Из портала мы вышли на первом этаже гостиницы, распугав пару-тройку самых отважных постояльцев, которые в отсутствие страшных гостей отважились наконец-то спуститься пообедать. Кто-то резво кинулся прочь, кто-то забился в дальний угол. Ларка выронила поднос и застыла, колеблясь, не зная, на что решиться: убегать с остальными от греха подальше или, наоборот, с поклонами мчаться к важному клиенту.

Эвераш не обратил на лихорадочную суету вокруг него никакого внимания. Молниеносно взлетел по лестнице на второй этаж и уже оттуда нетерпеливо позвал:

— Элис...

Трактирщица облегченно разулыбалась, радуясь, что жуткий маг на этот раз ею не заинтересовался, а я поднялась к лорду.

— Показывай, где ваша комната.

Развернулась и направилась вперед по коридору.

В принципе, я уже догадывалась, что нужно алхору. Не верила до конца, не представляла, как к этому относиться, но, несмотря на сомнения, опасения, растерянность, все-таки догадывалась. Слишком близкой, можно сказать, родной оказалась тьма этого высшего. И когда лорд, резко распахнув двери, отодвинул с пути вскочившую со стула Уну, шагнул к постели спящей мамы, замер, а потом хрипло выдохнул: «Ильми», я не испытала ни удивления, ни потрясения, впрочем, радости тоже не было. Лишь печаль и какая-то звенящая пустота внутри.

Тихо вышла, прислонилась к стене и закрыла глаза...

Эвераш нашел меня внизу, все за тем же столом у окна. Подошел, сел напротив, вгляделся в мое лицо. Молча. Я тоже молчала. Ни один из нас не спешил начинать разговор.

— Как зовут твою маму, Элис?

Лорд не выдержал первым.

— Гестина.

— Гестина... — повторил он медленно, словно пробовал на вкус мамино имя. — Ты очень похожа на нее. Те же глаза, волосы... Темное золото... Я ни у кого больше таких не встречал.

Я не ответила, и высший продолжил после неловкой паузы:

— Тебе известно, кто я?

— Да, вы Нед. Если, конечно, это ваше настоящее имя.

— Почти... Кронерд, — представился алхор и тут же оживленно добавил: — Значит, Иль... Она упоминала обо мне?

— Рассказала несколько дней назад, когда думала, что умирает. Я… Я всю жизнь считала своим отцом ли Норда.

Как ни сдерживалась, последние слова прозвучали невольным упреком, и я тут же отругала себя за то, что вообще об этом заговорила.

Да, Эвераш узнал маму, но это вовсе не значит, что он считает меня дочерью. Мама быстро вышла замуж, и по всем официальным бумагам я родилась через положенные девять месяцев после свадьбы. Высший вполне может решить, что я дочь герцога, тем более, и магии у меня нет. А если даже поверит, захочет ли разбираться? Признает или сделает вид, что не имеет ко мне никакого отношения? Зачем ему «бездарный» ребенок? У него, наверное, уже давно есть другие, правильные дети. И жена... Скорее всего, он вообще не рад, что маму встретил. По крайней мере, особого восторга что-то не заметно.

— Я уверен, что ты моя дочь, Элис, — Эвераш будто прочитал мои мысли. — Чувствую. С самого начала ощущал тебя как... свою. Не знаю, поймешь ли ты меня.

Отвела взгляд.

Пойму. Я тоже воспринимала его тьму, как что-то привычное. Но ему я не стала об этом говорить.

— Предположи я хоть на мгновение, что у нас с Ильми мог тогда родиться ребенок, сразу, как только увидел тебя, догадался бы, кто передо мной. Никаких доказательств бы не потребовалось — ни слов, ни артефакта. Но если тебе нужно подтверждение…

Он протянул руку раскрытой ладонью ко мне, и кулон на шее тут же чуть нагрелся, завибрировал.

— Что ты чувствуешь?

— Тепло... — произнесла сдавленно.

— Медальон отдал весь запас энергии и «заснул», поэтому я и не услышал его сразу. Но он по-прежнему откликается на мой зов, — удовлетворенно заключил Эвераш. — Ты не сумела бы надеть его, если не была бы моей. Нхоран подчиняется только тому, кому алхор его лично передал, или в ком течет его кровь.

Он осекся, а потом пробормотал зачарованно:

— Дочь... Моя дочь... До сих пор не могу прийди в себя...

