.

– Давайте, мальчики, вашу одежду, – Инга свернула ее, – мы постираем сегодня, она еще высохнет, и пригодится нам. А то мы все так нелепо выглядим.

– Теперь и настроение немного другое, а то в монастыре все ходят, повесив головы… – Алекс вздохнул. – Только здесь мы и можем оставаться самими собой.

– Мы так просто попали в БЫВШУЮ РЕАЛЬНОСТЬ. А в БУДУЩЕЕ мы тоже сможем без проблем проникнуть? – полушутя-полусерьезно спросила Инга.

– Инга, ты хотя бы из БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ выберись, а там… – Макс махнул рукой, мол, о таком абсурде нет смысла и говорить.

– Нам надо идти, напоследок помочь Матрене все привести в порядок. Бедная она, бедная…

И девочки сразу побежали на речку – стирать одежду мальчишек. Потом поспешили к Матрене, которую застали спящей. Они покормили детей, уложили их спать и улеглись сами на широких лавках.

 

Глава двадцать вторая

Макс и Алекс долго еще обсуждали, как им лучше выполнить задуманное. Они верили и не верили, что им удастся осуществить их план. Они боялись себе признаться, что их затея может лопнуть, как мыльный пузырь: ведь кот, вернее – леший, знает обо всем, что происходит с ними здесь… Вдруг он догадается и об их намерении? Хватит ли им завтра отваги и силы не испугаться его жутких красных глаз?…

Почти всю ночь мальчики не сомкнули глаз и забылись тревожным сном только под утро.

Утренняя прохлада немного взбодрила пастушков, но на лугу они поняли, что им трудно преодолеть страх. И тогда, чтобы отвлечься от переживаний по поводу предстоящей «операции», – как выразился Алекс, он предложил рассказать по очереди как можно больше смешных историй, случившихся на самом деле или, если таковых не было, несколько анекдотов. Так, попеременно усыпляя свой страх, они, наконец-то, дождались прихода девочек.

Видно было, что девочки тоже очень волнуются, особенно Мальва, ведь ей предстояло быть не просто наблюдателем, а исполнителем сложного задания. Они принесли выстиранную одежду, и мальчики положили ее в свои котомки, которые кое-как приспособили за спиной в виде рюкзаков.

Все четверо как всегда уселись в кружок на траве. Девочки стали рассказывать, что впервые в это утро они увидели столько крестьян, которые вместе с семьями, принаряженные, спешили в церковь. Их хозяйка Матрена совсем ослабела и почти все время спала. А ее детей взяла знахарка, – бабка Настасьи, приглашавшей их принять участие в празднике. Так что контролировать девочек в это утро было некому.

Никто из них не знал, появится ли тот, кого они так ждут и одновременно боятся.

И вдруг, как всегда неожиданно, они услышали это дурацкое хихиканье – откуда-то прямо в их круг свалился кот.

– Вы почему тут сидите, в церковь не идете, в Бога не верите? Хи-хи-хи…

В это мгновение Алекс и схватил его длинный-предлинный извивающийся хвост.

– Алекс, ты хвост на руку наматывай, на руку! – крикнула возбужденно Мальва.

Она в это время смогла каким-то образом наполовину воткнуть заранее подготовленную палку коту в пасть.

Макс, сначала просто наблюдавший, подскочил к Мальве, и они вместе, надавив палку, смогли ее продвинуть вглубь пасти, да так, что клыки с двух сторон плотно зажали дерево.

Кот зарычал от злобы, попытался выдернуть хвост. Но Алекс по совету Мальвы намотал хвост кота на руку и крепко держал его. Все были возбуждены и шумно дышали, как после бега. Никто из них не рискнул посмотреть в красные глаза кота, наводившие необъяснимый страх.

Инга, увидев, что ее идея вполне реализовалась, крикнула коту каким-то не своим голосом:

– Мы тебя отпустим только тогда, когда ты нас перенесешь отсюда на то место, где схватил и закружил смерчем. Иначе – худо тебе будет.

Кот отчаянно и зло вращал красными фарами глаз, дергался из стороны в сторону, но… вырваться не мог.

Все четверо взялись за руки и за одежду Алекса, и Мальвы, обе руки которых были заняты, и… через некоторое время они почувствовали, что поднялись на высоту и плавно летят. Вот уже и монастырь внизу оказался, и деревня, а они взметнулись выше и будто поплыли по воздуху. Ни бури, ни ветра, ни верчения в этот раз не было. И поэтому им сравнительно легко было держаться друг за друга, а Алексу и Мальве – не выпускать кота из рук.

Но, несмотря на легкость полета, им всем было не по себе – страшновато висеть в воздухе вот так просто, без соответствующего снаряжения, вообще без ничего. Каждый из них гнал от себя мысль, что кот может в любой момент выкинуть какой-либо трюк, и они все запросто упадут вниз и… Что будет дальше – никому из них представлять не хотелось. Поэтому им было не до красот полей, лугов, лесов и рек, над которыми они пролетали.

Через некоторое время невольные воздухоплаватели приземлились точно на то место, где леший наслал на них смерч.

Уже стоя на земле, ребята по-прежнему держались за руки, а Мальва и Алекс все еще не отпускали кота. Они не знали, что им дальше делать – отпустить лешего восвояси или…

– Давайте стукнем его о дерево, чтобы он дух испустил и не мог больше нам навредить, – предложил Алекс.

Услышав, что собираются с ним сделать, кот так отчаянно стал дергаться и жалобно ныть и хрипеть, что Инге стало жалко его.

– Он нас все-таки сюда перенес, даже не кружил больше, не вертел… может, отпустим его?

В ответ на ее слова кот заюлил, замотал башкой, продолжая ныть, словно молил о пощаде.

– А вдруг он сейчас нытьем и вытьем хочет нас разжалобить, а потом нам отомстит? Я ему не верю!

– Я тоже, как и Алекс, совсем не верю, я боюсь, он может с нами еще что-то сделать… – Мальва со страхом ждала, что решат остальные.

