Глава 16

Невысокая голубоглазая блондинка с пушистой косой ниже талии, в легком струящемся платье, выгодно подчеркивавшем ее высокую грудь и тонкую талию. Леди Ларуит, а это, несомненно была она, разительно отличалась от остальных темноволосых, темноглазых, строго одетых Хозяев. Словно экзотическая птичка, непонятно каким образом попавшая в компанию монументально-величественных орлов.

Надо же, а ведь в ней, как и во мне, нет ничего от Эверашей, и это нас тоже удивительным образом сближает, помимо того, что мы обе… гм… не мужчины.

Отец говорил, что Ларуит редко откликается на приглашение и не торопится вступать в разговор. Неужели она здесь только ради меня? Вдруг даже заговорить изволит? Совет ценный даст? Раскроет тайну своего удивительного зеркала?

Несколько бесконечно долгих мгновений мы с предками придирчиво изучали друг друга. Призраки рода Эвераш. не выглядели страшными и внешне почти не отличались от живых, но в глазах их не было ни блеска, ни света — они казались двумя дымными провалами в мрачную бездну.

Может, полагается церемонно потупиться и не разглядывать зависшие над полом чуть размытые фигуры так пристально и внимательно? Я ничего не знала о правилах поведения в круге, а когда спросила у Кронерда, как себя вести, что делать, он усмехнулся и ответил:

— Будь собой. Они должны видеть тебя настоящую.

Вот я и не стала скрывать любопытства.

Пауза затягивалась, и я решила первой прервать затянувшееся молчание. Здоровья желать им, наверное, не стоило, доброго дня тоже, поэтому я произнесла то, что испокон веков принято говорить в Варрии при посещении могил усопших родственников.

— Мира и покоя.

Вежливо склонила голову. Не стала добавлять: «И света». В данном случае это лишнее.

Ответа не последовало, но призраки меня услышали. Они заколыхались, зашелестели, глухо и беспокойно, а потом вперед выдвинулся старик — худой, высокий, с сумрачным и строгим лицом. Очень напоминавший Дивена.

— Кто осмелился потревожить наш покой? — осведомился он требовательно и величаво.

Надо же, и манера речи похожа.

— Ранглот Эвераш, — не удивляясь странному вопросу спокойно произнес прадед.

— Дивен Эвераш, — подхватил дед

Неужели призраки нас не видят и не представляют, кто перед ними? Но они же рассматривали меня, я не могла ошибиться.

— Кронерд Эвераш, — между тем закончил отец. И все трое уставились на меня, явно ожидая, что я тоже представлюсь.

— Элис… Аэлаисса, — я замялась. — Пока еще не Эвераш… Наверное.

— Кто же ты, дитя? — продолжал допытываться все тот же призрак.

— Я…

Задумалась. Вот что им сказать? И тут мне на помощь неожиданно пришла Ларуит.

— Как жил ты занудой, Заэр, так им и остался. Даже после смерти — проворковала она. В бархатном, мелодичном голосе не было ни величественности, ни торжественности, скорее, легкая ирония. — Хватит мучить ребенка. Ты прекрасно знаешь, кто она такая, и зачем мы собрались.

— Так положено, — насупился тот, кого назвали Заэром.

— Кем? Покажите мне этого «мудреца». — бывшая Хозяйка насмешливо оглядела присутствующих. — Им? Или вот им? А, может быть, им?

Призраки опять заволновались, зашушукались, но признаваться никто не хотел. Мне даже показалось, они слегка отпрянули назад, точно побаивались хрупкой тоненькой женщины.

— Молчите? То-то же, — удовлетворенно заключила Ларуит. — Кто-то когда-то придумал нелепый ритуал, и все ему следуют. Тоска смертная, даже для тех, кто давно умер, я и приходить-то поэтому перестала. Сейчас я здесь только ради нее и испортить нашу встречу не позволю.

Она изящно порхнула вперед и закружила возле меня. Виток… Другой… И вот женщина уже зависла напротив.

