Дни после встречи с императором потекли длинной однообразной чередой. Выходить из покоев мне пока не позволяли, даже вставать с постели разрешали лишь на несколько часов — пройтись-посидеть во внутреннем дворике. Начала чувствовать себя настоящей образцово-показательной женщиной для утех, только кресла-качалки для полноты картины не хватало. Как у Вионны.

Мысли о хозяйке Закатного не давали покоя. Что она собиралась сообщить мне, зачем приходила? Предупредить? Поведать тщательно скрываемую страшную тайну? Просто по-бабьи поплакаться и пожаловаться на жизнь? Нет, последнее вряд ли. Конечно, женщина понемногу оттаивала, но до дружбы между нами было еще ой как далеко. Хотелось сбегать — нет, это я погорячилась — добрести до покоев наиды императора и узнать наконец, что ей нужно, зачем она желала видеть меня перед последним днем Поединка Стихий. Но Гарард оставался непреклонен и не давал мне ни единого шанса.

Есть, побольше спать, отдыхать в садике, в перерывах, кривясь, принимать различные микстуры и глотать порошки — так выглядела моя программа-минимум, да, впрочем, и максимум на ближайшее время. Сиятельный полностью поддерживал целителя в этом вопросе.

Савард…

Он теперь почти всегда отсутствовал. Я понимала: у советника императора обязанностей более чем достаточно, он не может все время находиться возле своей наиды. Крэаз и так слишком долго, забросив все дела, практически не выходил из моих покоев. Кроме того, полным ходом шло расследование, и он принимал в нем самое деятельное участие.

На следующее утро после встречи с императором попыталась осторожно расспросить сиятельного, как идет разбирательство. Была готова к тому, что он переведет разговор на другую тему или просто откажется отвечать, как в случае с Хельмой. Но Савард удивил: на мгновение крепко прижал к себе, отстранился, внимательно вглядываясь в мое лицо, и понимающе улыбнулся.

— Ни одной высокородной — жене или наиде — не придет в голову интересоваться этим. Зачем? Мужчина решит все проблемы, накажет виновных и защитит свою женщину. Ты не похожа на других, девочка. Задаешь вопросы, стремишься все понять, распутать… И даже не боишься сообщить о своих выводах императору, словно он сам не способен проанализировать ситуацию. — Его глаза заискрились смехом. — Сирра, указывающая саэру, на что ему стоит обратить внимание, — небывалое зрелище. Никогда не видел Раиэсса настолько ошеломленным.

А я-то не могла сообразить, почему император после моего заявления о невиновности Эктара стал таким ошарашенно-молчаливым, а потом и вовсе, быстро распрощавшись, ушел. Надеялась, его приведенные выводы впечатлили, а он всего-навсего был оглушен новостью, что живая игрушка, оказывается, думать способна. Умею я произвести впечатление!

Вспомнилась фраза из старого анекдота — «Она еще и разговаривает!» М-да, женщины для благородных саэров ничем не лучше обезьянки. Этакий домашний питомец — очаровательный, хорошо выдрессированный и совершенно безмозглый.

— Ты отличаешься от остальных сирр, Кэти, — Савард ласково провел пальцами по моей щеке, — но знаешь, кажется, я начинаю привыкать к твоим странностям. Больше того, они мне нравятся… — его рука скользнула на затылок, притягивая мою голову ближе, — очень нравятся… — Хриплый шепот прямо в губы, короткий сладкий поцелуй, и меня отпустили. — Спрашивай. Если сочту нужным — отвечу.

Ну хоть так, и то хорошо.

Впрочем, ничего принципиально важного мне не рассказали. Следствие топталось на месте, и Эктар по-прежнему оставался главным подозреваемым, хотя Раиэсс и Савард пришли к тем же выводам, что и я. Бывшему опекуну припомнили многое. И наше свидание в поместье Крэаза, когда Тайо, защищая меня от дядюшки, напал на него. И то, что Ритан велел Альфиисе использовать меня в качестве живого щита при встрече с къором Тьмы, — дочурка сдала папочку со всеми потрохами при первом же «разговоре по душам» с императором. Не забыли также, что именно целитель его рода обладал достаточными знаниями, чтобы напитать порошок кадха магией, сделав его смертельно опасным.

Тогда, после истории с отравлением, Эктар поручился за Циольфа. Мэтр твердо настаивал на своей непричастности, и его, предварительно допросив, отпустили. Теперь целитель был взят под стражу и дожидался полной проверки в одной из Башен Совета магов.