Кот еще сильнее задергался и так стал мотать мордой, что Мальва больше не смогла удерживать палку в его пасти и выпустила ее. В тот же миг палка вылетела и кот-леший заорал:

– Отпустите меня, не буду я вредничать больше, не могу. Вся сила моя, когда я в кота превратился, в хвост ушла, а вы мне его скрутили! Ничего я больше не могу, ничего! Едва вас сюда сумел перенести, на это последняя сила моя истрачена была!

– Ах, вот почему мы и летели спокойно, – обрадовалась Инга, – даже без ветра. Он просто был бессилен, его хвост был в наших руках.

– Раз так, – закричал Алекс, – давайте все-таки для большей надежности перебьем ему хвост, тогда уж точно он нам ничего сделать не сможет. Макс! Неси быстрей вон ту толстую палку!

Макс помчался за палкой, а потом, несмотря на жуткое вытье кота, несколькими ударами перебил ему хвост. С дикими злобными воплями кот подпрыгнул и убежал в лес с обрубком хвоста, который почему-то не кровоточил. Макс, по-видимому, сам не ожидавший от себя, что он способен на такой поступок, пробормотал себе под нос:

– Это же не животное, не кот, это… это… неизвестно что!

Инга, услышав его бормотанье, решила его успокоить:

– Макс, все в порядке, ты правильно сделал, не переживай, ты же знаешь, что это не кот.

Алекс, бледный и возбужденный, с обрывком хвоста в руке, не знал, что ему предпринять – выбросить хвост или оставить. На выручку пришла Мальва.

– У нас же котомки есть. Одежку надо достать, переодеться, а в котомку можно хвост положить. Выбрасывать пока не стоит, вдруг леший сможет его найти и сделать так, что он срастется с его оторванным отростком, и тогда беды нам не миновать.

Макс быстро освободил котомки, потом вложил их одна в другую, а затем уж Алекс бросил туда хвост. Котомку закрыли. Но никому не хотелось ее нести.

– Ладно, я понесу, – сказала, набравшись смелости, Инга, – я меньше всех в этой «операции» участвовала, теперь моя очередь хоть что-то сделать.

Ей никто не возразил, остальные облегченно вздохнули.

Друзья быстро переоделись в свою обычную одежду, а рубашки на всякий случай повесили себе на плечи. И Инга на снятый сарафан, наброшенный также на плечо, прицепила котомку с хвостом.

 

Глава двадцать третья

– Я думаю, нам надо идти в этом направлении, – Алекс показал на запад, – и даже не идти, а мчаться. Подальше от этого места.

Макс внес небольшую корректировку, и все двинулась на юго-запад. Шагали быстро и, чтобы не тратить зря силы, даже не разговаривали. Чем дальше они шли, тем реже становился лес. И это радовало всех, им казалось, что они взяли правильное направление и, быть может, скоро будут у цели.

День стоял жаркий, солнце щедро согревало землю, на голубом небе не было ни облачка. По пути ребятам попались заросли дикой малины, много грибов, кусты черничника. Но они не останавливались, только на ходу им удалось сорвать немного малины и черники. Спелые ягоды разбудили аппетит, всем так хотелось полакомиться ими. Инга даже задержалась у кустарника с малиной, крикнула вперед ушедшим мальчикам, чтобы они немного приостановились. Но Алекс, обернувшись, неумолимо посмотрел на Ингу и Мальву и прокричал, что у них нет времени.

Каждый из них лелеял мысль, что с лешим покончено раз и навсегда, что он не сможет им больше пакостить. Но, несмотря на это, у каждого в глубине души остался страх. И именно поэтому, когда девочки подошли ближе, Алекс напомнил, что Мальва сама говорила, будто леший чувствует себя уверенно только в лесу, за его пределами он перестает быть опасен. И девочкам ничего не оставалось, как проглотить слюнки и двигаться дальше.

Так шли они часа два, по солнцу можно было определить, что время перевалило за полдень. Всем очень хотелось есть и пить. Лес почти закончился, попадались лишь небольшие рощицы, а впереди стеной стояла лещина. Обойдя орешник, они увидели, что вышли к мелкой заводи, заросшей камышами. За ней мелькали березовые рощи, а за ними, весь в красных маках, расстилался луг.

Теперь все единогласно решили устроить передышку и поесть сначала орехов. И, хотя не все eщe орехи были зрелые, ребятам после активных поисков удалось найти немало полностью созревших, и они смогли утолить голод. Мальчики сняли свои футболки и, завязав узлом одну сторону, превратили их в мешочки и нарвали туда орехов. Девочки, отошли от них в сторону и, наткнувшись на малинник, кликнули Макса и Алекса. Сочные, спелые ягоды пришлись как нельзя кстати на десерт.

Наевшись малины, дети опустились на упавшее из-за непогоды старое дерево. Помолчали. Неожиданно Инга, повернувшись к Алексу, обняла его и поцеловала в щеку.

– Алекс, мне надо было… я давно хочу сказать тебе, какой ты молодец, что сообразил перемешать мою кровь и Мальвы. Если бы ты этого не сделал, неизвестно, могла бы я… с вами сидеть сейчас… – Инга с признательностью смотрела на Алекса.

– Да, ладно, чего там, – Алекс немного смутился от ингиного поцелуя и ее похвалы, но в то же время видно было, что ему это приятно. – Чего уж там, – повторил он, – хотя, конечно, все могло быть намного хуже, я уверен… для всех нас.

– Алекс, ты так вовремя все сообразил, в одну секунду, а ведь мы могли навсегда остаться под землей или… того хуже… – Макс с благодарностью обнял друга.

Отдохнув немного, друзья принялись обсуждать, что же делать дальше.

– Вышли мы не совсем туда, куда планировали? – Инга ждала ответа от мальчиков. – В какую сторону нам лучше теперь идти?

– Мальва, ты не знаешь, не помнишь – не бывала ли ты здесь раньше? – спросил Алекс.

– Нет, я не припоминаю, – Мальва виновато поглядела на ребят. – Так далеко нас отец не пускал. Даже не знаю…

– Да, задачка нам, – Макс растерянно топтался на месте. – То ли на запад нам отправиться, то ли на восток двинутся…

Все посмотрели на Алекса.

