Джек примерял на себя дом, как я — пиджак. Удобно ли садится кабинет, не жмёт ли спальня. Не лезет ли наружу из-под забора подкладка… тьфу, соседи! Кажется, в голове шефа существовал свой собственный феншуй, не очень мне понятный. Тот дом с бассейном, который понравился мне больше всего, Джек отмёл с любимым словом «шмурдяк». В коттедже викторианского стиля шеф покривился, когда владелец, бизнесмен с красноречивой фамилией Рублёв, сообщил:

— Дом снабжён качественными камерами видеонаблюдения и записи.

— Зачем мне камеры? — фыркнул Джек.

— Ну, — многозначительно посмотрел на меня Рублёв, — когда красивая девушка остаётся одна, мало ли кого она приведёт. Я, знаете ли, за женой…

— Переведи ему, что он ублюдок, — сказал мне Джек и направился к выходу.

На осмотр оставался ещё один дом, и в современном особняке в два этажа с панорамными окнами, с пятиметровыми потолками, камином в гостиной, спортзалом на мансарде, гаражом на две машины и неприступным ограждением под стать крепости шеф почувствовал себя комфортно.

— У меня в Нью-Йоркской квартире такие же потолки, — сообщил он мне. — И отделка похожая по внешней стене. Тебе бы понравилось.

Как по мне, тут было слишком много пространства и слишком большие окна, из которых зимой наверняка будет дуть. Так и представилось, как придётся всё это законопачивать поролоновыми лентами из хозмага, но я промолчала. Ему нравится, пусть живёт.

Джек ударил по рукам с владельцем, живущим по соседству, высоким видным блондином лет тридцати с небольшим, похожим на скандинавского викинга с короткой стрижкой, в джинсах и кроссовках.

— Заключение договора должно проходить в компании. За аренду платит завод, — сообщил Джек. — Пока договор на полгода. Сандра, запиши контакты господина Коврова и объясни нюансы.

Шеф направился к машине, а я задержалась, удивившись про себя: «Вот это новости! Вроде у компании кризис…»

— Игорь Владимирович, когда вам будет удобно подъехать завтра? Это неподалёку, — сказала я и, протянув визитку с адресом, достала блокнот.

— Можно просто Игорь, — в лице и в тоне викинга появилось нечто такое, что явно не понравилось бы Джеку, не откровенный флирт, но явно больше, чем вежливость.

Хм…

— Полагаю, вы как личный помощник господина Рэндалла тоже будете присутствовать? И я вас увижу? — спросил викинг. Тон его стал мягче и заинтересованнее.

Я улыбнулась с подчёркнутой сдержанностью.

— Да, непременно. И не только я, — соображала я на ходу. — На договорах на такую значительную сумму должны будут поставить подписи финансовый директор, начальник юридического отдела и, поскольку речь идёт о расходах из бюджета на персонал, должен будет подписать и начальник отдела кадров. Поэтому мне важно организовать присутствие всех этих лиц в одно время, чтобы дело не откладывалось в долгий ящик, и деньги перечислили вам без промедления.

— В двенадцать, — с загадочной поволокой в глазах ответил викинг. — Приятно, когда юная, красивая девушка ещё и умна.

— Благодарю, — ответила я. — Не смею больше вас задерживать. До завтра, господин Ковров.

Он одарил меня таким взглядом, что я невольно почувствовала себя… раздетой. А потому поторопилась убраться. Пока я чеканила шпильками вымощенную плиткой площадку от особняка к калитке, хотелось закатить глаза и воздеть руки к небесам: квоту, что ли открыли, на воздыхателей? То унылое безрыбье, то в один день букеты дарят, делают намеки и взглядами маслянятся…

Может, сексуальный интерес Джека ко мне заразен, как грипп? Или всё дело в магии красивого белья и дорогих туфель? И в юбке этой походка складывается от бедра. Иначе — только лицом в асфальт.

Когда я открывала дверь в авто, в моей голове созрел вывод: если во фразе «беда не приходит одна» имелась хоть какая-нибудь логика, то по аналогии можно было смело выводить аксиому: «отгонишь одного, налетит рой». Так, глядишь, придётся мухобойкой обзаводиться…

* * *

По дороге в офис я не удержалась и всё-таки спросила Джека:

— Скажите, сэр, возможно я чего-то не понимаю. Но вы неустанно ищете способы, как сократить расходы компании. Сахар, вывоз просроченного продукта, гвозди и даже паллеты, всё идёт в расчёт…

— И?… — Он обернулся ко мне с переднего кресла, изогнув бровь.

