Пила «Дружба» — пилим бревна дружно.
Макс вызвал машину, на этот раз джип с новым водителем. На его вопрос, что мне удалось сделать, я пообещала ответить после, взяла его сотовый и набрала Саню.
Удивительно, что с людьми делает неразбериха. Вечно уравновешенный Александр на входящий от МЧ отреагировал весьма и весьма «любезно». Его поток проклятий удалось прервать приветствием.
— Саня, это я.
— Полинка! — он выдохнул, прежде чем спросить. — Что у тебя происходит?
— Сама не знаю, но у меня к тебе просьба, как бы это выразиться… ты кое-кому обещал поездку в зоопарк.
Зоопарком он называл дачу родственников, которые в Чехове держат свой питомник с пернатыми. Как-то дал слово свозить туда Соню на пару дней, но так обещанного и не выполнил. Я не знаю, как еще его попросить вывезти моих из дома, но отчаянно надеюсь, что поймет без дополнительных пояснений.
— Сделано. — Ответил он загадочно, и спокойствие этой фразы сразило наповал. Мой открытый рот и легкое заикание привлекли внимание МЧ.
— Не-не не поняла.
— Видишь ли, дьявол идет на три шага впереди нас… — удержалась от косого взгляда в сторону Макса.
— Саня, где они?
— Теперь там где нужно. — Судя по тону — эту тему обсуждать здесь и сейчас он был не намерен. — Ты была права, в деликатном вопросе твоего мнения или внятного ответа ждать никто не собирался.
— Почему в прошедшем времени?
— Потому что в прошедшем времени.
— Давно?
— Три дня, в общем. — Сердце застряло где-то в горле, а затем медленно пошло.
— Передай, что у меня все в порядке.
— Передам. И… Полин, мне час назад Алла звонила, интересовалась, как продвигается моя работа, как дела в семье… рассказала о себе,… а еще и о том, как вспомнила мой телефон буквально сегодня утром…
Я намек поняла, долго думать не пришлось, если просишь человека отзвониться, как только начнут интересоваться мной. Ищейки уже пошли по следу. Я промолчала, на что Саня заметил, что интуиция у меня работает отменно. Жаль она так не работала четыре года назад.
Мы распрощались вот уже пять минут как, а я все еще продолжаю держать телефон МЧ в холодных пальцах, и бестолково взираю в пространство…
— Что он сказал?
— Поговорим дома. — Откинулась на сиденье и закрыла глаза.
— Как скажешь, — он притянул меня ближе и уткнулся подбородком в мою макушку. Захотелось отбиться — хоть это грубо и некрасиво, зареветь — хоть это несдержанно и захохотать необузданно — потому что я не представляю, как он переживет эти разборки. Судя по всему, следующий ход за ним и неизвестно, чья голова спадет с плеч его или моя.
Джип стоял на заправке, когда водитель вышел в мини-магазин и оставил нас наедине. МЧ заговорил в первый раз за почти двадцать минут.
— Почему ты улыбаешься?
— Мне нельзя?
— Можно, но улыбка странная.
— Ааа, вот ты о чем. — Я чуть отклонилась, чтобы увидеть его лицо. Он не пустил. Далеко отклониться, не получилось, поэтому в область обзора из всего лица попали только губы. — Ты говорил… Макс, когда это произошло?
— Три дня назад. Я забрал его из дома Элизабет. — Он напрягся, сжал губы.
— Что там произошло, они поссорились?
— Нет. Грэг сказал, что у него есть внебрачный ребенок и развод неминуем. После этого произошла авария… — Макс потянулся ко мне и поцеловал лоб.
Я истинная женщина, в простом жесте читаю целые истории, вот и сейчас словно расслышала признание: «Я боялся, что больше не увижу тебя». Да-да боялся, да-да… Запретила себе отвлекаться по пустякам, сейчас главное не это.
— Кому поручили поднять все мои документы?
— Мне… — ответ прозвучал с заминкой.
— Другие исполнители могли быть?
— Нет. — Слабо в это верится, но я заставила себя промолчать.
— Ты ничего не успел сделать?
— Нет. Была вероятность… — Макс отвернулся, затем вновь заговорил. — Он очнулся этой ночью, начал настаивать на своем…
— Поэтому ты вызвал меня через Адама. — Кивнул. От возникших мыслей я вновь начала улыбаться. Что он тут же подметил.
— Ты опять.
— Макс, сегодня ночью тебе не придется спать. — Пояснила я, удобнее устраиваясь на его плече. — Они, конечно, могут дотерпеть с разборками до утра, что вряд ли, так что готовься.
— К чему?
— К распилу пилой «Дружба»… — возвращение водителя прервало все пояснения.
Мы прибыли в его владения спустя еще двадцать минут. Войти в дом и остаться в четырех стенах не хватило духа, поэтому направилась прямиком в парк к беседке с качелями. Макс остановил меня окриком. — Ты куда?
— Пройдусь по парку.
— Я скоро догоню, — бросил он, прежде чем войти в дом.
— Как посчитаешь нужным.
Тропинка, выложенная светлой брусчаткой, несколько раз плавно вильнула, уводя меня в парк, где кусты шиповника укрывали малую архитектурную форму. Деревянные решетки и сложная крыша более подошли бы для чайного домика, и в то же время общего впечатления от сада она не портила. Это тихое пристанище для отдыха Барт назвал голубятней. Самих птиц здесь не водилось, зато в его понимании это самое подходящее местечко для уединенных встреч парочек-голубков и важных разговоров тет-а-тет. Судя по всему, МЧ был осведомлен на этот счет, поэтому начал диалог со слов: «Нам нужно поговорить». Жаль на голубков мы теперь не походили.
— Ранее была уверена в том, что эта фраза целиком и полностью принадлежит женщинам.
— А сейчас.
— А сейчас… — я отвлеклась от философских мыслей и напрямик сказала о главном. — А сейчас не уверена в том, что все задуманное пройдет гладко.
— Ты ждешь. — Он сел на качели рядом со мной.
— Да. Жду, когда вызовут тебя.
— И что я должен сделать?