– Кому куда интуиция указывает? – озадачил ребят своим вопросом Алекс.

– Что ты сказал? – не поняла Мальва.

– Ну… что ты чувствуешь? В какую сторону нам идти, можешь ты полагаться на свое чутье? – подсказала ей Инга.

– Ой, не знаю… – Мальва с сомнением покачала головой.

– А ты, Инга, что предполагаешь?

– Мне кажется, мы чересчур резко отклонились на запад, теперь надо больший уклон взять в восточном направлении.

– И я так думаю, – поддержал Ингу Макс.

– Ну, что ж, мое чутье совпадает с вашим. Раз большинство… – Алекс сделал паузу, – решило, что лучше отклониться на восток, значит – пойдем на восток.

И они двинулись параллельно лесу вдоль извивающейся речки в восточном направлении. Прошло немногим больше часа, как вдруг Инга заметила земляные насыпи с большими отверстиями. Около них копошились какие-то зверьки. Приблизившись, все увидели, что это земляные человечки.

Мальва очень обрадовалась встрече с ними и сказала, что, скорее всего, идут они правильно. Потом она подошла к зверюшкам поближе, заговорила:

– Это я, Мальва… вы узнаете мой голос? Если вы те же самые, которые помогали нам, приносили еду и воду, тогда вы выручите нас и теперь. Укажите, в какую сторону нам идти к моему дому.

Услышав голос Мальвы, зверюшки высыпали из норок и стали рассматривать ребят. А потом побежали вперед. Оглянулись. Увидели, что дети стоят и смотрят на них. И опять побежали. Затем снова обернулись. Подождали.

– Да они же нас так за собой идти зовут, а мы стоим! – Мальва полувосторженно-полуудивленно посмотрела на друзей. Ее взгляд как бы утверждал: вот видите, какие они замечательные, вспомнили о нас и не отказывают нам в помощи. И первая пошла за земляными человечками.

Остальные последовали за ней. Шли они так еще около часа. Но вот человечки остановились, терпеливо поджидая ребят. Когда все подошли. Мальва узнала тот ручей, к которому они все ходили пить воду.

– Они нас привели, они нас привели! – радостно закричала Мальва и первая помчалась к ручью напиться. – Это же тот самый ручей, из которого мы воду набирали.

И ее друзья с веселыми криками побежали за ней.

Увидев, что дети узнали знакомые места, радуются, пьют воду и больше не обращают на них внимания, земляные человечки медленно повернули назад и помчались обратно к своим норам.

Ребята напились воды, потом уселись на траву и съели орехи из рубашки Алекса. А те, что нес в своем «мешочке» Макс, решили оставить на ужин.

– Теперь я знаю, куда идти, – уверенно сказала Мальва. И первая поднялась с земли.

 

Глава двадцать четвертая

И в самом деле, они быстро дошли до своей бывшей «стоянки». Иначе это место сейчас и назвать нельзя было. Все там было разбито, разгромлено, перевернуто драконами. Вид был такой, будто здесь была битва.

Дети были поражены увиденным. Мальва горько заплакала и упала лицом в траву. Ее плечики содрогались от рыданий.

– Мальва, милая, не плачь, – Инга опустилась на землю и наклонилась над Мальвой, пытаясь ее утешить. – Не плачь, не надо… Ничего не поделаешь, придется с этим смириться…

– Я плачу не только из-за разрушенного дома, – сквозь слезы сказала, приподнявшись, Мальва. – Самое страшное то, что сюда, пока нас не было, могли прийти мои родители. Они хотели найти меня, а когда увидели, что тут все разломано, подумали, что со мной что-то случилось. И теперь они меня больше не будут искать. Думают, скорее всего, что я умерла…

– Мальва, милая, сестричка, ты ведь со мной останешься навсегда, мы уедем к моим родителям, не плачь, прошу тебя, ты не будешь одна, не расстраивайся, – гладила девочку по плечу Инга.

– Мальва, мы, конечно, не сможем заменить тебе родителей, – тихо пролепетал Макс, не зная, можно ли такие слова сказать Мальве. Он был очень расстроен: и сам по себе, от всего увиденного, и оттого, что ему было жаль голубоглазку. – Но мы – твои друзья… ты… мы будем всегда помогать тебе.

Наивные мечты Мальвы о встрече с родителями раньше вызывали у Алекса только снисходительную улыбку. Но сейчас, поставив себя на место Мальвы, он понял, как ей горько и тяжело. И Алекс также подошел к девочке.

– Мальва, ты же наша сестричка… не плачь, пожалуйста… ты не будешь одна.

Мальва приподнялась, села на траве, вытерла лицо руками, пальцами размазав слезы вместе с пылью, потом произнесла уже почти без всхлипываний, только шмыгая носом:

– Как хорошо, что вы меня нашли. Я теперь… не одна.

Потом она неожиданно быстро поднялась с травы, за ней Инга. И все вчетвером, положив друг другу руки на плечи, образовали круг.

– Давайте пообещаем друг другу никогда не расставаться! МЫ – ДРУЗЬЯ НАВСЕГДА! – Алекс взволнованно ждал поддержки.

Все, волнуясь, торжественно повторили: «МЫ – ДРУЗЬЯ НАВСЕГДА!»

Прошло несколько минут, все четверо понемногу успокоились, круг объятий распался. И каждый, ступив в сторону, наткнулся на обломки разрушенных строений. Помрачнев, они растерянно топтались, осматриваясь вокруг, и не знали, что им предпринять. Первой вышла из растерянности Инга.

– Надо хоть как-то порядок здесь навести, ведь неизвестно, сколько нам придется еще здесь жить.

– Как хорошо, что нас здесь не было, иначе… – не закончил Макс.

– Иначе, – повторил за ним Алекс, – остались бы от нас рожки да ножки… хотя боюсь, и ножек не осталось бы…

Друзья помолчали. Внутренне каждый содрогнулся, представив себе хозяйничанье свирепых драконов.

