За ужином я в основном отмалчивалась. Романтическая обстановка ресторана не радовала, а от внимательного взгляда МЧ хотелось залезть под стол.
Я не обязана ему все рассказывать! Но почему так хочется поделиться? Раньше для этого служил Саня. Я нещадно использовала его стойкие уши, пока не поняла, что вскоре из-за своих переживаний потеряю друга. И хотя он стойко переносил все эмоциональные излияния и мои, и супруги, решила сдерживаться. Фильтровать иными словами.
Несмотря на мое молчание, он тоже не спешил поделиться новостями.
— И что это был за цветок?
— Какой?
— Ты вошел в мой кабинет с цветком.
— Бугенвиллия.
— Тропическое растение?
— Да.
Я посмотрела на него. Уверенный, задумчивый, молчаливый, сверлящий глазами меня. Если бы я знала, что вечер будет проходить в данной обстановке, поехала бы домой или осталась с Ивакиным. От него хоть понятно, чего ожидать, а тут.
— Обожаю односложные ответы. Они прямолинейны, а самое главное, передают степень заинтересованности собеседника.
— О чем ты?
— Ты ничего не хочешь рассказать?
— Например? — спросил он, не выходя из задумчивого образа.
— Какие планы на завтра?
— Проснуться, поесть, одеться, просмотреть новости, поехать в аэропорт, сесть на самолет улететь…
— Прекрасно, где в этот момент буду я?
— Рядом. — Со вздохом ответил МЧ.
— Не получится, я новостные сводки не смотрю и вообще на утро у меня были другие планы.
— Хорошо, вычеркиваем первые четыре пункта, — он провел черту в воздухе. — Вылетаем в 11:05. Отвертеться не получится, ты дала обещание. — Напомнил он, первый раз за вечер улыбнувшись.
— А я и не пытаюсь, но…
— Что но?
— Не хватает подробностей. Куда летим, что будем делать, куда пойдем, поедем, поплывем, с кем и где встретимся, где обоснуемся и еще пара дополнительных вопросов организационного плана.
Он потянулся через стол и взял мою руку в свои.
— Летим в Лондон, отдыхать, я наметил пару мест для посещения, так чтобы не тратить времени зря. Что там дальше?
— С кем встретимся? — подсказала я.
— С моими друзьями.
— И среди них будет Элиза.
— Да, среди них будет Элизабет, она тебе понравится.
— Сомневаюсь. Но посмотрим.
— Ты моя гостья. Какие еще организационные вопросы у тебя возникли?
— Хочу отдельную комнату, а лучше две, личного повара, массажиста, водителя и…
— Твои запросы непомерно растут. — Он сжал мою руку, ожидая продолжения.
Молчу.
— И что там дальше?
— Ну, если возражений не возникло до сих пор.
— Я не успел отве…
— Стой, — перебила его, — могу я внести пару идей относительно досуга?
— Можешь, — сдался он, — а относительно вышеизложенных требований…
— Ты с ними согласился.
— Когда?
— Молчание — знак согласия, — я протянула к нему вторую руку и коснулась чуть шершавой щеки, — привыкай.
— Дорогая, ты не знаешь, с кем играешь.
Повисло молчание. По сути, я действительно не знаю, с кем играю. Чтобы узнать человека нужно время или опасные ситуации, в которые вы совместно или по одному попадаете. Стара поговорка, «друг познается в беде» и до сих пор актуальна.
— Как сказать… Или же ты о темной стороне Луны говоришь? — заговорщически улыбнувшись, интересуюсь. — А она у тебя есть?
Он подозвал официанта, распорядился, чтобы дали счет.
Кто в нормальном состоянии, при относительно хорошем настроении скажет, что он плохой? Признание «нехорошести» вызывает чувство вины, поэтому большинством отвергается.
— Возможно, — ответил МЧ.
Что ж, внутренний цензор присутствует, и это замечательно. Жаль, отмалчивается, словно хранитель страшной тайны.
— В таком случае, не порть моего хорошего мнения о тебе. С розовыми очками на носу куда легче играть.
— Я запомню. — Глухо ответил он.
— А про личного повара?
— И про него.
Он расплатился, мы вышли в фойе. Хмурится, пока помогает мне одеть пальто, хмурится, открывая двери и пропуская вперед меня. Идем к машине, продолжает поджимать губы. А они у него и так тонкие, не смотря на то, что целуется здорово.
