Андрюша умчался куда-то, а я взяла Машеньку за руку, и мы зашли по цветной лесенке на карусель.
– Хочу на жирафа! – воскликнула моя любимая кудряшка.
– А я на слона, рядышком.
И мы закружились. Я держала её за ручку и таяла от счастья. А Маруся мне рассказывала возбуждённо:
– Мапа вчела плакал. И боялся. И я боялась. А потом утлом он так плыгал, так плыгал и целовал. И тётей, и дедушку. А потом мы к тебе плиехали, в палк. Ты в палке живёшь?
– Как ни странно, нет.
А могла бы… Я до сих пор удивлялась, что Лана отказалась. Подумав, она сказала, что у неё есть немного сбережений. Конечно, «немного» для всех разное, но я уверена, что у неё всё получится, ночью мы даже нашли в интернете всё про байеров, в том числе и пару интересных вакансий. Мы долго разговаривали с Ланой и даже поплакали хором. А потом она собрала вещи, купила электронный билет в один конец и позвонила хозяйке.
– Ты мне пиши в инстаграме, – сказала она. – Или в вк.
– Хорошо.
– А можно я тебе буду писать?
– Да, конечно.
Она вызвала такси и уехала. А я осталась в квартире, до утра ждать было совсем немного. Я примостилась на кушетке и подумала о том, что иногда человеку достаточно подарить не миллионы, а воображаемого розового слона, а с ним немного любви и уважения. Ведь если даже плохому человеку становится хорошо, когда его любят, – так же, как и хорошему, значит плохих людей нет?
* * *
Мы прокатились с Машенькой на круглой карусели, потом на лодочках, а потом прибежал Андрей. Взъерошенный, мятый, разрумянившийся, с мороженым и ландышами в руках.
– Дитям мороженое, дамам цветы, – сказал он и вручил нам обеим по рожку и букетику.
Мы сели на свежевыкрашенную зелёную лавочку. Одуряюще пахла сирень, над головой пронеслись ласточки. Значит, скоро лето! Воробышки купались в песке у детской площадки. Машенька болтала ножками в розовых колготках и увлечённо облизывала клубничный конус.
– Маруся, не торопись! – сказал Андрей. – А то мороженое обидится.
Машенька кивнула и стала облизывать клубнику с бóльшим уважением. Я улыбалась. Мне было хорошо. И вдруг Андрей достал из кармана синюю бархатную коробочку, поколебался, а потом встал на колено. Я чуть мороженое не выронила.
Он раскрыл коробочку и с волнением сказал:
– Катя, вот. Ты будешь нашей?
Машенька широко раскрыла глазки и рот. Ахнула. Клубника плюхнулась в песок. Я растерянно взглянула на неё, на Андрея, потом снова на неё. И Машенька закивала:
– Соглашайся! Мы тебя не обидим!
И я сказала тихо:
– Буду, – и взяла кольцо.
Андрей бросился меня целовать, Маша – подбирать мороженое с земли.
– Маруська, брось! – воскликнул Андрей. – Оставь котам.
Я протянула ей своё. У нас с Андреем затрезвонили телефоны. Наверное, с работы. Не глядя, я взяла трубку, он тоже.
– Алло, малышка? – услышала я голос своего бывшего. – Наконец-то я тебя нашёл! Дозвонился! Малышка, тут такие дела… Я думал-думал и всё понял, нам не надо было расставаться! Я знаю, что нам нужно для счастья…
И я улыбнулась в трубку:
– Спасибо, Миша, но счастье у меня уже есть. И тебе его желаю! Прощай, – и отбила звонок, расставшись навсегда с прошлым.
По всей видимости, моя экс-подруга Алёна выставила его за дверь. Почему? Мне было даже не любопытно.
А из Андрюшиного смартфона и без громкой связи грохотал старший жираф:
– Ты куда пропал, Андрей?! Тебя весь город ищет, с ног сбились! Даже Катерина твоя!
– Она рядом, – улыбнулся царевич и взял меня за руку.
– Тогда вы нужны мне в офисе. Срочно! Оба!
Андрей положил трубку и весело сказал:
– Кажется, нас будут бить.
– Вдвоём не страшно, – засияла я.
– А я? – спросила Машенька.
– А ты нас будешь защищать, – подмигнул ей Андрей.
Утро пахло счастьем, сиренью и свежескошенной травой, и звало гулять, но мы же ответственные, мы поехали в офис…
* * *
– Ребёнка зачем притащили? – прорычал Виктор Геннадьевич, сидя на своём кожаном троне, но тут же заулыбался, потому что Маша влезла к нему на колени и попробовала нос на мягкость. – Маняша, погоди.