– Я думаю, нам в первую очередь надо искать наше снаряжение, а уж потом наводить порядок. Вдруг нас ищут, пытаются с нами связаться, а мы ничего не знаем.

– Да, это главное, Алекс, – поддержал друга Макс. – Давайте искать короб с костюмами, может, он все-таки уцелел.

Ребята разделились на две поисковые группы: мальчики решили взять на себя основную работу по расчистке территории – подъем больших тяжестей, девочки – то, что смогут поднять. Устремились все сначала на то место, где раньше была изба, в которой стоял короб с одеждой. Там теперь лежали развороченные груды разгромленных закопченных стен, обломки лавок и той нехитрой утвари, что была в домах. Искали они берестяной короб долго, солнце село уже совсем низко, по небу разлился розовато-оранжевый закат, а они так ничего и не нашли. Все очень устали, хотели есть. Вспомнили про оставшиеся орехи. Когда они были съедены, решили, что продолжат поиски завтра.

 

Глава двадцать пятая

Надо было как-то позаботиться о ночлеге. Всем было немного страшновато оставаться на ночь под открытым небом. Поэтому придумали соорудить себе из вытащенных обломков берестяного дома что-то вроде шалаша. Подобрать более-менее ровные части прежних стен им не удалось, поэтому шалаш получился какой-то кривобокий, даже смешной. Но все были рады и такому – все-таки лучше, чем никакой. Мелкие куски бересты они использовали для настила на пол, и их девочки сверху накрыли своими сарафанами и длинными холщовыми рубашками мальчишек. Инга даже пошутила, что теперь у них отличные кровати, по крайней мере, спать будет не так холодно, как на голой земле. Потом они все вместе сходили к реке и умылись.

Но заползать в шалаш детям долго еще не хотелось. Они вяло переговаривались, составляя на завтра план по продолжению поисков своих костюмов. Каждый боялся себе признаться в том, что уже не знает – верить или не верить, что родители отыщут их. А ЕСЛИ НЕТ? Этот вопрос никто не хотел задавать ни себе, ни своим товарищам.

Ребята посидели перед входом, пока у них не начали слипаться глаза. И только тогда по одному продвинулись в свой «дом».

Едва рассвело, подростки проснулись от утреннего холода. Они выскочили наружу и начали прыгать, чтобы согреться. Потом побежали к ручью умыть лицо и напиться. Набрать воды им было теперь не во что, поэтому пили долго, как бы про запас.

Вернувшись к шалашу, друзья начали спорить: искать сначала что-либо поесть или продолжать поиски своих «скафандров». Примирила всех Мальва. Она предложила всем остаться и искать дальше, она же сама, поскольку лучше знает эту местность, отправится на «охоту» за ягодами, орехами и травами. Ребята согласились, и Мальва уже почти ушла, как Инга решила тоже идти вместе с ней – ведь вдвоем они смогут принести больше. Обе уже отошли на несколько шагов, но вернулись и начали сдирать с обломков бересту, связывать ее травой. Мальчики сначала с удивлением смотрели на них, а потом поняли, что девочки хотят смастерить что-то похожее на коробки, чтобы было куда класть найденные припасы. Сделав себе по две таких коробочки, Инга и Мальва пошли на промысел.

Мальчики начали разбирать развороченные обломки прежних строений.

– Алекс, ты заметил, что Мальва чувствует себя хорошо только здесь, на родине когда-то умершей девочки, ее оригинала. Видно, генетически от той девочки Мальве передалась вся информация о той, прошлой жизни, и она, та жизнь, стала необходима и Мальве, превратилась для нее в потребность.

Ведь о своей странной жизни во сне и обучении во время сна в лаборатории она почти не вспоминает. Но что же ей было вспоминать… Разве жизнь во сне – это жизнь? Хотя… даже во сне она чему-то все же обучилась, она ведь только иногда употребляет в своей речи выражения из Бывшей реальности, а чаще и больше использует те же слова, что и мы.

– Но тут что-то не так с этим сном, вернее, с развитием ребенка во сне, скорее всего, это ошибка ученых, они же тоже могут ошибаться. Ученые, видимо, многого еще не знают, в генетике до сих пор немало белых пятен. Получается, что гены сильнее, их не перебьешь никакими экспериментами во сне. И как же трудно ей будет там, в нашей жизни…

– Ты думаешь?

– Я уверен, – ответил Алекс. – Но мы будем помогать ей. Мы ведь не оставим ее здесь, она должна вернуться с нами.

Девочки вернулись часа через два. Алекс и Макс ничего не нашли, только у них уже изрядно урчали пустые животы. Девочки были очень возбуждены удачным промыслом: им удалось набрать две самодельные коробочки малины, одну – орехов, и еще одну… наполнить медом.

Подружки наперебой рассказывали, как они заметили, что от одного дерева отлетел рой пчел, и тогда они тихонько подобрались к нему, нашли дупло, а в нем и мед.

Сначала все ели малину, а потом – орехи с медом. Завтрак получился на редкость вкусный, полезный и сытный.

– Ну, а теперь за работу! – с энтузиазмом заявил Алекс, потирая руки. – Мы должны во что бы то ни стало отыскать наше обмундирование.

Все вместе принялись энергично разбирать заваленные обломками прежние строения. Решили идти сантиметр за сантиметром, чтобы ненароком не просмотреть короб или одежду из него.

Но работа продвигалась медленно, солнце уже стояло в зените, когда они решили сделать передышку. Усевшись на обломки бывшего дома, друзья оглядели результаты своего труда.

– Мы так долго работали и так мало сделали, – сказала Инга.

– Да, совсем немного, – удрученно поддакнул Макс.

– Но главное не это – мало или много, главное, что мы ничего не нашли.

– А мы все съели? Ничего не осталось? – спросил Алекс девочек.

– Да, Алекс, все, – как-то сконфуженно ответила Мальва. – Но мы можем пойти опять. Да, Инга?

– Конечно, мы можем пойти опять, но лучше… чуть позже. Я очень устала.

– Даем вам пятнадцать минут на передышку, – полушутливо-полусерьезно сказал Алекс.

