Вторник. Сижу в приемной Владимира в состоянии близком к истерическому, ха-ха-ха, потому что Гроховскую наш босс решил не загружать в счет бурной пятницы, а за Жаба взялся основательно.

Вчера от Пети Глинка получила четыре задания на одну неделю с четким указанием — если Александр Жмурко справится, его возьмут в штат корреспондентом. На вопрос, а если справится и помрет? Главред ответил гениально: возьмем в штат посмертно. Живых легенд в издательстве нет, будет одна мертвая.

Либо одна мертвая, либо одна полуживая. Другого не дано.

Потому что, глядя на список, поняла — неделя будет не легкой. Возможно более насыщенная, чем прошлая, хотя куда уж больше? Как добралась в пятницу к дому, я вообще помню смутно. Вначале было такси, потом Владимир, затем родное крыльцо и хмурый папа на нем. Суровые «Челябинские» мужчины обменялись рукопожатием. После чего я была передана в нежные руки родителя и уже им милостиво отправлена спать. А дальше подушка и все… В десятом часу вечера неожиданно проснулась и с ужасом вспомнила что не сдала статью о Бадри Амилахвари, а еще телефон Жене не вернула. К слову, проснулась как раз таки благодаря сальной sms-ке, пришедшей на его мобильный от некой Жи-жи.

Жи-жа она и есть жижа, решила я, оставив послание без ответа. На что получила сочное mms. Сочное потому что снимок таких ягодиц в черном кружеве прозрачных стрингов просто так не получится. Я критично осмотрела фото, предположив, что это авторская работа, над которой часами корпели стилист, гример, фотограф и сама обладательница красивого тела. С учетом профессиональной направленности самого Евгения осталось предположить, что это кто-то из его друзей фотографов делится успехами. Хвастал Жи-жа отменно. За пятнадцать минут Женькин телефон зафиксировал получение двадцати сочных фотографий с разными ракурсами и моделями, плюс короткое сообщение: «Нам тебя не хватало, брат»

На что я не удержалась и ответила: «Вы прекрасно справились».

Действительно сложно не похвалить такие работы. Это было последнее веселое событие пятницы, далее я корпела над статьей, мучаясь только одним вопросом, как Петр объяснил шефу отсутствие самого Жмурко и его статьи.

Ответ получила в субботу утром, когда Евгений изъявил желание вернуть себе гаджет со снимками в стиле ню и эротик. Я пригласила его в дом, показала отцу с упоминанием, вот молодой человек, оставшийся у нас как-то на ночь. И пока фотограф угощался борщом с пампушками, мне удалось узнать, что шеф, сбежавший с пятничного обеденного застолья, вернулся через три часа черный, как грозовая туча, и потребовал ответа..

И со слов веселого главреда выяснилось, что Жаб безрезультатно помотавшись по дорогам столицы с защитниками в серой форме, с горя запил, разбил телефон и завалился спать у одной из многочисленных любовниц. А после того как я отправила статью, эта легенда дополнилась новыми характеризующими Жаба подробностями. То есть, спать то он завалился, но о своем долге не забыл, а потому в одиннадцатом часу ночи представил на суд Петра великолепную статью полную тайн и колких замечаний о жизни Бадри и о буднях его незадачливых обидчиков.

В понедельник получаю внушительный список заданий и ультиматум — справится Жабик берем, не справится… При этом меня лично в плане должности Глинка обнадеживать не стал. Видите ли Владимиром Александровичем было решено пригласить Гроховскую во вторник на ковер, а до того дать время на отдых…

Знал бы он какой у меня активный отдых, не вызвал бы на ковер утром. Но что делать — миссия Жаб-Гроховская обязывает. Мне было велено войти, как только явлюсь с утра пораньше. Я и явилась, правда, нечаянно пропустила впереди себя шикарную блондинку лет 25–27, понаблюдала за тем, как здешние работники мужского пола свернули шеи в ее направлении и проводили вплоть до дверей босса взглядами полными жажды.

