Пересекая множество миров и земель, я встречал на своем пути разные непонятные вещи, невероятные и необъяснимые.

Во многих землях магия достигла такого уровня, что мне и не снилось прежде. Но, в большинстве своем, люди обращались к ней на примитивном уровне: просто пользовались заклинаниями и амулетами.

Знакомство наше с Задирой состоялось как раз благодаря одной такой заговоренной штучке. По молодости, чем я только не грешил. Бывали трудные времена, когда я ничем не брезговал. Обман, как старое испытанное оружие, всегда выручал меня. Иногда я обманывался и сам.

Как-то давно случай завел меня в лавку, набитую всякой всячиной — амулетами, лампами и прочей ерундой.

Может, если бы дело происходило в оружейной мастерской, то я бы не попался на эту удочку, но торговец, хитрая лиса, долго морочил мне голову всякими байками. За кусок старого железа, у которого и было ценного, что рукоятка, я отдал пять баалей. Как водится, торговец обманул меня.

Меч был обыкновенный, если не считать того, что мне все время чудился какой-то голос. Навязчивый, как старуха. Он бубнил, что я должен делать только то, что он одобрит. Не обращая внимания на его нытье, я пошел своей дорогой. Когда я планировал путешествие в славный город Номпагед, каким-то непонятным образом меня перенесло в этот мир. Тут я и встретил одного олуха, клюнувшего на мою приманку. Он "купился", как ребенок.

Я впихнул ему этот увесистый меч, да еще обыграл его на пятьдесят монет. Но, волей случая, мы встретились вновь, и он не был исполнен дружественных намерений.

Это был высокий, крепкий человек с широким, туповатым лицом, но взгляд его словно всем говорил: нет, меня не проведешь.

Парень выглядел так, будто этому ему в душе все еще оставалось пятнадцать лет, но вот тело его не по годам вымахало.

Он заметил меня на постоялом дворе и тут же постарался ввязаться в драку с громкими криками о возмездии за обман. Но я ушел от нее, мне было некогда — я направлялся в город со вполне определенной целью. Пришпорив лошадь, я умчался вдаль.

Но мой знакомец тоже разжился лошадью и догнал меня по пути. Путь предстоял долгий, и я надумал сделать небольшую остановку. Спешившись, отвел коня к реке, где вместе с ним утолил свою жажду. Вот тут и настиг меня мой задиристый друг. На нем были: малиновый берет, с белым пером, свисавшим на спину, толстые штаны из грубой шерсти и синий камзол, явно тесный ему и потому расстегнутый на животе, но рукава-фонарики — это было что-то!

— Ага! Трус! Бежать от меня вздумал! Я уж научу тебя как гнилое оружие за магию выдавать! Тот же меч и убьет тебя, негодяй и обманщик!

В чем-то этот тип был прав, мне не хотелось проливать его кровь из-за такого пустяка, как неудачная сделка. В общем, он был по-своему прав, и я рассчитывал поскорее от него отделаться.

— Ну, может, мы договоримся с тобой мирным путем, я не хочу убивать тебя.

Сказав это, я отскочил от него на камень в реке.

— Я хочу с тобой драться, негодяй! — прорычал этот дикий человек.

— Зато я не хочу, — ответил я и перескочил на другой камень.

Он прыгнул следом.

— Ты не уйдешь, трус! Я все равно тебя убью.

— Это мы еще посмотрим, — сказал я и перескочил на следующий камень.

— Как можно быть таким трусом! — рычал преследователь: ему не нравилось, что я ухожу.

— Я не трус. Я просто люблю драться с равными по силе. Я не дерусь с детьми, — ответил я.

Это его взбесило. Пожалуй, неосторожно было с моей стороны так выводить его из себя. Я понял это, когда увидел, что мой путь к бегству закончился вместе с камнями, на которые можно перепрыгивать — дальше можно было перебираться только вброд, а глубина этой бурливой речки мне неизвестна и ее коварные пороги, от которых кипела вода, не предвещали ничего хорошего. Мне придется столкнуться с этим дурнем в поединке.

— Эй ты, болван! — очень вежливо обратился я к нему. — Давай обратно на сушу, я научу тебя хорошему фехтованию.

— Ты пожалеешь, наглец, — простонал, белый от гнева, мой неприятель и повернул к берегу.

Мы выбрались на берег, и вот тут нам и предстояло убить друг друга.

Вообще, это полностью нарушало мои планы — каждая минута промедления грозила помешать возможности заработать двести золотых монет.

В городке Фирсо мне довелось оказать одну важную услугу важному господину — герцогу Альберту. Я уже давно шпионил для него в резиденции короля. Но сейчас, в полном смысле слова оказался для него бесценным человеком.