— Доказать, что со мной у тебя была короткая, но запоминающаяся связь. — Мы одновременно оттолкнулись от земли и придали качелям ускорение. — Я не в курсе, проверял ли он тебя тогда, однако уверена, что проверке ты уже подвергся или подвергаешься сейчас.
Он кивнул.
— Моими документами интересовались три дня назад. Вполне возможно тебе уже не доверяли.
— Какие документы?
— Мои. — Упрямо повторила я. — Для правдоподобности ты о них знать не должен, и не спрашивай.
— Уверена?
— Да. Так что запоминай, позиция лодочка и сверху, от массажа ног я все еще смеюсь, не смотря на все твои попытки урезонить хохот. Мы с тобой никуда не выезжали, если ты посещал мою скромную обитель, то оставался там до утра.
— Почему?
— Послушай, давай мы забудем о твоих предпочтениях в делах сердечных и предположим, что наша связь в ту далекую пору была важнее твоих предпочтений. — Он нахмурился, пришлось пояснить, — то есть на общие фото и видео ни сил, ни времени не было.
Я поймала его осуждающий взгляд. — Что?
— Ты не знаешь, как я умею делать такой массаж. — Улыбнулся и вновь стал серьезным.
— Это и не нужно. Главное… сейчас главное дождаться, когда тебя вызовут.
Перед глазами детально всплыли кадры из разговора с Саней. Он даже не объяснил где сейчас мои, как они, как моя кроха. И что значили его слова: «дьявол идет на три шага впереди нас»?
МЧ словно прочитал мои мысли. — Что сказал Алекс?
— Что у меня проблемы, от которых мне не убежать, как бы я не старалась.
— Ты знала, что подобное возможно?
— Только возможность его появления на горизонте. А предвидеть такого поворота я не могла.
Мы замолчали, продолжая раскачиваться на качелях. Ловлю себя на мысли, что хочется снова и снова проговорить все этапы их возможных разборок, указать на подводные камни и зыбучие пески, удостовериться в том, что все пройдет без сучка и без задоринки. Хочется, в конце концов, максимально приблизить развязку и успокоиться, снять дамоклов меч с конского волоса над своей головой. Хочется и ничего из этого я сделать не могу, не навредив возможному происходящему.
Сейчас мне предстоит правдоподобно играть роль влюбленной в Макса женщины, которая, возобновив когда-то горевшую страсть, не хочет терять ее.
Небо медленно затянулось тучами, спрятав белую дымку дня в сумерках дождливого вечера.
— Здесь прохладно, пойдем в дом. — Предложил он.
— Мне не холодно и я бы хотела посидеть здесь еще немного.
— Хорошо. — Он сделал вызов по телефону и через несколько минут нам принесли теплый плед, пару диванных подушек, маленький складной столик со скатертью и салфетками, затем чашки с заварничком, приборы на двух персон и полноценный ужин, состоящий из нескольких блюд. В довершение миниатюрная горничная установила над дверью гирлянду с тремя фонариками.
— Не хватает свечей, — прокомментировала я романтическую обстановку среди шиповника.
— Это поправимо.
— Не нужно, подходящего настроения нет.
— А аппетит есть?
— Аппетит есть. — Я набрала себе на тарелку салат, но так к нему и не притронулась. Посмотрев на Макса с трудом управляющегося одной рукой, забрала у него нож и нарезала кусок мяса на его тарелке.
— Мугу, — ответил явно проголодавшийся МЧ и продолжил утолять аппетит.
— В больнице не кормили?
— В поликлинике — ты хотела сказать. Нет, кормили. Я не ел.
— Ясно, — помогла набрать гарнир, потом нарезала еще один кусок и переложила на его тарелку.
— Ты почему не приступаешь? — он отвлекся, разливая чай.
— Я тут подумала…
— О чем?
— О том, что если мы тогда были вместе, нам было здорово, потом ты уехал, а я вышла замуж…
— И что? Как я вернулся и все о тебе разузнал?
— Да. Выходит тебя послали за твоей старой знакомой. Об этом ты Ж ничего не сказал, но тюльпаны доставил.
— Я тебе мстил, за неверность. — Ответил он уверенно.
— Чисто по-мужски.
— Ты должна была ждать меня.
— Всю жизнь? Неизвестно на что надеясь? И не получая от тебя вестей?
— Мугу, — он вновь принялся есть.
— Ничего себе запросы! — отпивая чай, я пустилась в размышления. — А как ты меня нашел?
— Через сеть и посредников в интернет магазинах. У меня был твой номер телефона. Ты воспользовалась им при покупке какой-то мелочевки, и только потом поменяла.
— А ник остался и ты меня нашел по сетке.
— Да. Хватило чуть менее десяти дней.
— Как оправдаешь длительность поисков?
— В смысле? — не понял он.
— На случай «сверхъестественного» возвращения мой номер должен был остаться в твоей записной или в твоем списке контактов.
— Хороший вопрос, нужно подумать.
— А ты приезжал и по рабочим вопросам?
— Нет.
— Значит развлекался. — Он покосился в мою сторону, но промолчал. — Или следил за мной, продумывая как отомстить.
— А может быть мы не тратили времени даром до твоей росписи? — он сделал пространный намек, от которого я захохотала. — Полин, ты почему смеешься?
— Знал бы ты, как Кириллу тяжко приходилось, ты бы не предполагал подобное.
— Беременность протекала тяжело?
— Нет, замужество протекало тяжело, но как видишь все прошло спокойно.
Кивнул и придвинул ко мне тарелку, — я не видел, чтобы ты что-то съела.
— Я и не смогу. Жду звонка.
* * *
То, как двигается этот человек, Грэг с первой встречи заставлял себя запоминать, а так же анализировать поведение и повадки своего пронырливого агента. Доутсона он прикормил давно, но не сумел приручить или взять за горло компроматом так, чтобы навсегда вычеркнуть вероятность его перебежки. Кто знает, возможно, когда-нибудь наблюдательность Грэга позволит предвидеть предательство и спасет ему жизнь. Бешенную собаку проще застрелить то того, как она нападет.