Ритан первое время возмущенно кричал о своей невиновности, а потом притих. Судя по всему, он почти смирился с тем, что придется дать добровольное согласие и пройти ритуал взыскания истины. Представляю, как ему не хотелось этого делать. Трудно даже вообразить, сколько воспоминаний о грязных тайнах и подлых делишках хранится в памяти милого дядюшки.

Редкие беседы о ходе расследования были моей единственной отдушиной. С утра до вечера я послушно принимала лекарство, под бдительным присмотром Кариффы ненадолго выходила в садик и выслушивала бесконечные рекомендации и предписания Гарарда. Начала даже прикидывать: не освоить ли мне вышивание от нечего делать? Как и полагается хорошо воспитанной наиде, сотворю портрет господина своего. Интересно, что по этому поводу говорит «Счастливая звезда наиды»? Нет, Крэаза жалко. Изображу лучше Раиэсса — бисером. И в какой-нибудь подходящий праздник подложу ему эту… то есть сделаю подношение от всей моей души.

Так и тянулись дни, монотонно и тоскливо. А вот ночи… Волшебные, теплые, нежные — хотелось, чтобы они никогда не заканчивались, длились и длились. Каждый раз, просыпаясь, я искренне сожалела о том, что наступило очередное унылое утро.

Мне снова стала сниться храмовая школа для девочек, вернее, уже для девушек. Вновь, как до Поединка Стихий, я посещала уроки и, затаив дыхание, ловила каждое слово наставницы. Старательно разбирала задания, заучивала, запоминала, как губка впитывая новые знания.

Но самое главное — ночью рядом со мной всегда был Савард. Чем бы советник ни занимался, кто бы его ни задерживал, спали мы вместе, в одной постели. Чаще всего сиятельный приходил поздно вечером, когда я уже засыпала. Быстро раздевался, осторожно, боясь разбудить, ложился на кровать, обнимал и, удовлетворенно вздохнув, затихал. Я привыкла нежиться в кольце его рук, даже сквозь сон ощущать льнущее ко мне сильное горячее тело. Как жаль, что ночи быстро заканчивались, просыпаться приходилось в одиночестве — Савард, как правило, уходил с рассветом.

Кариффа несколько раз передавала мне приветы и пожелания от Наланты — девушка явно изнывала от желания пообщаться, но в мои покои ее не пускали. Встретиться нам позволили только через неделю. Когда Гарард объявил, что я достаточно окрепла, чтобы принимать визитеров, вздохнула с невероятным облегчением.

Ланти прибежала сразу после завтрака. Прелестная, жизнерадостная, теплая, она наполнила комнату охами и восклицаниями — счастливыми, немного встревоженными — и тонким ароматом ритисов, букет которых сжимала в руке.

— Кэти, — бросилась она ко мне, — наконец-то! Представляешь, я просила брата, просила… говорила, что не буду надоедать, просто узнаю, как ты, посижу тихонько в уголочке, а он так и не разрешил. Сказал: «Моя наида очень слаба, ей отдыхать надо». А сам постоянно сюда ходит. — В голосе девушки звенела беспомощная детская обида. — Как себя чувствуешь? Поцеловать можно? Это не повредит?

— Целуй, — засмеялась, распахнула навстречу объятия, ощущая, как легко и радостно становится на душе.

Все-таки мне ее очень не хватало.

— Лард и Линс тоже мечтали тебя увидеть, но их, конечно, сюда не пустят, — сыпала словами Наланта, глаза ее весело блестели. — Они мне теперь завидуют. Ой, это тебе. — И она протянула букет.

— Линсар собирал? — Воспоминания о младшем сыне Раиэсса вызвали невольную улыбку: вот с кем я с удовольствием сейчас бы поболтала.

— Нет, Аллард. — Сестра Саварда резко поскучнела. — Мне он никогда не дарил цветов, только какие-то подходящие к случаю безделушки по праздникам.

Как нехорошо получилось.

— Это вовсе не подарок, — ласково погладила по плечу поникшую девушку, — просто… пожелание скорейшего выздоровления. Ты же не болела никогда всерьез, вот и не получала ничего подобного.

— Думаешь? — Печаль в ее глазах сменилась надеждой.

Ох, девочка…

— Уверена, — подтвердила решительно.