— Мне понравилось твое приветствие, — бледные губы дрогнули в улыбке. — Необычное для нас, но… правильное. И тебе мира, Элис-Аэлаисса. Покоя желать не стану, рано тебе еще его искать. Ты мне нравишься, девочка, и, конечно, же, ты истинная Эвераш, хоть и не похожа на этих чопорных, напыщенных истуканов. Впрочем, как и я. — Она лукаво прищурилась. — А то, что на ауре нет пока метки, так это не беда, сейчас исправим. Мне достаточно одного взгляда, чтобы понять — ты наша, и из тебя выйдет чудесная Хозяйка.

Ларуит кивнула мне, отлетела на пару шагов и звонко произнесла:

— Я вижу твой дар. Я признаю тебя, дитя крови моей. Принимаю. Отныне и навечно ты — часть рода.

Небрежный взмах бесплотной руки, и серебристая дымка, слетев с пальцев призрака, полупрозрачной вуалью окутала мои волосы лицо, шею и тут же исчезла, словно впиталась под кожу.

— Ты как всегда торопишься, Лари, — качнул головой еще один призрак, до этого молчавший. Не сердито, скорее, сокрушенно. — Все-таки стоило сначала поговорить, расспросить…

— О чем спрашивать, папочка? — небрежно пожала плечами моя защитница. — О чем узнавать? Разве вы не видите ее магию? Не ощущаете силу? Разве не рады появлению еще одной Хозяйки?

— Вот уж этому — точно нет, — саркастически хмыкнул призрак справа. — От вас одни проблемы.

— Сложности и недоразумения, — подхватил его сосед справа.

— Грядут изменения… Грядут… — зловеще предрек третий.

Снова неясные шепотки, на этот раз показавшиеся мне сердитыми, а потом…

— Ладно, — рубанул воздух ладонью Заэр.

Все мгновенно затихли, и он плавно двинулся ко мне. Еще раз осмотрел с ног до головы. Покосился на Ларуит.

— Вот что ты за создание, Лари? — посетовал скорбно. — Такое развлечение испортила.

Потом приосанился и снова перевел взгляд на меня.

— Я вижу твой дар, — услышала я все ту же фразу. По-видимому, ритуальную — Я признаю тебя, дитя крови моей. Принимаю…

Еще одна дымная вуаль соткалась в воздухе и, покалывая дымными иголочками, укрыла меня. А вперед выступил следующий алхор. Еще один. И еще.

— Вижу…

— Признаю…

— Принимаю…

Раздавалось со всех сторон. А я стояла, потрясенная и, кажется, все-таки счастливая.

Когда голоса смолкли, на миг повисла тишина, а затем Заэр торжественно провозгласил:

— Добро пожаловать…

Он осекся, и Ларуит, которая так и не отошла от меня, тихо подсказала:

— Ты имеешь право выбрать любое имя. Какое тебе больше по душе?

Любое? Что ж, тогда пусть варрийская аристократка Аэлаисс ли Норд останется в прошлом. Я буду вспоминать о ней с теплотой и любовью, но в этой жизни ей нет места.

— Элис, — произнесла я уверенно. — Меня зовут Элис.

И Заэр, улыбнувшись, закончил:

— Добро пожаловать в семью, Элис Эвераш.

После этих слов духи как-то разом встрепенулись, засуетились, обступили со всех сторон, что-то бормоча, и завертелись вокруг в причудливом диковинном танце.

Первым остановился Заэр. Замер передо мной, властно коснулся плеча, — удивительно, но я даже почувствовала ледяную тяжесть бестелесной руки.

— С честью носи свое имя, дитя, — то ли пожелал, то ли приказал он.

Тьма в его глазах сгустилась, последний раз вглядываясь в мое лицо, и призванный взметнулся вверх, чтобы растаять там зыбким колдовским туманом.

— Будь достойна своего дара, Элис Эвераш.

Очередное пожелание, и следующий призрак растворился под сводами ритуального зала.

Предки уходили один за другим, желая мне не посрамить, чтить, прославить, приумножить, возвеличить и, более того, затмить. Даже страшно стало: неужели это все должна сделать хрупкая маленькая я?

