Накатила усталость, сдавила, точно железные латы. Ну вот, самодержец явился, и как-то подозрительно быстро. Непохоже, чтобы им с Вионной удалось пообщаться.

— Развлекаетесь? — игриво поинтересовались за спиной.

Попыталась встать, но сиятельный не отпустил, обнял еще крепче, легко лаская пальцами шею. Все, что удалось, — это вывернуться в удерживающих меня руках так, чтобы видеть Раиэсса. На явно провокационный вопрос императора Савард так и не ответил.

— Правильно, — не успокаивался Айар, — зачем зря терять время? Вдруг завтра один из вас тоже надумает утопиться.

Пригляделась повнимательней. Отсутствовал Повелитель недолго, но за это время настроение его кардинально изменилось. Пятнадцать минут назад отсюда ушел раздраженный мрачный мужчина, а вернулся — приподнято-оживленный. Это не просто настораживало — пугало. Лучше уж с трудом сдерживаемая ярость, чем такая неестественная беззаботность на грани срыва.

Неожиданно само собой вспомнилось: «Я сегодня не такой, как вчера. Я голодный, но веселый и злой. Мне-то нечего сегодня терять. Потеряет нынче кто-то другой». Голодным императора не назовешь — хотя, если судить по бутылке в руках, выпить он бы не отказался, а вот веселым и злым — точно. И чем все это нам грозит, пока не известно.

— Извини, Вард, но поединок придется отложить, — покачнувшись, развел руками властитель Эргора, — у меня совершенно нет настроения начинать ритуал вызова сначала. Опять выслушивать ворох напыщенных бессмысленных фраз… Завтра, все завтра. Днем раньше, днем позже — разницы никакой, верно? — Он развязно подмигнул и продолжил заговорщическим шепотом: — А сейчас предлагаю выпить.

Я думала, Крэаз вспылит, выйдет из себя, скажет что-то резкое, но сиятельный меня опять удивил. Аккуратно ссадил с колен, подошел к Айару, несколько секунд всматривался в его лицо, а потом как ни в чем не бывало забрал протянутую бутылку.

— Здесь пусто, Райс.

— Да-а-а? — Император изумленно вскинул брови. — Только что была полная. Еще в коридоре, перед дверью… Или у покоев Вионны?.. Не помню…

Он что, всю дорогу вот так прямо из горлышка пил? И почему шел, а не перенесся порталом? Или по пьяни промахнуться боялся?

— Ладно, — Айар не глядя пристроил бутылку на ближайший столик, — начнем новую. Вард, распорядись, чтобы подали вина. Нет, подожди, — оборвал он себя, — лучше сам принеси. Возьми там у меня розовое биррское, код ты знаешь. Тебя ведь этим вином Эктар спаивал перед тем, как Кателлину подсунуть? Вдруг и мне после биррского повезет? Все равно, если так дело пойдет, скоро новую наиду выбирать придется… — Он тяжело сглотнул и на миг прикрыл ресницы, но тут же снова заговорил преувеличенно бодро: — Тут и подвернется кстати такая вот настойчивая особа. Она-то уж точно не станет каждый раз шарахаться, будто нет монстра страшнее меня на всем Эргоре. Так что, сходишь? А я пока покараулю твою драгоценную наиду… чтобы никто не обидел.

Последние слова граничили с издевкой, хоть и были произнесены самым что ни на есть доброжелательным тоном. С подозрением покосилась на императора: так ли пьян, как хочет показать? Но он даже не взглянул в мою сторону. Тяжело опустился, почти упал в кресло, снова схватил бутылку, потряс, небрежно отбросил.

— Ждешь, пока наставник скончается от жажды, Вард? — буркнул он обиженно, откинувшись на спинку, опустил веки и застыл в этой позе.

И снова сиятельный не стал ни спорить, ни возмущаться. Он вообще выглядел поразительно спокойным. Похоже, поведение императора многое ему объяснило, заставило сделать какие-то свои выводы и странным образом примирило с ситуацией.

— Если ты так хочешь, Райс…

— Хочу, — не открывая глаз, откликнулся Айар.

— Хорошо. Тайо! — Къор Тьмы тут же вскочил на лапы, всем своим видом выражая готовность исполнить любой приказ хозяина. — Полная охрана, исключений нет.

Зверь глухо рыкнул, подошел ко мне, прислонился теплым боком да так и остался стоять рядом, а я поймала мимолетную усмешку Повелителя.

