Глава 1 Аладар

На острове Кэльд, где происходили несколько лет назад драматические события, описанные во второй книге трактирщика, многое изменилось. Рядом с останками крепости и бывших укреплений за эти годы выросло несколько мощных построек:

две сторожевые башни, соединенные мощным зданием, в котором отныне располагался особый гарнизон короля.

Многие в Мэриэге не понимали, с чем связана такая затея. Неподалеку от Дори-Ден существовали казармы для гвардейцев короля, была большая площадка для тренировок. Но этих воинов отделили от остальных, их командир никому не подчинялся. Над ними стоял только один человек — его величество.

Король доверил командование отрядом из двух сотен человек кэллу Аладару. Он был статным, красивым мужчиной, с гордым профилем, волевым лицом, решительным подбородком, и светло-русыми волосами. Хорошо воспитанный, всегда безупречно одетый. Вот и теперь, на нем ярким пятном развевается красный плащ, расшитый золотым узором, под которым блестит тонкая, высочайшего качества кольчуга, красивую голову венчает невысокая шапка, обшитая мехом. За поясом блестят кинжалы искусной работы, отделанные золотой насечкой. Не менее роскошный меч, гарда которого украшена драгоценными камнями, покоится в ножнах, покрытых черным лаком.

Кэлл Аладар вышел на площадку башни, чтобы понаблюдать за тем, как тренируются его воины. Ему есть чем гордиться. Вот, например, Баптэйл. Дерется как зверь — яростный и беспощадный. Или другой боец, тренирующий новичка. Он не щадит его! Тот уже выбился из сил, но ему предстоит еще долгая тренировка!

Аладар был командиром всего подразделения, черной гвардии короля. Именно он смог убедить короля в необходимости возвести небольшую крепость на острове, вдали от любопытных глаз. Ему довелось быть прежде рыцарем ордена Белого Алабанга, одним из тех, кого любил король, тех, на кого он рассчитывал. Но вот пришел час, когда все перевернулось с ног на голову.

Сначала кэлл Аров-Мин совершил из ряда вон выходящий поступок — он допустил в орден женщину! Неслыханное дело! Бестия, чужеземка околдовала его своими чарами и стала рыцарем ордена! Возмутительно! Недопустимо! Никто не захотел перечить Аров-Мину, которого поддерживал граф Нев-Начимо. А когда он назначил Аров-Мина вторым магистром, своим преемником, у всех возражения точно пропали.

Затем события развивались вовсе странным и необъяснимым образом. Два магистра ордена граф Нев-Начимо и кэлл Аров-Мин погибли при странных обстоятельствах, и власть тут же перешла к бонтилийке. На собрании ее кандидатуру, предложенную Диэгром, поддержали большинством голосов, словно она всех околдовала.

Почему король позволил этому случиться?! У Сав был секрет влияния на людей. Даже королева жаловала ее. Баронесса получила всю власть и могущество ордена.

С той поры настали черные времена. Многие достойные воины ушли из Белого Алабанга, хотя давали клятву покидать его вместе с жизнью, но многие остались, признали власть колдуньи! Она подружилась с Мироладом Валенсием, и он тоже благосклонно смотрел на происходящее. Но Аладар, одним из первых понял, что времена расцвета ордена остались в прошлом. Рыцарь привык служить, но недостаток в средствах, который он испытывал, стал помехой на пути у честолюбия, все, чем он обладал прежде, был его орден. Испытав разочарование в братьях-мадарианах, доверивших судьбу ордена женщине, кэлл Аладар думал, куда идти и чем жить?

Ответ ему подсказало бездарное отребье, которое набрали в новый гарнизон короля. Однажды он увидел, как тренируются эти люди, и понял — как найдет применение своим способностям.

Аладар поговорил с королем, и они прекрасно поняли друг друга: король хотел получить отряд особых воинов, готовых на все, что угодно, верных только ему и никому больше, а Аладар хотел найти себе применение, и нашел.

Все эти бывшие гладиаторы, беглые рабы и бретеры получили свой шанс. Проблему с их содержанием король решил очень просто — они сами должны добыть свой кусок хлеба. Рейды к богатым Кинским островам, или к берегам Анатолии, были на пользу Тамелию. Таким образом, король вернулся к своему старому плану — пополнять казну за счет своих соседей, и еще, у него были бесстрашные воины, готовые на все, что угодно.

Но, тренируя и посылая своих людей на операции, Аладар отлично помнил о той, кто перешла ему дорогу. Он с самого начала подозревал ее в чародействе. Когда погиб Аров-Мин, Аладар еще больше укрепился в мысли, что без колдовства здесь не обошлось.

"Этот полоумный начал мешать ведьме, и она его сожрала", — мрачно думал он.

Рыцарь или то, что от него осталось в этом человеке, соображал, как вывести баронессу Сав на чистую воду, но все его мысли заходили в тупик. Он несколько раз подсылал к ней убийц, но они возвращались ни с чем!

Орден по-прежнему был воинственным, его политика направлена на то, чтобы подмять под себя население Ларотума.

Аладар с каждым днем убеждался в том, что Авеиль Сав все больше завоевывает доверие короля, овладевает его волей.

И это портило ему нервы. Но вот однажды Аладару сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Нашлись умные люди, также озабоченные настоящим положением дел. И герцогиня Джоку выступила их посредником.

Аладар не ждал от нее подвоха, она была уже немолода и не могла затуманить разум. И доводы ее были несокрушимы!

— Королем управляет чужеземка! — настаивала она, и Аладар с ней соглашался.

— Она разрушает орден, подрывает основы рыцарства и морали!

И это — было правдой.

— Она привела страну к гибели, король становится невменяемым!

И Аладару тоже так казалось!

— Принц не годится как возможная замена, он — тряпка и трус, каждый сумеет воспользоваться его малодушием! Один раз он уже подвел нас, и мы не можем на него полагаться.

И тут, Аладару нечего было возразить, но еще…и, пожалуй, это было едва ли не самое главное:

— Вы будете коннетаблем Ларотума. Турмон давно отжил свое, Бленше ненадежен, под его командованием много неберийцев, а кто такие неберийцы? Смутьяны, которых можно использовать, но впоследствии следует непременно уничтожить.

Аладар обдумал аргументы и на одной из встреч был готов заключить союз с герцогиней. Он узнал ее план.

— Есть достойный претендент на трон, про которого все забыли — граф Авангуро. Если мы убедим его в серьезности своих намерений, то, он последует за нами. Надо подкинуть королю мысль о существующем заговоре, но подвести под него других людей. Пусть он напишет бумагу, в которой даст вам весьма недвусмысленный приказ — арестовать Авангуро. Он единственный, от кого Тамелий по-прежнему чувствует угрозу. Мы дадим прочитать этот приказ графу, и у него не останется другого пути, кроме как присоединиться к нам.

Одним словом, Аладару пришлось отправиться в Анатолию. Король послал его убить Авангуро, а герцогиня Джоку — договориться с Авангуро и увезти его в безопасное место, а еще был один замысел, рискованный, но он мог дать им необходимую власть. Либо власть, либо деньги, а лучше — все сразу!

 

Глава 2 Прекрасная Анатолия /воспоминания трактирщика/

В Номпагеде я поселился в хорошо знакомой мне гостинице, дав себе клятву, что больше ни на одну женскую уловку ни за что не попадусь.

Я бродил по городу, наслаждаясь теплом и запахом апельсиновых деревьев, отлично осознавая, что возможно сделал глупость, поддавшись своему воображению и направившись в совершенно противоположную сторону, тогда как должен был держать курс на Римидин. Я стал, наверное, старше, а потому мудрее. Словно невидимый щит закрыл меня от людей. Я как бы смотрел на все со стороны.

Меня, разумеется, по-прежнему интересовала Элана. Она определенно играла важную роль во многих событиях. Увы, след ее был потерян. Я думал, что она должна поселиться в гостинице, но, обойдя все возможные места, в которых я мог ее отыскать, убедился в том, что ее там нет. Деньги обычно хорошо развязывают языки хозяевам таких заведений, только сейчас мне не повезло — ни один из них не узнал в моем словесном описании Элану. Я стал расспрашивать об Алхерро, упомянутым собеседником Эланы, принятого за мага Асетия, в храме Дарбо. И такого человека никто не знал. Точнее знал, но это было слишком распространенное имя в Анатолии, такое, как в Ларотуме: Лаоджон или Ничард. Искать Алхерро все равно, что иголку в стоге сена.

Окончательно разочарованный, уже не чая успеха, я бродил по городу, напустив на себя непроницаемый вид,

Но вот одно знакомое лицо заставило меня опустить щит неприступности и равнодушия. Сеньор Маркоб! Анатолиец, с которым много лет назад я дрался на дуэли. Сеньор Маркоб, околдованный коварной искусительницей Дизанной. Он шел, гордо выпятив свой живот. Кажется, несколько лет назад этого живота не наблюдалось, но что время делает с людьми! Я, конечно же, окликнул его. Он несколько секунд всматривался в мое лицо и вот — узнал!

— Аааа! Ларотумец! А я все думал, к чему мне сегодня приснился ястреб! Каким ветром вас занесло в наши края?

Он, похоже, не знал, как ко мне обращаться. Видимо, слухи о моей бесславно закончившейся придворной карьере дошли и до Номпагеда.

— Зовите меня: сэлл Жарра! Если, конечно, вашу честь не оскорбляет беседовать с человеком столь низкого звания.

— Что вы говорите? — удивился он, — я плохо вас понимаю.

— Неужели вам неизвестно, что случилось со мной в Мэриэге, около пяти лет назад?

— Это мне известно, — сказал он, певуче растягивая слова. — Но причем здесь низшее звание? Вы стоите куда как выше того, что с вами случилось по вине лицемерного Тамелия.

— Я плохо понимаю вас. Объясните!

— О боги! Неужели в этом есть необходимость?! Вы…особа, приближенная к Анатолийскому королю, а я что-то должен вам объяснять!

Тут уже я был в полном замешательстве.

— Ничего не понимаю! Вы говорите загадками!

— Мне придется напомнить вам, что вы когда-то спасли Анатолию от нашествия ларотумского флота. Король возвел вас в рыцари ордена "Луны". Разве вам это не известно?

— Я вас очень удивлю, если скажу: нет?

— Вы должны быть сегодня же вечером представлены его величеству Яперту, я доложу ему о вашем приезде. Будьте у дворца в час Очага.

— В семь часов вечера?

— Совершенно верно.

Он пошел себе дальше, а я остался, как болван, совершенно потрясенный услышанным.

— А может, мне все это приснилось? — сказал себе я.

Разговор с Маркобом и впрямь был похоже на сон! Но как бы там ни было, я начал в него верить!

Правда, бродяга — Льен долго бубнил Льену — дворянину, что все очень подозрительно. "Когда тебе жутко везет — это значит, что судьба скоро подкинет тебе плохую карту". "Нет, мне дарована высшая справедливость, — возражал благородный человек, — за годы, проведенные в изгнании". Но как бы они там не спорили между собой, им приходилось терпеть друг друга в одном теле, а тело требовало заботы, чтобы достойно предстать перед монархом. Потому что хоть я и выяснил свое необыкновенное происхождение, ни королем, ни императором я пока никем признан не был, а потому должен был вести себя как обыкновенный смертный. Пока! А значит, не должен смущать его величество Яперта непрезентабельным видом. Да и, честно говоря, в этом жарком климате, после тягот дороги мне нестерпимо захотелось встретиться с мылом, сваренным на лучших мыловарнях Анатолии.

И потому, я, не мешкая, отправился в баню, где со мной поработал цирюльник, а мощные загорелые руки банщика отдраили многолетнюю грязь с моего тела и отхлестали меня веником из веток целебного кустарника. Потом я разыскал по подсказке завсегдатаев бани портного, у которого нашелся на продажу подходящий костюм в черно-гранатовых тонах. В нем было не стыдно явиться во дворец.

И в семь часов я уже прогуливался немного нервной походкой возле дворца. Уже сгустились сумерки, и на башнях стали зажигать огни. Они хорошо освещали высокие, хорошо знакомые мне стены. Помнится, мне приходилось их штурмовать однажды с веревкой в руках и полной уверенностью в успехе! Молодость всегда легко берет любые препятствия.

Испытывая странное волнение от своих воспоминаний, я поднял голову, прикидывая — по силам ли мне будет снова совершить это восхождение.

Но так и не смог это точно определить, потому что меня окликнул Маркоб: он только что подъехал в карете и, сверкая изумрудными застежками на длиннополом кафтане, алмазными запонками и тяжелой нагрудной цепью, повел меня по пунцовым ковровым дорожкам, устилавшим лестницы и коридоры дворца.

Церемониймейстер объявил о нашем появлении, и огромные белоснежные с ажурной резьбой и позолотой двери распахнулись. Меня ослепил свет тысячи свечей, и мы вошли в роскошный зал.

Яперт восседал на своем троне, а рядом выстроились человек двадцать придворных. Он, как всегда, утопал в роскоши. Воистину, этот человек не считал нужным соблюдать меру в использовании драгоценностей. Сапфиры, рубины, алмазы, изумруды, жемчуг — усеяли сверху донизу этого сластолюбца. Ни один его палец не был свободен от перстня. Длинное платье, расшитое золотыми нитями и украшенное жемчужинами, каждая из которых стоила огромных денег. Их ловили на двух дальних Кинских островах и за особые послабления, выторгованные Кинским Союзом у Анатолии, Яперт всегда получал богатые подношения из редчайших жемчужин.

Сладкоречивая манера изъясняться нисколько не вводила меня в заблуждение — взгляд Яперта был по-прежнему остр, холоден и высокомерен. Но в отличие от прежних времен, в нем появилась мучительная тревога.

Я подошел к трону и поклонился.

— Приветствую тебя, дорогой друг. Я рад видеть тебя, боги услышали мои молитвы! Кто, скажи, нашел тебя, я достойно награжу того человека.

— Меня никто не искал, а если и искал, то я не знал об этом. Желание побывать в Номпагеде привело меня сюда, но если я был нужен вам, то с удовольствием могу сказать, что я у ваших ног и готов служить вам, ибо больше никто в моих услугах не нуждается.

Я все еще говорил не как равный королю, а как обычный смертный. Наверное, человек тогда сможет ощутить перемену в себе, когда другие признают его право на высокое положение.

— Однажды, чужеземец, ты помог нам. Я сказал самым преданным своим людям, что ты послан, чтобы помочь Анатолии и моему дому. Я видел сон и смог разгадать его. Отец моего отца не стал бы мне лгать. Каким-то, непостижимым человеку, образом провидение вмешивается и направляет людей. Почему оно избрало тебя чужеземца, сына Севера, чтобы помочь мне, я не могу объяснить, но это неважно, главное, что ты здесь. Маркоб сказал мне, что ты не знаешь о том, что тебя причислили к рыцарям "Луны". Но это так. Столь досадное упущение я должен исправить. Синьор Маркоб, повяжите его белой лентой со знаком ордена Луны.

— Это большая честь для меня, ваше величество, особенно учитывая, при каких обстоятельствах я покинул Мэриэг.

— Ерунда! — прервал меня Яперт. — Я никогда не принимал всерьез Тамелия Кробоса. Мелкий человек, убивший своего брата.

Я преклонил колени и поцеловал кромку одежды Яперта. Пока в этом ничего зазорного для меня не было. Напротив, я посчитал большой удачей то, что у меня есть теперь верный покровитель в лице Яперта.

"Кажется, я становлюсь популярным, везде кроме Мэриэга", — подумал я, вспомнив о том, что в Фергении меня возвели в рыцари ордена "Факела", а в Аламанте я получил орден Бриллиантовой кошки.

Но Яперт не дал мне времени насладиться торжеством момента. Он медленно, тяжело роняя слова, начал речь.

— Я искал тебя, ибо только ты можешь помочь нам. Мы отчаялись. Тяжелые события постигли Анатолию. Всю мою семью захватили в плен работорговцы из Кильдиады. Их император клянется, что ничего не знает об этом, но я ему, разумеется, не верю. Тут какой-то хитрый план. Я собираюсь идти на него с войной, но вот в последний момент я узнаю, что сфера защиты больше не действует. Я не могу бросить свой город, — кто знает, чем закончится этот поход.

— Увы, мне ничего неизвестно об этом! Я сожалею. Но позвольте высказать суждение. Вы пробовали обращаться к кинским пиратам? Возможно, они смогли бы, используя меньшие средства и не привлекая внимания устроить эту операцию.

— Пробовал. Они утверждают, что предполагаемый корабль, на котором похитили мою семью, ушел к пустынным и опасным берегам Уду-дуса.

— Но тот, кто увез вашу семью, преследовал определенную цель. Он должен был выйти к вам со своими предложениями.

— Предложений было за последние дни слишком много, — мрачно сказал Яперт. — И я не уверен, что это не месть. К сожалению, живы люди, держащие на меня зло. Я видел плохой сон, но мне казалось, что он касался только меня. Моя семья жива, и я должен вернуть своих детей и жену.

Его сильное мужественное лицо исказила горькая складка, большой нос угрожающе навис над чувственным ртом. Он был горд и полон своего величия, но в его глазах билась тревога, а в голосе было волнение, которое он старательно силился скрыть от придворных.

— Я готов помочь вам и пуститься в плавание, но вы позволите мне сначала кое-что разузнать во дворце.

— Что ты хочешь узнать?

— Обстоятельства, при которых была похищена семья вашего величества.

Король согласился, дав мне два дня.

— Тебе обо всем расскажет Маркоб. Но ты должен вначале включить сферу. Я думаю теперь, что напрасно отдал тебе две части сферы, что если их силы как раз не достает сфере?

— Мне так не кажется, ваше величество. Ведь очень долгое время сфера действовала, значит — причина точно не в этом.

— Что бы там ни было, ты должен ее вернуть к жизни. Идем со мной немедленно.

"Интересно, что будет со мной, если я это не сделаю", — как-то грустно соображал я. Мне стало не по себе.

Я вошел в ту же комнату, в которую входил однажды. Сфера мирно покоилась на своем алтаре, но она не излучала больше того ослепительного света. Следов поломки и внешнего вмешательства я не заметил. "Что же мне с тобой делать"? — мрачно подумал я и прикоснулся руками к сфере.

Яркая вспышка ослепила меня, и сфера открылась, как большой цветок — все ее части открылись, и комната стала буквально разрываться от света и энергии.

— Тише! Тише! — закричал король.

Он упал на колени, закрывая глаза руками. Я убавил руками мощь сферы, и она стала гореть ровным и мягким светом.

— У тебя получилось! — прошептал в изумлении Яперт.

Он все еще стоял в очень неприличном положении для короля, на коленях. Я помог ему подняться.

— Все! Теперь мы можем идти на Кильдиаду! — с облегчением сказал он. — Иди, узнавай все, что тебе необходимо, а я буду держать совет с моими полководцами.

 

Глава 3 Поиски следа /из книги воспоминаний трактирщика/

Маркоб сообщил мне следующее. В окрестностях Номпагеда есть замечательные целебные источники, возле них построен чудесный храм, который очень любила посещать королева. И вот она с детьми в сопровождении четырех человек охраны, графа Мангенда и сеньора Абжера выехала рано утром в это место. Королева и принцесса ехали в карете, а принц скакал верхом.

Возле источника обычно всегда толпятся люди. Они точно утверждали, что королева с сопровождающими в тот день там не появлялась.

Семейство не вернулось к полудню домой. Яперт послал людей к источнику, чтобы узнали, что случилось и помогли им добраться до дому. Но воины, отправленные на поиски, вернулись ни с чем. Они думали, что разминулись с королевой по пути.

"Каким образом вы могли разминуться, — кричал в гневе Яперт, — если к источнику ведет одна дорога"?!

— Не могли они поехать в другую сторону, неожиданно изменив планы? — спросил я Маркоба.

— Все возможные варианты были рассмотрены. Королева могла поехать по дороге к побережью. Могла поехать куда угодно. Но в любом случае она известила бы короля. Никто не вернулся до вечера. Во дворце забили тревогу и отправили на поиски пропавших всех людей. Последнее место, где видели королевскую семью, это небольшое селение, мимо которого она проезжала по направлению к источникам. Затем дорога делала неожиданный изгиб и терялась среди больших глыб и каменистых склонов. Там запросто могли спрятаться злоумышленники. Люди, отправленные на поиски, прочесали все эти склоны, но не нашли никаких следов.