— Макс? — останавливаю его на полпути к машине.
— Что?
— Не злись, — подхожу ближе, встаю на цыпочки подтягиваю его к себе, — я согласна урезать все свои требования до одного тебя. — Целую, вернув улыбку на это хмурое лицо, от чего улыбаюсь сама.
— В смысле? Сократить?
— До одного тебя. Будешь поваром, массажистом, водителем, гидом,… возможно, заменишь плюшевого мишку.
Высвобождаюсь из его рук иду к машине. — Значит завтра в 11:05, а какой аэропорт?
— Я тебя заберу из дома. — Отвечает подоспевший МЧ, открывает передо мной дверь. Помогает сесть, плавно закрывает дверь. Обходит авто вокруг, занимает свое место, заводит машину, выезжает с парковочного места.
Через две минуты молчания, когда я уже решила, что не спросит, он поворачивается и спрашивает.
— Какие обязанности исполняет плюшевый мишка?
Несколько часов подряд он наблюдал за тем, как ночь сместила звезды с востока на запад, растворила в своей черноте подсвеченные луной облака и, томно вздохнув, ушла за ночными светилами. Под гудки сработавшей сигнализации за окном медленно гасли фонари. Серое непроснувшееся утро открыло новый майский день, не веря в близость летнего зноя. Возможно, потому что последние деньки месяца порадовали мелким дождем. Который окропив улицы ночью, застал пару у подъезда Полины.
Оторвавшись от него, она напомнила, — мне пора.
Хорошо, — согласился МЧ. И, вспомнив разговор, прерванный поцелуем, переспросил — Так у тебя виза открыта?
— На пять лет, туристическая.
— Зачем? Ты говорила, что никуда не ездила.
— Это был подарок. — С грустью ответила она. — И потом… смысл поездок сам собой аннулировался. Зато сейчас она мне очень пригодится.
— Да, пригодится.
Он молчал, она выжидательно на него смотрела. В эти тихие мгновения время остановилось. Дождь продолжал трусливо моросить, не заявляя всей своей силы, ветер гнал обрывки объявления через двор, а свет фонарей стал бледнее.
Ее щелчок по его носу вывел из задумчивости.
— Кто преподнес тебе такой подарок?
Улыбнулась, провела ладонью по его щеке и ответила, — это уже не имеет никакого значения. Он умер.
Когда дверь за Полиной закрылась, Макс продолжал смотреть на панель домофона, задаваясь лишь одним вопросом, «Кого именно она похоронила?»
Вот и сейчас приехав в свою квартиру, он несколько часов подряд бессмысленно смотрел в окно. Перед его глазами утро медленно сменило ночь, и вскоре согрело теплом каменные джунгли, но зритель остался не вовлеченным в созерцание обыденного чуда.
Он вздохнул, выходя из мысленно ступора, так и не решив, как узнать о связывающем ее и Грэга прошлом, не проявляя своего интереса?
* * *
Сборы не заняли много времени. Сама того не замечая, я между делом за три дня продумала и собрала сумку.
МЧ говорил, что о коктейльных нарядах и аксессуарах к ним мне беспокоиться незачем. По его словам пригодится что-нибудь для дома и на выход в город, то есть в город выбираться будем, как обычные туристы. Спортивный костюм с брюками и шортами уместился в чемодан сам собой, кроссовки и пара футболок так же незаметно скрылись в его чреве. Кто знает, какими будут мои аппетиты в Туманном Альбионе.
Я не раскрыла всех своих пожеланий на программу досуга, так как не обдумала ее детально. Не говорить же ему, что возможность перелета в Лондон и путешествия по его окраинам превысила все скромные ожидания его спутницы. К тому же бродить в одиночестве мне не придется, буду в сопровождении первоклассного гида. Его, кстати, я попросила за мной не заезжать, объяснила это важными делами. Хотя, на самом деле на самом деле по пути в аэропорт заскочила к родителям.
Нежелание знакомить его с ними возникло после папиной фразы, обращенной к маме, «Ты в это веришь?» При иных обстоятельствах, я бы не сомневалась в нем ни на минуту и познакомила. Но сейчас внутренний голос менторским тоном от случая к случаю напоминал — это игра, все это игра! V! А я не хочу, чтобы на сцене жизни моих родных играли посторонние.
— Когда тебя ждать?
С волнением спросила меня мама. Не отпуская Соню с рук, ответила, что во вторник вернусь. Взгляд скользнул по дверце холодильника, занавесям на окошке и обеденному столу.
