Кариффа ушла первой. Встала, повинуясь властному жесту Верховной, и направилась к Мосту Слез. Венн еще пару мгновений неуверенно потоптался на месте, собираясь что-то сказать, но потом махнул рукой и тоже исчез в портале. Последним поднялся Теомер. Взглянул вопросительно — не на богиню, на меня, дождался ответного кивка и медленно, то и дело оглядываясь, проследовал к переходу.
— Хороший мальчик, — мимолетно улыбнувшись, констатировала Сва, когда и он скрылся из виду, а потом перевела взгляд на меня. — И отчаянно в тебя влюблен. Не ожидала, что высокородный на такое способен, — добавила она с непритворным изумлением.
— А… Савард?
— Савард… — задумчиво протянула Великая. — Твой сиятельный в первую очередь человек долга и носитель силы Ирна. У меня до сих пор нет уверенности в том, как он поступит, если придется выбирать. И чем в конце концов пожертвует: своей привязанностью к тебе или верностью императорскому дому?
— Разве обязательно от чего-то отказываться? — Попыталась скрыть волнение, но не получилось — голос дрогнул, выдавая обуревавшие меня эмоции.
— Очень надеюсь, что до этого не дойдет, — вздохнула моя божественная собеседница, — но ты ведь не хуже меня знаешь, Катя, произойти может что угодно. В любом случае с Боргом тебе было бы намного проще и легче, чем с Крэазом. Вы уже соединены Зовом и кругом, а по мере того, как ваша связь станет развиваться и крепнуть, начнете все лучше чувствовать и понимать друг друга. Самые удачные союзы всегда заключались между жрицей и магом ее круга. Они не предавали, не бросали свою пару, да что там — почти не расставались.
— Нэталина и Джердоро…
— Карающая никогда не любила этого мужчину, — перебили меня резко и холодно. — Да, поначалу она оказывала ему знаки внимания, но только до тех пор, пока не встретила Айара. Беда Джера в том, что он не смирился, не отступился, до последнего дня продолжая надеяться. С Теомером все иначе…
Иначе? Да ничего подобного! Он совершенно так же не принял отказа и с упорством, достойным лучшего применения, продолжает настаивать на своем.
— В случае необходимости саэр готов отречься от права наследования, — будто услышав мои мысли, пояснила богиня. — В пользу младшего брата.
— Что? — вскинулась я запальчиво. — Да этот негодяй уже сейчас такое вытворяет… Трудно представить, что наворотит, если встанет во главе высшего рода. Ему нельзя доверять ответственный пост. Ни в коем случае!
— Спокойнее, дитя, — рассмеялась Сва, — спокойнее… Теомер хорошо знает цену Даниасу. Речь не о нем. Рэдрис и Энальда достаточно молоды и здоровы, чтобы родить еще одного сына. По крайней мере, когда твой связанный спросил, возможно ли это и примет ли стихия мальчика как нового носителя, я ответила утвердительно.
То есть фактически обнадежила Тео, пообещав ему достойного преемника и освобождение от бремени обязательств перед родом. Ну… богиня!
— Так что скажешь, девочка? — Великая точно не замечала или, что вернее, не обращала внимания на мое возмущение. — Ты уверена, что сделала правильный выбор? Преданный, надежный, близкий и понятный Борг, готовый ради тебя на все, и Крэаз, в жилах которого течет гнилая кровь Горта Айара. Может, передумаешь, пока не поздно?
Наверное, стоило стиснуть кулаки, губы, зубы — что там еще полагается сжимать в подобных случаях? — и сказать что-нибудь нейтральное, примиряюще-вежливое, но последняя фраза собеседницы неожиданно разозлила. Разозлила и обидела. Стало неприятно, досадно. Не за себя — за сиятельного. Оказывается, не только люди любят навешивать ярлыки — боги тоже этим грешат.