— Это Астахова? — послышалось удивленное где-то сбоку.

— Да, Астахова. — С восхищение ответили с другого бока коридора.

Виорики с утра не было, так что девушка не останавливаясь и не сообщая о себе, уверенно прошла в приемную, а затем и в кабинет босса. Когда мужское поголовье из коридора разошлось по своим кабинетам, мне таки удалось явиться к Керимову. Явиться, но о себе не заявить. И вот, сижу я перед «ковром» в приемной Владимира и еле сдерживаюсь, чтобы не начать истерически похохатывать, потому что срыв его рандеву в моем присутствии стал почти систематичен. В Карпатах этап замены кошечек мною провалился, так что ему впору требовать материальное возмещение.

В Приемную вошла Виорика, а я поглаживаю пальчиками крышку ее стола и улыбаюсь, думая о том, сколько же босс запросит за несостоявшуюся личную жизнь.

— Татьяна, доброе утро, ты почему здесь?

— Мне тут больше нравится.

— Но Владимир Александрович просил, чтобы ты вошла не мешкая.

Я вспомнила, эпизод одного из вторжений и тихо рассмеялась:

— Плохая идея, он там… не один.

— Да, а кто у него?

— Красивая, высокая молодая блондинка. Астахова… шептали ей в спину ваши корреспонденты и редакторы.

— Олька?! Она уже при кошельке, куда ей второй? — Виорика положила папки на стол, и скинула зеленый пиджак на спинку стула. — А, все равно… Олька от него тем более ничего не добьется.

— Откуда такая уверенность?

— Она с его другом ранее была в связке, потом разошлись. Владимир таких бывших не подбирает. Так что она либо с информацией «секретной», — секретарь изобразила кавычки в воздухе, и скептически хмыкнула. — Либо, что вероятнее, с просьбой о помощи.

— Бывших не набирает, так может быть новеньких возьмет? — я подмигнула ей и улыбнулась цитируя. — Пара экзотических красавиц, помимо секретаря у его кабинета, приятно разбавят напряжение во взмыленном коллективе корреспондентов.

— Нет. В пятницу модельку Анжелику тоже отправил и Кеслера таки образом тихо послал.

— Ты говоришь об одном из акционеров ЗАО «АиР». — Я оторвала руку от стола и облокотилась на нее.

— Об одном из гордящихся этим, остальные себя не афишируют.

— Ранее говорили, что у него новый взгляд на инвестиции, подкармливает те издания, что вот-вот станут банкротами. — Припомнила я смачные сплетни двухлетней давности.

— Да. После его вложений процесс ликвидации предприятий многократно ускоряется. — Виорика включила свой компьютер и оправив волосы у зеркала, села за рабочее место. — Они попытку реорганизации рассмотреть и не пытаются. Опись имущества, расчет с коллективом, закрытие банковских счетов и забег по судебным инстанциям — вот все что они успевают сделать.

— Прискорбно. Значит ли это, что он фактически послал одного из возможных «акционеров»?

— Нет. Рубить концы он не любит даже с такими. Дал понять, что на должность зама главреда у нас уже есть человек и отправил его девочку, пообещав позвонить в случае надобности.

Она улыбнулась и тише добавила:

— А вообще-то у него началась аллергия на кошечек. С Крючко по барам не ездит, троих сменил за этот месяц и Анжелику вернул папочке, уверенна и эта долго у него не просидит.

— Погоди, откуда информация о смене трех за этот месяц?

— А как думаешь, кто ищет им подарки? — Виорики улыбнулась и начала набор текста из впечатляющей стопки справа от нее.

— А что было последним?

— Браслет из золота, комнатный песик и заколка со стразами Сваровски…

Я была уверена, она сейчас произнесет: «платье из атласа красного цвета», но Виорика продолжила печатать, как, ни в чем не бывало:

— Мне сейчас сообщить Владимиру Александровичу о твоем приходе или еще немного посидишь?

