За окном облака обнимали гору, и казалось, что мы — напротив вулкана Фудзияма, а вовсе не в гостинице «Ялта-Интурист». Джек спал, как обычно, разметавшись по кровати. Мертвецки. Наверное, уже шестой час. А я сидела в кресле, смотрела на него, потом на чаек и на ложную Фудзияму. Периодически тихонько вставала, накрывала своего любимого мужчину съехавшей простыней или возвращала под крупную голову подушку, готовую упасть на пол. Джек то сопел, по похрапывал, то говорил что-то невнятное и беспокойное. Пару раз встревоженно подскакивал, замечал меня, мгновенно успокаивался и снова валился в сон, как подкошенный.

Игорь сказал, что Джек спал от силы часа четыре за все эти дни. И то не в кровати, а где срубала усталость — в самолёте, в автомобиле… Разве так можно?! Даже из-за меня.

Я вздыхала и растворялась в нашей общей тишине. Наверное, это как раз и есть любовь — чувствовать человека рядом, знать, что с ним всё хорошо и быть от этого счастливой.

Наконец, в наползающей на комнату синеве сумерек Джек заморгал сонно, приоткрывая веки, и увидел меня. Улыбнулся.

— Уже утро?

— Уже вечер, — ответила я улыбкой и забралась к нему на постель. — Кто-то проспал весь день.

— Хорошо. — Джек придвинул меня к себе одной рукой.

Горячий. Ложиться мне не хотелось. Он обнял меня, сидящую, и осторожно погладил по животу. Задумался и вздохнул.

— Ты чего? — я провела рукой по его жёстким смоляным волосам, упрямым, как он сам.

— Странно. А точно… там?… — он взглянул на меня взволнованно и опять на живот.

— Ну, вряд ли шесть тестов подряд врут. Хочешь, купим седьмой?

— Нет. К врачу надо.

— Сходим. Вернёмся домой и сходим.

— Нет, надо в Москву. Или в Нью-Йорк. Да, в Нью-Йорк, чтобы всё было хорошо. Точно хорошо.

— Это же просто беременность, Джек, а не болезнь! — хмыкнула я.

Он сел и сгрёб меня в охапку. Засопел.

— А теперь что?

— Ну как ты, такая маленькая, рожать будешь? — Снова растерянный взгляд.

— Как все. — Я рассмеялась и поцеловала Джека в высокий лоб.

Почему-то мне казалось сейчас, что я гораздо старше его, а он, словно старшеклассник — ростом вымахал под потолок, мышц накачал, а сам ещё ребёнок. Смешно. Особенно, если учесть, что этому ребёнку тридцать пять лет, что он — владелец целого завода и слывёт в нашем бизнесе страшным инквизитором, после которого или конец предприятию, или наоборот. По сути, это оказалось правдой — он ехал закрывать компанию и оставить турок с носом, без лицензии и права производства на праздничный напиток Оле-Ола… Однако итог получился другим.

Даже теперь в мою голову не укладывалось, что всё изменилось из-за меня, простого ассистента, отчаянно пытающегося сохранить работу и выполнить её хорошо. Выходит, я сохранила работу не себе, а ещё тысяче человек… Как в это поверить? Неужели действительно правда то, что всё взаимосвязано? И то, что любовь спасает мир? Но не просто любовь между мужчиной и женщиной, а любовь к городу, стране, людям, которые рядом. Ведь получается, что моя любовь ко всему вокруг зажгла любовь в сердце Джека… Или наоборот?

Я снова поцеловала моего любимого мужчину и получила ласковую, головокружительную «сдачу». Закрывая глаза, подумала: «А, может, не нужно искать закономерности? Достаточно просто жить с той любовью, которая есть прямо сейчас?»

Джек порывисто принялся раздевать меня и вдруг остановился, затаил дыхание.

— Что-то не так, любимый? — прошептала я, тая в его руках.

— Ведь там, — он снова взглянул на мой живот, — … малыш.

Я засмеялась:

— И что теперь? Ты поставишь меня на пьедестал и будешь приносить цветы и подношения?

— Ещё целовать…

— Тогда я буду приставать к тебе сама, — заявила я и села ему на живот с коварной улыбкой. — Нагло и непристойно. Как сейчас. Всё, ты попался!

— Ну, балерина… — пробормотал Джек. — А как же… А там же…

— Когда родители счастливы и ребенку хорошо! Вот! — и я принялась его щекотать, совершенно бесцеремонно, что с начальниками делать никоим образом не полагается.

