Надо сразу признаться, что в практике современной исповеди “многословие” явление сравнительно редкое, по большей части из теперешних верующих каждое слово приходится вытаскивать. (Исключение составляют образованные женщины, эти уж действительно вещают “паче ума и естества”.)

Для начала старинный церковный анекдот.Батюшка исповедует. Неподалеку от него стоит несколько женщин и один мужчина.Подходит очередная исповедница.Священник спрашивает:— Как ваше имя?— Катерина.— Е-катерина, — поправляет священник.Следующая к нему приближается.— Имя?— Лизавета.— Е-лизавета, — говорит священник.Подходит мужчина.— Как ваше имя?— Е-тит.

Вот самый распространенный вариант начала исповеди.Подходит к священнику женщина, улыбается во весь рот.— Батюшка, всеми грехами грешна...— Ну, а чего же ты улыбаешься? Ведь плакать надо...(Один священник на подобное заявление о “всех грехах” отвечал так:— А вот я тебе сейчас все какие только есть епитимьи назначу!)

А вот еще вариант.Женщина подходит, молчит.— Ну, — спрашиваешь, — грехи у тебя есть?— Нет, батюшка, никаких грехов у меня нет...Тогда я говорю:— Ну, раз нет грехов, тогда не нужно исповедоваться. Это ведь только для грешных людей...— Ну как же, батюшка?— А вот так же... Все мы, люди, до одного грешные, а ты только одна — без греха...— Нет, батюшка, есть грехи...— Ага. Значит — есть. Ну, вот теперь давай о них с тобой и поговорим...

Еще одна подходит. Начинает:— Живу одна. Абортов не делала, душ не губила, не воровала...Перебиваю:— Ты мне рассказывай не о том, чего ты не делала, а о том, что ты делала...

— А что я делала?— Сплетничала, ругалась, осуждала...— Ну, не без этого...

Часто вместо грехов начинают перечислять болезни.— Вот у меня операция была... Ногу я ломала...— Подожди, — говорю, — ты мне про грехи рассказывай... Может быть, у тебя на душе есть что-нибудь особенное?..— Вот, батюшка, живот у меня внизу очень болит... Там, наверно, у меня что-нибудь особенное...

Спрашиваешь:— Ну, как? Посты соблюдаешь?— Нет, — говорит, — батюшка, у меня зубы болят...

Подходит. Улыбается и молчит.Я говорю:— Ну, что ты улыбаешься?Она:— Я — такая...

Подходит мужчина.Спрашиваю:— Вы в Бога верите?— Верю. Конечно, верю. Ну, не так, конечно верю... Некоторые верят, ну, прям взахлеб...

Иногда выясняется поразительное невежество.Некий батюшка во время исповеди почувствовал, что прихожанка о христианстве имеет самое смутное понятие. Тогда он указал ей на лежащий на аналое Крест.— Вот посмотри сюда. Кто здесь распят?— Я, — отвечает, — батюшка, без очков. Не вижу...

Приходит на вид очень бойкая.— Как зовут? — спрашиваю— Святая великомученица Евдокия.— Что?! Какая же ты — великомученица?— Я, батюшка, всегда так про себя говорю: святая великомученица Евдокия...

Еще одна, остановила меня посреди храма.— Батюшка, мне с вами надо поговорить. Только долго.— Пожалуйста, говори. Я слушаю.— Батюшка, мне все время кажется, что я — т и г р а, и сына своего я хочу растерзать...— Так, — говорю, — а зовут тебя как?— Мария.— Хорошо, я за тебя помолюсь... Но ты на всякий случай еще сходи к психиатру...

Весьма трудно исповедовать современных детей — за редчайшими исключениями. Так внушаешь им необходимость быть добрыми и терпимыми...Протоиерей Борис Старк рассказал мне, как в Париже русский батюшка исповедовал ребенка из эмигрантской семьи.— Ты ни с кем не ссорился?— Нет.— Ты никого не обидел?— Нет.— И тебя никто не обидел?— Нет.— Ну, может быть, у тебя какая-нибудь неприятность была?— Лягушку видел...

Во многих церквях существует одна весьма сомнительная треба, так сказать, примыкающая к исповеди и даже ее заменяющая. В просторечии это именуется “Молитва от аборта”, а в требнике — “Молитва жене, егда извержет младенца” (то есть когда происходит непроизвольный выкидыш). По смыслу своему читаться эта молитва должна вовсе не в храме, а дома, у постели больной женщины. Однако же предприимчивые наши клирики читают ее не там, где положено, и не тому, кому следует. За это берется плата — обыкновенно рубль. Практика эта, распространившаяся почти повсюду, приносит огромный вред, ибо у людей сравнительно далеких от Церкви создается впечатление, что аборт отмолить легко и просто — достаточно прийти в храм, выслушать эту молитву, внести рубль — и грех прощен.(Для несведущих надо заметить, что Церковь рассматривает аборт как убийство. За это преступление на женщину должна быть наложена строгая епитимия — отлучение на 10 лет.)Е. как-то предложил переименовать самое чинопоследование и впредь называть его так:— Молитва жене, егда извержет рубль.

И завершим эту главку подлинной историей, которая произошла в церкви села Лукина под Москвою (станция Переделкино). К тамошнему иеромонаху на исповедь пришла старушка.— Батюшка, — говорит, — я грешница... Сейчас пост, а я колбасу ела...— А какую же ты колбасу ела?— По два двадцать.— Ты не грешница, — сказал иеромонах, — ты — мученица...