"Странно, — думал я. — Ведь похитили не одного человека, а сразу трех! Еще пропали слуги и два придворных. Очень странно. Хоть какой-то след похитители должны были оставить".

Опрашивать, в сущности, было уже почти некого. Два десятка людей были уже казнены после мучительных пыток. Яперт не скупился на расправу.

Король оставил мне слишком мало времени на расследование. Но прежде чем сесть на военную галеру и плыть к левому берегу Кильдиады, пустынному и опасному, называемому Уду-дус, что в переводе значит "быстрая смерть", я хотел кое-что понять.

У меня не укладывалось в голове, что след похищенных оборвался на дороге. Если их увезли в Кильдиаду, то могли это сделать только на корабле.

— Вот как раз, поэтому мы считаем, что их увезли в Кильдиаду, — объяснил мне Маркоб, — один подозрительный корабль ушел в то утро из порта Номпагед. Когда стали искать пропавших, прошло восемь или девять часов. Отправили корабль следом за Кильдиадским кораблем, но он не смог его найти. То судно пропало, вероятно, затерялось среди островов. Наши люди узнали от кинских пиратов, что один корабль ушел к берегам Уду-дуса. Мы наняли пиратов, но они вернулись ни с чем.

Пока Маркоб рассказывал мне про поиски, в моей голове, не переставая, крутилась какая-то мысль, что-то не давало мне покоя. И вдруг все встало на свои места.

Я увидел, даже почувствовал, что возле несчастливой дороги есть старый колодец, про который никто не знает. Он завален камнями и в нем…лежат останки тех, кто сопровождал королеву и наследников Яперта. В последнее время я многие вещи стал видеть отчетливо и ясно! Что-то влияло странным образом на меня. И вдруг я понял, что это перстень Синего клена обостряет мою интуицию. Раньше он не делал этого. Но после моей поездки на острова в Туманное море, все изменилось. Браслет, найденный мной — он и, правда, источник силы для всех моих магических предметов.

— Надо послать людей к колодцу возле предполагаемого места похищения, — сказал я.

— А что там? — спросил Маркоб.

— Там есть старый колодец, заваленный большими камнями. В нем находятся убитые.

— Что? — вскричал Маркоб.

— Все, кроме семьи его величества.

Он перевел дыхание.

— Откуда вы узнали?

— Называйте это ясновидением.

— Хорошо, надеюсь, что вы не ошиблись. Я пошлю людей. Как определить, где колодец?

— Если идти влево, не сворачивая от столба с доской, что стоит у дороги, то наткнешься на груду беспорядочно наваленных камней. Но это еще не все! Я уверен, что на берегах Уду-дуса вы королеву и наследников не найдете.

— Почему?

— Они в совершенно противоположной стороне.

— Как вы узнали? Опять ясновидение?

— Корабль, за которым вы охотитесь, ушел в Кильдиаду для отвода глаз, а преступники скрылись на берегах Алаконики.

— Почему вы так думаете?

— Я знаю.

— Но этого мало, чтобы убедить короля.

— Разыщите колодец, а там решайте.

Маркоб послал людей в указанное мной место. А я все думал. То, что похищенные находятся в Алаконике, я понял по одной причине, в тот день возле источника видели паломников-мужчин из Алаконики. Они были одеты в характерные для алаконийцев одежды: короткие плащи с большими плечами, широкие черно-белые шарфы, обмотанные вокруг шеи или головы.

И что-то еще едва уловимое указывало на Алаконику. Я пока еще сам не понимал — что.

В местечке Лупу было несколько целебных источников. Возле одного была построена купальня и богатые люди принимали целебные ванны.

Небольшой храм, в котором молились местным богам: Харнону, Бару, и Лиидике.

Священному буйволу, и Огненной лошади, от которой пошли лучшие породы анатолийских лошадей. Вообще, в Анатолии издавна разводили три породы лошадей — изящных и быстрых как ветер скакунов, тяжелых и крепких коней, на которых могли воевать тяжеловооруженные всадники, и еще, рыжих кобыл, которые ценились весьма высоко и давали безупречное потомство.

Кроме того, выводились крепкие лошади для работы и перевозки грузов. Огромные исполины с мощными и лохматыми ногами.

— Вся Анатолия, — язвительно шутил Тамелий, — это одна большая конюшня.

Но, так или иначе, она жила этим, продавала в другие страны своих лошадей и они являлись источником ее богатства. И, конечно же, верования анатолийцев были неразрывно связаны с лошадьми. Лиидика — богиня с головой белой лошади, Харнон трехголовый конь с жеребенком, страшненький рогатый Бар, покровитель коневодов, держит подкову в руках.

Мои предположения подтвердились. Об этом мне сообщил мой анатолийский друг.

— Как вы узнали, что они в колодце? — спросил запыхавшийся Маркоб. — Мы обо всем доложили его величеству. Он вне себя! Как же это место просмотрели сразу. Все сопровождающие королеву и наследников погибли странной смертью: их закололи одинаковым способом, прямо в сердце, а уж потом сбросили в колодец. Один из людей, убивший их, уроженец Алаконики.

— Почему вы так решили?

— Потому что среди останков нашли вещь, не принадлежавшую никому из убитых. Ее зажал в руке погибший придворный. Видимо, он успел сорвать ее с кого-то из нападавших. Это амулет на кожаном шнурке, такие носят уроженцы Алаконики.

— Возможно, вы правы. Я думаю, что его величеству не следует спешить с военными действиями против Кильдиады. У меня такое чувство, что корабль ушедший туда, возник для отвода глаз. А семейство увезли на другом корабле или даже по суше.

— По суше невозможно. Мы проверяли и не нашли их след. Не так уж много дорог, по которым их могли увезти. Им не миновать крепостей.

— Тогда по морю.

— Но куда?

— Мне кажется, что их увезли или в Бонтилию или в Алаконику. У его величества не возникало никаких трений с Бонтилией?

— Трения существуют всегда, несмотря на то, что Бонтилия наш союзник против Кильдиады. Зачем ей это? Рискованно и глупо.

— Почему? Его величество даже не подозревает об этом.

— Вы думаете, что у бонтилийцев есть какой-то тайный план?

— Если его величество ввяжется сейчас в войну против Кильдиады, то кому это выгодно?

— В том то и дело, что бонтилийцам сейчас это не на руку. У нас с Бонтилией идет торговля. Налажены хорошие отношения. Нет. Тут что-то другое. А зачем Алаконике это надо? Вы меня не убедили.

— И все-таки, вы нашли улику.

— Да. Это серьезный аргумент. Но точно также он может указывать на то, что кильдиадцы наняли чужеземцев. Чтобы отвести от себя подозрения.

— А зачем? Если все делалось, для того чтобы начать войну.

— Возможно, чтобы диктовать нам свои условия.

— Так ведь никто ничего не диктует.

— Пока. Выжидают время. А что вы предлагаете?

— Надо проверить мои предположения. Все очень странно. Не похоже на то, чтобы Кильдиада сейчас готовилась к войне.

— Я поговорю с королем, — пообещал Маркоб.

В гостинице ко мне подошел слуга и сказал, что некто просил передать для меня одну вещь.

— Что за вещь и кто этот "некто"?

— Он сказал мне, что встречался с вами два раза, и упоминал какие-то четки.

— Четки?

Опять мой таинственный учитель фехтования! И что на этот раз он придумал?

— Вот эта посылка.

Мне протянули небольшой ящичек, запертый печатью.

— Я вам что-нибудь должен за эту услугу?

— Нет, спасибо, сеньор, со мной уже рассчитались.

Я распечатал ящик в своей комнате, и обнаружил там шпоры.

"Что в них необычного"? — задумался я.

У меня были шпоры, эта вещь, без которой не обходится всадник. Испытывая некоторые сомнения, я поменял их, все же, на новые — подаренные Учителем.

Король отдал приказ еще раз произвести расследование в порту. И велел отправить посланников в Бонтилию и Алаконику. В тот же день ему пришел ответ из Кильдиады. Его принес почтовый ящер. Доверенное лицо Яперта, сообщало, что в столице империи даже не подозревают о планах короля. Что Ресунос-Рес безмятежен, как никогда, и что анатолийские шпионы не знают ничего о каких-либо заложниках.

После моих предположений все это заставило короля, если не усомниться, то хотя бы задуматься. Он обсудил на совете возможность того, что к похищению причастны люди не из Кильдиады, а из других стран. Кое-кто, настроенный воинственно и категорично, высказался против.

Я захотел разобраться с одним подозрительным наблюдением, но для этого мне потребовался плащ, так как я хотел действовать незаметно. Разговор постояльца в гостинице с хозяином, которому он нагло соврал, что приехал из Гартулы, привлек мое внимание. Но когда я обратился к нему с приветствием на гартулийском языке, он не понял ни слова. Ясно, что он никогда не был на моей родине. Что-то в облике незнакомца насторожило меня, и у меня появилось намерение узнать, чем он занимается в Номпагеде.

Но я не успел выйти из гостиницы следом за подозрительным типом, как меня перехватил слуга, посланный Маркобом. Он срочно вызывал меня во дворец. И вместо того, чтобы отправиться в порт, я помчался к Макробу, который что-то хотел сообщить мне после совета.

Пока я ждал его в приемной, ко мне подошли двое придворных: сеньор Ахтенг и сеньор Омбатон. Ахтенг был Королевским Попечителем Ящеров. То есть вся почта короля Яперта шла через его руки. Эта была очень важная должность при дворе. Вот и сейчас он держал на цепочке молодого ящера. Омбатон тоже имел значительный вес, он был в высоком воинском звании афета.

— Послушайте, — сказал мне Омбатон, озадаченно уставившись на мой старый плащ, — вы завоевали симпатию и доверие нашего короля, но вы позволяете себе лишнее!

— Что вы имеете в виду?

— Вы не должны вмешиваться в наши внутренние дела! То, что вы отговариваете его величество от похода в Кильдиаду — недопустимо!

— Вам так хочется взять в руки оружие? — вежливо спросил я, — но есть ли в этой войне смысл?

— Семья Яперта в опасности, а вы утверждаете, что вся война не имеет смысла!

— Она не имеет смысла в любом случае по одной простой причине: заложников, как правило, убивают.

— Но мы должны им помочь!

— Да! Но для начала надо установить их точное местонахождение!

— Вы упоминали Бонтилию и Алаконику. Зачем правителям этих стран затевать такую опасную игру?

— Возможно, что тот, кто ее затеял, не имеет отношения к правителям этих стран, — предположил я.

В эту минуту я больше всего захотел оказаться в месте, где находится королева и ее дети. Я даже увидел его: в отдаленной крепости в Алаконике, как я и предполагал.

Земля вдруг стала уходить из-под моих ног, инстинктивно я схватился за этих людей. Какие-то нереальные туннели из яркого света втянули нас как в водоворот, я отпустил руку Омбатон, потому что он стал вырываться. Но Ахтенг вцепился в меня еще сильнее, надо думать, от страха. Впрочем, продолжалось все какие-то мгновения. Моя спина почувствовала жесткое приземление.

 

Глава 4 Орден Чистого сердца/ из книги воспоминаний трактирщика/

Кто-то громко охнул рядом. Серые грубые стены каземата окружали нас.

— Где мы? — раздался испуганный голос Ахтенга.

Он потирал голову.

— Кто вы? О боги! — неожиданно закричал женский голос.

— Кто вы? Откуда они здесь взялись! — вторил ему еще один, более нежный, девичий голосок.

В камере было темно и влажно. Я присмотрелся: на грубосколоченном столике стоял чадящий светильник, почти не дающий света. Возле стен стояли три дощатые койки с тонкими матрасами, на которых сидели две женские фигуры и одна детская.

— Это…ваше величество?! — прошептал Ахтенг и упал на колени.

— Ахтенг? — неужели это вы? О боги, вы услышал наши молитвы, — королева зарыдала.

— Матушка, успокойтесь! Кто вы и как попали сюда? Когда начнется штурм этой крепости? — строго спросил меня худенький невысокий мальчик с повадками властными и гордыми, как у своего отца.

— Меня зовут Льен Жарра, дворянин из Гартулы, ваше высочество, этого сеньора вы знаете. Попали мы сюда таким способом, о котором вашему высочеству я не могу рассказать, потому что он сродни чуду, а отвечая на третий ваш вопрос вынужден вас огорчить — штурма не будет.

— Нас было трое… где Омбатон? — бормотал, потрясенный нашим перемещением, Ахтенг.

— Судя по всему, мы его потеряли по дороге, — усмехнулся я.

— Как вообще это возможно? — продолжал бубнить мой невольный спутник. Он испуганно и с подозрением смотрел на меня. — Вы имеете дело с нечистой силой? Колдунов мы топим в реке.

— Глупости, я не колдун, но кое-чем обладаю и, в любом случае, это на руку сейчас вашему королю.

— Да, да, если мы сможем спасти ее величество и их высочества, то, неважно…

Я уже догадался, что меня перенесли шпоры. Неспроста я получил этот странный подарок. Возможно, он нам поможет выбраться отсюда.

Кроме меня и Ахтенга из дворца перенеслось еще одно существо. На полу сидел ящер, он резко щелкал языком и стучал по полу когтистой лапой.

"Он-то как сюда попал? — растерянно подумал я. — Наверное, Ахтенг прихватил его с собой".

— Как вы намерены вызволить нас отсюда, — продолжал задавать вопросы его высочество.

— Я предполагаю, что вы находитесь далеко от дома. Вероятно, в Алаконике. Вы помните, как сюда попали?

— Нет.

— Возможно, что ваши похитители применили подобную магию. У меня получилось перенестись сюда вместе с другим человеком и зверем, и можно попытать удачи, чтобы вернуться тем же способом.

— Вы уверены в нем? — с сомнением спросила королева.

— Нет.

— Я решительно предостерегаю вас против этих колдовских штучек, — сказал Ахтенг, — нельзя рисковать жизнью королевской семьи.

— Я готова рискнуть ради детей, если что-то случиться, то…Попробуйте сделать то же самое сначала со мной.

Невзирая на громкие протесты Ахтенга, я взял ее величество за руку и попытался мысленно настроиться на дворец в Номпагеде, но ничего не происходило. То ли сила моих шпор была рассчитана на единственный раз, то ли я не умел ими управлять достаточно хорошо — только ничего не вышло.

Ахтенг торжествующе посмотрел на меня.

"Глупец, — подумал я, — теперь все будет значительно сложнее! И уж точно не для него"!

— Есть ли надежда выбраться отсюда? — прошептала королева, — я волнуюсь за детей!

— Позовите охранника, — сказал я ей, — под любым предлогом заставьте его войти в камеру.

— Зачем это?

— Делайте, что я говорю, и, возможно, я вытащу вас отсюда.

Королева постучала в дверь и стала громко звать охранника.

— Чего вы кричите?! — грубо спросил охранник.

— Здесь бегает большая крыса, убейте ее!

— Вот еще!

— Но она нас пугает! Помогите, я очень вас прошу, умоляю.

— Ладно, — он побренчал ключами и отворил замок.

— Где она, ваша крыса?

— Да вот она! — сказал, я сзади, и воткнул бедняге нож в спину.

Он грохнулся на пол прямо под носом у потерявшей дар речи королевы.

— Вы сошли с ума, — прошипел Ахтенг, — нас всех убьют.

— Всех не убьют — разве что вас и меня. Королевская семья им нужна. Наследника они не тронут. Ваше величество, они вам что-нибудь объяснили? Вы знаете: кто эти люди и что им нужно?

Королева покачала головой, лицо ее выражало отчаяние.

Я уже успел обдумать наше положение. У меня находились магические предметы, был плащ, который поможет двигаться незаметно. И, в общем, шанс выбраться отсюда у нас был.

Придется вырезать всех по-тихому. У меня уже не осталось никаких сомнений в образе действий. Мои правила чести здесь не помогали — я хотел выжить, а выжить можно было одним способом: играя по-своему. Честная драка не позволит мне спасти семью короля и не пойдет на пользу моему здоровью. У меня просто нет выбора. Циничный, но спасительный опыт убийцы и человека без правил впервые по-настоящему пригодился бывшему рыцарю, воспитанному на идеалах.

Я оттащил убитого охранника к свободной стене и велел Ахтенгу переодеться в его одежду.

— Что вы хотите сделать?

— Я выйду отсюда и осмотрю всю крепость. Вы тихо сидите снаружи под видом охранника. Этот тип пока побудет здесь.

— Но мы не можем его здесь оставить.

— Мне некуда его пристроить, так что придется потерпеть.

Королева и принцесса испуганно прижались друг к другу. А принц Антонур недовольно смотрел на меня.

Я вышел из камеры и закрылся плащом. В конце коридора горели два настенных светильника, и прочная, окованная железом дверь была закрыта на ключ. У меня уже была связка ключей снятая с пояса убитого. Я отворил дверь.

Поднялся по лестнице, прислушиваясь и стараясь ступать тихо. Наши узники сидели на третьем уровне, внизу были еще другие. Заключенных всегда держали внизу, чтобы им сложнее было выбраться.

Но, все же, с королевской семьей они могли поступить куда более мягко. У выхода из подвала был караульный, в конце коридора стоял еще один часовой. Я пока не считал нужным их трогать. Ведь мне неизвестно, когда будет смена стражи, а я еще ничего не знаю об этой крепости и о количестве воинов, поэтому, тихо обходя все посты охраны, я выбрался наружу.

Используя плащ, я произвел разведку. Тихо передвигаясь по коридорам, вышел из подвала и проник на улицу. Отойдя на некоторое расстояние, я запрокинул голову.

Крепость была построена в форме неправильного треугольника на высоком плато. Подступы к ней были надежно защищены глубокими траншеями, напоминавшие рвы.

Мощный фундамент, крепкие двойные ворота, многочисленные решетки внутри крепости во время осады отрезали путь отступавшим, и задерживали продвижение неприятеля.

Внутри были конюшни, оружейный склад, хозяйственные помещения. Чтобы вернуться в Номпагед, нам понадобятся одежда, деньги, лошади. Обо всем этом следует позаботиться. Я обнаружил комнату для смены и отдыха караулов. В ней сидел один человек из охраны, он стаскивал с себя сапог и вытряхивал из него камни с песком. Я приставил нож к его груди и тихо сказал:

— Когда сменяются караулы?

Этот человек смелостью, точно, не отличался. Нож, приставленный к сердцу, подействовал на него мгновенно.

— Через четыре часа, — сказал он, дрожа, как осиновый лист.

— Сколько человек в крепости?

— Две сотни.

— Отлично!

Я без всяких колебаний убил его и спрятал тело в чулане, завалив его всяким хламом.

На стене возле главной лестницы были выбиты слова девиза: "Зверю — чаща лесная, рыбе — океан, птице — небеса, а чистому сердцем — весь мир".

Да, слова с хорошим прицелом. Мне понравилась эта уверенность в своих возможностях, эта заявка на победу. Сразу видно, что скромность никогда не входила в число недостатков свойственных людям с "чистым сердцем".

Я увидел и герб ордена: знакомый мне символ в виде поломанных стрел и копий, по которым ползают две змеи. Таким гербом было запечатано заколдованное письмо из Сафиры, а оно имело прямое отношение к белым магам.

С такой же печатью было послано письмо в Алаконику! Все становится на свои места!

Кафирия натравила меня на Френье и она же теперь строчит письма в Алаконику. Она знала о том, что Френье владеет магическим камнем, и после того, как я изъял его, она почти сразу же пришла ко мне, чтобы украсть его, используя мою дружбу с бароном Товудом, которому я доверял. Следовательно, Кафирия теперь занимает в Ларотуме то место, которое ранее принадлежало Френье.

Так это и есть организация белых, так называемый орден Чистого сердца! Значит, их резиденция находится в Алаконике. По- другому его называют орден бионитов. Я кое-что прежде слышал о нем.

Бионо из Бонтилии основал этот орден примерно двести лет тому назад. Биониты никому не поклонялись, но они почитали Брамона, бога — создателя Аландакии. Это было непризнанное и опальное учение. В Алаконике и Бонтилии в определенный период истории многих почитателей Брамона истребляли как заразу.

