А если бы я родилась тут? – через минуту, через поворот дороги и очередной вид за окном спрашивала я. Ну, допустим, папа бы женился на маме, и я бы не узнала, что я ошибка её молодости и вообще неприятное недоразумение. Какой бы я была? Я бы говорила так же, как бабушка «мой сердце» через слово? У меня был бы такой же гортанный и немножко хриплый, но весьма сексуальный голос, как у других грузинок? Я бы пила вино, как воду, и оттого у меня был бы особенный, красноватый оттенок лица? Я была бы уверенной в себе и могла бы построить роту таких, как старший Жираф, одной фразой? А было бы неплохо! Я даже улыбнулась, представив, как я рявкаю на возмущенного Виктора Геннадьевича, и он вместо Маши лезет под диван.

– Нравится? – спросил Гига, трактуя мою довольную улыбку по-своему.

– Очень, – честно сказала я.

Перед глазами разворачивался очередной бесподобный вид, и я окончательно поняла, что влюбилась в Грузию. Мы совсем немного отъехали от Тбилиси и углубились в романтичные, но при этом качественные дороги, которые струились, словно асфальтовые речки меж кудрявых, изумрудных берегов. Горы величественные и гордые, как характер грузина, представали передо мной во всей своей красоте. Им было нечего стесняться. Они были важными, непоколебимыми, нарядными. И заражали целостностью душу. Казалось, будто и я неотделима от всей этой красоты – такая же свободная, немножко гордая и очень большая – до самого неба! Фактурные облака над нами плыли, как взбитое пуховое одеяло над пейзажами и деревеньками на зелёных подушках. Красиво!

Хотелось только, чтобы по этим живописным местам меня вёз не Гига, а мой Андрюша. Естественно, он не смог бы рассказать мне столько интересного мягким завораживающим голосом о Кахетии, о виноградном раю – Алазанской Долине, о монастыре Бодбе, в котором покоится Святая Нино, ещё одна великая женщина, крестившая всю Грузию. Но я бы и без рассказа была бы счастлива. Лишь бы он был рядом.

Гига улыбался по-доброму и, говоря по правде, был очень красив. И если бы моё сердце не было уже занято прекрасным моим царевичем, я вполне могла бы влюбиться в моего спутника, ловко управляющего чёрным, блестящим внедорожником. Но уже почти месяц как остальные мужчины существуют для меня просто как люди, мужчина для меня был только один – Андрюша! Поэтому я так же по-дружески улыбалась Гиге и чувствовала себя с ним, словно с братом. Просто счастье, что он не заваливал меня вызывающими смущение комплиментами, как Бадри. Тот меня попросту пугал. Не хотелось бы оказаться с ним наедине, честное слово!

– А что это за музыка такая приятная играет? – спросила я, указав на радио.

– Моя любимая группа – Mgzavrebi, – пояснил Гига. – В переводе «Странники». Сначала их было трое, а потом ещё трое добавилось. Некоторые музыканты, некоторые актёры. Они и в России довольно популярны.

– Жаль, что я не слышала их раньше.

– А мне очень жаль, что вы пока не понимаете текстов песен. Они удивительные! – добавил Гига, аккуратно обгоняя старенький грузовичок на повороте серпантина.

– Зато голоса больше воспринимаются, как инструменты. Мне очень нравится мелодика грузинского языка. Теперь хочу его выучить.

– Для полиглота это не будет сложно, – заметил Гига.

Всё-таки он очень аристократичен: от идеально правильных черт чуть удлиненного лица до тонких пальцев на руле, от элегантного костюма из английской шерсти до начищенных ботинок. Бабушка умеет выбирать себе помощников!

– Кстати, ваш известный писатель, Евгений Гришковец, записал целый альбом с Mgzavrebi, и благодаря этому они стали более известны в вашей стране, – продолжил он.

– Надо же! – удивилась я. – Не знала, что Гришковец поёт! Только его моноспектакль видела в Ютубе. Мне понравился.

Мы снизили скорость, покорно пропуская повозку с осликом, которую погонял очень мультиковый дедушка в традиционной серой шапочке. Музыка продолжала играть, облака – плыть, Гига – улыбаться. И я решила узнать поподробнее о бабушкиных делах.

