«Ну вот, мама теперь свободна и по варрийским законам. Только что овдовела», — глухо стучало в висках, пока я, окаменев, смотрела в мертвые глаза человека, которого почти двадцать лет считала своим отцом.
Из заторможенного состояния меня вывел Сол Чидлис.
— Элис, — пробился сквозь гул в ушах его настойчивый голос. — Надо торопиться. Я убрал охрану у входа, но здесь в любой момент могут появиться другие варрийцы.
— Да-да…
Я встряхнулась, отгоняя ненужные сейчас эмоции, ухватилась за саркофаг и медленно поднялась.
Голова кружилась, ноги подкашивались, и во всем теле ощущалась сильная слабость. Что же за мерзость такая, эти блуждающие порталы храмовников? Не удивлюсь, если они питаются силой того, кто в них угодил. Еще и браслеты эти...
— Наручники, к сожалению, сейчас снять не получится, — Сол будто угадал мои мысли. — Сами идти сможете?
Стиснула зубы.
— Я в порядке.
— Тогда забирайте венец, и уходим.
Какая-то навязчивая мысль не давала мне покоя, крутилась и крутилась, зудя осенней мухой. Но сознание еще не до конца прояснилось, оставалось мутным и вязким, и мысль ускользала.
А Чидлис торопил:
— Давайте же, Элис. А я возьму леди Гестину. Кажется, ей совсем плохо.
Последние слова все решили. Надо срочно помочь маме, остальное неважно. Потом разберусь.
Опираясь на предупредительно подставленный локоть, подошла к окну, взяла протянутый кинжал, закусила губу и быстро чиркнула по ладони. Руку обожгло болью, оружие тут же перешло назад к хозяину, а я резко выдохнула и приложила ладонь к стене, пачкая серые камни кровью.
Кожу закололи тысячи невидимых иголок.
Проверка...
Значит, все идет, как надо.
А потом камень словно расплавился, образовывая аккуратное прямоугольное отверстие.
— Доставайте.
Не глядя, нащупала ажурный зубчатый венец. Потянула к себе.
— Давайте сюда.
Лихорадочное нетерпение в чужом голосе неприятно царапнуло. Но Сол уже вынул из моих подрагивающих от слабости пальцев корону. И в тот момент, когда сокровище Сеоров оказалось у него, я вдруг совершенно отчетливо осознала, что меня все время беспокоило.
«Этот высший тебе поможет», — сказал ли Норд.
Этот высший... Но как герцог узнал, кто скрывается под теневым плащом?
— Поняла, да? — криво усмехнулся Сол, сверля меня тяжелым взглядом. — Умненькая девочка. Даже после иссушающей ловушки и браслетов догадалась.
Мужчина менялся на глазах. С лица фальшивой маской стекала предупредительность и забота, сменяясь отчужденностью и властным высокомерием.
— Элис, Элис... А ведь я даже готов был на тебе жениться. Сама не захотела. Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Слишком сообразительная жена мне точно ни к чему.
— Значит, это не Тэйн, вы... Вы тот высший, что связался с чистыми.
— Ну да, я, — ответил Сол. Так просто, словно речь шла о самых обыденных вещах. — И этот напыщенный индюк узнал именно меня. По артефакту, который защищает от антимагических чар.
Мне продемонстрировали массивный перстень на безымянном пальце.
— Вы и ли Норд... — я все еще не могла опомниться. — Он же виновен в смерти вашего брата.
— За что и поплатился, — Чидлис оскалился и пнул носком сапога отрубленную голову. — Не сомневайся, я доберусь до каждого, кто в этом замешан. И уничтожу. Кровь Чидлисов неприкосновенна. Сейха жаль, — добавил он уже спокойнее. Но брат мертв, его не вернешь. Это не должно мешать моим планам.
Я в ужасе смотрела на этого монстра в человеческом обличии.