Что любопытно, Алаконика и Бонтилия — соседствующие страны — оказались странным образом связаны и общей ненавистью и общими интересами. Но Алаконика пришла в последнее время в некоторый упадок и, наверное, это позволило бионитам обосноваться в этой стране.

На втором этаже я налетел на мага. Он не увидел меня, но почувствовал и стал делать свои колдовские жесты. Из его перстня посыпались легкие искры, и они падали на то место, где стоял я и во тьме проявились очертания моей фигуры. Он начал применять свои магические фокусы, но бедняга не взял в расчет, что у меня были вещи достаточно сильные, чтобы его убить.

Молнии выпущенной из браслета оказалось достаточно. У парня выгорело сердце!

Двигаясь по коридорам и крутым узким лестницам, я дошел до верхних этажей, на которых располагались кельи рыцарей ордена.

Кто-то спал, кто-то, лежа на кровати, смотрел в потолок; некоторые читали; два рыцаря сочиняли письма, один — поэму; пять воинов сидели в общей келье и играли в карты, да так шумно и азартно, что становилось ясно: никакими благими помыслами здесь и не пахло. Жажда денег и лютое соперничество, основанное на обмане — вот истинное лицо этих людей.

В одной келье была совсем неподходящая для такого места сцена: рыцарь развлекался с женщиной.

Насколько я понял, многими, приближенными к руководству ордена рыцарями не так уж рьяно соблюдались правила поведения, подобающие людям, вступившим на путь безгрешной жизни.

Шпионя в крепости, я понял одно: как велико могущество ордена белых магов, о котором мы даже не подозревали.

Одно имя, услышанное в ней, из разговора рыцарей заставило меня дернуться. Я слышал его однажды, но оно очень хорошо врезалось мне в память. Магистр Додиано! Это вам не Алхерро! Более редкое имя. И вряд ли Кафирия могла отправить ящера в Алаконику, чтобы доставить письмо какому-нибудь малозначительному человеку.

Додиано! В письме Кафирии шла речь о каком-то очередном плане. Что если их планы касаются не только людей из Дори-Ден, но и анатолийской семьи.

Я вышел на крышу, приблизившись к одному из охранников, убил его и осмотрел окрестности. Крепость располагалась на отшибе, вдали от населенных мест, и уходить будет легко. Из башни вышел еще один воин. Пришлось убить и его.

С крыши я попал внутрь башни. Она была устроена таким образом, что попасть в нее другим образом было невозможно.

Закрывалась она изнутри. Я постучал, дверь приоткрылась и я, недолго размышляя, вонзил караульному нож в сердце.

Поднялся на верхние этажи башни.

В сущности, я мог и не совершать это рискованное восхождение. Ведь выход на волю был внизу. Но просто спасти королеву мне показалось недостаточно. Я чувствовал, что если мы уйдем просто, то все окажется не так уж просто. Надо было узнать: зачем эти люди похитили семью анатолийского короля, чего они хотят, каковы их мотивы.

Я понял, что в этой башне скрываются очень важные люди. Они сидели за столом в роскошной комнате и вели непринужденный разговор.

— Ну что, магистр Додиано, вы не готовы еще сложить ваши полномочия, — сказал полный и веснушчатый человек с вьющейся рыжей бородкой, — столь длительные восхождения по этим крутым лестницам еще не закружили вашу голову?

Тот, к кому он обращался, был худощавым, даже тщедушным на вид человеком, в длинном, шелковом балахоне цвета темной сливы, на груди его висело огромное алмазное ожерелье, с большой золотой пластиной. Голову украшал черный бархатный берет с золотой кистью. Темные глаза его лукаво смотрели из-под редких ресниц. Лицо было в сеточке из мелких морщин.

Он поднял руку с прозрачным бокалом из дорогого мидделийского стекла и смотрел на свет, как в нем играет вишневым цветом вино.

— Нет, брат Лорен, в нашем с вами возрасте двигаться также полезно, как и дышать, конечно, мои ноги думают иначе, но я-то знаю, что лучше для них. Так что вам придется подождать еще лет десять, пока мне это не надоест. Но и тогда я не уверен, что вы окажетесь первым претендентом, чтобы возглавить орден. Есть, к сожалению, для вас люди куда более предприимчивые и смелые, и даже такой явный недостаток как тот, что одна из них женщина, не мешает ей осуществлять все наши планы.

— Я ведь только пошутил, магистр, ваша должность слишком хлопотная для такого ленивого мага, как я. Мне бы лишний час подремать в постели…

— Выпейте лучше этого чудесного вина, мой добрый друг.

Они еще долго переговаривались ни о чем, и я начал уже сомневаться в том, что мне следует за ними следить — время бежало, а нам следовало поторопиться.

Но вот в комнату вошел один воин и сказал:

— На башне нет ни одного караульного, и я нигде не найду мага Виториа.

— Что?! — удивленно приподнял брови Додиано.

— Я проверю, магистр, — сказал Лорен, — как-никак, но я комендант этой крепости. С большим сожалением покидаю вашу келью.

Он вышел, и я последовал за ним. Не нужно было позволить ему что-либо прознать. Едва Лорен спустился на несколько этажей, следуя за воином, позвавшим его, как я начал военные действия. Первым делом я всадил сзади воину нож под лопатку. Маг Лорен вскрикнул и мгновенно отреагировал! Он построил что-то вроде защитного кокона. Я думаю, что просто обычный меч не сумел бы его достать, но в том то и дело, что в рукояти моего меча был волшебный камень. Только сейчас я по-настоящему оценил всю его силу. Маг остался без головы, а я вернулся в башню.

— Ну что, вы узнали, в чем дело? — спросил Додиано не глядя на вошедшего.

Он услышал звук шагов, но смотрел в окно, и не обернулся на звук.

— Да, я кое-что узнал, — тихо сказал я, — но не все, что мне хотелось бы знать.

— Кто это? — резко сказал Додиано. — Кто здесь?

Он что-то крикнул и прикоснулся к большому перстню с черным камнем вроде агата. Моя невидимая защита на миг исчезла.

— Кто вы и что вам нужно? Как вы посмели войти сюда?!

— Я посмел? — тихо сказал я. — А как посмели вы?

Додиано, не терял времени на разговоры. Этот с виду сухощавый и слабый человек неожиданно преобразился. Он менял свое тело прямо на моих глазах, из тщедушного сутулого монаха превращаясь в воина полного сил.

Эту огромную необъяснимую силу ему давал магический кристалл. Он горел на обруче, надетом на голову магистра. Я не сразу его заметил, потому что обруч этот был прикрыт черным бархатным беретом, но свет камня разрастался, и сила магистра все прибывала.

Ясно было, что маг ничего мне не скажет — он мгновенно принял решение и вместо любопытных вопросов решил в два счета разделаться со мной. Я соображал также стремительно. Маги! Они сильны, они в своих стенах, а стены, как известно, защищают.

Но я могу действовать на нейтральной территории — маги в другом мире бессильны. Драться в замке, где сосредоточие силы ордена, глупо. Магистр единственный, кто владеет точкой выхода силы. На моих сапогах все еще были дивные шпоры! Я резко выкинул руку вперед и схватил мага за рукав. Я действовал интуитивно — не зная точно, куда попаду, я хотел одного — оказаться в ином измерении.

Мы пролетели по длинному сверкающему туннелю и упали на холодную сырую землю…прямо перед дворцом…вампиров. Я сразу узнал это место, возможно, мир вампов первое, что пришло в мою голову, когда я захотел убраться из крепости с Додиано.

— Где мы? — прошипел магистр, — чего вы вцепились в меня?

— Мы в другом мире, там, где ваша магия не действует, это уравняет наши силы.

— Тебе не одолеть меня, ты не знаешь кто я!

Он был такой же обычный человек, как и прежде, но я не расслаблялся: у Додиано все еще оставался камень.

И он начал использовать его силу. Но я с удовольствием наблюдал испуг на его лице, когда Додиано понял, что силе его камня препятствует нечто равное по силе.

— А вы, наверное, думали, что вы единственный обладатель камня?! — сказал я, смеясь.

— Что вы знаете об этих камнях?! — прокричал багровый от гнева Додиано, — мы из поколения в поколение передавали, хранили этот священный камень. А вы пришли, чтобы все разрушить?

— Нет! Я просто пришел помочь королю Анатолии, его семейству, уравнять чаши весов. Вы, как и ваш ставленник, магистр Френье, играете с человеческими судьбами, не задумываясь! Зачем вы похитили семью Яперта?

— Тебе об этом знать — не дано! Ты червь…жалкий.

— Как примитивно вы ведете себя, оскорбляете, уподобляясь червям жалким.

— Будь ты проклят!

— Вряд ли проклятия вам сейчас помогут.

— Так это ты убил нашего брата Френье?

— Да, он сгорел заживо, то же произойдет с вами сейчас. Я не жесток, но у меня нет других вариантов.

Я выпустил силу камня молнию из браслета и магию медальона. Додиано распался на моих глазах и все, что осталось от него это эхо из его проклятий и пепел на земле вампиров.

А мои старые знакомые уже давно окружили нас, и королева мрачно смотрела на нашу драку.

В кучке пепла лежал обруч с камнем. Я поднял его на кончик меча. Этот трофей был ни сравним, ни с какими другими!

Я взглянул на вампиров, и удивился. Ночь еще не наступила. Солнце едва село за линию горизонта, но отсветы его все еще красили небосвод. Это был вечер, сразу после заката. Странно, что вампиры бодрствуют в это время.

В принципе мне здесь нечего было больше делать и, глядя на сумрачные лица вампиров, я понял, что лучше мне поскорее отсюда убраться, но любопытство пересилило, и я, вежливо поклонившись, спросил:

— Как поживаете, ваше величество?

— Твоими молитвами, — хрипло сказала королева. — Ты много бед принес в наш мир. Настала пора ответить за все.

— Что? Вы шутите?! Вы же сами только что видели, что я сделал с могущественным магом! Но я не пойму, почему вы сердитесь — разве все так плохо? Вы стали пренебрегать ночью?

— Ты украл у меня мужа и дочь, ты дал в руки людей рецепт зелья обращения, и мы теперь уже не мы!

— Зачем так расстраиваться, ваше величество, надо привыкать к переменам! Что такое наша жизнь, если не череда перемен?

— Я хочу знать: где Валерий!

— Неужели вы по нему тоскуете? Мне всегда казалось, что ваш брак переживает кризис! Но клятвенно обещаю, что если однажды встречу вашего мужа я сообщу ему о вашей нежной привязанности и желании увидеть его.

И снова отвесив поклон, я навсегда исчез для этого мира, вернувшись тем же путем, что и попал сюда, в келью Додиано.

Прежде, чем уходить я решил осмотреть это помещение. Оно было обставлено с роскошью и весьма изысканно. В ящиках секретера из редких пород дерева я нашел деньги, в которых мы теперь нуждаемся, еще там лежали кое-какие милые безделушки: украшения, кинжалы и прочие красивые вещи. Помня о том, что это жилище мага, я прихватил с собой все, что нашел, думая, что впоследствии с этим разберусь.

Самой приятной была находка нескольких кольчуг, я сразу узнал их: те же крепления, спайка, тот же сплав и невероятная легкость. "Интересно, как они попали в руки белых магов", — подумал я.

Странно, Юнжер поджег склад доспехов в Лумпуре. Возможно, белые маги что-то пронюхали про доспехи и успели урвать себе часть. Под кольчугами лежали мечи и шлемы.

Осматривая комнату Додиано, я обнаружил секретный шкаф за фальшивой перегородкой. Я начал лихорадочно рыться в ящиках и нашел план потайного хода.

— Это нам пригодится! — сказал я.

Так, еще несколько интересных предметов, назначение которых я понять не мог, но на всякий случай прихватил с собой.

Там же лежали письма и разные документы.

Перебирая бумаги Додиано, я был потрясен. Этот человек вел переписку с людьми во всех известных мне государствах. К сожалению, их имена были зашифрованы. Шпионская сеть ордена была необычайно широка, его эмиссары были по всему свету. Больше всего меня потрясло, что у магистра была целая подборка проектов, так называемых планов захвата. Они содержались в небольшой книге с чистыми страницами. Половина книги была заполнена мелким почерком. Я быстро прочитал

проект под названием "Анатолия". Теперь мне стал понятен план магистра относительно Анатолии. Он был совсем не прост и неоднозначен.

"Похищение семьи спровоцирует войну с Кильдиадой, которая закончится разорением Ланийского побережья вплоть до Ларотума, по уговору с Ресунос-Ресом. Мы отдаем ему Анатолию и Бонтилию, а взамен, получаем огромные богатства и власть ордена на территории Кильдиады.

Но это еще не все! После того как Яперт будет устранен известным нам лицом, его пустующий трон займут люди, посторонние и не имеющие прав на престол.

Тем временем мы аккуратно извлекаем королеву с отпрысками из темницы и подстраиваем ситуацию, при которой все трое будут считать нас своими спасителями. Ведь они же не знают, где их содержат, и кто их похититель. Они будут уверены, что это ларотумские воины, мы подкинем им эту мысль. Тем временем, мы воспитываем принца в нужном нам духе, и десятилетия спустя устраиваем переворот в Анатолии. Восстанавливаем династию на троне, и принц, жаждущий мести — новая угроза Ларотумской собаке, если к тому времени другой наш план не даст желаемого результата по каким-либо причинам.

Таким образом, все эти страны на долгие годы оказываются втянутыми в войну. И прогресс на некоторое время вновь будет остановлен".

Из других записей Додиано я понял, что столь откровенное враждебное отношение ордена к Анатолии Яперт заслужил сам. Он категорически отверг все попытки белых магов утвердиться в Анатолии, на все их предложения отвечая отказом.

Еще там была примечательная фраза о том, что скоро лучшие, богатейшие города Анатолии постигнет страшная кара. Что он имел в виду, я не понял пока. Теперь я понял, какое прочное положение занимали биониты в Алаконике, какова была их реальная власть. Она была огромна!

Биониты очень хорошо использовали внутренние противоречия в странах, где утверждали свое влияние и господство. Я еще не знал, какое положение они занимают в Бонтилии, но мог представить себе самое худшее, вспоминая интриги Френье и Кафирии. К сожалению, в книге Додиано ничего не было сказано об этом.

Я захватил с собой все эти бумаги, так, на всякий случай. И навсегда покинул владения магистра.

 

Глава 5 Побег/воспоминания трактирщика/

У меня появились деньги, осталось решить вопрос с одеждой и лошадьми.

Одежду я снял с убитых. В одной из кладовок я нашел провиант, и набил мешок хлебом, вяленым мясом и сыром, а до лошадей еще следовало добраться. Я спустился и вышел из крепости во внутренний двор. Засунув все, что мне удалось найти, в заросли репейника, я вошел в конюшни. Три конюха занимались обычными делами — один чистил щеткой спину лошадям, другой таскал ведрами воду, а третий убирал навоз. С ними было покончено в два счета. И я, выбрав лучших лошадей, оседлал их и приготовил к выезду. Я действовал предусмотрительно и хладнокровно. В одной из кладовок мной была найдена огромная бутыль с маслом и факелы. Все это я спрятал возле лестницы на первом этаже, почти под носом у караульного.

Потом, я вернулся в подвал, где сидели заключенные, и тихо постучал в дверь камеры. Когда я вошел, меня обступили взволнованные пленники.

— Чем вы так долго занимались? — сердито спросил сеньор Ахтенг.

— Пил вино и играл в карты, — съязвил я, — но как бы весело мне ни было, теперь надо спешить — скоро сменится стража. Когда я вам сделаю знак, идите все за мной, и делайте все, как я скажу. Сами ничего не предпринимайте.

Я не оставил им времени на раздумья, и отворив дверь, вышел в коридор.

Высокий и крепкий рыцарь дежурил у выхода из подвала. Кажется, его сморил полуденный сон. Я, тихо ступая, как заранская кошка, подобрался сзади и перерезал ему горло. Махнул рукой остальным, чтобы следовали за мной. Открыл дверь в коридор. У выхода из коридора караулил еще один воин. Этого я ударил в сердце.

— Тихо-тихо, — прошептал я ему и уложил потерявшее жизнь тело на холодный пол, выложенный красной плиткой, на ней даже не было заметно крови.

И так мы обходили все посты, устраняя препятствия — одно за другим.

Я не церемонился и поединков не устраивал: бил сзади под четвертым-пятым ребром, снизу вверх, пробивая сердце. Если человек был в латах, то наносил удар в сонную артерию, либо перерезал горло, если он был без шлема. Одного воина через поднятое забрало я ударил в глаз, вытащил нож, сорвал шлем и пробил ему кадык. Другой рыцарь опустил забрало и пошел на меня, я ударил выше переносицы сквозь решетку и пробил ему мозг.

У выхода из крепости дежурил еще один воин. Мне удалось бы всех их обойти, будь я один, просто используя магию плаща, но со мной были люди. И без драки тут не обойтись.

Этот рыцарь был в защитном вооружении, и он получил от меня удар с левой стороны, где располагаются завязки. Я пронзил ему сердце и зажал рот, чтобы он не поднял тревогу.

— Дальше пойдете тайным ходом, — сказал я королеве, — надеюсь, что он выведет вас наружу.

Я отодвинул крышку старого колодца, внутри него была лестница.

— Вам придется спуститься, ваше величество. Там должна быть дверь, если вам удастся открыть ее, крикните мне и ступайте. А мы с сеньором Ахтенгом должны вывести лошадей через ворота.

Королева испуганно посмотрела на меня.

— Матушка, позвольте, я первый! — крикнул принц и полез в колодец.

— О боги! Осторожно прошу вас, ваше высочество! — воскликнула королева.

Но он уже был на дне колодца. Я бросил ему факел.

— Здесь есть дверь, и она открыта! — крикнул принц, — ничего не бойтесь, спускайтесь, я вас поддержу.

Кажется, он впервые как всякий нормальный мальчишка получил удовольствие от обычного приключения, чего всю жизнь был лишен во дворце под надежной охраной.

Королева полезла по лестнице, а следом осторожно спустилась принцесса.

Убедившись, что путь для них открыт, мы с Ахтенгом отправилась осуществлять мой дальнейший план. Я стремительно поднялся на верхние этажи крепости, разлил бутыль масла, по деревянным перилам лестницы и гобеленам, украшающим стены. Когда занялось пламя, мы помчались вниз, в конюшню. Я забрал узлы с одеждой и продуктами и приторочил их к одной лошади. Ахтенг связал между собой трех лошадей и, взяв одну под уздцы, последовал верхом за мной. Ящер послушно летел сзади, почти не отрываясь от своего опекуна. Я уже знал, что он нам пригодится.

Надо было пробиться через ворота. Их охраняли два воина, и если они поднимут тревогу, то с верхних этажей башни из бойниц нам вдогонку полетят стрелы. Мы подъехали к воротам.

— Кто вы такие? — спросил нас один караульный.

— Никто! — сказал я и зарубил его одним ударом.

Со вторым воином пришлось немного помучиться. Он успел громко закричать, но его предсмертные крики, кажется, никто не услышал.

Ахтенг уже отворял ворота. Мы объехали крепость и остановились с противоположной стороны.

— Это должно быть где-то здесь. Приблизительно. Я надеюсь, что этот план хода не был ловушкой.

Но беглецов все еще не было видно. Я уже начал нервничать. Что-то пошло не так.

— Придется мне вернуться, — сказал я, — и спуститься в этот колодец.

Но едва я собрался это сделать, как где-то поблизости послышался шорох и глухие удары.

— Этот ход завален с наружной стороны, — догадался я.

— Звуки идут отсюда, — сказал Ахтенг. Он побежал к большому оврагу и увидел в высокорослом кустарнике какое-то подобие звериной норы, заваленное небольшой плитой, обросшей травой. Анатолиец убрал преграду и увидел руку принца. Мальчишка выбрался весьма чумазый и взъерошенный.

— Мы чуть не заблудились, — сказал принц, — там несколько выходов. Но мы смогли пролезть только здесь.

Мы вытащили женщин, и принцесса, побледнев, присела прямо на землю, когда оказалась на свободе.

— Кажется, я подвернула ногу.

— Позвольте, я посмотрю.

— Так не полагается, — строго сказал Ахтенг, в нем неожиданно проснулся придворный, — существует этикет.