– Гига, бабушка упомянула о каких-то сложностях, связанных с компанией. Скажите, я могу ей в чём-то помочь?

– Вы уже помогли.

– Вы очень добры, но думаю, это не так.

– Вы помогли просто тем, что нашлись.

– Вот как!

– Да. Человеку важно знать, что он продолжается в ком-то.

– Но у моей бабушки такая большая семья!

– Это да, – кивнул Гига, – но это немного не то… Есть традиции, есть родственники, есть обычаи. Ваша бабушка, Катерина, всегда была на шаг впереди остальных. Иногда это не всем нравится.

– У неё есть враги? – обеспокоилась я.

– Нет, не враги, – Гига снова мягко вдавил педаль газа, и мы понеслись по трассе, оставив ослика в прошлом, – но и не друзья. И есть разногласия в управлении компанией.

– А разве «Санатрело» не полностью принадлежит моей бабушке?

– Нет, с некоторых пор это акционерное общество. Ваша бабушка решила выбрать западный тип инвестиций: не брать дорогостоящий кредит для роста компании, а выпустить акции на бирже.

– Неудачно? – испугалась я.

– Нет, почему же. Но теперь есть члены правления, и у каждого свой процент. Наибольшее количество акций у вашей бабушки, но если остальные члены правления объединятся против неё и выкупят акции у более мелких держателей, они смогут забрать управление Санатрело на себя. Совместно, конечно.

– И они уже делают это? – у меня ёкнуло сердце.

– Пока нет. Но риск такой имеется.

– Они недовольны тем, как управляет бабушка? – обеспокоилась я.

– В принципе, нет. Тем не менее, она уже не молода.

– Но она так активна, дай Бог каждому и в сорок лет столько энергии!

– Да, госпожа Кавсадзе очень энергичная женщина. И если бы три месяца назад с ней не случился гипертонический криз, наверное, разговоры бы не начались…

– У неё был криз?! Боже… – Мне стало страшно от мысли, что я могла так никогда и не познакомиться с моей замечательной бабушкой. Всего три месяца назад! – Она не показалась мне больной, она скрывает это?

– Нет, сейчас всё хорошо, опасность миновала. Но разговоры ещё не кончились. Госпожа Кавсадзе умеет поставить недовольных на место, однако…

– Однако?

– Нельзя сказать, что всё абсолютно спокойно в царстве наш «Царь Тамар», – улыбнулся Гига. – За глаза мы все её так называем. Она знает, и ей это нравится.

Я перевела глаза на дорогу и задумалась. Вспомнился, наш историк-маньяк из университета, который заставлял нас думать. Ты мог плохо знать даты, но достаточно было проанализировать и высказать своё мнение, чтобы получить пятерку. В дебатах я была не сильна, мне всегда хотелось спрятаться под стол, а вот за письменные работы он всегда меня хватил. Сейчас умение анализировать могло пригодиться. Как в любом царстве наличие последователя важно для спокойствия государства и отсутствия войн и мятежей, чтобы с уходом одного, желающие захватить власть не устроили войны и не развалили государство на массу маленьких. И чтобы не наступила разруха, безвластие и с ним разорение. Да, это важно, но…

– А насколько велика компания «Санатрело»? – спросила я.

– Вторая по величине в Грузии.

– Угу… – я помолчала. – А первая по величине хочет её поглотить?

– Не исключено, но это не так просто.

Итак, был у нашего царства «Санатрело» царь Тамар и вдруг все поняли, что он не вечный. Проблема, да.

– Неужели в бабушки совсем нет преемников?

– Теперь есть. Вы.

Хм… Так и захотелось возмутиться: я в качестве наследницы винной корпорации? Вряд ли это можно назвать решением. Я совсем не царь Тамар, цари не прячутся под плинтусом…

Отчего-то мне стало стыдно перед бабушкой за то, что я такая тихоня. А она даже не показала, что ждала другого! Глазом не моргнула и просто стала любить. И это так приятно и неожиданно, честное слово, ведь никто меня любить не обязан только потому, что у меня есть сходство в ДНК. Однако от бабушки любовь чувствуется, словно аура. Большая, настоящая и тёплая. Несмотря на то, что я такая, какая есть…

– Но до меня ведь тоже был кто-то? У бабушки много родственников. Есть дядя Уго, есть Бадри, Отари, которые работают в Санатрело, есть дядя Серго и много других. Есть вы, в конце концов!

