Я ворвалась в пустую приемную Владимира и замерла на месте. Виорики в приемной еще нет, а в пустом кабинете шефа работает уборщица. От досады топнула ногой и в сотый раз сжала в руках злополучий листок. Надо же к одной колонке о психологии тридцать пунктов «не», как писать с такими ограничениями?

— Не злись, — скомандовала я себе и, развернувшись чтобы выйти, втемяшилась в широкую мужскую грудь.

— Злиться не буду, — низким голосом ответила твердая грудь, облаченная в костюм от какого-то из кутюр, за костюмом просматривались светлая рубашка и полосатый галстук, выше костюма мощная шея с дернувшимся кадыком.

Я от мужественной стены отошла на два шага, чтобы столкнуться насмешливым взглядом светлых глаз, и одновременно с этим из-за стены вышел Владимир. Мне он кивнул, бодро бросив — доброе утро, и повернулся к мускулистой «стене»:

— Стас, я же говорил, что вы вскоре встретитесь. Вот… и встретились. Знакомься наш новый корреспондент Гроховская Татьяна. — Он окинул меня насмешливым взглядом и задержавшись на скомканном листе, добавил, — во всеоружии как я погляжу.

Я сжала лист крепче:

— Гроховская Татьяна Сергеевна, — представилась я и протянула ему руку.

— Крючко Станислав, — ответил мягким пожатием, — можно Стас.

— Станислав заведует вторым нашим отделом, расположенным на другом конце города. — Остальное Владимир добавил с неким намеком на мое появление и прошел в кабинет, — здесь по рабочим вопросам.

Техничка из кабинете директора тут ретировалась, поздоровавшись с нами и поспешила скрыться. Вспомнилось как в школе уборщица сбегала от директора, не всегда, но странным образом ее побеги сочетались с изрядным буйством главы школы, когда он рвал и метал.

Что ж, если этот так же рвет и мечет, то сейчас не самое подходящее время для разговора с ним, и в то же время…, когда еще у меня духа хватит поднять вопрос о пунктах.

— Стас, — улыбнувшись главе второго отделения самым очаровательны образом, я тихо проворковала, — можно украду у вас босса на одну минутку?

Мужчина бросил взгляд в сторону кабинета и, подтверждая мое мнение о настрое шефа, охотно согласился. Итог: либо Стас женщин защищать не привык, а потому с радостью спасается от грозного начальства за их спинами, либо уважаемый шеф на женщин орет меньше, чем на мужчин.

— Дерзайте. — Так же тихо напутствовал он.

Я вошла следом за Владимиром тихо, но дверью все же грохнула:

— Сквозняк. — Заявила я.

— И имя ему Татьяна, — хмыкнул директор, спешно просматривая новые бумаги на столе. — По какому вопросу?

— Что это? — я протянула изрядно скомканный лист.

— Судя по всему мусор. — Он аккуратно забрал лист из моих рук, скомкал и выбросил в корзину. После чего с самым невозмутимым лицом поинтересовался, — что-то еще?

— Это были ваши тридцать пунктов к одной колонке… — начала я объяснять, но Владимир Александрович потянулся к трубке телефона:

— Если вы знали, что там было, зачем спрашивать «что это?»

Набрал секретаря, которая оказалась на месте, дал мне знак молчать, и обратился к Виорике:

— Доброго, — поздоровался он с широкой улыбкой на лице, — скажи мне, статья Гроховской прошла проверку у редактора? А у главреда?

Помолчал, слушая ответ, затем уточнил:

— И там и там, прекрасно, что говорят? А да… точно вспомнил. Значит, вызови ко мне Женю.

Положив трубку, вновь принялся за просмотр бумаг. А я стою по стойке смирно и жду его ответа, при этом за дверью ждет Стас, а за входной дверью на площадке меня ждет водитель Дьюко — Арсений и все задерживается из-за вот этого вот…

— Владимир Александрович, я…

— Можно звать по имени Владимир, у нас демократические порядки и свободный стиль в пятницу.