— Мы и так, его уже неоднократно нарушили, и что за этикет, если он позволяет поданным смотреть, как страдает их принцесса или другое лицо королевской крови? В летописи описывался один случай, когда королева погибла только оттого, что никто из придворных не смел к ней прикоснуться, это случилось на верховой прогулке. Ее лошадь упала, а она ногой запуталась в стремени. Надеюсь, что здравый смысл убережет нас всех от такой ошибки.

— Я согласна, — кивнула королева.

— Это вывих, — сказал я. — Ничего страшного. Но лучше на эту ногу сильно не ступать.

Я вправил вывих и плотно перевязал ногу.

— Вам всем надо переодеться. Потому что за нами скоро пустят погоню, в крепости еще полно людей. Мы отвернемся, а вы наденьте эту одежду.

Несколько минут ушло на переодевание, я поглядывал на крепость, стены ее все еще хранили безмолвие. Но из многих окон и бойниц тянулся дым. Раздался удар колокола. Пока они заняты тушением пожара, но я знал, что скоро начнется. Нам следовало поспешить.

— Мы готовы, — сказала Налиана.

Они обе были в мужской одежде, и, кажется, это сильно их смущало.

— По нашим обычаям, — …начала королева.

— По вашим обычаям красть женщин и детей не хорошо, — сказал с почтением я, — а еще вы должны выжить и благополучно добраться до дома. Волосы! Вам надо убрать волосы. Наденьте кольчуги и шлемы. Так вы похожи на воинов.

— Очень юных воинов! — засмеялся принц.

Мы помогли женщинам сесть на лошадей. Ахтенг уже распутал их поводья. И мы отправились в путь.

Я сразу задал нашему бегству бешеный темп, надеясь выиграть время.

По словам Ахтенга, который немного знал территорию Алаконики, до ближайшего порта будет два дня пути. Но по дороге нам будут встречаться сторожевые крепости и поселения крестьян.

Но едва наступил закат, стало ясно, что нас догоняют. Большой отряд всадников показался на горизонте. Еще совсем маленькие точки. Мы были закрыты от них рощицей, через которую пошла дорога.

— Что будем делать? — обеспокоено спросил Ахтенг.

Королева и принцесса ни слова не произнесли, было заметно, что обе они устали, а принцессе причинял боль ее вывих.

Я уже давно заметил небольшое строение, стоявшее в отдалении от дороги. Я надеялся, что мы успеем добраться до него прежде, чем нас увидят воины.

— Нам следует ехать к этому зданию, — сказал я.

— О чем вы? — испуганно спросил Ахтенг.

— Видите, вон там есть стены, будем надеяться, что они нас защитят.

— Это невозможно! — вскричал Ахтенг.

— Почему?

— Это же проклятый храм!

— Мне некогда вдаваться в детали и спрашивать, что все это значит. Просто кроме него поблизости нет ничего, где мы могли бы спрятаться.

Я решительно повернул лошадь в сторону этого храма.

Громко стеная, Ахтенг был вынужден покориться моему решению и через десяток минут мы подъехали к входу в храм. Двери были не заперты, и мы свободно вошли внутрь. Храм отнюдь не пустовал. В нем было несколько десятков людей, многие из которых носили грязные лохмотья. Я заметил, что здесь находилось много больных.

— Он поэтому проклят? — строго спросил я Ахтенга.

— Нет. Здесь служат для отбросов общества. В Бонтилии есть такие группы людей, которые считаются проклятыми. Их нигде не хотят принять. Община ксаусов, отколовшаяся от учения бионитов, основала для них что-то вроде приютов. Миссионеры лечат людей, помогают кормиться, выдают одежду. В Бонтилии они преследуются и, поэтому большая часть их основалась на территории Алаконики. Биониты их чураются больше, чем любой заразы. Они жгут храмы и убежища общины. Убивали монахов, которые помогали проклятым. И вы привели в это место его…

— Шшш! — зашипел я, продолжая разглядывать людей.

Многие лежали на широких лавках, подложив под голову, либо руку, либо узел с обносками, если они были. Небольшая группа женщин сидела обособленно и занималась починкой одежды. Один человек менял у больного повязки. Немолодая женщина разминала кому-то спину и натирала ее мазью.

Четверо мужчин, обосновавшись в отдалении, что-то резали по кости. В общем, у всех в этом небольшом сообществе было свое занятие. Но один человек в нем все же выделялся. Я сразу сообразил, что это главный, и хотя он не обладал властными манерами, вел миссионер себя самым обычным образом, но я заметил, что к нему как-то особенно обращаются. Люди смотрели на ксауса взглядом, каким беспомощные дети смотрят на отца. Элл был одет в простой темно-серый балахон и волосы подобраны лентой. Небольшая бородка ровно подстрижена. На поясе висела связка ключей и какие-то инструменты. На балахоне имелись широкие карманы, из которых он ловко извлекал то ножичек, то бинт, то лакомство для ребенка. Одним словом, он представлял собой власть в этом месте. Не обращая внимания на вошедших, он обходил своих подопечных и ненадолго задержался у работниц, занятых рукоделием. Наконец, миссионер отделился от остальных и подошел к нам.

— Что вам угодно? — сказал он на превосходном анатолийском наречии.

— Мое имя Родрико, — сказал я, — мы — паломники, возвращаемся домой в Анатолию. Наши женщины устали и проголодались. Нам необходимо переночевать.

Он изучал наши лица проницательным взглядом.

— Мы вам хорошо заплатим, — сказал я.

— Для брата Синего клена вы могли бы и не лгать, — сказал он, неожиданно перейдя на гартулийский язык. — Ваш перстень достаточное основание для того, чтобы я взялся вам помочь. Я вижу, что вас привела в этот дом большая опасность и дамам столь высокого рода унизительно находиться среди этих бедных людей, но выбора у вас нет. Я вам помогу.

Держался ксаус с достоинством и вместе с тем очень скромно. Я был удивлен и озадачен! Откуда он знает про перстень?

— Вам что-то известно о братьях Синего клена?

У меня мелькнула молниеносная догадка. Я схватил его за рукав.

— Кто вы?

— Я брат Эларио.

— Вы один из них! — обрадовался я. — Неужели кто-то мог уцелеть?

— Вода не исчезает бесследно. Испаряясь, она снова выпадает на землю: вместе с росой дождем или снегом, — молвил он и повел нас в отдельную комнату.

— Скоро сюда может наведаться большой отряд воинов-бионитов. Наши лошади привлекут их внимание. Надо бы как-то их убрать со двора.

— И это говорите мне вы? — удивился брат Эларио, — тот, кто владеет столь большим множеством магических предметов и собственной силой. Они не придут в этот храм, можете быть уверены. Они даже не захотят этого. Вам и мне достаточно только пожелать и они проедут мимо.

И все же я настоял, чтобы наших лошадей укрыли под навесом. Я попросил у Эларио какие-нибудь лохмотья и накинул поверх кольчуги. Жаль, что с лошадьми мы не успели него сделать. Если воины захотят проверить здесь ли мы, то они непременно обнаружат лошадей, а своих лошадей они сразу узнают.

Я выглянул на улицу и увидел, как отряд всадников приближается к дому. Эларио что-то сказал двум самым страшным своим старухами, они вышли и уселись на землю перед входом.

Я прислушивался, стоя у дверей.

— Они могут прятаться в этом здании! — прокричал один воин.

— В этом рассаднике чумы? Вряд ли, — высокомерно сказал другой, — войти сюда значит осквернить себя.

Они поскакали дальше, а я перевел дыхание.

— Каковы ваши планы? — спросил брат Эларио.

— Мы хотим добраться до порта и там зафрахтовать корабль, или уплыть на каком-нибудь попутном судне.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — покачал головой брат Эларио. — В порту вас легко обнаружат. Вы спасаетесь от бионитов, у них огромная власть в этой стране. Вам лучше было бы уйти на территорию Тимэры и оттуда добираться в Анатолию.

— Нет! — запротестовал Ахтенг, — его величество и их высочества не выдержат такое путешествие.

Я это тоже понимал, поэтому, оценив план Эларио, был вынужден от него отказаться. Надо сначала попробовать бежать морем.

Ахтенг успокаивал ящера, гладя его за ушами. У меня появилась мысль. Как кстати оказался с нами этот ящер!

Я обратился к королеве Налиане.

— Нам необходимо предупредить его величество о том, что мы нашли ваше местонахождение. Ведь мы будем добираться до столицы не один десяток дней. Его величество сейчас места себе не находит — мы ведь не предупредили его о том, что внезапно покидаем Номпагед. И он начнет предпринимать какие-то действия. Мы с трудом удержали его от немедленного вторжения в Кильдиаду и одни боги знают, что он теперь задумает.

— Но каким образом нам сообщить о себе? — недоумевала королева.

— Ящер, он еще очень молод, но надеюсь, что справится со своей миссией.

— Ящер никогда не летал в эти края, — с сомнением покачал головой Ахтенг, — он легко может сбиться с пути.

— И все же, стоит попробовать. Вы согласны, ваше величество?

— Да, но что я должна сделать?

— Напишите короткое письмо его величеству, объясните, что нас преследуют биониты. Сообщите, чтобы встречал все корабли из Алаконики.

Несколько минут, украдкой смахивая слезы, королева Налиана водила пером по бумаге. Брат Эларио подал ей чашечку с горячим воском. Она приложила свой перстень с печатью, и, нежно поцеловав письмо, передала его Ахтенгу.

— Вот держите.

Он сложил его в несколько раз и, повозившись немного, закрепил его под ошейником ящера. Животное поначалу вело себя беспокойно, но когда Ахтенг поднес к его носу какую-то вещицу, спрятанную в маленьком футляре, у себя на поясе, и угостил любимым лакомством, зверь притих, как будто сосредоточился. И, глядя в глаза попечителю своими умными зелеными глазами, услышав заветное кодовое слово, ударил когтистой лапой по полу и качнул головой. Перед этим Ахтенг успел напоить его и хорошо покормил.

— Он готов, — сказал анатолиец.

Отворив дверь в храм, мы выпустили ящера под звездное небо.

— А ничего что он полетит ночью? — спросил я.

— Так даже лучше — он не знает дорогу, и будет ориентироваться по звездам. Я его этому учил.

Я впервые с уважением посмотрел на Ахтенга.

Мы утолили голод. Брат Эларио накормил нас простой, но достойной пищей и его помощница приготовила всем постели, устроив женщин в отдельной комнатке.

Все улеглись спать, а я продолжил беседу с братом Эларио.

— Послушайте, — сказал я, — мне очень хочется узнать, каким образом брат Синего клена оказался в Алаконике. Я точно знаю, что дарбоисты вас преследовали. Этот перстень я получил в награду за помощь жрецу Пентамону, но он, к сожалению, скончался.

— Вы тот, кто был в Сафире?

— Вы знали об этом?

— Слухами земля полнится. Я вместе с немногими бежал из Ларотума. Чтобы сохранить нашу веру и учение в силе нам пришлось разделиться и уйти в разные стороны света.

— Где же еще находятся братья?

— Я знаю, что один пожелал пойти в Римидин, другой направился в Кильдиаду, кто-то ушел в Бонтилию и Фергению.

— Сколько же всего вас было?

— Человек тридцать. Но мы приобретаем учеников. Так что сообщество не погибнет.

— Но вы как-то связаны друг с другом?

— Ментально. Но везде нам хорошо. Я узнал недавно, что одного нашего брата, по имени Гасантум, убили, это случилось в Римидине, другой брат был недалеко в Фергении и спешил к нему на помощь, зная, что ему угрожает опасность, но опоздал.

— Как же вас отличить? Вдруг мне доведется встретить еще кого-то? Я бы мог помочь.

— Вы уже помогли. Но братья не стараются быть заметными. Если дорога приведет вас к ним, вы сами поймете. Я хочу вам кое-что подарить, в пути он может вам пригодиться.

Брат Эларио вытащил из кладовки отличный бостокский лук и колчан со стрелами.

— Однажды я помогал тяжело раненому лучнику. Он скончался на моих руках. А лук остался.

Брат Эларио дал нам провизии и воды. Я вручил ему два десятка золотых монет, а королева подарила драгоценный перстень.

 

Глава 6 Изменение в планах/ Воспоминания трактирщика/

Брат Эларио оказался прав — въехать в порт мы не смогли бы в любом случае. На дороге нас уже караулили, — видимо, биониты воспользовались ящером и сообщили о нашем приближении. Они были уверены, что мы выберем этот путь, как наиболее легкий.

К полудню мы подъехали к крепости и поняли, что двигаться дальше не представляется возможным. Нам приготовили встречу.

Я выехал немного вперед, пока остальные ждали меня, прячась за камнями и деревьями у дороги. У подножия крепости дежурили воины. Я использовал магию плаща и подъехал к ним поближе.

— Долго нам еще здесь торчать? — спросил один из бионитов.

— Пока не поймаем беглецов, — сказал другой воин, одетый в фиолетовый плащ.

— А если они поедут в объезд дороги?

— Они все равно не попадут в город. У мага Леона остался артефакт, который не позволит им проехать через ворота. Он узнает их по запаху, по энергетике. Магу Леону сильно повезло, что он находился в Карапате, когда напали на крепость.

— Но ведь тот, кто напал, обладал большой силой.

— Ты сомневаешься в силе нашего ордена? — возмутился воин в фиолетовом. — Какие бы жертвы мы не понесли прошлым днем, орден бионитов никогда не утратит своей силы. Потому что мы повсюду. По морю им не уйти. Пусть даже не пытаются!

— Кто-то помогал им.

— Это — несомненно, а это значит, что они движутся большой группой. Мы их схватим! Никуда не денутся! — с ненавистью сказал бионит.

Я вернулся к своим и рассказал про планы рыцарей.

— Что за магия?! — возмутился Ахтенг, что вы нам сказки рассказываете?

— А вы попали в Алаконику обычным путем? — спросил я, — или, все-таки, вы признаете существование магии?

Он покраснел и замолчал.

— Нам следует ехать через Тимэру, — сказал я, — это безопасней. Они не ждут этого от нас.

— А что если этот брат Эларио предупредил кого надо, — начал спорить Ахтенг. — Ехать через Тимэрийскую пустыню рискованно! Мы заблудимся или на нас нападут разбойники.

— Я вас внимательно выслушаю, если вы предложите хоть какие-то варианты! — хмуро сказал я.

Ахтенг замолчал.

— Сеньор Ахтенг, — мягко сказала королева, — нам придется рискнуть. Выбора нет.

— Но, ваше величество, я беспокоюсь о вас и…

— Я знаю. Вы — добрый друг, но напрасно волнуетесь — мы выдержим этот путь. Биониты решат, что мы не поедем той дорогой, потому что она опасна и не последуют за нами.

Выходит, что нам надо поворачивать? Мы доедем до развилки и свернем на дорогу к Мимаю. Это городок около границ Алаконники. А оттуда уже прямой путь в Тимэру.

Первую ночь мы провели в стогах сена. Крестьянские дома были так убоги, что спать под открытым небом было куда заманчивей. Но я раздобыл у местных жителей кое-что из продуктов, овес и воду для лошадей. Для женщин мы устроили небольшой навес и постели из сухой травы.

— Черные псы вышли на охоту, — поэтично сказал принц о наступлении ночи.

Я уронил голову на сложенный в несколько раз мешок и начал изучать созвездия. Вселенская картина мира раскинулась над нами. Что мы — такое? Люди? Не более чем жалкие змеи, что шуршат в траве. А ведь мы думаем, как мы велики, как все значительно, что мы делаем. А этой громаде, окружающей нас, нет до нас никакого дела.

Есть ли там эти самые боги. У каждого народа они свои, как же они уживаются вместе? Все это как-то сомнительно и странно. Такая бездна! Профессор Флет из университета Унденги говорил мне, что там могут быть другие населенные живыми существами миры.

Пока я мечтал о далеких мирах, поблизости два земных и очень красивых существа обсуждали свое "значительном" и земное дело. Видимо, им также как и мне не спалось.

— Я все думаю, что мы будем делать, когда вернемся, — шептала королева. — Эти люди не должны были видеть твоего лица, Силиджина. Нарушены все обычаи. Даже сеньор Ахтенг по ряду причин может, но чужеземец не может никогда. Это недопустимо! Мужчины видят, как мы спим — это тоже очень плохо. Меня многое тревожит. Что станут говорить о нас? Обычаи очень строги.

— Его величество что-нибудь придумает, — тихо отвечала принцесса.

"Как бы он не придумал отправить нас в крепость, чтобы тайна об этом не выплыла наружу, — подумал я, — а еще удар ножом в спину — тоже хороший выход из ситуации".

Плохо я тогда подумал о Яперте, но опыт общения с великими мира сего был у меня не самый лучший. Хотя Яперт сохранил мне однажды жизнь, когда я, в нарушение всех мыслимых и немыслимых обычаев, проник к нему ночью в спальню и, угрожая оружием, заставил его говорить со мной. Он даже сделал меня рыцарем ордена Луны.

Надежда на благоприятный исход этой миссии у меня все-таки есть.

Я заснул и мне снились какие-то невиданные мной прежде города, странные существа, что-то необъяснимо сказочное, чего я запомнить не мог, но от такого сна почувствовал себя счастливым и отдохнувшим.

Мы добрались до Мимая уже под вечер второго дня. В город был въезжать опасно, и мы нашли в его окрестностях жилье у крестьян. Один из домов был вполне сносным, он не испугал даже королеву.

— Переночуем в этом месте, — решил я, — выбор-то у нас небольшой.

Я беспокоился из-за того, что биониты найдут нас по этому следу, когда поймут, что мы не поехали в Карапат. Они вытрясут правду о нас из этих крестьян и начнут преследование. Но Ахтенг меня успокоил:

— Местные крестьяне — народ своеобразный. Они могут и рта не открыть. У них развиты законы гостеприимства.

Наконец мы пересекли границу Алаконики и свернули на дорогу к поселениям, что лежали в направлении удобном для путешествия на территорию Анатолии, откуда стали подбираться к местам диким, необжитым.

Тимерийская пустыня не совсем пустыня. В ней нет песка, скорее это обезвоженная равнина, с высохшими руслами рек, солеными озерами, чахлой растительностью.

Она не была такой уж большой — ее можно было пересечь за 10 дней пути. Она пугала не этим. Ядовитые змеи, которыми славилась она, были лишь частью ее опасного мира. Ядовитые насекомые — тоже. В пустыне обитали хищники — герзы и такиты. Они охотились там за своим излюбленным лакомством — желтыми черепахами и их яйцами. А еще там жили люди.

Племена изгоев, которые ненавидели все другие народы. Люди с серыми лицами. Они поклонялись каким-то чудовищным богам и говорят, что в их племени часто устраивались жертвоприношения. Тимэрийские правители почти истребили серолицых. Но те, что уцелели, были вынуждены убраться подальше от остальных жителей Тимэры — в пустыню. Там их никто не беспокоил.

В общем, мало кто путешествовал через эти места. Все предпочитали другие пути. Унылая равнина не радовала глаз разнообразием растительного мира. Ландшафт выглядел скучно. Круглые камни были раскиданы по пустыне как черепа.

Растение, похожее на длинную палку с колючками, шусорь цвело красивыми цветами, только не сейчас — не сезон.

Колючие кусты дреаба, вот, пожалуй, все, что возвышалось над плоской поверхностью.

Мы сделали привал после полудня.

Пока Ахтенг разводил костер, мне удалось подстрелить степного зайца. Мы зажарили его, и хорошо пообедали.

Вдруг принцесса громко вскрикнула! К ее ноге подбиралась желтая гадюка, на спине змеи была тонкая черная линия. Несмотря на скромные размеры змеи, укус ее был смертелен. Я отреагировал молниеносно — отсек змее голову.

— Слишком близко подобралась, — пошутил я, — каждого кто посмеет повторить ее попытку, ждет та же участь.

Стояла удушающая жара — такая обычно бывает перед грозой. Я чувствовал ее кожей. Я искал взглядом хоть какое-то укрытие. Мы находились в центре огромной равнины, где невозможно было найти убежище.

Мои опасения оправдались. Началась гроза. Молнии летали по почерневшему небу. Мы слезли с лошадей. Я всем посоветовал лечь на землю.

— Молния ищет что-то высокое посреди равнины, — сказал я.

Как ни тяжело это было, все последовали моему примеру. Полил дождь. Его поток был готов смыть нас с лица земли.