— Тебе, наверное, интересно, что за планы? — поинтересовался он, склонив голову набок. — Вижу, что интересно. Что ж, удовлетворю твое любопытство. Оценишь грандиозность моих замыслов. Перед смертью, — мужчина выразительно хмыкнул. — Отсюда тебе все равно живой не выбраться. А мне пока рано выходить. Так почему бы не побеседовать? Садись.
Я не шелохнулась. Молча стояла, не сводя с Чидлиса взгляда. А мозг лихорадочно искал хоть какую-то возможность... Перебирал варианты. Но что я могла, безоружная, лишенная магии и сил, против опытного бойца, вооруженного сталью и даром? Только тянуть время.
Отец, Айтон, Хвич, где вы?
— Сидеть, — свирепея, рявкнул Сол, и хлесткий удар отбросил меня назад к саркофагу.
Я упала рядом с мамой, больно ударившись об острый угол.
— Так-то лучше. Хотя... Пожалуй, усилю воздействие, для надежности.
Алхор сжал камень на своем перстне, шепнул что-то, и меня буквально вдавило в холодный мрамор. Лежавшие на коленях руки налились тяжестью, словно к ним привязали гири.
— Сиди смирно, а лучше вообще замри, а то я начну убивать прямо сейчас. И первой — леди Гестину. Все ясно?.. Не слышу ответа.
— Ясно, — процедила, сжав кулаки — это все, на что я была сейчас способна, и мужчина победно сверкнул глазами.
Кинул внимательный взгляд в сторону двери, кивнул каким-то своим мыслям и продолжил:
— Я артефактор, Элис. Ты знала об этом? Такова магия нашего рода. А я, без ложной скромности, в ряду многих поколений Чидлисов один из самых одаренных. С детства не понимал, почему все свои открытия должен отдавать совету. Это долг каждого высшего, видите ли, — он скривился. — Ну, уж нет. Мой долг в другом: усилить и возвысить Лагор под властью императора-алхора. Своей властью. Почему я, спросишь?
Я ни о чем не собиралась спрашивать, но моего ответа, как выяснилось, и не ждали.
— Потому что я — лучший. Достойнейший, — гордо выпрямился высший. — Хоть и считаюсь всего лишь третьим после Нетгарда и Тэйна. Досадное недоразумение. Ошибка. И я ее скоро исправлю.
Он возбужденно взмахнул рукой, сделал шаг ко мне, останавливаясь совсем рядом.
— Серкус — глупец. Умел лишь пыжиться и болтать. Я пошел дальше. Нашел союзников — временных, разумеется — и поделился с ними некоторыми секретами и артефактами, которые утаил от совета. Самыми простыми. Ли Норд считал, что я честно исполняю свои обязательства, — Сол хрипло хохотнул. — Еще один наивный дурак. Было так забавно играть вами, подставляя всех по очереди. Тебя, зазнайку Айтона, гордеца Серкуса, фанатика ли Норда. Верену, которая думала, что я помогаю ей вернуть жениха исключительно по доброте душевной. Это я… Именно я, привел вас сюда. Думаешь, мне необходима эта блестящая побрякушка?
Чидлис требовательно уставился на меня. И снова не стал дожидаться ответа. Он упивался своей речью. Ему требовались восхищенные слушатели, а не собеседники.
— Нет, мне нужно кое-что другое. Хотя, когда я объединю светлых и темных под своей рукой, венец варрийских королей точно не помешает. Но собрал я вас здесь не за этим. Смотри…
Он указал на дверь.
— Видишь те огоньки по углам? Моя новая разработка. Как только алхоры взломают дверь и переступят порог, а произойдет это совсем скоро, — последует взрыв. Нетгарды, Эвераши, Тэйны, глава совета Калнан... Все первые семьи погибнут. Ну и вы, леди, разумеется, тоже. Такая потеря... Когда завал разберут, здесь найдут тела негодяя ли Норда и его союзника, которые все затеяли... Ах, да, о самом главном я и забыл.