— Мам, я тут подумала и решила поинтересоваться. Ты помимо магнитика на холодильник что хочешь?
— На выбор? — улыбнулась мама.
— Ага.
— Вернись в целости и сохранности.
— Будет исполнено, другие пожелания есть?
— Мормышек и панагры пару десятков возьми, — предложил присоединившийся к нашим посиделкам отец.
— Пап, а что-то более редкое для этого края?
— Палатку по типу Normal Буран! — сходу предложил глава семейства. На укоризненный взгляд мамы спокойно пояснил. — У них явно дешевле, да и качество европейское.
— Тебе обязательно нужна ветроустойчивая палатка для скалолазов?
— А что? Залезем с кадрами на рыбалке греться… — начал вдохновенно папа.
— Ага, и никакой мороз домой из леса не выгонит. — Согласилась я. — Так что ты сказал мормышки и … как вторые называются?
— Панагры. — Он вышел, махнув на нас рукой. И уже из другой комнаты добавил. — И не беспокойся, здесь возьму. А ты вот что, матери халат, мне коньяк.
— А может не надо? — нетактично намекаю на коньяк.
— Надо, — ответил папа, — она от халата не откажется.
— Аааааа. Понятно. — Тихо добавляю. — Спорить бестолку.
Чем вызвала мамину улыбку.
— Мам, ты еще подумай, я позвоню оттуда, скажешь. Хорошо?
— Хорошо.
— Маленькая принцесса, ваши пожелания? — я растормошила на моих коленях притихшую Соню.
Кроха, расцепив пальчики, пару раз сжала и разжала ручки, — бабачь… ки!
— Понравились?
— Очень. — Подтвердила мама.
Пришлось согласиться. — Бабочки, так бабочки! А с прошлыми что случилось?
— Отлетали. Отец грозился на булавки наколоть, но руки не дошли.
— Ничего, найдем вечно живущих бабочек! Да, кроха?
— Да.
Такси приехало вскоре. На прощание расцеловала родителей и обняла кроху. Пора! Махнув им на прощание забралась в авто и обернулась. Уменьшающиеся родные фигурки, стоящие на крыльце уютного домика и машущая ручками Соня запечатлелись в памяти.
Отогнать набежавшую грусть сразу не получилось. Но я боролась за солнечное настроение, и оно с трудом, но все же заиграло. Так что, встретив задумчивого МЧ, я улыбалась, предчувствуя одно из самых невероятных моих приключений.
Мы прошли регистрацию и заняли места в самолете. Выглядел он «не ахти» и был задумчив. Я решила дать ему время на размышления и уткнулась взглядом в иллюминатор. У мужчин бывает легкий ступор, когда они мысленно забредают в «комнату для ничего» и долго оттуда не выходят. Спросишь у такого задумчивого — «о чем ты думаешь?» И непременно получишь ответ — «ни о чем».
Поэтому свои вздохи, ахи и ухтышки я проглотила, не озвучивая за весь процесс взлета. Из-за накала ощущений, возникших при первых движениях самолета, пропустила рассказ стюардессы о мерах безопасности на борту. А потом уши заложило, так что спрашивать или рассказывать о чем-либо не имело смысла.
К счастью мое восторженное от полета молчание он вскоре прервал. Правда, совершенно неожиданным предложением.
— Нам нужно придумать историю встречи и воссоединения. — Улыбнулся МЧ. — Есть идеи?
— Пока нет, зато есть время. До окончания полета пять часов, успеется.
Кивнул, затем спросил.
— Для общей осведомленности мне следует заполнить некоторые пробелы?
— Ммм…
— Готов ответить на вопросы. — Блеснул он щедростью своей. Кажется, совершенно не понимая, что нарвется на допрос с пристрастием. Полет обещает стать интересным.
— Пробел есть и не один. Условимся так, на некорректные вопросы не обижаться и отвечать.
— Чувствую себя на допросе.
Поздняк метаться, ты только что дал согласие! — Чуть было не возразила я. И вслух добавила. — Он еще не начался.
Прикинула список вопросов, который мы так и не осветили, выделила главные, прочистила горло и миролюбиво начала подкрадываться к интересующему меня.
— Ты не говорил о своих родных. Ни слова. Считаешь, я не должна знать?
— Нет.
— Что нет?
— Не считаю.