Гроза закончилась также внезапно, как началась. Мы приводили себя в порядок. С одежды ручьями текла вода, все были голодны и устали.

 

Глава 7 Серые лица /Воспоминания трактирщика/

Все заснули. Я все ворочался и, не смотря на усталость, не мог заснуть. Иногда от сильной усталости и нервного напряжения не спится.

Мысли о нашем положении тревожили меня. Я взял на себя ответственность за семью одного из самых могущественных королей материка.

Что если я не уберегу этих людей? Что если с ними что-то случится? Яперт мне этого не простит.

Можно не сомневаться, что в случае неудачного исхода Ахтенг свалит вину на меня. Он был неплохим парнем, но он был придворным. Он умел лгать и выкручиваться. Ахтенг никогда не ожидал, что попадет в такое приключение. Обычно он дальше дворца никуда не выезжал. У него была нескладная фигура. Он умело владел мечом, но раньше проверить себя в бою ему не приходилось. Фехтование обязательно осваивает каждый дворянин. Но не всегда он может применить свое умение на войне. Войны, которые вел сеньор Ахтенг, происходили на пушистых коврах, в роскошных залах и велись преимущественно языками.

Внешность его была заурядной: острый затылок, глаза навыкате, маленькая квадратная бородка. В Номпагеде осталась большая семья, и он часто упоминал свою беременную жену, пятерых детей, больную мать, трех сестер и двух братьев. Ахтенг был обычным человеком, сфера интересов которого ограничивалась материальным благополучием и высоким положением. И я не осуждал его за излишнюю осторожность, которая подчас переходила в откровенную трусость. Но он доказал, что предан королевской семье.

— Мне кажется или кто-то плачет? — спросила королева Налиана.

— Вы правы, ваше величество, я тоже слышу плач, — сказал я, — ждите меня здесь, а я поеду — разведаю, что там.

— А может не нужно это делать! — закричал Ахтенг, — надо объезжать все подозрительное, а не лезть к нему на встречу.

Но я ему не ответил, а пустил своего коня туда, откуда слышался плач. Земля во многих местах потрескалась, и повсюду были видны трещины разной величины. В зарослях дреаба что-то шевелилось. Плач почему-то стих.

— Эй, кто там?! — крикнул я.

Я подъехал поближе и ужаснулся, когда увидел изможденное тощее тело. Это был мальчишка, застрявший в трещине. Его нога увязла по колено. Ее словно тисками зажало.

— Как же тебя угораздило, бедолага! — ужаснулся я.

Он не понимал мой язык и помалкивал. Я начал откапывать его ногу. В результате моих усилий нога оказалась на свободе и мальчишка, как звереныш, откатился в сторону. Он спрятался за кустами и испуганно смотрел на меня.

— Чего же ты, глупый, я ведь помог тебе.

— Как тебя зовут?

— Кито.

— Где ты живешь?

Он быстро заговорил, я с трудом понимал отдельные слова, но талисман вампира, который все еще был при мне и действовал и в этом мире. Я начал понимать речь мальчика. Кито объяснял, что убежал от порки в пустыню и ушел далеко от жилья, нога застряла в трещине, и он не мог выдернуть ее.

— Мое поселение постигла печальная участь, — сказал мальчишка. На нас в прошлом году напала банда Пятноглазого Олебро и они убили почти всех мужчин способных драться. Увели мою мать, — всхлипнул он.

— Они могут напасть на нас?

— Нет, они покинули эти края. Теперь они ведут охоту ближе к городам. Там им есть чем поживиться.

— Если мы проводим тебя в твое поселение, ты попросишь помощи для нас.

— Я не уверен, что Рыжий хозяин согласится, он стал очень золой.

— И все же, давай попробуем. Они ведь тебя все равно будут искать.

Он пожал плечами.

— А твой отец жив?

— Нет, его убили очень давно. Меня растили тетка и дедушка.

— Садись, сзади меня на лошадь, я поеду к своим, они меня ждут вон за теми кустами.

— Они меня не убьют? — испугался Кито

— Нет! — засмеялся я, — только ногу твою откусят. Не болит?

— Уже нет.

— Сколько же ты просидел там?

— Не знаю.

— Кто это? — спросила королева, когда мы с Кито показались перед ней.

— Мальчишка из племени серолицых. Я вытащил его из западни. Нам следует ехать осторожно, земля во многих местах потрескалась, надо беречь лошадей. Я предлагаю завести этого постреленка в его деревню и заодно попросить там корма для лошадей и воды.

— Это опасно, — покачал головой Ахтенг.

— Уважаемый сеньор, — сказал я, — мной и не только мной давно замечено, что вам под каждым кустом мерещится опасность.

Он вспыхнул, услышав эту насмешку. Принц засмеялся.

— Поступайте, как знаете, но помните что…,- опять забрюзжал придворный.

Все засмеялись. Ахтенг обиженно отвернулся.

— Милый Ахтенг, — сказала королева, — перестаньте за нас беспокоиться, а то с вашим сердцем что-нибудь случится. И я буду жить с вечной виной перед вашей большой семьей.

— Почему у них серые лица? — спросила принцесса.

— Серые лица, из-за того, что они вымазывают себя глиной. Спасает ночью от укусов ядовитых жуков, — объяснил Ахтенг,-

Нам это не грозит, потому что сейчас эти твари не опасны. Вскоре показались хижины. Дым веял над равниной. Я хотел купить у серолицых воды, корм для лошадей и договориться о ночлеге. Даже их примитивные жилища были лучше, чем открытое небо. Но переговоры мои закончились неудачей.

Главаря все называли Красным хозяином. На этом человеке был длинный халат в заплатах, опоясанный широким ремнем, за который были засунуты два кинжала и топорик.

Резкий взгляд выдавал в нем жестокого человека. Рыжая бородка клином, такое же, как у всех, серое лицо. Но кое-что делало его уязвимым — впалая грудь, зловонный запах изо рта, свист в легких при каждом вдохе — было ясно, что долго он не проживет.

— Мы хорошо заплатим за помощь, — сказал я.

Выслушав мое предложение, он смачно плюнул.

— То, что вы нам предлагаете, я и так могу у вас взять.

— Вряд ли это будет легко, — сказал я, — для этого вам придется нас убить.

— Это не так сложно, вам придется хоть иногда, но отдыхать. Ночью мы нападем на вас. И все. Ваши женщины слабы. Вы ничего не сделаете нам.

— Послушайте, я предлагаю вам сделку, — сказал я. — Если вы поможете нам — вас отблагодарят должным образом.

— Мне уже ничего не нужно, а вот моему племени нужна помощь. Вы оставите девушку в заложницах. За ней вы точно вернетесь.

— Нет, так дело не пойдет, — сказал я. — Девушка поедет вместе с нами. Если вы не согласны, то навлечете на себя большую беду. Муж этой дамы и отец этих детей влиятельный человек! Настолько влиятельный, что он уничтожит все ваше племя, если хоть один волос падет с их головы.

— Для этого вам надо сначала выбраться из пустыни, — просипел Рыжий.

Я не мог понять, почему он упорствует. Этот хилый "Багадэр" умом точно не отличался. Или он вправду задумал лихое дело.

— Ну что? — спросила меня королева.

— Они нам не помогут и лучше нам поскорее убраться отсюда.

— Боги за что-то разгневались на нас, — прошептала королева.

— Время от времени они на всех гневаются, — мрачно подумал я.

Мы поехали дальше. Я очень опасался угроз Рыжебородого, но первую ночь мы провели без происшествий. Я почти не спал, не доверяя бдительности Ахтенга. Принц тоже вызвался дежурить, но мы ему не позволили.

 

Глава 8 Неожиданные встречи /Воспоминания трактирщика/

Но вот мы увидели, что нас кто-то догоняет. Это был Кито на легкой лошади Рыжего хозяина.

— Он умер той же ночью, — сказал он, — остальные послали меня за вами. Вот бурдюк с водой, а в этом мешке провизия, они велели мне сопровождать вас до следующего поселения, там живут наши соплеменники, я договорюсь, они вас примут.

Кито доехал с амии до маленького поселения, в котором нашлось с десяток стариков и женщин. Мужчины ушли на охоту.

Нас хорошо приняли. Кито долго и оживленно о чем-то говорил с одним из стариков, наверное, старейшиной племени. Нас проводили в одну пустующую хижину. В ней было четыре глиняных лежака застеленные сухой травой. Женщины прилегли отдохнуть, а мы с Ахтенгом занялись лошадьми. Я заплатил за помощь и еду золотыми монетами. Старейшина долго недоверчиво разглядывал их и попробовал на зуб. Убедившись, что его не обманули, он что-то крикнул старухе, и она притащила целую гору только что испеченных лепешек. Лошадям нашим дали воды и овса.

Мы спокойно переночевали, но все же, дежуря с Ахтенгом по очереди.

На рассвете мы отправились дальше. Кито с нами уже не поехал. Он сказал, что мы больше не встретим серолицых жителей пустыни.

— Придется вам ночевать под шубой великана, — заметил он и показал на небо.

Так поэтично он описал отсутствие крыши над головой.

— Опасайтесь желтой гадюки, — предостерег он.

Но мы и так уже знали, чего следует бояться. Однообразный пейзаж Тимэрийской пустыни стал действовать на нервы. Зрение притупилось, потому что на горизонте мы видели только кусты дреаба и большие камни.

Но вот камни и кусты зашевелились. Что это? Галлюцинация? Скоро я увидел, как цепочка стала двигаться навстречу нам.

— Кто это? — взволнованно спросила королева.

— Не знаю.

Я вглядывался, но пока не мог определить, с кем предстоит встретиться.

В любом случае уйти мы уже не могли: они нас заметили, а лошади наши устали. Нас все равно догонят.

Больше всего меня тревожило, что это банда Олебро, про которого нам говорил Кито. Если это так, то у нас большие неприятности. Столкновения не избежать. Я напряженно выжидал, готовясь к худшему. Но нам повезло — это были не бандиты.

Большой отряд тимэрийских воинов окружил нас.

— Это не они! — закричал командир, одетый в зеленый мундир с черными усами, которые торчали, как иголки у ежа. — Кто вы такие?

— Мы путешественники, — спокойно сказал я, — возвращаемся на родину в Анатолию.

— Вы путь проще выбрать не могли?

— Может, вы нам представитесь?

— Я капитан Элайзо! Охочусь в этих богами забытых краях за одним мерзавцем и его бандой.

— Олебро?

— Да. Грозой пустыни. Что вам про него известно?

— Местные говорят, что он ушел из этих мест разбойничать недалеко от городов.

— Да, но мы прогнали его оттуда. Его хотели поймать и четвертовать, а он сбежал и должен прятаться здесь.

"Еще не легче, — подумал я, — теперь мы рискуем в любой момент наткнуться на этого бандита и его головорезов".

— Вам опасно ехать одним. Следуйте за нами.

— Мы не успеем. Наши лошади устали и не выдержат скачки.

— Просто следуйте за нами. Я думаю, что Олебро поехал к границе.

— Но это так опрометчиво, — начал говорить Ахтенг. — Ведь мы солдаты, вы не должны подвергать нас риску встретиться с разбойниками.

— Как раз, если мы поедем за солдатами, риск повстречать бандитов становится меньше, — сказал я.

Капитан Элайзо был невысокий, но решительный не по росту человек. Он отдавал команды резким и требовательным голосом, любил, когда подчиненные понимают его с полуслова, ненавидел трусов. Он так и сказал:

— Ненавижу трусов.

Ахтенга он сразу невзлюбил за осторожность и нерешительность. Презрительно окинув его взглядом, он сел на коня и помчался вперед. Я последовал за ним, все остальные были вынуждены подчиниться, и поехали следом.

Отряд Элайзо был быстрее нас. Мы бы все равно не угнались за ним. Но у нас был шанс, следуя за тимэрийцами, избежать встречи с Олебро.

Элайзо и его люди снова растворились на фоне пейзажа. А мы поехали в том же направлении, потеряв их из виду. Через три часа нашего путешествия, мы дали лошадям отдых, пока они щипали чахлую траву, мы пообедали скудными запасами пищи.

"Скоро мне придется заняться охотой", — подумал я. После этого привала мы поехали дальше. Следующую остановку мы собирались сделать уже под вечер.

Я не сильно беспокоился, рассчитывая, что капитан и его люди расчистят нам путь.

И все-таки, вышло, что бандиты самым непонятным образом оказались позади Элайзо. Они выскочили из-за невысокой каменной гряды прямо у нас перед носом.

Нас снова окружили, на этот раз с самыми недружественными намерениями: пятнадцать человек из банды Олебро.

— Обыщите их! — закричал высоким пронзительным голосом человек. На одном глазу у него было бельмо, кривой рот, и множество шрамов от поножовщины. Рожа его не внушала никаких иллюзий. Он ограбит нас, а женщин ждала самая незавидная участь. Я даже не стал объясняться с ним. У него была физиономия вылитого негодяя. Недоразвитое создание без каких-либо принципов. Если и был, то он звучал примерно так: бери все, что хочется. Договариваться с ним было бесполезно.

Я надеялся, что Элайзо вернется, но надежда моя была слабой.

Что есть силы, я пытался мысленно послать капитану сигнал бедствия. Звал его на помощь, а тем временем Олебро заставил нас слезть с лошадей и его люди обыскивали наши мешки. Он сорвал у женщин украшения и подошел ко мне. Его здоровый глаз косил в сторону.

— Ну что у тебя?

— Ничего, только это! — тихо сказал я и, выхватив меч, вонзил ему в живот. Олебро недоумевающее пялился на меня. Видимо, он не ожидал такого поворота своей разбойничьей судьбы. Он упал на землю, подыхая, как бешеный пес.

Его люди накинулись на меня, чтобы отомстить за своего главаря. Вокруг меня завязалась схватка. Пока я убивал бандитов, раздался мощный топот лошадей. Большой отряд спешил к нам на помощь. Люди Элайзо выскочили из-за той же гряды, откуда раньше появился Олебро. С громкими криками солдаты напали на бандитов.

Женщины испуганно прижались к Ахтенгу и принцу. Тот рвался в бой, но мать не выпускала его руку и умаляла не ввязываться в драку. И все же, когда подоспела помощь, мальчишка вырвался и всадил кинжал бандиту, оказавшемуся рядом.

Когда все вокруг нас было усеяно мертвыми телами, а часть оставшихся в живых разбойников связывали солдаты, Элайзо подошел ко мне и бодро сказал:

— Мы следили за ними с самого начала. Мерзавцы нас не заметили, потому что ехали с другой стороны, нас закрывали камни. Мой разведчик доложил мне об их передвижениях. Они выехали вам навстречу из-за тех скал, а мы, с другой стороны, подобрались к ним сзади, и подождали, пока они нападут на вас.

— Очень любезно с вашей стороны, дорогой капитан, но что было бы, если нас успели убить?

— Я не сомневался в вас ни минуты. Вот ваш спутник не внушал мне доверия.

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся я.

— Я отправлю с вами пять солдат, чтобы они проводили вас до границы Тимэры, — решил Элайзо.

"Вот это уже кое-что, старый бродяга", — подумал я.

Элайзо уехал, прихватив собой уцелевших преступников, которые, наверное, уже пожалели, что не погибли вместе со всеми. Теперь их ждала куда более страшная участь. С разбойниками тут не церемонились. Четвертование — вот, что было уготовано для каждого из них.

Мы поехали дальше. Нас сопровождали солдаты. Женщины и Ахтенг немного успокоились.

Пять дней проведенных в пути сильно измотали всех, особенно наших спутниц. Они очень страдали, хотя и помалкивали. Проведя всю жизнь в изнеженных условиях, во дворце, на шелковых простынях, вдали от опасностей мира, они были к ним не готовы. Они не были к ним приспособлены. А многочасовая скачка на лошадях в мужском седле вымотает даже самую выносливую наездницу. Я видел, что Налиану мучают боли в спине, а у Силиджины все еще болит нога. Но я ничем пока не мог им помочь.

Мы приближались к границе Тимэрийской пустыни. Я принял решение отпустить солдат. На территорию Анатолии они все равно двигаться не собирались, а терять еще один день для них не имело смысла. В этих местах было безлюдно, нам уже почти ничего не угрожает. С провиантом мы еще выкручивались — спасала охота, а вот с питьем дела были плохи. Уже давно не попадались ее источники. Вода в бурдюках подходила к концу.

Королева одобрила мое решение, и солдаты ускакали от нас. А мы поехали вперед. Время от времени мы делали остановки и охотились. О чем я только не передумал, пока мы пересекали пустыню. Постепенно я начал привыкать к переменам происшедшим в моей судьбе.

Когда ничего не можешь изменить — принимай то, что есть или умри. Я хотел жить, у меня появилась цель, и я еще не рассчитался со своими должниками. А долги не нуждаются в прощении. Так, я и ехал под синим небом Тимэры, вдыхая ее теплый воздух, и тонкие ароматы дреаба. Отпустив солдат, я решил, что опасности остались позади, но я забыл о самой пустыне и живых существах населяющих ее.

Странно, что мы ни разу не встретили ни одного герза, — подумал я. По мнению Ахтенга, он должен был повстречаться в это время в Тимэрийской пустыне.

Герз — опасный зверь с пятнистой шкурой, имел отчасти кошачьи повадки. Он рвал свою добычу когтями и зубами. Он был очень сильный. Но самое неприятное в этом звере было то, что он не брезговал человечиной. Известны случаи, когда он нападал на одиноких путников и бросался мощным прыжком им на шею, а потом душил мощными лапами и убивал длинным когтем. Герз отлично лазил по деревьям. Хищник хорошо бегал, преодолевая большие расстояния.

Он обитал на краю лесополосы. Но часто навещал Тимэрийскую пустыню, как я уже говорил, он обожал яйца черепах и, кстати, змеи тоже входи в его рацион.

Но мы пока благополучно избегали встречи с ним. Но рано или поздно она должна была состояться.

После полудня того же дня, что расстались с солдатами, мы решили сделать привал. Нам посчастливилось найти небольшой подземный источник, он пробивался между камней маленьким ручейком. Все наполняли бурдюки водой и поили лошадей.

Надо было позаботиться о еде. Наши запасы закончились. Ахтенг собирал сухие ветки для костра и попутно высматривал желтых черепах и съедобных змей.

Женщины отдыхали на больших камнях и следили за тем, чтобы змеи не потревожили лошадей, которые паслись рядом.

Я вместе с принцем охотился на птиц. Мальчик просил меня дать ему лук. Он очень старался, но так и не смог натянуть тетиву.

— Не расстраивайтесь, ваше высочество, — сказал я, — у меня это долго не получалось. Навыки и уменье приходят со временем.

Я подстрелил семь черноклювок, птиц размером с утку. Они водилось в Тимэрийской пустыне в изобилии, питались ядовитыми змеями и насекомыми. Ахтенг радостно сообщил, что нашел большую кладку черепашьих яиц.

— Отлично, сегодня у нас будет сытный обед и запас еды на завтра, — сказал я, обдирая перья с черноклювки.

Птиц мы зажарили, а яйца положили в горячие угли и присыпали золой. Лицо принца разрумянилось, он вел себя как обычный мальчишка.

Пока мы мирно обедали, кое-кто следил за нами. Он незаметно подкрался и караулил. Ждал, когда мы потеряем бдительность. Большой грациозный и мощный герз прятался за зарослями дреаба. Королева встала и прошла мимо них к ручью, чтобы умыться.

Я повернул свою голову как раз в тот момент, когда за ее спиной появился зверь. Он присел для прыжка. Я никогда еще с такого расстояния так метко не бросал кинжал. Он застрял у зверя в шее, но, сделав конвульсивное движение, герз все же прыгнул. Королева, громко закричав, едва успела отскочить. Хищник поднялся и начал кататься в бешенстве. Из его пасти потекла кровь. Вторым ударом я его прикончил. Казалось, что опасность миновала.

Но мы не сразу заметили, что с другой стороны костра появилась самка герза. Она грозно зарычала, когда увидела смерть другого зверя и бросилась на принцессу. Но между принцессой и зверем встал Ахтенг. Наверное, страх придал ему мужество. Он успел вытащить длинный клинок, и зверь буквально налетел на него. Повалив Ахтенга на землю, он забился в агонии. Я подбежал и добил ударом меча в глаз и этого герза.