— Еще немного… — устало протянула я. — Неужели мое состояние не скрыть?

— Если ты о мешках под глазами, то нет. Не скрыть…

В это мгновение в дверях возникла еще одна барышня до 28 лет. Светлые прямые волосы до талии, синие глаза цвета аквамарин, неестественно пухлые и правильные губы, выбеленные зубы и очаровательный маленький носик. Ее облачение платье классического кроя с вырезом лодочкой лимонно-желтого цвета, и белый жакет с рукавом в три четверти, делали гостью похожей на лесную нимфу.

— Доброе утро. Он у себя?

А вот и бывшая супруга Владимира.

Вазиян Олесю я узнала по голосу. Тонкий колокольчик способный звучать мелодично, дерзко и визгливо, если она вне себя от ярости или же счастья отчетливо запомнился, потому что все слышавшие ее речь замирали, боясь перебить. Но с годами ее журчащий ручеек голоса стал более похож на лед насмешливого сарказма.

Меня она не узнала, да и секретаря, словно бы не видела. Задала вопрос в пространство и, не дожидаясь ответа, открыла двери в кабинет шефа.

Следующая ее фраза заинтриговала сверхмеры: — Что здесь происходит?!

Сцену, развернувшуюся в кабинете, с места Виорики видно не было, поэтому она тихо поинтересовалась:

— А что там происходит?

— Подбор персонала, и тщательное рассмотрение резюме кандидатуры. — Прошептала я, в то время как босс четко произнес:

— Закрытое совещание.

— На столе?! Ты…! — взвилась новой тональностью Олеся и двери в кабинет закрылись за ней с грохотом. Голоса действующих в представлении лиц были слышны из-за двери, но образной картинки не давали.

— Занавес! — прокомментировала я, блаженно потянувшись. Все же интуиция дело хорошее компроматы на шефа более не собирает.

— Так там рассмотрение резюме или неглиже? — усмехнулась секретарь, делая большие глаза. — Олька девушка, продвинутая по всем статьям.

— Рассмотрение второго, но это не мешает первому.

Визгливый голос Олеси стал выше, ответы Владимира были вовсе не слышны. А жаль.

— И почему его бывшая так переживает эту сцену. Девушка скромно сидит на столе, ножки вместе, ручки сложены, ну грудь всего лишь из лифа вот-вот выпрыгнет.

— Наверное, потому что так же с ним знакомилась.

— Но это ж тебе не посиделки под столом…

— У него были посиделки под столом? — Заинтересованно прошептала Виорика.

— А разве у такого мужчины не может быть посиделок под столом? Ему сколько тридцать четыре?

— Тридцать восемь.

— Вот, — протянула я, припоминая психологические характеристики мужчин этого возраста, — выглядит хорошо, женат был, стабильности достиг. Итого: в ЗАГС еще не тянет, а как получить сладкое от девушек, которым чуть за двадцать знает. Понятное дело в последующие годы после развода добивается этого неоднократно и почти счастлив.

— Но в последнее время… — я не предала значения тому, что Виорика оборвала свой вопрос на полуслове. Откинувшись на спинку стула, со вздохом потерла глаза:

— Через это проходит каждый сладкоежка. Кусок сладости в горло уже не лезет, хочется чего-то существенного.

— Очень интересное изречение… — тихий голос шефа раздался сверху.

Что ж вот меня и поймали на обсуждении его любовных устремлений, я подмигнула Виорике, внимательно следящей за нами:

— Запатентовано и зафиксировано Стивом Харви в его второй книге. — Оборачиваюсь к стоящему сзади Владимиру и с улыбкой его поприветствую. — Доброе утро. А я уже тут. Вызывали?

— Доброе, — взяв меня за локоток, аккуратно поднял со стула. — Я же просил зайти не мешкая.