Кроме того, не давал покоя взгляд Верховной. Заинтересованный, изучающий, оценивающий и… ироничный. Создавалось впечатление, что она сознательно провоцирует меня, подталкивая к «чистосердечному признанию». Опять проверка? Что ж, если богиня так жаждет откровенности, не стану разочаровывать.
— Боюсь, уже поздно, — произнесла сухо. — Кроме того, мы с Савардом прекрасно подходим друг другу. У него — гнилая кровь Горта, у меня, по убеждению саэров, — отравленная кровь Проклятой. Замечательная получится парочка…
— Тебе решать, — как-то уж слишком спокойно, даже добродушно отозвалась Сва, подтверждая тем самым мои мысли. — Смотри только, не пожалей потом.
Похоже, ехидные слова не задели и уж тем более не оскорбили Великую, напротив, порадовали. Будто она ожидала чего-то подобного и теперь была удовлетворена тем, что ее предположения оправдались.
— Так о чем ты хотела со мной поговорить, Катя? — Хозяйка Сэйти Аэрэ провела рукой по волосам, пропуская сквозь пальцы длинные струящиеся пряди, и лукаво прищурилась.
Ответила не сразу, и Верховная, как ни странно, не торопила — терпеливо ждала, пока соберусь с духом, и молчала, не отводя от моего лица загадочного взгляда.
— В моем мире люди не встречаются так просто с демиургами… — начала я наконец.
— Не поверишь, но в моем тоже. В прежние времена даже Избранные удостаивались подобной беседы лишь несколько раз в жизни. И велась она на языке посвященных.
«Изучение языка Великой — сокровенное таинство, — зазвучал в памяти строгий голос наставницы из храмовой школы для девочек. Той, что занималась со мной во сне. — Оно требует полного сосредоточения».
— Зато их с детства обучали правильному обращению, готовили, — упрямо тряхнула головой, — а я не умею общаться с богами и, наверное, недостаточно почтительна… излишне прямолинейна.
— Я это заметила, — усмехнулась Верховная.
— Пожалуйста, не перебивайте. Я всего лишь пытаюсь объяснить, что заранее извиняюсь, если мои слова покажутся грубыми или оскорбительными. Поэтому и попросила разрешения поговорить наедине — чтобы остальные не слышали, о чем пойдет речь. Но промолчать не могу.
— Говори, — мгновенно посерьезнев, напряглась Великая.
— Как я поняла, задача творца, смысл его существования — хранить то, что он однажды создал. И тем не менее мир вашего брата погиб. Ваш удержался на грани, уцелел… Но какой ценой? Что случилось на Урхаде, неизвестно, и, боюсь, мы никогда уже этого не узнаем. Но то, что произошло здесь… Да, вы приняли детей Ирна, но не как приемных, а в лучшем случае как пасынков. За долгие века так и не стали по-настоящему их богиней — не сумели или не захотели. И они это чувствовали. А потом… Как можно было назначить Нэталину Нареченной Ночи и наделить ее такой огромной властью? Неужели вы не увидели в ее душе червоточины? Горт и то догадался, что она способна на предательство. И почему не следили за жизнью своей Избранной? Не направляли ее? Вовремя не предостерегли? — Я выдохнула и подняла глаза, твердо встречая взгляд Верховной. — Не могу отделаться от мысли, что в случившемся есть и ваша вина… Ошибка, недосмотр… И если теперь собираетесь мстить и снова делить людей Эргора на своих и чужих, простите, но я вам не помощница.
Ну вот, кажется, сказала… Все — не все, но основное из того, что накипело, точно.
Сва замерла, закаменела лицом. Ни звука, ни жеста, ни единой эмоции — лишь ярко сверкающие очи стынут на прекрасном бледном лице. В груди болезненно, противно защемило, я даже дышать перестала. Сухие глаза обожгло от мгновенно подступивших слез. Словно тяжелая гранитная плита внезапно упала сверху, сминая, ломая, придавливая к полу. Вспомнила, как в одном из моих снов корчилась у ног рассерженной богини испуганная Нэталина. Не хочу так!
