Мое ухо кто-то лизал, причмокивая и с вожделением сопя. Безмятежный сон мигом сдуло, и я подскочила. Барсенот отпрыгнул в сторону, будто мячик. Вытаращился карими глазами-бусинами на съехавший с моей груди синий атлас. Ой… Я что, голая? Густо покраснев, я поспешно нырнула в платье, просунула руки в коротенькие рукава и одернула мятый подол. Как же так вышло? И что вчера было? Я не помнила ничего после совершенно нереального купания. Оно было изумительным, сказочным, но потом… провал. Возможно, из озера идут какие-то испарения, дающие наркотический эффект? Магия, в конце концов? Она тут на каждом шагу — плюнь, попадешь. И все-таки…

Что-то ведь было! По крайней мере, в воду я заходила в спортивном белье. А куда оно делось? Мне стало стыдно перед Иррандо. Вдруг я вела себя неприлично? Один раз, когда я выпила на голодный желудок коньяку у друзей, я… хм… Потом только радовалась, что никто не выложил на ютуб тот позорный танец на тумбочке… со шваброй…

Однако получается, что Иррандо выловил меня из озера, когда я отключилась, уложил и накрыл платьем. Вместо того чтобы отдыхать после долгого полета. Ужас! Стыдобище! Я потерла виски. Боже, знать бы, что я вытворяла… Барсенот не расскажет. А жаль.

Он стоял рядом на задних лапках и смотрел на меня, пощелкивая смешными зубами. Есть, наверное, хочет. Я вообще-то тоже.

— Жаль, барсенот, что ты — абсолютная пушистая няшность, — вздохнула я. — А то съела бы тебя злая Аня. Эх… Барсенотик, а ты Иррандо не видел?

Так он и ответил.

Я встала, оглядываясь. Никого. Надеюсь, Иррандо не обиделся за то, что я там ночью вытворяла? Прямо скверно было как-то от этих мыслей…

Со вздохом я подняла глаза на прозрачные сферы на ветках. Теперь они не светились, как ночью, а скорее были похожи на мыльные пузыри, пронизанные солнцем. Здоровенные мыльные пузыри в окружении маленьких глянцевых листиков. Милота! Озеро радужное тихо плескалось среди зеленых берегов. Невиданные и совсем простенькие, будто с наших лугов, цветы улыбались солнцу и благоухали.

От всего вокруг веяло таким спокойствием, что я допустила предположение, малюсенькое, как червячок, что я просто уснула. От усталости. Хорошо, что не захлебнулась. Хоть бы, хоть бы так и было!

Я взглянула на браслет, обхватила его другой рукой и сконцентрировалась на Иррандо. Если что-то плохо с ним или в его мыслях обо мне, обязательно почувствую — это я знала точно.

Но ничего такого в голове не возникло, он просто летел.

— Иррандо! Доброе утро! — решилась я сказать в браслет, на всякий случай подготовив в уме скромненькую лекцию о девиантном поведении как следствии стрессовой ситуации, а также о воздействии неизвестных психотропных и наркотических средств на ослабленный молодой организм. И поинтересовалась невинно-невинно: — Ты далеко?

— Мм… — послышалось в ответ.

Ну хоть не «отстань, противная». Я выдохнула и сказала:

— Я тебя жду. Мы с барсенотом тут уже соскучились.

Опять:

— Мм…

Жует, что ли? Завидую! Он охотился, наверное. Но не сомневаюсь, Иррандо поделится… Надо только дождаться.

— Ну, я тебе не мешаю, — сказала я. — Как сможешь, прилетай. Очень ждем!

И я поймала себя на том, что невероятно приятно было ему доверять! Словно родному и близкому, почти как папе… В душе появилось теплое чувство уверенности, что, когда я с Иррандо, со мной ничего плохого не случится. Он уже доказал, что вытащит меня из любой передряги и себя не пожалеет. А это вам не звезды с неба обещать! И не кичиться смазливой внешностью и папиными деньгами, как Плиман.

Я взяла барсенота на руки. Морда умильная какая! Потурсучила, как игрушку, и поставила в траву.

— Пойдем, няш-няш, ягоды поищем, что ли. Кормление голодающих — дело рук самих голодающих. Эй, барсенот, алле-гоп!

