Помимо целителя мышастой масти — и одеждой, и цветом волос в жидкой косе и бородёнке — в спальню Киату в замке на скале, надстроенном над пещерами, прибежали полюбопытствовать Март и Большой Трэджо, рыжеватый великан с короткой бородой, дрэдами, кулаками, способными одним сжатием раздавить шейные позвонки любому, и с добрейшим выражением лица.

— А вы кто? — удивился Март при виде незнакомых девиц.

— Конь в пальто, — буркнула Крохина.

— Что такое пальто? — пробормотал недоумённо Март.

Киату на него шикнул. Девочки не ответили, они обступили большую кровать с балдахином и к Тасе подпустили только немолодого целителя. Тот осмотрел Тасю, вытер платком холодные капли пота с её бледного лица. Затем пощупал Тасин пульс, поиграл на нём, как на дудочке, прислушался. Достал из саквояжа длинную раковину, похожую на горн, приложил к Тасиному сердцу, приоткрыл ей веки, положил в рот алую ягоду. Та мгновенно стала белой.

— Упадок сил. Энергетическое истощение, — констатировал доктор и обернулся на окружающих: — Девочка голодала?

Киату покрылся пятнами, взглянул на Риту. Та неопределённо кивнула. Все посвящённые в Тасину тайну уже поняли, что лишний раз говорить про дар дживы выходит себе дороже.

— Она будет жить? — глухо спросил Киату.

— Да. Выспится и будет. Загонять её трудами нельзя. Иначе будет, но недолго, — доктор показал всем побелевшую ягоду, — организм слабый. Очень слабый. Обычно бар-ягода просто розовеет, иногда наоборот цветом наливается, когда крови много бурной. А тут сами видите. На чём только душа держится?

— Ничего себе тонометр, — шепнула Грымова себе под нос и громче спросила: — А лечить её как?

— Соком ягод боджи. Они кровь делают насыщенней, силы возвращают. Настой из трав, что я сделаю, заваривать три раза в день для бодрости. В остальном всё просто: давать высыпаться, кормить усиленно жирным-вкусным да побольше, холить-лелеять, пылинки сдувать. Таким принцессами надо рождаться, — покачал головой целитель, — а не у нас на острове среди контрабандистов жить. Кстати, что за девочка? Раньше я её не видел. А, господин Катран?

— Это моя гостья, — облизнул пересохшие губы Киату. — Из столицы.

— А-а-а, — понимающе кивнул целитель. — Помню другая ваша гостья, с которой вы веселились, с кровати упала или уж не знаю, откуда. Ногу лечить пришлось. Так ведь эта другая по мощности. Точнее, по немощности… Нельзя настолько постельными утехами девушку изнурять, господин Катран, — покачал головой, как китайский болванчик, целитель. — Вы, конечно, мужчина молодой и горячий, и все вам тут подвластны, но уж потерпите. Вон сколько вокруг вас других красавиц, покрепче! А эта пусть отдыхает…

Март прыснул. Киату покраснел и выдавил из себя:

— Дело не в этом.

Крохина закашлялась. У Грымовой сжались кулаки и, судя по лицу, она чудом сдержалась, чтобы не произнести гадость. Рита поджала губы и сказала:

— Господин целитель, когда будет готов настой и где брать ягоды?

— Принесу, всё принесу, — ответил лекарь. — Пошлю мальчика за ягодами в соседний лесок. Их лучше свежие на сок пускать. Урожай, благо, Око хороший послало. Сбор из трав сделаю. Через час-другой ждите. Всё равно ваша девочка раньше не проснётся.

* * *

Едва целитель вышел за порог, Март, с интересом поглядывая на новых девушек, похвастался брату:

— Ты зря, Киату, в прошлый раз осерчал на меня. До сих пор слухи из столицы приходят, что люди стишки мои да песенки потихоньку поют! Потому что всё в них правда! И всклад.

Киату хмуро зыркнул на младшего брата и не ответил. Чувствуя на себе внимание окружающих, Март продолжил залихватски болтать:

— Коли эти мухарки уже в твоей спальне побывали, значит, говорить можно при них, как при тебе! Я придумал, как слова мои до людей доносить, чтобы магам порядка не попасться! Всем одновременно — бабах! и рассказать…

— Вот! Допридумывался уже! — Киату схватил Марта за грудки и бросил его, как щенка в сторону Таси. — Полюбуйся, кретин! Тебе песенки, а она чуть не умирает!

Март приподнялся с колен и обиженно отряхнулся.

— Не понимаю, при чём тут я, и при чём эта хилая мухарка… Я её совсем даже не знаю.

Киату снова схватил его, теперь за шиворот, и гневно заорал:

— А при том! Что тебе свобода — ей решётки! Она б уже давно в своём гудящем городе была, если бы не я! И если бы не ты! И все эти чёртовы мухарки тоже!

Большой Трэджо аккуратно высвободил Марта из хватки Киату.

— Так, Катран, спокойно. Спо-кой-но. Не тронь парня. Нечего за свои решения на пацане злость вымещать.

Киату насупился и повесил голову:

— Да, это были мои решения.

— Пар выпустил и ладно, — кивнул ему Большой Трэджо и подтолкнул Марта к выходу из комнаты. — Что стряслось, Катран? Объясни толком.

Киату проследил за тем, как Март вышел и прикрыл за собой дверь. Потом мотнул головой на девушек у кровати, напряжённо следящих за происходящим.