Чидлис качнул головой, словно сокрушаясь о своей рассеянности, шагнул за саркофаг и вытащил оттуда тело Серкуса. Мертв Тэйн или просто без сознания, понять было сложно.
— Вот, теперь все в сборе, — заявил Сол, располагая отца Ройса и ли Норда рядом.
Отступил, любуясь делом рук своих.
— Так вот, когда все расчистят, найдут вас и вот их, — он ткнул пальцем в Тэйна и герцога. — И все станет ясно. Эти двое забрали у вас венец, потом чего-то не поделили, поссорились и поубивали друг друга. Обычное дело. Мы, разумеется, отомстим, и за вас, и за погибших алхоров, а потом, погоревав немного, выберем императора. Самого достойнейшего из выживших. Догадываешься, кого?
Он улыбнулся, почти добродушно, а потом замер, нахмурив брови, прислушиваясь. Даже отвернулся от меня.
А я...
Меня переполняло негодование. Если бы я только прорвалась к источнику. Да хотя бы просто сдвинулась с места. Дотянулась до Чидлиса. Кажется, я зубами рвала бы его горло. Все, что угодно, лишь бы не сидеть беспомощно, ожидая смерти, своей и своих близких. Но все, что я могла, это шевельнуть кистями рук.
В отчаянии крепко стиснула ладони, до судорог, до боли, и вдруг почувствовала, как начало нагреваться кольцо Айтона. Удар сердца — и оно раскаленным обручем сдавило палец, и в то же мгновение я услышала встревоженный голос мужа:
— Элис? Жива... Где ты? Мы не можем открыть к тебе тропу.
— В последней комнате с Солом Чидлисом. Предатель он, не Тэйн. Вам сюда нельзя, ловушка. Войдете — и все взорвется.
Я торопилась, захлебываясь мысленной речью, страшась, что зыбкая связь в любой момент прервется. Айтон не перебивал, но я ощущала его ярость — она кровавым туманом клубилась на краю моего сознания. Тьма мужа тоже была в бешенстве, она рвалась ко мне, и я нетерпеливо подалась навстречу. Ухватилась за извивающееся сумрачное щупальце, потянула к себе… Ближе… Ближе… И почувствовала, как крепнет межу нами нить, а мне самой становится легче дышать и понемногу возвращаются силы.
— Ну все, пора, — выдернул меня в реальность голос Чидлиса. — Мне нужно уходить. Прости, Элис, в живых тебя не оставлю. Ничего личного. Всего лишь подстраховка.
Он направился ко мне, обнажая кинжал, но я уже могла двигаться, и, когда мужчина приблизился, резко выбросила вперед ногу, с силой ударив его каблуком в голень.
— Ах ты...
Высший явно не ожидал такого. Отшатнулся, шипя от боли. Выплюнул остервенело:
— Тва-а-арь.
Распрямился, намереваясь снова шагнуть вперед. Но тут между нами пронеслась серебристая молния и ударила его в грудь.
— Тири!
Моя лисичка, утробно рыча, повисла на алхоре, вгрызаясь острыми зубами в тело. Ее шерсть топорщилась, сияла и искрилась, обжигая высшего. Он с трудом оторвал от себя фамильяра, швырнул в мою сторону. Найтири, жалобно взвизгнув, обмякла на моих коленях, и тут же пространство перед Солом ощерилось порталом, пропуская разгневанного Хвича.
— Ребенка обижать? — прогрохотал он, стремительно увеличиваясь в размерах.
А за его спиной уже шумно топотал злой огнедышащий дракон, в котором я с трудом узнала. Миша.
Что было дальше, помнилось смутно.
Хвич, сбивающий с ног Чидлиса…
Мишь, огненным дыханием выжигающий артефакты-ловушки…
Черное пламя, пробивающее проход…
А потом комнату наводнили алхоры. Первым возле меня оказался Айтон. Подхватил, прижал к себе нас с Тири. Я так и не выпустила лисичку из рук.
