В общем, по дороге я старалась разъяснить Лютому правила поведения в магазине, и даже принцип работы обменника, в котором мы заначку мою разменяли. Но видимо все мои правила для него были не правы. Он долго смотрел на разъезжающиеся двери, прежде чем войти и потом вдвое дольше на движущийся эскалатор. Затем застыл напротив аквариума с рыбками. Честное слово, оставила бы его там и пошла закупаться, если бы не знала, что с противоположной стороны сидит охрана. Охране этот день должен был запомниться. Еще бы! Я совершила тактическую ошибку, предупредив Лютого, что за нами следят. И теперь он тормозил возле каждой камеры и присматривался к так называемому «всевидящему оку». Когда мы подошли к отделу со сластями, я пожалела, что не взяла мобильный или фотоаппарат. Лютый вдруг стал восторженным Лютиком, который вначале с энтузиазмом рассматривал обертки и даже пытался принюхаться, а затем стал забивать нашу корзину.

Еле успела закинуть в нее два килограмма грильяжа для Топ Томыча и уже просчитала, что из бюджета мы выбились.

— Эгей! Подожди! Ты же первый был против воровства!

— Так да.

— Так ты уже вышел за границы возможного. У нас не такое масштабное финансирование, чтобы все это оплатить.

— Мне Топ Томыч еще переслал. — Заулыбался Лютик, окончательно преобразившись в лице. Теперь он выглядел как секс-символ двухтысячных.

— Сколько? — от продемонстрированной пачки гривен мои глаза полезли на лоб. — Откуда столько? Я столько и не зарабатываю, и так много дома не теряю.

— Вся нечисть двора скинулась. В благодарность за мужика на железном коне. — Выбирая между ritter-sport и rosen, выбрал первый и сгреб половину выложенного с полок.

— Но почему?

— А что, га-ра-ж только у тебя исчез?

— Нет, не только. — Согласилась я. — Лютый, я все же прогадать не хочу. Давай эту тележку через кассу пропустим, а затем докупим остальное.

— Хорошо.

Зря так рано его от шоколада увела. Совсем забыла, что на кассе набор других сластей выставлен. Так пока кассир наш шоколад по конвейеру через кассу прогоняла, Лютик с другой стороны горку дополнить захотел.

За нами с любопытством смотрели не только покупатели, но и персонал, в том числе и очень веселые охранники.

— Он двадцать лет лечился от диабета, оказалось зря. — Пояснила я собравшимся. — Теперь берет реванш.

Все покивали, соглашаясь, но разойтись не соизволили. Денег нам дворовая нечисть выдала прилично. Даже как-то жаба стала душить, когда мы с третьей тележкой реванша на кассу прибыли, а в запасе оставалось еще полторы тыщи нашими. Лютый своими пристрастием, уходя, сорвал горячие аплодисменты и даже бутылку шампанского от администратора гипермаркета.

Отдав презент мне, он поднял набитые доверху пакеты и легкой походкой прошествовал на выход под гул затихающих аплодисментов. Слава богам, пояснения, как выйти, не забыл. Вышел, дождавшись, когда двери разъедутся, и поэтому не стукнулся о них лбом, как на входе.

Мы отошли в сторону от магазина, и присели на лавочке. До окончания срока переброса оставалось от силы минута. Сегодня в моем настоящем мире было действительно хорошо. Солнце грело, а не палило, зеленка, то есть трава деревья и кусты, зеленела приятным насыщенным зеленым цветом. Мимо нас шли легко одетые парочки и пары, а среди них и знакомый мне ирод, любитель левого.

— Галя?!

Глупо выпячивающий грудь Глеб остановился возле нас. Странно, а раньше мне казалось, что грудь у него колесом, в плечах косая сажень, да и талия присутствует у этого кривоногого, несмотря на обозначившееся брюшко. Бывший эталон моих девичьих грез поправил редеющую шевелюру. Он попытался придать постной мине перекошенного сердцееда хоть какое-то выражение. И с удивлением, сквозящим недоверием, воззрился на Лютого, а потом брезгливо и с отвращением — на меня. Да, вторая гамма чувств его миной передается лучше, — решила я.