Ягоды не находились, зато барсенот пожевал какой-то травки. А мне она не пошла. Но тосковать и петь унылые песни в тон моему желудку я не собиралась: такая инопланетная красота царила вокруг! Даже в «Аватаре» до подобного не додумались! Чтобы не тратить время зря, я достала из сумки айфон и принялась фотографировать. Так увлеклась, что даже чувство голода уменьшилось. Барсенот юлил, подпрыгивал, щекотал мне босые пятки и явно собирался стать фотомоделью. Проныра маленькая!

Вдруг мне кто-то положил руку на плечо, я обернулась и широко раскрыла глаза.

Папа?!

— Папочка!!! — закричала я так, что все мыльные пузыри над головой дрогнули, один даже, кажется, лопнул. Я кинулась папе на шею с диким визгом.

Но он отстранился и не позволил мне себя обнять.

— Зачем так шуметь? — скривился папа.

— От радости! А чем ты пахнешь? У тебя парфюм новый? — не могла я остановиться. — Странный немножко. Ну и что! Главное, твой! Это ты тот флакон, что тебе на двадцать третье на работе подарили, открыл, да?

— Да, — отчего-то без улыбки сказал папа. Нет, он, конечно, человек у меня серьезный, но сейчас я бы назвала его мрачным. Чересчур мрачным. Папа добавил: — Аня, нам надо поговорить.

«Не Нютка, — подумала я. — Значит, очень сердит… Но я ему объясню! И мы вместе все решим!» Я подняла на него глаза.

— Конечно, папочка! Давай поговорим. Я просто так соскучилась, словно год тебя не видела! А как ты тут оказался? Тебя тоже похитили маги? Из-за меня?

— Из-за тебя. И с этим надо кончать, — буркнул папа.

— Да я бы рада, но как? — тише заговорила я. Что-то в папе было не так. Прическа, что ли? — Ты подстригся?

— Дочь, давай не будем обсуждать пустяки, нужно поговорить о важном. — Его тон был настолько суровым, что у меня внутри все поникло и свернулось в трубочку.

Он так со мной не разговаривал, даже когда я случайно взорвала кофемолку…

Папа продолжил:

— Я здесь тайно и ненадолго. С помощью магии.

Папа? С помощью магии? А как же всех под 159-ю статью? Я округлила глаза, но папа приучил меня не перебивать. Он говорил так строго и чеканно, будто молотком подгонял ламинат:

— Я пошел на риск, потому что ты должна знать: вокруг тебя — один обман. Этот Иррандо, сын Лонтриэра, и все маги Ока водят тебя за нос. Ничего хорошего тебя не ждет!

У меня все оборвалось.

— Нет, пап! Ты не понимаешь! Иррандо спас меня, он меня любит! Подожди! Он сейчас прилетит, я вас познакомлю!

— Не стоит, — поджал губы папа. — Ты не представляешь, какие ужасные вещи случатся с тобой, как только ты попадешь в столицу! Быть матерью королевского наследника — это кошмар. И быстрая, мучительная смерть.

— Но, пап, — пролепетала я ошарашенно, — Иррандо не заставляет меня выходить замуж… Он очень хороший! Он даже готов отпустить меня домой… По правилам нужно подождать только три месяца…

— Разве ты еще не разделила с ним ложе? — нахмурился папа.

Я оторопела: «ложе»? С другой стороны, я же «девами» называю своих ровесниц…

— Пап, ты что тут, давно уже? И кто тебе наговорил о замужестве? — пробормотала я. — Альказаэдр?

— Не важно. Ты должна избавиться от браслета и бежать в Парфению. Как можно скорее! Ты в опасности!

«Откуда он столько всего знает?!» В пустом желудке стало холодно и тоскливо.

— Папочка, — растерянно сказала я. — Но ведь там эти, Маркатарры, летают.

— Из-за того, что один кретин испортил тебе мнение о настоящих драконах, не значит, что они все такие.

— Не один… — Я инстинктивно отступила назад и всмотрелась в лицо отца. Оно никогда-никогда раньше не было таким жестким и неулыбчивым!

— Ты должна слушать меня, своего отца! И не перечить! Там тебя ждет прекрасная жизнь. Ты станешь женой короля! Короля, понимаешь?! А не какого-то жалкого седьмого принца, даже не племянника правящему монарху.