— У меня нет магических способностей. Ни капли. Я самый обыкновенный человек... Пустышка... — Я облизала пересохшие от волнения губы. Как ни тяжело, но я должна это сказать. Лучше сейчас все выяснить, чем потом, поверив, разочароваться. — Вероятно, вы не захотите...

— Нет способностей? — прищурился Эвераш. — Я так не думаю...

— Меня проверяли. Храмовники в детстве. Потом фамильяры.

— Храмовники, значит? Благодарение Сахтару, они не всемогущи. А что касается фамильяров... — он весело усмехнулся. — Эти точно видят все, да не всегда откровенны. Поверь, никто не знает их лучше меня, они те еще затейники. И логика у фамильяров очень своеобразная, порой непонятная и, уж точно, не человеческая. Элис, — неожиданно поменял он тему. — Ты ведь меня видишь?

— Не очень ясно, но, да, вижу. Отдельные черты и особенно четко — глаза.

Эвераш удовлетворенно кивнул, словно получил еще одно подтверждение своим мыслям, но заговорил о другом.

— Мне нужно о многом рассказать тебе, Элис, объяснить... Надеюсь, ты поймешь... Вы с мамой поймете... Очень надеюсь... Но одно могу обещать твердо уже сейчас. Я нашел тебя и ни за что больше не потеряю. Не откажусь, что бы ни случилось. Ты...

Продолжить он не успел. Снаружи послышались крики, заполошно залаяла собака, и, выглянув в окно, я увидела возле крыльца Остара, а у его ног неподвижную фигурку, которую я приняла сначала за каменную глыбу.

Хвич...

Не заметила, как оказалась во дворе. Эвераш, наше неожиданное родство, слова, намеки, недослушанные оправдания — все это ждало столько лет и вполне может еще подождать. А вот горгул — точно нет.

Закрытые глаза, смятые крылья, сложенные на груди передние лапы, поджатые задние... Фамильяр лежал на боку, съежившись, словно пытаясь сжаться в серый каменный комок, и не подавал никаких признаков жизни. Даже не дышал.

Опустилась на колени, погладила свое верное чудище по голове.

— Хвич!

Горгул даже не дрогнул.

— Что с ним? — я подняла взгляд на стоявшего рядом алхора.

На объяснения не надеялась, вряд ли высший станет откровенничать со случайно встреченной сегодня варрийкой, но мне, как ни странно, все-таки ответили.

— Магическая кома. Перенапрягся, отдал все силы и часть жизненной энергии. Чтобы не погибнуть, впал в анабиоз, — высший замялся, подбирая понятное мне сравнение. — Такое состояние называют иногда «мнимой смертью».

— Смертью? — ухватилась я за знакомое слово. — Значит, он может и не прийти в себя?

— Сам горгул точно не очнется и, если вовремя не найти и не помочь, погибнет. Поэтому мы так настойчиво его искали. Но теперь все будет в порядке. Лорд Эвераш знает, что делать, справится и с комой, и с ее последствиями. Именно для этого он здесь. А потом связанный с фамильяром высший подключится. Мы не дадим ему уйти за грань, не волнуйтесь, Элис.

Мы не дадим... Эвераш справится... Айтон подключится... А мне остается послушно отойти в сторону и ждать, что получится, так? Нет уж. Это не их, а именно меня Хвич спасал, защищал. И я сделаю все, чтобы поддержать его…

«Ты кровь… Я охранять…» — мелькнул в памяти обрывок давнего разговора.

Хвич выполнил свою часть соглашения, и я исполню свою. Хотя, я и без всякого договора сделала бы то же самое.

— У вас есть нож? — снова взглянула на алхора.

— Нож?

— Ну да. Нож, кинжал... Что-нибудь острое.

— А зачем вам...

— Дай ей свой кинжал, Тар, — раздался за моей спиной голос Эвераша. Надо же, а я даже не заметила, что он успел к нам присоединиться.

Остар молча, без возражений и лишних вопросов, протянул мне оружие.

Нетерпеливо выхватила из его рук узкий короткий клинок и полоснула по ладони. От резкой боли на миг перехватило дыхание. Вдохнула... Выдохнула... Поднесла пальцы к губам горгула, щедро орошая их кровью, и позвала. Настойчиво. Отчаянно. Не вслух, нет, а про себя, беззвучно, как меня и учили.