Попросту говоря, спас ему, раненному, жизнь, от нападавших на него людей из лагеря его политических соперников. Его подстерегали на пустынной улочке и пытались помешать ему доехать до Монтеадра. Я устранил двух убийц, но двум удалось скрыться.

Герцог узнал меня и велел выполнить его поручение.

— У меня не остается выбора, — простонал он, — если провидению угодно, то этот юноша (интересно: какой я юноша — человек тридцати лет), либо спасет нас всех, либо погубит. Выньте из подкладки моей шляпы письмо. Здесь тайна, она может причинить зло многим людям, но вас вознаградят, если вы привезете письмо по назначению.

Если вы доставите его во дворец Монхето до полуночи и не попадетесь в руки врагов, то заработаете двести золотых монет от адресата, которого предупреждают в письме об опасности. Заговор на грани раскрытия. В их стане завелся шпион и, если заговорщиков не предупредят вовремя, то предатель раскроет их планы и присутствующие на собрании в Монтеадре будут схвачены. Если опоздаешь, то направляйся к Лиане и предупреди хотя бы ее, что отец и брат в опасности.

Я взялся выполнить поручение, невзирая на риск — ведь если меня схватят с письмом, то мне мало не покажется. Я буду причислен к обществу заговорщиков. Я уже достаточно понял, блуждая по королевству, что происходит в высших кругах. Но, обдумав предложение герцога Альберта, я взялся его выполнить. Ибо терять то мне, в сущности, было нечего. А деньги за помощь мне предлагали немалые. Уж во всяком случае, первый министр короля мне такую сумму не предложит — скряга еще тот. Устремившись навстречу своему богатству, я не хотел отвлекаться от возложенной на меня миссии.

А теперь на моем пути встал этот тип. Двух ударов мечом мне хватило понять, что драться он толком не умеет.

Я обезоружил его и размышлял что делать — убить или оставить в живых, как вдруг появилась новая помеха моим планам.

Послышался галоп и четыре всадника окружили нас.

— Ага! Вот он! — кричал один, указывая рукой на моего врага.

— А-а, и другой здесь!

Ясно было, что мы нужны им оба. Только вот причины их ненависти были непонятны.

Вскоре выяснилось, что Малиновый берет, обманным путем, следуя моему примеру, пытался продать им злополучный лавайский меч. Потому что один из них потрясал этим самым бесполезным магическим орудием. А вот зачем им понадобился я? Все оказалось проще некуда! Политика бывает иногда весьма опасным занятием.

— Уважаемый, отдайте нам письмо, написанное герцогом Альбертом и мы оставим вас в живых, — церемонно объяснили мне причины, по которым хотели увидеть меня.

Ясно. Меня каким-то образом вычислили и догнали.

— У меня нет никакого письма, уважаемый, — тоже с очень вежливыми интонациями ответил я. В иные минуты вежливость — это единственное, что отличает человека от дикого зверя, и она бывает полезной, продлевая на некоторое время жизнь. И очень редко она все же оказывается спасительным средством от неминуемой драки. Но моя вежливость вызывала сомнение у тех, кто преследовал меня из Фирсо.

— А это мы сейчас проверим. Немедленно отдайте письмо!

Ничего отдавать я не собирался, и снова пришлось драться. На этот раз с более опытным противником, чем предыдущий.

Говорят, что большая ненависть рождает дружбу. Не знаю в этом ли причина, но, обороняясь от одного врага, мы с любителем азартных игр немного сблизились. Во всяком случае — троих я убил быстро, а вот четвертый явно угрожал жизни Синего камзола.

Пришлось убить и его. Зачем нам свидетели?

— Ну, так как… — сказал мой бывший поединщик, отряхиваясь, — продолжим?

— А есть ли в этом резон? В такую хорошую погоду прощаться с жизнью — разумно ли это? Ведь мне-то как раз все равно — для меня это солнце и через десяток минут будет светить по-прежнему.

— Ну, я теперь не совсем уверен — вон ты как хорошо дерешься.

Я поднял меч с земли.

— И чем ты им не угодил? — спросил я, отряхивая с него пыль, — этот меч не заслуживает того, чтобы порядочные люди проливали из-за него кровь как воду.

— Ты обманул меня, а я обманул их, — оправдывался мой новый знакомый.

— На этом принципе, как ни странно, и зиждется жизнь человечества, — усмехнулся я.

Мы осмотрели карманы и вытащили все, что было ценного. Рыбак рыбака видит издалека. Этот парень был такой же, как я: перекати-поле.

— Как тебя зовут, боец?