— Знаю-знаю, — скептически протянула я, бросив взгляд на наручные часы, — и это прекрасно, но вы не пояснили вопроса относительно тридцати пунктов к колонке. Вы отказываетесь или статья не подходит?

— К офису вас подбросили? — перебил он по старой привычке.

— Да. Благодаря Жмурко Александру Борисовичу к вам я не опоздала. — Почти не солгала я. Все же тому, что мне удалось прокрутить вчера, чтобы добиться сегодня интервью с Дьюко, я целиком и полностью обязана несуществующему Жабу.

— Так вы знакомы?

— Мы, можно сказать, живем вместе. — Признаваясь в этом, не скрыла лукавой улыбки. С уточняющим вопросом он не заставил себя долго ждать:

— И работаете в тесном контакте?

— Да. — А куда еще теснее, чем наш с ним контакт, теснее некуда.

— Ясно. Кто же вас подвозил? — шеф поднял взгляд от бумаг и сконцентрировался на моем лице. Еле сдержалась, чтобы не поправить растопыренной пятерней сохранившуюся прическу.

— Новый друг Александра — Дмитрий Дьюко.

— Вот как? Какой удивительный круг общения у вашего друга.

— И вашего корреспондента, — добавила я. — Петр выдал задание, и мой дорогой Жабик с ним справился.

— Жабик… — задумчиво протянул Владимир, а на вопрос по моей статье в колонку психологии все еще не ответил. Что ж буду пробивать пока другую тему:

— К слову, — сделал шаг к его столу и, оперлась руками о столешницу. — Владимир Александрович, могу я вас попросить о маленьком одолжении.

— Можно просто Владимир. — Напомнил шеф, не поднимая взгляда от пуговиц моей блузки. — В чем состоит просьба?

— Алекс, не любит редакции и посылает с материалами курьеров. — Я подняла одну из папок со стола, скрыв пуговки от его взгляда, и погладила пальчиками корешок. — Но так как я все равно буду в редакции, могу я приносить его статьи.

— Что? — папку у меня отобрали и вернули ее в горизонтальное положение. Я мгновенно отступила, подняв руки к груди, соединив пальцы в жесте «купол»:

— То есть, я буду приносить его материалы.

— Так он вообще не намерен здесь появляться? — шеф сел в кресло, попутно окинув меня взглядом.

— Как бы он периодически не сможет, как например, сегодня… — поясняю, попутно продумывая, откуда такой интерес. С чего вдруг он ко мне присматривается? То ли информация о Жабе поразила, то ли то, что знаю его бывшую супругу.

— И где он сегодня?

— Вчера он и Дмитрий с размахом отметили их союз. — Сходу солгала я, от чего шеф подобрался.

Смотрю на него и чувствую, как на лице самовольно возникает улыбка. Выходит, что третировать и вводить в заблуждение Владимира мне нравится. У него лицо так интересно преображается от удивления до скепсиса, что я прямо-таки любуюсь. Вот как сейчас, когда его лоб перечеркнули две горизонтальные линии, кончик носа приподнят, носогубные складки исчезли, брови в недоумении разошлись, а челюсть чуть отвисла и он задает нелепый вопрос:

— Дьюко гей?

— А вы гомофоб? — его лицо вытянулось еще сильнее, а брови вернулись на свои места так стремительно, что я рассмеялась. — Простите, я шутила! Речь шла не об этом союзе. Они отметили встречу.

— Яс-но… — процедил Владимир, прищурившись, и возвращает диалог в рабочее русло. — Что со статьей от Жмурко Александра?

— Пишется.

— В пьяном угаре?

— В пьяном угаре обдумывается, а после пишется. — Уточнила я. Сама не представляю как это возможно, но Жаб у меня вышел гениальный пьянчуга и писака.