– Ладно-ладно, посидим немного и отправимся. Только тогда и вы не валяйте дурака, хоть что-то делайте, мальчики. А то мы будем так еще сто лет возиться…

– Ладно, Инга, не хнычь, и так тошно, – Алексу не понравилось замечание Инги. – И без тебя знаем, что надо дальше искать.

Через некоторое время девочки встали, взяли свои коробочки и пошли за лесной провизией. Мальчишки, посмотрев им вслед, так же поднялись.

– Алекс, а есть смысл в том, что мы идем и все подряд разбираем? Может, присмотреться, походить, попробовать с разных сторон что-то повытаскивать…

– Наверно, это резонно… да, давай попробуем так, как ты предлагаешь. Вдруг, больше повезет.

И они начали то с одной, то с другой стороны оттаскивать обломки. Им попадалось все, что угодно, только не то, что они искали.

Время шло. Усталые, голодные, обозленные мальчишки уселись на какое-то бревно и долго молчали. Говорить не хотелось, хотелось, скорее, закричать или заплакать от отчаяния.

Но позволить себе это они не могли. И, одновременно, взглянув друг на друга, и увидев в глазах заблестевшие слезы, шмыгнули носами и отвернулись один от другого.

– Нам надо держаться, Алекс, не киснуть, не теряться, иначе пропадем. Вспомни, каково было Робинзону совсем одному на необитаемом острове.

– Да и мы ведь тоже на необитаемом острове. Но Робинзон был хоть на реальном необитаемом острове, а мы – в БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. Это намного труднее. Разве не так?

– Ну, можно сказать, так, – недовольно пробурчал Макс. – Ну и что из того? Все равно мы не можем распускать нюни. И знаешь, все-таки я верю, что нас найдут.

– Мы должны верить, нам ничего другого не остается… – Алекс вздохнул, но уже как-то спокойнее посмотрел на друга. – Что-то девчонки запропастились. Надеюсь, их не съел волк, наших красных шапочек.

– Да что ты такое говоришь! – возмутился Макс. – Как только язык повернулся! Плюнь три раза! Они же не пойдут в чащу леса, не маленькие, сами должны понимать, что опасно.

– А я и не знал, что ты такой суеверный. Я же пошутил, шуток не понимаешь… Что с тобой, Макс?

– Хороши шутки… – сконфузился Макс. – Ну… это все, сам должен понимать… от нашего странного существования здесь. Оттого, что мы не знаем, что нас ждет… – потом добавил: – Но девчонки наши молодцы, держатся стойко – не ноют, не плачутся, не впадают в панику. И нам надо не отчаиваться.

– Ясно, что мы должны быть примером для них, они же, как говорили в старину, слабый пол. А сейчас вставай, надо дальше разбирать эту рухлядь. Девчонки подойдут, тогда и устроим передышку.

Мальчики поднялись и опять принялись растаскивать в разные стороны куски бересты и досок. Работа была трудная и малопродуктивная. Из-за тяжести и массивности досок их сложно было вытаскивать одну из-под другой, ребята больше уставали, чем делали.

Вдруг они услышали какие-то звуки. Подняли головы, перестали двигаться и прислушались. Звуки то приближались, то удалялись. Мальчуганы не знали, что им делать – то ли двигаться навстречу этим непонятным звукам, то ли… Они растерянно смотрели друг на друга.

Звуки становились все определеннее, и мальчики, наконец, поняли, что это плач.

– Что-то, видно, случилось! – Алекс, до этого призывавший Макса быть примером для девочек, явно запаниковал. Побледнев, он напряженно вглядывался в сторону доносившихся рыданий.

Макс молчал и также выжидательно смотрел вдаль, и по его лицу было видно, что множество картин, созданных его воображением, проносятся перед ним, одна страшнее другой.

Наконец, уже по явственно слышавшемуся голосу они поняли, что это плачет Инга. И без малейших колебаний помчались ей навстречу, несмотря на то, что еще минуту назад каждый из них представлял, что на девочек, наверное, набросились хищные звери.

Но вот и Инга сама выскочила к ним из-за кустарников. Слезы безостановочно бежали по ее лицу. Она вытирала их грязными руками, оставляя на щеках, лбу и подбородке серо-грязные полосы.

– Я уже думала, что заблудилась, не добегу к вам, – всхлипывая, лепетала Инга, едва переводя дыхание от бега.

И тогда мальчики поняли, почему звуки плача то приближались, то удалялись – Инга плутала.

– Что случилось?

– Что ты плачешь, почему одна?

– Вы не представляете, – всхлипывания и слезы мешали ей говорить. – Какой ужас! Какой ужас! Что с нами случилось! Это такой ужас! – Инга продолжала плакать, повторяя без конца одни и те же слова «какой ужас! какой ужас!»

Только теперь Макс и Алекс увидели, что она вся трясется, у нее даже зубы стучат. Тогда Макс подошел к ней, крепко обнял, прижал к себе и как можно более спокойным, немного даже металлическим голосом, копируя когда-то виденного им гипнотизера, перейдя на слоги, сказал:

– Инга, успокойся, перестань, ты дол-жна ус-по-коить-ся, ус-по-коить-ся и рас-ска-зать нам обо всем, что с ва-ми слу-чи-лось.

И действительно – Инга начала медленно униматься, у нее стала проходить дрожь и остались только затихающие всхлипывания. Макс заметил это и решил осторожно посадить ее на какой-то обломок дерева. Инга, усевшись с его помощью, сначала как-то отстраненно посмотрела на них, потом вроде бы как ушла в себя на несколько минут… Мальчики ждали, когда же она заговорит. Вдруг Инга, как бы очнувшись, произнесла:

– Мы должны немедленно бежать к Мальве, помочь ей, но… у меня больше нет сил.

– Да ты расскажи все по порядку, мы ведь так и не знаем до сих пор, что произошло, – нетерпеливо возразил ей Алекс.