— Хвич, миленький, очнись! Вернись ко мне. Пожалуйста.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом фамильяр шевельнулся, приоткрыл рот, и моей ладони неуверенно коснулся шершавый язык.

— Вкусно... — донеслось издалека тихим, срывающимся эхом. — Еще...

И я облегченно улыбнулась.

Некоторое время горгул жадно собирал стекающие с руки капли, потом лизнул рану, залечивая, и открыл глаза. На меня вопросительно уставились два пока еще немного мутных рубина.

— Жива... — удовлетворенно проворчал Хвич. — И Хозяина нашла. Хорошо.

Он разогнулся, неуклюже приподнялся, переступил с лапы на лапу, разминаясь. В разные стороны брызнула мелкая каменная крошка и я невольно закашлялась. Фамильяр заботливо помахал у меня перед носом крылом, то ли разгоняя пыль, то ли посыпая меня ею еще больше, и повернулся к Эверашу.

— Сказал ей? Вижу. Да. Запрет снят, — странно, он вроде бы обращался к алхору и говорил мысленно, но, тем не менее, я его прекрасно слышала. — Теперь все узнают... Наша…

Когтистая лапа любовно и вместе с тем очень собственнически погладила меня по плечу.

— Наша, — согласился Эвераш. А потом вскинул голову и, обращаясь к явно изумленному всем происходящим Остару, пояснил: — Элис моя дочь.

Вот так, просто и спокойно. Не колеблясь и не сомневаясь, объявил во всеуслышание о нашем родстве и признал меня перед другим высшим.

Надо отдать должное Остару, если он и удивился, то никак этого не показал. Коротко кивнул, словно три коротких слова полностью все объясняли, и вежливо поклонился:

— Леди…

А вот Хвич не скрывал своего торжества. Приосанился, довольно оскалился и выпалил с гордостью:

— Это я. Я нашел. Первый… Берег. Привел... — насупился и нехотя уточнил: — Почти привел.

— Спасибо, — церемонно поблагодарил его Эвераш и тут же сменил тон на более серьезный: — Сколько у нас времени?

— Совсем нет, — на непонятный вопрос последовал незамедлительный, но такой же неясный ответ. — Я проснулся, он узнал. Сейчас появится. Попробует забрать.

— Даже так? Хм… Ну это мы еще посмотрим, — усмехнулся лорд. — Иди сюда, Элис. — Он протянул мне руку, помогая встать.

Вовремя. Не успела я подняться и отряхнуть платье, как неподалеку закрутилась дымная воронка, предупреждая, что скоро к нам присоединится еще один высший.

Еще до того, как переход полностью открылся, я уже знала, кого увижу. Сердце обожгло резкой болью, словно в него ткнули раскаленной иглой, нить от которой тянулась туда, в самый центр расцветающего перед нами сумрачного цветка. Закашлялась, восстанавливая дыхание. Эвераш бросил на меня острый взгляд, помрачнел, но ничего не сказал. Лишь быстро шагнул вперед, загораживая меня от алхора, позади которого уже исчезала теневая тропа.

— Здравствуй, Айт.

Айтон…

Когда мы последний раз встречались? Две недели назад? Больше? Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

Я так и осталась стоять в тени Эвераша, не желая попадаться на глаза гостю. Он пришел не ко мне, а к высшим, вот пусть с ними и общается. Но никто не мешал мне ловить каждое сказанное им слово.

— Лорд Эвераш. Спасибо, что откликнулись на просьбу и отыскали моего фамильяра. С ним все в порядке?

— Почти. Через несколько дней полностью придет в норму, но пока необходимо наблюдение. Я забираю его с собой.

— Хорошо, как скажете, — заметное облегчение в голосе Айтона тут же сменилось напряжением. — Мне нужно с ним поговорить. Это очень важно. И срочно. Иди сюда, Хвич!

Горгул, до этого неподвижно сидевший у ног Эвераша, встрепенулся и...

Наверное, я слишком расслабилась, почувствовала себя в безопасности, а еще упустила из виду, каким непредсказуемым может быть Хвич, поэтому то, что случилось дальше, явилось для меня полной неожиданностью. Наглое чудище тряхнуло крыльями, потянулось и с силой пихнуло меня в бок, выталкивая из-за широкой, надежной спины лорда.