— Все зовут Задирою.

— Неудивительно. Мое имя Жарра, Льен Жарра.

— Ты куда направляешься?

— В город, но чем скорее я туда попаду, тем лучше.

— Позволь ехать с тобой. Я тебе пригожусь.

— Это в драках, что ли?! — засмеялся я.

— А почему, нет? — обиделся он. — У меня есть одно качество — я хорошо играю в кости и карты. Со мной не пропадешь.

— Это уж точно. Ну ладно, поедем.

— А зачем тебе этот меч? — удивился он, заметив, что я поднимаю лавайский клинок.

— Оружие лишним не бывает.

Я прикрепил ножны к седлу и пустил коня вскачь.

— Если отстанешь — пеняй на себя, — крикнул я Задире.

У него лошадь была не так хороша, как моя, и он отстал по дороге. Встретился я с ним в городе, в трактире. Я уже передал письмо и получил обещанные деньги, а теперь зашел поужинать.

— Итак, мой новоиспеченный друг, скажи мне, чем ты намерен заняться в этом благословенном и благополучном, хотя и обуреваемым разными страстями городе?

— Вообще-то, я хотел бы обыграть вон того типа, — честно признался Задира и показал на одну зубастую морду с весьма неприятным выражением.

— Ну что ж, с удовольствием посмотрю на это.

Обыграв с легкостью зубастого олуха, он с такой же легкостью нажил в его лице доброго врага, наверное, полагаясь на мое союзничество и защиту. Зубастый явно был настроен драться — при нем имелось оружие, и он, не задумываясь, вытащил меч, упрекая Задиру в нечестной игре.

Хозяйка умоляюще взвизгивала и просила не портить ей "мебель"! Просьбы ее подействовали, и все вышли освежиться во двор.

Разминка удалась. Зубастый остался дышать свежим воздухом, проклиная нас и держась за подрезанную ногу. А мы решили найти гостеприимную гостиницу и, заночевав там, покинуть этот город на рассвете.

Учитывая обстоятельства, которые привели меня в него и мое близкое знакомство с тремя горничными из дворца Монхето, а также болтовню с кучером, портным и дружбу с секретарями многих важных фигур, мне следовало это сделать не откладывая. Политические интриги никому еще жизнь не продлевали. Во всяком случае, таким маленьким и ничтожным фигурам, как я.

Мы уехали на рассвете, нисколько не сожалея о содеянном. Задира обыграл олуха на 50 золотых монет. Я был, вообще, богач! И пока наши пути бесцельно сошлись в одну линию, уводящую к горизонту.

Так или иначе, но Задира прилип ко мне. Я даже начал обучать его фехтованию, и вскоре усилия мои были вознаграждены.

Мы думали посетить герцогство Алабр — богатое и знаменитое красавицами — жгучими и стройными брюнетками, так, во всяком случае, утверждала молва.

Но вот по пути следования нас иногда подстерегали неожиданности в виде нервных постояльцев вынуждавших нас браться за меч, разных проходимцев желавших обманов завладеть нашим золотом. И так далее.

Первое приключение вышло с женщиной. Она была не брюнетка, но тоже ничего! Женщины, "не нарочно" могут на пустом месте устроить событие, способное вылиться во всемирный катаклизм.

Пока Задира строил ей глазки, ее спутник, отойдя от игроков в карты, взялся за меч. Другим игрокам бесцеремонный уход его пришелся не по нраву, и они предъявили ему свои претензии. Он вскипел еще больше, и теперь уж было непонятно: с кем ему придется драться. После шумного обсуждения все были вынуждены согласиться, что причина, отторгнувшая его от их общества весьма уважительна. Но нас уже не было! Мы мирно скакали себе дальше.

— Почему вы помешали вступить в драку? — жаловался Задира. — Я бы им показал!

Понимаете, Задира, далеко не всех ревнивых мужей надобно отправлять на тот свет. Мужья, вообще, несчастные люди и всегда в любом случае — пострадавшая сторона. А потом, вы разве не заметили, что этот человек не чета вам — он один из командиров гвардии его величества. Он умеет драться, о чем свидетельствуют некоторые шрамы на его лице. Вы же, пока не обладаете должным умением и сноровкой, в чем я уже имел счастье убедиться. А вступать каждый раз из-за вас в драку, нет уж, увольте!

— Как вам удалось приобрести столь много жизненного опыта и ценных наблюдений о людях, мой друг?

— Надо полагать, в процессе моей жизнедеятельности.

— Вам, наверное, пришлось побывать во многих коллизиях?

— Жизнь, вообще, большая коллизия!