Я поперхнулась воздухом… Что происходит?! Но в догадку было сложно поверить. И я задала провокационный вопрос:

— А помнишь, пап, что ты мне сказал на прошлой неделе? — спросила я. — За завтраком? Когда я твои любимые сырники, как мама, приготовила?

— Какая разница?! Девы должны слушать своих отцов! — сдвинул брови он.

Я улыбнулась ехидно и, уткнув руки в боки, продекламировала:

— А я слушаю! Ведь ты сказал, папочка, что нам с тобой и вдвоем хорошо. И чтобы я не торопилась замуж! — И тут я сдвинула брови сама. — А теперь признавайтесь: кто вы такой?! Потому что вы точно — не мой отец!

— Что ты себе позволяешь?! — рявкнул он.

— Скажите, какая статья Уголовного кодекса за мошенничество? А за хранение наркотических веществ? А за похищение? — Я наступала на него.

Он пятился. Одного этого было достаточно!

— Где мой настоящий отец?! Говорите! — Я хотела схватить его за предплечья, но мои руки провалились в воздух, а я полетела вперед кувырком.

Чертыхаясь, злая, как Маркатарр, я вскочила, отряхивая комья земли и траву с платья, и увидела перед собой опешившего Иррандо.

— Аня, ты почему сама с собой ругаешься? — спросил он.

Иррандо держал в одной руке пучок вырывающихся мясных цветов, так и норовящих цапнуть тычинками с кучей мелких зубов по краям. В другой зажимал совершенно смирные, съедобные волокна лабррианта, свисающие почти до земли. На земле валялась связка красных гурртинов, которую он поспешно выплюнул, увидев, как Аня нападает на свою тень.

При виде его Аня подскочила и стряхнула с платья все лишнее. Ее кожа больше не сияла, как утром, чего нельзя было сказать о ее глазах, полных гнева.

— Ты не представляешь, что тут было! — выкрикнула она и стиснула зубы. — Они подделали моего папу!

— Как это? Кто они?

— Подослали его! Якобы его… Но это точно не он был! Надуть меня решили, сволочи! — Аня погрозила кому-то кулаком. — Представь, хотели, чтобы я сбежала от тебя и поверила, что стать женой долбаного короля Маркатарров — офигенное счастье! — Она нервно сдула прядь с лица и снова принялась ругаться: — Ага! Сейчас я им поверю! Шнурки поглажу и срочно побегу сносить яйцо! Курочку Рябу, блин, нашли… У-у-у, гады!

— Успокойся, Аня, — пробормотал Иррандо и добавил с тревогой: — Ты ничего тут не ела, пока меня не было? Вон те плоды прозрачные, к примеру?

— Мыльные пузыри? Не-а… — Она говорила уже на тон тише. — Какую-то траву попробовала на вкус. Барсенот ее грыз и не сдох пока. Но я есть не стала.

— Хорошо, — кивнул Иррандо. — Это несколько необычное место.

— Я догадалась. Такие тут глюки реальные…

— Галлюцинации?

— Да… Наверное, галлюцинации, — вздохнула она. — Я очень по папе скучаю, понимаешь?! Прямо очень! А тут вдруг бац! И он появляется. Как настоящий. Я обрадовалась… Зря…

— Почему ты решила, что его кто-то прислал? Может, ты не успела проснуться? — предположил Иррандо. — Так иногда случается. Редко, но бывает…

— Да нет, я не лунатик, — отрицательно мотнула головой Аня. — И этот лжепапа говорил полную чушь. Поверь, даже в моем сне он не назвал бы меня девой. И не говорил, что ты — всего лишь седьмой принц и даже не племянник вашему королю…

Иррандо сглотнул:

— Твой папа так сказал?

— Да ладно, проехали… Галлюцинация и галлюцинация, — махнула она рукой и посмотрела на его добычу с интересом. — А это случайно не еда? Я про желтую лапшу.

— Еда. Анрита… — начал было Иррандо, почувствовав еще большее беспокойство за нее. — Я правда седьмой принц.

— Знаешь, а мне все равно. Даже если б ты был дворником на королевском дворе. Или не на королевском. Это вообще не важно.

— Но… — Договорить Иррандо не удалось.

— А цветы мне? — Аня улыбнулась и потянулась к хищно раззявившимся соцветиям. — Как коричневые подсолнечники. Класс!

Иррандо еле успел отдернуть руку назад.

— Осторожно! Укусят. Они тоже нам на завтрак.