Предпоследним круг покинул отец Ларуит, посоветовав мне не отступать, но при этом тщательно выбирать, и мы с бывшей Хозяйкой остались одни. Если не считать живых родственников, неподвижно стоявших за огненным кольцом.

Тонкие пальцы ласково погладили меня по щеке, и в отличие от ладони Заэра, не обожгли могильным холодом, а согрели живительным теплом.

— Какой цвет у твоей магии, Элис?

Я почему-то сразу поняла, о чем она спрашивает.

— Серебристый.

— Как у меня когда-то.

Ларуит грустно улыбнулась, помедлила несколько мгновений.

— Будь счастлива, Элис.

После предыдущих громких напыщенных фраз напутствие Хозяйки прозвучало совершенно неожиданно.

— Просто счастлива? — переспросила растерянно.

— О, поверь мне, это невероятно сложно, — сверкнула глазами женщина. — И, вместе с тем, удивительно просто. Если слушать свое сердце и верить ему. У меня вот не получилось. Я допустила, чтобы обида и непонимание встали между мной и моим избранником. Позволила гордыне одержать верх и потеряла того единственного, кто мог сделать меня счастливой.

Видимо на моем лице мелькнуло сочувствие, потому что Ларуит коротко рассмеялась.

— Не надо меня жалеть. Я прожила интересную, насыщенную жизнь. Муж меня любил, дети уважали, а старший сын стал одним из самых одаренных Хозяев в истории нашего народа, — она запнулась и уже тише добавила: — Но я так и не сумела забыть и до последнего вздоха сожалела, что однажды, в далекой юности, не остановилась, не оглянулась, не поверила.

— Он оказался вашей магической парой?

— Да. Но тогда, при жизни, мы не знали этого точно, а проверять не стали. Оба были связаны обязательствами, а потом... Слишком многое разделило нас… Так что не слушай этих самоуверенных педантов и просто постарайся жить счастливо. Все остальное само собой добавится.

— А мы с Айтоном... Мы...

— Хочешь спросить, не пара ли вы? — Ларуит вдруг проказливо хихикнула. — А вот не скажу. Не надо перекладывать на меня ответственность за свой выбор. Решай сама. Да и разве так уж важно, пара он тебе или нет, если ты любишь этого мужчину и жить без него не можешь? Прислушайся к себе... Ну, а если так уж неймется узнать, сходи со своим избранником в центральный храм Сахтара. Там проведут ритуал и ответят на твой вопрос, — закончила Ларуит и закружила в воздухе, поднимаясь все выше.

— Подождите.

Не думала, что мой окрик ее задержит, и, тем не менее, Хозяйка не только остановилась, но и вернулась. Снова зависла напротив меня, склонила голову набок.

— Желаешь еще о чем-то спросить?

Быстро кивнула.

— О вашем зеркале. Как им пользоваться?

Ларуит молчала, и я поторопилась продолжить, боясь, что она все-таки исчезнет:

— Я прикоснулась к нему, и оно ожило, но лишь однажды. Больше мне ни разу не удалось его пробудить.

— Наша магия созвучна, потому артефакт и отозвался, но он никогда полностью не подчинится. Ни тебе, ни кому-то другому.

Лицо Хозяйки потемнело, и сама она как-то вдруг поникла и словно состарилась.

— Я создала его, чтобы хоть иногда, издали наблюдать за своим любимым. Знать о его заботах, проблемах. Сначала проверяла время от времени, как он поживает. Потом стала наведываться в заветную комнату каждый день, и, наконец, почти поселилась там, забросив все дела и даже питомник. Тогда поняла, что живу чужой жизнью, медленно выгораю, уничтожая себя, и наложила на артефакт ограничение. Ты сможешь увидеть в этом зеркале только своих близких, тех, кого по-настоящему любишь, о ком искренне переживаешь, и только тогда, когда им будет угрожать реальная опасность. Ну, или тебе. Только в этом случае.

Что ж, уже немало.

— Спасибо.

Я склонила голову, и теплый ветерок, запутавшись в моих волосах, шаловливо бросил в лицо выбившуюся из прически прядь.