— Хэссаш? — теперь Крэаз смотрел на къора Света.

Тот помедлил немного, но все-таки поднялся, плавно перетек к креслу, в котором сидел император, и опустился на пол у его ног. Вот теперь Раиэсс действительно озадачился. Даже глаза открыть изволил, недоуменно изучая невозмутимого къора рода Айар.

— Кэти, — мне ободряюще улыбнулись, — я скоро вернусь.

Не стала раздумывать над тем, что это — желание подбодрить или предупреждение, что с разговором следует поторопиться, и как только сиятельный исчез в дымке портала, развернулась к императору.

— Как себя чувствует сирра Вионна?

— Об этом ты могла спросить и при Саварде, девочка. Стоило ли его выпроваживать?

— Почему вы решили…

— … что ты мечтаешь со мной поговорить? — ехидно закончил за меня император. — Когда я уходил, он был настроен против нашего общения, причем очень твердо, а теперь сам оставляет наедине. Под охраной, правда, — беглый взгляд в сторону къоров, — и тем не менее… Я слишком хорошо знаю этого упрямца. Он никогда не поступил бы так даже по моему прямому приказу, если бы сам не считал правильным и разумным. За то время, что я отсутствовал, он не узнал ничего нового ни обо мне, ни о моих планах на твой счет. Значит, ты его уговорила. И, что самое любопытное, мой непоколебимый советник с тобой согласился.

Айар нагнулся вперед, оперся о подлокотники и положил подбородок на руки.

— Садись, — бросил отрывисто, — и рассказывай.

— Что с сиррой Бионной? — переспросила еще раз, опускаясь в кресло напротив. — Ей лучше?

— Было лучше, пока я не пришел. — Раиэсс с досадой сжал губы. — При виде меня она пришла в такой ужас, что снова потеряла сознание.

Веселой злости как не бывало. Теперь император казался измотанным, смертельно утомленным человеком. Каким-то отчаявшимся.

— Почему ты не боишься Саварда, радуешься, встречая его, улыбаешься, а она шарахается от меня, будто я порождение Проклятой? Почему, Кэти? Неужели я такое чудовище?

Что тут ответишь? Потому что я не травлюсь силой саэра, как наида Повелителя? Потому что Савард ласков, нежен и каждую свободную минуту старается провести рядом со мной? Потому что я люблю своего мужчину, наконец? Все правильно, но настоящая причина в другом. Я чужая в этом мире, и на меня не действуют его извращенные законы. Если бы Крэазу досталась «нормальная», правильно воспитанная сирра, у него сейчас, скорее всего, были бы те же проблемы, что и у императора.

Но такого Айару я сказать не могла.

— Не стоило брать ее в наиды… — Создавалось впечатление, что Раиэсс смотрит сквозь меня, мыслями находясь сейчас очень далеко. — Я чувствовал, знал, но не удержался. Когда увидел Вионну в усадьбе ее родителей, куда приехал, чтобы заключить помолвку с Паальдой, почудилось, я встретил деву из старых легенд. Милая улыбка, легкое простое платье — казалось, она не шла, а плыла по дорожке парка, такая юная, светлая, чистая. Облако, парящее над землей… Трепещущее на ветру пламя… Нежные губы, что слаще вадбы…

А про вкус губ он откуда узнал? Сразу полез целоваться? Значит, гуляла молоденькая неискушенная девушка в саду, и тут откуда ни возьмись мужик — налетел, схватил и «пробовать» начал, наверняка перепугав бедняжку до смерти. Вот и первая ошибка. А сколько их еще найдется?

— Жену мне подобрал Игерд, и я сразу же согласился, — продолжал между тем мужчина. — Первородная дочь рода Ортис, пусть не высшего, но достаточного влиятельного — самая удачная на тот момент кандидатура. Ее отец правильно все рассчитал и отказывал другим претендентам. Тянул с заключением брачного договора, зная, что наследнику Повелителя скоро придет пора выбирать себе супругу… — Раиэсс презрительно ухмыльнулся. — Паальда, как говорят нары, немного засиделась в девицах, но была красива, хорошо воспитана, послушна, а главное, достаточно сильна и вынослива, чтобы произвести на свет достойных наследников. Стихия полностью одобрила выбор и сразу же приняла невесту. Энальда тоже считалась завидной партией, к тому времени ее уже сговорили за Рэдриса Борга, главу Земли. А вот Вионна… — Император нервно потер лоб и снова откинулся на спинку кресла. — Все сестры-погодки появились одна за другой — большая редкость для высокородных семей, но Ортис хотел сына, а получил его только после третьей девочки. Наверное, частые беременности истощили сирру Ортис. Вионна родилась совершенно не похожей на сестер — слабой, ранимой, — что вызвало крайнее недовольство отца. Выгодно пристроить замуж неподходящую дочь не удалось бы, и ее отправили в обитель, чтобы потом продать в наиды.

