Человек предполагает, а Бог делает то, что хочет. Игорь возомнил себя, видимо, одним из скандинавских богов — едва я села на пассажирское кресло, он завёл двигатель и рванул с места, взвизгнув покрышками по асфальту. Дыхание у меня перехватило, и я быстро возразила:
— Нет, давайте побудем здесь. Возможно, скоро меня вызовут на работу.
— Вызовут? Отвезу, — мягко улыбнулся он. — Разве есть разница, откуда? — И нажал ещё сильнее на педаль газа.
Сердце у меня провалилось в желудок, и я улыбнулась в ответ.
Длинные пальцы уверенно держались за руль, серые глаза ещё увереннее замечали все ямки на дороге, я молилась. Сначала о том, чтобы Джек нас не увидел. Потом о том, чтобы остановил коня на скаку и спас меня в случае, если Ковров — извращенец. Всё разворачивалось неожиданно и стремительно. Несмотря на мои пожелания «посидеть где-нибудь здесь», «и вот хорошее место», в несколько минут мы вылетели по шоссе за город. Дачи сменили поля, обрамлённые тополями. Держать лицо было всё труднее.
— Я не хочу за город! — воскликнула я, наконец, капризно.
— Не волнуйтесь. Мы уже приехали, — сказал Игорь и свернул в лесополосу.
Я запустила руку в клатч, нащупала телефон, собираясь звать на помощь всех и вся, и тут викинг выехал к милому озерцу, на берегу которого стоял европейского вида ресторанчик с большими окнами, побеленными стенами и тёмными балками, на немецкий манер поддерживающими крышу. Ухоженные газончики пестрели цветами, деревянные мостки вели к зелёной воде, новенькая лодка с вёслами покачивалась на волнах, и откуда-то из камышей крякала утка. Альп на горизонте не хватает.
— Здесь готовят изумительные домашние колбаски, — сообщил викинг.
Главное, чтобы не из девушек, — подумала я и вышла из авто. Предчувствие опасности зависло ледяным комом внизу живота.
Игорь подхватил меня под руку и повёл через затемнённую, полупустую залу к террасе. Здесь не было ни души, столикам со скатертями из красного льна явно было скучно, а насекомым — голодно. Игорь отодвинул для меня стул. Потом сел сам. Крикнуть бы в лицо этому холёному блондину, что я Джека люблю и убежать.
Так себе из меня Мата Хари… Нет, пока я держалась. Хотелось спрятаться от этого цепкого взгляда хоть на несколько секунд за поданным официантом меню в толстой кожаной обложке, но Ковров вернул меню симпатичному юноше в длинном переднике и сказал:
— Мне как обычно. И леди тоже. И вино хорошее… — пощёлкал пальцами, вспоминая.
— Есть французское, но я очень рекомендую новый сорт Шато-Лёгран-Восток, — промурлыкал официант.
— Да, несите. — И, наконец, удосужился спросить меня. — Сашенька, вы не хотите кофе перед обедом? Тут чудесный варят.
— Воды, — кивнула я официанту. — Большой стакан. Без газа. И мне бокал для вина не надо. Я не пью.
— Разве? — осклабился викинг. — Много теряете, живём один раз.
— Я верю в прошлые жизни. И в будущие, это забавно, — сдержанно улыбнулась я.
— И скажите администратору, терраса забронирована, — махнул рукой Ковров юноше. — Нас не беспокоить.
Кхм…
Официант исчез. Я достала смартфон и положила возле тарелки.
— Я всегда должна быть на связи.
Игорь звонко стукнул ножичком о пустой стакан на столе. Я вздрогнула, снова вынырнул из дверей официант. Викинг с мягкой улыбкой изъял мой телефон и передал юноше в переднике.
— Если даме позвонят, принесите сюда. Как обычно.
Я вскочила и потянулась за трубкой, крикнула:
— Верните телефон!
Но официант уже скрылся в здании, а Игорь поймал мою руку и поцеловал.
— Не волнуйтесь, всё хорошо, Сашенька. Нам не нужны лишние уши, за что и люблю это место.
Я возмутилась:
— Лишние уши везде есть. Мне не привыкать. Говорите, что хотели! Но телефон верните, я обязана всегда быть на связи!
— Садитесь, Саша, — жёстко, хоть и с улыбкой сказал викинг. — Вы — умная девушка, как раз такая, какая мне и нужна.