— Тогда…
— Сестра и племянница, отец, бабушка и дедушка со стороны отца, тетя и… дядя.
— И что значит значительная пауза перед словом дядя?
— Что я с ним не вижусь.
— Были причины?
— Они и сейчас остаются. — Он резко поправил прическу, проведя рукой ото лба к затылку. Жест раздражения в его случае — это сигнал, что тема о родных сворачивается.
— А сколько племяшке?
— Семь.
— Когда в последний раз ты ее видел.
— Очень… давно. Они на Украине, я там с недавних пор редкий гость.
С недавних пор? Нужно сделать зарубку в памяти, и выяснить, что это значит.
— Ты родился на…
— Да. Украина моя малая родина. Удивлена?
— Смущена. Я тебе иные корни приписывала.
— Какие?
— Немецкие. Русский немец из Англии. Так промахнуться только я могла.
— Ну почему же. Немецкие гены во мне точно присутствуют, так же как и украинские, а если быть откровенным — еврейские в основном.
Я начала тихо похохатывать.
— Чему ты смеешься?
— Да, так…
— Нет, рассказывай.
— Представила, как из-под плена килограмма барбарисок из коробки вылетают две бабочки-капустницы.
— А что на дне? — улыбнулся он. — Талоны на проезд в метро?
— Да… — похохатывание стало усиливаться и напоминать плачь.
— Тихо-тихо, — МЧ погладил мои трясущиеся плечи, — Если ты так хочешь, куплю я тебе проездные, слово даю. На два года вперед со скидкой в 0,5 процентов.
Он подмигнул и прижал палец к губам. Ему легко такие знаки подавать, он не я. Это у меня воображение картину рисует маслом, так что молчать сложно. Отсмеялась, отдышалась, задаю следующий вопрос.
— Почему ты не женат? Не могу сказать, что это плохо. — Положив руку на сердце, признала я. — У меня теперь прекрасный, действительно прекрасный мужчина в качестве верного любовника. — Щелкнула Макса по носу. — И все же любопытство одолевает.
— Не успел. А дальше ничего не приглянулось.
— Но ведь у тебя были спутницы! И судя по некоторым высказываниям, не одна.
— Давай обойдемся изречением моего друга, которое многое объяснит. — Предложил МЧ.
— Хорошо, давай.
— В ожидании своего поезда можно летать на самолетах.
Так и замерла, чуть открыв рот с непрозвучавшим вопрошающим восклицанием — Что?! Моему возмущению не было предела. И в точку, и так по-мужски… открыто. И все же обидно! За поезда, да и за самолеты тоже. Из-за всепоглощающего чувства несправедливости не нашлась что ответить.
— Удовлетворил твое любопытство?
— Полностью. — Буркнула в ответ. — Прекрасное изречение. Могу я узнать, как обстоят дела у этого друга.
— С его слов: «положительного много!»
— А на взгляд со стороны?
— Закрываем тему.
— Неужели и смотреть страшно?
Он промолчал. Ну, вот еще одна черная тема, не поддающаяся огласке. Какая жалость!
— Еще вопросы есть?
Подавить возглас противоречия под моим «угу», не получилось. Он его услышал. — Да, я не закончила.
— Предлагаю прерваться. Что ты расскажешь о себе?
Вот и все. Здравствуй, станция «Расскажи о себе открыто». Я мысленно прошлась по тем тупикам станции, которые не хочу афишировать и выбрала отличную от его тактики. Ту, что называю «Избирательное повествование от первого лица».
— У меня есть старший брат, мы родились с разницей в полтора года. Родители живы и вполне здоровы, есть дочь Сонечка трех лет отроду. Кстати, в коробке осталась пара бабочек, так что я продлила твой сюрприз еще на день.
— А теперь для общего виденья. — Я незаметно набрала больше воздуха в грудь и выпалила. — Ты должен знать, я вас уже знакомила.
— Нет. — Выдал МЧ. — Не знакомила. Я ребенка не видел и не смогу ее описать.
— И не нужно. Мы же не женимся. Я в разводе, ты один.
Он прищурил глаза. Хм, меня таким не испугаешь. Мое любопытство взяло верх надо мной. — Кстати, ты не прояснил вопрос о твоем одиночестве. Она сбежала?
— Нет.
— Почему?
— Почему не сбежала?! — усмехнулся он. — Считаешь, нужно было.
— Нет, почему расстались?
— Так получилось, мы не сошлись характерами.
— Один раз?