Джек опешил, ойкнул, а потом принялся уворачиваться, отпрыгивать и хохотать громким басом. Ревнивый, значит. Тьфу! Конечно, ревнивый! Надеюсь, не придушит, когда кто-нибудь случайно решит подарить мне цветы. Ко дню рождения, например.

Заметив в глазах Джека коварный план мести, я бросилась со смехом убегать по номеру, прыгая по дивану, креслам, обратно на кровать и отбиваться, пуская в ход подушки. Зря они в люксы их столько на кровати выкладывают! Хорошо, что номер не на моё имя — за торшер опять придётся штраф платить. И за раму к картине…

Джек поймал меня и, как неандерталец добычу, водрузил себе на плечи, придерживая за руки и за ноги с обеих сторон.

— Всё! Готова! Так щекотать не будешь, балерина! Фу-ух… Ну, и наглая мне ассистентка досталась! Ещё раз щекотнёшь, уволю!

— А я уже уволилась, — поддразнила его я.

— Ага, кто б только подписал! — фыркнул он. — Без моей подписи заявление недействительно.

— Да ты знаешь, кто после этого?! — возмутилась я сквозь хихиканье.

— Кто?

— Тиран и деспот!

— Да-а-а, — протянул он и уложил меня обратно на кровать, не позволяя пошевелиться. — Я — тиран. И сейчас тебя съем!

Я взвизгнула и радостно сдалась на волю победителя. Огромного и нежного. Моего…

* * *

— Она не даёт мне спать, пинается и страшно храпит, — пожаловался Джек Коврову, когда мы спустились утром в холл, чтобы сесть на такси в аэропорт. — Или ты в курсе? Снова подглядывал, вуайерист?

Игорь послал его незлобно и сообщил, что слежку уже официально сняли.

— А как вы так быстро меня нашли? — полюбопытствовала я, ухватившись за локоть Джека. Утренний токсикоз опять довёл меня до шатания.

— Элементарно, — ответил Ковров. — У вас на предприятии фиксируются на охране все въезды и выезды. Маркетинг-менеджер Кирилл Лавров, с которым вы общались, выехал с полной машиной POSM-материалов вскоре после того, как вы, Саша, исчезли.

— Я его прижал слегка, — вставил Джек, — он и раскололся, что отвёз тебя на автовокзал.

— А потом? Ведь я не через кассы покупала билеты!

— Достаточно было посмотреть расписание — куда уходили автобусы в это время, а потом показать ваше фото водителям и корочку ФСБ. Скажу по секрету, это — волшебное средство, — ответил Ковров. — Ялтинский водитель вас запомнил.

— И мы приехали в Ялту, — добавил Джек. — По логике сначала отправились на центральную набережную. И ты сама на нас вышла. Это судьба, балерина.

— Судьба, — вздохнула я.

— Кстати, Кирилла я турнул с должности. Больно хлипкий для руководителя. И идеи твои за свои выдавал, — заявил Джек.

— Совсем уволил? — ахнула я.

— Нет, перевёл в продажи к Али для закалки. Пока временно. А то замахровелся, решил, что уже крут. А сам сопля-соплёй, хоть и не без потенциала.

Я промолчала. Кто скажет, что Джек не прав?

— Али мне нравится, я продлеваю с ним контракт, — продолжил Джек. — Но на полгода, чтобы не расслаблялся.

— А Корай и Батур?

— Батура оставляю. Смышлёный парень и прекрасно разбирается не только в российских, но и в международных финансах. И главное — ему не всё равно.

— А Корай?

— Временно будет исполнять обязанности генерального, потом я решу.

— Но ведь ты же ему в глаз! — поразилась я. — И думал, что он ворует!

— Нет. Чист его сиятельство, хоть и с гонором. Да, он не слишком бдителен, потому пока будет только И.О., а там посмотрим.

— Кто же будет заниматься производством?

— Ты знаешь, — хмыкнул Джек. — Или нет? Ну-ка, проверим твоё чутьё, Сандра.

— Хм… — Я задумалась. Вспомнился влюблённый в завод, знающий всё и всех на производстве и в снабжении, пользующийся уважением людей, дотошный и неравнодушный инженер по качеству. — Сергей Петрович?

Джек показал на меня указательным пальцем.

— Угадала. Уверен, когда-нибудь сама станешь генеральным директором.