– Мы ходили, собирали малину, – слезы опять потекли из глаз Инги, – уже почти полные коробки насобирали. И вдруг в траве что-то промелькнуло. Не успели мы сообразить, что это такое, как Мальва очень сильно закричала. Я бросилась к ней, спросила, почему она так визжит, но Мальва в это время стала дергать ногой. И я увидела, – глаза Инги наполнились невыразимым всепоглощающим ужасом, – что ее ногу обвила змея.

– Гадюка, гадюка, – вопила Мальва, – она укусила меня.

– Я тоже стала кричать от страха, боясь подойти к Мальве. Потом догадалась, схватила какую-то ветку, сбросила ею гадюку, и та поползла дальше в лес. Меня стало всю трясти… А Мальва в это время упала на землю, закатала выше колена джинсы и стала выжимать кровь на ноге с того места, где ее укусила гадюка. Она плакала и говорила, что сама не может дотянуться до того места на ноге, где был укус, чтобы высосать из ранки как можно больше крови. Я стала помогать ей выдавливать кровь из ранки… Сначала я боялась высасывать кровь. Но потом увидела умоляющие глаза Мальвы и… решилась. Я не знаю, много ли я высосала или нет, правильно я делала или неправильно, потому что я беспрерывно отплевывалась, но Мальве становилось все хуже… – Инга говорила запинаясь и часто делая паузы. – Мальва сказала, что вряд ли сможет передвигаться… Я пыталась помочь ей встать, но она как-то отяжелела, и вся висела на мне. И я могла ее протащить только чуть-чуть. Тогда я ее оставила и побежала к вам за помощью.

– Инга, мы не можем медлить, мы должны немедленно бежать к Мальве, – по голосу и всему облику Макса было видно, что он очень расстроен случившимся.

– Но я не могу больше двигаться, не то, что бежать, – Инга виновато и совершенно потерянно посмотрела на друзей, – у меня почему-то больше нет сил.

– Нет-нет, тебе это кажется, что ты не можешь. Ты обязана! Мы без тебя не найдем Мальву, – Макс тянул Ингу за руку.

– Конечно, Инга, ты должна собраться с силами и бежать, мы же не знаем, в каком месте вы были.

Оба мальчика подали Инге руки, она встала, оперлась на них, и сначала медленно, а потом быстрее и быстрее пошла с ними. Через несколько минут они все уже бежали.

Инга опять направилась, было, в ложном направлении, но потом догадалась об этом. Ребята решили, что нужно попытаться поаукать, тогда и Мальва отзовется, и они, слыша ее голос, быстрее найдут ее. Все наперебой стали аукать, сначала они ничего не услышали, но потом едва различили ответное «ау». Чтобы не потерять направление, периодически перекликались с Мальвой. Они чувствовали, что нужно изо всех сил торопиться, потому что голос Мальвы с каждым ответным «ау» становился все слабее.

Мальва полулежала, опираясь на ствол молодой елки. Она была очень бледная с какими-то изменившимися расширенными зрачками. Ребята увидели, что нога у нее покраснела и немного припухла. Когда Мальва увидела друзей, в глазах ее вспыхнули радость и надежда.

– Тебе очень больно? – спросил Алекс Мальву.

– Да, – только это и прошептала девочка.

– Пока мы бежали, я все вспоминал, что же я читал и слышал об укусах змей, и что в таких случаях надо делать, – проговорил Макс, удрученно глядя на Мальву. – И вот я припомнил то, что Инга с Мальвой не так делали. Вы об этом, наверное, и не знали.

– И что было неправильно, и что надо делать еще? – спросил Алекс.

– Инга пыталась ее поднять и тащить, а Мальву не надо было трогать после того, как Инга отсосала кровь из ранки, ее нога должна была находиться в покое. Жаль, что нет чистого ножа, чтобы разрезать ранку и выдавить побольше крови… Инга, если ты сплевывала кровь, можешь не бояться – яд тебе не грозит.

– А может, все-таки подрезать ранку этой травой? – Алекс протягивал что-то, похожее на осоку.

Макс взял предложенную Алексом траву. Он попытался сделать надрез. Мальве было очень больно, и она вскрикнула. Пользы от какого «хирургического» вмешательства было мало, травой нельзя было сделать глубокий надрез. И все-таки из немного увеличившейся ранки они постарались выжать как можно больше крови. И всем показалось, что опухоль на ноге начала спадать.

Надо было как можно быстрее возвращаться обратно. Мальва хотела пить и ребятам предстояло еще сбегать к ручью и принести воды. Мальчики взяли Мальву с обеих сторон под руки, а Инга подняла ее ноги. И таким образом они понесли подружку к разрушенному жилищу. За это время, пока они несли ее, им пришлось несколько раз останавливаться. Ребята осторожно клали голубоглазку на землю, отдыхали, потом шли дальше.

Они были так удручены несчастьем, обрушившимся на Мальву, озабочены хлопотами по оказанию помощи ей, поэтому и не заметили перемен, произошедших в погоде. А небо в это время уже заволокло лохматыми черными тучами, появился ветер, раздались первые раскаты грома. Стало темно, будто наступил вечер.

– Сейчас ливень начнется, нам нужно куда-то прятаться, – посмотрев на небо, сказал Макс.

– Нам только грозы и не хватало! – в сердцах вскрикнул Алекс. – Мы почти из леса вышли. А если молния, что тогда? Куда нам деваться?

– Я слышала, что от молнии бежать следует с открытого места. Лучше всего под кроной дерева прятаться, или в яме какой-то, или даже в речку прыгнуть, в воде грозу переждать.

Только Инга это произнесла, как прогремел гром и полил дождь. Дети бросились к стоящему поблизости дереву, стараясь двигаться как можно быстрее, хотя это было нелегко сделать, так как приходилось бежать с тяжелой ношей. Дождь все усиливался, он быстро перешел в ливень.

Они осторожно опустили Мальву на землю, сами пристроились рядышком. И хотя крона старого дуба была большая, это не спасло их от проливного дождя.

Раскаты грома, – чудилось ребятам, – сотрясают не только небо, но и землю. Молния сверкала так часто и так близко, что бедным детям иногда казалось, будто ее вспышки вот-вот настигнут их и, боясь обжечься и повредить зрение от ее ослепительного сияния, они только глубже приникали к земле, стараясь сравняться с нею.

