– Ань, ну, что ты как маленькая, честное слово, – уговаривала меня Светка, – папа то, папа сё. Ты вон сама скоро будешь папа… Тьфу, мама! Ты вспомнить, что с тобой было, хочешь?

– Хочу, – сказала я.

– Ну, так пойдем! Тут два шага всего. Через двор и налево. Жанна Абдуллаевна точно увидит, если гипноз есть, она и сглаз распознает, и порчу. Я проверяла. Но твой папа… – сделала многозначительную паузу подружка, – к ней тебя точно не поведет! Ведь ему везде мошенники мерещатся. И ты это знаешь лучше меня!

– Это да… – вздохнула я.

Сходить к супер-гадалке-экстрасенсу и хотелось, и кололось, и вообще меня очень смущала перспектива сидеть под домашним арестом и ходить в универ под конвоем, как это планировал папа. Он не знает полумер: то «должна быть самостоятельной и ответственной, ты уже взрослая», то «из дома ни ногой». Стой там, иди сюда. Нет, приятно, конечно, что он меня любит и заботится, но делает это, как танк, и уже очень хотелось сбежать… У меня возникла мысль:

– Светик! А вдруг я сама сбежала?

– Да ладно…

– Ты не помнишь, мы с папой не ссорились перед моим исчезновением?

– О таком ты мне не рассказывала. Может, не успела?

Я потёрла виски: блин, ссоры не помню, ну что же было в этом белом пятне?!

– Позвони на мой телефон, – попросила я.

– Зачем?

– Ну, если он у похитителя, тот ответит. И подозрений никаких, ты же в списке контактов. Просто удивишься: «где Аня», спросишь, и всё. Если это будет тот голос, который звонил, ты поймёшь. Он мягкий, прям бархатный, и акцент очень необычный, с раскатистым «эр». Тогда я никуда не пойду. Он ведь сказал, что приехал. И может где-то рядом тусить.

– Но вдруг это твоя большая и светлая любовь?

– Нет, Светик, – покачала я головой. – У тебя шикарные версии, но они слишком хороши, чтобы быть правдой. Давай признаем горький факт: просто так не похищают, просто так не выбрасывают в чужом городе в одной ночнушке. И просто так никто не беременеет. Нам на лекциях по психологии рассказывали, что иногда у жертв срабатывает самозащита, и память отправляет травмирующие воспоминания в подсознание. Получаются провалы. Так что папа прав. Это опасно.

– Ой, ну хорошо, – поджала губы Светка. – Но ты не выглядишь жертвой от слова «вообще»!

– Замнём для ясности. Так, про телефон, если он отключен, значит… – я задумалась, но потом махнула рукой, – значит, примем это за знак, что можно выходить. Только давай быстро.

Так мы и сделали. На звонок никто не ответил.

– Ты в халате пойдёшь? – хмыкнула подружка.

Я принялась переодеваться со скоростью света, подумав мельком, что знавала кого-то, кто умел одеваться за секунды. Кто это был? Загадка. Через три минуты я вставила ноги в джинсах и носках в резиновые сапоги, и подвязала поясом длинный старый плащ, в котором только детей пугать. Потом натянула капюшон пониже, для конспирации.

– И по пути пироженок купим, папа со своей войной про всё забыл, – сказала я, запирая дверь. – А ему пряников. А то я умру без пироженки со смородиной и заварным кремом. Кажется, я их не ела целую вечность.

– Ага.

И мы сбежали по лестнице нашей хрущевки, секунды были на счету! У выхода столкнулись с моим прыщавым соседом.

– Аня? – опешил худой, белобрысый, со впалыми плечиками и в очочках на носу – истинный ботан Славик. – Ты нашлась?

– Ага, привет, – бросила я и поторопилась вслед за хихикающим Светиком.

Ну, не повезло ботану в меня влюбиться! Хоть бы средство от прыщей купил, бедняга. Я даже думала как-то на 23-е ему подарить. Но ведь обидится.

На бегу я оглянулась по сторонам: папиной Тойоты нигде не было видно. Это пока. Рискую, ой, рискую! Но, с другой стороны, я беременная, и он мне ничего не сделает! Скажу: сам забыл пирожных купить, а организм требует.

А тот правда требовал, просто выл нечеловеческим голосом: дайте мне заварного крема, и побольше, побольше! Целую тонну! И песочную корзиночку! И Буше! И Наполеончик!

Повинуясь зову желудка, я ринулась наискосок через двор, освещенный лишь парой фонарей. Светик за мной. Свернув в темноту за угол, я столкнулась лбом с кем-то огромным, бегущим в наш двор. Аж шее больно стало – вот так только на землю под надвинутым капюшоном смотреть. Перед глазами вырисовалась широченная грудь, обтянутая чем-то серебристым. Как рыбья чешуя. Странно…

– Пррростите, – запыхавшись, сказал он. Мягко, бархатно, с акцентом.