И с этим вот коварным монстром я совсем недавно щедро делилась кровью, беспокоилась о нем, а он... Если потом попытается оправдаться тем, что все получилось совершенно случайно, ни за что ему не поверю.

— Элис... — короткий возглас Айтона разорвал повисшую во дворе тишину, и я забыла обо всем, жадно всматриваясь в его лицо. Странно, хотя нас уже ничего не связывало, я по-прежнему отчетливо видела каждую черточку.

Горькие складки у рта, закаменевшие губы, еще недавно такие нежные чувственные, потухший, угрюмый взгляд... Мой высший выглядел уставшим и каким-то изможденным. Они его там что, совсем не лечат? Куда смотрят целители? Сюфре?

Хотелось подойти, разгладить суровые морщины на лбу, шепнуть что-нибудь глупое и ласковое. Закусила губу — сильно, до отрезвляющей боли, чтобы не поддаться соблазну. Не мой, пора уже это запомнить. Чужой... Пусть теперь другая его утешает. Та самая, которую он ласково и доверительно называл «Ренни».

Удар сердца... Еще один...

Время остановилось, замерло, давая нам возможность изучить друг друга, коснуться взглядами, а потом стремительно, нагоняя упущенные мгновения, понеслось вскачь.

— Лис... Жива... — и столько радости было в знакомом голосе, что на душе невольно потеплело.

Беспокоился. Значит, я не совсем ему безразлична.

— Как ты? Почему неожиданно пропала? Где Виаст? Что с вами случилось?

Град вопросов, и Айтон рванулся вперед, чтобы тут же резко отпрянуть, будто врезавшись в незримую стену.

— Отряд сопровождения попал в засаду, — пояснил Эвераш сухо и потянул меня за локоть, решительно придвигая поближе к себе. — Мои люди ведут расследование. Подробности узнаешь в крепости.

Айтон проследил за его ладонью, так и не отпустившей моей руки, и недовольно нахмурился.

— В чем обвиняется эта леди?

— Ни в чем. Мы встретились здесь, на постоялом дворе, и Элис помогла нам в поисках фамильяра. Я взял ее под свое покровительство.

Что?

— Что? — Айтон гневно сжал кулаки. — Вы не можете этого сделать.

— Почему?

Чем мрачнее становился Айтон, тем спокойнее выглядел Эвераш. Создавалось впечатление, что он специально дразнил гостя, играл с ним, как старый опытный хищник с молодым, глупым щенком. Но при этом зорко следил за его реакцией. Точно хотел увидеть что-то, понять…

— Потому что это моя женщина, — Айт снова попытался шагнуть вперед, а когда не получилось, ударил кулаком о задержавшую его преграду и с вызовом повторил, не сводя глаз с противника: — Она моя.

— Вот как, — громкое заявление не произвело на Эвераша никакого впечатления. — Странно, а я и не заметил на ее руке нхорана. Совсем плохо стал видеть. Ничего не поделаешь, старость, — только глухой не расслышал бы в его словах иронии. — А, давай, спросим у самой девушки? Элис, что тебя связывает с лордом Айтоном?

— Ничего. Больше ничего, — ответила глухо. — Он разорвал договор и отпустил меня, убрав с запястья свой знак. Отослал прочь.

— Вот видишь, — улыбнулся Эвераш. — Элис утверждает, что свободна. Значит, я имею полное право предложить ей свое покровительство.

Справедливости ради, собралась добавить, что Эверашу я тоже ничего пока не обещала, даже признать родство, но меня неожиданно схватили за подол платья.

— Молчи, — фыркнул отирающийся рядом мелкий пакостник. — Хозяин знает, что делает. — И так он произнес это «Хозяин», что сразу стало ясно, речь точно идет не об Айтоне. — А ему, — когтистый палец бесцеремонно ткнул в Айта, — урок. Пусть думает.

Меня еще раз дернули за юбку и снова приказали:

— Молчи!

И не то, чтобы я послушалась этого интригана, но момент для откровений был явно упущен.

Воздух словно сгустился, и от Айтона в сторону Эвераша нескончаемым потоком хлынули тени. Они бились о не видимое глазу препятствие снова... снова и снова. Мне даже показалось, я слышу слабый треск.

Лорд несколько мгновений молча наблюдал за попытками Айтона прорваться, потом махнул рукой, и на двор упала непроницаемая тьма. Когда она рассеялась, теней больше не было, а сам Айтон стоял, пошатываясь, из носа у него выступила кровь.