Резко втянула в себя воздух и постаралась расправить плечи, выпрямиться, насколько возможно. Постепенно это получилось, хотя, надо признаться, с огромным трудом.
— Ты понимаешь, кто перед тобой, Катя? — холодный, обманчиво невозмутимый голос, ударившись о стены храма, осыпался вниз острыми кусочками льда.
— Понимаю, Великая. — На миг почтительно потупилась, отдавая дань статусу собеседницы, и вновь решительно вскинула голову.
— Осознаешь, что вела себя непозволительно дерзко? — продолжился безжалостный допрос.
— Да, — тихо признала очевидное.
— Боишься, что накажу?
— Не без этого. — С трудом улыбнулась уголками губ, вмиг ставших какими-то деревянными.
Что уж скрывать? Никогда не причисляла себя к героиням, да и к подвигам не стремилась, если честно.
— Значит, готова взять свои слова обратно? — Верховная прищурилась, впервые за последние минуты демонстрируя хоть какие-то чувства.
— Нет…
— Вот ка-а-ак… — услышала я протяжное и, непроизвольно подавшись вперед, быстро заговорила:
— Еще раз приношу извинения, если мои вопросы показались вызывающими или недостаточно учтивыми. У меня не было желания задеть и тем более оскорбить — лишь стремление разобраться, выяснить все до конца. Без этого я просто не смогу.
Еще несколько мгновений молчания — неловкого, напряженного, тягостного, а потом раздался звонкий переливчатый смех.
— Похоже, боги твоего мира деспотичны и своенравны, дитя, и не терпят ни малейшего инакомыслия.
— Всякое случалось… — пробормотала растерянно.
— Катя, Катя… — Сва уже успокоилась и снова смотрела прямо на меня, серьезно и как-то грустно. — В этом мире уже были покорные, не смеющие возразить Избранные. Они никогда не задавали неудобных вопросов, но… мы обе знаем, чем все закончилось. Не скрою, мне было бы приятнее и проще, если бы на твоем месте сейчас находилась другая девушка — выросшая на Эргоре, воспитанная в должном почтении и умеющая разговаривать с создателем… И тем не менее я рада, что здесь стоишь именно ты. Упрямая, верная данному слову, умеющая сопереживать — порой даже во вред себе, сомневающаяся, настойчивая иномирянка, которую долго испытывали на прочность, но так и не могли сломить. Иногда ты очень напоминаешь мою Одри… Знаешь, она единственная, кто имел мужество возражать. Жаль, тогда я не желала ее слышать. — Лицо Верховной потемнело, словно туча набежала на ясное небо. — Но вечность дала мне достаточно времени на раздумья. Больше чем достаточно… Боги тоже умеют учиться на своих ошибках, и им тоже приходится взрослеть. Не беспокойся, я не думаю о мести. Напротив, собираюсь… Как ты там говорила — превратить приемных детей из пасынков в родных?.. Именно так. Любить всех одинаково, но и наказывать тоже в равной мере. В память о брате я позволила саэрам жить по своим законам и придерживаться собственной веры. Зря… Творец у этого мира один, и Верховная богиня у всех его жителей тоже должна быть одна. Согласна?
Машинально кивнула. С подобным утверждением трудно спорить.
— Хорошо, — довольно повела плечами Великая, — только, дитя, не советую все же забывать, кто я.
— Да я и не…
— Почаще вспоминай мое имя, особенно когда решишься на очередную дерзость. — Сва вскинула руку, отметая торопливые оправдания. — Это удержит тебя от многих необдуманных поступков. Открою маленькую тайну: боги все-таки довольно вспыльчивы. И то, что я позволила тебе сегодня, окажется недопустимым уже через несколько месяцев, когда ты пройдешь обучение и сможешь полностью отвечать за свои поступки.