Сердце у меня ёкнуло. Это он! Я натянула капюшон пониже, пряча лицо, отшагнула назад и заставила себя кивнуть. Паника расплескалась в голове. Кто-то схватил меня за руку и потащил в обход. Светик, спасительница!

– Пойдём, мы торопимся!

– Прростите, леди, я случайно, – крикнул нам вслед незнакомец.

Ноги мои стали ватными, и я поддалась Светику, которая тащила меня вперёд, как трактор. Впихнула меня в кондитерскую через квартал, подтолкнула к столику за вешалками в самом углу. Я плюхнулась на стул и только тогда рискнула поднять глаза на подругу и снять капюшон. Светка выглянула из-за вешалки и села напротив.

– Никого. Это он, да?! Голос из телефона?

Я мелко закивала, не помня толком, как говорить. Это же надо было так нарваться!

– Офиге-еть, – выдохнула подружка, стянула шапку и бросила её на диванчик рядом. – Так, за входом я слежу. Папе звоним? Или в полицию?

– Нет, – наконец, заговорила я. – Дай сообразить. К счастью, он меня не узнал.

– В этом старом лапсердаке с капюшоном тебя бы даже родная бабушка не узнала.

– Фух, но он шёл в НАШ двор! Значит, адрес выяснил! – отчаянным шёпотом воскликнула я. – И дома мне сейчас быть совсем нельзя! У нас же не неприступная крепость…

– Кстати, о крепости, – с широко раскрытыми глазами проговорила Светик, – Он, этот твой… был в кольчуге! Настоящей! Как средневековый рыцарь! И в очень странных сапогах.

Я сглотнула, не зная, куда девать себя от волнения.

– А ещё, – продолжала Светик возбуждённо, – у него все пальцы в перстнях, и на ушах огромные такие серьги. Как у древних индусов в Махабхарате. Может, даже бриллианты! И сам он какой-то такой… очень южный.

– Ой… – жалостливо всхлипнула я. – Учитывая, что у меня тоже на ушах бриллиантов хватило бы, чтобы машину купить, когда меня в Сочи нашли, это точно он…

– Может, он какой-нибудь охрененно богатый раджа или шейх? – предположила Светик. – Влюбился в тебя и похитил! У них же такое в порядке вещей – раз, и в гарем.

– Мамочки… я не хочу в гарем! Я свободу люблю…

– Ага, – нахмурилась Светик. – Мы тебя не отдадим! Пусть он и самый красивый мужчина из всех, что я в своей жизни видела, но обойдётся без тебя! Ишь, чего удумал! Мою Аньку похищать!

– Но если я не съем сейчас пирожное, умру всё равно, – сказала я.

Светик вздохнула:

– Ох, уж эти беременюшечки, – и пошла к витрине.

Теребя в пальцах пояс от плаща, я сидела, с опаской поглядывая в край окна. И вдруг увидела его! В кольчуге. Он шагал, осматриваясь, словно ища кого-то. Остановился прямо под фонарём, как специально. Я мгновенно приникла к чужим пальто на вешалке и, затаив дыхание, выглянула одним глазком. Любопытно же! Ему меня отсюда точно не увидеть. И сердце тотчас пропустило удар: боже, какой он был красивый! Статный, высоченный, с широкими плечами и смоляными кудрями, обрамляющими идеальное, но совершенно растерянное лицо. И это он ищет меня? Чтобы снова похитить?! Или Светик права? Боже-боже, что делать, что правильно и что нет?

В животе похолодело, поясница заныла, а кольцо отчего-то стало горячим. Послышалась полицейская сирена, незнакомец обеспокоенно глянул через плечо и побежал по улице. Прочь от кондитерской и от нашего двора. Не раздумывая, я бросилась к окну: посмотреть, куда. И вдруг больше, чем пирожных, отчаянно, невыразимо, вплоть до невозможности дышать захотелось видеть его ещё! Но он исчез…

* * *

Пролетев несколько кварталов, Иррандо приземлился на крыши низких одинаковых построек и обернулся в человека. Издалека послышались звуки сирен – таких же, как у машины ловцов на разбойников, которые наставили на него непонятное оружие, когда он выдохнул струю огня на чернокурточников.

Двое мужичков выглянули из-за старой машины и вытаращились на него.

– Михалыч, я говорил, вторая бутылка лишняя! Палёную купили, с кружочками…

– Однозначно. Раньше были белочки, а теперь драконы, – хмельным голосом нараспев отозвался второй.