— Я бы с радостью, но меня опередили. — Мой кивок в сторону его кабинета, был принят с усмешкой.

— Дважды?

— А во второй раз я не успела сориентироваться, так же как и вы.

— Ошибаетесь. — Сообщил босс, вводя меня в кабинет к двум фуриям. Одна его рука мягко, но уверенно скользнула на талию, вторая сжала мою кисть. — Танюш, знакомься это…

А это оказались его бывшая супруга и ее новый адвокат. Девушки пришли обсудить какой-то из пунктов договора о разводе. Увидев руки Владимира на моем теле, девушки, как тренированные львицы по команде напряглись, вцепившись наманекюренными ручками в мягкие подлокотники кресел. Готова побиться об заклад, что слышала как они от злости бьют мощными хвостами о пол.

— … Поэтому они решили нас навестить. — Босс продолжил вводить в курс дела ошеломленную меня. — Я сказал, что ты согласилась…

Поцелуй в висок, не прошел бесследно, я вздрогнула:

— На что именно согласилась? — прошептала, с трудом оторвав взгляд от презрительно скривившейся Олеси.

— Не помнишь? — от его голоса по телу побежали мурашки. Надо же, кто бы сказал, что он умеет так играть. И наклонился ближе и в глаза заглянул и руку с талии сместил чуть ниже.

Ладно… сыграем как он того просит.

— С тобой в последнее время я дала бесчисленное количество согласий. — Мой флиртующий лепет, бывшая Вазиян-Керимова резко оборвала.

— Речь о вилле в «Мирадор дэ Полоп» город Бенидорм.

— Мммм Испания, — прошептала я, чувствуя, как напрягся Владимир. — Что-то такое помню. Но ты меня туда еще не возил…

— Нет, но я его на тебя уже переписал. — Сообщил он с улыбкой.

— Что?!

Несмотря на истеричный вопль Олеси, ее адвокат грациозно поднялась со своего места и протянула Владимиру руку:

— В таком случае, я отправлю запрос на этот объект вашего совместного имущества.

— Отправляйте, — отошедший от меня босс, с улыбкой пожал ее ладошку. — Был рад видеть.

— Знаю, — шепнула она, выходя из кабинета.

— Ты мне за это ответишь! — взвизгнула Олеся, вылетая вслед за блондинкой с юридическим образованием. Каким образом миниатюрная лесная нимфа двинула меня, заставив отлететь в стенку, я не могла понять ни в момент полета, ни в момент столкновения с фактурной штукатуркой.

Возможно из-за недосыпа, не успела ни увернуться, ни устоять.

— Безмозглая идиотка…, - Владимир склонился надо мной с беспокойством, — Татьяна, вы меня слышите?

— Прекрасно слышу и готова поспорить, что безмозглой не являюсь.

— Я не о вас… — бережно поднимая меня с пола, попросил заглянувшую в дверь Виорику принести аптечку.

— Уж лучше кофе. Иначе весь день и далее буду в состоянии полета.

— Тогда и мне кофе… — придерживая за талию, он осмотрел мои руки. — Вы поранились, нужно промыть.

— Ссадины или мозги? — не удержалась я от сарказма.

— Вам ссадины. — Последовал его ответ. И меня привели в ванную комнату при его кабине, усадили на маленький пуф, начали с раздражением рыскать по шкафчикам.

Я же судорожно вздохнула. Если день начался так незабываемо, что же будет вечером? Даже представлять не хочу.

— Только не стенайте, — попросил он, доставая ватные диски и белый полупрозрачный флакончик с неизвестной жидкостью.

— Не буду. — Стараясь не уснуть, я отвлеклась от мыслей о подушке и критично осмотрела комнату для водных процедур. — А тут уютно. Бежевая плитка с кофейным рисунком бодрит, фаянс выбран удачно и сочетается, чего не скажешь о плафонах, зеленые листики на прозрачных ракушках светильников смотрятся сиротливо.