Задира оказался прилежным учеником, хотя и без признаков гениальности. Он настойчиво усваивал науку убивать — и упражнения в фехтовании, которому я обучал его, как я уже говорил, принесли свои плоды. И многие вещи я позволял ему делать, какое-то время спустя, без опаски. Следующим нашим приключением стала встреча с одним несносным магом.

Мы обедали в трактире и не собирались ни с кем связываться. Самые разнообразные личности наводнили это заведение.

Один, уж точно, вел себя вызывающе. Он нагло смотрел на трактирщицу, и она бежала к нему с поклонами. А он словно забавлялся и звал ее по разным пустякам.

То "у вас вино кислое", то ему "мясо жесткое", то соли мало, то горчицы!

Несколько слуг крутились возле него, но самое любопытное это то, что трактирщица не захотела взять с него денег! Более того, она сама отсчитала ему десять золотых. А он, как ни в чем не бывало, положил их себе в карман, оправил одежду и собрался уходить.

Как только подозрительный незнакомец вышел из трактира, Задира рванул за ним. Мне пришлось оторваться от своей трапезы и выйти следом.

Странный господин поправлял мешки, крепившиеся к седлу лошади.

— Как вам это удалось?! — воскликнул Задира, — Может, научите вашему фокусу?

Человек, исподлобья посмотрев на него, ничего не сказал, а вернулся к своему занятию.

— Вы — грубиян! Когда с вами разговаривают, можно хотя бы ответить! — крикнул раздосадованный Задира.

Человек медленно развернулся и процедил:

— Если ты, глупец, немедленно не уберешься отсюда, то пожалеешь об этом.

Тут уж кровь у Задиры вскипела. Он схватился за меч, но в ту же минуту меч выпал у него из рук, глухо ударившись о землю. Задира остолбенел. На самом деле остолбенел. А незнакомец спокойно сел на гнедого коня с белой звездочкой во лбу и даже не взглянув в нашу сторону, уехал.

Я дотронулся до плеча Задиры — он стоял с разинутым ртом и не отвечал. Я стал трясти его. Он не подавал признаков разумной жизни и не издавал ни звука — зрачки не двигались, он тупо смотрел в одну точку. Тело его словно окоченело — как бревно! Я поднял его меч и вложил в ножны.

— На вашего друга навели чары, — с жалостью произнесла трактирщица, видно ей приглянулся рослый и болтливый Задира. Только он не мог вымолвить ни слова, чтобы сразить женщину еще и своим красноречием.

Вдвоем мы затащили его в дом и уложили в постель, предпринимая безуспешные попытки приведения его в чувство. Что-то мне это напомнило. Как будто я однажды сталкивался с подобной ситуацией. Прошел день. Но моему другу не становилось лучше. Так и лежал на кровати с приоткрытым ртом — вид у него был преглупый — более нелепого зрелища я давно не видывал.

Что-то нужно было делать.

Трактирщица предлагала его насильно покормить. Я лишь покачал головой.

— Надо бы вам поискать колдуна или колдунью, — прошептала она, — в здешних местах их нет, а вот в городке Красная Крепость таких людей немало водится.

— Послушайте, почему вы не взяли денег с того странного посетителя, а еще и свои ему отдали?

Она смотрела на меня удивленно и хлопала глазами.

— Не знаю! Я и не помню-то ничего.

Так, куда бы он мог поехать? — размышлял я. — Если бы мы продолжили свой путь на рассвете, то к полудню приехали бы в большой город. Там же хозяйка мне советовала искать целителя. Надо отправиться туда и поискать его, а если не найду его, тогда обращусь к другим магам. Правда, у меня не было никакого плана относительно того, как я смогу заставить колдуна снять его чары — мое умение обращаться с мечом в данном случае может оказаться бесполезно.

Город Красная Крепость был, на мой взгляд, обычным городом, хотя и столицей герцогства. Я ходил по его улицам, шумным и грязным, и высматривал того, кто мне нужен.

На рыночной площади поспрашивал у торговцев: не видел ли кто такого человека. Мне отвечали: нет.

Я сходил на улочку, на которой проживали и вели свои дела лекари, гадалки и прочие "цирюльники". Многие хотели разжиться за мой счет. Но я устоял против их навязчивых предложений. Мне посоветовали одного местного жителя, служившего астрологом при дворе герцога.

— Он проживает вон в том доме с черной дверью. Знающий человек!

Я пошел туда и постучался. Мне открыл дверь мужчина средних лет, одетый обыкновенно: в темно-синий халат из простой ткани и плетеные сандалии, и сам он был обыкновенный — лицо непримечательное и без какого-либо особенного выражения.

