Советник моргнул, но, к его чести, сообразил быстро. Он подскочил ко мне и схватил за руку:

— Никуда вы не исчезнете! И не вы тут будете командовать! — рявкнул он и выкрикнул в сторону занавесей на дверях. — Стража!

Я глянула на ещё откашливающегося принца.

— Аридо, скажите им о том, о чём мы говорили… Раз я с вами, здесь, вы понимаете, что это значит…

Аридо моргнул в недоумении, прокашлялся ещё раз в кулак и до него дошло. Глаза принца загорелись, он выпрямился и заявил:

— Не говорите так, советник, с моей невестой!

Джоно непонимающе воззрился на принца, затем на меня. И тут колобок-ректор, пыхтя, поднялся с пола:

— Да-да, джи Джоно, я свидетель. Принц и джива решили пожениться.

Советник крякнул от неожиданности, выпустил мою руку и, отступая, запахнул халат. Лицо его было недовольно-растерянным, но недолго. Затем Джоно кивнул и слегка поклонился:

— Ваше высочество, джани-до Анастасия.

— Ещё не джани-до, — самодовольно сообщил принц и выпятил грудь, — о помолвке нам только предстоит сообщить людям и морю. Этот торжественный шаг, как говорит прекрасная Анастасия, с бухты-барахты не делается.

«Знал бы ты, — подумалось мне, — насколько его и с бухты, и с барахты совершают некоторые. Бац, в воду головой, и ты уже не просто ты, а джани-до». При мысли о Киату сердце до боли сжалось, и все внутренности скрутило. Как же ужасно было чувствовать себя предательницей!

Вбежали двое стражников в серебристых доспехах, но принц остановил их жестом, крепче и увереннее сжимая мою ладонь другой рукой.

— Всем стоять! Я требую, чтобы к королевской невесте было подобающее отношение!

Совесть меня, конечно, пребольно кольнула — замуж за принца я точно не собиралась. И в коленях заломило, и голова кружилась. Но когда идёт такая большая игра, тут и смошенничать не грех. Особенно с хитрецами-манипуляторами. Тем более что я-то ничего не сказала, даже пальцы скрещивать не пришлось. Принц и ректор, как все мужчины Дживайи, сами за меня решили, додумали и заявили. Ну, на это и расчёт был. Я скользнула взглядом по своей левой ноге. Под платьем было не видно, но я точно знала, что чернильная сеточка от чёрной жемчужины-привязки никуда не делась. И Джоно это должен был знать, раз сам заказал.

Однако теперь и выкручиваться придётся ему — королевский сын решил жениться. Поэтому ищите, думайте, маги королевства, как снять привязку! А пока придумаете, может, принц и жениться расхочет. Ведь я только с виду вся такая возвышенная и мимими, а так, вообще-то, и покапризничать могу! «Ох, — вздохнула я тихонько, — какая я ужасно коварная!»

Перед принцем Аридо было очень стыдно, но что поделать… Следовало пользоваться моментом, поэтому я сказала советнику со всем королевским достоинством, неизвестно откуда взявшимся:

— Я повторю свои слова: приведите мою подругу Анну. Она больше не должна быть вашим заложником. В этом нет нужды.

— Да, — поторопился добавить ректор, — лучше всё решить мирно. Нам же во благо. Поверьте-поверьте, ваша светлость!

Я ему благодарно улыбнулась благодарно, а сама подумала: интересно, какая у него игра? Ведь явно своя собственная! То он был таким нетерпимым, то вдруг стал няшей, вряд ли его покусали медузы, впрыснув вместо яда сыворотку доброты и понимания.

Советник внимательно изучал меня, пока не давая распоряжений стражникам. Я чуть толкнула боком принца Аридо и посмотрела на него многозначительно: обещал же помочь! Тот снова с опозданием сообразил, о чём я, и активно закивал:

— Моей невесте нужна подруга, приведите её. Я буду гарантом безопасности, я — принц королевской крови!

— Но… — замялся советник, — Электры не должны разгуливать свободно в нашем мире. Это опасно.

— Я понимаю, — сказала я, начиная обиженно хлопать ресницами, как положено блондинке и невесте, — Аня не такая, как все. Но ведь и я — не такая. Я — джива! И если понадобится, мы с Электрой вместе послужим королю и принцу, ведь кто знает что может случиться в вашем таинственном мире!

— Она верно говорит, — снова встрял ректор, обмахиваясь здоровенным листом, утащенным с острова Киату, и потея от волнения. Потом толстяк подскочил к советнику и что-то активно зашептал тому на ухо, до моего слуха донеслось лишь немногое: — По доброй воле лучше… не дай Око… контрабандисты…

Хе-хе, а он не Киату ли боится? Киату им бояться бы стоило… Но он слишком разумен, чтобы развязывать войну. Если сравнивать принца Аридо и моего контрабандиста, Киату куда больше подходил на роль правителя, справедливого и мудрого.

— Я даже не понимаю, чего тут обсуждать, — сказал капризно принц, — нас взяли в заложники, нас освободили. Джани Анастасия — моя невеста, и больше не нужны никакие рычаги, чтобы на неё давить.

Ох, наивный!

Однако советник поджал губы:

— А где будут жить невеста вашего высочества и её Электра?

— Конечно же, в моей резиденции. Где ещё? — ответил принц. — Давайте уже скорее решим все вопросы, мы ужасно устали — бегали целый день от разбойников и питались одними бананасами.

— Кстати, принц, — коварно заметил советник, — если вы не помните, именно джани Анастасия вас и похитила. И ректора.

— Нет, — снова поторопился джи Вареджио. — В обоих случаях мы сами хотели её удержать. Мы, правда, ужасно устали, и думаю, что наша спасительница тоже. Давайте не будем больше разбираться, ведь всё и так ясно.

