В детстве мама читала мне сказку про шоколадного поросёнка, суть которой сообщала, что много шоколада тоже плохо: или тебя стошнит, или тебя съедят, потому что станешь шоколадным сам. Поэтому как бы мне не хотелось остаться с Джеком, я уехала домой. К тому же абсолютно не врала, объяснив, что мне надо проверить, как там мама, крыша, и они обе в совокупности. Вдруг кого-то снесло? Но дома была тишь и благодать. Дина увлечена перепиской в каком-то форуме, сидя перед компьютером с тлеющей сигаретой, в сабо на высоких каблуках, в старом рваном халате, но при полном макияже. Мама считала самолётики, кошка спала на окне.

Я порадовалась идиллии, сбегала в минимаркет за углом и накупила много вкусного. А потом, слегка прибравшись, позвала Таню. Честное слово, хорошо, когда есть тихая гавань. Даже такая, как у меня, с лёгкой шизанцой.

Мы с подружкой с чашками чая, конфетами и пироженками устроили пикник на ковре. Меня распирало от желания поделиться, но не только же о себе говорить, дружбы в одну сторону не бывает. И потому я слушала, как дела у Тани, про племянницу, сшибающую все углы в доме и нагло отказывающуюся мыть посуду, про Танину работу и закупки хозтоваров. Она обо всём снова рассказывала так упоительно, что невольно брала зависть и желание закупать порошки, щётки и швабры для VIP-клиентов их новой сети, ведь казалось, что ничего лучше на свете не бывает. С таким даром, как у неё, надо предвыборные кампании проводить или работать рекрутёром, или кем-то ещё, очень заразительным. Ведь Таня вроде бы жаловалась и ничего не рекламировала, но эффект был всегда одинаков: мне хотелось того, о чём она вещала. «Уволят из Оле-Олы, подамся в снабженцы», — подумала я и сама про себя посмеялась над шуткой. Не очень весело — без Джека жизнь уже не представлялась. Я глянула в мобильный. Увы, от него не было смсок… А я уже соскучилась.

— Почему у тебя такое лицо загадочное? — спросила Таня, прервав рассказ о московских поставщиках.

— Потом расскажу, — кивнула я и почувствовала себя Джеком. Вообще он уже два часа был не рядом, а я продолжала чувствовать его запах, словно пропиталась им. Я замирала сердцем, вспоминала взгляды и поцелуи, тонула в горячей волне смущения и желания, чтобы всё повторилось.

— Саш? У тебя от меня секреты? — удивилась подружка.

— Мы с Джеком… — выдохнула я и не смогла сдержать счастливую, глупую улыбку, — были вместе… Сегодня ночью… И почти весь день… Вот. В смысле не работали…

— Ого! И как?… — Танины глаза округлились.

В дверь постучали. По-моему, вовремя в дверь никогда не стучат. Её или открывают нараспашку, когда это никого не волнует, или просто дают пожить спокойно и не открывают. Но тут… Как в сериале, честное слово! Я рассердилась.

Вошла мама с мятым техником из ЖЭКа, я его прекрасно помню — он не принял моё заявление о крыше, якобы нет рабочих и бюджета. А у самого мерс припаркован возле конторы.

— Сашенька, вот тут снова из ЖЭКа, — расслабленно проговорила мама, — только это какой-то другой человек. И снова про крышу.

Я подскочила. Одёрнула домашнюю футболку и приняла боевой вид.

— Вы заявление писали Мэру? — неприязненно спросил мужик. — Надо посмотреть последствия течи.

— Писала. А разве от вас уже не приходил инженер? — Меня охватило нешуточное беспокойство.

— Нет. Вызовов много, только сейчас поспел. Я погляжу, а от вас надо подписать акт и заполнить заявку-заказ на выполнение кровельных работ.

— Хорошо, делайте, — распорядилась я. Привыкаю, видимо, к начальственному тону.

Техник посмотрел на меня странно и принялся за дело. Искалываемая иголками тревоги, я походила за ним по дому, подписала всё, что нужно, и распрощалась. Бросилась к маме.

— Скажи, вспомни, пожалуйста, что тут делал другой человек из ЖЭКа, тот, который карточку оставил?

— Милый такой, — улыбнулась мама, — про жизнь спрашивал. Где ты работаешь. Я сказала, что ты лучшая доченька на свете. Поэтому в твоей комнате на пятно на потолке он особенно долго смотрел.

— А ты выходила куда-нибудь?

— Не помню…

— Мама! — рявкнула я. — Напрягись! От этого зависит, сколько самолётиков прилетит завтра.

Мама растерянно сморщилась, потёрла переносицу и снова улыбнулась:

— Он водички попросил. Я на кухню уходила.

Таня смотрела на меня, ничего не понимая.

— Что случилось, Саш? Ты в порядке?

— Нет! — Замотала я головой. — Скажи, как человек со стороны и незамутненный… чёрт… самолётиками и прочей хренью! Зачем нужно было кому-то проникать в чужую комнату и оставаться там одному?

— В кино так делают детективы, чтобы что-то найти.

— У меня искать нечего. — В висках тикало и было не по себе. — У меня нет ничего секретного. И не было никогда!

— Ну, тот, кто приходил, об этом же не знает, — пожала Таня плечами. — Может, подозревал, что могло быть…

— Но ведь это ведь странно! — Я размахивала руками, краснела, жестикулировала. — Зачем?! Почему?! Я же просто ассистент, ну почти секретарь, помощник, я перевожу…

— Вопрос — кого?