— И при этом тратите столько денег на одежду для ассистента, и на аренду дома. Разве это разумно?

Джек усмехнулся:

— А ты предлагаешь мне жить в лачуге и наряжаться в лохмотья?

— Нет, но… — я закусила губу, но всё же выпалила. — Простите, это очень похоже на двойные стандарты. И это несколько нечестно.

— То есть ты не веришь, что я вытащу эту компанию из дерьма? — нахмурился Джек.

— Я не сказала такого, — призналась я, как на духу. — Насколько я уже успела понять из отчётов, документов и прочего, ситуация действительно критическая. И, наверное, только человек с вашей харизмой и нестандартным подходом к работе способен её изменить.

— Ага! — воскликнул Джек. — Ты признаешь, что вороватое менеджерьё, живущее по стандартам, завод не спасёт?!

— Не спасёт.

— И ты признаёшь, что я вынужден был приехать чёрт знает в какое захолустье, на другой край земли, чтобы компания вновь начала получать прибыль, вместо того, чтобы она признала себя банкротом и выбросила на ветер многомиллионные инвестиции в оборудование и строительство?

Меня кольнула гордость.

— Не такое уж у нас и захолустье, сэр.

— А ты хочешь сказать, что вот это, — Джек ткнул пальцем в рытвину на шоссе, — дороги? А эти правила — рука-руку моет? А взятки дорожной полиции? Скажи, балерина, где метро? Нормальные магазины? Клубы? Небоскрёбы?! Где все признаки цивилизации?!

— Знаете ли, — заявила я, — о дорогах в России говорили ещё классики. И не стоило ожидать большего. А наличие метро и небоскрёбов ещё никого не делали счастливыми.

— Ну, скажи ещё, что тебе нравится эта деревня посреди города! — воскликнул Джек, показывая на улочки частного сектора, по которым Касим объезжал пробки.

— Между прочим, да! — Так и подмывало при этом показать ему язык, чтоб не задавался. — Разве у вас в Нью-Йорке поют соловьи?

— Нет.

— А у нас поют! А ещё можно пройти 15 минут от центра и срывать абрикосы, вишню, сливы, черешню с ветки, нюхать чайные розы в палисадниках, рассматривать цветы на окнах, а осенью собирать грецкие орехи горстями, вот!

Джек удивлённо посмотрел на меня.

— Зачем?

— Затем, что это здорово, — улыбнулась я. — Я не говорю, что Нью-Йорк — плохой город, но своё «хорошо» есть везде. Нужно только уметь видеть.

— И что же я должен увидеть в твоём городе, балерина?

— О, у нас девять целебных источников, очень зелёный город с кучей улочек и историй. У нас по реке проходит тектонический разлом, и потому здесь издревле куча экстрасенсов, лихих людей, гениев и маньяков. А ещё… — я задумалась на секунду и воскликнула: — А ещё у нас самые красивые девушки!

— Оу, вот это верно, — хмыкнул шеф и посмотрел мне прямо в глаза.

Это было неожиданно и… приятно. До мурашек. Потому что смотрел он без подвоха и насмешки, без гипноза удава и рычания тигра, без масляных намёков, а просто так — как один человек смотрит на другого. И я не отвела глаз.

— Ты должна показать мне город, балерина, — сказал Джек. — Свой город. Не сегодня, но обязательно. Договорились?

— Хорошо, — кивнула я. — Но для этого нужны будут джинсы и кеды.

— Интригуешь.

— Однако вы мне так и не ответили на мой вопрос.

В умных карих глазах передо мной светился интерес.

— Ответ — очень простой, балерина. Я ценю себя. И потому другие меня тоже ценят. А, главное, — я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать.

Я задумалась, а затем ответила:

— Однажды я тоже так научусь.

Джек указал на меня пальцем, как президент на избирателя, и заявил:

— Уверен, так и будет.

Радует, — подумала я.

Но пока балерине предстояло пахать, как ломовой лошади, без выходных и ограничений рабочего дня. Возможно, так и строится карьера, с которой потом плавно спускаются на грешную землю на золотых парашютах…