— Теперь понятно откуда столько колкостей и язвительности.

— Да, он старается основательно подготовиться, прежде чем браться за перо. То есть за компьютерную мышку.

В голове всплыл образ жабы, которая своими перепончатыми лапками давит по клаве и улыбка стала шире. Удивительное дело, Владимир нахмурился.

Неужели подумал, что компьютерная мышка — это мое прозвище? Хотя вполне в духе Жаба ласково называть так женщину, которая готова ради него на все и статьи приносить в редакцию, пока у него творческое «прозрение». И вариации обращения подходящие: «мой мышонок» для домохозяйки и «моя компьютерная мышка» для той, которая еще и работать умудряется.

В это мгновение в дверь постучали и с позволения босса вошли, точнее, вошел молодой светленький парень двадцати с чем-то лет, очень похожий на Петра, наверное, сын. На его груди висит новенький Nikon для профессиональной съемки, а в руке он сжимает футляр для фильтров.

— Знакомьтесь, это Женя, Жень это Татьяна, едешь с ней.

— Куда? — спросили мы одновременно. Парень буднично я с ужасом, а как еще реагировать, если интервью с Дьюко мне разрешили взять через час не позже.

— Вот по этому адресу. — Владимир вручил визитку и указал на двери.

— А…а-а, но…

— Срочно! — сообщил шеф, — как раз интервью к твоей теме в психколонку.

— Хорошо. — Разворачиваясь, командую фотографу, — Жень за мной, — и выхожу.

В спину от Владимира слышится: «ать-два!», но я невозмутимо продолжаю шествие к лестнице. Поздоровалась с Виорикой, попрощалась со Стасом, вышла во двор, выискивая взглядом Арсения и его авто.

— И куда мы? — спросил парень, оказавшись вслед за мной на улице.

— Мы по указанному адресу, ты на машине?

— Нет.

— Значит, нас подбросят. — И бодрым шагом к Land Rover Дьюко. Водитель уже заждался.

— Арсений, можете подбросить по адресу, я назвала улицу и дом.

— У меня другие инструкции. — Пресек просьбу водитель.

Я досчитала до десяти и постаралась вспомнить, как у меня вчера вечером все хорошо сложилось, даже не смотря на упрямство водителя Дьюко. Заставила себя беззаботно улыбнуться и заявить:

— Я все улажу.

* * *

Если повезет, улажу как вчера, когда Дмитрий ни с того ни с сего решил меня подбросить домой. Иду из клуба прямым ходом к такси, а рядом тормозит черный Land Rover, и довольный Дмитрий заплетающимся языком интересуется:

— Тань! Татьяна! Ва-вас подбросить?

— Нет.

— Почему?

— Потому что если меня и подбрасывать, то в Щербинки. Осилите?

— Да, по пути. Я в Чехов еду, садитесь.

Внутреннее чувство предвещало, что меня подбросят не просто так, сжимаю крепче клатч и не садясь в авто строго спрашиваю:

— Дмитрий, мне следует опасаться за свою жизнь?

— Опасаться поздно… Вам три-ридцать пять, если я правильно понял, срок для жизни приличный…

Внимательно посмотрела в его глаза и села рядом:

— Этого срока мне мало, я только жить начинаю.

— Ладно вам, я пошутил. — Дверь щелкнула блокируясь и авто начало свой плавный ход. Ожидать долгого блуждания вокруг да около не пришлось, Дмитрий наклонился ко мне и, обдав коньячными парами, тихо заметил:

— Но раз уж мы друзья, то давайте вы по-дружески отдадите мне запись-ись с… с диктофона… и с телефона тоже. Без… без него вы бы в клуб не явились.

— Мне попался до обидного осмотрительный молодой человек.

— Иначе никак. — Ответил он.

— Дим, вы оставите меня без материала. Могу я получить хоть что-то взамен записи?

— Татьян, я могу дать первое интервью после нашего с Верой воссоединения.