Да простят меня все местные боги за эту маленькую ложь. Только бы Наланте не пришло в голову специально заболеть, чтобы наследник обратил на нее внимание. Надеюсь, она достаточно здравомыслящая и «правильно воспитанная» для такого глупого поступка.

— Знаешь, Кэти, — уютно разместившись в кресле, Ланти дождалась, пока Юнна заберет ритисы, и продолжила разговор, — я ужасно перепуталась, когда все случилось. А Савард… никогда его таким не видела. Да и Повелитель, — девушка поежилась, — мрачный, злой, даже приближаться страшно. На Паальду вчера прикрикнул при всех, она потом плакала потихоньку. А Альфииса осталась пока в Соот Мирне, ей выделили покои в Рассветном. Ходит одинокая, потерянная.

Значит, сестрица неподалеку поселилась. А как же ее зависимость от родового артефакта и страх перед Тайо? В императорской резиденции всегда есть опасность повстречаться с къором Тьмы. Ладно, это ее проблемы, главное, чтобы на меня их переложить не попыталась.

— Надеюсь, сирра Паальда позаботится о своей гостье, — произнесла спокойно. И как бы между прочим добавила: — Кстати, не знаешь, Альфииса осталась невестой твоего брата? Помолвку не разорвали?

— Зачем разрывать? — Наланта пожала плечами. — Если выяснится, что Эктар виновен, пусть он и один из сильнейших саэров, — придется отвечать. Ты наида советника, никто не имеет права безнаказанно покушаться на твою жизнь. — Девушка негодующе вскинула голову. — Скорее всего, проведут обряд отречения, и главой Воды станет сын Ритана, когда стихия и император решат, что он готов. Для Альфиисы же ничего не изменится. Она старшая дочь рода, да еще и перворожденная, это большая редкость. Просто Савард женится не на дочери главы рода, а на его сестре.

Вот так — просто, ясно и никаких сомнений.

— А ты знакома с Теаром, Ланти?

— Встречалась, — хмуро проронила моя собеседница, — его при каждом удобном случае привозят в Соот Мирн. «Наследника высшего рода должны знать в лицо все саэры», — протянула она противным голоском, явно кого-то передразнивая. — Я даже знаю, что его прочат мне в мужья. Или Лесана Арвита. Сирра Борг случайно обмолвилась.

Что-то не верится мне, что сестра главкобры могла без «указаний свыше» ненароком проговориться.

— А тебе нравится кто-нибудь из них? Хоть немного?

— Супруг не должен нравиться, — помедлив, глухо отозвалась девушка. — Обязанность жены почитать саэра, слушаться и быть во всем покорной его воле.

— Ты ведь пока не жена… — Нежно коснулась тонких пальчиков, нервно сжимавших край платья. — Ланти?

— Ни один не нравится, — выдохнула Наланта тоскливо. — Они противные. Самоуверенные, напыщенные, высокомерные.

Ну, Алларду тоже заносчивости и надменности не занимать. Но любовь слепа. Или Ланти видит в нем то, что незаметно другим, и наследник Айара не так уж безнадежен?

— Кроме того, стихия им почти не подчиняется. Арвит, конечно, намного сильнее, но все равно не такой… — она запнулась, не решаясь вымолвить имя того, ради кого билось ее сердечко, — не такой…

— Я поняла. — Накрыла узкую ладошку своей рукой.

— Кстати, мы видели къоров Теара и Лесана в первый день Поединка. Они выступали на турнире несовершеннолетних. Вифф их сразу победил, еще в самом начале! — Горделиво-ликующего возгласа Наланта сдержать не смогла.

Значит, приглянувшегося мне отважного золотистого котика зовут Вифф. Забавное имя и очень ему подходит. А жирная волосатая амеба и рыжее ушастое нечто — къоры Лесана и Теара? Мда…

Бедная девочка, так хочется ее поддержать, но что в этой ситуации делать, не представляю. Тот, к кому тянется душа, не обращает на нее никакого внимания, а потенциальные женихи вызывают лишь отвращение. Поймала грустный взгляд моей юной подружки и мысленно пообещала: «Если только это будет в моих силах, малышка, помогу. Обязательно!»

— Ланти, — перевела разговор на другую тему, — ты Вионну когда последний раз видела?

— В парке. Мы гуляли все вместе перед Поединком Стихий, Повелителя встретили, помнишь?

Еще бы я не помнила!