Мы все приходили в чувство после этого неожиданного нападения. Королева, побелев от ужаса, едва добралась до костра. У нее подкашивались ноги. Принцесса от испуга не могла вымолвить ни единого слова.

А Ахтенг поднялся с земли. Каким-то что чудом он почти не пострадал, не считая синяков и ушибленной спины.

Он не мог оправиться от своего смелого поступка. С этого момента мое отношение к сеньору Придворному сильно изменилось. В решительную минуту он проявил себя достойно.

Наконец, мы подобрались к территории Анатолии. Проделав еще один утомительный дневной переход, мы разбили свой маленький лагерь. Наскоро поужинав, улеглись спать. Все очень устали. Королева не пожелала делать днем долгих остановок, она торопила нас, уверяя, что, когда мы подъедем к ближайшему цивилизованному поселению, нам всем будет оказан достойный прием.

Я засыпал, но что-то не давало мне покоя. Ощущение беспокойства, тревога. Первым должен был дежурить Ахтенг. Я то и дело просыпался — мне казалось, что Ахтенг, поддавшись усталости, может заснуть, и бог знает, что может случиться этой ночью.

Вторую половину ночи дежурил я. Глаза мои непроизвольно слипались. Тяжелая борьба со сном продолжалась до рассвета.

Мы проснулись от чего-то необъяснимого. В воздухе ощущалась угроза, и она исходила не от людей. Птицы поднимались с равнины и летели прочь. Бежали мелкие грызуны, беспокойно летели птицы, наши лошади испуганно ржали.

Я подошел к навесу, под которым спали женщины и наследник. Королева вышла ко мне навстречу.

Не успели мы перекинуться и парой слов, как земля вдруг зашаталась под ногами. Или мне показалось? Землетрясение?!

— О боги, что же это? — испуганно закричала королева Налиана, — О, Лиидика, прошу тебя, помоги нам!

"Было бы очень жестоко со стороны богов привести королеву в ее отечество и убить вместе с детьми на родной земле", — подумал я.

Но я успокоил всех, сказав, что такие незначительные толчки могут продолжаться долго и ничем нам не угрожают.

Ахтенг недоверчиво посмотрел на меня. Но все остальные как будто успокоились. Лошади наши вели себя беспокойно, и я опасался, что они могут понести.

"Надо как можно быстрее покинуть это место", — решил я. Мы быстро собрали вещи и поехали прочь отсюда.

К полудню пейзаж изменился. Карликовые сосны, высокая трава, цветы, убеждали нас, что мы едем по анатолийской степи.

Налиана почувствовала заметное облегчение, когда мы попали на родную для нее землю.

Мы пересекли Фирдосскую долину и достигли стен Мардароза.

Самое лучшее место для жилья мы нашли в…………

Красивая тава из серебра с изящной гравировкой………………………………………………………

— Позвольте, я подарю вам эту таву, — сказала королева.

Тава — магический мешочек или коробочка-оберег, в которой хранятся ценные вещи, она крепится на цепочке или шнурке на шее или на поясе, под одеждой.

 

Глава 9 По дорогам Анатолии /Воспоминания трактирщика/

Природа оказалась щедра к этой части материка. В ней есть все необходимое для процветания: климат, теплое море, хорошие земли. Развиты мореходство, торговля с дальними странами. С Кинских островов доставляли жемчуг, из Синегории привозили ковры, из Римидина везли железные изделия, а из Кильдиады — ценные породы деревьев, благовония, духи, мыло и докторов.

В отличие от своих предшественников, три поколения последних королей благоприятствовали развитию наук и искусств. И минувшее столетие смело можно назвать золотым веком Анатолии, несмотря на несколько военных конфликтов, крестьянские волнения и две эпидемии.

В большей части Анатолии климат сухой и теплый, почва плодородна, на огромных просторах много отличных пастбищ

На побережье влажный воздух от моря и множество речушек благоприятствуют виноградарству и садоводству.

В удаленных от воды участках страны построена огромная сеть акведуков.

Мы стали встречать людей. В основном это были пастухи, коневоды. Широкополые соломенные шляпы защищали лица анатолийских крестьян от солнца. Анатолийцы предпочитали одеваться в легкую одежду из светлой материи. На нас с любопытством поглядывали пастухи, перегонявшие стада, встреченные нами путники. Мы ехали по земле Анатолии.

Но радоваться было еще рано. Большая опасность подстерегала нас почти у цели нашего путешествия. Плохие новости заставили сжаться сердце. Лучшие анатолийские города: Джимпагед, Эльпагед, Алогед, — захватила какая-то чума! Самый настоящий мор отбирал тысячи жизней.

Об этом мы узнали на вечером первого дня — мы встали лагерем возле ближайшего колодца. Когда мы достигли его, там уже были люди. В темноте горели огни костров, чувствовался запах пищи, и слышалась спокойная анатолийская речь.

— Доброго вам вечера, добрые люди, — сказал Ахтенг, — мы желаем расположиться возле воды.

— Что ж, у этой воды нет хозяина, ответил один человек, можете пить из колодца, сколько хотите, если не боитесь болезни.

— Какой болезни?

— В Анатолию пришла бродячая смерть. Она убивает людей своим дыханием.

— С чего вы взяли?

— Нам рассказали об этом люди, бежавшие из Альпогеда. Они шли в Джимпагед.

— А в Джимпагеде все в порядке?

— Было пять дней назад. Мы сами хотим уйти подальше в степи, пока все не станет чистым.

Эти дурные новости не остановили нас. Мы решили добраться до Джимпагеда — ближайшего города и все выяснить. Может, эти пастухи что-то сочинили и все не так скверно, как они говорят.

Мы соорудили примитивные шатры для женщин, и провели еще одну ночь. Я, Ахтенг и принц попеременно бодрствовали.

Второй день в Анатолии прошел куда беспокойнее — навстречу нам двигались беженцы из городов. Они убегали от болезни.

— Возвращайтесь назад! Вы идете навстречу смерти! — прокричал крестьянин, пытавшийся спастись со своей семьей.

Я пытался расспросить его, мне было важно узнать что за болезнь поразила страну, но он не стал отвечать, на его лице была паника.

— Что будем делать? — спросил я королеву.

— Почему вы меня спрашиваете?

— Вам решать ваше величество, я не имею права рисковать — вы можете пострадать от эпидемии.

— Если богам было угодно, чтобы мы доехали до родной земли, они проведут нас через все оставшиеся испытания, — тихо сказала она.

— Мы не знаем, как защититься.

— У меня есть одно средство — мне рассказала о нем мать моей матери. Надо накопать корней растения зеленая стража и подкладывать их в костер — они дадут дым, который убивает заразу. А еще можно соорудить что-то вроде факелов, корни горят медленно, но дают едкий дым.

— Покажите, где это растение.

Все дружно принялись за работу. Принц и женщины усердно копали корни.

— Мне известно еще одно средство, — сказала королева, — от одной заразы — красной лихорадки — в старину спасались настоем травы вено, если она помогла от одной болезни, может она и сейчас нам поможет.

— Я думаю, она нам не повредит, — согласился я.

Мы нарвали вено и заварили ее в котелке.

— Надо добавить туда соли, — вдруг сказал я.

— Почему?

— Не могу объяснить, откуда, но я это знаю. В настой добавить горсть соли — это укрепит наши силы.

После того как мы накопали достаточный запас извилистых корней и изготовили небольшие факелы и выпили настой из вено, что нисколько не успокоило меня, можно было двигаться дальше. Все выглядели встревоженными и уставшими. Солнце пекло голову, хотелось пить, от едкого дыма корней зеленой стражи слезились глаза, а от выпитого настоя мутило.

— Скоро Джимпагед, ваше величество, — успокоил я королеву, там можно найти помощь.

— Вы так думаете? — она недоверчиво покачала головой, — вряд ли. Обычно первыми страдают города. Я испытываю ужас при мысли, что эпидемия достигла Номпагеда.

Налиана оказалась права. В Джимпагед мы даже въезжать не стали, потому что на воротах увидели вывешенное черное полотнище, означавшее то, что в городе началась эпидемия.

Трупы вывозили за городские стены и сжигали на кострах, мрачные столбы этих костров окружили Джимпагед.

— О боги, смилуйтесь над нами! — королева боязливо сложила ладони и прижала их к животу, — надо как-то помочь этим людям, — взволнованно сказала она.

— Как вы можете им помочь, ваше величество? Разве что когда прибудете в Номпагед.

— Я велю выслать в эти города помощь, лекарства, докторов.

"Для начала вам самой надо добраться до родных стен, ваше величество", — подумал я. Мои нервы были напряжены. Я бы ни за что не простил себе, если бы с семьей Яперта сейчас произошла какая-то беда.

Хорошо, что мы предусмотрительно еще в Мардарозе запаслись водой. Она подходила к концу, но брать воду из местных источников было очень опасно — вода могла быть заразна. Еда была на исходе. На наше счастье биониты пользовались очень выносливыми лошадьми анатолийского происхождения. Эти животные могли от зари до зари путь проделать без еды и питья. Только это и спасало.

Приближаясь к крепости Клекория, мы увидели на дороге группы беженцев, крестьян из окрестностей Джимпагеда. Они брели прочь, спасаясь от смертельной болезни. Многие крестьяне вели за собой скот, коров, лошадей, коз. Мы очень вымотались и все хотели пить, а запасы воды закончились. Королеве и ее детям требовался отдых, вода и еда.

— Надеюсь, что болезнь не добралась до крепости Клекория, — тревожно сказала королева.

— На воротах не видно черной ткани, — заметила Силиджина.

Крестьяне из Джимпагеда тоже, наверное, надеялись на помощь, потому что они остановились возле ворот, замешкавшись. Видимо, они обсуждали — стучать им в ворота или идти дальше. Пока они совещались, ворота со скрежетом отворились, и оттуда выехала группа вооруженных мужчин. Они грозно окликнули крестьян.

— Кто вы и что вам нужно?

— Мы спасаемся от болезни, — сказал старший из них

— Или вы везете ее на своих плечах в нашу крепость?

— Мы все здоровы, но если вы боитесь впускать нас, то мы поедем дальше.

— Мы не позволим вам пройти по этой дороге, и довезти заразу до Номпагеда.

— Что вы хотите сделать с нами?

— Вот что!

Командир сделал сигнал, подняв руку, и на группу крестьян посыпались стрелы.

— Что они делают? — ужаснулась королева.

— Защищают себя, — равнодушно сказал я.

— Но боги, как же нам…

— Не волнуйтесь, ваше величество, я попробую поговорить с этими воинами.

Я помахал рукой и, не спеша, оторвался от своих. На меня навели лук, но стрелять пока не начали.

— Могу я поговорить с коннетаблем крепости? — крикнул я.

— Кто вы и что вам нужно? Вы тоже едете из Джимпагеда?

— Ее королевское величество и наследники с ней. Они нуждаются в помощи.

— Что?! — засмеялся этот тип, — что еще за уловку вы придумали! Я проучу тебя за наглость, человек!

Он подъехал ко мне, забыв о заразе, которой был так напуган, в злом настроении. Еще минута — и он прикажет стрелять в меня.

Я поспешил объяснить ему, кто мы такие:

— Послушайте, неужели вы считаете, что найдется сумасшедший, который осмелится упоминать имя королевы и наследников, чтобы получить от вас свежую воду и еду? Ее величество и дети короля в ужасном состоянии и, если я не довезу их до столицы, то ваша голова полетит первой.

Я сказал это как можно жестче. Уверенность и ярость в моих глазах поколебали недоверчивого стража.

— Как я могу убедиться в том, что вы говорите правду?

— Вы королеву хоть раз своей жизни видели?

— Вблизи — нет.

— Есть ли кто в крепости, кто может узнать ее величество?

— Есть! — раздался громкий и властный голос, — это я.

К нам выехал крупный человек, одетый в дорогую одежду и облаченный в роскошные доспехи.

— Я к вашим услугам.

— Кто вы?

— Я Ашедор, бартурн этой крепости.

(Бартурн значит почти то же самое, что в Ларотуме — сенешаль).

— Мы возвращаемся в Номпагед, едем издалека. Вам известно, что семья его величества была похищена?

— Да. Так вам удалось ее найти? — с сомнением произнес он.

— Найти и отбить у злоумышленников.

Я подъехал к королеве и сообщил, что бартурн знаком с ней и согласен поговорить.

— Согласен? — испуганно спросила королева. События последних дней совершенно подкосили ее уверенность в незыблемости и безопасности своего положения.

— Они считают, что мы их можем обманывать, с целью проникновения в крепость.

— О боги! — снова воскликнула Налиана.

— Как они могут! — завелся принц. — Как они смеют!

Он зарычал, как настоящий львенок, показывая свой царственный гнев.

— Я сотру с лица земли эту крепость, когда стану королем — так им и передайте.

— Не стоит ваше высочество, — сказал бартурн, услышав его слова.

Он уже подъехал к нам и покорно поклонился.

— Но вы должны простить нас. В это тревожное время наше крепость — форпост на границах с Номпагедом. Мы не можем пропустить заразу дальше. Вы уверены, что не заболели?

— Совершенно уверены, — твердо сказал я, — мы не въезжали ни в один город, где висела черная ткань.

— Так откуда же вы едете?

— Из Алаконики, но это рассказ не для ваших ушей. Сейчас же отведите нас в крепость и пошлите человека за свежей водой! Вы видите, что все умирают от жажды.

Силиджина находилась на грани обморока. Это была хрупкая и нежная девушка. Плен и бегство измотали ее.

Но бартурн Ашедор поступил очень странно и очень опрометчиво. Он заявил, что не станет впускать нас за ворота крепости.

— Что?!

— Вам выдадут воду и провиант, но мы не можем впустить вас внутрь.

— Я казню его, как только стану королем, — простонал, бледный от злости, принц.

— Не судите его слишком строго, ваше высочество. Он смертельно напуган.

Нам вынесли воду в высоких кувшинах и корзины с едой. Мы расположились прямо у ворот — сил искать другое место не было, и утолили голод и жажду. Принцесса оказалась так слаба, что не могла двигаться дальше. Ночь мы провели под открытым небом. Женщины спали под примитивным навесом, который мы наспех соорудили. Принц сидел, прислонившись к стене, обняв колени и скрипя зубами от злости. Мне показалось, что он не сомкнул глаз, придумывая страшные кары для Ашедора. Не штурмовать же крепость, в самом деле. Я думал о том, какую ошибку совершает этот глупый бартурн. Яперт ни за что не простит ему отказа в крове для своей семьи.

Неужели можно быть настолько тупым и самоуверенным, особенно зная вспыльчивый и гневливый характер короля.

В моей голове эта глупость плохо укладывалась.

 

Глава 10 Возвращение в Номпагед/Воспоминания трактирщика/

Едва забрезжил свет, мы поднялись с земли и стали собираться в дорогу. Женщины немного отдохнули, но все равно вид у них был измученный и несчастный.

Я помог им сесть на лошадей, и мы продолжили путь. Этот переход был такой же длинный и изнуряющий. Но ночь мы провели уже более сносно. В домах крестьян. Они были потрясены от свалившейся на их голову чести, когда поняли: кого принимают.

Местные женщины помогли Налиане и Силиджине привести себя в порядок. Лучшие припасы, забитый ягненок, вино, сыр, молоко и горячий, только что испеченный хлеб — все было принесено этими бедными людьми своей королеве и ее детям.

Ее так тронуло это выражение искренней любви и почтения, что слезы покатились по лицу.

— Меня отверг человек знатный по рождению, а эти простые люди принимают, отдавая последнее, что у них есть. Они будут достойно вознаграждены, — взволнованно сказала она.

— Об этом не волнуйтесь, ваше величество, я уже заплатил им золотом.

К полудню мы добрались до Номпагеда.

Мы не успели пересечь городские ворота, а весть о нашем появлении непонятым образом опередила нас и достигла дворца.

Яперт, с трудом сдерживая радость, прижимал к груди своих детей, и нежно смотрел на жену. Принцесса Силиджина вскоре удалилась в свои покои. Возле комнат детей король удвоил охрану. Он долго не мог отпустить от себя Налиану, выслушивая бесконечный рассказ о ее злоключениях. Поприветствовав короля, я попросил разрешения удалиться.

Мне было сказано явиться к вечеру во дворец. Король решил дать небольшой пир по случаю радостного события.

Приведя себя в порядок, я появился в назначенное время. В огромном зале было уже полно гостей. Длинный, как река, стол, застеленный голубыми скатертями, словно по мановению волшебной палочки был заставлен роскошными яствами.

"Когда все это успели приготовить"? — мысленно удивился я.

До начала пиршества король вызвал меня к себе.

— Я не понимаю, как вы нашли их, что-то мистическое есть в том, что происходит рядом с вами, но в любом случае, вы сделали меня снова счастливейшим из смертных.

Я поклонился.

— Что вы можете рассказать о людях делавших в плену мою семью, кто они?

— Рыцари некоего ордена под названием "Чистое сердце".

— Я слышал о них, — нахмурился Яперт. — Чего они хотели?

— Прочитайте сами. Я привез книгу проектов их магистра Додиано. Вот она.

Я протянул королю книгу.

— Но в ней ничего не написано, — король с недоумением посмотрел на меня.

— Что?!

Я начал пролистывать страницы. Яперт не мог прочитать в ней ни слова. Но я отчетливо все видел.

"Магия! Опять магия, — зло подумал я, мне не удастся никому ничего доказать, а я знал, что уничтожил только верхушку ордена. Во многих землях продолжают действовать его эмиссары.

— Наверное, это какие-то особые чернила, выветрились, пока мы добирались до Номпагеда.

— Но о чем там было написано?

Я в нескольких словах изложил Яперту замысел белых магов.

— Как такое возможно?! — вскричал он, — эти люди слишком много на себя берут. Они посмели поставить себя выше королей. Почему правители Алаконики допустили, чтобы у них под носом возникла эта преступная организация?

— Насколько я понимаю, правителей Алаконики никто не спрашивал. Они давно в этом увязли.

— Теперь я знаю с кем надо воевать, — мрачно изрек Яперт.

— Перестаньте, какой смысл воевать с Алаконикой, если рыцари этого ордена существуют и в других государствах. Я думаю, что ими все предусмотрено.

— Очень жаль, что эти чернила исчезли.

"Мне тоже, — подумал я, — очень жаль".

Яперт срочно вызвал к себе представителей совета. В кабинет вошли десять человек.

— Я хочу сообщить вам свое решение, — сухо произнес король, — я жалую сеньору Ахтенгу титул графа Патского и все его владения в полную собственность до конца его жизни. Барону Льену Жарре, родом из Гартулы, я жалую титул герцога Пирского и передаю в полное пользование земли герцогства, до момента воцарения принца Антонура на престол, и назначаю Полноправным Защитником Наследника. Можете выразить свое уважение этим достойным сеньорам. Герцог Пирский второй раз оказывает неоценимую помощь моему величеству и Анатолии.

Все переглянулись, с трудом сдерживая бурю весьма противоречивых чувств, но поздравили меня вслед за Ахтенгом.

— А теперь, вы все должны присягнуть немедленно, что никогда не допустите существования на землях анатолийских ордена "Чистого сердца".

Ни о чем не спрашивая, все дали клятву. И произнеся дежурные фразы, соответствующие моменту, все покинули кабинет вслед за его величеством, направившимся в пиршественный зал, заполненный светом, чарующими запахами и роскошно одетыми людьми.

Вскоре вошли королева с детьми. Они отдохнули и переоделись. Все шумно приветствовали их.

— Вы родились под счастливой звездой, — едва сдерживая зависть, процедил Вахтенд. — Мы, самые преданные королю люди, годами служившие ему оказались в тени, а вы, появившись в Анатолии всего два раза, добились титула, дающего огромную власть. Будьте осторожны, ваше странное возвышение вызывает у всех законное сомнение.

— Что вы имеете в виду?

— Воздействие чар, конечно, же.

— А вы сообщите о своих сомнениях его величеству, — предложил я.

Вахтенд тут же замолчал, разумеется.

Мне показалось, что сеньор Ахтенг тоже был сильно уязвлен предпочтением короля оказанным мне. Он, натянуто улыбаясь, поздравил меня. Вот так и проверяются люди — не в печали и беде, а в дни, когда их ближний получает милости из рук судьбы. Пережить чужой успех — порой куда более тяжкое испытание, чем прийти на помощь в час невзгод.

