И стою я уже в совсем иных апартаментах с возмущением. «Вжик» прозвучало потому, что меня перебросили. «Бумц» — потому что перебросили в непосредственную близость к окну. И я, узрев, что творится снаружи, лбом стукнулась в стекло.

— О, Господи! — я потерла ушибленный лоб, а затем и глаза.

В красной дали простирается огненное море, свинцовое небо ежесекундно пересекают вспышки молний, а острые пики рваных гор, вырываясь из огненных вод, утыкаются в ядерные тучи и, кажется, что вот-вот вниз обрушатся потоки нефти. И на фоне хаоса, бушующего внизу, под окном зеленеет классический сад с беседками в стиле поздней готики. Иными словами, тишь и благодать в сердце на обочине кровавого ужаса. От такого контраста в глазах зарябило. Поморгала, но садик не исчез, более того, в надвигающейся темноте в нем загорелись миниатюрные белые фонарики. И ухоженные клумбы со стрижеными кустами, розовые цветники и скульптурные, стремящиеся ввысь композиции приобрели мистические движущиеся тени.

Зажмурилась, прождала несколько мгновений, но видение сада и огненного моря вдали не растворилось.

— О, Боже, мамочки мои!

— Здесь не принято так выражаться. — Послышалось сзади. Медленно оборачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с женщиной чуть за шестьдесят, ухоженной и с достоинством держащей себя. Не смотря на то, что в черных волосах появилась проседь, отливающая золотом, таким кудрям позавидовала бы индустрия красоты. Мадам была в брючном красном костюме с фривольным белым шарфиком на груди.

— Где здесь?

— В Аиде, — улыбнулась дама, одобрительно оглядывая мой траурный наряд. — Перед вами подземные чертоги Темного Повелителя. — Она указала вдаль куда-то за горизонт.

— А это, выходит, чертовы кулички? — обведя взглядом обширную залу с высоким потолком.

— Не совсем.

— А Вы кто? Чертова бабушка? Или чертова матушка? — задавать такие вопросы неэтично, и я это знаю. Знаю, но из-за шокового состояния задаю.

— Чертова бабушка, если говорить вашим языком. Меня зовут Рекоция Олдо. — Взяв меня под локоток, дама в прямом смысле слова вывела из залы. — Я более полувека слежу за просторами провинции Шатро.

— Гаря Галина. Можно просто Галя.

Чертова бабушка кивнула и продолжила: — Вы три года ассистируете ведущей мероприятий и четыре дня существуете как жертвенница, по временным основам королевства Дарлогрии. — Добавила она.

— Обещали задержать на тридцать дней, но надеюсь, за хорошее поведение срок скосят.

— Это вряд ли. — Обнадежила чертова бабушка, продолжая вести меня черт знает куда. Запомнить в какой по счету коридор мы завернули, не удалось. Проходы и переходы сменялись один за другим, и их впечатляющее убранство ни запомнить, ни рассмотреть не удалось. — Не пытайтесь запомнить коридоры, Вы все равно заплутаете, к тому же на каждом повороте будете вписываться в стены.

От ее слов я споткнулась и чуть не врезалась многострадальным лбом в дверной косяк. Благо, статная бабуся вовремя поддержала.

— Читаете мысли?

— Нет, предвижу ваши блуждания по моему воинственному дому. — Мы остановились возле резной деревянной двери с многочисленными металлическими вставками. Вставки отображали битву двух войск верхнего и нижнего царства. Судя по количеству бездыханных тел за войсками, они несли равнозначные потери.

— Ваш дом или вы не любите посторонних? Людей, в частности?

— У моего дома характер чертов, то есть характер мужа. А он был против гостей, полагая, что нечего зря тратиться на угощение.

— Переселение души в дом? — улыбнулась я, на что получила утвердительный кивок, и чуть было опять не шлепнулась из-за загнувшейся вверх половицы. — Но, как я поняла, мы здесь до окончания срока, а это почти месяц. Не лучше ли было поселить нас где-то в менее враждебно настроенном месте.

— Что Вы, Галина! В нашем мире дни, прошедшие в Дарлогрии, заменяют часы. Здесь время течет иначе. — На мой удивленный взгляд пояснила, — Вы здесь всего лишь на двадцать шесть часов. Это чуть более двух суток Аида, не успеете и глазом моргнуть, как вернетесь.

Перед нами из пола вылез бес в черной ливрее, с поклоном он распахнул двери.

— Итак, это Ваша комната… — Рекоция пропустила меня внутрь.

Увидев круглые апартаменты и пять занятых кроватей из шести, расположенных по кругу, оторопела. Комната была шикарно обставлена, дорогие блестящие ткани, ковры, шторы и канделябры, зеркала и деревянная мебель дышали роскошью, но близкое соседство с жертвенницами перечеркнуло изящную красоту.