— Нужно от них избавиться, — согласился босс, садясь передо мной на корточки.

— Это перекись?

— Да. — Он нежно погладил мою раскрытую ладошку с кровоточащей ранкой.

— Не люблю перекись, — и наши взгляды столкнулись.

Красивый, действительно красивый. Сейчас я смотрела на него иначе, чем в первую встречу и постаралась оценить без мишуры, за которой он так искусно скрывается. Без толстого налета после общения с кошечками. Спокойный, уверенный, внимательный и ответственный. Кто бы еще забирал сотрудницу в любое время дня и ночи из домов неизвестных мужчин.

Темноволосый, глаза карие, глубоко посаженные, если присмотреться лучистые, ресницы не длинные, да и брови густые как у ревнивца, Лоб высокий, челюсть нижняя массивная, губы средней величины, немного очерчены, нос с крохотной горбинкой. Словом мужик, и синева на щеках уже пробивается.

Вот сейчас сидит на корточках передо мной, в одной руке диск и перекись, в другой моя кисть. И такое ощущение спокойствия и защищенности накатило, что столкнувшись с ним глазами, я так и осталась сидеть с открытым ртом не в силах вымолвить и слова.

— А если так? — спросил Владимир и слизнул ранку, чтобы затем как мой папа в детстве немного отсосать крови. Сместился в центр ладошки, дунул и поцеловал ее.

— Еще здесь… — холодные пальцы внимательного мужчины скользнули к моему локтю, указав место ссадины, которую я уже не чувствовала. Да что там… Я забыла о том, что в боку чуть колет и лопатка правая болит и на бедре явно синяк. Как завороженная слежу за тем, как он наклоняет темную голову, как тени падают на его щеки и моя кожа покрывается мелкими мурашками. И прежде чем, я заметила приближение Виорики и успела выдохнуть: «стойте!», он приник губами к ссадине.

— Первую помощь уже оказали. — Улыбнулась секретарь, которую с опозданием увидел и Владимир.

— Этап дезинфекции прошел успешно. — Выдохнула я, красная как помидор. — Пластырь дашь.

— Держи все. — Аптечка оказалась в моих руках, дверь закрылась со щелчком и то, что босс чуть сильнее сжал мои коленки, очень обеспокоило меня, но видимо не его.

— Дезинфекции…? — повторил Владимир.

— Да… знаете, у людей, как и у собак в слюне…

— Вы опять о собаках Павлова, или на этот раз о кобелях речь ведете?

А вот и подтверждение, что он слышал мой разговор с Лилей. Интересно, что еще я в ближайшее время узнаю?

— Учитывая вашу любовь к кошечкам, о собаках речи быть не может.

— Значит, кот?! — он резко встал и сердито надо мной навис.

— И возможно, мартовский. — Подтвердила я без улыбки.

Владимир уперся руками надо мной и наклонил голову, явно сверля меня тяжелым взглядом. Можно не смотреть вверх, чтобы понять — довела до одного из пределов. И в маленькой уютной ванной стало тихо, холодно, а еще немного совсем чуть-чуть страшно. Моя племяша, сказала бы «стремно до жути!» и была бы права. Но делать нечего я уже высказалась, и буду теперь расплачиваться.

Сглотнув, тихо поинтересовалась:

— Скажите у вас все совещания проходят в таком режиме?

— Татьяна, идите в баню. — Беззлобно посоветовал он.

— Пойду, если проводите. А еще заплатите, и покараулите, чтобы мужики не пялились.

— Вы издеваетесь?

— Нет. Тренируюсь в отбивании подачи. — Я робко отодвинулась от его ног и подняла вверх лицо. — Так какой домик мне причитается?