— Полноправный Защитник Наследника! Это звание дает вам неограниченные возможности, — объяснил мне Маркоб. — Признаюсь, я удивлен, но король очень часто поступал своенравно и необъяснимо. Наверное, у него есть свои причины. Если он думает, что Наследнику может понадобиться регент, то вполне разумно, что он сам же его и назначил. Случись иначе — мы все передеремся за это почетное право. Вы человек со стороны, ко всему нейтральный, наверное, в этом кроется одна из причин.

Король произнес небольшую речь.

— Если боги что-то хотят сказать человеку, они выбирают порой очень жестокие способы. Я пережил серьезное испытание, и понял, что все земные богатства не стоят моей любимой семьи. И еще, мои подданные, и мои друзья показали себя, проявили свою преданность мне по-разному, и каждый получит по заслугам.

Слова короля не был пустым звуком. Чуть позже все узнали, что в сторону крепости, оказавшей королеве в помощи, уже скакал отряд воинов. И день спустя чьи-то головы полетели с плеч.

Пока вино щедрыми струями разливалось по кубкам, я размышлял. Тайный замысел судьбы совершено неожиданным и необъяснимым образом привел меня к высокому положению, сделал другом могущественного монарха. Осознавая, что мне предстоит, я считал для себя это добрым знамением и удачей. Но я все еще был для Яперта бедным дворянином, человеком, который получил милость из его рук. Как он поведет себя со мной, если узнает о моем высоком происхождении? Ведь тогда я стану равным ему по крови.

Я подумывал о том, как бы открыть Яперту свою тайну, и даже попросить помощи у него. Пока я строил самые радужные планы, Яперт менялся в лице, прямо на наших глазах. Из цветущего, полного жизненных сил и здоровья человека он превращался в больного старика. Гримаса невыносимого страдания обезобразила его. Он вдруг побагровел и зашатался.

— Его величеству плохо, король болен! — зашептали все вокруг.

Придворные подхватили Яперта под руки, но ему стало настолько дурно, что он не смог идти сам и пришлось нести его на руках.

Срочно вызвали докторов. Королева тут же поднялась и, выйдя из-за стола, направилась вслед за супругом. Все притихли и сидели, не зная, что делать: покидать высочайший стол без высочайшего позволения было оскорбительно, но король его не давал, он просто не в состоянии был это сделать — все отлично видели, как он "уходил", а королеве было не до этого.

Прошло полчаса. Все тихо перешептывались, и никто уже не притронулся к пище.

— Может, эта же странная болезнь, что косит людей в Джимпагеде и Алогеде? — предположил Вахтенд.

— Не знаю, но все это очень подозрительно, — ответил я.

— Не могли ли вы привезти ее собой? — спросили Ахтенга.

— Да что вы говорите! — возмущенно воскликнул он.

Все устали ждать, и всеобщее напряжение достигло апогея. Что-то нехорошее нависло над столом, вокруг которого сидели изнывающие от догадок и недоумения люди.

Из покоев короля вышли Маркоб, Вахтенд и доктор. Королева задержалась.

— Это убийство! — прокричал Маркоб, — его величество отравили!

— Да, подождите вы, — прошипел Вахтенд.

— Как мрао, приказываю арестовать сеньора Кантанно.

Кантанно, придворный, прислуживающий в этот день королю за столом, ошеломленно взглянул на Маркоба и упал на колени. Но его поза никого не тронула. Тягостное молчание овладело всеми.

— От имени королевы прошу всех покинуть зал, кроме графа Сарлона и сеньора Аплореса. Это были друзья Кантанно.

— Но вы не…можете! — вскричал Сарлон.

— Что не могу? — веско спросил Маркоб.

Граф молча последовал за стражей. Все поняли, что при неблагоприятном исходе дела, эти люди могут поплатиться только, за дружбу с Кантанно.

Все были потрясены. Какое-то проклятие нависло над этим семейством, и я догадывался какое.

"После того как Яперт будет устранен известным нам лицом, его пустующий трон займут люди, посторонние и не имеющие права на престол", — вспомнились мне слова из проекта Додиано. О боги! Я не придал им значение! А Яперт понял. Я машинально пересказал ему текст, и он принял меры, сразу же!

Переполох, случившийся во дворце, был ужасный. Королева в рыданиях удались в свои покои. Дети ушли вместе с ней. В последнее время на них слишком много свалилось.

 

Глава 11 Расследование /Воспоминания трактирщика/

Первым делом Маркоб, занимавший должность мрао, равную должности канцлера потребовал, чтобы стража арестовала Кантанно — придворного, который снимал в тот день пробу с вина и пищи короля, а также всех, кто был занят на кухне и подаче блюд. Вместе с Кантанно арестовали его лучших друзей. Вместе с личными слугами короля набралось пятнадцать человек.

Маркоб отдал приказ провести тщательное расследование. С девятью представителями Совета, он, закрывшись в кабинете, велел своему помощнику вызывать заключенных под стражу, и они по одному опрашивали этих людей.

Я пожелал присутствовать, и Маркоб согласился. Вахтенд что-то недовольно процедил, но счел нужным оставить свои "умные мысли" при себе.

Первым мы вызвали сеньора Кантанно. Это был человек лет тридцати пяти, но его вялый вид, сластолюбивое лицо не оставляли сомнения, что он слишком глуп и ленив, чтобы участвовать в каком-либо заговоре. Он сам был потрясен не меньше остальных тем, что случилось. Парню просто не повезло, — как говорится, оказался не в том месте не в тот час. И все-таки каким-то косвенным образом он был причастен к смерти короля. Я это понял сразу. Не знаю: как, но понял.

Возможно, его использовали в темную. Но как? Если он отравил короля, снимая пробу с блюд и вина, тогда почему он сам остался жив?

Это был самый важный аргумент в его защиту. Найти объяснение этому странному обстоятельству не мог не только я.

— Он мог ловко подсыпать яд после снятия пробы, — грубо сказал сеньор Омирог, видимо, он сильно недолюбливал этого Кантанно.

Вообще, я уже понял, что в некоторых вещах анатолийцы ничем не отличаются от ларотумцев. Те же интриги, зависть и соперничество. Они были, пожалуй, более жестоки и изощренны, но в некоторых вещах они были проще, понятнее. Очень понятен был сеньор Вахтенд. Его неприязнь и желание избавиться от меня были так очевидны. А то, что он не скрывал своей враждебности, было для меня, пожалуй, не так уж плохо. Куда опаснее человек, тщательно скрывающий свои чувства и способный нанести удар неожиданно.

— А мне странно другое, — процедил Вахтенд, — почему-то король умер сразу после того, как назначил Защитника.

— Что тут подозрительного? — нахмурился Маркоб.

— На что вы намекаете? — спросил я.

— Я не намекаю.

— Вы же принесли королю присягу, — возмутился Маркоб, — как вы смеете ставить свое личное, искаженное неприязнью, мнение выше слова короля.

— Этот человек не так прост, как вы все думаете! — прокричал Вахтенд. — Я говорил с Ахтенгом, и он рассказал мне очень странные вещи. Где афет Омбатон?

— Откуда мне знать!

— Последний раз его видели в вашей компании. А потом он исчез.

— Может, на то у него были свои причины, — язвительно сказал я.

— Гартулиец — колдун, а вы все очень хорошо знаете, как поступают с колдунами в нашей стране. Он очаровал короля! — не унимался Вахтенд.

— Не смейте! Не смейте так говорить! — разъяренно сказал Маркоб, — иначе…

— Иначе что?

— Я прикажу вас арестовать, — тоном не оставляющим сомнений сказал он.

Вахтенд побледнел и замолчал. Он понял, что перешел известные границы, но то, что он мгновенно замолчал, не прибавило мне спокойствия. Я понял, что теперь этот человек постарается ударить меня из-за спины. Я думаю, что сеньор Маркоб это тоже отлично понял. Ясно, что Вахтенд его сторонником никогда не был. Но власть и влияние мрао было огромное, и я решил пока обождать с выводами.

— Будьте осторожны, — сказал Маркоб, когда мы остались одни, — теперь у вас появилось много врагов.

— Увы, мне не привыкать, — грустно заметил я.

Допросы продолжались. Повара и люди с кухни были так напуганы, что едва ворочали языками, особенно учитывая, что с некоторыми из них уже успел поработать костолом.

Вахтенд раздраженно прикрикивал на них и пытался вырвать удобные ему признания. Когда из него вышел весь пар, и он присел, чтобы отдохнуть, тогда за дело взялся Маркоб.

Из детального допроса мы выяснили, что в злополучный день на кухню никто посторонний не заходил, из поля зрения старшего повара, никто не выпадал. Все продукты и напитки прошли много проверок, прежде, чем попасть на стол. И даже если бы что-то было не так, это все равно бы не объяснило тот факт, что Кантанно, снимавший пробу, остался жив.

Кантанно уверял, что ничего особенного он не принимал, ни к каким знахарям и докторам не обращался, питался в основном с королевского стола, зачем ему тратить свои капиталы на обеды, с насмешкой думал я, когда он живет во дворце на полном довольствии.

Кантанно очень боялся пыток, валялся в ногах и истерически просил ему верить. Но неумолимый Вахтенд, с особой жестокостью настоял на том, чтобы его допросили с пристрастием.

— Мы ничего этим не добьемся, — хмуро сказал Маркоб, — под пыткой он запоет что угодно, кроме правды! И если он непричастен к убийству, то это вообще не имеет смысла.

— Вот как раз смысл в этом есть, — ухмыльнулся Вахтенд.

— Сводить личные счеты — это недостойно в подобной ситуации, — тщетно пытался урезонить его Маркоб.

Настала очередь допросить личных слуг короля. Один отвечал за одежду, спальню и мелкие поручения. Другой был банщиком и цирюльником в одном лице.

Тот, что отвечал за гардероб, был человеком умным и откровенным. Он не показал и тени страха, отлично осознавая, что всю свою жизнь ходит по лезвию ножа, он умел выпутываться из щекотливых ситуаций.

— Что ты знаешь?

— Спросите меня и я отвечу, ибо знаю я разное.

— Кто повинен в смерти короля?

— Наверняка я этого не знаю.

— Кого ты подозреваешь? — спросил я.

— Мне неудобно об этом говорить.

— Говори!

— Его величество встречался с женщиной!

— Встречался с женщиной?

— Точно.

— Но…

— Кто ее провел? Кто она?

— Ее привел сеньор Кантанно. Она что-то вроде предсказательницы. Сама напросилась к королю.

— Зачем впустили ее?

— Ей не смогли отказать. Она как-то добилась своего. Мне показалось, что у нее способность…влиять на мужчин.

— Сколько раз она приходила во дворец?

— Пять раз, а может и больше. Король ее внимательно слушал. Наедине. Это она внушила ему мысль идти на войну с Кильдиадой.

— Откуда ты знаешь?

— Я открывал окно, работал с веером, ходил за украшением.

— Каким?

— Маленький золотой браслет с розами. Его величество преподнес его в подарок.

— Этой особе?

— Да.

— Угощала ли она чем-нибудь короля?

— Не знаю, но им приносили вино и фрукты. Она подолгу сидела у его величества.

Так, так, неужели это Элана! Пока я рисковал жизнью, спасая его семью, она тихо травила его. Как ей удалось пройти через все посты охраны, как удалось войти в доверие к Яперту, недоверчивому, как гюрза. Как? Всему виной способность влиять на мужчин?

Однажды я слышал про инкубов — демонов страсти, они вселялись в тела людей и вызвали такое дикое вожделение, что человек просто не мог сопротивляться. Ни мужчина, ни женщина!

Если эта Элана сумела истребить целое семейство Влару, не без помощи магии, надо полагать, ибо все, что рассказывал Флег о смерти своих родственников было полно непонятной мистики, если она обвела графа вокруг пальца, подкинув ему своего сына и заставив вырастить, как родного, если она была связана с магами, — ей такое вполне было по зубам.

И подозрительный разговор, подслушанный в Квитании. Теперь его смысл обрел для меня значение. Лев — это же Яперт. Они хотели вывести льва из игры — и им это удалось!

 

Глава 12 Доктор и знахарь / Воспоминания трактирщика/

Приехав в Анатолию, я думал, что в этой стране меня никто не знает. Но, размышляя о событиях последних дней, я вдруг вспомнил, что в Номпагеде живет один человек, который давно приехал сюда из ларотумского королевства, но который мог бы мне немного помочь. Это была Маленна, дочь Кашапеля.

Она сбежала в Анатолию от свадьбы с Родрико. Кажется, Кашапель говорил, что ее муж доктор по фамилии Оролино.

Я стал расспрашивать людей и разыскал его дом. Вполне приличный, я бы даже сказал, роскошный дом в хорошем квартале. Дом был обвит розами и виноградом. Изящные белые колонны высились у входа в маленький внутренний дворик с фонтаном и клумбами. Ажурная металлическая ограда отделяла его от улицы и других домов.

Доктор, большой полный человек с маленькой полукруглой бородкой и умными внимательными глазами, одетый, как большинство анатолийцев, в легкую светлую тунику, шелковые штаны и открытые сандалии, спросил, чего я собственно желаю.

— Я ларотумец, приехал из Квитании. Волей случая, немного знаю вашу жену Маленну, даруют ей боги еще столько же красоты и прелести, сколько у нее было в годы юности!

Он вежливо поклонился.

— Но еще лучше я знаком с ее родителем, стариком Кашапелем. И был бы рад встретиться с его дочкой. Мое имя Жарра, Льен Жарра.

Оролино спокойно кивнул и позвонил в колокольчик. Загорелая стройная служаночка позвала Маленну. Она вошла, все такая же знойная, немного располневшая, от девичьей легкости не осталось и следа, но глаза ее источали счастье.

— Милая, этот человек утверждает, что знаком с тобой и хочет расспросить тебя о твоем отце.

Она внимательно всматривалась в мое лицо.

— Да, я припоминаю! — сказала Маленна и очень смутилась.

— Я вижу, что вы вспомнили меня.

— О да!

Она от смущения не знала, что говорить.

— Полно, милая Маленна, что было то прошло. Я здесь не для того, чтобы упрекать вас за разбитое сердце моего друга. Вы настоящий сердцеед, доктор, увели красавицу от одного из самых видных женихов Ритолы!

Оролино не без гордости улыбнулся.

— Как поживает ваш самоотверженный, любящий вас, родитель?

— Слава богам, он в добром здравии. Он все также торгует в Ритоле.

— Надеюсь, вы вознаградили его хорошими внуками?

— О да, Маленна, уже трижды сделала нас счастливыми, — гордо ответил доктор.

— Маленна, я тут оказался волей случая, и волей случая служу королю Анатолии. Вам известно, что произошло во дворце?

— Да мы слышали об этом, — сказала, потупившись Маленна.

— У меня кроме вас нет никого в Номпагеде, кто мог бы мне помочь советом. Вы хорошо знакомы с местными обычаями и слышите разговоры. Я ищу одну женщину из Квитании, она не нашлась ни в одной гостинице.

— Быть может, у нее тут родные или знакомые?

— Знакомый есть, но мне известно только его имя Алхерро.

Доктор развел руками.

— Да, я знаю, что имени недостаточно, чтобы найти его. Но где может жить немолодая иностранка, кроме гостиницы?

— Этот знакомый, он мог снять для нее дом? — предположила Маленна.

— А много ли домов снимали за последнее время?

Доктор пожал плечами.

— У вас, наверное, большая клиентура, доктор. Вы можете поспрашивать у ваших больных?

— У тебя же есть один домовладелец, лечит свою безнадежную подагру. Он еще сдает свои дома.

— Да, есть один, я попробую у него узнать что-нибудь, — пообещал доктор.

— Не сочтите за дерзость, но я просил бы вас поторопиться. Это напрямую связано с событиями во дворце. И еще, что вам может быть известно о ядах?

— То, что от некоторых есть противоядия. Но от большинства люди умирают.

— Есть ли в Номпагеде люди, которые изготавливают яды?

— Сколько угодно!

— Кто из них лучший?

— Знахарь один есть, врачует бедных. Я иногда у него покупаю мазь из яда для растираний. Может, он вам чего расскажет.

— Прошу вас, оставайтесь на обед, Маленна, побеспокойся, милая.

Она поклонилась, и ушла распоряжаться на кухню. А мы с доктором еще поговорили.

Я направился к знахарю, что жил в квартале иноземцев. Это был не самый лучший район Номпагеда. Узкие грязные улицы, на которые выливали помои прямо из окон. Король издал указ, что за несоблюдение правил по вывозу мусора и отходов жители караются штрафами или каторжными работами сроком один месяц, но многие все равно нарушали этот указ. Не отправишь ведь на каторгу целый квартал бедняков?

Я нашел жилище знахаря в цокольном помещении похожем на нору.

Он был такой сумрачный, словно крот, вылезший из земли, подслеповатый и хмурый. Долго щурился, рассматривая меня.

— Чем могу служить, сеньор?

— Я хочу поговорить с тобой о ядах, знахарь.

— Да хранят вас боги, сеньор! Я — знахарь. Вы сами только что так назвали меня.

— Да, я знаю, но говорят, что ты используешь яд черной змеи для изготовления мази, которой лечишь радикулиты и растяжения.

— Ну, это редкий случай.

— Не такой уж и редкий. Грузчики в порту и гребцы — твои постоянные клиенты. Они имеют дело с тяжестями и работают на воздухе.

— Этот рецепт мне привез один человек, он дорого стоил, а яд змеи стоит еще дороже, это не так уж и выгодно, но кто еще будет лечить этих бедняг. Но что вы хотите от меня? Я не увидел у вас признаки этих болезней. Вы стройны как кипарис и гибки как заранская кошка, пусть даруют боги вам столько же здоровья на оставшуюся жизнь, пусть она будет долгой.

— Ты говоришь цветисто и красноречиво, но мне надо узнать, кто мог приготовить яд, которым отравили короля.

— О! Боги были так жестоки к нашему властителю! — закричал знахарь.

— Можешь кричать, сколько твоей душе угодно. Но лучше скажи все, что знаешь мне, потому что если за тобой придет стража, и тебя отправят в городскую тюрьму, то все обернется для тебя криками боли. Палачи умеют выбивать правду.

— Может, вы пройдете в мой скромный дом.

Он отодвинул шторку из бус и ракушек, и я вошел. Внутри было сухо, чисто и светло — горели лампы заполненные дорогим маслом, не дающим чада. На стене висел роскошный ковер, еще один ковер застилал пол на одной половине комнаты. На другой половине стоял огромный стол, заставленный многочисленными мисками со ступками и пузырьки с микстурами и притираниями.

Возле очага стояло два высоких стула с изогнутыми спинками. И я сел на один из них.

— Что вы хотите узнать от меня, мой господин?

— Ты знаешь кого-нибудь в Номпагеде, кто мог бы беспрепятственно пробраться во дворец и отравить самого короля, ведь с его блюд снимается много проб. Прежде, чем налить в бокал короля вино из кувшина, его пьет один из придворных.

— Оооо, это все очень сложно. Я не знаю в нашем городе таких умельцев. А человек, снимающий пробу, он жив?

— Тот то и оно — он жив! Он пил то же самое, что пил король.

— Странно! А каким ядом убили короля, вам известно?

— Нет, но я могу описать тебе симптомы отравления. Сине-красные пятна на шее и руках, почерневшие белки глаз, пена изо рта. Он скончался через полчаса после ужина.

— Может быть, он что-то пил после этого?

— Нет, он провел оставшееся время на глазах у других людей. Через час от начала приема ему стало очень плохо, и его отнесли в спальню, и он закончил жизнь в ужасных муках.

Знахарь стал на колени перед небольшим алтарем и, склонив голову, помолился за душу усопшего короля.

— Ни один из известных мне ядов такие признаки не вызывает, — покачал головой знахарь. — А остатки вина исследовали?

— Придворный врач не мог определить решительно ничего. Их даже дали выпить слугам и ничего! Они остались живы.

— Возможно, его травили долго, малыми дозами, и вот смертельная отметка достигла критической точки в тот день.