— Рекоция! — стараясь говорить тише, потянула ее назад. — Умоляю, выделите мне отдельные апартаменты! На следующие два дня я согласна разместиться где угодно. Хоть в кладовке, хоть в подвальном закутке на полках с закатками. Только не селите с ними.

— Подвал вреден для женского здоровья. — Возразила она.

— Женское здоровье лечится, а психологическая травма — нет. У Вашего дома будет раздвоение личности, — дала честное обещание я, — потому что я на себя точно руки наложу.

— У Вас не получится.

— Что не получится? — я тихо закрыла две огромные двери и мысленно перекрестилась.

— Занять место в кладовой иди подвале. В моем доме таких «апартаментов» нет. А что до правильно наложенных рук… — улыбнулась она и напомнила, — Вы избраны Повелителем.

— Эту фразу о наложении рук я обронила мысленно перед Повелительным Темнейшеством. Как о ней узнали Вы?

— Получила подробную информацию о прибывающих гостях. История о вас исключительна.

— Наверное, Вам было приятно ее услышать.

— Вы даже не представляете, как приятно было на нее посмотреть.

— Посмотреть…? — вспомнила и прокрутила все произошедшее с противным послевкусием — невероятно, но факт. — По мне теперь можно книги писать и ставить фильмы «Пропади ты пропадом!» или «Непропадающая попаданка!».

— Фильмы как постановки? — поинтересовалась она, подводя меня к другой двери.

— В сущности — да, только спецэффектов больше.

Вот тут прикол «Это ваша комната…» повторился с точностью наоборот. Предо мною открылась необставленная круглая комната без окон и текстильных излишеств в виде ковров и занавесей, в центре одна кровать по типу жесткой койки и шесть здоровых мужиков, стоящих вокруг нее.

— Это что?

— Чулан моего супруга. — Улыбнулась она.

— А эти? — я указала на верзил свирепого вида.

— Охрана, присланная моим внуком.

— В принципе, если мужиков убрать и пробить в стене хотя бы одно окно, то жить можно, — согласилась я. — Вас не затруднит?

— Нет, — она хлопнула в ладоши и комната мгновенно преобразилась. Наполнилась богатым шиком, как и прочие апартаменты чертовой резиденции, и приобрела с десяток окон. Мужики остались, но с более смиренным видом.

— Предпочитаю спать одна. — Я старалась не ныть, очень старалась.

— Они спать не будут, это следящие.

— Предпочитаю спать без надзора.

— Ты их присутствия не ощутишь.

— В пустой комнате. — Настаиваю я.

— Комната и так пуста.

— А украшения, обстановка?

— Это фикция для отвода глаз. — Вспомнив, что всех шестерых нас изначально расположили в одной комнате, я задала вопрос.

— На что же на самом деле похож Ваш дом?

— На домик бабушки в деревне.

— Он маленький.

— Небольшой. Как я уже говорила, муж не любил гостей. А после его смерти расширять дом не захотелось. Дочь вышла замуж, а мне одной места в нем предостаточно.

Сделала себе зарубку в памяти, — стены не ковырять, это ненастоящее! А то вдруг опять страх смерти и желание наживы подвигнут на вандализм.

— И все равно. Исчезнут или станут невидимы — не важно, я следящих видела и все тут! Не усну!

— Уснете, я вам обещаю. — Рекоция похлопала меня по плечу.

— Пообещайте их выгнать. — Предложила я, пробираясь к кровати. — И верните комнате ее естественный вид.

— Хотите познакомиться с истинным лицом дома? — с прищуром поинтересовалась чертова бабушка.

— Да, когда проснусь.

Двери закрылись, охрана тихо исчезла за моей спиной. Раздеваюсь и ощущаю пристальный взгляд на своей персоне. То ли мужики развлекаются вуальеризмом, то ли домик в деревне вспоминает о былом, а то ли синеглазый брюня захотел на меня поглазеть. А потому «обнажение» я исполнила в лучших традициях стриптиза. И, затянув с концовкой, не завершила финала, обломав реальных и не реальных наблюдателей.

В приподнятом настроении завалилась спать в нижней рубашке.

* * *

Где-то далеко в Дарлгрории Король Гарминт Еол Шарильм XIV, Темный Повелитель и синеглазый черт одновременно поморщились, не скрывая досады. Один из них читал донесения о провальном покушении, второй — погрузившись в отчеты о тринадцати котлах, столкнулся с новым непонятным словом, третий — взирал на любовь всей своей жизни, мечтая поскорее быть с ней.

Где-то близко в Аиде шесть приверженцев чертовой власти морщились, но уезжали из домика назад в столицу. А маленький уютный домик, если бы мог, поморщился бы во стократ сильнее прочих. Первое эротическое выступление за прошедшие пятьдесят лет завершилось фатальным обломом. Дух дома понял, что тратил эти годы на ревность и слежку за женой зря. Лучше было бы прокатиться по четвертому миру и насладиться видами их бытия!