Иррандо спрыгнул с крыши на землю и побежал в плохо освещенный двор. Но там за ним ринулась крупная собака, утягивая на поводке хозяйку.

– Фу, Богар, фу! – завизжала она, пытаясь притормозить пятками.

Распахнулась дверь прямоугольного дома, на крики выглянула согнутая пополам бабушка с клюкой. Иррандо скользнул мимо неё вовнутрь и помчался наверх по ступеням. Мимо наполовину выкрашенных синих стен, разрисованных неприличными рисунками, мимо темнокожего парня в фартуке в цветочек и с половником в руках.

Зачем, ну зачем он превратился в дракона? Чтобы выжить, дьявол! Куда теперь? Снизу доносился лай и оживлённые разговоры, выкрики. Иррандо проворно забрался по узкой железной лестнице, явно ведущей на чердак. С усилием дёрнул на себя люк и сорвал висячий замок. Тот с лязгом шлёпнулся на пол, а принц полез дальше – на крышу. Сирены приближались, сердце билось, как безумное. Иррандо побежал по крышам прямоугольных домов, выстроившихся вдоль улицы, перескакивая через проёмы. Остановился, спрятавшись за кирпичной кладкой, и выглянул. Машины стражей въезжали в соседний двор. А по другую сторону длинного дома раззявилась темнота – частично обнесённый забором строящийся дом. Иррандо спрыгнул с края кровли и, налету обратившись в дракона, спланировал к насыпи песка. Выдохнул и побежал дальше. Он не дастся разбойникам в руки! Не попадет в страшный зоопарк к крокодилам!

Скоро принц заметил довольно тёмный и совершенно неприметный двор с массой кустов и разноцветными странными конструкциями под тусклым фонарём. Принц бросился туда и наткнулся на женщину, укутанную в плащ почти до пят. Она попятилась, скромно пряча лицо.

«Хоть одна женщина в этом мире отличается нормальным воспитанием», – подумал Иррандо и вымолвил:

– Прростите, леди.

Из-за её спины вынырнула аляповато одетая девушка и, что-то буркнув, потащила за собой женщину в плаще. Лорду Лонтриэру стало неудобно за свой демарш, и он выкрикнул вслед повторные извинения. Женщины не обернулись и ускорили шаг. Разгорячённый побегом, Иррандо вытер пот со лба и вдруг почувствовал жжение кольца на пальце – венчального, того что с головой дракона, одного из пары. Иррандо осмотрелся в волнении. Во дворе никого, только тощий паренёк с дополнительными глазами на носу. Юноша смотрел тоскливо вслед ушедшим женщинам. Принц подбежал к нему с горящими глазами.

– Доброй ночи, мистер, – выпалил он, – не откажите в ответе, даже если вопрос вам покажется странным, умоляю! Совершенно случайно вы не знаете леди Анну Валерьевну Исаеву?

Тот вздохнул грустно.

– Знаю, сэр, увы…

– Отчего же увы? – обеспокоился Иррандо. – С ней случилось несчастье?

– Оттого, что она так же равнодушно проходит мимо меня каждый раз, как сейчас мимо вас.

Принц не поверил своим ушам.

– Простите, что вы сказали?

– Что она пошла вон за тот угол. И вы с ней столкнулись.

У Иррандо упало сердце. То есть Анрита действительно не помнит его! Совсем! Как же трудно было в это поверить!

– А как часто она здесь появляется? – спросил принц.

– Она живёт здесь. Но сейчас ушла куда-то, и никто не знает, вдруг она опять пропадёт на месяц, как недавно. Этих женщин не поймёшь, – снова удручённо вздохнул сутулый юноша.

– Благодарю вас, – поклонился Иррандо, – вынужден вас покинуть, мистер.

И стремглав помчался вслед за Аней. Увы, на улице уже никого не было. Лишь одинокая мужская фигура вдалеке. Лорд Лонтриэр, волнуясь, ринулся вперёд. Затем пошёл медленно, всматриваясь в дома, в окна цирюльни, лавок, таверн. Кольцо на пальце горело, или ему просто так хотелось. Раздалась сирена. Иррандо издалека увидел машину стражей, потому снова свернул в подворотню и перешёл на бег.

* * *

Чуть позже, вконец измотанный, голодный и почти отчаявшийся, Иррандо нашёл тот двор, где беседовал с печальным юношей. Опустился на низенькую сине-красную лавку возле игрушечного домика в песке и посмотрел на светящиеся окна. Их было много. За каким из них его Анрита? Или она так и не вернулась? Но если это её дом, она вернётся, обязательно, а он будет ждать – столько, сколько нужно, даже если придётся прорасти в землю корнями, как это ветвистое дерево с серёжками на плакучих ветвях.