Голос мужчины звучал негромко, монотонно, казалось, он вовсе позабыл о моем существовании, и я замерла, боясь шевельнуться, даже вздохом спугнуть настроение Айара. Уверена, впервые в жизни он говорил настолько откровенно, и то лишь потому, что сильно расстроен и пьян. У саэров не принято общаться «по душам», а с женщинами высокородные встречались только по необходимости и доверительных бесед уж точно не вели.

— Зачем я обратил на нее внимание? — Раиэсс ударил кулаком по подлокотнику. — Вионну продали бы какому-нибудь дваждырожденному послабее, она спокойно существовала бы в покоях наиды и угасла только к старости. Но я оказался слишком увлечен, молод и наивен, а Ортис — непомерно тщеславен и доволен тем, что обе дочери войдут в императорский род. В первую ночь я был нетерпелив, а она очень напугана. Но потом я дал ей возможность прийти в себя, долго не посещал, каждый день присылал подарки: изысканные украшения, дорогие уборы, редкие лакомства — все как положено.

— А вдруг Вионне хотелось совсем иного? — вставила я тихо, но Айар услышал.

— Прогулку в развалины или на городской рынок, сдобу из нарской лавчонки? — ехидно подхватил он, снисходительно улыбаясь.

Надо же, и про историю с булочкой ему известно.

— Почему нет, — вернула собеседнику такую же кривую ухмылку, — вдруг Вионне понравилось бы.

— Сирре подобное понравиться не может, — нахмурился император, — только такой неправильной, как ты. А в Вионне нет ни капли порченой крови, я проверял. Она полностью нормальная, просто слишком слабая, неполноценная.

Проверял… Неполноценная… Нет, он абсолютно неисправим!

— А если прийти самому? Утешить, поддержать, показать, что вам плохо оттого, что она страдает?

Император прищурился, склонил голову набок, пристально вглядываясь в мое лицо.

— Саэру не следует посещать женщину для утех чаще необходимого, — отчеканил он. — Такова традиция. — Помедлил и нехотя добавил: — Нельзя слишком привязываться к наиде, тогда ее боль становится твоей болью, и ты начинаешь беречь ее сверх меры, тянешь до последнего, довольствуясь ласками наложниц и рискуя потерять контроль над силой.

— Но ведь Савард…

— Вард уже отравлен твоей порченой кровью, зависим от нее. Только и всего.

В душе шевельнулся червячок сомнения. А вдруг и правда? Тряхнула головой, не позволяя недоверию взять верх. Потом… я подумаю об этом потом.

— Я поступил как должно. Ждал… Выдержал почти три месяца, но, когда пришел, увидел в ее глазах лишь ужас. Долгие годы старался не замечать, как Вионна дрожит и отворачивается от меня, был терпеливым — все бесполезно. И со временем жгучий интерес к этой вечно трясущейся тени пропал, осталась одна брезгливость. Так мне казалось… И вот теперь она умирает, а я не знаю, что делать, — выдавил Айар как-то беспомощно. Нащупал бутылку, поднес к глазам, поморщился и опять отбросил.

Я уже поняла: пытаться объяснять ему очевидные для меня истины бесполезно. Учить, как нужно ухаживать за женщинами, проявлять заботу и внимание? За один раз не получится. Тем более в эту наглухо запертую дверь еще стучаться и стучаться. Значит, придется действовать по-другому.

— Ну почему не знаете? — откликнулась беззаботно. — Все давно отработано. Сейчас Вионна умрет, и вы найдете новую наиду, намного лучше прежней. Сильную, выносливую и не такую ранимую. Перворожденную дочь какой-нибудь семьи. Или девочку из обители с кровью жриц. Там ведь остались еще мои подруги по несчастью. А мы, отродья Проклятой, как известно, очень живучие. Даст Горт, эта женщина для утех долго протянет. А Вионна?.. Забудется, как неприятный сон.