— Значит так, да?!

— Исчезни, — молвила я, и он исчез. Почти он, на самом деле исчезли мы. В следующее мгновение перед глазами из серого тумана с красными искрами выплыла знакомая поляна и знакомые лица.

Разноцветье в пакетах Лютика мгновенно привлекло к нему ораву любопытных мужчин. Вскоре послышался звук разрываемой упаковки и отгрызаемого шоколада. Лютый с гордостью слушал восхваления иноземной сласти.

— Только это… Бумажки по лесу не разбрасывать и палить, либо закапывать. Есть в день его не более плитки или двух на голову, иначе будет аллергия или, хуже того, отравление.

— Угу, — ответила толпа, продолжая дегустировать.

Постояв в сторонке и посмотрев на удивленного беса, предложила и ему присоединиться к ним. То есть к нам, потому что смотреть на этот пир обжорства со стороны я так же не собиралась.

— Нет, так дело не пойдет. Нас восемнадцать с Нардо, чтобы попробовать все, нужно часть вскрыть и разделить. — Я отодвинула Кешика в сторону от основных пакетов и принялась командовать. Выудив все виды сластей, разделила на мелкие порции, а Герман их раздал.

— Вот так вы точно поймете, что из принесенного вам нравится больше! Мне вот эти. — Выхватила пару Bounty и один Mars, и отошла в сторону. Бес, взяв свой порционный паек и паек для черта, опять скрылся из виду.

— Кешик, а где этот брюня чернявый? Мы вроде как спешили…

Барон кивнул в сторону валунов, размещенных почти на самом краю пропасти. За одним из них при приближении возникла черногривая макушка, которая качалась в такт распекающего его голоса.

Губы Нардо не двигались, и от того было странным слышать его согласие на фразу Темнолго Повелителя.

— … ты более не должен находиться подле нее…

— Новые обязанности этого и не позволят. Так что, уважаемый друг, буду рад видеть тебя на балу по случаю торжества двумя днями позднее.

— Да, Повелитель.

— Правило о неприкосновенности должно оставаться в силе, — повторил голос могущественного. — Во что бы то ни стало, ты более не коснешься ее.

— Да, Повелитель.

— Это обо мне? — опешила я тихо, но черт все же услышал и обернулся. Его удивление сменилось растерянностью от моей улыбки, а затем гневом.

— Это что, мне все-все дозволено и по ручкам не получу? — размышляла я вслух, не отрывая взгляда от черногривого. Судя по его странной реакции — да. В предвкушении недолгого, но все же очень приятного издевательства с моей стороны, улыбнулась шире. Обаяшка синеглазая вздрогнул и поднялся мне навстречу.

— Он хоть знает, насколько становится хорошеньким, когда вот так краснеет? — спросила я у объявившегося рядом беса. Мохнатик был занят, облизывая пальцы от шоколада, так что ответил мычанием.

— Нет? Так я ему расскажу.

— Галочка, не приближайтесь к Нардо. — потеребил бес подол моей рубахи. — Его жизнь ничего не стоит для разозленного Повелителя. А Ваше несдержанное поведение может очень разозлить его Величество.

— Повелителю на меня чхать с высокой горки, — отрубила я, добавив к этому веское, — чтобы он не говорил.

— А вот этому… — я указала на Нардо, который приблизился к нам вплотную, — нет.

Мой перст указующий почти уткнулся в теплую грудь черта. Можно было обнаглеть и пройтись по мускулистой груди пальчиками. Или даже оцарапать в отместку за фонтан, но с тяжелым вздохом я руку убрала.

— Попрощаться успела? — тихо поинтересовался черт, глядя куда-то сквозь меня.

— Эй! Лесная братва, до встречи! — крикнула я, обернувшись к пятнадцати сладкоежкам, которые уже ставили вторую пробу на принесенных сластях.

— До встречи жертвенница Галя Гаря! — грянул гром голосов.

Нардо, обвив меня рукой, не касаясь совершенно, нажал на кулон жертвенницы. Утес с довольными, измазавшимися шоколадом мордашками пятнадцати полюбившихся мне мужчин растворился в серой мгле.