— Та, что без сознания — джива. Мухарки с ней. Из другого мира.

Большой Трэджо присвистнул.

— Все?!

— Есть ещё одна, которую схватили маги порядка, — вставила Рита.

— Она Электра, — добавила Грымова. — И думаю, что это плохо.

— Какая Электра?! Как?! — опешил Киату.

— Та, что поглощает магию, — сказала Крохина. — И её обязательно надо выручать. Потому что как только Тася очнётся, она снова метнётся за Аней. Она же дурная и добрая…

— И неожиданно смелая, — вставила Грымова. — Кто бы подумал, что тощая наша выдра нас всех вытащит! Тебя, пират, Катраном, кажется, зовут? Не знаю, что там ты думаешь… Но ты походу паришься из-за Таси. Плевать, из-за неё самой или из-за своей привязки. Ясно одно — нашу Аню-Электру надо спасти раньше, чем у Таси появятся силы телепортироваться за ней. Ведь тебе заметно не хочется, чтобы она ласты склеила.

— Умерла, — перевела Рита.

— Это не нужно никому… — тяжело выдохнул Киату.

— Вы нас в это дело втянули, — продолжила Рита, — вам и решать проблему. Мы готовы содействовать как угодно. Лишь бы спасти подругу.

Большой Трэджо с восхищением глянул на каждую из девушек.

— Такая дерзость и смелость в речах мухарок — свежо!

— Это норма, — гордо заявила Крохина. — А не то, что этот ваш шовинизм запредельный. В нашем мире такого нет и, надеюсь, не будет. Мужчины и женщины, все равны.

— Какая вы красивая и решительная мухарка, — склонил перед Галей Крохиной голову великан, — восхищён. Я — Трэджо Фуэртэ.

Галя зарделась и представилась. А Киату, которому было не до экивоков, добавил:

— И ещё надо решить, что делать с ректором Вареджио и принцем Аридо, которые сидят у меня в пещере. Один привязанный, второй — в бассейне с медузами.

— Ну и кашу ты заварил, Катран, — покачал головой Большой Трэджо. — А их-то зачем прихватил?

— Это не я. Это она, джива. — Киату грузно опустился на стул. — Вступать в прямую конфронтацию с властями, значит, объявлять войну, которую контрабандистам не выиграть. А если я, как Киату Джикарне, заявлюсь к советнику Джоно с предложением обменять Электру на принца Аридо, меня просто сразу за ноги подвесят на площади и оставят сушиться, как рыбца, натёртого солью…

— Они не станут обменивать Аню на Аридо? Разве королю не дорог сын? — удивилась Грымова.

— Нет, — покачал головой Киату. — Магии и так мало. Источники на исходе. Электры уничтожают последнее. Проще пожертвовать Аридо и, объявив мучеником злодеев, приравнять к лику святых. Хоть какая-то польза от младшего принца.

— Что-то вы странное говорите, — заметила Рита. — Откуда вам заранее известно это?

— Мне многое известно, — горько усмехнулся Киату. — Ещё когда мы вместе учились, Аридо был посмешищем королевской семьи. Ни хитрости, ни характера, ни таланта. Наследником короны ему никогда не стать. Старших принцев хватает. Король Джимаджи только рад будет, если его избавят от сына-псевдоучёного. Хотел его величество женить Аридо, чтобы половину островов соседнего королевства захапать. Но принц заартачился — ему любовь подавай. Так что даже в деле от его смазливой морды толку нет. Одни идеи и теории о несуществующем…

— Вот козёл ваш король! — возмутилась Грымова.

Большой Трэджо и Киату изумлённо воззрились на неё, а из-за двери показалась лохматая голова Марта.

— И я об этом говорю! Кстати, хорошо рифмуется «козёл наш король — вот в чём вся соль»!

— Уйди, пока уши на месте! — рявкнул на него Киату.

Дверь быстро закрылась.

— А ректор? — спросила Рита. — У него большой пост и положение. Его можно считать ценным заложником, хотя, я думала, что принц гораздо более ценен.

Киату пожал плечами.

— Можно оптом: ректора и принца на одну Аньку, — вставила Крохина. — Даже со скидкой получается.

— Допустим. Но как сообщить об этом? И кому? Так, чтобы не отказались… — пробормотал Киату.

Март снова высунулся из-за двери.

— Разрешаю использовать мою идею: по джойям! Можно сказать об этом вообще всем, у кого есть джойя, тогда королю и его совету придётся выручать своих, чтобы не упасть в грязь лицом! А условие одно — вернуть Электру.

— А пацан дело говорит, — сказала Грымова. — Типа хакерской атаки. У вас есть хакеры, то есть взломщики вашей жемчужной связи?

Большой Трэджо и Март уставились на Киату.

— Брат, ты разве не найдёшь, с кем договориться в море? — наконец, нетерпеливо спросил Март.

— Найду, — ответил Киату.

Он встал, подошёл к кровати, на которой, как неживая, лежала Тася. Сердце сжалось. Чужестранки не стали отчего-то ему мешать на этот раз. И Киату провёл большой ладонью по светлой голове. Нежность и горечь внутри перемешались. Киату вздохнул и обернулся к Большому Трэджо.

— Ну что ж, пора действовать. Пойдём!

— А мы? — выступила вперёд Грымова.

— Ты лично будешь принца сторожить, — ответил Киату. — У тебя хорошо получается, а остальные — Тасю. И никому! Слышишь, Март? Никому нельзя говорить, что у меня в замке джива!