— Обучение? — я выхватила из фразы собеседницы самое интересное.
— Да. Сейчас вас ждут занятия, занятия… Ничего кроме занятий. Только когда вы будете готовы, мы обсудим дальнейшие действия, и ты сможешь наконец решить судьбу тех, кто от тебя зависит.
— Решить судьбу?.. — Кажется, я перестала что-либо понимать и последнюю пару минут только и делаю, что задаю вопросы. — Это вы о высокородных или о нарах?.. Маги еще…
— Нет, — хмыкнула Верховная, — я говорю о твоих личных долгах. О тех людях, которые напрямую связаны именно с тобой. Ты взяла на себя определенные обязательства — вольно или невольно, и теперь только тебе решать, жить им или умереть. — Она помолчала, а потом добавила с некоторой долей ехидства: — Как видишь, не только мне придется учиться ответственности.
Не знаю, как насчет вспыльчивости, но вот мстительность — пусть и такая мелочная — творцу Эргора точно свойственна.
* * *
— Мы не магини. Жрицей недостаточно родиться, ею нужно стать. — Моложавая изящная блондинка в упор смотрела на нас с Кариффой синими, прозрачными, как лесное озеро, глазами. — Задача учителя — дать знания. Но своим даром ученицы должны овладеть сами. — Она взвилась вверх призрачной тенью и, нависнув над нашими склоненными над книгой головами, сурово вопросила: — Понятно?
Надо же, вот и воплощение новое получила, а привычки прежние остались. Разве что разговаривает теперь сама, а не требует, чтобы ее постоянно озвучивали.
— Понятно?!
— Да, наставница Иравит, — поспешно согласилась Кариффа. Наида Игерда Крэаза, никогда ни перед кем, кроме богини, не робевшая, глубоко уважала и откровенно побаивалась бывшую владычицу.
— Кэти?.. — высокий властный голос стал еще строже.
— Понятно, наставница, — подтвердила рассеянно, размышляя о том, что я, увы, ошиблась. Мстила Сва не так уж и мелко. Просто отсроченно.
Вольпену и Теомеру в педагоги достался призрак какого-то древнего архимага. Спокойный, выдержанный, немного суховатый, но в целом доброжелательно настроенный старец, безмерно довольный тем, что его вернули из небытия, да еще и приставили заниматься любимым делом. «Готовить юнцов к подвигам», — как любил говаривать он. Фредмир никогда не придирался по мелочам, не докучал нотациями, цитатами и в целом пребывал в благодушном настроении.
Нам же Сва, не скрывая многозначительной усмешки, «выдала» Иравит, дух которой перед этим вызвала из дневника. Нет, владычица, безусловно, знала если не все, то очень многое, рассказывала подробно, спрашивала дотошно, но, когда она начинала сыпать своими любимыми афоризмами, это могло достать даже мертвого. Впрочем, я все же была пристрастна. Ту же Кариффу все устраивало. Она просто светилась от счастья и с каждым днем, кажется, все больше молодела.
— Если все понятно, очень надеюсь в следующий раз не только услышать, что вы запомнили, но и увидеть, чего достигли. — Наставница медленно опустилась на пол как раз перед моим стулом. — Особенно это касается тебя, Кэти. Великая подпитывает Кариффу и после ритуала вернет все, что когда-то забрала. Но искра твоей родственницы едва тлеет. А вот у тебя не просто большой — огромный дар, это не считая того, что в твоем амулете заключена сила двух Избранных. Ты способна легко стать Видящей. А ведь сказано: «Кому много дано, с того много спросится»…
Вздохнула, молча соглашаясь со справедливыми упреками. Я добьюсь, обязательно… Сделаю все, что в моих силах, но найду эти чертовы Пути ради того, чтобы встретиться с Савардом — богиня отказывалась открывать портал, терпеливо поясняя всякий раз, что я и сама в состоянии его создать, стоит только по-настоящему захотеть. И ради тех, за кого теперь отвечала, — Вионны и Эоноры.