А возле мамы уже стоял Дивен. Почему-то он добрался до нее раньше отца. Осторожно поднял. Мама коротко застонала, и дед произнес неожиданно ласково:
— Потерпи немного. Еще совсем чуть-чуть. Ты же у нас самая храбрая, самая отважная на свете девочка.
И нас понесли из склепа. К свету. Солнцу. Свободе.
***
Солнечные зайчики, проворно нырнув в распахнутое окно, добрались наконец до постели. Пробежали по рукам, лицу, пощекотали ресницы, и я в ленивой полудреме открыла глаза, улыбаясь новому дню. После «почти смерти» каждое прожитое мгновение ощущалось особенно остро.
Жадно вдохнула свежий утренний воздух, потянулась и замерла, когда меня обняли сзади, крепко прижимая к обнаженному горячему телу.
Айтон!
Прошло пять дней с момента сражения в имении. Пять томительных дней, проведенных под надзором целителей и охраны, приставленной мужем и Хвичем. Возле меня теперь всегда дежурил маг — чаше всего, Виаст — и несколько свободных от дел фамильяров.
Выздоравливали мы медленно и тяжело. Антимагические браслеты и портал-ловушка оказались той еще гадостью. И если мне, алхору, они навредили в меньшей степени, то мамин огонь выпили почти до дна. Ей предстояло долгое лечение и пополнение резерва.
Мама осталась в своих покоях в Хуспуре, а я жила теперь в доме у моря.
Утром уходила в родовую башню, навещала маму и отца, который тоже был ранен, показывалась целителям, беседовала с архами и следователями, наведывалась к фамильярам. Даже пыталась вернуться к занятиям, но дед с прадедом только руками на меня замахали. Вылечись, мол, сначала. А вечером, прихватив с собой Тири, которая весь день проводила в питомнике, восстанавливая силы, всегда возвращалась в нашу с Айтоном усадьбу.
Мне казалось, так будет правильно. Лежать, чутко вслушиваясь в темноту ночи, и ждать мужа. Айт приходил, когда я уже спала, а уходил еще до рассвета, прежде, чем я открывала глаза. И все равно: пусть только несколько часов сна, но мы проводили их вместе.
Лагор бурлил, потрясенный свалившимися на него новостями. Совет сбросил с себя сонное оцепенение, забыл о мелких внутренних конфликтах и объединился в стремлении докопаться до истины. И Айт принимал самое активное участие в расследовании. Практически жил в крепости, вместе с дознавателями выискивая недостающие детали и переворачивая с ног на голову алхорское общество.
И вот сегодня, впервые за все время, я проснулась не одна. а рядом с мужем.
Сна как не бывало.
Развернулась в руках Айтона, вглядываясь в его уставшее лицо,
— Расследование закончено?
— Почти.
— Тогда...
Порывисто потянулась к мужу, поцеловала — раз, другой — и потребовала:
— Рассказывай!
Еще и руками обвила для надежности. Теперь точно не сбежит.
Айт иронично приподнял бровь и я, насупившись, добавила:
—Мне же интересно. Эвераши молчат, не хотят, видите ли, меня тревожить. Фамильяры, как всегда, отделываются туманными намеками. Я умру от любопытства. Ты-то должен меня понять.
Короткий смешок, и меня подгребли поближе, а потом, все-таки сжалившись, начали рассказывать.
Что-то я уже знала, о чем-то догадывалась, но многое выяснила только сейчас.
После того, как фамильяры нашли и уничтожили блокировавшие магию амулеты, алхоры и подоспевшие им на помощь маги быстро обезвредили чистых. Среди сдавшихся в плен варрийцев оказался и мой бывший жених, Сэлмон ли Парс, правая рука и первый помощник ли Норда. С его помощью были вычислены убежища, тайные лаборатории храмовников и разгромлены последние отряды чистых.