Вот и сейчас приближение неспешных, но уверенных шагов, говорило о возвращении его агента с потенциально весомой информацией. Когда двери открылись в палату вошел статный мужчина средних лет, одетый моложаво в джинсовый костюм с бирюзовой рубашкой навыпуск. О предположительном возрасте могли говорить лишь проседь на висках и абсолютно холодный взгляд циника. Чтобы получить желаемое, он мог играть на человеческих душах, вплетать эмоции, разжигать огонь страсти и ненависти всего лишь парой метко произнесенных фраз и отрепетированных до естественности жестов, за что высоко ценился.
Войдя, он коротко кивнул и, передав флешку и новый iPad Брауну, он отошел к окну. Не заняв кресла, остался стоять пока заказчик просматривал предоставленные материалы.
Прошло не более пятнадцати минут, прежде чем зыбкую тишину прервал полет к противоположной стене iPada и подсоединенной к нему флешки, а затем и звук разлетающегося в дребезги интернет-планшета.
— Источники достоверны. — Произнес Доутсон.
— Я знаю. — Чуть оживившийся надеждой Грэг Браун вновь стал походить на белую безжизненную мумию.
— Нужно сказать, что в отделении Московского роддома я встретился с помощником мистера Эверетта. А позже и самим Хилгардом в здании суда.
— А Элизабет?
— Судя по прослушке с ее телефона, готовит неожиданное известие для вас и уже вызвала Чадова. В данный момент направляется сюда, в госпиталь. Прибудет через двадцать минут.
Грэг повернул восковое лицо в сторону своего гостя. Его голос прозвучал скрипуче. — И ты хочешь сказать, что прекрасно справился с заданием?
— Помимо прочего — Доутсон не обернулся, продолжая изучать пейзаж ночного города. — Мне известно, что семья Алевтины Баевой в данный момент перевезена из дома в Химках.
— Куда?
— В загородный особняк Савельева Владислава Яковлевича. — Дав переварить информацию, он продолжил. — Чуть более двух месяцев назад, она наведывалась к нему среди ночи. Визит не был долгим, но после он оказал ей услугу с оформлением опеки.
— Это родственник ее близкого друга — Александра… — как бы, между прочим, произнес Грэг.
— И поэтому его люди продолжают охранять дом Баевых. — Сделал едкое заключение гость. Читать мысли Доутсону было не дано, однако осколки разбитого планшета у стены, говорили о том, что думают они одинаково.
— Не уезжай далеко, будь на связи, — бросил Грэг, прежде чем отпустить своего человека. Мстительный по натуре, он не мог простить того, кто ел из его рук. И уж тем более того, кто успел наследить.
* * *
Когда Макс пошевелился, Полина недовольно засопела. Они вошли в дом далеко за полночь, однако она настояла на том, что еще немного посидит в гостиной, посмотрит телевизор или почитает, а может быть пошарит в интернете.
Он, будучи уставшим, все же решил посидеть рядом. Сидение рядом плавно перетекло в его возлежание на ее коленях, затем в лежание рядом друг с другом, а затем и в сон в крепких объятиях рядом лежащего.
И вот теперь, когда его личный телефон трезвонит мелодией, установленной на звонки Элизабет, Полина сопротивляется всякому движению с его стороны.
— Милая, — МЧ погладил ее вдоль спины здоровой рукой. — Мне нужно ответить.
— Угу… завтра.
— Полин?
— Да…
— Это Элизабет.
— Эли… — еще не проснувшись, она резко села, от чего въехала по больному плечу МЧ, и начала протирать лицо. В свете горящего торшера, ее смятая одежда, запутанные волосы наводили на приятные мысли. Что говорить о голосе, который со сна продолжал хранить хрипотцу, от чего первые ее слова Макс пропустил мимо ушей, наслаждаясь звучанием. — …или нет?
— Что или нет? — опомнился он.
— Так ты ответишь на ее звонок или нет?
— Отвечу.
Элизабет говорила торопливо, еле сдерживаясь от едких замечаний в сторону его гостьи. От чего ее голос при косвенном или прямом упоминании Полины становился выше и тоньше.
«Что-то нашла, желает предъявить», — подумал он, прежде чем Элизабет потребовала его присутствия в поликлинике в ближайшие сорок минут.
— Ты куда? — Полина поднялась вслед за ним.
— Как ты и предсказывала — вызывают. Я должен ехать…
— А кто именно вызывает? Элизабет?
— Да, — он вышел в свою спальню, она последовала за ним.
— Ты помнишь все, что я тебе сказала?
— Да помню, не хочешь прояснить вопрос о документах, которыми интересовались? — она помогла сменить рубашку, он застегнул манжеты. — О тех, которыми кто-то три дня назад интересовался?
— Нет. — Ее ответ раздосадовал. Возврата на прошлые круги общения не наблюдалось.
— Точно?
— Абсолютно. — Подтвердила она свое решение.
— Если ты неприятно чувствовала себя, прогуливаясь с Бартом по соседским владениям…
— И по клубу, и с тобой по городу, не говоря о прочем, — добавила Полина.
— То хочу заверить, что я сейчас чувствую то же самое.
— Мммм, захлопнувшуюся крышку западни над головой? — она оставила свободными последнюю пару пуговиц.
— Еще незахлопнувшуюся, — Макс наклонился к ее лицу. — Есть просвет.
— Когда захлопнется, тогда сочтемся. — Увернувшись от поцелуя, Полина вышла из его гардеробной. — Дай мне пару минут, я сейчас буду готова.
— Ты со мной не едешь.
— Ты меня здесь не оставишь! В случае положительного исхода я лишней минуты в Лондоне не прожду.
— А в случае…
— Другого случая быть не может. — Она захлопнула дверь перед его лицом. И уже оттуда произнесла, — две минуты и я спускаюсь.
МЧ дожидался ее в холле, продумав как ее переубедить, уже приготовился к обстоятельному рассказу о частичной «криминальности» подобных разборок и о том, что не все может пройти гладко. Однако увидев небольшой чемоданчик, который она спускала со второго этажа, он начал не с того. — Ты возьмешь вещи с собой?
— Да, я уверена. — Эта фраза вновь навела тень на лицо МЧ.
— Полина, что ты сказала Элизабет?
— Лично Элизабет я ничего не говорила. — Остановившись у основания лестницы, она выжидательно прищурилась, так и не ступив на пол. — Макс, а не пора ли доверять мне? Я же тебя не ослушалась тогда?