– Я не родственник, – широко улыбнулся Гига.

Интересно, почему бабушка не захотела никого назначать своим прямым наследником. Мне все понравились, такие весёлые, певучие, открытые. Кроме дяди Уго и Бадри… Надо будет спросить как-нибудь аккуратно у бабушки. Ведь теперь это и моя семья, и нужно понимать, что тут происходит на самом деле.

За мыслями я и не заметила, как мы поднялись по дороге на гору, и проехав мимо бесконечных виноградников с нежными молодыми листочками, остановились возле высоких ворот с красивой грузинской вязью над ними.

– Санатрело, – почти с благоговением объявил Гига. – Госпожа Кавсадзе просила провести для вас экскурсию.

– Да, это очень интересно.

– У нас есть и экскурсовод, но мне будет приятно самому вам тут всё показать.

* * *

Мы шли по близлежащему винограднику, я то и дело останавливалась, касаясь пальцем майской свежести виноградных листьев. Никогда не видела, как цветёт виноград, а тут повсюду были не слишком приметные, но милые, чуть пушистые соцветия. И пахло всё по-особенному – маем, горами, нектаром. Я увидела девушек со смешными меховыми палочками в ряду подальше, они проводили ими над лозами и казалось, что священнодействуют или колдуют. Не иначе! Я не удержалась от вопроса.

– Так делается искусственное опыление, – пояснил Гига. – Есть виноград мужчина и виноград женщина. Пыльцу переносят от одного на другой, чтобы завязались плоды.

– А пчёлы не справляются?

– Иногда природе надо помочь, – ответил он и продолжил: – От высоты земли, на которой расположен виноградник, зависит потом качество вина. В нашем климате и на этой высоте можно вырастить действительно хорошие вина, аппеласьон. Чем ниже виноградник, тем проще вино.

– Это потрясающе интересно!

– У нас есть виноградники и в Имеретии, и в Лечхуми, потому что мы производим вина и выращиваем пятнадцать сортов винограда, в том числе пару европейских: Каберне и Мерло. Это, кстати, новшество, против которого выступали большинство членов правления.

– Дядя Уго?

– Нет. Он как раз был «за». Он в принципе выступает за то, чтобы больше европеизировать или даже американизировать производство. С перебором.

По тону Гиги я поняла, что он не очень большой поклонник дяди Уго. И мне показалось, что здесь не просто пчелки, виноград и девушки с палочками, обмотанными кроличьим мехом, а настоящие «Игры престолов». Жалко, что я не Дайнерис, и драконов у меня нет.

Тренькнул мой мобильник в сумочке, и я даже подскочила. Сообщение! От Андрюши!

«Я тоже люблю тебя! Я соскучился!»

Мир и без того красивый развернулся вширь и ввысь, и я чуть не запрыгала от радости.

– Простите, Гига, я отойду, – сказала я и скрылась от бабушкиного помощника в виноградных джунглях.

– Никуда не уезжай! Будь там! Я приеду! – услышала я любимый голос.

– Конечно, конечно! Я буду ждать тебя здесь! Очень ждать! – ответила я, счастливая до беспределья. – А почему нельзя бабушке говорить?

– Просто не надо. Я потом объясню, ладно? Уже выезжаю!

– Хорошо.

– Ромашка моя, – нежно проговорил мой царевич. – Ты только меня дождись, ладно? И ничего, вообще пока ничего не решай.

– Да.

– Обещаешь?

– Обещаю!

Он положил трубку. Я подпрыгнула от радости и увязла в мягкой земле каблуками. Он едет, он едет! Ура!!!

Из-за лозы вынырнул Гига и посмотрел на меня с удивлением:

– Что-то хорошее случилось?

– Да, – выдохнула я. – Очень.

– Расскажете?

И очень захотелось поделиться, ведь он такой приятный и дружелюбный, но я только восторженно улыбнулась:

– Просто всё хорошо! И жизнь – прекрасная штука!

– Ну да, ну да… – проговорил тихо Гига и увлёк меня под локоть дальше. – Пойдёмте, Катерина, а то я обещал вам приключений, а пока ничего интересного не показал…