В одном из схронов нашли и Нэссу с Талимом.
— Живы? — облегченно встрепенулась я.
— Да. Ребенок почти не пострадал, а вот мать... Над ней достаточно долго издевались. Она в очень тяжелом состоянии и вряд ли сможет в ближайшее время заботиться о сыне. Я распорядился, чтобы мальчика доставили сюда. Надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет. Спасибо!
Я благодарно потерлась щекой о плечо мужа, а он уже рассказывал дальше.
Настоящего имени высокопоставленного лагорского союзника не знал даже Сэлмон. Это оставалось личной тайной ли Норда. Так что, если бы Чидлис сам себя не выдал, трудно предсказать, как бы все обернулось. Слишком много убедительных и неопровержимых улик указывало на Тэйна-старшего.
Серкус был виновен в чем угодно — в шантаже, подкупе, обмане, подтасовке фактов, ложных оговорах, но не в предательстве. Сол искусно играл на его слабостях, жажде власти и использовал, умело подставив под удар.
— Но ведь маму забрал все-таки Тэйн? Проход в родовую башню закрывала личная печать главы рода.
— Забрал Тэйн, — кивнул Айт. — Но заставил его это сделать Чидлис. Воспользовался единственной слабостью Серкуса — дочерью. Она все это время находилась у Сола.
Верена...
Ее даже никто не похищал. Она добровольно ушла с тем, кого считала своим верным союзником, кто в Кайнасе помогал ей состряпать против меня обвинение. Ушла сразу, не раздумывая, не задавая лишних вопросов. А потом...
У Сола имелись на девушку свои планы. Он собирался после «героической» гибели Серкуса и Ройстана жениться на леди Тэйн и прибрать к рукам оставшийся без мужчин род. Но Верена слишком много знала, и, чтобы она не проболталась, артефактор воспользовался одной из своих разработок.7bfc6f
— Стер память? — переспросила я с ужасом. — Совсем?
— Нет, но белых пятен и выжженных участков достаточно. Все, что касается Сола Чидлиса, вычеркнуто полностью. О том, что у нее был жених, Верена, кстати, тоже не помнит. Считает, что в Кайнасе просто навещала брата. Видимо, Чидлис не желал даже такой конкуренции. Сейчас Верена находится под надзором целителей. К сожалению, велика опасность того, что затронута не только память — повреждены энергетические и магические потоки, происходят необратимые личностные изменения. Целители делают все возможное, но прогнозы неутешительны.
— Какой удар для Серкуса.
Я терпеть не могла Тэйна-старшего, но сочувствовала отцу, который, похоже, искренне любил свою дочь. Да, ему удалось выжить, но на этом все его везение закончилось. Больная дочь, разногласия с сыном, полная потеря статуса и влияния, косые взгляды высших, разрывы дружеских и политических договоренностей. Почти абсолютная изоляция.
— Он сам виноват во многом, — голос Айтона стал жестче. — Слишком баловал Верену, потакал каждому ее капризу, исполнял любую прихоть. Глава службы безопасности — и проглядел зреющий прямо у него под носом заговор. Слишком увлекся собственными планами и интригами. Совет поставил вопрос о замене главы рода. Скорее всего, Серкуса отлучат от силы и дара, а его место займет Ройстан.
Справедливо. Особенно с учетом того, что случилось с Лусом.
По приказу Чидлиса Тэйн вызвал фамильяра, и тот, с готовностью откликнувшись на зов своего алхора, угодил прямо в магическую сеть. Позже Сол планировал передать Луса в одну из лабораторий храмовников. Чудом спасенный питомец, тем не менее, едва оправившись, тут же бросился дежурить у постели Серкуса. Страшно переживал и, похоже, бросать высшего не собирался.