— Генерального директора компании.

— И?…

— Американца, иностранного подданного, антикризисного менеджера.

— Может, это промышленный шпионаж? У тебя искали рабочие документы? — сказала Таня, не такая спокойная, как всегда. — Ты брала работу на дом?

— Брала, но ерунду всякую, типа договора аренды дома. С этим же как раз типом, — от слов отдало горечью. Догадка крутилась где-то рядом, но я не могла за неё ухватиться, поймать мысль и прочитать её — слишком была напряжена. В памяти всплыло предупреждение Дианы о том, что викинг может быть опасен. Во рту пересохло.

— А компромат? — спросила Таня и скосила глаза на маму, стоящую в дверном проёме.

— Нет, если это тот, на кого я думаю, у него полёт совсем другой… и количество денег.

В комнате повисла напряжённая пауза. Кажется, было слышно, как скрипят шестерёнки в моём мозгу, пытаясь раскачать заплывший негой и любовью разум, включить логику.

И тут мама, блаженная, как ягнёнок на лужайке, сказала:

— А сегодня в кино на НТВ показывали, как спецагент какие-то штучки цеплял в гостинице. Как они называются? Маленькие такие, чёрненькие…

— Жучки? — воскликнули мы с Таней хором.

— Да, — мама была довольна. — Пойду ещё чайник поставлю, ваш чай, наверное, остыл.

Хорошо, что она ушла, потому что мы с подругой, даже не сказав друг другу ни слова, принялись заглядывать под стол и подоконник, во все углы, шаря и переворачивая всё вверх дном. Когда мама вошла в комнату и сказала, что чай готов, и она нарежет нам ещё бутербродиков, я и Таня смотрели расширенными глазами на то, что лежало на наших ладонях. Чудо-гаджеты. Маленькие, чёрненькие.

Лучше бы в квартире завелись тараканы…

* * *

У страха и секса много общего. Вот эти чёртовы мурашки, и слабость в ногах. И жгутом сворачивающееся нечто в животе. Интересно, почему? Наверное, в этом есть что-то первородное: страх помогал выжить и спрятаться в пещеру от динозавров, секс — размножаться, чтобы динозавры не успевали сожрать всех… А, может, секс — это страх не выжить? Тьфу, что за мысли в голову лезут?!

Наверное, потому что мне стало страшно и потому что я вспомнила про секс. В доме, арендованном у того же викинга. Чем нашпигован особняк? Кто видел нашу с Джеком ночь? И как решит это использовать, если там не только жучки, но ещё и видеокамеры встроены? Я вздрогнула: просто оживший кошмар. Провал и компромат на всю жизнь!

Глаза зачесались. Таня подёргала меня за рукав.

— Успокойся немедленно!

— Я спокойна…

— Ага, только лицо белое и руки дрожат. Садись.

Я глянула на свои ладони с жучками — и правда, тряслись. А, казалось, что держу себя в руках и невозмутима, как скала. Я с отвращением бросила гаджеты в кружку с остывшим чаем.

— Вдруг ещё записывают! Пусть сидят и слушают бульканье, гады. Что делать, Тань?

— Не знаю… Как-то это всё нехорошо и серьёзно.

Да, это было понятно. Но все ли жучки мы нашли? А в других комнатах? В душе возникло ощущение мерзости и гадливости. Вот тебе и тихая гавань. Одна радость — у Дины так часто орёт хэви-металл, что те, кто поставил жучки к ней, наверняка уже оглохли.

— И, по-моему, противозаконно, — добавила подружка.

Гугл обычно знает, что делать. Я открыла ноутбук. И снова вздрогнула: а тут трафик не отслеживают? Программку никакую не подключили? Фу, так недолго и до паранойи!

В интернете чего только не было: и блокираторы прослушки продавались со странным названием «Антишансон», и устройства для её обнаружения, и локаторы… Очень дорого, профессионально, на все вопросы ответит консультант…

А ещё я нашла законы в Уголовном Кодексе «о невмешательстве в частную жизнь» и «нарушении тайны переписки, разговоров и т. д.». Причем, как ни странно, такого понятия как «промышленный шпионаж» в нашем законодательстве не существовало, а вот в США очень даже. Моим первым порывом было позвонить Джеку, ведь он же опытный и умный, он всё знает! Но вспомнилась его реакция в офисе: он первым обвинил меня в получении взятки и кидался на меня, а не на Коврова. Неконтролируемая ревность? А кто сказал, что сейчас мой шеф не отреагирует аналогично? Слово «моя» сегодня сказал раз сто… И потому я отложила телефон.

— Тань, ты можешь позвонить Косте? Он же в полиции работает?

— Могу, мы с ним в нормальных отношениях, практически друзья.

— Да, так расставаться нужно уметь, — пробормотала я, обвела глазами свою комнату и сказала: — Позвони лучше от себя. Мало ли кто это? И сколько ещё? — и я зыркнула на жучки в стеклянной чашке.

— Да, сейчас же и позвоню. Не беспокойся.

Таня ушла. Я вообще не паникёр, ну, только в первые мгновения могу устроить петрушку… Поэтому я отхлебнула чаю из новой кружки, которую принесла мама, и стала думать. Взгляд упал на карточку, оставленную фальшивым инженером из ЖЭКа. Он явно хотел, чтобы я позвонила. Практически настаивал. И визитка такая, что в Управляющей компании задушатся подобные делать. Будто намёк, приглашение в игру.