Его бровь медленно поползла вверх, не понял.
— Один раз не сошлись характерами или избранниц было более одной?
— Один раз. Это было давно и неправда. — Он наклонился ко мне. — И я, как верный и порядочный, не стремлюсь заполнять наше с тобой время рассказами о прошедшем.
Коснулся губами моих губ и отстранился, так и не продолжив заманчивое закрывание моего рта. А зря!
— С тех пор дуешь и на воду?
— Да, поэтому вернулся к старой доброй…
— К старой?!
— И доброй.
— Благодарю за добрую. Чего-чего, а доброты во мне хоть отбавляй.
Перехватив мою руку, прижался к раскрытой ладошке щекой, спросил. — Так что, по-твоему, я, как твой любимый человек, должен знать и помнить?
А я думала, эту информацию он сам должен был собрать. Оказалось, не собрал.
— Дай подумать… Мелкие детали мужчины не запоминают, только лишь действительно влюбленным свойственно примечать цвет глаз, улыбку, запоминать движения рук, вибрации голоса, запах духов, предпочтения в еде, саму готовку и… И прочее.
МЧ кивнул.
— А таким умудренным любовникам, которых предстоит разыгрывать нам, запоминаются лишь технические детали.
— Между нами есть чувства. — Напомнил он, потеревшись щекой о мою ладошку.
— Очень интересно. — Я прищурилась, входя в образ разгневанной стародавней дамы сердца. — Что ж ты отдал меня другому и позволил выйти за него?
— Я опоздал.
— В таком случае ты должен знать, мне ооооооочень, очень-очень жаль. Я допустила глупую ошибку со своим замужеством. — Почти честное признание.
— Мне тоже. — Тихо сказал он. — Итак, сожалеем о прошедшем оба, и как выяснилось, любим тоже оба. — Подвел он черту. — Теперь поясни, что я должен знать детально?
Уф! Что там, в романах пишут, мужчина запоминает каждый изгиб на ощупь и запахи и вкус… Мдя, бульварные романчики оставили в моем мозгу определенную схему развития мыльных сюжетов.
Я отмахнулась от них. Нужно думать о возможном реальном.
— Например, на каждом моем плече есть родинка. И более всего вам нравится та, что расположена на внутренней стороне левого бедра.
Его взгляд устремился на мои ноги. Кажется, зря я в такие подробности влезла.
— Это стоит запомнить. — Задумавшись, изрек МЧ.
— На моем лбу хорошая выбоина, — я указала участок на лбу свободной рукой. — Мы со старшим играли в детстве, изображали приведений в одеялах.
— Что произошло?
— Запуталась и стукнулась головой о батарею.
Он поцеловал мой лобик и провел рукой по щеке. — Что-то еще?
— Еще… Был ожог руки и ноги, но папа сказал, что до свадьбы заживет.
— Зажило?
— До свадьбы почти зажило. — Отвечаю, стараясь не вспоминать глупое замужество с Кириллом.
Дал Бог, да еще и кинул! Поздно оплакиваю, прошло все.
Смотрю на Макса, и в душе такая теплая волна поднимается, словно и не играем вовсе. Может быть когда-нибудь мы встретимся при иных обстоятельствах?
— Я не люблю зеленый чай, предпочитаю крепкий черный сладкий кофе без молока и в той же консистенции черный чай. Не пью, это ты уже должен был запомнить. — Я сжала его пальцы. — И одним из самых любимых моих блюд является жареная картошка с чесноком. Это воспоминание из детства: картошка и салат с помидорами. А еще перед тобой трудоголик и романтик. Заработавшись, вспоминаю о романтике, залетев за облака, вспоминаю о работе.
Улыбнулся.
— Для меня не важна вещь, важен человек, ее вручивший. Поэтому долгие годы бережно храню подарки, какую бы материальную ценность они не несли.
— А дальше?
— Куда дальше? Я и так уже разошлась, даже стыдно как-то, о себе да, о себе.
— Ладно, какими словами тебя можно описать?
— Элегантная скромность и сдержанный вкус. О да! И еще я первоклассная.
Он старался скрыть смешок, очень старался, даже покраснел.
— Со второклассными ты не водишься, так что мою планку добродетелей бессовестно завышай. Иначе в твои искренние чувства никто не поверит.
— Теперь все? — он, вернувшись к нормальному цвету лица, поцеловал середину ладошки. И мое сердце начало неправильно работать.
— Вот теперь все.