— Мне пора, Элис, — шепнула Ларуит. — Если захочешь когда-нибудь пообщаться, приходи в комнату с зеркалом. Позови. Я услышу. И еще… Я сделала тебе маленький подарок, не буду говорить, что это, скоро сама поймешь.

Она помедлила несколько мгновений, потом обернулась к застывшим за кругом мужчинам, звонко крикнула:

— Кронерд, смелость хороша не только в бою, а настойчивость в любви так же уместна, как на заседаниях совета. Учти, твоя женщина не станет ждать вечно… Не разочаруй меня, мальчик.

Вспорхнула к потолку и, завертевшись серебряным вихрем, исчезла.

В тот же миг огненные круги погасли — пламя впиталось в пол и пропало, не оставив следа.

— Элис!

Первым ко мне подбежал отец, обнял, прижал к себе. Следом подошли Ранглот и Дивен.

— Какая четкая, яркая метка, — прадед не скрывал своего восхищения.

— Да, ее приняли все. Без сомнений и колебаний. Все до единого, — дед тоже выглядел довольным.

— Вот теперь повоюем, — Ранглот воинственно вскинул подбородок. — Самое главное сделано, дальше действуем, как договорились.

***

Время после знакомства с предками понеслось вскачь, словно нагоняя упущенное.

Дед с прадедом поселились в Хуспуре, и теперь мы постоянно встречались в столовой на совместных завтраках. Даже мама изменила привычке не есть по утрам и присоединялась к нам, неизменно занимая место возле отца. С Ранглотом она общалась вполне мирно и свободно, а вот с Дивеном отношения никак не складывались, правда, и открытых ссор, хвала богам, больше не было. Мама с дедом старались, по возможности, просто не замечать друг друга.

Прадеда я в течение дня почти не видела. Он возобновил регулярные посещения совета и теперь являлся на каждое заседание и совещание архов, на радость друзьям и на зло врагам, которых у Эверашей тоже оказалось немало.

Отец, позанимавшись со мной несколько часов, тоже исчезал до вечера — договаривался со своими сторонниками, вербовал новых, давал задания агентам. С Айтоном Кронерд не общался, но каким-то образом получал от него известия. Нам сразу же сообщили, что лорд-протектор благополучно прошел проверку и добился-таки, чтобы его включили в следственную группу.

Мне Айт не писал, но отец почти ежедневно передавал от него пожелания доброго дня или хорошего вечера и маленькие, на первый взгляд скромные подарки — букет полевых цветов или корзину эспарских яблок.

— Опять фрукты, — демонстративно ворчал родитель, но глаза его при этом лукаво поблескивали. — У нас самих этого добра более, чем достаточно. Или Нетгард считает, что я тебя голодом морю? Нет, чтобы колье прислать, браслет или кольцо. Он же алхор все-таки, а не какой-то там маг.

— Вот-вот, — совершенно серьезно поддакивал Дивен, а я только улыбалась.

Айтон сдержал обещание, начал за мной ухаживать и даже в этой ситуации нашел возможность оказывать знаки внимания. Он прекрасно знал, что драгоценности я не приму, и даже не пытался их присылать. Зато не забыл, что я люблю полевые цветы и всем, даже самым изысканным экзотическим плодам, предпочитаю яблоки из Эспара. И от того, что Айт помнит о таких мелочах, на душе становилось светлее.

Итак, отец уходил, а я попадала в руки Дивена, который в отсутствии Кронерда исполнял обязанности моего временного наставника. И, надо признаться, учителем дед оказался хоть и строгим, но очень достойным — талантливым, сведущим и, что удивительно, невероятно терпеливым. Многие темы он объяснял лучше и доходчивей, чем это делал отец. Кстати, именно дед рассказал, что мой нхоран — родовой узор, отпечатавшийся после ритуала в круге предков на ауре — очень похож на нхоран Ларуит.

— Кронерду все это тоже известно, не хуже, чем мне, ему просто не хватает опыта. А у меня за спиной — годы наставничества и навык воспитания не самого простого и крайне непоседливого ученика, — говорил Дивен, и в его словах звучала плохо скрываемая гордость за сына, которого он любил и которым гордился, несмотря ни на что.