Но мне такой яд неизвестен. Я слышал об умельцах из Кильдиады. Говорят, что там могут рассчитать действие ядов с необыкновенной точностью, что одна доза может убить, а другая — исцелить, что есть противоядие, которое человек, сам не зная, может принимать долгое время. Что некоторые яды опасны только в течение определенного промежутка времени. Может, именно этим свойством объясняется столь странный эффект: то, что слуги и придворные остались в живых, тогда как их господин умер.

— Ты дал мне подсказку. Но ничего конкретного ты сообщить мне не можешь?

— Увы, — он покачал головой.

— Твоя жизнь в большой опасности! Совет приказал изловить всех тебе подобных, кто мог изготовить яд. Они будут выбивать из вас правду, пытаясь выйти на человека, отравившего короля. Я верю тебе — ты непричастен, но если ты что-то знаешь о том, кто может быть замешан в этом, то скажи мне.

— Больше я ничего не знаю.

— Тогда лучше тебе покинуть Номпагед.

— Благодарю вас, сеньор!

Он низко поклонился мне, и я покинул его дом.

 

Глава 13 Покушение/Воспоминания трактирщика/

В жарком климате Анатолии с похоронами не затягивали. У Яперта был давно отстроен великолепный мавзолей, издали похожий на дворец. Он расположился рядом с десятком таких же роскошных мавзолеев, где покоился прах предшественников.

"В каждом их них могли спокойно проживать до сотни человек", — мысленно усмехнулся я.

Но король, любивший роскошь при жизни, желал окружать себя ей и после смерти. Но какими бы слабостями не обладал этот человек, он был достойным монархом, любящим мужем и отцом. И семья искренне скорбела и оплакивала его кончину.

Траурная процессия, к которой пришлось присоединиться мне, вышла из стен дворца на рассвете.

Все были одеты в цвет печали, признанный в Анатолии — синие одежды! Женщины срезали в этот день с себя по пряди волос. Пока эти локоны не отрастут до нормальной длины, вдова не могла снова выйти замуж, и замужество дочерей также откладывалось на неопределенный срок.

Профессиональные плакальщицы громко завывали, все это действовало на нервы, и я был очень рад, когда наконец-то все закончилось.

По случаю похорон во дворце было устроено поминальное пиршество.

Все те же придворные, первые сеньоры Анатолии, которых я видел на роковом пире, собрались здесь снова. Весть о том, что я получил высокий титул, дающий огромные полномочия, скоро докатилась до всех. Многие, после того как, отдав почести королеве и наследнику, и принцессе походили ко мне и сдержанно выказывали свое уважение, после этого уже обращались к Маркобу. Хотя я не был еще представлен официально, на совете. Совет назначили на завтра, а пока…снова поднимались кубки за вечную жизнь короля в заоблачной жизни. Жертвенные барашки, зажаренные по этому случаю источали сладкий сдобренный специями, запах. Рыбные блюда из всевозможных сортов рыбы, жареные омары, мидии, креветки, рыбные пирожки, и маринованная рыба. Стол буквально ломился от деликатесов. Такое обилие блюд и закусок бывает два раза в жизни человека: на его свадьбе и похоронах — чтобы не голодал ни в земной, ни в загробной жизни.

Королева сидела, молчаливая, притихшая, потупив глаза. Наследник бросал мрачные взгляды на всех приглашенных, как будто их силой хотел изобличить убийцу. По щекам принцессы, прикрытым короткой вуалью, катились слезы. Она почти ничего не ела.

Каждый из собравшихся счел своим долгом принести короткую, но цветистую, выразительную речь. Пока шел пир, я внимательно изучал лица всех присутствующих. Каждый из этих людей был полон тайных страстей и желаний. Все, что говорилось красивыми фразами резко отличалось от того, что думалось на самом деле. Маркоб прав. Теперь, после смерти короля наследник находится в уязвимом положении. Все хотят заполучить власть и единственная преграда на этом пути — я.

"Благодарствую, ваше величество, вы поставили мою жизнь под угрозу", — мысленно сказал я покойному королю.

И резко отдернул кубок с вином от губ. Короля отравили прямо на пиршестве, что мешает убийце проделать то же самое самое мной?!

Но ни есть, ни пить было невозможно. И я стал внимательно приглядываться к слугам, разливающим вино в кубки и разносившим новые блюда. Боги хранили меня в этот день.

— Вам лучше ночевать во дворце, — сказал Маркоб, — прием закончится за полночь, и идти в темноте, по улицам одному будет опасно.

Я не стал спорить и ответил, что послушаюсь его совета.

— Я отдал распоряжения, и вам уже подготовили спальню.

Когда уже звезды облепили небосвод, все покинули дворец. Я пошел за слугой, которому было поручено отвести меня в мои апартаменты.

Роскошная комната располагалась на половине покойного короля. Рядом были комнаты других его приближенных. Слева от мен была спальня Вахтенда, справа — Маркоба. Они тоже решили ночевать во дворце.

Но не успел я скинуть с себя одежду, как за дверью раздался шорох, я подошел со свечой и увидел, как из-под двери в тонкую щелку кто-то протискивает записку. Я распахнул дверь, но никого не увидел. Тот, кто оставил мне послание, очень быстро скрылся в неизвестном направлении.

Я развернул бумагу и прочитал:

"Если вы хотите увидеть убийцу короля приходите через полчаса во двор. Вас будет ждать человек, он отведет вас в нужное место. Ни о чем его не спрашивайте, он все равно ничего не знает, приходите один".

"Ясно, мне приготовили ловушку", — подумал я.

Записку написали измененным почерком — это было заметно. Но я, после некоторого раздумья, решил все же пойти на эту подозрительную встречу. Как-никак, я был защищен магией, и был готов к неприятным неожиданностям.

Я вышел во двор, и вскоре там появился человек. Он и впрямь ничего мне рассказать не мог — у него отсутствовал язык. Он мычал и жестикулировал руками. Я пошел, повинуясь ему. Ворота из замка были закрыты, но мой проводник подошел к одному из стражников, и тот молча открыл ворота. Мы вышли.

Любопытно, если этот караульный беспрепятственно выпустил немого, — значит, он его знает. Или его хозяина.

Мы вышли за ворота и направились в город. Немой долго водил меня, по кругу пытаясь сбить со следа, но ему все же пришлось остановиться. Это случилось во внутреннем дворе какого-то подозрительно заброшенного дома на окраине города.

Немой вошел в патио, а я следом за ним, но вовремя отпрыгнул в сторону, за стеной стоял человек с занесенным мечом.

Я моментально выхватил свой меч из ножен и тут из дверей дома стали выбегать люди. Их набралось человек десять, они стали меня окружать.

Но я решил не полагаться на силу своего оружия, а просто применил всю магию, которой уже обладал. Молнии браслета, энергия камня, ужас от медальона, помогли мне справиться с этими трусами. Большая часть сразу разбежалась, осталось двое. Что ж, с этими можно заняться фехтованием. Меня ранили в руку, — так, неглубокий порез, — а я убил их обоих.

Наутро я разыскал во дворце того стражника, что открывал ночью ворота.

— Откуда ты знаешь немого, что выводил меня из дворца ночью?

— Какого немого? — притворился воин.

— Послушай, не нужно со мной шутить. Из-за этой прогулки меня чуть не убили, или ты скажешь мне честно все, что тебе известно или сеньор Маркоб отправит тебя к палачу.

— Этот немой часто сопровождал сеньора Вахтенда.

— Вот как! — мрачно проронил я.

Почему-то меня его слова нисколько не удивили. Вахтенд был родовитым анатолийцем. Он имел большое влияние в Совете. Одевался он богато и вычурно: тройное ожерелье из крупных рубинов и массивные браслеты на руках, одежда из парчи. В черных маленьких глазах, под нависшими веками пряталось коварство. Одутловатое лицо говорило о склонности к излишествам в еде и питье и испорченном здоровье. Тяжелая поступь и давящий на собеседника голос, — таков был Вахтенд. Он сразу невзлюбил меня, и это было заметно. Он не скрывал своей неприязни и открыто высказывался в мой адрес. Только призыв Маркоба его ненадолго утихомирил. Но в числе моих вновь приобретенных врагов был не только сеньор Вахтенд.

Маркоб объяснил мне положение дел. Анатолийская аристократия, конечно, уступала ларотумской в своем влиянии на внутреннюю политику, но, тем не менее, события вроде смерти короля при юном наследнике развязывали им в руки в борьбе за свое преобладающее положение при дворе.

Маркоб был очень влиятельным человеком, должность мрао давала ему неограниченные права в решении многих государственных дел и только Защитник, то есть регент мог снять его с этой должности. Таким образом, он напрямую зависел от меня. Но я понимал, как смешно это звучало — я зависел куда больше от Маркоба и его союзников, чем они от меня. Слова Вахтенда о колдовстве не выходили у меня из головы: при неблагоприятном течении событий мои враги могли запросто разыграть эту карту. И заменить меня тем, кто был им угоден, устроив обыкновенный дворцовый переворот.

Ни королева, ни наследник ничего не решали сейчас в этой стране. И понимая это, мрао Маркоб вел себя со мной несколько покровительственно. Он чувствовал, что я нуждаюсь в его поддержке. И я не мог с этим поспорить. Любое решение Маркоба выдавалось за мое. Я понимал, что подобное положение при дворе делает меня номинальной фигурой. К тому же, я являлся яблоком раздора и на мое место метили многие.

 

Глава 14 Новые планы/Воспоминания трактирщика/

После ночного происшествия, я серьезно задумался о своем положении. Что толку, что меня возвели так высоко. Это ни на йоту не приблизило меня к моей сокровенной цели, к моему римидинскому трону. Более того, это поставило мою жизнь под удар. Я уже знал, что гибели моей хочет совсем другой человек — не тот, что убил короля.

Выяснить, кто стоит за его смертью здесь, у меня не получится, зато я сильно рискую. И я твердо решил в ближайшее время уехать, или, во всяком случае, пустить такой слух.

Я рассказал Маркобу о покушении. Он нахмурился, когда я поведал о ночном приключении, внимательно выслушав все мои соображения.

— Надо бы разобраться, — сказал я, когда поведал Маркобу о признании, вырванном у ночного стражника.

— Да, вы конечно правы. Но я бы не советовал сейчас объявлять войну клану Вахтенда. Он не один, у него есть сильные сторонники и, убрав его, мы только вызовем огонь на себя. Тут надо действовать хитростью. Я хочу заставить этих людей воевать друг с другом. И уже кое-что предпринял в этом направлении.

— Но пока вы осуществляете свой план, моя жизнь находится в опасности, — сказал я и сообщил Маркобу о своих намерениях покинуть Анатолию.

— Так что же, вы хотите бежать? — спросил он.

— Возможно, вдали от престола я больше смогу послужить интересам наследника. Во всяком случае, надо пока распустить такой слух.

— Слух это очень хорошо, — пробормотал Маркоб, — пусть думают, что вы испугались, но вы должны сделать все возможное, чтобы убийца Яперта был найден. Да, я кое-что узнал, — сказал он, — в Анатолии несколько недель назад появлялось судно из Гартулы. На нем было полно воинов. Он исчезло за два дня до похищения королевской семьи, но вчера оно снова заходило в Номпагед. Люди, что были на нем, выглядели как настоящие головорезы. Так говорят. А днем раньше кто-то потопил богатое судно из Кильдиады.

— Гартула? Но какие интересы могут привлекать сюда гартулийцев?

— Там сейчас ужасное положение. Обыкновенный грабеж — вот какова их цель, а может и не только. Слуга упоминал женщину, вы тоже говорили о некой женщине. Так вот, на этом корабле уплыла женщина, очень похожая по описанию на вашу незнакомку.

— Любопытно.

— Кстати, я хочу рассказать вам об одном странном событии, — сказал сеньор Маркоб, — вам известно, что ваш бывший соотечественник граф Авангуро долгое время прожил в Анатолии?

— Да, я знаю об этом.

— Так вот, к нам недавно обратилась его жена. Она утверждает, что графа кто-то похитил.

— Еще одно похищение?!

— Граф — очень богатый человек.

— Граф не только богатый человек, — пробормотал я, — граф еще родственник ларотумского короля.

— Все это очень странно. Как вы думаете, могли его увезти на территорию Ларотума?

— Теперь я уже ничему не удивлюсь, — сказал я. — А почему его жена думает, что граф похищен?

— Он все время опасался мести Тамелия Кробоса. И в последние дни возле их дома заметили подозрительных людей. А в одно утро графиня, проснувшись, вошла в спальню мужа и обнаружила открытое настежь окно и пустую постель, и еще следы борьбы в комнате. Ни записки, ни чего более она не нашла.

Пока происходили все эти странные и тревожные события, я так отвлекся от своих планов, что было огромным удовольствием получить письмо от того, кто меня прежде хорошо знал, того, к кому я относился с уважением и любовью, от старого друга из Ритолы, герцога Орандра.

"Дорогой потерянный друг, я получил ваше письмо и сильно сокрушался оттого, что не смог ответить сразу, и перехватить вас, пока корабль ваш не ушел из нашего порта. Мне многое непонятно из вашего письма, но видимо, есть причины для этой сдержанности. Буду рад услышать рассказ из ваших уст.

Экспедиция, посланная за Океан, еще не вернулась, но, памятуя о том, в какое опасное предприятие мы отправили корабль, следует только молить богов о снисхождении. В наших краях мне благополучию сопутствуют вечные интриги и зависть.

Я начал строительство кораблей по новому методу, но кто-то сжег три новых корабля уже готовых к выходу в море, а мастеров убили.

Королевский инспектор испортил мне много крови. Ясно, что это все подстроено кем-то против меня. Я подозреваю: здесь кроется вполне конкретный план, а попросту заговор с целью лишить герцогство флота.

Я долго искал вас, но вы словно канули в безвестность. И вот, мне сообщает верный человек, что в Мэриэге видели кого-то очень похожего на вас. Потом говорят о каком-то ларотумском дворянине, что появился при дворе Анатолийского короля. А еще кто-то уверяет, что вас пыталась арестовать в Квитании королевская стража. Но хочу напомнить вам о том, что полномочия коннетабля герцогства с вас еще никто не снимал. Я надеюсь, что вы появитесь в Ритоле в скором времени.

герцог Орандр".

Это письмо всколыхнуло счастливые воспоминания о времени, когда я был кому-то нужен, полезен, когда у меня были друзья.

Слуга сообщил мне, что меня разыскивает доктор Оролино. Я снова оказался в его гостеприимном доме.

— Я говорил с тем домовладельцем. Три саллы назад у него снял дом человек по имени Алхерро. Для женщины. Этот мой пациент решил, что он там хочет поселить свою финиару, ну, любовницу, понимаете.

— Она все еще там?

— Не знаю. Мне известно, что дом оплачен на полгода.

— Где он находится?

— Недалеко отсюда, если повернете направо от моего дома, то идите прямо до конца улицы, пройдете мимо фонарного столба, и сразу за ним нужный вам дом.

А я попрощаюсь с вами. Мне нужно в Джимпагед. Королева обнародовала свой призыв ко всем врачующим неспособным оказывать помощь болезным. Она приказала выслать обозы с едой, чистой водой и лекарствами в помощь своим поданным.

— Желаю вам вернуться оттуда невредимым.

— Отговорите его! — умоляюще крикнула Маленна.

— Молчи, Маленна! Роза дней моих, иногда надо делать вещи, от которых не получаешь выгоды.

Я только развел руками. Попрощавшись, я направился к дому Эланы. На стук никто не ответил. Но из дома напротив вышла полная сеньора.

— Скажите, уважаемая, вы не знаете, живет ли здесь кто-нибудь.

— А скажу! — вдруг гордо подбоченившись фыркнула дама, — этот тип вечно сдает свой дом каким-то подозрительным дамочкам. Слава богам! Эта шлюха отсюда уехала! Надеюсь, она больше не вернется. А еще, она не заплатила прачке!

— Куда она поехала?

— А почем я знаю, но говорят, что она будто бы поехала на пристань. В другое место, мужчин с ума сводить, и как нестыдно! Самой то уж лет больше, чем мне! А все туда же! Муж мой на нее все глаза проглазел, бесстыдник. Так что радуйтесь, молодой человек, такие особы большие умелицы до мужских кошельков. Уехала и радуйтесь. Ваш капитал целее будет.

Видно было, что эта словоохотливая женщина нуждалась в разговоре точно так же, как в свежем воздухе.

— Постойте, кажется, ее служанка о чем-то болтала с моим слугой. Эй, Ануно, иди сюда! Сеньор желает кое-что узнать про одну прохиндейку. Ты о чем шептался со служанкой нашей соседки, бездельник?

— Да так госпожа, глупости… я спрашивал ее как там, в Квитании.

— И что? Ты знаешь, на каком корабле они собрались уплыть? — спросил его я, вытаскивая серебряную монетку.

— На "Красной ленте", — весело сообщил бойкий слуга.

— Лови! — я бросил ему монетку и поклонился его хозяйке.

— Благодарю, сеньора.

Итак, все сходилось! Элана покинула Номпагед на корабле гартулийцев. Я был уверен, что к Гартуле эти разбойники не имеют никакого отношения, но им удалось ловко замаскировать свое истинное лицо. Кто же они? Люди ордена бионитов? Или еще кто-то?

Я встретился с Маркобом, — он был пока единственным человеком в Номпагеде, которому я доверял. Мрао сосредоточенно выслушал меня, и с минуту подумав, сказал:

— В виду некоторых обстоятельств и предвзятого отношения к вам отдельных членов Совета будет весьма кстати мое предложение. Вы поедете в Гартулу и выясните в чем дело.

— В каком качестве я туда поеду?

— В качестве посла Наследника и королевы Налианы.

— Должен ли я обнародовать титул Защитника?

— Пока об этом знает мало людей, не нужно спешить. Возможно, это облегчит вам поиск убийцы. Вас не будут опасаться.

— В этом есть резон. Пожалуй, вы правы, мне лучше сейчас уехать.

— Сегодня же мы соберем Совет и сообщим всем о вашем решении. Думаю, многие обрадуются, — усмехнулся он.

Я знал, о ком он говорит. Но кое-кто совершенно искренне огорчился. Королева Налиана тревожно смотрела на меня. Маркоб уже имел с ней предварительный разговор о нашем плане. Наследник, пожелавший отныне присутствовать на всех заседаниях Совета, нахмурив брови, спросил:

— Но вы нас не бросаете?

— Нет, ваше высочество, я всего лишь хочу найти и наказать убийцу.

— Он заслуживает самой жестокой и мучительной смерти! — сказал он, вложив в слова всю ненависть, на которую был способен, и лицо его побелело.

— Я обещаю, что он получит по заслугам.

— Хорошо, поезжайте и скорее возвращайтесь. Мы нуждаемся в вас.

— Не так уж сильно, ваше высочество, — мягко сказал я. — Лев покинул трон, но львенок уже готов за него драться!

Маркоб с любопытством на меня посмотрел — ему понравились эти слова.

— Но на кого вы возложите ваши обязанности, пока вас не будет? — спросила королева.

— Я думаю, что мрао Маркоб, ваше величество и ваше высочество, самый достойный человек способный заменить меня в делах государственных.

— Я одобряю ваш выбор, — кивнула королева, — сеньор Маркоб — наш самый верный и преданный друг.

— Я назначаю его Главой Совета и передаю ему на время моего отсутствия все свои полномочия.

— Разумно, — согласилась королева, и наследник тоже благосклонно кивнул.

— Я бы хотел уточнить свои полномочия в сопредельном государстве и других королевствах, — сказал я.

— А какие полномочия вас интересуют?

— Я ведь еду разыскивать убийц. Они могут быть защищены властями иноземных держав. Как мне поступать в особенных случаях?

— Я думаю, что такой умный человек, как вы, герцог, найдет способ выполнить свою миссию и сохранить добрососедские отношения.

— Есть ли у вашего величества какие-нибудь идеи насчет внешней политики? Возможно, мне придется посещать королевские дворы Гартулы и других стран.

— Вы вольны делать все, что пойдет на пользу Анатолии, — уверенно сказала королева.

Маркоб сделал импульсивное движение, но ничего не сказал.

— Если возникнет необходимость, вы вправе заключать союзы и подписывать договора от имени Наследника, способные принести Анатолии славу и выгоду.

— Я польщен оказанным мне доверием, ваше величество. Это большая честь для меня. — