Аня коснулась чёрной жемчужины. Стало не по себе. Голова закружилась и слегка заломило голеностоп, как на погоду. У меня всегда на погоду колени ломит, а теперь ещё и лодыжка прибавилась… Ничего, потерплю. Я зажмурилась на всякий случай.

— Ну! Ну же! — не выдержала Крохина.

— Ещё шайбу-шайбу прокричи, — буркнула Грымова. — Куда мы торопимся? Тут вполне себе неплохо. Море, тропики, принцы…

— Не мешайте, — сказала Рита.

Я раскрыла глаза — стало любопытно посмотреть на их лица. А то, когда мне было девять, у меня вырезали аппендицит, я голоса врачей слышала, а посмотреть никак не получалось. Из-за наркоза. Но сейчас ничего интересного я не увидела. Аня прилаживалась к жемчужине и так, и эдак, аж покраснела от старания. Потом выдохнула разочарованно:

— Ничего.

— Тася, ты как? — тронула меня за плечо Рита.

— Нормально.

— А ты, Ань?

— Я вроде что-то прикольное чувствую, но какое-то недоделанное. Всё равно что картошку недожаренную есть или гречку сырую. Не тянет.

— Не говорите мне о еде, — сказала я, снова чувствуя зверский голод. Интересное дело, дома в меня не впихнуть ничего было, а тут я вдруг в троглодита превратилась, и, несмотря на вчерашние излишества, ни на грамм не поправилась. Даже не пойму, это плюс или минус…

Рита скрестила руки на груди и заметила:

— Завтрак-то от нас не убежит. В королевских покоях.

— А как же нам убежать? — спросила Крохина. — Мне реально обратно надо, в Сочи.

— Всем надо, — вздохнула я и поняла, что не очень уверена, хочу ли этого.

— А мне надо глаза подкрасить, перед завтраком с Аридо. Но нечем, — горестно вздохнула Грымова.

Аня поднялась и сказала, запустив пятерню в свои вздыбленные рыжие спиральки и немного их пригладив:

— Я поняла! Если я магию поглощаю целиком, а эта недоваренная, значит, надо чтобы были обе стороны приворота: и ты, Таська, и пират этот!

— Он не пират… кажется, — сказала я.

— Пофиг! — отмахнулась Аня. — На вид так натуральный пират. Так и представляется, что сейчас запоёт: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо! И бутылка рома». Надо его сюда.

— Да нет, — засомневалась я. — Не получилось, значит, просто не работает этот способ…

— Если ты споткнулся и упал, ещё не значит, что ты идёшь не туда. Думаю, Аня права, — заметила Рита. — Если следовать логике, магия привязки одна, но разделена на двоих.

— Получается, если их усадить рядом, — продолжила с энтузиазмом Аня, — картошка дожарится. Я и хапну эту магию! А пока пирата нет, тут есть ещё что-нибудь магическое? — она с жадностью окинула взглядом комнату. — Так хочется снова кайфануть.

— Вау, полегче, — встряхнула её Крохина, — тебя Тася от тюрьмы только что отмазала. Тут таких наркоманов на свободе не держат.

— От тюрьмы? — удивилась Аня.

— Угу, а ты ничего не поняла? Магические зомби в этом мире вне закона. Так что не вздумай больше на виду у всех, как ты говоришь, «хапать».

Аня расстроилась:

— Ну я же не специально, просто оно очень круто! Как сравнить? Вот если секс и мороженое крем-брюле, и первое место на соревнованиях, и всё это сразу! Бац, и вау!

— Смотря какой секс, — хмыкнула Крохина.

— Самый крутой! И вообще я не зомби, а скорее вампир! — Аня аж подпрыгнула от радости: — Прикиньте, а?! Я — вампир! Как в Сумерках!

— О, Белла, я твой Эдвард, — смеясь, протянула к ней руки Крохина.

— Уйди, противная! — фыркнула, шутя, Аня Фуц. — Девочки меня не интересуют. Даже такие накачанные.

— Шиза какая-то, — покачала головой Грымова. — Как во сне. А, может, мы все спим, а?

— Всё в этом мире — сны сознания о самом себе, — спокойно процитировала Рита кого-то из великих и оперлась спиной о стену. — Обязательно надо найти этого твоего Киату, Тася.

— Да чего его искать? — сказала я. — Секундочку.

Я подумала о Киату и очутилась… в кровати. Прямо на смятых простынях. Шторы на высоких окнах были задёрнуты, утренний свет тонкой полоской прорывался в просторную комнату. Краем глаза я заметила высокий стул, на котором висела куртка, сапоги валялись по разным углам. Лампада, стопка книг на тумбочке у кровати. Киату спал, разметавшись, чуть прикрытый простыней. Кажется, голый. Ой, я совсем не вовремя!

Надо было срочно ретироваться, но у него была такая красивая спина! И руки. Рельефные, сильные, словно на картинках. У меня перехватило дух. Киату обнимал подушку, и я невольно ей позавидовала. Нет, похищать спящего всё равно что бить лежачего! Не буду…

«Тебя девочки ждут», — пробубнил разум, а сердце заплясало, как сумасшедшее. Дурное…

Какой же он красивый! Боже мой, это же так неприлично — подглядывать! И вообще то, что я здесь, тоже неприлично… Что он подумает, если проснётся?!

От этой мысли в животе что-то сладко и волнительно запульсировало. Ох, какая я распутная женщина… Но глаз оторвать от безупречного мужского тела было невозможно. До безобразия неприлично захотелось увидеть то, что скрывала чуть пониже спины белая ткань. Я закусила губу и мысленно побила себя по рукам.

«Всё-всё, я ухожу. Похищу его в другой раз, а то девочки тоже обрадуются. Только ещё минуточку посмотрю… Или пару минуточек».

Ветер распахнул шторы и впустил больше света. Я увидела ту самую летающую рыбку, дремлющую в банке на комоде и почти не светящуюся. А ведь это так мило было — прислать её ко мне… и то, что он пришёл ко мне с подарком. Ведь, кажется, рисковал. Ради меня…

Разум отключился, я не сдержалась и осторожно, одним пальцем погладила его плечо. Атласное. Стадо мурашек пробежало по моей спине, в груди всё зашлось от нежности. Киату заворочался и повернул голову в мою сторону. Приоткрыл чуть ресницы, улыбнулся во сне.

— Тася… Украду тебя… и нарисую своё мухаро… — и притянул меня тяжёлой рукой к себе.

Наши лица оказались рядом. И его показалось таким чудесным и ничуть не опасным, что очень захотелось его поцеловать. Но я пробормотала:

— Я тебе снюсь.

Высвободилась, соскользнула на пол с кровати и, пунцовая от смущения, вернулась в комнату в башне.

— Ну что? И где он? — бросились ко мне девочки.

Я сглотнула.

— Он спал.

— И что? Со спящим мы бы уж точно справились! — заявила Крохина.

— Голый, — призналась я.

— Значит, ты видела его чёрную жемчужину? — спросила Рита.

— Угу, на локте.

От мысли, что если мы с девочками вернёмся на Землю, то я его больше не увижу, стало грустно.

— И всё же его надо было притащить сюда, — сказала Аня. — Что я, голых парней не видела, что ли? Или давай мы с тобой туда рванём. Возьмём его тёпленьким, пока спит. Снимем привязку и всё.

Я покраснела до кончиков ушей и тихо ответила:

— Нет.

Крохина посмотрела на меня внимательно.

— Ого! Кажется, кто-то влюбился…

— Вот и неправда! — воскликнула я. А сердце забилось сильнее, в висках затикало.

— О, слава Богу, не будешь на Аридо заглядываться! — сказала Грымова, единственная из нас, кто уже переоделся в платье. — Галь, а мне идёт вообще лиловый?

В дверь постучали.

— Джани! — раздался мужской голос. — Принц Аридо ждёт вас к завтраку. Вы готовы?

— Нет, простите, мы скоро! — выкрикнула взволнованная Грымова и шикнула на нас: — Одевайтесь, сколько можно ерундой заниматься?! Нас принц ждёт!

И я бросилась в ванную со своим платьем — переодеваться перед девочками я стеснялась. Натянула быстро фиолетовый балахон, повязала белый пояс и вспомнила о подарке Киату. При мысли о нём нежность захлестнула меня с головой. Разве может человек, который так мил во сне, быть плохим? Я аккуратно достала из-за раковины джойю, погладила её пальцем. Куда бы пристроить?

И вдруг я почувствовала, как жемчужина вибрирует. Как мобильный телефон в беззвучном режиме. С волнением я догадалась поднести джойю к уху, и услышала голос Киату:

— Тася! Что ты делала в моей постели?