Я села, предпочитая выслушать, но включила-таки дурочку:
— Я вас не понимаю… Вы хотите предложить мне должность? Но работа у меня есть. Очень престижная работа. А если… — я потупила глазки, чуть закусила губу, — … если вы говорите не о работе, то прошу прощения, я уже предупреждала вас, что не имею права льстить вас надеждой…
Я подняла глаза и покраснела, как Тургеневская девушка. Но реакция последовала неожиданная. Игорь закивал, словно я говорила то, что он и запланировал. Вот же сволочь!
— Браво, Саша! — викинг три раза хлопнул в ладоши. — Вот такая именно и нужна: с огоньком, умеющая быть разной, в том числе сногсшибательной, как сегодня. Играть… Вы — чудесная актриса, Саша, просто превосходная! А ещё сообразительная, знающая иностранные языки и владеющая родным не на уровне базара. С невинным лицом и трезвым умом, которого за вашей внешностью ангелочка никто не ожидает. Как и умения принимать мужские решения. Я навёл справки.
В груди у меня похолодело. Мне очень не нравилась догадка, но я молчала, постукивая пальцами по скатерти. Вопросы крутились в голове, рой вопросов, однако пусть выскажется сам. В паузах — сила театрального искусства, говорил Бернард Шоу. Или как-то так…
— Вы женственны. Чертовски женственны. И можете зажечь даже искушённого мужчину, — проговорил викинг, обмазывая меня липким взглядом так, что захотелось сразу под душ, — такого, как Джек Рэндалл. Вы его с ума свели, в том числе и в постели. А это талант!
Во рту у меня пересохло, в сердце застыл ком, но в голове воцарилась морозная ясность.
— Я не планирую с вами обсуждать ни свою личную, ни служебную жизнь, — сухо ответила я. — И вообще не понимаю, зачем тот разговор. Мне он не приятен. Отвезите меня домой немедленно.
— А, по-моему, вы уже всё поняли, Саша, — безапелляционно ответил Ковров и протянул мне корочку. — Вы же умница!
Я пропустила мимо ушей это мерзкое слово, читая и перечитывая по слогам: ФСБ, полковник И. В. Ковров, специальный отдел. И печать. Гербовая. Чтоб мне провалиться!
* * *
Паника — это когда тебя бросает в жар, а потом сразу в холод, пульс стучит всё сильнее, и кровь бьёт по ушам так, что слышен каждый стук сердца. Громче. Громче. Громче… И хочется бежать, куда глаза глядят, а ты не можешь. Потому что ноги стали ватными, ненастоящими и вообще не твоими. Ты всё слышишь и видишь, а главное, чётко понимаешь, что будет дальше. И проще умереть, лишь бы это «дальше» не наступило.
— Джек Рэндалл — не тот, за кого себя выдаёт, — с садистским спокойствием говорил Ковров. — Нам поступил сигнал от дружественной организации. Мы проверили, он действительно работал в Лэнгли, а бывших агентов ЦРУ не бывает.
— Этого не может быть… — пробормотала я. — Он всю жизнь работает на Оле-Олу. Он вырос с водителя, торгового агента до директора. Это всё зафиксировано в компании. У него опыт, он не берётся с потолка…
— Вы — хороший ассистент, — кивнул викинг. — Но вы же сами знаете, что такая работа — прекрасное прикрытие. Мне не надо вам показывать географию его последних мест работы: Китай, Индия, Венесуэла, страны Восточной Европы… Практически все, к которым у США есть интерес или в которых периодически возникает напряжённость.
— Но филиалы компании и правда разбросаны по всему миру, — возражала я тихо и настойчиво. — Оле-Ола — международный бренд. Вы тоже это знаете.
— Да, очень удобно. А всё остальное разве не смущало вас, Саша? — усмехнулся Ковров. — Я буду просто называть вам характеристики хорошего агента, а вы думайте сами. Сравнивайте с тем, что знаете о Джеке Рэндалле.
Я не ответила.
— Итак, артистизм, знание психологии и умение находить общий язык с разными слоями населения, лёгкая адаптивность, способности к иностранным языкам. Кстати, Рэндалл говорит на трёх: английском, испанском, китайском и весьма сносно понимает хинди.
— Это не повод…
— Я продолжу. Входит в доверие к местным властям, ищет лазейки и пути проникновения для более тесного контакта. Устраивает свою «сеть» контактов.
Мне вспомнилась показавшееся смешным желание Джека вступить в казачество, походы в городскую и областную администрации, где благодаря предложению о спонсорстве разговоры быстро переходили с официальных на «короткую ногу». Как молотом по вискам стучал голос Коврова:
— Важна хорошая спортивная форма.