– Не могу годить, я соскучилась!
– Пап, если ты опять насчёт сомнительных связей, – весело сказал Андрей, обнимая меня за талию, – то ты опоздал. Мы женимся!
– Вот как!
Машенька на его коленях развернулась к столу и, взяв золотую ручку, собралась что-то изобразить на кипе документов на директорском столе. ВГ мягко отобрал у неё письменную принадлежность. Поставил на пол. Встал сам.
– Ну что ж, поздравляю. А с Ланой что? С судом, с опекой?
– Всё отменилось. Суда не будет, – сообщил Андрей и с любовью посмотрел на меня: – Благодаря Кате.
ВГ потёр свой внушительный подбородок и осмотрел нас с ног до головы:
– А ты хорошо устроился, Андрей, она тебя защищает и проблемы решает, и даже на меня готова за тебя напасть. На директора орёт. Молодец!
– Катя?! – удивился мой царевич.
– Вы меня увольняете? – спросила я, отчего-то совершенно этого не боясь. Такая свобода парила в душе.
– Нет, Катерина, я твоей бабушке обещал тебя не увольнять. А она была самым лучшим из преподавателей в университете. Если бы не Нина Петровна, я б английский никогда не освоил. Очень талантливый она была педагог!
– Ты учился у Катиной бабушки?! Надо же! – воскликнул Андрей.
– Да, мир тесен, – кивнул по-львиному крупной головой старший Жираф. – И не только я. Что-то мне позволяет сказать, что и твой отец, Катя, тоже.
– Мой… отец? – опешила я. – Вы его знаете?!
– Садитесь, – сказал ВГ, – это долгая история.
Мы сели, Маша снова забралась дедушке на руки, и он начал:
– Мой друг Гоша, Георгий Кавсадзе, был самым лучшим из группы. Правда его отчислили за хулиганство на последнем курсе. Он был отчаянной головой и большим шутником. Установил в деканате скрытую камеру и наладил однажды прямой эфир в общую аудиторию, показав, чем преподаватели занимаются, – ВГ кашлянул в кулак. – В общем, об этом не будем, но Гошу отчислили. Он встречался с твоей мамой, с Лилей. Она училась на другом факультете. Они любили друг друга. Страсти кипели настоящие, шекспировские: они то ссорились, то мирились, всегда шумно и с размахом. Лиля даже говорила, что настоящий сицилиец из нашей компании не я, а Гоша. Лиля, как и ты, Катерина, была полиглотом. Что при твоей бабушке неудивительно, даже я язык выучил… Но речь не о том. В общем, когда Гошу отчислили, они серьёзно поссорились с Лилей и в очередной раз расстались. Он уехал домой в Грузию. А когда вернулся, Лиля была беременна и встречалась с Валеркой Шуровым. Тогда он был просто валютчиком, сегодня у него уже банк, солидный человек. Но Гоша от ревности чуть с ума не сошёл. Лиля говорила, что ребёнок его и с Валерием у неё было несерьёзно, но он не поверил. И мы все не поверили. Вся наша компания от неё отвернулась. Да Лиля и гордая была слишком, чтобы что-то доказывать. Ушла и дверью хлопнула. Я, честно, до последнего считал, Катерина, что ты – не дочь моего друга, что ты от Валерия, и на Лилию был зол… А когда недавно выяснились некоторые подробности, я навёл справки, позвонил кое-кому и узнал, что Гоша и Лиля, оказывается, решили снова попробовать быть вместе. В Дубай полетели, типа как в медовый месяц, и даже собирались пожениться. Вот только не вернулись…
– Всё бы решил тест ДНК, – проговорил Андрей.
– Да, но в девяностых был ли он? – вздохнул Виктор Геннадьевич.
Я сидела, как мешком по голове ударенная. В голове стало пусто и тихо звенело. Я не знала, что сказать. Да и стоило ли? Всё равно моих родителей нет в живых…
– Дело в том, Катерина, – продолжил ВГ, – что у тебя есть семья. Я с ними связался, я ведь поддерживал отношения с Гошиной мамой. Так вот они очень обрадовались, узнав про тебя, даже не хотят ничего проверять и жаждут видеть.
– Семья?.. – опешила я.
– Да, и очень большая. Шумная, грузинская. Мне жаль, что я не знал этого раньше. Вчера, когда ты накричала на меня, я точно увидел в тебе Гошу, моего друга. У него также сверкали глаза, когда он ругался. Ты знаешь, Катерина, мне правда жаль. Но я даже рад, что ты его дочь…
На моей памяти ВГ впервые извинялся! И выглядел по-человечески. Оторопевшая, я смотрела по очереди на старшего Жирафа, на младшего и на кудрявого жирафёнка, всё-таки поставившего росчерк на дедушкиных документах. У меня семья? Грузинская? Кавсадзе?!