— Я не против. — Относительно честно признался он. — Интересуюсь.
— Перестань интересоваться, иначе я начну сомневаться.
— Чтобы ты не сомневалась, — подошел и забрал чемоданчик из ее рук. — Рассказывай, что ты сделала, и подумаем вместе.
— Ну, уж нет! Я терпела и ты потерпи.
— Я чувствую удавку на своей шее. — Серьезно заметил МЧ.
— Да? — Полина лукаво улыбнулась, — когда затянется,… скажешь.
— У меня сил на это не останется.
— Такой слабенький? — со смешком она проскользнула мимо него, пересекла холл и легким шагом направилась к ожидающей машине. МЧ обернулся. — Будь проклят тот день, когда я сел за баранку…!
— Ты идешь? — окликнула и оборвала, послав лучезарную улыбку. Желание чертыхаться пропало, как впрочем, и желание ехать куда-либо по первой прихоти Элизабет.
— Вернуться бы назад в гостиную, — произнес он, занимая место рядом, — обнять тебя и забыть о смуте вокруг.
— Совместное возвращение назад не гарантирую, но обнять ты меня можешь и сейчас.
— Откуда такая уверенность?
— Она проснулась вместе со мной, — ответила Полина, позволяя себя обнять. — Вместе или рядом… я еще не решила. — Прижалась к его боку и закрыла глаза. Всю дорогу не разжимая объятий, он смотрел то на нее, то в сторону на огни городских улиц, по которым они ехали. В голове проносились обрывки фраз, телефонных разговоров, вспыхивали разные ситуации из прошлого и собственные домыслы. Он пытался представить придуманную ими историю глазами обывателя, со стороны и не мог понять — на основе каких данных в ней крепнет уверенность. Ведь даже то, что ему известно от третьих лиц не дает и шанса на положительный исход, им придется с боем вырывать Соню. Ее отцом не может быть Кирилл, и Макс это знает.
Его появление в палате Грэга Элизабет отметила корявой шуточкой.
— Вот мы и дождались Мастера, а где же Маргарита?
— С такой незнаком.
— А впрочем мы и без нее разберемся, — Элизабет отпила шампанское из бокала и грациозно поднялась из кресла у окна.
Они ждали его от силы минут десять, но судя по всему с комфортом, во всяком случае, для Лизи. На столике стояла початая бутылка ее любимого шампанского и еще два бокала, шоколад, который не любил МЧ, клубника, которая вызывала отвращение у Грэга. Уловив цветочный запах, он обернулся. «Чтобы добить супруга стоило принести цветы». Букета в палате не было, однако на широкополой шляпе Лиз светились белыми лепестками три лилии с дурманящим запахом. Мягким движением она сняла ее и легко положила на тумбу возле кровати.
— Приступим. — Вернувшись к столику, наполнила два бокала и протянула их мужчинам. Ее нисколько не смутило, то что Грэг метнул шляпку в сторону дверей, а МЧ перехватив, вынес в коридор. — Пожалуй, стоит начать с основного.
— Дорогой, учитывая, что твоей сучкой пользовались все кобели Киева, я представить не могу, на какой чистокровный выводок ты рассчитываешь.
— Элизабет, тебе что-то известно? — голос Грэга был пустым.
— Только лишь то, что тебя ожидает большой сюрприз в лице дочери — бракованный подкидыш.
— Не хочешь поделиться достоверной информацией? — она взглянула на спросившего МЧ и сладко улыбнулась.
— Для этого я вас и собрала. Грегори, а знаешь ли ты что трюк по отмазке этой дряни реален? Они знакомы давно-давно и очень-очень близко, чтобы делать весьма щедрые подарки.
Документы на маленький домик упали на руки Грэга. Макс постепенно начал осознавать, что его вмешательство в дела бывшей Алевтины Баевой становятся ничем иным как проявлением личной заинтересованности. Где-то в сознании мелькнула догадка о том, почему Полина настаивала на реальности игры. Но еще не понятно почему она уверена в положительном исходе.
Чувство нереальности происходящего, некой сценической постановки сейчас было особенно острым. Словно с первых зрительских мест Макс видел, как Грэг напрягся и немного подался вперед. Его удивление было сыграно отменно, однако триумф в глазах Лизи казался неподдельным.
— Это что?
— Маленький подарок от Макса вашей общей шалаве. — Слово «общей» он подчеркнула интонацией.
— Змеиный язык следует держать за зубами.
— А ее хвост за ширинкой штанов. — Вернула она мужу и обратилась к МЧ. — Ты оплатил 50 % от стоимости дома. Интересно она долго возмещала подобную благотворительность?
— Меня более интересует, как эти документы попали к тебе. — Ответил он.
— Запросто. Нужно иметь хороших друзей.
— Что ты с ними и проделываешь — имеешь. — Грэг отложил документы и выжидательно взглянул на Лиз. — Что-нибудь еще, дорогая?
— Несомненно. — Она сделала глоток шампанского и выудила из папки следующие бумаги. — И как любящая супруга я знаю, что тебе должно так же понравиться и вот это… — ксерокопия развода Полины Баевой и Кирилла Рыжего с росписью МЧ и печатью его адвокатской конторы легла сверху.
— У него легко получилось ликвидировать соперника. Что скажешь?
— Что это не доказывает их близкое знакомство до того. — Грэг уверенно улыбнулся. — И в целом, это Макс выполнил по моему поручению. — Окончание фразы остановило Лиз на полуслове. Ее взгляд прошелся по безмолвному МЧ, который ни коим образом не выдал блеф больного.
— Не ожидала? — промурлыкал Грэг.
— В таком случае, — с еще более сладким голосом она протянула ему фотографии, — как тебе пара снимков от ее давней подруги.
К удивлению обоих мужчин на фоне двух девушек и маленького мальчика в разное время суток и в разной одежде маячил Чадов. Он попадал на задний план в каждом из пяти фото, где то ли нервно смотрел в сторону, то ли общался по телефону или набирал что-то в нетбуке.
Макс незаметно для самого себя улыбнулся: «Нам было суждено встретиться». Однако его улыбка не осталась незамеченной присутствующими. Грэг помрачнел, а уголки губ Лиз опустились.