— Ну что ж, хорошо… — пробормотал Джоно и хлопнул в ладоши: — Под вашу ответственность. Привести сюда Электру из подвала и сопроводить их с дживой в резиденцию принца.

— О, майор, вы вовремя! — советник подозвал только что вошедшего статного военного. — Организуйте круглосуточную охрану вокруг резиденции принца. Чтобы ни одна ящерица туда без моего ведома не пробралась. И оттуда тоже.

— Зачем это? — выпятил губу принц.

— Ради вашей безопасности, — улыбнулся Джоно. — Чтобы контрабандисты и прочие разбойники не навредили вашему высочеству и вашей невесте.

— Ах, хорошо, — обрадовался принц. — Главное, чтобы никто не пропустил к нам Киату Джикарне! Он страшно опасен!

Не прошло и пяти минут, как двое грозных стражников ввели замызганную Аню Фуц с руками, заведёнными за спину. Она больше не хихикала, была хмурой и опасливо озиралась. Значит, отпустило уже. Тоже хорошо.

Я бросилась к ней с объятиями:

— Анечка! Я с тобой! Не бойся! Всё нормально теперь!

Аня обняла меня в ответ, и я почувствовала, что она дрожит. Она шепнула мне в ухо:

— Осторожно, Тася, они что-то задумали…

— Я тоже, — едва слышно ответила я и громко принялась причитать: — Ах, душечка, надо срочно в душ, и отдыхать! И новое платье! Нам обеим! Ведь я теперь невеста принца.

Аня отстранилась, тараща на меня тёмно-янтарные глаза.

Красавец Аридо подошёл к нам, благоразумно держась подальше от Ани. Однако произнёс он с большим пафосом, видимо, считая себя героем и спасителем нас обеих:

— Дорогие джани, пойдёмте! Нам не стоит больше задерживаться здесь, в унылом доме Тайного совета с его страшными подвалами. Вас ждут прекрасные залы моей резиденции, лучшие платья, покорные слуги и роскошный ужин!

— Звучит неплохо, — заметила Аня.

— Пойдёмте, Аридо, — сказала я. — Я чрезвычайно голодна.

Ужин — то, что мне уже снова было необходимо, потому что после перемещений опять темнело в глазах. Надеюсь, закромов королевства Дживайи хватит, чтобы меня прокормить!

Нас провели по коридорам, потом посадили на красивую, украшенную позолотой и перламутром лодку. Кажется, здесь гондолы были вместо карет, как в Венеции. Два разодетых в красное с золотом гондольера в забавных шапочках-таблетках активно заработали вёслами. Один, помладше, запел. Вместо радио в автомобиле. Ещё один принялся обмахивать нас опахалом из синих с белым перьев. Вот тебе и сплит… Не БМВ, но тоже не плохо.

И скоро мы уже были у белого дворца, выступающего из тёмно-фиолетовой южной ночи. Мы прошли по дорожкам в сопровождении стражников и майора. Я обратила внимание на то, что со всех сторон к ограде резиденции подтягиваются отряды военных. Да уж, мы и тут заключённые. Но дворец лучше, чем подвал. И маринованный кальмар лучше, чем сухая корка хлеба. А мир — лучше, чем война…

Когда мы вошли в роскошную залу с лепными барельефами на стенах, перламутровыми сводами, многометровыми полупрозрачными занавесями на высоких, почти как в соборе, окнах, Аридо коснулся горячими губами моей кисти и сказал:

— О, прекрасная джани Анастасия, я вынужден покинуть вас, чтобы смыть всю грязь несчастных моих приключений и явиться к ужину в подобающем виде. Служанки проведут вас в ваши покои и наверняка найдут, что предложить вам для вечера. А завтра мы вызовем лучших швей и портных королевства, чтобы они сшили платья, достойные оттенять вашу возвышенную красоту!

— Спасибо, — пробормотала я.

— До встречи, о прекрасная! — воскликнул Аридо и, словно балерун, легким бегом скрылся в коридоре.

Вышколенные служанки с одинаковыми мухаро на лбу подошли к нам и пригласили идти за ними. Шагая по гулкому коридору дворца, рассматривая вазы, скульптуры и гигантские ракушки на пьедесталах в нишах полукруглого коридора, мини-бассейны и ажурные фонтанчики, я надеялась только на одно — принц не будет торопиться с поцелуями. Что-то надо было придумать, почему нельзя. К примеру, опасность заразиться гриппом. Или ветрянкой. Правда, теперь мне было стыдно перед обоими: Аридо и Киату. Кто бы подумал, что я — задохлик первой степени, окажусь невестой нарасхват и страшно коварной роковой женщиной! Зато войны не будет! Я спасла Аню и целый остров чудесных, сказочных, недомытых контрабандистов! Пока…

Сердце моё сжималось и хотело к Киату, совесть колола с каждой секундой всё больнее и всё сильнее расплывались перед глазами круги.

Служанки завели нас в большую комнату, роскошью интерьера вполне соответствующую моему новому статусу.

— Мы приготовим для вас две ванны, джани. Просим прощения за ожидание.

— Ничего, — сказала я, радуясь, что нас, наконец, оставят с Аней одних.

Когда двери за служанками закрылись, Аня придвинулась ко мне и присвистнула:

— Огогошечки! Значит, ты теперь невеста принца?!

— Ага, согласилась, чтобы тебя спасти. Они тебя казнить собирались. Вот я и…

— Спасибо тебе, Тася! — крепко обняла меня Аня Фуц, щекоча рыжими кудряшками.

И только я подумала, что все жертвы того стоили, млея от счастья момента и лёгкого пафоса от собственной жертвенности и великодушия, Аня добавила:

— Но Грымова, блин, теперь точно задушится.