Самое странное, что Мальва спокойнее других воспринимала грозу. Она полулежала у дерева, не стараясь изменить позу, только когда молния сверкала совсем близко, немного вздрагивала, но в ее больших голубых глазах отражался не столько страх, сколько удивление и восхищение разыгравшейся природной стихией.

Примерно через полчаса гроза прошла. Небо просветлело, ветер утих, дождь закончился. Промокшие взъерошенные дети поднялись и решили продолжить путь. Бедняжка Мальва совсем ослабела, ей хотелось пить, она постоянно облизывала сухие губы. Друзья поняли, что даже с их помощью идти она все равно не сможет, несмотря на непредвиденный отдых, и они опять понесли ее.

По дороге ребята делились впечатлениями от пережитого в грозу. Алекс попутно заметил, что достойнее всех переносила «бунт» природы Мальва. Макс и Инга восхищенно посмотрели на свою подружку. Инга не удержалась и спросила:

– Тебе совсем не было страшно во время грозы, Мальва?

Голубоглазка покачала головой и хотела что-то ответить, но в то же мгновение ее лицо исказилось гримасой боли. Увидев это, друзья постарались ускорить шаг. А когда, наконец-то, дошли, сразу занялись устройством удобного ложа для больной девочки. Им удалось вытащить снизу, из-под обломков, более сухую бересту и соорудить неподалеку от шалаша берестяную постель на траве.

Мальва все чаще просила пить, ее знобило, и дети пошли собирать для нее листья папоротника, чтобы ими укрыть свою незадачливую подругу. Вместо берестяных коробок, потерянных Мальвой и Ингой в лесу, ребята смастерили новые берестяные стаканчики и принесли в них воды.

В этих хлопотах они совсем забыли, что голодны и устали. Они сидели рядом с Мальвой, и их сердца сжимались от жалости. Они досадовали на себя за свое бессилие, за невозможность помочь ей, хотя были ни в чем не виноваты. Бедная девочка не кричала, не плакала громко, только иногда вся сжималась от боли, и тогда слезы начинали струиться по ее щекам.

Вдруг они услышали какие-то странные звуки, раздававшиеся из-под груды обломков. Сначала все просто остолбенели от удивления. Первым пришел в себя Алекс и закричал:

– Да это же нам передают сигналы! Нас разыскивают! А мы?! Мы совсем не готовы. Даже не знаем, где наши костюмы… Скорее, скорее! – он засуетился, заметался от нежданной радости.

Инга и Макс, совершенно взбудораженные, запрыгали на одном месте.

– Да тише вы! – прикрикнул на них Алекс. – Надо определить откуда, из какого места идут сигналы, и там нам нужно искать наши шлемы, перчатки и все остальное.

Инга и Макс сразу же прекратили прыгать и шуметь. Но таких долгожданных, связывающих их с реальным миром звуков, больше не было слышно. Ребята выжидали, но… они не повторялись. Неожиданная радость сменилась слезами.

– Неужели не будет больше сигналов, неужели не будет? – до побеления сжимая пальцы, шептал Макс.

– Пожалуйста, миленькие, повторите, повторите, пожалуйста, умоляю, – бормотала Инга плачущим голосом.

– Да что вы разнылись, – сказал Алекс с досадой, – так мы и в следующий раз ничего не услышим. – Давайте лучше разбирать этот хлам дальше, мне кажется, где-то здесь я слышал эти звуки… костюмы должны находиться где-то тут!

Друзья с удесятеренной энергией принялись разбирать доски, ища погребенный под ними короб с одеждой.

– Я верю, – сказала Инга, – мы дождемся повторения сигналов!

– Вот было бы классно сегодня же убраться отсюда! И Мальву тогда наверняка удалось бы спасти, – мечтательно произнес Макс.

Только он это сказал, как опять раздались все те же звуки. В этот раз все ясно услышали, откуда они идут и, как только могли, быстро начали снимать верхний слой всевозможного хламья, чтобы добраться к коробу со «скафандрами».

Было столько ликования, когда, наконец-то, они обнаружили его! Короб оказался сплющенным и смятым, но все их комплекты одежды, к счастью, не пострадали. На поясном датчике костюма Алекса светился экран и там шел текст: «Мы не можем войти в Б P, для начала вы должны нам дать знать, что вы нас услышали. Для этого нажмите под экранчиком на перчатке зеленую кнопку».

Алекс нажал кнопку.

Опять появился текст: «Вам всем надо надеть костюмы, не забудьте шлемы и перчатки. На перчатках рядом с экранчиком у вас есть набор кнопок: две красных, две зеленых, одна желтая, одна синяя. Они будут работать у вас только в комплекте с костюмом и шлемом. Пока, без нашей команды, ничего не делайте».

Дети читали текст, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово, стараясь все запомнить наизусть.

«Вам надо будет сначала нажать только большую зеленую кнопку. Если высветится на экранчике слово «Старт», нажмете зеленую кнопку поменьше и через несколько минут мы встретимся. Если же слово «Старт» не засветится, значит, вы даете нам знать об этом при помощи большой красной кнопки. Тогда придется подождать, пока мы все не отрегулируем».

– Наконец-то, наконец-то, как долго я ждал этой минуты! – закричал Алекс. – Немедленно все одевайтесь! – заорал он приказным тоном.

– Ура! Ура! Скоро мы будем дома! – Макс прыгал от радости.

– Но сперва нам ведь надо Мальву одеть, она же сама не сможет, – Инга взяла костюм Мальвы и все остальные принадлежности и побежала к девочке. – Мальчики, – позвала она друзей, – идите ко мне, вы должны мне помочь.

Алекс и Макс поспешили вслед за Ингой, безмерно счастливые, что их мытарства здесь, в этой Бывшей реальности скоро закончатся, и они в конце концов окажутся дома, встретятся с родителями.

Мальва лежала с закрытыми глазами, казалось, она спала. Нога ее приняла какой-то синеватый оттенок.