— С твоим желанием оправдываться, — продолжила она, — предположу, что и следить за ней тоже… ты приказал. В таком случае тебе должно быть небезызвестно, что лучшей подругой этой… является самая настоящая…
— Проститутка, — спокойно закончил за нее Грэг. — Алла, если не ошибаюсь. В данный момент очень счастлива, замужем и живет в Питере.
«А вот и Алка, о которой я должен был вспомнить», — Макс, вновь расплывшись в улыбке.
— Не ошибаешься, — Лиз наполнила свой бокал, к которому в отличие от мужчин все время прикладывалась. — Они вначале делили одну жилплощадь, а затем разъехались и стали делить клиентов. Кстати, Макс был одним из постоянных.
— Нет! — МЧ сам не заметил, как вступился за честь Полины, однако взгляд Грэга не упустил.
— Конечно, ты об этом не знал, — просюсюкала она ему. — Самых дорогих клиентов она осыпает сластями исключительно индивидуально. Удивительно как, залетев, тебя не захомутала. Возможно, ты вернулся сюда и в силки попался более крупный дурак. И к несчастью бесплодный.
В повисшей тишине, она протянула горячо любимому супругу скан теста на отцовство и медицинское заключение. — Хотя, то ли еще будет. Грэг в данный момент ты еще крупнее.
Макс, мельком взглянул на бумаги, — это лишь подтверждает, что ребенок может быть от Грэга.
— Уууу какой, — перекривила Лизи, — какой преданный пес! Сделал стойку «служить»? Тебе жалко хозяина? Ну-ну-ну учти, малыш, он пристр-релит тебя сам или же выдаст ордер на ликвидацию.
На кровать легли оригиналы документов из роддома и записи гинеколога. Грэг отложил бокал и впервые с неподдельным интересом просмотрел бумаги.
— Позволю предположить, ты был раньше этого срока, — она похлопала его по холодной руке и повернулась в Максу, — а вот ты попадаешь. — Пошатываясь Элизабет подошла к МЧ вплотную, коснувшись щеки мягко провела ноготками по скуле. — Как тебе перспектива отцовства?
— Маловероятна, — подал голос Грэг. — Я не верю тебе.
— Тогда давай пригласим к микрофону виновницу торжества!
— Ее здесь нет. — Отрезал Макс резко. — И не будет.
— Ооой, не стоит утруждать себя ее защитой! — Элизабет со злости разбила свой бокал об пол у его ног. Будь у нее возможность разбила бы об его голову. — У нее защитников более чем достаточно, каждый второй клиент по доброй памяти.
Видя их общее безмолвие и холодность, расхохоталась.
— Ты и ты! Да вы два идиота пользовались одной подстилкой, и все еще надеетесь! На что?! На преданность, на верность? — Еще некоторое время ее подрагивающие губы либо растягивались то в глупой улыбке, либо в еле сдерживаемой злобе поджимались. — От проститутки?
— На этом все, милая? — голос Брауна ее отрезвил.
— Почти, — утирая слезы, проступившие от смеха слезы, она протянула Максу диктофон. — Прослушаете наедине. На этом спешу вас оставить. Я развожусь, дорогой. — Обратилась она к Грэгу, — пусть твой новый адвокат свяжется с моим.
— Что до тебя, — ее губы коснулись щеки МЧ, — нам было здорово. Но не настолько, чтобы ты остался в живых. Передай привет маме.
Произведенный ею щелчок на кнопке «play» диктофона запустила запись приглушенного голоса Полины, которая начиналась со слов: «о богатом хлыще из Кировограда!».
Элизабет вышла, не забыв прихватить широкополую шляпу с живыми белыми лилиями, что дожидалась ее в коридоре. А запись голоса Полины, которая обращалась к неизвестному, возможно по телефону, продолжила вещать: «Ну, конечно же помнишь! Он еще Евгением представился!»
* * *
Чуть более пятнадцати минут мы сидели в салоне бронированного авто на нижнем уровне подземного гаража госпиталя. Здесь было тихо, почти никто не подъезжал, не слышался скрип колос, визжание тормозов или шаги водителей добирающихся к своим железным питомцам. А в машине через два ряда от нас все так же кто-то кого-то ждал и курил. Он был здесь, когда мы приехали, он оставался здесь до сих пор.
Макс молчал вплоть до госпиталя, затем еще раз спросил насчет документов. Сказать о том, что он вдруг стал папой трехлетней малышки, у меня язык не повернулся, а о том, что я предвидела розыски и поиски тем более. Я играю ничего не сведущую, он играет нечаянно познакомившегося с ней задолго до этих разборок.
Поняв, что я не собираюсь говорить, притянул к себе и поцеловал.
Горько получилось, с каким-то сожалением и толикой «прости не свидимся». Еще не придя в себя, поняла, что он прощается. Так что, когда он отдышался и отдал указание водителю отвезти меня в аэропорт, я промолчала. Молча, выслушала его инструкции по возвращению в Москву и даже смогла махнуть рукой, когда он закрывал за собою дверцу авто.
— А тебя идиота я еще увижу? — не услышал, развернулся, пошел в сторону лифта.
Вот прямо сейчас соберусь и уеду! А как же иначе?! Как сказал, так и сделаю! Да-да-да, послушаюсь! И с работой у меня проблем не возникнет и Грэг на горизонте не появится… угу! Я свободная красивая женщина. Вот возьму и поверю! Поверю и сделаю, как сказал. Ага, счаз!
— Будет красивая молодая женщина, перед которой открыты все горизонты, тебя слушать! Размечтался!
На мою тираду водитель не обратил внимания, завел мотор.
— Шеф стой! — и этот меня не понял, но остановился. — Wait! 20 minutes. You wait for his 20 minutes. — Мой английский был страшен, но видимо я страшнее, водитель более с места не двигался. И машину не заводил, вышел и начал курить.
Мы стояли так, что стены с выходами на лестницы и лифты просматривались как на ладони. Я сама не знаю, чего именно жду, что хочу увидеть, однако появление Элизабет не упустила. Шикарное авто только с конвейера или после ручной сборки, подобрало ее явно хмельное, но очень довольное собой тельце и увезло прочь.