После обеда мы отправлялись в питомник, дед уходил по своим делам, а я сразу же шла к зеркалу. Подолгу стояла перед ним, рассматривала, касалась камней, вплетенных в серебряный узор рамы, и уговаривала показать тех, о ком волновалась. Айтона. Или малыша Талима с его непутевой матерью. Пусть мельком, намеком, тенью.

Судьба мальчика, которого я привыкла считать племянником, очень меня беспокоила. Несколько раз я спрашивала у отца нет ли новостей о них с Нэссой. Хоть каких-то зацепок, одного-единственного случайного следа. Ответ оставался неизменным: никакой информации, по-видимому, оба находятся у ли Норда, найдут герцога, — отыщут и их.

Приходилось взывать к артефакту. Но сколько я ни вглядывалась в зеркальную гладь, она по-прежнему казалась безжизненной. Означало ли это, что Талим с Нэссой в безопасности или что их уже нет в живых — оставалось только гадать.

Следующим местом, которое я обязательно посещала, была родильная.

После свидания с предками и введения в род загадочное новообразование на стене начало расти не по дням, а по часам, увеличиваясь после каждой нашей встречи. И вскоре перестало напоминать бугорок или утолщение, превратившись в полноценный кристалл. Только не дымчато-золотой, подобно остальным, а такой же серебристый, как мой внутренний источник. Совпадение цвета наталкивало на определенные размышления. Причем, не только меня, но и остальных Эверашей.

— Кто-то явно решил сделать тебе подарок, — задумчиво качал головой отец. — И я даже догадываюсь, кто.

— У Хозяев не бывает фамильяров. Никогда, — запальчиво возражал дед. — У Ларуит, между прочим, тоже не было.

Прадед только хмыкал и пожимал плечами.

— Когда в мир приходит Хозяйка все возможно. Это любой высший знает.

А я вспоминала прощальные слова Ларуит и молча скрещивала пальцы — на удачу. Неужели у меня появится собственный фамильяр?

По вечерам, за ужином обменивались новостями.

Айтону удалось настоять, чтобы два моих дела — первое, кайнасское и новое — объединили в одно. Это хорошо. Пусть следствие еще раз проверит все мелочи и снимет показания.

Виаст больше ни разу не приходил в сознание. Это плохо. И странно. Надо тянуть время и поговорить с целителями.

Лус, фамильяр Тэйна, не смог сказать ничего интересного о делах своего связанного. В последнее время Серкус часто отсылал его под каким-то предлогом или по делам, или в питомник. Жаль, но вполне ожидаемого и объяснимо. Не стоит недооценивать противника.

Постепенно вырисовывался расклад сил, яснее становились фигуры противников. Это удачно. В разговоре звучали имена Тэйна-старшего, Чидлисов, что для меня не стало неожиданностью, и еще нескольких незнакомых алхоров.

Так прошло несколько дней, пока однажды утро не принесло неожиданное известие. Ночью предотвращена попытка покушения на лэйра Виаста.

Естественно, его охраняли. У дверей комнаты в целительском крыле крепости, куда поместили раненного, дежурили выделенные ведомством Тэйна маги. Отец давно хотел заменить их на более лояльных стражей, но каждый раз сталкивался с категоричным отказом и возмущенным:

— Лорд Эвераш, вы не доверяете следствию? Службе безопасности? Лично лорду Тэйну? Готовы предоставить доказательства?

Доказательств и прямых улик пока не имелось, и отец, стиснув зубы, отступал.

Единственное, что удалось сделать, договориться с одним из целителей, чтобы тот взял в помощь дополнительную ночную сиделку. Она-то и заметила неладное.

Капли, которые женщина должна была в полночь дать больному, отличались от тех, что ему выписали, и убили бы Виаста в течение нескольких часов. Выбранный яд, очень сильный и редкий, не оставлял после себя явных следов, создавая впечатление естественной смерти, и пришедшие на рассвете целители, обвинили бы в гибели пациента ночную сиделку. Не заметила. Заснула. Просмотрела. Не доложила. Наверняка, именно так планировалось изначально. Но сиделка сразу забила тревогу, вызвала охрану и связалась с Кронердом.