Вот если бы сама не услышала, никогда бы не подумала, что Айар умеет рычать. Причем совершенно натурально, почище дикого зверя. Золотистые глаза вспыхнули, засияли, как два маленьких солнца, а ногти на руках удлинились полупрозрачными белыми лезвиями. Даже Тайо с Хэссашем впечатлились. Забеспокоились, заворчали, лихорадочно задергали хвостами.

И кто-то тут утверждал, что он не монстр?

— Не устраивает? — Я и бровью не повела, хотя внутри все тряслось от страха. Слишком много сейчас зависело от моего поведения. — Тогда могу предложить другой выход. Когда я окончательно поправлюсь, господин обещал увезти меня отсюда. Отпустите Вионну со мной и не встречайтесь с ней так долго, как только получится. Слуги, Кариффа и Гарард позаботятся о сирре. Вы ничего не потеряете, согласившись, а если мне удастся задуманное, ваша наида будет жить.

До прихода Саварда мы просидели молча: я нашептывала что-то ласковое Тайо, поглаживая теплую лоснящуюся шкуру, а император мрачно глядел в потолок. Все что нужно я уже сказала. Теперь решение за Айаром.

Когда в гостиной закружилась дымка перехода и появился Крэаз, Раиэсс встал, все так же не издавая ни звука, забрал у него открытую бутылку, сделал один длинный глоток и глухо проронил:

— Согласен.

Я проследила за тем, как Повелитель, держа спину неестественно ровно, идет к выходу.

— Вы позволите сегодня навестить сирру Вионну? — спросила, когда он стоял уже у самой двери.

Айар, не оборачиваясь, неопределенно махнул рукой, и я перевела взгляд на сиятельного.

— Только с Кариффой, Кэти, — предупредил тот и в несколько шагов догнал императора. — Ну как биррское, Райс? — донеслось уже из коридора.

* * *

С Бионной пообщаться так и не удалось. Ни в этот день, ни в последующие. Она быстро пришла в себя, но разговаривать отказывалась: как только я заходила, сразу же отворачивалась, натягивая на голову легкое полупрозрачное покрывало. Точно наказывала за что-то. Вот с ее спиной я и вела регулярные беседы. Без всякой надежды услышать ответ.

Объясняла, почему не смогла навестить раньше, и рассказывала обо всем, что произошло. Подробно, неспешно, вспоминая мельчайшие детали и каждый раз останавливаясь на самом интересном, тем более что надолго задерживаться у постели больной не разрешали. В общем, играла в Шахерезаду. Упорно приходила, садилась возле кровати в приготовленное для меня кресло, здоровалась с неподвижным шелковым коконом и как ни в чем не бывало продолжала неторопливый монолог. Женщина никак не реагировала, не показывала своей заинтересованности, но я не сдавалась.

Из глаз Браны, служанки Вионны, пропали тоска и безнадежность, исчезло мрачное, настороженное выражение, сменившись робкой надеждой, а еле заметная улыбка с каждым днем становилась все шире. Это вселяло надежду на то, что мне все-таки удастся переупрямить наиду императора.

Однажды вечером, когда я уже уходила, нара вдруг опустилась передо мной на колени, тихо шепнула: «Спасибо!» и заплакала.

— За что, Брана? — Я растерянно застыла, не зная, что делать. — Сирра Вионна даже видеть меня не желает.

— Желает, еще как желает, — запричитала женщина сквозь слезы, прижимая к груди руки, — и ждет. Постоянно. Просто она совсем отчаялась… бедная госпожа… Вы только приходите, не забывайте о ней… пожалуйста…

На другой день после разговора с Браной я и решилась озвучить свое предложение.

— Сирра Вионна, не хотите покинуть Закатный? — Накрытая полупрозрачной тканью спина заметно напряглась. — Вместе со мной. Повелитель и саэр Крэаз дали на это разрешение. — Ни слова в ответ. — Что ж, если вы отказываетесь…

Подняться я не успела.

— Зачем? — Невнятный прерывистый шепот был отчетливо слышен в наступившей тишине. — Если потом все опять станет как прежде.

Помолчала. Я и сама себе не раз задавала этот вопрос.

Раиэсс поддался пьяному порыву и позволил забрать Вионну. А дальше что? Все равно ей придется рано или поздно возвратиться обратно. Да и сам Айар мог в любую минуту передумать и распорядиться, чтобы ему вернули наиду. Разве у меня мало других проблем? Логичнее, правильнее было бы предоставить Вионну ее судьбе и заниматься устройством собственной жизни. Только как потом к себе относиться, если вместо того чтобы помочь — или хотя бы попробовать это сделать — просто прошла мимо?