Сердцу было больно – она не узнала его, не открыла даже лица… И ушла сразу, испуганно, словно видела в нём опасность. В груди Иррандо всё стянуло тоской: ведь он так любит её! Отдаст всё за возможность поцеловать её пальчик, вдохнуть запах её волос, коснуться щёчки, прижать к себе.

Но она не помнит его! Он – не более чем непонятный и возможно опасный чужестранец… Проклятый Маркатарр! Иррандо в сердцах пнул носком сапога сучок дерева. Тот пролетел дугой и с шумом упал в кусты.

Сколько времени Ане потребовалось, чтобы принять его и полюбить как дракона и человека! – сокрушался Иррандо. – Но на Дриэрре даже обстоятельства были на руку, он спасал её, они бились вместе с Маркатарром, она была одна и нуждалась в поддержке. А тут её дом, её жизнь, близкие. И ей всё знакомо. К тому же, возможно не только тот юноша, но и другие молодые люди преклоняются перед Аниной красотой. Ведь она такая красивая!

Принц горестно закрыл глаза, и тут же желудок напомнил о голоде обиженным бурчанием. Увы, в этом мире даже поохотиться было негде – только кошки вокруг, а на них у принца аллергия. И вдруг кто-то осторожно похлопал его по плечу.

– Извините, сэр…

Иррандо встрепенулся – возле него стоял всё тот же паренёк.

– Извините, сэр, – повторил он робко, – вы – дракон?

Принц вскочил, нависнув, как скала над топольком.

– Откуда вы узнали?!

– Из Интернета, – севшим голосом ответил тот. – Это же вы гопников у Макдональдса поджарили? В новостях только об этом и пишут: человек в кольчуге превратился в дракона. И видео тоже есть, и фотки… Я подумал, это точно вы: рост, кольчуга, речь…

– Какие фотки? Кто позволил? Кто снимал? – рассердился Иррандо.

– Ну, у всех же смартфоны сейчас есть, – развел руками собеседник. – Много кто снимал.

– Айфоны?

– Разные, ну да, в принципе… Но вы скажите, я не ошибся, вы – дракон?

Принц хмуро огляделся и подумал, что ему нужен помощник и подсказчик. Кто знает, сколько ещё придется торчать в этом проклятом мире? Почему бы не этот юноша? Он хотя бы не убегает с воплями, как та девица в подземном лабиринте.

– Да, я дракон, – с достоинством ответил Иррандо, напряженно выжидая, что будет дальше.

– Как круто! – счастливо заблестели глаза под стёклами и паренёк вытянул по-гусиному шею, присогнул колени, неуклюже пытаясь поклониться: – Позвольте представиться, Славик. Точнее Святослав Андреевич Аристархов. Студент, москвич, факультет квантовой физики МГУ. Третий курс. К вашим услугам, да… Вы ведь явно не отсюда?

– Да. Имею честь – лорд Иррандо Бельмонте Лонтриэр, седьмой ненаследный принц, дракон-огнеборец королевских войск Дриэрры, первая планета системы Вселенского Ока – Аллес.

Славик чуть не задохнулся от радости.

– Ой, а для меня какая честь! Значит, параллельные миры существуют, да? Я всегда это знал! Согласно Теории струн это возможно! – он поправил пальцем дужку стёкол на носу. – С ума сойти, живое доказательство! Ведь вы из другого мира, да?!

– Я не всё понял из сказанного вами, – признал Иррандо, не ожидавший подобного восторга, – но да, я из другого мира.

– О-о-о… А можно пригласить вас к себе, милорд? В моё скромное жилище… Я был бы счастлив.

– Благодарю вас, любезный сэр Святослав Андреевич, с удовольствием приму ваше приглашение, – не менее хозяина обрадовался Иррандо. Может, хоть воды напиться удастся… Или съесть чего-нибудь.

– Прошу, сюда, – распахнул железную дверь студент факультета квантовой физики. – Простите, у нас всё скромно. Меня, кстати, можно просто Славиком называть. Для краткости.

– Вас разве не оскорбит подобная фамильярность? – удивился Иррандо.

– Ну что вы, мы тут вообще на западную систему перешли, даже у отца в офисе все по именам только. А мы с вами вроде ещё молодое поколение.

И, не желая казаться высокомерным перед этим гостеприимным юношей, лорд сказал:

– Тогда зовите меня Иррандо.

– Здорово!

Они поднялись на третий этаж, и Славик принялся открывать ключом замок, беспрестанно рассказывая о каких-то роликах, которые взорвали сегодня какой-то тырнет, просмотрах и всеобщем безумии в комментах. И вдруг махнул на дверь напротив:

– А тут, кстати, Аня Исаева живёт.