Прикрыла глаза, сдерживая желание подбежать к нему, помочь. Неугомонный Хвич тут же вцепился мне в руку, сжал, больно царапая когтями.

— Силен, — выдохнул Эвераш, не скрывая своего восхищения. — Еще пару лет, и сможешь потягаться со мной на равных. Но не сейчас, — тон его резко изменился. Теперь он говорил жестко и твердо. — Я забираю Элис с собой. Это не обсуждается. Если тебе нужны объяснения, я готов их предоставить. Найдешь меня в крепости, там и поговорим. Поверь, нам есть, что обсудить. Но сначала отправишься к целителям, и не в Кайнасе, а в крепости.

— Сюфре вполне достаточно, — упрямо буркнул Айтон. — Он...

— Самый опытный и способный, — подхватил Эвераш. — Знаю. Но один он не справится. Теперь уже нет. Неужели ты сам до сих пор не понял, что с тобой происходит?

— Я ж говорю, дурак... — проворчал Хвич, и, судя по тому, как дернулся Айтон, на этот раз горгула услышали все.

— Мне жаль, — произнес Эвераш и добавил уже громче: — Лорд Айтон Нетгард, как полномочный представитель совета, я отзываю вас из Кайнаса. до полного выздоровления. Остар, проверишь. Элис, — теплая рука бережно сжала мои плечи, разворачивая к дому. — Идем.

Шаг... Другой...

Было физически тяжело тронуться с места, начать двигаться, оставить Айтона одного, во дворе. Но я все же ушла. И даже короткое отчаянное: «Лис», ударившее в спину, хоть и заставило сердце биться чаще, не остановило.

Что бы я не чувствовала к Айтону, душу продолжала жечь обида. Не поверил, не выслушал, прогнал. А еще я помнила… слишком хорошо помнила нежное «Ренни», которое он шепнул своей невесте. Смешно, но именно это короткое слово, сказанное в тот тяжелый момент, я никак не могла ни забыть, ни простить.

А еще я просто жаждала немедленно поговорить с Эверашем и понять, наконец, что за представление он здесь только что устроил.

Оглянулась, только когда за спиной с шумом захлопнулась дверь. В просторной трапезной мы были одни. Постояльцы исчезли, благоразумно затаившись по своим комнатам. Остар задержался снаружи. Горгул...

— Где Хвич?

— Во дворе. Им с Айтоном есть, что обсудить, — Эвераш на мгновение запнулся и твердо закончил: — Нам с тобой тоже.

Это верно. Я ведь о многом хотела расспросить. Но встреча с Айтоном разбудила воспоминания, которые я изо всех сил старалась поскорее похоронить в памяти, и окончательно выбила меня из равновесия.

Бессонная ночь у постели умирающей мамы, тягостное, тоскливое ожидание неизбежного конца. Прибытие высших, отчаянный, почти безнадежный торг с ними. Товиль, рассказ служанки, потерявшая рассудок леди Олиция. Спешное возвращение на постоялый двор, нежданно-негаданно обретенный отец, Хвич, которого пришлось отпаивать кровью, и, наконец, появление Айтона. Слишком много событий и впечатлений для одного дня. В душе царила сумятица, в голове роились тысячи догадок и предположений, сплетаясь в один растрепанный ком, но усталость и потрясение уже брали свое. В висках молотками стучала кровь, руки тряслись от напряжения, и у меня никак не получалось собраться с мыслями...

— Зачем вы сказали Айтону, что берете меня под свое покровительство? — озвучила первый попавшийся вопрос, пока он не ускользнул, как другие. — Это ведь неправда, я ничего вам не обещала. Мы только встретились, двух слов друг другу не сказали, и я не уверена...

Остановилась, подбирая слова. Так, чтобы не обидеть, но сразу показать, что не намерена бездумно подчиняться его воле.

— Не уверена, что захочешь со мной общаться, — спокойно договорил за меня Эвераш. — Понимаю. Ты не знаешь, почему я тогда исчез, как жил, все эти годы, и что планирую делать. Сомневаешься, что маму обрадует мое внезапное появление, и она согласится общаться после стольких лет разлуки. Ты не доверяешь мне. Опасаешься предательства. Не желаешь впускать меня в свою жизнь, — перечислял он негромко, но четко. — Так?

— Да.