Я хорошо помнила притчу о Ходже Насреддине — ту, в которой он взялся учить ишака султана разговаривать. «Много чего может измениться: либо ишак сдохнет, либо султан умрет. Ничего нет лучше для безвыходных ситуаций, чем время».

Ничего нет лучше для безвыходных ситуаций, чем время…

Это ведь не только к Вионне относилось. Ко мне, моим чувствам и отношениям с Савардом тоже. Чем я отличалась от наиды императора? Тем, что не испытывала боли, а господин был со мной приветлив и внимателен? Только и всего. Положение женщины для утех осталось неизменным, и в жизни сиятельного я занимала места не больше, чем Вионна в жизни Айара. На что оставалось надеяться? На случай, чудо, помощь богини? Других вариантов пока не имелось.

Я все-таки встала, обошла кровать — печальные прозрачные глаза с темными кругами под ними невидяще смотрели прямо перед собой — и сказала скорее для себя, чем для Вионны:

— Умереть дело нехитрое. Надо жить, надеяться и искать выход. А уйти всегда успеете.

Увидела даже не кивок, лишь согласное движение ресниц, и только тогда поняла, с каким напряжением дожидалась ответа.

Наконец-то!

С Савардом о пьяной выходке императора мы больше не разговаривали. Чем закончилось выяснение отношений между Повелителем и советником, мне, разумеется, не докладывали, но я знала, что поединка удалось избежать. Сиятельный, как и прежде, приходил каждый вечер и оставался до самого утра — нежный, ласковый, заботливый. Лишь иногда по ночам сквозь сон чувствовала, как он, проснувшись, прижимает меня к себе — так отчаянно и крепко, словно я была его жизнью, которой его в тот момент пытались лишить.

Император больше не приходил, будто забыл о моем существовании, зато с его милой женушкой пообщаться пришлось.

В то утро Крэаз сообщил, что через два дня мы покидаем Соот Мирн, а Гарард наконец разрешил выйти на прогулку в Нижний. Вот там мы и столкнулись с Паальдой. Что заставило супругу Повелителя изменить роскошному Женскому парку ради скромной Цветочной горки, не знаю. Очень надеюсь, что не желание встретиться с глуповато-надоедливой наидой советника. Что касается меня, то я просто не успела скользнуть на неприметную боковую дорожку и увернуться от надвигающегося на меня счастья. Успокаивала расстроенную моим отъездом Наланту, не глядела по сторонам и заметила серпентарий на выгуле, когда было уже поздно куда-либо сворачивать.

— Сирра Паальда, — пропела, поспешно натягивая маску восторженной дурочки. — Очень рада вас видеть!

Пестрая толпа расфуфыренных придворных дам тут же прекратила гомонить, с интересом прислушиваясь к нашему разговору. Взгляд зацепился за бледное, уставшее лицо Альфиисы. Надо же, и «сестрица» здесь.

— Сирра Кателлина, — кисло выдавила супруга Повелителя, — вам уже разрешили покидать покои?

Угу… Вас уже выпустили из сумасшедшего дома?

— Только вышла, — голос мой просто-таки сочился неподдельным энтузиазмом, — и тут такой подарок! Недаром я просила Лиос — в перерывах между молитвами за здравие господина, разумеется, — и богиня сжалилась, позволила свидеться перед расставанием.

— Уже покидаете нас? — И такая горячая надежда прозвучала в этом вопросе, что я даже умилилась. — Когда?

— В ближайшие дни, — не стала разочаровывать главкобру.

— Значит, покои в столичном особняке уже готовы?

— Не знаю, — беспечно пожала плечами, — господин уезжает и забирает меня с собой.

— Ужасно… — Супруга императора поджала губы. — Традиции предписывают высокородной сирре терпеливо дожидаться мужа и господина дома, а не сопровождать его в поездках. Впрочем, Крэазы всегда были склонны нарушать приличия, что сын, что отец. — Неприязненный взгляд метнулся в сторону сопровождавшей меня Кариффы.

Стало обидно за наставницу.