Если предположить, что она поставила Ж на место, указала ему, чью дочурку он решил прибрать к рукам и предъявила доказательства, то первая часть плана прошла успешно. При подъеме моих документов из «бурного» прошлого ее слова станут небезосновательными. А документами моими интересовались, так что с уверенностью можно было ждать второго тура.
Вот только я не знаю, чего именно ожидать сейчас, какой будет реакция Грэга.
Размышления прервал звонок. О моей участи Александр беспокоился. Ответив, услышала голос мамы, гневно отчитывающей Савельева.
— Да что творится?! То запираете неизвестно где, то перевозите! Александр, и вы утверждаете — все в норме и запрещаете звонить ей! — он что-то пытался объяснить, мама явно прищурившись по доброй памяти перешла на родительский тон.
— Уйди ради Бога, дай с дочерью поговорить! — на заднем фоне послышался ворчливый голос Сани.
— Алло, Полиночка?! Детка, что случилось? — одной интонации хватило, чтобы представить ее лицо.
— У меня все хорошо. В гости пригласили. — Водитель МЧ в этот момент кашлянул, от чего я сильнее прижала трубку к уху и уже шепотом спросила ее, — у вас все хорошо?
— Ну как сказать… — начала мама со вздохом. — Когда приедешь — это она подчеркнула, продолжая конспирироваться, — все будет очень хорошо, а сейчас как-то неважно. Красиво, но неуютно. Соне нравится, отцу тоже.
«Судя по папе, там должно быть озеро с рыбой или хотя бы речка», — рассудила я мысленно и поблагодарила Саню за хороший выбор.
— Значит, когда приезжаешь? — все еще встревожено спросила мама.
— Еще не решили, надеюсь в ближайшие сутки или двое.
— Ну, хорошо. Тогда ждем.
— Мамуль, я буду.
* * *
Когда стук ее каблуков растворился в пространстве коридоров, они все еще сохраняли молчание. Грэг смотрел на стену напротив, Макс опираясь на спинку стула, стоял в метре от кровати и не сводил с него сглаз.
— Ты достаточно сдержан для того, кто слышит это впервые.
— Все произнесенное Элизабет для меня не новость. — Грэг бросил внимательный взгляд в его сторону. — Чего не скажешь о тебе.
— Неожиданно. — Согласился МЧ.
— Скорее нереально. — Браун залпом опустошил свой бокал. — Расскажи еще раз правдоподобную историю о том, как ты ее нашел несколько лет назад.
— Одним нажатием кнопки. — Словно и не собирался оправдываться, ответил МЧ. — С нашей последней встречи, ее номер остался в моих контактах.
— И как долго длилось знакомство?
— Месяц или полтора.
— Врешь.
— Несмотря на прямые доказательства? — Макс взял одну из фотографий, где Полина особенно лучезарно улыбалась и словно светилась изнутри. Несколько мгновений сверлящий взгляд Грэга упирался в его лицо, после чего он прервал повисшее молчание и нетерпящим пререканий голосом сообщил.
— От моих дел ты отходишь.
МЧ кивнул, оторвав взгляд от фото. Повертев ее в руках, спрятал во внутреннем кармане пиджака. — Я возьму. А то у нас как-то лишь телесные воспоминания с той поры остались.
Как ни в чем не бывало, не ощущая особого дискомфорта от темы, наполнил свой бокал шампанским, добавил Грэгу и занял стул.
— Мне не понятно, как она далась?
— По собственной воле. — МЧ улыбнулся.
— Та, которую я уговаривал семь месяцев, убаюкивал неделю, а получив свое, оказался первым?
— Вопрос к ней лично. — Он задумчиво смотрел на то, как маленькие пузырьки бойко поднимаются со дна бокала. — Выходит, что до меня и помимо меня у нее уже были клиенты. Быть может… мстила тебе. — Бросил замолкший диктофон на тумбу, тот соскользнув к стене. При этом противно заскрипел, как гонг дал начало второму тайму их диалога.
— И сейчас тебя это не касается?
— Никоим образом, мы взрослые люди, да и она давно остепенилась. Иначе бы с разводом ей помогал не я, а кто-нибудь другой.
Играть отлично сведущего в делах Полины, но не знающего о ее «шальном» прошлом становилось все труднее. Да и не могла она шалить, и в этом Макс был на 100 % уверен.
Грэг сдвинул подушку за спиной и вновь обратил внимание циничных глаз на МЧ. — Савельев старший, например?
— Вполне. — Согласился он и, не кривя душой, продолжил. — В прошлый раз документы я перехватил именно из его рук.
— И он взял реванш в деле с отцовством. — Браун отложил бокал и скрестил пальцы рук. — Как вышло так, что тебя обошли?
Не мешкая, Макс воспользовался уловкой Грэга. — Меня обошли по моей собственной воле. Я бы сказал — предварительно спросив.
Блеф никогда не был его козырной картой, но в данный момент без него не обойтись. «Не говорить же, что после запроса документов о разводе Полины на его отделение в Москве, он сам связался с Владиславом Яковлевичем, чтобы быть в курсе ее дел», — рассудил МЧ.
— Она не хотела ничего рассказывать. — Вспоминая последние несколько часов, удрученно вздохнул. — Она до сих пор ничего об этом не рассказывает.
— Потому что ты отец девочки.
МЧ удивленно воззрился на Грэга, в завершение сцены бокал выпал из его руки.
— Что?
Тот любезно осклабился, настолько насколько это было в его силах, и повторил свои слова.
— Этого не может быть…
— Ты думаешь?! — хрипящий смех Брауна заполнил помещение. В эти мгновения Макс словно видел разыгрываемую ситуацию со стороны. Грэг смеялся сардонически, и удивление МЧ не было поддельным. — Ты шутишь?!
— Нет! А ты не догадывался, — сквозь смех спросил Грэг и захлебнулся новой порцией горьких и от того болезненных всхрипов, отдаленно напоминающих смех.
— Нет…
— Еще бы! — с горечью произнес Браун, протирая свое восковое лицо. — Стать отцом трехлетней девочке, о которой ты слыхом не слыхивал… Но давно позарился на ее мать…
В повисшем молчании были слышны только раздирающие горло вздохи Брауна. Макс вовремя понял — аудиенция завершена. Поднялся со своего места и занял позицию за стулом. Ее можно было бы расценивать как оборонительную, впрочем, она и была таковой.
— Я бы пожелал тебе напоследок — доброй дороги. Но не в этом случае. Так что ходи, — и бросив злобный взгляд, Грэг продолжил, — ходи да оглядывайся.
Разглядеть на его лице скорбь было легко, утешить же — невозможно. Его мало что утешало раньше, а теперь и вовсе нечему.
МЧ вышел тихо, не хлопнув дверью.
* * *
Прошло еще десять минут. Учитывая краткость мужских разборок, я занервничала. Странное чувство опасности холодной змеей поползло по спине. Боковым зрением заметила движение справа. Там где кто-то кого-то долго ждал и курил, хлопнула дверца, мужчина вышел и поправил джинсовую куртку, из-под которой выглядывала голубая рубашка навыпуск.
С его появлением чувство опасности стало нарастать. Простой с виду человек, в простой одежде, но его движение рукой в сторону МЧ я опередила криком.
— Макс!
Раздался хлопок, кто-то сзади потянул меня на себя и закрыл своим телом, одновременно с этим раздались и еще несколько хлопков. Я вздрогнула и затряслась от еле сдерживаемых воплей. Эхо прошлось над нашими головами и затихло. Удерживающий меня мужчина, не давая сдвинуться с места, пробасил.
— Живые есть?
Попыталась освободиться от его руки, он позволил выйти из-за спины, но продолжал удерживать.
В гулком туннеле подземного гаража у пяточка перед лифтами из четырех человек, распластавшихся на бетонном покрытии, поднялся лишь один. Он оглянулся и довольный увиденным, ответил. — Живы все.
Голос МЧ я разобрала не сразу, еще труднее было поверить в то, что он жив. Совершенно сбитая с толку, все еще вздрагивающая я наблюдала за тем, как он отряхнул брюки и неспешащей походкой направился в нашу сторону. Подойдя вплотную, с улыбкой добавил. — Спасибо, что прикрыли.
— Все благодарности Яковлевичу. — Пробасил водитель, вверяя меня МЧ. Только сейчас я поняла, что говорили они на моем родном, и отчество Яковлевич мне знакомо.
— Испугалась?
За его спиной пара крепких мужчин под эгидой водителя, который оказался непростым шофером, поднимали лежащие тела. Движение одного из них за чем-то припрятанным на щиколотке было жестко пресечено выкручиванием руки, после чего подстреленную троицу уволокли к рядом стоящему фургону.
— Полина? — позвал МЧ, чуть сжимая мое плечо здоровой рукой. — Ты как себя чувствуешь?
— Немного странно…
— Не тошнит, голова не кружится?
— Нет…
— Слышишь меня хорошо?
— Временами, — честно ответила я, то теряя, то вновь улавливая его слова. Помедлив, спросила. — Как прошло?
— Вопрос закрыт. — Глядя на его лицо я недоверчиво спросила: «Было что-то еще?» На что последовал такой же сухой ответ. — Узнал много нового.
— Расскажешь?
— Как-нибудь в другой раз. — Поведение МЧ слегка озадачило, он смотрел на меня с немым укором, не опуская глаз.
— Почему он говорит на русском?
— Потому что он знает его. — Попытка перевести тему на водителя не удалась, он ответил односложно.
— И Яковлевича тоже? — МЧ промолчал, задаю уточняющий вопрос — Имелся в виду Савельев Владислав Яковлевич?
— Да, именно этот.
— И что по его просьбе тут делает он? — мужчина в это время отдавал указы парням, что более походили на группу спецназа, потом хлопнув дверцей фургона, пошел к нам.
— Вообще-то его тут быть не должно.
— Он же тебе жизнь спас!?
— Он должен был тебя отвезти в аэропорт. — Макс сказал это без тени улыбки, а с осуждением. Не заметила, как от обиды на глаза навернулись слезы, — и я его еще ждала?
— Хорошо, сейчас исправим и он отвезет меня в аэропорт… Эй шеф! — в ответ озадаченное молчание. Я послала к чертовой бабушке свою мягкотелость и женское умение ждать и понимать, выслушивать, а потом действовать. Если я должна быть подальше от него, я буду.
— Подвезите к пункту назначения. — Отчаянно стирая слезы, чтобы увидеть, где стоит чертов джип и занять свое место, оказалась в обхвате крепкой руки, которая сжала меня чуть сильнее.
— Солнышко… — укоризненно произнес он. — Я тебя ради старался, чтобы никто не задел, чтобы не видела этого, и под пули не попала. Готов искупить, только перестань плакать.
Вытирая слезы и, стараясь не всхлипывать, выговаривала. — Макс, зови тучкой, дождиком, туманом, грозой, молнией, цунами, да как хочешь… — всхлипнула еще раз. — Только не солнышком!
— Хорошо, малыш.
— И не…
— Хорошо. — Успокаивающе погладил по спине и спросил, — тучка моя грозовая, твой дождик закончился?
— Закончился, — попыталась от него отстраниться, но не тут-то было.
— Перестань отталкивать. Я не отпущу.
— Почему?
— Вначале мы подпишем соглашение… о помолвке, свидетельство о браке. Потом ты честно скажешь «да, согласна», то есть согласишься. — Заглянул в глаза. — И так мы обвенчаемся. И я тебе обещаю, — его рука переместилась на мой затылок, — сбегать ты больше не будешь.
— Макс, на что я по-твоему должна согласиться? После… после всего?
— На брак и удочерение. Я свою дочь не брошу.
— Что?! — он наклонился, так что его дыхание коснулось моих губ.
— И тебя не отпущу.
* * *
О произошедшем в подземном гараже Лондон Бридж Госпиталя летом 2012 года свидетельствовало немногое. Пара бурых пятен на бетонном покрытии, новые пулевые ранения у личных агентов небезызвестных лиц и один единственный сухой разговор, произошедший за закрытыми дверьми кабинета Самюэля Брауна.
Грэг выписался из госпиталя через месяц после аварии. Его развод с Элизабет состоялся. Ожидаемые прибыли от сделки подтвердились и на счет неумолимо капают звонкие монеты. Однако счастья от свободы так и не прибавилось.