* * *

И ведь думал поцеловать, чтоб замолчала наконец-то, но вот она поднимает лицо и с наивным взглядом интересуется, что за домик ей достался. И вспомнилось, как ей уже достались платье черное, пиджак синий, рубашка белая… И как она ради Жаба статьи носит в редакцию, как за него перед Крючко выпендривалась. Стас о ее выкрутасах подробно рассказал. А еще она с Бадри в поликлинику поехала, и интервью сама взяла и все ради Жмурко… Который руки распускает, пьяным ломится в дом, и бросает в сложной ситуации, чтобы отоспаться дома с женой. Или у любовницы после бессмысленной гонки за призрачным авто…

Отчаявшаяся влюбленная дура с признаками потери личности в угоду бывшего мужа — гениального, коммуникабельного, запойного пьяницы-скандалиста, трусливого урода-женатика. Владимир мысленно вздохнул и отмахнулся от первого порыва:

— Маленький и еще не причитается.

— Как так? — Татьяна возмущенно уперла руки в боки и, охнув «вспомнила» о ранах. Вытащила из аптечки пластыри, попросила помочь их наклеить. Снисходительно улыбнувшись, он вновь сел на корточки.

И молчала бы в процессе, так нет же… она далее возмущается: — Я что же, зря лжесвидетельствовала при адвокате?

— Да.

— А я уже планы строю по его посещению… — повернув руку, указала на еще одну ранку предплечья.

— Рано строите. Вы с паспортом?

— Да.

— Вот и давайте его мне. — Бросив аптечку открытой, Владимир поднял Татьяну со стульчика и вывел в кабинет. — Сейчас быстренько все оформим и я вас отпущу.

Получив паспорт, он вбил номер в базу данных своего адвоката и отправил по электронной почте.

— А вы еще не оформили?

— Нет.

А может тогда и не надо?

— Нет.

— И вы не боитесь, что я, как недо-корреспондент так и не принятый вами на службу, сбегу вместе с вашей собственностью?

— Вернетесь. — Владимир вытащил листы из папки и еще раз их просмотрел. Надо же решение проблемы всегда было рядом, а он уже которую неделю мучается вопросом, на кого временно дом переписать.

А Татьяна все не унимается: — Откуда такая уверенность?

— Иначе ни вы, ни Жаб расчета не получите. — Решил припугнуть.

— Разве мы заработали больше, чем стоит этот домик?

— Вы заработали ровно столько чтобы уладить все трудности с оформлением. Вот ради оформления вы и вернетесь.

— Жаль. — На стол перед ней документы уже легли, и галочки на местах с подписью он уже давно проставил. Но подписывать она и не спешит, взялась читать.

— Давно вы людям не верите?

— А муж… бывший на всю жизнь отучил от пагубной привычки верить на слово и подписывать безоговорочно. — Молодая женщина подошла к окну и, щурясь, быстро ознакомилась с информацией. Смешная. В брюках кофейного насыщенного цвета и белой блузке с короткими рукавами, попав в свет, падающий из окна, она неожиданно из шатенки превратилась в светло-русую утонченную особу с парой пластырей на руках. И чем дольше она там стоит, тем более утонченной и невероятно изящной кажется.

— Погодите… — документы в руках солнечного видения дрогнули. — Так я стану полноправной хозяйкой или совладелицей?

— Полноправной.

— И когда закончится это счастье? — ее улыбка озарила кабинет своим счастливым сиянием.

Он лишь нахмурился.

— Точно не отвечайте, — согласилась Татьяна. — Скажите лучше, что мне за это будет? Есть поощрительные призы?

Владимир прищурился, стараясь понять что из сказанного и узнанного о ней правда. Ведь не может быть, чтобы вся перечисленная характеристика умещалась в ней одной.

— А какая-нибудь плата за молчание подразумевается?

Надо же! Какая меркантильная. А раньше этого в ней не было. Хотя, там Петр что-то упоминал об авансе… еще в самом начале ее стажировке в редакции.

— Я не …

— Вы и не думали чем возместить такое сложное дело как владение виллой на…? — и с трудом прочитала название, — …на «Мирадор дэ Полоп» в городе Бенидорм?