— Я немножко уже побыла, — засмеялась я. — Не хочу больше. Неа.

— Правильно, у тебя более важные задачи будут, — проговорил Джек и с нежностью посмотрел на мой живот.

Ковров не понял. Хорошо, — значит, точно не подслушивал. Можно избавляться от паранойи. Мимо окон комфортабельного авто, мчащего нас в Симферопольский аэропорт, проносились необыкновенные густо-зелёные столбы кипарисов с шишечками, кудрявые склоны, уютные прибрежные посёлки, стадион, словно чудом возникший в долине меж скал, и голубое, сияющее на солнце водохранилище.

Как красиво! Надо будет сюда обязательно вернуться и насладиться природой от души, без страданий и приключений. Моя рука лежала в руке Джека, и уже одно это позволяло думать, что возможно всё. Рядом с ним. И вместе с ним.

— А что будет с Анной Феоктистовой из кадров? — спросила я.

— Уголовное дело будет, — ответил Ковров. — Не волнуйтесь, Саша. Это больше не ваша забота. И даже не компании.

Я замолчала. Стало не по себе. Несмотря на все неприятные минуты и часы, блондинку Аню, которую я изначально приняла за европейку из-за едва заметного латышского акцента, стало жалко. Если б не она, меня бы не взяли на работу, хоть и с намёками на «широкие взгляды». Но если совсем по-честному, она же не ошиблась…

Я чуть сморщила нос и попросила Коврова быть с ней снисходительным. Они оба с Джеком возмутились и слушать меня не стали. Хоть не сказали: «Молчи, женщина!» Но мне всё равно было жаль…

* * *

Самолёт из Симферополя в Ростов домчал нас быстро — проворнее, чем такси из Ялты. Родной город встретил вернувшимся теплом и ясным небом над чуть пожелтевшими кронами. Ковров сразу распрощался с нами. Верный Касим ждал нас за рулём чёрного Порше у выхода из аэровокзала. Улыбнулся мне приветливо и помахал из-за стекла.

— Я домой? — сказала я Джеку у машины, хотя расставаться не хотелось. — Маму надо проверить. И кошку. И крышу. И сестру.

— Не нравится мне твоя сисбра, — сказал Джек.

Я засмеялась.

— Она меня защищает.

— Всё равно не нравится, — буркнул он. — И скажи ей, если английский не выучит за полгода и не будет посещать психотерапевта, хрена с два я буду ей помогать, поняла?!

Я обомлела.

— Помогать? А ты собирался?

— Нет, ну а что — ты будешь нашего ребёнка нянчить или своих родственников?!

Я сглотнула, коснулась его руки. У меня даже мурашки по коже побежали.

— Спасибо…

— Не за что пока, — ответил Джек по-деловому. — Завтра разбирайся с делами дома, послезавтра будут вопросы на работе. А потом начнёшь готовить документы на визу в США. Мы не так долго тут пробудем. Я всё решил: рожать будешь в Нью-Йорке. Мой сын должен быть гражданином Соединённых Штатов.

Я посмотрела на него обалдевшим взглядом — до этого мгновения заокеанский мир казался мне далёким и нереальным, почти как мир хоббитов и эльфов в фэнтези, но теперь…

— Пусть лучше у него будет двойное гражданство, — пробормотала я.

Джек нахмурился, но не надолго, кивнул:

— Подумаем.

— А как же мама? — спохватилась я.

— Ты хочешь, чтобы я всё решил сразу? — вскинул брови Джек.

— Ну, ты же антикризисный менеджер, — пожала я плечами и тут же шутливо махнула рукой. — Ах нет, ты же притворялся…

— Я-то решу. И в лучшем виде. Но если будешь меня троллить, уволю! — рыкнул Джек.

— Ну, это старая песня, — засмеялась я.

— А вот и нет. По договору, ты мой личный ассистент, — совершенно серьёзно сказал Джек, — и я не подпишу заявление, пока ты не свяжешь себя со мной другими обязательствами. Пока смерть не разлучит нас. Разве ты забыла? Я — тиран!

Он прижал меня к себе, хитро улыбнулся, глядя сверху вниз. И поцеловал.

Боже, он неисправим! — думала я, закрывая глаза и растворяясь. — Кажется, я слишком сильно хотела, чтобы меня не уволили. И ведь теперь точно не уволит…

Воистину, будьте осторожны в своих желаниях!

Они исполнятся на сто процентов, хотя мы готовы лишь к пятидесяти…