Так… это аргумент, но в свете всего произошедшего аргумент мелкий и незначительный. Я внесла поправки:

— Первое и единственное в ближайший месяц. Я хочу получить все… ммм права на это интервью. — Я вытащила диктофон, но отдавать не собираюсь до тех пор, пока не получу 100 % гарантии.

— С чего вдруг такая прыть? — мгновенно перешел на «ты» Дмитрия. — Ты отрицательные варианты рассматриваешь? А если мы не поладим? — перешел от на «ты».

— Вот-вот я рискую, и поэтому еще и бесплатно проконсультирую по вопросам взаимоотношений, согласен?

Он потянулся за диктофоном и замер.

— Нет. Я сам. — Говорил он это с явным торможением, видимо коньяк дал о себе знать.

— Тогда я устрою тебе псих-поддержку. Посижу в машине, пока вы разбираться будете. Что скажешь?

— Нет… — чуть заваливаясь в бок, ответил он.

— Дим, ты много пьешь? — не ответил, но о диктофоне и телефоне забыл, сидит глядя перед собой и кажется ничего не видит. — А сколько ты выпил?

— Все…

— Намерен, появиться перед ней на бровях?

— На ногах… — выдохнул Дьюко, заваливаясь в другую сторону. А желудок к алкоголю не привыкший — хорошо.

— На, ногах — это вряд ли… — тихо заметила я, когда он перестал реагировать на голос и что-либо отвечать, откинула его на сидение и пристегнула. И как сказала, так и получилось. Через час мы достигли Щербинки, а Дмитрий уже спал на моем плече.

— Уважаемый водитель, как вас зовут?

— Арсений. — Последовал короткий ответ.

— Арсений, у меня есть предложение…, я коротко изложила суть, на что тут же получила отпор:

— У меня другие инструкции.

— Я все улажу. — И уладила…

Позвонив со своего на домашний Веры, удостоверилась, что девушка дома и сбросила звонок. Затем на такси с пьяным Дмитрием приехала по ее адресу в город Чехов далеко за полночь. Водителя попросила снять шашки такси с машины и отдать мне ключи. Якобы привезла Дмитрия на своем авто. В гостиницу везти поздно, у себя оставить не могу… Потому что…, потому что муж ревнивец дома ждет не дождется, а я и так уже задержалась основательно. Плюс телефон Дмитрия сел, с моего пыталась дозвониться этой самой Вере по просьбе невменяемого пассажира, но видимо не судьба — техника отказалась нормально работать.

Водитель согласился за тысячу, снять шашки и оставить машину открытой, но ключи не отдал. Ничего и так пойдет. Я подошла к дому, нажала на домофоне нужную квартиру. Как ни странно мне ответили сразу:

— Алло?

— Девушка, здравствуйте. Меня зовут Татьяна, я ищу Веру. Веру родом из города Тирасполь.

— А вы кто? — кажется, репортеры ее уже донимали, легкий перепуг и настороженность в голосе слышатся отчетливо. Но меня еще не отправили на хутора бабочек ловить.

— Незнакомка, судя по всему. — Издаю тяжелый вздох. — У меня тут ваш знакомый в машину завалился. Я не знаю, что с ним делать. А он явно вам друг.

— Ка-кой знакомый?

— Не представился. Черненький такой, метр семьдесят может быть больше, одного пальца на правой руке нет.

— Зачем вы его сюда привезли?! Господи, пусть катится… я видеть его не хочу!

— Родная, я вас умоляю, спуститесь. У меня не так много времени, как хотелось бы. Мой мужчина очень ревнив, я и так задержалась, делая крюк, а я из Щербинок, не разбивайте… десятилетний семейный союз.

Не сразу но, мне удалось-таки уговорить ее. Наверное, как только сказала, что в поисках знаменитого модельера нарвалась на скандал в клубе, приобрела пьяного пассажира и упустила самого Дьюко. Расчет удался. Вера оказалась милосердной, и вместо того, чтобы пнуть предателя и заявить «Дьюко перед вами!», кинулась спасать репутацию любимого человека.

