У нас было четыре часа до окончания лекций. Волшебные, прекрасные четыре часа свободы! И я не променяла их на знания, разум не победил, победило сердце! Держась за руки, как два сумасшедших подростка, мы сбежали из толстых университетских стен по широкой, бежевой лестнице с двумя красными полосами по краям, стуча подошвами по сверкающему мрамору холла, и вырвались на воздух. К весёлым головкам одуванчиков, к берёзам, приветствующим нас нежными листиками и серёжками, к набухшим перед цветением гроздьям сирени вдоль дорожек. К свежести трав, пахнущих новой жизнью. Люди ходили мимо, а нам казалось, что мы — в лесу, где больше никого… Только эти прикосновения, эти губы к губам, этот горячий трепет. И нежность… Её было столько в груди и во взгляде, в переплетении пальцев и в объятиях тёплых рук, что, казалось, будто мы сияем ею, излучаем, как радиацию со знаком плюс. И потому, наверное, прохожие, попадающие в зону действия нашей нежности, улыбались нам, как родным и любимым, вдруг начинали напевать себе что-то под нос или звонили своим: «Ты как?…»

Счастье! Моё счастье оказывается, пряталось в его карих глазах! Как я жила без него всю свою жизнь? Периодически останавливаясь, чтобы припасть друг к другу, и с трудом отрываясь, мы добрели до Москва-реки, склон перед которой был усеян студентами, как грибами после дождя. Кто-то читал, кто-то целовался, кто-то болтал, растянувшись на травке и уставившись в голубое небо, подёрнутое белой пеной облаков.

Мы шли неторопливо. У пляжа малыши, убегая от мам, семенили пяточками по дорожкам, по травке, как яркие, умилительные, непоседливые жуки! Я вспомнила о своём. Сердце сжалось. Глянула на Иррандо: хватит ли у него любви не только на меня, а на двоих?

— Я всё-таки скажу, — тихо начала я.

— Какие они чудные, да? Особенно вон тот, в синих штанишках, — улыбнулся Иррандо, — любопытный бутуз!

— Да… — выдохнула я, радуясь: он любит детей!

Мы сели на траву, обласканные весенним солнцем. Как удивительно тепло, будто в мае. Иррандо снял джинсовую куртку. Я засмотрелась на его рельефные, сильные руки, выглядывающие из-под рукавов белой шведки. Загорелый, как в бразильском кино. Девушки оборачивались ему вслед, а для него, этого невероятного красавца, существовала только я. Разве это не чудо?

— Ир…

— У нас будет однажды такой? — спросил он, лучась счастьем.

— Ир, у меня уже есть… — вырвалось у меня. Я закусила губу и положила руку на живот. — Прости, я не могу лгать.

— Я знаю, — прошептал он, словно иначе и быть не могло… И потянулся ко мне: — Спасибо тебе, Анррита…

Меня окатило будто холодным душем. Я подалась назад и уперлась локтями в траву. Иррандо растянулся рядом, навис надо мной, прикрыв глаза перед поцелуем. Я резко откатилась и вскочила на ноги:

— Анрита?! — меня затрясло. — Анрита?! Ты знаешь… Потому что ты — похититель?

Дрожащей рукой я скользнула в рюкзак, схватила холодную рукоять пистолета. Зачем? Я точно не выстрелю в него! Иррандо сел на траве и сорвал пластырь, намотанный в несколько слоев. Под ним оказалось такое же кольцо с головой дракона, как и у меня.

Расширив глаза, я попятилась, потом замерла и медленно вытащила пистолет…

— Отойди, я выстрелю.

Иррандо поднялся с травы, и было видно, что он не боится, но очень волнуется. Он подошёл ко мне, встал вплотную к дулу пистолета. Распахнутый, беззащитный. На таком расстоянии из травмата можно убить и нельзя промахнуться… Боже…

— Я не знаю, что это за штука из металла, Аня, — сказал он. — Но, пожалуйста, не волнуйся, тебе нельзя. Всё уже хорошо. Мы вместе.

Кажется, он и правда не знал, или был абсолютно безрассудным. Маньяки бывают… Но в карих глазах не было ни капли безумия, только любовь и надежда… Что же это? Светик была права? Сглотнув, я смотрела на него, не зная, что говорить и что делать.