— Ой. — Она округлила глаза и вздохнула. — Никак не могу привыкнуть, что у вас тут сплошная наркомания. Есть хочу, умираю!!! А как их есть, если они кусаются?

— Поджарим.

— Чем? Зажигалки нет, спичек тоже.

Иррандо хмыкнул и сгрузил волокна лабррианта, которые Аня назвала лапшой, в невесть откуда взявшееся ведро из странного материала с не менее странными надписями. Положил на камни извивающиеся цветы. Пока они не успели уползти, чтобы вырастить корни и загнездиться, он превратился в дракона, выдул осторожно тонкую струйку огня на растительных хищников. Потом обдал их дымом, потом еще чуть-чуть прополоснул огнем. Лепестки свернулись, в воздухе запахло жареным мясом.

Аня закусила прядь волос, глядя с немного полоумным интересом на происходящее.

«Все-таки что-то с ней не так. Переутомилась? Напугалась вчера в пещере? А про седьмого принца ей, наверное, кто-то рассказывал… Кто угодно из Дриэрры мог ляпнуть. И у нее, похоже, действительно галлюцинации, — думал Иррандо, превращаясь обратно. — Может, от голода?»

Он быстро сложил на большие листья аппетитные и более неопасные мясные цветы, рядом выложил сочные красные гурртины. Пригласил Аню:

— Леди, ваш завтрак.

— Спасибо. Прям как дома, — с какой-то печалью сказала она. — Макароны, помидорчики, а эти… будем считать их поджаренными на барбекю домашними колбасками. — Решительно откусила кусок толстого стебля. — О, и на вкус похоже. С чесночком.

Иррандо пожал плечами, соглашаясь, между тем с опаской следя за Аниным поведением. Но голод взял свое, и секунды не прошло, как они оба набросились на простую пищу. Без этикета и разговоров. Брали руками, работали челюстями, набивали животы. Наконец Аня взяла жирный лепесток и отложила:

— Все, не могу больше.

Вытерла руки о траву, достала из сумки пакетик с чем-то белым, вынула оттуда лоскуток и протянула ему:

— Влажные салфетки.

Иррандо тоже насытился и принял из ее рук лоскуток. Пахнул тот приятно. Поднял глаза. Аня смотрела на него с грустной улыбкой:

— Ты такой надежный. Мы черт знает где, а ты успел раздобыть еду, будто супермаркет тут за углом. И даже завтрак приготовил.

— Я крутой? — улыбнулся он в ответ, отчаянно желая, чтобы она не грустила.

— Очень. — Она вздохнула и отвела глаза. — А я все проспала. Еще и ночью хлопот тебе доставила. Выспаться не дала… Прости меня, Иррандо!

— Я выспался нормально, — удивился ее словам Иррандо. — И ночью не было никаких хлопот. Я проснулся только после рассвета.

— А кто меня выловил из озера? — пробормотала Аня, часто заморгав.

Иррандо переспросил, холодея:

— Из озера? Анрита, ты купалась в озере?! Скажи, пожалуйста, что ты этого не делала…

— Я хотела вымыться. И все… Водичка теплая была. Только потом я отключилась. И белье куда-то исчезло… Я думала, что ты…

— Аня! — вскочил Иррандо. — Зачем?!

Она тоже встала и посмотрела на него испуганно:

— Нельзя было?..

— Это же Лиоррская Айна — озеро Ока! — У Иррандо застучало в висках от волнения, он схватил Аню за плечи. — Скажи, о чем ты думала? Просила что-нибудь, когда в воду заходила?!

Аня напряглась, потерла пальцем лоб:

— Не помню. Сплошной сумбур, ерунду какую-то думала после всего, что произошло… — Вдруг побледнела, закусила губу, но сказала только: — Ничего такого… А почему это опасно? Ты же сам попросил воды оттуда.

— Одно дело — испить, чтобы восстановить силы! Другое — искупаться, загадав желание! Озеро его исполнит, но обязательно заберет потом что-то для тебя важное. Равнозначное! Это не подарок! Это обмен!

— Что заберет?.. — в страхе проговорила Аня.

— Ты не можешь знать… Никогда не узнаешь, пока не лишишься, — выдохнул Иррандо.

Аня села на траву, почти рухнула и, схватившись за голову руками, прошептала:

— Папа…