Вообще глядя на девушку, я за Дмитрия порадовалась. Невысокая русоволосая девица, с пышными формами, длиннющей косой вьющихся волос, мягкой улыбкой и добрыми глазами явно обладает твердым характером и любящим сердцем. Она Дьюко не только не ругала, но еще и по лицу погладила, когда увидела его в машине.

— Как же ты исхудал… — вздохнула Вера.

Бесчувственного, Дмитрия мы наверх поднимали вдвоем. В процессе укладки бубнящего тела на диван, я призналась, что скандал в клубе нечаянно записала на диктофон. И вздыхая, прокрутила запись на самом интересном -35 секундном монологе Дьюко после чего с сожалением заметила, что придется ее удалить.

Вера встрепенулась:

— Оставьте мне. Или если хотите, я куплю у вас пленку?

— Тысяча рублей. — Не растерялась я. — И вот моя карточка…

— Зачем? — насторожилась девушка. — Зачем карточка?

— Понимаете ваш знакомый был в компании того самого модельера, вдруг он знает где найти Дьюко. Я была бы очень признательна за помощь.

— А… хорошо, я передам.

— Спасибо.

Я озвучила стоимость такси и довольная поехала домой с Арсением — водителем Дмитрия, который поджидал меня за углом дома…

* * *

Уже утром сойдя с электрички получила сообщение от почти трезвого Дмитрия, в котором сообщалось, что интервью мне обеспечено, если явлюсь через два часа. В противном случае через месяц. Если согласна сегодня, Арсений на авто заберет.

И вот тебе, пожалуйста… Попросилась с ним в редакцию на минуту, задержалась на добрых пятнадцать и получила новое срочное задание.

Тарабаня по телефону пальцами, обдумала следующий ход и позвонила Дьюко:

— Дим, знаю ты занят под завязку, и у меня есть предложение… Как насчет онлайн интервью, по типу видеоконференции?

— А фото? — подсказал сидящий рядом Женя.

— Да… и можно я возьму пару ваших фото? Мы у Веры отберем лучшие!

Его ответ со вздохом не порадовал:

— Тааак, я бы тоже их уничтожила… Это решим, до вечера.

— Дьюко? — осторожно спросил Женя. Я кивнула, отключив телефон. — В его любимом клубе посетителей фотографируют, — компетентно заверил парень. — Фотки можно там с его позволения попросить.

— А ты откуда в курсе? Не ищи я информацию по Дьюко долго и обстоятельно, не была бы так удивлена, что все все-все о нем знают.

— Отец говорил. — Улыбнулся парень, копируя главреда на все сто. — Они с ним друзья.

Я повернулась к молодому фотографу и протянула визитку следующего респондента:

— А с этим человеком твой отец случаем не знаком?

* * *

Получив последнее задание Татьяна исчезла из редакции и ни коим образом не сообщила о себе. От Жаба так же не было ни звука, ни интервью с Дьюко. Возможно, Владимир и не вспомнил бы о таинственной пропаже Жмурко и его компьютерной мышки Гроховской, если бы Стас не интересовался ее судьбой утром в четверг с вопросом, а не отправит ли редакция особого корреспондента в стриптиз-клуб или на танцпол в эту пятницу?

Не отправит, решил Владимир и дал ему отбой. Еще сами не разобрались, каких специалистов набрали, а их уже в отдел развлечений и досуга переманивают, не хорошо. О Татьяне еще раз он вспомнил ближе к вечеру, в этот момент в поле зрения как раз попал Женя Глинка, с вопросом обратившийся к Виорике.

— Жень, освободишься, зайди ко мне.

Он заглянул минут через пять и остался стоять в дверях:

— Что у вас с Гроховской? — перелистывая материалы в папке, поинтересовался Владимир.