Загруженные до предела дни мелькали, как осколки разноцветных стеклышек в старом разбитом калейдоскопе, складываясь в одну и ту же картину. Солнечная погода сменялась дождливой или ветреной, потом снова наступала жара, но мы этого и не замечали. Все время поглощала учеба — с перерывами на еду, небольшой отдых и сон. Когда владычица «дрессировала» одну из нас, вторая повторяла пройденное и тренировалась самостоятельно. Кариффе пришлось тяжелее, чем мне, она осваивала еще и древний язык, который я давно уже выучила. Но наида Игерда взялась за дело с завидным упорством и энтузиазмом, и если вначале я читала ей вслух, то очень скоро необходимость в этом отпала.
Кариффа напоминала мне Вольпена. Мужчина и женщина, сирра и маг — совершенно чужие друг другу, отличающиеся по положению, возрасту, умениям и, как теперь выяснилось, расе, — они оказались удивительно близки по духу. Оба страстно мечтали о свободе, понимали, что без соответствующих навыков и умений они ее не удержат, и готовы были учиться до изнеможения.
Первые занятия проходили только под руководством Иравит, но постепенно, по мере того как росли наши успехи, наставники объединили усилия для проведения совместных уроков. Они обучали нас чувствовать и понимать друг друга мгновенно, интуитивно, подсознательно, действовать как единое целое, почти не задумываясь.
— Жрица и два мага… Всего два! Представляете? Я — нет! Как ни старайся, многого они не добьются, — скорбно вещала владычица. — Это стихии знают, что такое, а не круг…
— Стихии, пожалуй, тоже не знают, — успокаивающе гудел Фредмир. — Ну ничего… Мальчики у нас талантливые, да и девочка очень способная, просто загляденье. Вот освоится, выйдет в мир, бросит Зов — сразу сбегутся со всех сторон одаренные. Помяните мое слово, еще отбиваться придется.
— Посмотрим, — сурово поджимала губы наставница, тщетно пытаясь скрыть довольную улыбку. Но я замечала, достижения строптивой ученицы искренне ее радовали. Не меньше, чем меня.
В каком восторге я была, когда наконец-то удалось первый раз увидеть Пути. К тому моменту Иравит уже рассказала, что жрицы не строили переходы, как саэры, и не применяли артефакты, вычисляя точки входа и выхода, как маги. Они практиковали совершенно иной способ передвижения.
«Я Видящая», — ответила когда-то хранительница Эфрады на мой вопрос о том, пользовалась ли она раньше портальными камнями. Теперь я прекрасно понимала, что это значило. Действительно, Видящие не нуждались ни в порталах, ни в различных приспособлениях, чтобы свободно перемещаться из одного места в другое. Они шли Путями. Но одно дело — понимать, и совсем иное — разглядеть воочию.
Невероятное, завораживающее зрелище.
Маленькие и большие, узкие и широкие, короткие и извивающиеся длинной серебристой лентой, Пути вели из измерения, где находился Сэйти Аэрэ, а затем густой капиллярной сетью покрывали весь Эргор. И я могла легко пройти каждым из них, моментально оказавшись в любом уголке этого мира. А еще я, как носительница силы двух Нареченных, сумела бы проложить новые.
Теоретически…
Практически же мы были заперты в Сердце Ночи. Сва оставалась еще слишком беспомощной, слабой и до проведения ритуала, который освободил бы ее из кристалла, не желала рисковать своими единственными сторонниками. Лишь однажды она открыла Теомеру с Вольпеном портал в дальнее поместье младшей ветви Боргов — чтобы пополнить изрядно истощившиеся запасы.