Как и тогда, шестнадцать лет назад, он сидел перед кровным дядей, не зная, куда приложить свои силы, чтобы заполнить свою пустоту.
Молчание с момента его прихода в кабинет длилось долго.
«То ли дядя выдерживал паузу, то ли следующий вопрос был важен для него». — Думал Грэг. Он и ранее знал, что дядя не привык попусту разбрасываться словами, и от того прервавшие тишину слова стали неожиданностью.
— Макс мой человек.
Самюэль Браун поднял белесоватые глаза и пригвоздил племянника взглядом. — Как доверенное лицо должен оставаться в здравии и доброй памяти. Уверен, больше тебе об этом напоминать не стоит. Теперь моя позиция ясна?
— Более чем.
— В таком случае предлагаю заняться делами. — Он открыл папку, навсегда закрыв тему о семейном юристе. — Что слышно об акциях «ТрэворИнКомпарэйтэд»?
Грэг отвечал четко и по делу, на задворках сознания мелькнула мысль о том, что нереально притихшую Элизабет дядя явно предупредил раньше.
* * *
Вручив мне маленький сверток, две медсестры вышли следом. Так называемый «муж», о приезде которого мне торжественно объявили, стоял у стойки регистратуры, занятый беседой по телефону. Я смотрела на спину увлеченно болтающего Сани и радовалась, что мой благоверный послал нас забирать моего знакомого, а не своего.
— Готова к отъезду? — красавец под 1,85 см с залихватской улыбкой забрал из моих рук сынулю, подменив его огромным букетом кроваво-красных роз и кротко чмокнул в щечку.
— Окончательно и бесповоротно!
— Ничего не забыла?
— Что, например?
— Ты помимо сына более никого не родила?
— Родила.
— Кого?!
— Соню, где моя кнопка?
— В машине ждет. — Улыбнулся он, — без перебоя рассказывает, что ты ей игрушку привезешь.
— У игрушки голосок очень звучный, боюсь, играться с нею буду только я.
— Может бракованного подсунули, — прищурился Савельев. — Там и перепутать могли.
— Не могли, и не смей оскорблять моего…!
— Полина, стоп. Понял, послеродовая…
— Санька! — взвилась я.
— Все молчу-молчу, проходили… — глянул на меня и добавил, стараясь быть серьезным. — То есть пошли что ли?
— Пошли. — Даже уткнувшись в розы, ревностно следила за тем, как он несет мое чудо маленькое.
— И сколько весит ваш богатырь?
— 3 700. — Прикинув что-то Саня веско заявил: «Недокормили». На мой тычок в бок, не отреагировал, наклонился к одеяльцу и тихим голосом произнес.
— Вырастешь, подашь на них в суд за неисполнение родительских обязанностей. — Скосил на меня глаза и весело добавил. — Мой дядька поможет тебе в составлении иска.
— Он еще не нагрешил, а ты его уже с дьяволом хочешь познакомить?
— Ага, пусть и он продаст ему душу! — Сверкая глазами, Савельев прошептал. — У него нынче на прием безгрешных скидки!
— Завязывай с этими шутками, они меня обижают. — Насупилась я. — И вообще реагирую странно сейчас на слова окружающих. То реву, то смеюсь. И на меня сейчас всякая тварь наехать может — смолчу, но если на моих — порву как тузик грелку!
— Только не пытайся проверить, — предупредила его, заведомо зная, что предложит. И мы вышли в холл.
— Полин, я все понять не могу.
— Что именно?
— Почему ты согласилась? — вопрос Сани поставил в тупик.
— Он добрый, мы любим друг друга, нам хорошо вместе, понимаем с полуслова и… и вообще кто бы говорил!
— Добрый? Любит, понимает? Он поэтому прислал встречать из роддома меня? — возмутился Саня, делая большие недоумевающие глаза.
— Добрый, добрый!
— Да? Ты бы слышала, как посылал…
— Активно?
— Очень. И перелет обещал оплатить и первый класс, и отдельную палату в клинике в случае моего отказа и выбитые зубы…
— А вставные?
— Нет, до этого предложения не дошло, я услышал первые и поспешил согласиться.
— Перелет и первый класс — припомнила я. — Щедро.
— Не только это… мне еще угрожали гостиницей, поездкой в Вену на двоих, прогулками по Шотландии и еще ужином в ресторане по столь важному поводу…
— Ресторан?
— Проболтался, — вздохнул театрально Саня, — что теперь будет…
— Санечка, а ресторан когда?
— Сегодня. — Хмыкнул он.
— Сегодня? Он сможет вернуться сегодня?!
— Ты, мать, даешь… — прокомментировал он мой восторг. — Полин, ослабь хватку. Ослабь — говорю, мне дышать нечем, а у меня такая ценность в руках.
Пришлось отпустить. — Это мне дышать нечем!
— Вижу. Вот до чего люди добрые жен доводят. Ты уверена, что добрый? — прищурился он.
— ДА!
— Тогда вытаскивай из моего правого кармана в пиджаке записку. Я сказал в пиджаке!
— Прости привычка мужчин обчищать.
— Хорошая привычка для семейного бюджета.
— Знаю. — Выхватив листок, уместила кое-как букетище в одной руке и развернула свою находку.
— Что пишут? — спросил Саня с интересом.
— Я люблю тебя…
— Что, так и написано? — спросил медленно удаляясь. — Ну, это я знал, меня не любить невозможно — цэ ж я!
Ответ Александра Савельева остался не услышанным. Родные руки обняли меня сзади и мой бесценный мужчина немного небритый, только что примчавшегося из аэропорта, прошептал, касаясь губами ушка.
— И я люблю тебя.
Мы целовались ненасытно, бережно сжимая друг друга в крепких объятиях, возмещая разлуку двух недель. Не обращая ни на кого внимания, стояли там же в холле перед входными дверьми родильного отделения среди россыпи кроваво-красных роз, увенчанных белым листком с парой простых фраз:
«Тучка моя грозовая, спасибо за облачко.Твой ветерок»
Из родильного вынесу на руках, как и обещал.
P.S. я рядом.