Он, не моргнув, выслушал мою историю и, почесав за ухом, сказал:

— Впервые слышу о таком чуде. Я не лекарь, я — придворный звездочет, но вам лекарь вряд ли поможет в случае с вашим другом, ведь, судя по рассказу, его околдовали.

— Не посоветуете ли мне кого-нибудь знающего в таких делах?

— Я когда-то очень давно имел дело с одним магом. Он привел в чувство почти мертвого человека и, уж поверьте, не травы ему помогли. Но вот где живет он — точно сказать не могу. Поищите его в пригороде или возле старых каменоломен, — там живут отверженные. Он может находиться среди них. Но точно сказать не могу! Его имя — Лукреций. У него такое характерное родимое пятно в виде сердца на левой руке. Его даже убить пытались однажды, — такие родимые пятна считаются признаком нечистой силы. Но он дал отпор своим обидчикам и с тех пор его никто не трогает. А вот он — помогает людям.

Я обошел всевозможные злачные и не злачные места, побывал на каменоломнях, сходил в деревню отверженных, где было полно слабоумных и больных людей, но нигде не увидел того, кто мне был нужен.

Странно, но мне показалось, что за мной следят, и я даже узнал кто это — тот человек, с которым я говорил! Интересно, что ему нужно?

Наткнулся я по дороге на одного чудного старика — он сплевывал и что-то подсчитывал.

— Десять, тьфу! Одиннадцать, тьфу! Пятнадцать, тьфу!

— Хм, хм, простите, но вы перескочили в счете.

— Что? А? Кто вы? — Он всполошился и испуганно смотрел на меня из-под тяжелых старческих век. У него был лысый череп и очень пышная борода в колечках.

— Сбил меня со счета, нечестивый! И вот, начинай все сначала!

Он начал, а я уже решил терпеливо обождать. Досчитав до ста, он трижды обернулся на пятке против стрелки часов и трижды подпрыгнув, крутанулся в другую сторону.

Похлопав себя по ногам, он снова подпрыгнул, сделал коленце, и, упав на траву, стал биться лбом.

"Сумасшедший"! — устало подумал я. А я рассчитывал, что он поможет!

— В чем это я тебе помогу, прохожий человек? — ворчливо спросил старик.

Он словно подслушал мои мысли.

— Отыскать мага-целителя с родимым пятном.

— Ааа, с этим, что ли? Старик подсунул мне под нос свою костлявую руку. — Так это я! Личность известная. А кто тебя подослал?

— Звездочет! Знаете такого?

— Знаю, знаю! Личность тоже очень известная, — сказал с раздражением маг, — но чего это тебе не можется?

Он встал и обошел меня.

— Твой организм — источник здоровья! Бывали ранения, но тебя бережет одна вещица — не дает ранам гнить и лихорадке свести в могилу. Кто тебе подарил такой поясок, а?

— Одна добрая женщина. А помощь нужна не мне, а моему товарищу, его заколдовал маг. Теперь мой друг лежит, окаменев как статуя, и, разинув рот, ловит мух.

— Да-а, шутник, — хмыкнул дед, — злые шутки любит шутить Рантанол! Охо хо хо хо хо! Не дадут мне изверги покою. Только собрался пожить по-человечески! Ладно, спасу твоего друга, но поясок-то мне отдашь!

— Как! Зачем вам пояс? Вы же и так целитель?

— Жадничаешь?! — маг, аж, подпрыгнул. — Плохой же он тебе друг, — ради доброго друга ничего не жаль.

— Да мы познакомились только что — пока едем как попутчики.

— Отчего ж? Если ты пошел искать меня, значит, он чем-то тебя привязать смог. — Старик что-то бормотал и бормотал.

— А позвольте спросить: зачем вы плевались и крутились? Это магия?

— Магия? Ха-ха-ха-ха, дурачок. Зарядка для немощного тела, а плевался я — так себя разогревал. Страсти в себе!

"Вот чудной", — подумал я.

— Послушай, пояс мне твой и впрямь не нужен! Это все жадность во мне говорит. Но есть у меня враги. Ты поможешь мне отделаться от них?

— Смотря какие враги! Против магии я бессилен.

— Одна женщина, Катола. Женщины! — взвизгнул старик. — Стихия безумия и инстинктов. Пойди в трактир "Добрая Лоза". Обратись к самой шикарной женщине с карими глазами, обличье их — меч и стрелы на погибель нам, и скажи по секрету, что выведал, где Лукреций держит свой клад, понял?

— А зачем?

— Она ищет его, балбес! Мне надо продержаться эти два злосчастных дня, когда я открыт, и пополняю силы. Они давно вьются вокруг меня. Проклятые!