— Ах, сирра Паальда, — расстроенно покачала я головой, — чувствую, невнимательно вы читали «Счастливую звезду наиды». Не впитали полностью бесценную мудрость великой книги, иначе бы так не говорили. Как жаль, что я уезжаю, мы могли бы читать вместе, вслух… — Мечтательно закатила глаза. — Уверена, другим сиррам тоже полезно послушать. А хотите, будем встречаться, обсуждать? Или переписываться… лучше, конечно, встречаться…

— Нет-нет, — поспешно перебила Паальда, — то есть да, обсуждать — это замечательно, но я все понимаю, наида обязана находиться рядом с господином… неотлучно… так что только письма.

И она начала торопливо прощаться, внезапно вспомнив о каком-то важном деле.

— Сирра, — жена императора уже собралась уходить, когда я ее окликнула, — а когда вы встречались последний раз с сестрой? — Посмотрела на находящуюся здесь же Энальду и уточнила: — Младшей.

Я помнила, что попытку самоубийства Вионны держат втайне от всех, но Паальда — ближайшая родственница, неужели и она не знает? Они что, совсем не общаются?

— А зачем мне с ней встречаться? — В прекрасных глазах супруги Повелителя плескалось искреннее недоумение.

Стало вдруг так тошно… Молча развернулась и пошла в другую сторону. Хватит, не могу больше видеть эти самодовольные лица!

На повороте аллеи меня догнала Альфииса.

— Кэти, ты знаешь, что отец обратился к Саварду с просьбой дать ему возможность увидеться с тобою?

— Зачем?..

— Не знаю. — Девушка отвела глаза.

Врешь, дорогая. Может, неизвестны детали, но ты наверняка догадываешься, зачем папенька рвется со мной пообщаться.

— Нам не о чем с ним говорить, — откликнулась неприязненно.

— Тоже думаешь, что Лрох напал на тебя по его приказу? — прищурилась Фиса.

— Не все ли равно, что я думаю? — Откровенничать с дочерью Ритана я не собиралась. — Уверена, Повелитель с советником сами во всем разберутся и накажут виновного. У меня в любом случае нет никакого желания встречаться с саэром Эктаром.

— И судьба отца тебя совсем не интересует? — Собеседница возмущенно округлила глаза. — Он твой опекун, Кэти. Взял на попечение девочку-сироту, заботился все эти годы, выбрал влиятельного, богатого господина, а чем ты отплатила? Теперь, когда ему угрожает опала, поспешила от него отвернуться. Неблагодарная!

— Бывший опекун, — парировала холодно. — Он сам от меня отрекся, выбросил из рода, обрек на смерть. А то, каким способом саэр Ритан нашел мне господина… — Гневные слова так и рвались с языка, но я сдержалась, спор ни к чему не приведет. — Ни одной девушке не пожелаю пройти этот путь.

— Но ведь иначе ты никогда не стала бы наидой советника, а так все получилось, как задумано. Отец правильно рассчитал и заслуживает признательности. Да и умереть тебе не дали бы, не сиятельный, так Дорст — кто-нибудь точно бы подобрал.

«Подобрал»… как о бездомной собачонке.

Фиса совсем не изменилась. Да, ей сейчас плохо и тяжело, но она по-прежнему дочь Ритана Эктара, вылепленная отцом по своему образу и подобию. Бесполезно объяснять и доказывать — не поймет.

Сжала кулаки, успокаиваясь, и медленно про себя сосчитала до десяти.

— У меня нет никакого желания разговаривать с саэром Эктаром. Уверена, господин не даст разрешения, и я этому буду только рада.

— Не все так просто, Кэти. — На миг в глазах девушки блеснуло злое торжество. — Нельзя отказать дваждырожденному, добровольно согласившемуся пройти ритуал взыскания истины, если это не несет прямой угрозы жизни и здоровью. Таков закон. Обычно — в случае неблагоприятного исхода — просят позаботиться о наследниках рода, но отец выбрал встречу с тобой. — Она с досадой скривила губы. — Так или иначе, саэр Крэаз не имеет права сказать «нет».

— Почему ты все это рассказываешь, Фиса?

— Ты же сама говорила: нам не стоит ссориться, лучше помогать друг другу. — Хитрый взгляд из-под опущенных ресниц. — Вот я и поделилась тем, что знаю. По-дружески.

Понятно. Ритан под подозрением, неизвестно, чем закончится для него ритуал взыскания истины, вот добрая дочурка и поспешила заручиться поддержкой наиды жениха. На всякий случай.

— Спасибо за беспокойство, — проронила сдержанно, — но господин сам мне все сообщит, если сочтет нужным удовлетворить просьбу саэра Эктара.