В мою голову пришла поразительная ловкость Джека и то, как он легко, словно актёр боевика, справился в одиночку с тремя хулиганами. Голова моя закружилась. Нет-нет, я не верю…
— И, наконец, хороший агент много и активно расспрашивает, всё помнит и всегда ловко уходит от рассказов о себе. Скрытность — очень важное качество. Вы, кстати, много знаете о юности, студенческих годах вашего начальника, личных подробностях? Нет? Но вы же любовники.
Я облизнула пересохшие губы. Ответить было нечего. Я знаю, что у него есть друг во Франции, с которым они шутят и спорят; что его не перепили китайцы, и что он умеет готовить пуэрториканское блюдо. Это всё…
— Под разными поводами… я не знаю вашей терминологии, — махнул кистью Игорь, — к примеру, проверки работы персонала и анализа территории, такой агент под прикрытием будет ездить и заглядывать в разные уголки региона. Как свой. И ему всё покажут и расскажут как начальнику.
Я подумала о запланированной на следующей неделе командировке. Джек говорил, что хочет своими глазами увидеть регион.
— Мне нужно от вас, Саша, немногое: просто слушать и запоминать, — заявил Ковров. — И делиться сведениями со мной. Встречи, места, интересы. Практически вы будете выполнять свою повседневную работу и помогать стране. Это стократно зачтётся. Здесь, в вашей компании вы долго не проработаете. Это красивая, хорошо оплачиваемая, но времянка. Если вы себя хорошо проявите, у вас с вашими данными откроются прекрасные перспективы — работа за рубежом, приключения, интересная жизнь и, кстати, очень солидная пенсия… Если вы, конечно, до неё дослужите. Век оперативного агента-женщины не очень долог, хотя тоже бывают исключения. Но, это как в балете. Уверен, вы понимаете меня, — осклабился Ковров.
— Я не смогу… — тихо и хрипло ответила я и убрала со стола руки. Ладони оставили на скатерти влажный след.
— Конечно, сможете, — перебил Ковров. — Поначалу все ломаются, боятся, переживают… И я бы не хотел заставлять вас, но ведь вы прекрасно понимаете, КАКОЙ у меня есть на вас компромат. В интернете всё так быстро расходится… Не будем ссориться, Саша, давайте по-хорошему. Вы должны поработать на страну.
Я молчала.
— Кстати, в Венесуэле вскоре после отъезда господина Рэндалла начались народные волнения. В Индии они странным образом совпали. — Он пощёлкал пальцами. — Не помню штат. Разве вы хотите, чтобы люди, ваши родные, горожане, вообще соотечественники пострадали из-за вашего бездействия? Вы же умная девушка, Саша…
Последние слова викинга звучали как-то замедленно и низко, словно кто-то прикрутил скорость звука. А моё сердце, наоборот, билось, как сумасшедшее. Рвалось на части. На спине проступил холодный пот. Перед глазами стоял образ смеющегося, нежного, такого разного и непостижимого Джека. Я люблю его… Я люблю мою страну… Я всех люблю…
— …предательство… — донеслось басистое предупреждение викинга, — …карается…
Предательство — повторил мой останавливающийся ум.
Я люблю Джека, я люблю мою страну, я… не смогу… — крутилось в моей голове в режиме повтора. И почему-то Ковров, и стол, и непонятно откуда взявшийся официант, и бревенчатая крыша террасы закружились сильно-сильно, растворились в тёмном тумане и кажется… я куда-то полетела. Что-то стукнуло. Голова заболела.
Издалека, словно из пещеры, доносился бас чудовища — Коврова.
— Саша, не стоит, ваши артистические данные я уже оценил… Чёрт, хватит, вставайте, Саша…
И чей-то ответ:
— Игорь Владимирович, она правда без сознания… Нужен врач… Пощупайте пульс…
И всё стало совсем темно и пусто. Реальность просто выключилась.
* * *
Водой побрызгали, по щекам похлопали, поорали что-то басом. Вроде кто-то даже давление мерил. Потом в нос ткнули вонючую гадость, и перед глазами появилось изображение. Мутное, как с перепоя. Белая салфетка обмахивала моё лицо, будто парусник. Лица Коврова и официанта кривились, искажённые, как в комнате смеха, а от запаха невесть откуда взявшихся чесночных колбасок меня откровенно тошнило. Вот же фу…
И вдруг я вспомнила: Джек! Шпион… обманщик… Хлопнула ресницами и снова поплыла. Опять в нос сунули гадость. Потом запихнули в машину. Она, кажется, поехала. Всё кружилось перед глазами неимоверно. Машина остановилась. Меня снова похлопали по щекам. Я выругалась вяло, по-джековски, опять обмякла нелепо на кресло. Игорь сказал что-то похожее на:
— Чёрт, всё-таки гены… — Похлопал меня по плечу, успокаивая. — Ладно-ладно, потом поговорим. Всё хорошо, слышишь? Эй, Саша! Лозанина! Домой! Мы идём домой.