— Ай-ай-ай. — Пожурила она, шутя, и отошла от окна, развеяв солнечное наваждение. — А я была уверена, что вы более щедры. На будущее должна предупредить вас Владимир, все хорошее стоит дорого — требует времени, концентрации и упорства.

Татьяна прошла к столу и положила на его зеленую крышку листы.

Еще красное платье припомни, вот уж точно и дорого и времени, и концентрации и упорства оно съело немерено, а отдачи никакой. Зло подумал он и отвернулся, погрузившись в дальнейшие нелицеприятные размышления на счет Татьяны.

И вот тут их уединение оборвал стук в двери.

Удивительно. И почему секретарь не позвонила?

— Виорика, что у тебя?

Двери в кабинет тихо открылись.

— Простите Владимир Александрович, тут для Татьяны кое-что принесли. — Увидев в щелку и Татьяну, его верная секретарша с улыбкой обратилась к ней. — Вам тут доставили…

— Вносите!

— Тут много…

— Много быть не должно. — Ответила недо-корреспондент, пожав плечами, и вышла в приемную.

— Ого!

Он бы не вышел вслед за ней, все же обладает тактом и собственным достоинством с хорошо тренированным чувством интереса, но тональность Татьяниного «Ого!» пересилила внутренние барьеры. Владимир нахмурился, глядя на происходящее, а именно наплыв цветов, из-за которого Виорика не могла пройти к своему столу:

— Это что такое?

— С выставки цветов…, судя по всему, у них вчера было… цветочное представление! — на этом Татьяна Гроховская оборвала поток своих слов новым восклицанием: — А это точно от Бадри! Ах, какая прелесть!

Ее быстрое перемещение к огромному букету красных роз было достойно уважения с учетом понесенных увечий. Погрузив носик в красное облако, она протяжно вздохнула и медленно обернулась на его сердитое покашливание. На этот раз сразу не сориентировалась и с удивлением спросила: — Владимир что-то не так?

— Во-первых: что все эти цветы делают в моей приемной?

— А… при знакомстве с новым респондентом я представлялась как Гроховская из журнала «Titul», визиток у меня нет, я же вольный корреспондент, так что все благодарности они решили переслать сюда… Наверное.

Так это она утверждать не пытается, а лишь предполагает. Что же дальше будет?

Взглянув на нахмуренный лоб босса, Виорика тут же вошла в их диалог:

— Мы сейчас все это уберем. — Ее рука указала, по крайней мере, на пятнадцать корзин с цветами. — И запаха не останется.

Он в раздражении повел плечом, словно сообщать об этом нужды не было, убрали бы лучше сразу, и сухо обратился к Татьяне:

— А во-вторых: не будете ли вы так любезны, рассказать с какой выставки вам привезли цветы?

— С вечерней… — прошептала, потупив взор на бардовые розы.

— То есть с той самой, где должен был взять интервью ваш незабвенный Жаб?

— Александр его взял. — Мгновенно вскинулась она на защиту бывшего любовника. А бывшего ли?

— Не сомневаюсь, посредством вас он много что может…

— Посредством меня вы тоже много что можете. — Отчеканила она, сверкнув глазами.

И как назло в кабинете раздался телефонный звонок, и Владимир, сцепив челюсти и сжав кулаки, все же был вынужден смолчать и вернуться на рабочее место. Вздохнув пару раз и, придя в норму, он поднял трубку:

— Да, слушаю… — взгляд упал на подписанные Татьяной листы, и челюсти свело от негодования. — Вот же сукин сын…!

Абонент на той стороне провода громко возмутился.

— Что? Нет, это я не вам… Простите.

Подписала — спасибо и в то же время жаль. Больше с ней и придраться не к чему, сам дал неделю свободы, со вздохом подумал Владимир, погружаясь в рабочий процесс очередного вторника.