А вот с Гаром, фамильяром Сола, дела обстояли намного хуже. Чидлис давно уже контролировал его с помощью своих артефактов, и теперь, осознав, с кем он был все это время связан, Гар впал в уныние. Перестал разговаривать и полностью утратил интерес к жизни. Я очень надеялась, что общими усилиями нам удастся удержать его от последнего опрометчивого шага.
Сол Чидлис...
Талантливый артефактор, почти гений. С детства он считал себя недооцененным и грезил о могуществе. Его не устраивало, что род Чидлисов называли третьим по силе после Тэйнов и Нетнардов. Он хотел быть первым, главным. Всегда и во всем. Так что идеи Серкуса упали на благодатную почву.
В личной лаборатории Сола нашли много новых разработок, которые он утаил не только от совета — от своей семьи, но которыми щедро снабжал варрийских союзников. Ловчие сети для фамильяров, антимагические амулеты, браслеты, блокирующие дар... Многие открытия, над которыми работали в последнее время храмовники, сделаны на основе идей Чидлиса.
И изменения в записывающий кристалл внес именно Сол. По просьбе Верены один из людей ее отца, давно безответно влюбленный в дочь своего начальника, следил за мной и записал встречу с ли Нордом. Потом девушка лично передала кристалл Чидлису. Кстати, этот же поклонник договаривался с мясником Сетнером о краже кольца.
Разумеется, Сол действовал не из сочувствия к Верене, да и всепоглощающей ненависти ко мне высший, как выяснилось, никогда не испытывал. Его целью была дичь покрупнее — Айтон Нетгард.
Раздуть дело, спровоцировать Айта на необдуманный поступок, дискредитировать, показать всем его «нестабильность» и нездоровую привязанность к пустышке-альтэ и самому занять место лорда-протектора, не временно — постоянно. А потом, возможно, и обещанный Айтону пост в совете.
В голове Чидлиса постоянно роились какие-то планы, и он умело корректировал их, приспосабливаясь к ситуации.
Окончательное поражение варрийцев его пока не устраивало. Смута, мятежи и беспорядок давали больший простор для действий, помогали ослаблять и устранять соперников. И Сол связался с чистыми. Впрочем, их он тоже собирался предать. В свое время.
Первоначально он намеревался с помощью ли Норда, его людей и новых уникальных артефактов устроить охоту на глав родов и наследников. Это полностью изменило бы расстановку сил в совете в его пользу. Но потом в Лагоре появились мы с мамой, и замысел Чидлиса изменился. Особенно после того, как я отвергла его ухаживания.
Отомстить мне за отказ, отдать маму ли Норду, на чем тот постоянно настаивал, подставить Тэйна, заманить алхоров в ловушку и нанести сокрушительный удар — таков был новый «гениальный» план. Сокровище Сеоров стало бы маленьким, но очень приятным призом.
Сейчас Сол, изрядно помятый после общения с разъяренными фамильярами, находился в тюрьме в ожидании суда. Ему предстояло ответить за все свои прегрешения, уже известные и те, которые только расследовались. Но меня больше всего потрясли даже не его планы в отношении меня, а то, что он не побрезговал договариваться с храмовниками и ли Нордом. Чидлис так мечтал о власти, что заключил союз с убийцами брата.
Немыслимо. Ужасно.
Представляю, как чувствовали себя его родители, когда им сообщили об этом. А ведь мать Сола ждала ребенка. Третьего сына. Надеюсь, с ней и малышом все будет в порядке...
Легкий поцелуй коснулся волос. За ним еще один. И еще.
Лоб… Висок… Глаза…
Айтон безошибочно определил причину моего напряженного молчания и теперь пытался отвлечь от грустных мыслей.
Скользнула ладонями по плечам мужа. Зарылась пальцами в волосы. Целуя твердый, немного колючий подбородок. Впитывая полувздох-полустон:
— Лис...
Подняла голову, поймала потемневший взгляд своего алхора, потянулась к его губам, и мир привычно исчез, оставив нас наедине.