В крепости алхоров, которая всегда считалась надежной и абсолютно безопасной, почти на глазах у совета кто-то пытался убрать важного свидетеля. Разразился скандал.

Эвераши и Айтон, пользуясь случаем, потребовали немедленной смены охраны, а также всех целителей, наблюдавших за Виастом. Прежних стражей и лекарей допросили и обнаружили у нескольких из них жесткие ментальные блоки. Попытка взломать их или хотя бы ослабить привела к гибели одного из целителей, и подозреваемыми занялись лучшие специалисты по ментальной магии.

Через несколько дней после происшествия прадед вернулся необычно рано и сразу же собрал нас в кабинете Кронерда.

— Архи всерьез обеспокоены тем, что происходит, — с ходу перешел он к главному. — Они взяли дело под свой контроль.

— Это хорошо? — я повернулась к отцу.

— Да, — кивнул он. — В совете много наших сторонников.

— У Тэйнов с Чидлисами тоже немало.

Дивен, конечно, не мог обойтись без капли дегтя.

— В принципе, нас все устраивает, — подтвердил Ранглот. — Кроме того, совет все-таки согласился вызвать Хвича в качестве свидетеля. Не факт, что ему поверят, но выслушают, что важно. Плохо другое...

Прадед на мгновение остановился, и у меня замерло сердце.

— Мы надеялись, что твое присутствие на суде не понадобится, и показаний, данных здесь, в башне, и заверенных словом и магией Эверашей, окажется достаточно для следствия. Но сейчас все изменилось. Члены совета желают тебя видеть и побеседовать лично. Чем скорее, тем лучше.

— Побеседовать или допросить?

Ответа на мой вопрос не требовалось, взгляд Ранглота сказал все без слов.

— Если мы потянем до того, как очнется Виаст... — начал Дивен.

— Не получится, — качнул головой прадед. — Совет настаивает на немедленной встрече.

— Уверен, по инициативе Тэйна, — лицо Кронерда потемнело, и Ранглот коротко вздохнул.

— Боюсь, здесь он нас переиграл.

— Элис не обязана идти туда.

Отец сжал кулаки. Я шагнула к нему, ласково погладила по руке, успокаивая.

— Не обязана — должна. Я не хочу всю жизнь прятаться за вашими спинами.

— Ты моя дочь, наследница дара, будущая Хозяйка, — отец повысил голос, заговорил отрывисто, жестко. — Ты никому ничего не должна. В конце концов, мы можем рассказать совету о нашем родстве, и тебя тут же оставят в покое. Если сомневаешься, что я в состоянии тебя защитить. 206eef

— Не сомневаюсь и не сомневалась, — я сжала его ладони. — А должна я, в первую очередь, самой себе. Тогда, в Кайнасе, я не сумела внятно объяснить, что случилось. Растерялась, волновалась, мялась. А сейчас хочу все рассказать и, надеюсь, меня услышат. Ну, а если нет, — я скупо улыбнулась. — Пусть пеняют на себя. Раскрыть о себе правду мы всегда успеем, а заодно и запомнить тех, кто мне не поверил.

Несколько мгновений отец молча всматривался в мое лицо, словно пытался найти ответ на какой-то вопрос, а потом нехотя кивнул и твердо произнес:

— Я буду с тобой.

— Мы все будем, — эхом откликнулся Дивен.

— Что ж, так и решим, — подвел итог беседе Ранглот. — Элис совету показываем, но сохраняем пока ее статус и наше родство в тайне… Хм… Нужен экранирующий амулет. Есть у меня одна наработка, а если фамильяры помогут...

Он не договорил и быстро поднялся.

— Я в питомник. Надо торопиться, времени в запасе почти нет. Совет хочет видеть Элис завтра.

Так быстро... От волнения перехватило дыхание, но я упрямо тряхнула головой. Завтра? Значит, завтра.