Исчезновение наследника одного из высших родов, как уверила нас Великая, все еще держалось в секрете. Поэтому старшего сына Рэдриса и его личного мага встретили с глубочайшим, я бы даже сказала, трепетным почтением. Может, и удивились про себя, но никак этого не продемонстрировали. Без лишних вопросов выдали требуемое и молча следили, как в пространственном кармане мэтра один за другим исчезают мешки с провизией. По возвращении Венн сгрузил все добытое в кладовой, осчастливив неожиданно возникшим изобилием кухонных духов, и мы посчитали продовольственную проблему решенной. Временно. А там посмотрим.
Вечерами я неизменно приходила в комнату, где лежала наша невольная пленница. Состояние воспитанницы Арвита оставалось неизменным — она словно остановилась у последней роковой черты, замерла в стазисе, потерявшись между жизнью и смертью. Внешне девушка выглядела так же, как в тот день, когда мы попали сюда, но я остро ощущала, чувствовала всем своим существом, как, капля за каплей, ее покидает энергия, и видела — теперь я умела это делать — как меркнет свет чужой души.
Я садилась возле кровати, смотрела на бледное, изможденное лицо, на впавшие щеки и темные круги под глазами и размышляла, размышляла, размышляла…
Об Эоноре, о Вионне, о моих поступках, связавших их судьбы, и о том, что же мне теперь со всем этим делать.
Где-то очень далеко отсюда, в золотом дворце Соот Мирна жила маленькая женщина с прекрасными пепельными волосами и бездонными глазами, которые только недавно перестали быть абсолютно, беспросветно пустыми. Благодаря эликсиру, который я выпросила у Матери-настоятельницы, ей стало лучше, и у нее наверняка появилась надежда, что все еще сложится хорошо. Но действие микстуры подходило к концу, потом состояние наиды императора резко ухудшится, а значит, надо что-то решать. И не кому-нибудь, а мне.
Я брала полотенце, вытирала бисеринки пота на лбу Эоноры и думала о том, что именно из-за меня она оказалась здесь в таком плачевном состоянии.
— Нельзя воспользоваться чужой дорогой к Сердцу Ночи, Катя. У каждой жрицы она своя, — звучал в памяти голос Верховной. — Но можно позвать сестру с собой. Разрешив ей пройти по твоим следам, ты взяла на себя полную ответственность за ее дальнейшую судьбу.
— Но я ничего такого не делала…
— Уверена? Страж никогда не ошибается. Если он пропустил недостойную, то только потому, что этого захотела ты.
И я вновь и вновь прокручивала перед внутренним взором ту последнюю сцену на перевале Онтир…
Вот Теомер помогает подняться Вольпену, мы с трудом продвигаемся вперед, и за спиной сгущается туман, отсекая нас от Арвита и его спутников…
Шаг… другой… третий…
Тишина… какая же здесь пронзительная, оглушающая тишина…
— Эо, нет! Куда ты? Вернись… — раздается позади истошный вопль…
Эонора? Что с ней? Что там случилось?
Невольно я мысленно тянусь к сопернице, желая понять, что же происходит. И тем самым, не ведая, бессознательно связываю нас. Забираю девушку с собой в Сэйти Аэрэ, увожу своей дорогой, становясь, в соответствии с древним законом жриц, ее Старшей…
— Теперь тебе решать ее судьбу, — голос Верховной строг и печален.
— Что же мне делать, Великая?
— Ты знаешь, дитя, — легкая улыбка на миг смягчила суровость слов, — ты знаешь. Осталось лишь выбрать…
А по ночам, ложась в постель и закрывая глаза, я отчаянно пыталась «докричаться» до Саварда, вызвать его в свой сон. Но все было тщетно. Сначала возникали какие-то неясные картинки, мелькало встревоженное лицо сиятельного, долетали обрывки фраз, слов, но потом все исчезало.
— Ритуал, Катя… Все после ритуала…
Я так ждала предстоящей церемонии… Училась, ела, отдыхала, спала, общалась с друзьями, наставниками, богиней и все время ждала.
Наконец назначенный день настал.