Андрей взял меня за руку, погладил ласково и заглянул в глаза:
– Иногда внешнее сходство ничего не значит. Хотя… Катюш, ведь так даже лучше! Говорят, грузин на свадьбе – лучший тамада, а если их десяток? То-то зажжём, представь!
– Наверное, – пробормотала я.
– Улаааа! Свадьба!!! – напомнила о себе Машенька, перебежала от дедушки и попросилась ко мне на ручки. – А можно я буду на ней плинцессой, как и ты?
И я выдохнула.
– Можно, конечно, можно.
– Ты в порядке, Кать? – спросил Андрей. – Катюша-а! Отомри.
– Да, – наконец, пришла в себя.
– Ну когда всё разрешилось, теперь можно и нормально поработать, – сказал Виктор Геннадьевич.
– Э нет, пап! Не получится! – хмыкнул Андрей. – У нас сегодня столько дел: в ЗАГС сходить, в ресторан, в парк, на набережную, переодеться и выспаться, наконец.
– А работа?! – воскликнул ВГ.
– Не волк, в лес не убежит. И скажи Ольге, пусть билеты в Китай поменяет. Если я посмотрю на мишуру днём позже, Шанхай цунами не снесёт.
– Андрей!
– Ага, Викторович. Ты же вписал меня в Устав равноправным партнёром, пап, помнишь? – подмигнул царевич. – Так что большинство вопросов я имею право решать сам. И давай уже привыкай к этому. Скажи Наде, в выходные придём на семейный ужин. Маруська, помаши дедушке «Пока»!
ВГ даже растерялся от подобной наглости, и я тоже. Но Андрей подхватил Машу, взял меня за руку и увлёк из кабинета страшного и могущественного Жирафа. Кажется, до него тоже ещё не дошло, что сын вырос. Но вот-вот дойдёт. Даже у жирафов шея заканчивается головой. А в ней есть мозг. Научно доказано.
Мы спускались с лестницы с самого небесного поднебесья и радостно здоровались со всеми подряд. Народ провожал нас поражёнными взглядами, ошеломлёнными улыбками и полным обалдением, а мы с царевичем улыбались, и Маша с рук своего мапы болтала ножками. День начинался великолепно. Или целая жизнь. Остался один вопрос: зачем он пытался снять с меня скальп?
На выходе Андрей посмотрел на меня на Машу и признался:
– Знаешь, я до последнего думал, что Маруся твоя дочь, вы так похожи! Но ДНК-тест не подтвердил.
– Моя?! – удивилась я.
– Ну да, ты же рожала в Сочи, три года назад. И вы лицом один в один!
– Но у меня был мальчик, – сказала я, Андрей сморгнул, а Маруся потянулась ко мне.
Я забрала её у Андрея и счастливо улыбнулась:
– Но теперь получается, что Машенька – тоже моя.
– Тогда срочно едем в ЗАГС, – сказал царевич. – А то ещё передумаешь… Ты такая. Вечно меня удивляешь!
– Я?! Неа, не передумаю, – рассмеялась я, и подумала: «А удивить. Удивлю. Вот только ещё немного с Дианой на шесте позанимаюсь, и ка-ак закружусь. Главное, чтобы пилон не сломался…»
Я хохотала. И Маруся тоже. А за ней и Андрей – так, что даже вечно хмурые охранники нам разулыбались.
Впереди меня ждали грузины, свадьба, семья и даже отпуск на Мальдивах вместе с Андреем. А ещё – Машенька. Я уткнулась носом в её кудряшки, вдохнула запах молока, конфет и тёплого счастья.
Однажды Бог забрал его у меня, а потом дал новое. И мне совсем без разницы, что на моих руках ребёнок, которого родила не я. Иногда гены не имеют значения!
Мы сели на машину и поехали в ЗАГС.
А я улыбалась всему вокруг и думала:
«Вот так живёшь себе, существуешь тихо, как мышь в склепе, а потом однажды выясняется, что ты нужна, как женщина. Может быть, ничего бы и не было, если бы я не вняла уговорам Агнессы и не начала хотеть жить, меняться и не посмела дерзнуть быть счастливой. Мало мечтать, мало корить судьбу и обижаться на неё, для радости надо что-то делать. Бояться и делать! Потому что жизнь стоит того, чтобы жить! В этом и есть смысл!»