– Мальва, Мальва, – радостно, но негромко позвала Инга, боясь вспугнуть ее после сна, – нас нашли, мы скоро будем дома, и тебя будут лечить, тебе станет лучше!

Мальва, открыла глаза и, как бы не совсем понимая, что говорит Инга, посмотрела на нее.

– Мальва, мы хотим помочь тебе надеть костюм, – говорила Инга, она не была уверена – достаточно ли у Мальвы сил воспрянуть духом, помочь и себе, и им, одеваясь, а главное – хватит ли у нее упорства преодолеть боль и слабость.

Инге очень хотелось, чтобы Мальва так же, как и они сами, обрадовалась тому, что с ними, наконец-то, установлена связь. Инга поняла, что Мальва не верит, что ей еще можно помочь, не верит, что она может стать здоровой.

– Мальва, Мальва, – Инга снова негромко, но настойчиво и даже несколько нетерпеливо позвала подружку, – ты, наверное, не совсем проснулась и не расслышала меня. Мы хотим одеть тебя в твой костюм! – голос Инги стал громче от радостного возбуждения. – Скоро, совсем скоро тебе станет лучше, ты выздоровеешь. Мы вместе вернемся домой, ты будешь жить в моей семье… – Инга поднесла к губам Мальвы берестяной стаканчик с водой, сначала вода пролилась немного, но потом Мальва сделала несколько глотков. Вода придала ей сил. Мальва широко открыла глаза. Недоверие и сомнение проглядывали в ее взгляде.

– Меня будут лечить? Я не умру?

– Что за глупости?! Конечно, ты будешь жить! – уверенно произнес Макс, улыбаясь Мальве. – Только надо спешить! Нас ждут! Мы должны и на тебя надеть комбинезон. Не бойся, мы будем делать это очень осторожно, чтобы тебе не было больно.

Мальва глубоко вздохнула и попыталась приподняться. Радость друзей передалась и голубоглазке, она улыбнулась, в ее глазах засветилась надежда. Алекс и Макс бережно подняли ее и усадили под дерево. И Инга начала надевать костюм Мальве сначала на больную ногу. Делала она это медленно. Мальчики помогали ей, немного приподняв распухшую ногу. Видно было, что Мальве эта процедура доставила боль. Но она только прикусила нижнюю губу. Вскоре Мальва сидела под деревом, полностью одетая.

Алекс стал торопить друзей, но Инга и Макс и без его подстегиваний быстро облачились в свои яркие костюмы, надели шлемы и перчатки. Инга объяснила Мальве, что ей надо делать, услышав команду Алекса. Инга и мальчики очень волновались за голубоглазку – сможет ли она выдержать необычный полет в обратную сторону… Им как-то еще не верилось, что скоро, совсем скоро они будут дома…

По сигналу Алекса каждый одновременно нажал большую зеленую кнопку на своей перчатке, увидев засветившееся слово «Старт», все на мгновение застыли… И потом, опять по команде, прикоснулись пальцами к маленькой… Каждый почувствовал, будто стал невесомым и его, как пылинку, несет вневременье…

 

Эпилог

На следующий день во всех средствах массовой информации – печати, радио, телевидении – появились сообщения о том, что трое семиклассников вместе с девочкой-клоном осуществили экспериментально-виртуальный перелет в БР (Бывшую реальность).

«На долю смелых школьников выпало немало трудностей, – говорилось в них, – но им удалось справиться со всеми сложными ситуациями, возникавшими в той, другой, непривычной для них жизни. К сожалению, заболела одна из участниц перелета, их сверстница – девочка-клон».

Но ни в одной из передач или статей не были переданы подробности ни о том, как прошел перелет, ни о том, как среди семиклассников оказалась девочка-клон, ни о жизни подростков в необычных условиях Бывшей реальности! И что совсем странно – ни слова не было сказано о лаборатории по экспериментальному клонированию и о «рождении» в ней девочки-клона.

И только одна из газет вскользь отметила, что лаборатория, давшая жизнь девочке-клону, на некоторое время наложила запрет на всю информацию о ней.

Эти неполные полузакрытые сообщения взбудоражили всю страну. Всем хотелось проникнуть в тайну, связанную с девочкой-клоном, услышать о ней побольше. Многим не терпелось узнать обо всем, что произошло с путешественниками после перелета в БР.

И так, как оставлять совсем без внимания поток вопросов и требований было нельзя, по телевидению выступил министр информации. Он сказал, что дети нуждаются в лечении и отдыхе, им необходимо время, чтобы прийти в себя. И, когда они восстановят свои силы, с ними будет проведена пресс-конференция. И тогда они, несомненно, расскажут не только о том, что с ними случилось, но и о своих планах на будущее…

Когда Мальва выздоровела и ее нога совсем зажила, была организована пресс-конференция, на которой четверо друзей рассказали обо всем, что им пришлось испытать в Бывшей реальности. Пришедшие на встречу со школьниками журналисты и все те, кому было интересно встретиться с ребятами, верили и не верили тому, что услышали. Долго eщe продолжались споры и дискуссии и после пресс-конференции. Но постепенно слухи и толки вокруг их необычного путешествия прекратились. И жизнь семиклассников пошла своим чередом. Мальва жила в доме Инги, была окружена заботой и вниманием этой дружной семьи. Она также ходила в школу. Все четверо часто встречались и проводили вместе свободное время.

И вдруг через год с небольшим новые сообщения газет и телевидения опять взволновали город, в котором жили наши друзья. Никто не предполагал, что работники лаборатории по экспериментальному клонированию, объединившись с другими учеными, привлекут к своей работе Алекса, Мальву, Макса и Ингу. Оказалось, что Алекс и Макс пришли к ученым с интересными предложениями и проектами. Увлекшись их идеей, Инга и Мальва также присоединились к мальчикам и, как могли, помогали им. Результатом коллективных научно-экспериментальных изысков явилось создание машины времени. Она появилась для выполнения определенной конкретной цели, некоторым образом связанной с их путешествием в Бывшую реальность…

Вот это событие и вынесло опять имена ребят на новую волну популярности…