Я не стала смущаться и отнекиваться. Все правильно. Не знаю, не доверяю, не представляю, как отреагирует мама, и что мне теперь со всем этим делать.

— Ты даже отцом меня ни разу не назвала, — в тоне Эвераша мелькнула горечь.

Не назвала, тоже верно. Даже про себя. И бросаться с восторгом на шею возникшему из ниоткуда родителю пока не стану.

Боюсь, этому, явно высокопоставленному алхору, вообще не нужна такая проблемная дочь. У меня ведь даже со способностями непонятно, что творится, то ли есть они, то ли их все-таки нет. А находиться рядом с ним «из сострадания» — унизительно и противно. Лучше уж вернуться в имение, где мы сами себе хозяйки, а если это невозможно, поселиться где-нибудь в Лагоре, подальше от всех.

— Я сегодня впервые вас увидела...

— Я тебя тоже, — улыбнулся Эвераш. — По-моему, пришло время познакомится поближе. Как считаешь, Элис?

Я неопределенно пожала плечами.

— Мы с тобой обязательно побеседуем. Обо всем и очень подробно. Я расскажу о себе, ты — о том, почему вы с Айтоном расстались. Я видел его и ни за что не поверю, что он сам, по доброй воле, разорвал договор и отпустил тебя, да еще и досрочно. Он просто не смог бы этого сделать. Так что нас ждет долгий разговор. Но прежде ты отдохнешь. Обязательно, — голос Эвераша стал жестче, тверже. — И это не обсуждается. Я же вижу, ты с ног валишься от утомления.

Он протянул руку, мягко коснулся моей ладони.

— Мне нельзя задерживаться здесь надолго, фамильяра необходимо поскорее доставить в питомник. Там его уже ждут. Поэтому я… — лорд резко втянул в себя воздух. — Элис, я предлагаю вам с мамой свое гостеприимство. Поверь, так будет лучше всего, — продолжил он торопливо, будто боялся услышать отказ. — Гестина… твоя мама проснется еще не скоро, и ей, в любом случае, понадобятся не только целители, но и наставники. Ее способности разблокированы, и она должна… обязательно должна научиться ими управлять. Если этого не сделать, дар выйдет из-под контроля и уничтожит своего носителя.

— Да, я видела...

Поежилась, вспомнив юного мага из моего детства и уничтоженную им деревню.

— Тем более. Значит, понимаешь, что я не обманываю. Но если тебя это успокоит, я готов поклясться, что не стану навязывать свое общество и докучать назойливым вниманием, а если вы потом пожелаете уехать... — Он на миг остановился и словно через силу продолжил: — Обещаю отпустить вас с мамой, когда и куда пожелаете. С одним условием: прежде я обеспечу вашу безопасность. Надеюсь, тебе достаточно моего слова?

— А ваши близкие... Вдруг им это не понравится?

— Я живу один, — отмахнулся Эвераш. — Так что ты скажешь? Согласна?

— Да.

В ответ я получила ликующую, ослепительную улыбку. Даже не представляла, что этот суровый мужчина способен так улыбаться.

— Хорошо. Тогда не будем терять времени. Хвича перенесет Остар, за Гестиной я сейчас же отправлю целителя с помощниками…

— А Уна?

— Ваша служанка? Она же простой человек? Значит, теневой тропой вести ее не стоит. Не беспокойся, я пришлю за ней своих людей. До границы с Лагором несколько дней конного перехода, через неделю встретитесь. Тебе нужно забрать что-то из комнаты?

Я поднялась наверх, кратко пересказала новости ошарашенной всем происходящим Уне, оставила ей деньги, попросила собрать вещи и предупредила, что за ней скоро приедут. Постояла у постели мирно спящей мамы, наблюдая как спокойно, свободно и ровно она теперь дышит. Надеюсь, когда проснется, она одобрит мое решение. Потом спустилась вниз, поблагодарила Зору, попрощалась с ней, Ларкой, Сани и подошла к ожидающему меня алхору.

— Я готова.

Эвераш притянул меня к себе, оплетая тьмой. Но перед тем, как мы шагнули в портал, вдруг наклонился к моему уху.

— Те слова, что я сказал Айтону, и которые так возмутили тебя... Это и испытание, и урок. Надеюсь, он его усвоит, и не повторит моей ошибки. То, что ты выпустил из рук, пусть на мгновение и с самыми благими намерениями, рискуешь потерять навсегда.