Мне было лень откликаться. И ноги переставлять. Ещё эти шпильки, кто их придумал?!
Игорь, отчего-то устав меня вести, взвалил на плечо и понёс. Чуть не споткнулся, из-под его ног с мяуканьем выскочила бурая кошка. Потом перед моими глазами пронеслись стены, бетонный пол и неприличные слова, красочными наскальными росписями на первом этаже напоминавшие, кто дурак, кто распущенная женщина и прочие тайны из личной жизни соседей. Все всё знают! И как-то живут…
Я сказала Игорю, что пойду сама, но меня передали в чьи-то руки, и я снова отключилась. Краем уха услышала какую-то медвежью возню и рычание. Медведи? Собаки? Разве собаки матерятся?…
* * *
Когда я проснулась, я лежала на собственной кровати в своей комнате, зачем-то укрытая по самый подбородок одеялом. Жарко. Шторы задвинуты. Красивые у меня шторы: зелёные с золотыми лилиями, из тяжёлого атласа. А обои, конечно, дрянь…
— Сандра, — взволнованно пробасили рядом.
Я перевела взгляд, в фокусе появился Джек. Почти с таким же лицом он собак тетёшкал за складами, только теперь оно было ещё и жалостливое. Надо же… В тумане за его спиной маячила мама, Таня и Дина с дурацким ободком на баклажанных волосах.
— Сандра, — повторил Джек, склонившись надо мной.
Я вспомнила всё, что предшествовало моему обмороку, слёзы подкатились к глазам, и я буркнула по-русски:
— Уйди! — и отвернувшись к стене, пробормотала: — Всё равно люблю тебя, чтоб ты провалился…
— Что она сказала?! — воскликнул Джек, оборачиваясь.
Таня перевела.
— Я не уйду, — нагло заявил Джек и осмелился тронуть меня за плечо. — Сандра, ты приходи в себя. Поспи ещё. А я тут подожду, когда тебе станет лучше.
— Что он сказал? — спросила Дина.
Таня снова перевела. Мама предложила всем чаю.
Боже, — я закрыла руками лицо, — ещё б инопланетяне к нам пожаловали, и тогда можно чай пить счастливой, дружной семьёй…
Судя по шарканью и скрипу двери, мама вышла. Повисла пауза. Я спиной чувствовала, что все смотрят на меня. А так хотелось остаться одной, нареветься в подушку, нажалеть себя… И, главное, чтобы этого гада-обманщика, работающего против мой страны и вечно красивого, как бог, не было тут! Ненавижу! Ненавижу!
Увы, судя по тишине, никто не собирался расходиться. Да здравствует цирк! Злость пересилила слабость. Я резко села и, не обращая внимания на дикий «вертолёт», заорала на Джека:
— Get the fuck outta here! I mean it! You, fucking jerk and lier!
Он выпучил глаза и стоял, как пень. Я кинула в него подушкой. Он поймал, опешивший. Дина пробурчала:
— Нечего сестру нервировать, Тань, скажи этому хрену, чтоб валил.
Таня слегка растерялась, а Дина нет. Поджала губы, уткнула руки в боки и гаркнула на моего властного босса:
— Fuck you! Это и дурак у нас знает. Не понятно? И конфеты свои забирай! Мне сестра дороже твоих подачек.
Таня, как самая разумная среди нас, проговорила примирительно Джеку по-английски и аккуратно взяла под локоть:
— Будьте любезны, Джек, давайте выйдем, дадим Саше отдохнуть. У неё стресс. После обморока такое бывает.
— Да! А потом глубокая депрессия и адовый пипец! Я-то знаю! Поэтому Fuck you! — настойчиво повторила Дина.
Джек вырвал свой локоть из примирительных Таниных рук и хмуро сказал, обращаясь ко мне:
— I'll be back.
Я накрылась одеялом с головой, прячась от его жгучих карих глаз. Да уж, Терминатор тоже так говорил. А потом был Терминатор 3, 4 и 5. Я точно сойду с ума…