— Она приходила вечером после первого дня соревнований. Долго ждала, потом ушла, но очень просила ее навестить. Я не смогла тогда, а теперь меня из покоев не выпускают. Зайди к Вионне, узнай, зачем она хотела меня видеть.

— Но я не могу… без приглашения… — забормотала Наланта, в которой так не вовремя проснулась хорошо воспитанная высокородная сирра.

— Ланти, пожалуйста!

И девушка сдалась.

Когда она убежала, я вздохнула облегченно: все это время визит Вионны не давал мне покоя. Но воодушевление длилось недолго — Наланта вернулась ни с чем. Наида императора отказалась ее принимать.

* * *

— Кэти, а Саэр какую карту бьет? Я запуталась.

— Ланти, ну все же очень просто, смотри: старшая — Стихия, их четыре.

— Почему четыре? Шесть.

— Да, на самом деле шесть, но нам столько не нужно, так что две силы просто не учитываем. Ты вчера сама выбрала, кто из них в игре лишний.

— Вода и Воздух, — поморщилась Наланта.

Вполне ожидаемо, впрочем. Девушке так надоели предполагаемые женихи, что она даже об их стихиях не желает слышать.

— Ладно. Значит, эта карта важнее всех, за ней идут Дваждырожденный, Сирра, Саэр и нары — воин, торговец, ремесленник, крестьянин, слуга. Запомнила?

— Да… — Неуверенный кивок и потом растерянное: — Кэти, но Сирра не может быть старше Саэра, даже самого простого. Никогда.

— Может, — припечатала я твердо. — Мы сами придумываем условия, и у нас женщина главнее мужчины. По крайней мере, некоторых из них. Итак, четыре Стихии, четыре масти — Свет, Тьма, Огонь, Земля…

Вот уже несколько дней мы с сестрой Саварда увлеченно изготавливали карточную колоду, попутно разбирая правила. Прямоугольники из плотной чуть желтоватой бумаги принесли позавчера, и девушка, как оказалось, умевшая и любившая рисовать, с энтузиазмом принялась за дело. Правду говорить не стоило, пришлось соврать, что идея неожиданно пришла мне в голову, когда я, выздоравливая, томилась от безделья. Наланта, бесхитростная и наивная, поверила сразу же. Нехорошо, конечно, ребенка обманывать, но не признаваться же ей, что играю в «дурака» с детства.

— Ланти, когда закончишь?

— Скоро, — отмахнулась девушка, не поднимая глаз, — сейчас Дваждырожденных дорисую, и начнем играть.

— Я выйду ненадолго, ладно? Скоро вернусь.

— Угу. — Наланта продолжала увлеченно что-то вычерчивать. Даже кончик языка высунула от усердия.

Вот и хорошо. Меньше вопросов будет.

— Кариффа, — позвала сидевшую неподалеку женщину и тихо скользнула за дверь.

Наставница догнала меня уже в коридоре.

— Кателлина, куда? — В требовательном голосе слышалось напряжение.

— Хочу сходить к наиде императора, — пояснила, не останавливаясь.

— Тебе запрещено покидать комнаты.

— Знаю, но с Вионной необходимо встретиться, наставница, — остановилась, вглядываясь в строгое худое лицо, — и чем раньше, тем лучше. Она отказала Ланти, надеюсь, меня все же согласится принять.

Старуха с сомнением покачала головой:

— Гарард рассердится, а уж что скажет Крэаз — даже вообразить страшно.

— Они ни о чем не узнают. — Сделала шаг вперед и горячо зашептала, схватив женщину за рукав: — Наланта так увлечена рисованием, что почти не заметила моего исчезновения, телохранители в Закатный не заглядывают, Гарард забрал Юнну и Иду с собой. К тому моменту, как целитель со служанками придут, мы уже вернемся в наши покои. — Кариффа все еще колебалась. — Не могу объяснить, но у меня какие-то нехорошие предчувствия. Вспоминаю о Вионне, и появляется ощущение, что теряю драгоценные мгновения. Даже в груди холодеет. — Потянула старуху за собой, и на этот раз она не стала сопротивляться. Пусть нехотя, но подчинилась.

Своей маленькой победе я радовалась минут десять. Ровно до того момента, когда, свернув в очередную крытую галерею, столкнулась нос к носу с великим и ужасным властелином всея Эргора Раиэссом Айаром. На секунду мы оба замерли — мужчина тоже был ошарашен незапланированной встречей.