— Но она спросит меня: зачем мне все это нужно, как встретился с вами!

— А ты скажи, как есть, что хотел расколдовать своего парня. Там где можно говорить правду, там не нужно лгать.

— Но она спросит: почему вы не помогли!

— Не захотел! Вражьим шпионом тебя посчитал. А ты обозлился и выследил меня. Убеди их голубчик, что сокровища в пещере, в Голубой скале. Скажи, что хочешь насолить мне.

— Все это очень наигранно и глупо.

— Вот именно! Сделай, как я сказал!

— Ладно, и где мне вас потом найти?

— Во дворце герцога. Придешь туда вечером, я буду ждать тебя возле ворот. Твой друг потерпит два дня. А вот я — нет! Так ступай же в трактир и отыщи красавицу Католу.

Я так и сделал. Пришел вечером в трактир "Добрая лоза" и нашел ту женщину.

Гордая, статная, сочная — добрая лоза! Она светилась смуглой кожей, темными волосами, самоуверенностью.

Молча выслушала меня и сказала:

— Все это похоже на ложь, но с чего ты взял, что мне это нужно?

— Я услышал про вас, и подумал: если вы имеете отношение к магии то, сможете помочь мне забрать те сокровища, ведь старик наверняка охраняет их — и простой человек не сможет взять их без помощи мага.

— Ладно! Встретимся у Голубой скалы. Приходи туда с ослом или лошадью и мешками для сокровищ. В полночь и я приду. Ведь все тайные дела совершаются ночью, ты знаешь об этом?

Я в полном недоумении вышел из трактира, рядом пробежала черная кошка.

Старик мне сказал идти во дворец, а эта Катола — идти к пещере. В чем же дело? Куда идти?

Я решил, как и договаривался с магом, дождаться его у дворца. Мне почему-то все время казалось, что за мной кто-то следит.

Я подошел к дворцовым воротам и долго ждал там, пока из темноты не вынырнула одна фигура.

— Пришел? Отлично! Иди за мной.

Это был Лукреций. Он увлек меня в какую-то арку, и там нашлась потайная дверь. Мы вошли, и дверь скрипнула.

Дальше мы шли по темным переходам дворца, плутая в лабиринте коридоров.

Но вот мой старик привел меня к запертой комнате и там приказал:

— Снимай свой пояс!

— Но вы же!

— Снимай, говорю, я передумал!

Едва сдерживая негодование, я скинул пояс и отдал его старику. В темноте был плохо видно, но он погремел ключами и бросил мой пояс в кучу каких-то вещей, сверкнувших под тусклым светом свечи.

Он снова загремел ключами.

— А теперь идем!

Мы снова долго блуждали по коридорам и, наконец, вышли на улицу.

— А вот теперь спрячемся под кустом ракиты и понаблюдаем, — прошептал Лукреций.

Мы так и сделали.

И вскоре случилось нечто, похожее на сон. Из ворот замка выбежал прямо сквозь стену человек. Я узнал его — это был Рантанол. Он держал в руках мешок. А следом за ним летела на метле Катола и бежал, прихрамывая, Звездочет!

У них завязалась самая настоящая драка с Рантанолом. Катола стреляла в него молнией, он отвечал ей мощными ударами, от которых ее срывало с метлы и бросало на землю. Звездочет поднимал усилием мысли с земли камни и бросал их во врага.

Мои наблюдения подсказали мне, что Катола и Звездочет были заодно. Но у них ничего не получилось — потому что Рантанол вдруг неожиданно исчез.

— Дьявол! — закричала Катола. — Он обошел нас!

— А этого идиота нам старик подослал специально.

— Да! Он стоит сейчас возле Голубой пещеры — болван! Лечу туда и развлекусь с ним. На нем вымещу свою злость.

Лукреций тихо смеялся, зажимая себе рот.

— Объясните мне, что случилось? — спросил я, когда мы отошли на безопасное расстояние.

— Эти трое давно ведут охоту на мою коллекцию артефактов. Они же и соперники, как видишь. Обычно я легко ухожу от их магии, но иногда мне приходится снимать с себя защиту, чтобы впитать в себя силы, и тогда они меня видят. Видят меня, но не мои артефакты.

Я давно подкинул им мысль, что дворце есть тайник. Тогда этот жалкий приятель Католы устроился туда звездочетом.

Но они сомневались, и я решил подослать к ним тебя специально, чтобы сбить со следа — ты просто мне вовремя подвернулся. То, что я сделал, еще больше подстегнул их интерес. Они слышали наш разговор. А Рантанол следил за ними. Так все трое и собрались во дворце, дыша друг на друга. Дождались, пока мы уйдем и полезли в сокровищницу, а Рантанол, умеющий проникать сквозь стены, тоже мне уменье, — фыркнул старик, — опередил Католу и Звездочета.