— Я не похититель. Я твой муж, Аня, — проговорил ласково Иррандо. — Ты носишь моего ребенка. И я даже не могу выразить словами ту радость, которую испытываю от этой вести!

Моя рука с пистолетом безвольно повисла. Он коснулся с нежностью моих предплечий.

— Я люблю тебя, моя Аня, моя Анрита, — сказал он. — Больше всех на свете!

* * *

Маг Куррвимаэтр с осторожностью высунул голову из подземного лабиринта. Жарой ударило в темечко. И красные пески, сложившиеся в барханы, расплылись, превратившись в туманное марево. Маг снова нырнул в лаз, споткнулся и полетел, считая ягодицами ступени железной лестницы. Отбив себе сдобнообразное основание ног, маг потёр его и выругался.

Энергии на мгновенные перемещения уходило много, а к Оку с молитвой о вспоможении Куррвимаэтр обратиться не мог. Поэтому пришлось ковылять по пыльному коридору на своих двоих. Двенадцать миллионов золотых приходилось зарабатывать.

Но Куррвимаэтру они были нужны, как раз бы решили все проблемы и позволили больше не отвлекаться на дела насущные от служения магии. В конце концов всё случалось с ведома Ока, и вряд ли оно пропустило намерения похотливой леди Мариорры. А это значило, что ничего такого предосудительного он, Куррвимаэтр, не делал.

Хотя всё равно было слегка не по себе… Но в мыслях, как обычно, маг быстро нашёл оправдания и чёткую аргументацию.

Вон какие испытания само Великое Око посылало избранникам перед благословением! Да разве они были первыми, кому досталось?! Если древние книги с легендами читать незамутненными верой и мифологией глазами, кровь стынет в жилах! Одному избраннику пришлось копать этот самый лабиринт, чтобы пробраться к Маркатаррам незамеченным за похищенной невестой; другому досталась обитательница водного мира, склизкая, как жаба, как бы летописцы не вопили о её красоте… Это их работа — воспевать. А по сути — разве может быть приятной девица с жабрами? Зато Око «вывело» как раз вовремя новый подвид короля Дриэрры, способный жить на земле и в воде — в эпоху войн с морскими ящерами было неоценимое качество. Но избраннику-то пришлось туго — представить даже не возможно, насколько!

А если вспомнить заклинательницу огня из Багряного мира, попавшуюся третьему избраннику? Она ведь поначалу ему темечко поджарила! Еле магам удалось зарастить лысину потом! Да что уж говорить, народ только и знает, что «Ура-Пир-Свадьба!», а чего стоили испытания для избранников, никто думать не хочет. Да и после бракосочетания вовсе не каждая пара жила долго и счастливо, это уж у кого как повелось…

А он, Куррвимаэтр — не просто маг, он учёный! И потому дотошно изучил истории миров в библиотеке Храма! И нашёл рукописи, в которых говорилось о том, что вовсе нет необходимости подмешивать в генеалогическое древо королей чужемирную кровь… Это, конечно, были легенды Чёрной Глазницы, но кто сомневается в мощи Анти-Ока? Было бы Око такое всемогущее, разве оно бы позволило существовать другой силе?

— Глупцы те, кто говорят, что всё едино, — пробормотал маг, подметая полами чёрного плаща пыль и песок. — Как есть глупцы! А я докопаюсь до сути! До самой сути бытия! Вот только со счетами разберусь…

Он сбил себе ноги и замучился от жары и боли в отбитом заду, и, наконец, впереди показалась тонкая струйка оранжевого света. Судя по карте, должно быть то самое место!

Куррвимаэтр ускорился и с большой осторожностью полез по очередной лестнице наверх.

За люком с железным кольцом находилась огромная комната из камня, с крупной мебелью из чёрного металла. Ни одного окна. И воняет, что дышать невозможно… Значит, точно попал в логово маркатаррского колдуна.

Выдохнув, Куррвимаэтр осенил себя защитным жестом, проверил стенки охранного пузыря, невидимые глазу, зато способные оградить от орошения огнём и нападения с помощью колдовских чар.

Каменное жилище отзывалось эхом его шагов, хоть маг и пытался переступать потише и действовать со всей осторожностью — ведь все знали, что у маркатаррских колдунов гостей не пряниками встречают, особенно непрошеных.