— С кем?

— Татьяной. Съездили к Боксеру и не вернулись. — Окинув его взглядом, мужчина предложил. — Войди и сядь уже. Сообщили бы как у вас дела…

— А когда? — удивился Женька, плюхнувшись в кресло напротив. — У нас времени не было.

— Вы за два дня не успели уложиться?

— Да, там такое дело…

— Какое?

— Мы к Боксеру прибыли не сразу, его офис переехал. Попали на сложные переговоры, после с трудом нашли личного секретаря, попросились на прием. Девица говорит: «Ок! Ждите». И так три часа, а может и четыре… «Ждите сейчас он вас примет» и все тут. Татьяна вышла на минутку, вернулась через полчаса, взяла меня и вызвала такси. Оказалось, что за это время она заблудилась, попала во второе крыло и там бизнесмена поймала…

— Боксера? — переспросил Владимир.

— Да, его. Она поймала на лестничной клетке.

— В смысле, поймала? Там же второе крыло кондитерская.

— А он с охраной удалялся из зоны видимости. С ее слов, я сам не слышал. Потянул Татьяну за собой для прикрытия и когда оказался в машине отпустил.

— Ясно. — Первую папку Владимир отложил в сторону и потянулся за второй. — Без приключений Гроховская не обходится. Что с интервью, взяли?

— Нет. Во всяком случае, до часа ночи никто нам интервью не дал, кроме одного урода, что приперся к ней домой.

— А ты что у нее делал…? — Владимир оторвался от документов и спросил с нескрываемым удивлением. — Вы с ней спали?

Откашлялся и добавил:

— Можешь не отвечать…

— Я да, она нет. — Отмахнулся Женька с плутовской улыбкой. — Выпроваживала урода из дома. Меня к нему не пустила, типа сама разберется, потом до утра вздыхала: «этому барахлу значения придавать не надо». Жаль не дала с ним поговорить, разобрался бы быстрее.

— Татьяна выпроваживала? Ты что, познакомился со Жмурко Александром? С Жабом?

— Не знаю… Жмурко или нет, но та еще жаба.

— Ладно. — Владимир отложил вторую папку так в ней и, не разобравшись, но уже желая завершить разговор. — Ты-то чего там задержался? У тебя дело простецкое, прибыть с ней на место, снять пару кадров и удалиться.

— Боксер обещал дать интервью, но в другом месте и в другое время. Назначил встречу у себя на даче, мы за ним в Медвежий бор поехали. Затем к его дому…

— Ждали в машине?

— Нет, в гостиной, нас домработница приютила. Это оказалась знакомая Татьяны. А в восьмом часу он явился вдупель пьяный, извинился и пошел спать, назначив ей новое свидание.

— Где?

— На каком-то сборище… не помню.

— И с восьми ты был у нее?

— Нет… если бы! Затем в клуб, мы договорились взять у них фотографии Дьюко Дмитрия и Веры. Пока искали, подошло время онлайн интервью. Я ее по скорому домой подбросил, а там еще час с компьютером помогал, пока она задавала вопросы.

— Почему? — удивился Владимир.

— Потому что она ламер, а не пользователь. Завертушки с яблоком печет отменно, но в компьютере не блещет.

У Женьки запиликал телефон, пока он просматривал сообщение, Владимир переваривал информацию. Если Женька остался в доме… выходит их новый корреспондент Жаб, который Жмурко, не только гениален и коммуникабелен, но еще запойный пьяница и скандалист.

— Босс, — позвал Женя, вставая с кресла, — труба зовет, еду фотографировать.

Он протянул руку, и Владимир автоматически ее пожал. И задал крутящийся на языке вопрос:

— Так чего ты остался?

— Чтобы тот урод руки не распускал. Татьяна дома была одна. — Двери за молодым фотографом тихо закрылись.

А еще Жаб урод, распускающий руки. Вот так сочетание.