— Так он же и впрямь что-то украл?

— Муляжи! — хохотал Лукреций.

— Но ведь он рано или поздно догадается.

— Не сразу! Сначала он помучается — будет думать, что дело в магии, что это я как-то защищаю артефакты. Он, конечно, поймет, — а я к тому времени закроюсь, и Катола с Астрологом на время от меня отвяжутся.

— А вы ловкач! Не боитесь, что я продам вас?

— Попробуй! — снова засмеялся старик, — если хочешь тоже с открытым ртом всю жизнь ходить, ведь я сам по глупости научил Рантанола когда-то такому заклятию. В этом и есть слабость бывшего ученика — он действует по шаблону. Однажды по неосторожности или по дурости, — называй: как хочешь, — я рассказал ему о некоторых своих шутках. Он запомнил, а теперь взял да и обнаружил себя. Ведь к кому в этих землях направят люди с такой бедой — ко мне! Так, Рантанол о себе мне сразу и сообщил. Дилетант! А ведь сам собрался меня ограбить! Идти на такое дело и предупредить меня заранее о своем приближении — ну не глупость ли?! На, держи свой пояс. Он ведь был нужен мне как приманка.

— А вы хитрец!

— А то! — снова смеялся старик и стукнул себя по ляжкам. — Они думают, что я пень! Дурачье! Эх, Молодость, Молодость! Слишком рано ты закапываешь Старость! Ну что, идем к твоему другу разговорчивому.

— Так ведь ночь! Разве вам не хочется отдохнуть?

— Мне? Да я столько сил от них сейчас нахватал, что мне на три жизни хватит. Помни, малыш, неудачи врагов питают тебя.

— Но, а все-таки, где ваши артефакты?

— Хм, так я тебе первому встречному и раскрыл свои секреты.

— А вам ведь очень хочется рассказать.

— Да, держать при себе тайну- все равно, что кукиш прятать в кармане. Уж так и хочется показать — а нельзя!

— Вы самый могущественный маг в этих землях?

— Балда! Главное не в силе магии, а мозгах. Даже посредственный маг с помощью ума добьется большего, чем тот, кто наделен недюжинной силой, да глуп. Понял, а? Но я силен. Я умело пользуюсь, разумно. Делаю добро. Вершу справедливость по мере возможностей. Открываю секреты природы. Жизнь моя богата делами, а ведь могла быть богата золотом.

Мне интереснее победить чуму, чем короля. И важнее! Я не держусь за жизнь — пусть течет как река, рассыпается как песок в стеклянных часах. Я с удовольствием однажды умру, когда мне все надоест.

— Так вы не бессмертны?

— Все мы бессмертны, каждый по-своему. Стану частью этого мира. Буду согревать его своими лучами. Когда-то отдам сам свою коллекцию достойному человеку.

— Так магу или человеку?

— А для меня это одно и же! Все способны на большое волшебство! Но не всегда оно необходимо, чтобы познать мир. Прими себя, сын мой, и найди свою дорогу. Кто знает, может, когда-то ты встретишься с этими вещами. В мире все возможно.

— А что это за вещи и что вы делаете с ними?

— Я ими почти не пользуюсь — без надобности! Все, что нужно у меня есть — свет солнца, чистая вода, моя энергия, и люди, как рабочий материал для моего познания.

Но я похвастаюсь! Ты разжег мое тщеславие. И уж если я показать не могу, то рассказать расскажу — там есть кольцо с геммой льва — особой силой заморского хищника охраняет хозяина; браслет из двенадцати цветков, каждый из которых особой магией обладает; драгоценное перо, которое может переносить по воздуху; семь подсвечников, создающие особые чары от огня; нож со знаком звезды, оживляющий предметы; мерцающая диадема-воплощение чужих и своих желаний; подзорная труба, сквозь которую можно увидеть, что делается в другой стране; и раковина, что позволяет слышать чужие разговоры; а также флейта, завораживающая разум и рамочка из обсидиана, в которой мы видим все, что захотим; часы способные менять события. Есть и медальон с гелиотропом — делающим невидимость, там есть еще кое-что, что уже и сам не помню. Но где — не скажу! — снова засмеялся старик.

Слово за слово — я сумел его разговорить! Он сел на пегую лошадку местной породы с лохматыми ногами и густой белой гривой, и мы отправились на помощь к Задире. Прибыли мы к той гостинице уже на рассвете. И застали странное зрелище — мой друг стоял во дворе, с босыми ногами, в одной длинной рубахе, привязанный к столбу и вокруг него были разложены дрова. Он не мог по-прежнему сказать ни слова.