Замирая от страха, Куррвимаэтр обошёл пять гигантских зал, в которых царило золото, чёрные металлы и смрадный беспорядок. Арргарр сидел в узкой, по его меркам, конурке и слизывал остатки какого-то пойла, похожего на болотную жижу со стенок кубка из рога корропетра.

«Пьян. Не повезло», — подумал Куррвимаэтр и кашлянул в кулак.

Колдун вскинул чёрно-синее лицо. Длинные жёсткие волосы, спутанные в дреды, змеями взлетели и опустились на широченные плечи. В глазах-плошках сверкнул зелёный гнев.

— Кто посмел прриперреться без пррриглашения?!

— Простите, господин Арргарр. Это я, Куррвимаэтр, маг из Дриэрры, который помог вам обрести свободу…

Арргарр швырнул кубок, тот проехался по железному столу со скрежетом и упал на пол.

— Какая это свобода?!

— Вы у себя дома, а не в тюрьме, — напомнил Куррвимаэтр, на всякий случай встав в дверях так, чтобы успеть спрятаться за стенку, если следующий кубок или отливающее серебром блюдо полетит в него.

— Арррр! — прорычал яростно чёрно-синий колдун. — Да лучше я б сидел за ррешёткой и не познал позоррр у себя на ррродине!

Он вдруг выпрямился и зажал зелёный рот пальцами с синими когтищами.

— Вот. Опять начинается! Ты как ррраз вовррремя! — и тут страшный колдун Арргарр принялся притоптывать, а из его зелёной пасти, как бы он ни сопротивлялся, полетели слова песни: — «Мой самый первый трэк — хит всех выпускных… Медлячок, чтобы ты заплакала… И пусть звучат они все одинаково… Выпускной, и ты в красивом платьице…» Аррр! «Я хотел тебе просто понравиться». Уууу. Арррр!

Куррвимаэтр, хлопая веками, прослушал целую песню, прерываемую рычанием и воплями, стуками головой о каменную стену и притоптываниями в такт. Магу очень хотелось сбежать, потому что он еле сдерживал страх и смех, который так и рвался сквозь щёки. Но Куррвимаэтр все-таки был не мальчишка и сумел сохранить скорбное выражение лица.

Когда колдун замолчал, перед этим разбив до мелкой стружки железный стул, Куррвимаэтр вкрадчиво сказал:

— Я пришёл как раз по этому делу. От чар проклятой избранницы можно избавиться…

— Как?! — подскочил Арргарр. — Я душу продам… Тьфу, она уже продана… На всё готов ради избавления от чаррр! — его зелёные глаза выкатились в злобе: — И чтобы отомстить… Коррроль пррогнал меня со дворррра… Содррал все нагррады и погоны… Арррр!

— Нужно отправиться в мир избранницы, куда мы с вами её отправили, — сообщил маг. — И убить её. Чары исчезнут.

— Вррёшь! Зачем тебе помогать мне?

— Она смешала все планы, — сообщил Куррвимаэтр, — а к вам у меня большое уважение…

— Вррёшь!

— Да, корысти больше. Мне нужны деньги и не нужен новый король от ведьмы из мира техномагии. Он ведь по легенде поставит Маркатарров на колени, разве не знаете?

— Знаю!

— Так вот, — продолжил Куррвимаэтр, — убив избранницу, вы избавите себя от чар. Это же давно известно, что со смертью наложившего, чары исчезают. А потом можете доставить её мёртвую голову королю Маркатарров. И пусть она не стала носительницей яйца, она не будет больше опасна. И её выродок тоже.

— Ррразумно. Но одной моей силы не хватит для перемещения!

— Мы объединим силы, — кивнул Куррвимаэтр. — Я нашёл способ открывать переходы с помощью синергии чёрного колдовства и голубой магии.

— О, интерресно… А обрратно как я попаду? — прорычал колдун, постукивая длинными синими когтями по железной столешнице.

— Есть в каждом мире точки выхода. И всегда там что-то напоминает голову дракона. В этой точке надо будет совершить ритуал, и откроется проход. Правда, ненадолго. Я расскажу вам где…

— Выкладывай скорреее!