Я пришла в себя первой:

— Повелитель… — Потупилась, разглядывая кончики туфель.

— Что ты здесь делаешь, Кателлина? — Низкий голос звучал властно и сухо. — Тебе разрешили выходить из комнат?

— Вот, прогуливаюсь, — ответила на первый вопрос, намеренно «не услышав» второго.

— Кариффа? — Айар недобро прищурился и перевел взгляд на наставницу.

Женщина расправила плечи и упрямо вскинула подбородок.

— Кэти… — начала она, но я не дала ей продолжить. Мало ли что старухе придет в голову ему сообщить.

— А вы к сирре Вионне, Повелитель? — выпалила торопливо. — Решили навестить? Передайте ей, пожалуйста, мои самые лучшие пожелания.

Увидела, как темнеет, становится жестким красивое надменное лицо, и тут же поняла: зря я это сказала. Об императорской наиде вообще упоминать не стоило.

— Нет, — после короткой паузы ровно произнес мужчина, было видно, что невозмутимость далась ему нелегко. — Я шел к тебе, Кателлина.

— А… зачем? Все, что могла, я рассказала, на вопросы ответила. Ничего нового за эти дни вспомнить не удалось. Да вы бы у господина спросили, к чему себя утруждать…

— Хотел узнать, как ты себя чувствуешь, — мой беспомощный лепет резко оборвали, — как идет лечение.

Хм… любопытное объяснение. А у Гарарда или Саварда это нельзя выяснить?

— Пойдем, девочка, — сильные пальцы поймали мой локоть и рванули вперед, прижимая к твердому горячему боку, — поговорим. Заодно и целителя послушаем. Хотелось бы знать, почему он позволил тебе разгуливать по Закатному.

Гарарда подставлять не хотелось.

— Мэтр ни о чем не знает, я ушла без его ведома и разрешения.

Попыталась незаметно отстраниться, но мой маневр угадали и стиснули еще крепче.

— Не дергайся, — предупредил Раиэсс насмешливо. — Я просто помогаю. Ты далеко ушла от своих покоев и еще слишком слаба, чтобы добираться назад самостоятельно.

Ага, теперь это так называется.

До выделенных мне комнат добирались молча. Никто не произнес ни звука, если не считать ехидного хмыканья Айара, которым он встречал каждую мою попытку высвободиться из его рук.

Первое, что бросилось в глаза, когда мы переступили порог гостиной, — довольное лицо Наланты и готовая карточная колода.

— Я все сделала, Кэти, — просияла подружка, вскакивая навстречу. Раиэсс стоял за дверью, и девушка его пока не замечала. — Давай начинать скорее, мне уже не терпится. Как ты сказала, Сирра бьет Саэра?

И она весело хихикнула.

— Почему тебя так забавляет недостойное поведение сирры, Наланта?

Сестра Саварда запнулась, радость в глазах померкла, словно на них набежала тень, ликующая улыбка выцвела, а потом и вовсе увяла. Девушка съежилась и покорно склонилась в надлежащем поклоне.

— Повелитель.

— Здравствуй, малышка. — Император не торопясь прошел в глубь комнаты. — Так о ком идет речь?

Ланти напряглась еще больше, но отвечать не торопилась. Она точно окаменела, застыла, не смея даже головы поднять. Нет, ну что же это такое? Совсем запугали мою девочку.

— О развлечении, — шагнула вперед, тихонько оттесняя Наланту в сторону, — всего лишь о развлечении, Повелитель.

Дождалась, пока пристальный немигающий взгляд, на мгновение коснувшись груди, шеи, губ, остановится на моем лице, окунулась в расплавленное золото глаз и спокойно продолжила:

— Мы… я выдумала игру с картинками, а Ланти их раскрасила по моей просьбе. Вот и все. Скучно целыми днями взаперти находиться. Уроки с наставницей целитель временно отменил, гулять мне не позволяют…

— А ты конечно же беспрекословно подчиняешься запрету, — дернул уголком рта Айар. — Сидишь в покоях, не бегаешь по коридорам Закатного. И чем, по-твоему, в отсутствие господина должна заниматься наида? С утра до вечера ходить по дворцу и смущать умы посторонних саэров? У тебя есть все, чего душа пожелает: роскошные наряды, бесценные украшения, наставница, слуги, сферы разные, даже подружка, чтобы поболтать, нашлась… — Легкий кивок в сторону Наланты. — Вышивай, сочиняй оды, любуйся цветами… что там еще сиррам полагается делать? Так нет же, все время какие-то странные фантазии, — в голосе императора нарастало раздражение, — то прогулки вместо обязательного дара, то сомнительные игры… Что ты опять придумала?