— Что все это значит? — возмутился я.

— Не знаю, но, судя по всему, вашего друга приготовили к сожжению. На костре.

Я с трудом проглотил ком в горле.

— Сделайте же что-нибудь!

Я разрезал веревки, удерживающие Задиру, и он, как подкошенный, рухнул прямо на вязанку дров.

Старик молча простер над ним руки и что-то прошептал, потом он раз тридцать плюнул в лоб Задире и, что есть силы, ударил его кулаком по тому же месту.

— Аааа! — заорал Задира. — Что это ты? Старик, очумел? Дерешься? И, вообще, чего это я тут делаю в одной рубахе?

— Помолчи, Задира, вы уже достаточно молчал, но помолчи еще! Ты что совсем ничего не помнишь? Не помнишь, что тебя заколдовал один негодяй? Ты лежал как бревно, с открытым ртом, и не мог слова вымолвить.

Этот маг помог снять чары.

— Да, если бы не я, мой мальчик, то сегодня, добрые люди, проживающие здесь, поджарили бы тебя на костре.

— Я разнесу эту гостиницу по камню! — заорал Задира.

Мы постучали в двери. На стук выбежала растрепанная хозяйка, и испуганно ойкнула.

— Милейшая, за что это вы хотите сжечь моего друга? Когда я прощался с вами, мне казалось, что я оставляю его в безопасности. Я даже дал вам денег, чтобы вы о нем позаботились. Как искра нежности, замеченная мной в вашем взгляде, превратилась за столь короткое время в пламя ненависти, заставив вас выложить этот костер?

— Ой! — снова ойкнула трактирщица, — меня….

Она не успела договорить. Раздался грозный рык, и вышел здоровенный детина.

— Это мой…муж… он вернулся из поездки, и ему…

— Не понравился наш Задира, — закончил за нее я.

— Муж решил, что он мой любовник.

Но мы с трудом слышали друг друга, потому что этот тип орал и душил нашего Задиру огромными ручищами. Тот отбивался и хрипел. Старик смеялся, глядя на все это.

— Вам смешно? — возмутился я.

Он даже присел от смеха! Я не стал мешкать и прибегнул к испытанному средству. Схватил бадью с дождевой водой, — таких бадеек было много во дворе, — и вылил на дерущихся.

На миг ревнивец отступил…. отряхнулся и снова полез в драку. Пришлось подойти сзади и приложить по буйной голове тяжелой палкой. Это его остановило.

— Ух! — потирал свою шею Задира.

— На мой взгляд, Задира, ты сегодня дважды избежал смертельной опасности, — заметил я.

— Вот, я сейчас его самого поджарю на этом костре, — заявил мой мстительный друг.

— Ой, умоляю вас, простите его! — закричала трактирщица, — он был вне себя! Я угощу вас за счет моего ненормального вспыльчивого мужа.

— Идет! Мы согласны.

— Вы выпьете с нами? — спросил я старика.

— А что? Отказываться не буду! — довольно согласился он, потирая руки.

— Тот самый маг! — восхищенно сказала хозяйка. — Быть может, вылечите моего мужа от ревности?

— Нет, дорогая от сии напасти нет лекарства, — усмехнулся Лукреций, — ты сама его выбрала, такого… душевного и горячего, но последи в следующий раз, чтобы он людей к столбам не привязывал — это может плохо закончиться.

Мы пообедали и попрощались с нашим стариком. На расспросы о своих намерениях, он сказал, что пойдет прогуляться в лесок, "так… по соседству — там как раз дурман-корень созрел…".

Мы не стали его удерживать. И покинули гостиницу.

Вдруг снова началось нечто непонятное, а, как я уже убедился, непонятное всегда ведет к неприятному. Я услышал тот же гнусный голос, что слышал в Лавайе: он забубнил, что нам следует ехать в какую-то крепость, искать его могилу.

— Тьфу ты! Кто это? — подпрыгнул Задира на лошади.

— Дух меча, болван, — прогундосил голос.

— Оооо! — выдохнул из себя Задира, — говорящий меч — это здорово!

— Ничего здорового! — оборвал его я. — Он заведет нас в беду этот ржавый кусок металла. Я оставлю его здесь, прямо посреди дороги. Если и существует какой-то болван, к которому он обращается, то уж точно не я.

И я слез с лошади и воткнул меч прямо в мокрую землю, на обочине дороги, не обращая внимания на громкие протесты духа меча.

— Вот так то лучше, — довольно сказал я, — мне эта магия уже вот тут сидит! — И я показал на горло.