Куррвимаэтр покопался в глубоких карманах плаща и выложил на исцарапанную, видимо, когтями, столешницу аккуратно вырванный из древней книги листок. В груди мага ёкнуло — написанное там заклинание было на грани, почти на уровне самых тёмных из темнейших инжидельников. И далеко не всё было понятно ему, умнейшему из магов, до сих пор! Особенно в части, где говорилось ровными, словно и не рукой выведенными буквами:

«Межмировые пространственно-временные туннели существуют в различных формах квантовой гравитации». Ох…

Арргарр сграбастал листок и прочитал угрюмо от начала до конца. Затем буркнул:

— Что за белиберррда?! Какая-то квантовая запутанность! Грравитация! Где ты это взял?

— Это из тайниц библиотеки Храма, — насупился маг. — А там ерунду под семью магическими печатями не хранят. Знали бы вы, чего мне стоило вынести этот манускрипт за пределы тайницы! Обидно даже, право слово.

Маркатаррский колдун перечитал снова и прорычал:

— Понятно только там, где говорррится, что туннели заполнены экзотической матерррией с отрррицательной плотностью энерррргии…

— Да-да, — заискивающе ответил Куррвимаэтр. — Как раз ваша колдовская сила тёмной стороны позволит вам проникнуть через туннель, а моя — светлая, позволит ему не схлопнуться, пока вы будете там.

— Но пррро квантовый эффект и искрррривлённое пррростррранство-вррремя ничего не понятно! — возмутился Арргарр. — Еррунда, свет меня рразберии!

— Древний язык, — развел руками маг.

— Инжидельниками пахнет.

— Разве? — Куррвимаэтр повел носом по воздуху и тут же пожалел об этом, так как в ноздри ещё сильнее ворвался запах мусорной кучи, украшенной протухшими яйцами. На глазах белобородого мага выступили слёзы, он закашлялся и вытерся широким рукавом. — Господин Арргарр, давайте объединим наши заклинания распознавания смысла, и все тайны этого текста откроются нам.

— Хоррошо, — буркнул колдун и резко встал со стула.

— Только чур, не спалить, — предупредил Куррвимаэтр. — Мне его потом в библиотеку возвращать.

Голубые и зелёные волны магии и колдовства, исходящие из пальцев злоумышленников, слились воедино над вырванной страницей. Воздух задрожал и завибрировал, листок взлетел, будто поддуваемый снизу ветром. Закружился по спирали, рассыпая вокруг себя буквы и формулы. Маг и колдун смотрели на них жадными глазами, вдыхали цифры ноздрями, впитывали картинки под кожу. И, наконец, одновременно воскликнули:

— Я понял!

— Туннель существует в системе семи озёр, — блестели глаза у Куррвимаэтра.

— Только надо зарррядить отрррицательной силой воду, чтобы он откррылся, — сверкали предвкушением мести зелёные плошки Арргарра.

— Точки входа-выхода в других мирах закреплены, как горловины…

— И отррываются, если жахнуть их энерргией с пррротивоположным зарррядом!

— Но на озерах кто-то должен быть, чтобы туннель не схлопнулся, — радостно заключил Куррвимаэтр. — Значит, я остаюсь тут и посторожу.

Арргарр глянул на белобородого из-под бровей недобро.

— Так и знал, что в чём-то ты, маг, меня пррроведёшь.

— Не проведу, а подстрахую, — с важным видом заявил Куррвимаэтр. — Вы же не хотите, господин Арргарр, навечно остаться в туннеле?

— Жук ты, как есть жук! Навозный, — буркнул колдун, икнул и добавил зло: — «Согласно договору подряда…»

— Какому договору? — опешил маг.

— Лучше молчи, «сумма итого», а то голову откушу, — предупредил Арргарр.

Куррвимаэтр кивнул и, прикрыв рот ладонью, на всякий случай отошел к двери.

— С наступлением ночи отпррравляемся в вашу пррроклятую Дррриэрру, к семи озёррам! — рявкнул Арргарр.

— Прекрасно! Главное, откусите голову избраннице и доставьте её королю, чтобы он вернул вам все награды и пост главного советника! И наградил, как вы того заслуживаете! — воскликнул Куррвимаэтр, чувствуя, что двенадцать миллионов, разложенные по мешочкам, уже отягчают его бездонные карманы. Ведь что в другом мире делать Иррандо Бельмонте Лонтриэру без жены? Да ничего! Вот он и вернётся, убитый горем. В коварные ручки красавицы Марриоры. А он, умнейший и талантливейший маг Куррвимаэтр, которого больше не будут одолевать старые долги, откроет новую страницу в магии мира Аллес!

Ночь была уже скоро…