До этой прочувствованной речи у меня еще оставалась надежда, что Раиэсс не заинтересуется моим маленьким изобретением. Подумаешь, собрались мы с Налантой развеяться, затеяли глупое развлечение, что с нас взять, одно слово — женщины. Но сейчас я четко поняла: не отвяжется, придется показывать. Эх, если бы не слова Ланти, может, все и обошлось бы. Ну да ладно, чего уж теперь.

Медленно подошла к столу, разделила карты на стопочки и стала объяснять правила.

— Тридцать шесть картинок, четыре отряда. Самые младшие в каждом отряде — нары, на них только условные знаки: метла — слуга, серп — крестьянин, молот — ремесленник, весы — торговец, меч — воин. А на старших нарисованы лица. Саэры, Сирры, Дважды…

Я запнулась и с недоверием уставилась на только что выложенный на стол прямоугольник. С карты Дваждырожденного Света на меня, сурово сдвинув брови, смотрел Раиэсс Айар. Томимая нехорошим предчувствием, стала быстро перебирать изображения. Так и есть: вот Савард, а это Талейв Омаэ и Рэдрис Борг — главы высших родов, каждый в своей Стихии. Хотела так Наланта или это вышло случайно, но сходство было невероятным.

— Эээ… — только и могла выдавить, лихорадочно подыскивая оправдания.

Но император неожиданно удивил. Подался вперед, взял в руки свой портрет, рассмотрел, перевел взгляд на других Дваждырожденных и заинтересованно спросил:

— Говоришь, выигрывает только один?

Вот с этого вопроса и начались регулярные карточные турниры. До вечера мы играли втроем, а потом к нам присоединился сиятельный. Я как раз азартно забрасывала Повелителя картами, надеясь, что ему не удастся отбиться и он заберет все себе, когда раздалось уже ставшее привычным:

— Что здесь происходит?

Крэаз и Айар быстро усвоили правила и стали обыгрывать не только Наланту, но и меня. С удивлением поняла, что «дурак», оказывается, очень умная игра. Мужчины разрабатывали невероятно красивые комбинации, великолепно запоминали «отыгранные» карты и мастерски выбивали козыри противника. Кате Уваровой с ее детскими навыками до них было очень далеко.

Одно напрягало. Взгляд Раиэсса — то задумчивый, многозначительный, то пугающе жадный — все чаще и чаще останавливался на мне. При каждом удобном случае он садился рядом, как бы невзначай дотрагивался до руки, плеча. Я тщательно контролировала каждое свое слово, старалась не отвечать на его шутки и по возможности находиться как можно дальше, но это мало помогало. Императору неожиданно понравилось играть «двое на двое», и он регулярно брал меня в напарники. Сидя напротив, Айар почти не отрывал от меня горящих глаз — будто связывал, натягивал невидимую, но очень крепкую нить, — и я, не в силах оторваться, тонула в бездонных золотистых омутах.

Савард хмурился, мрачнел все сильнее, по ночам как-то отчаянно прижимал к себе, оплетал руками и ногами так, что становилось тяжело дышать. Не знаю, говорил ли он обо мне с Раиэссом, да и что тут было обсуждать? Повелитель не нарушал приличий и не делал ничего предосудительного. Что бы ни происходило, он не переступал последней грани и не давал Саварду повода себя упрекнуть. А взгляды и касания? Всегда можно вывернуться, заявить, что советнику просто показалось.

Лишь однажды, когда после победы нашей двойки Айар схватил меня в охапку и со словами «молодец, девочка» звонко чмокнул в щеку, Савард сорвался. Выдернул меня из рук императора, задвинул за спину, бросил яростно:

— Не смей!

Раиэсс с силой сжал кулаки, крылья его носа гневно затрепетали, но длилось это недолго. Миг — и он снова взял себя в руки. Прищурился, сказал примиряюще:

— Ты прав, извини.

Для меня этот инцидент стал последней каплей. Я отчаянно искала повода прекратить наши ежедневные встречи с императором. Все разрешилось само собой — помог случай.

Несчастный случай.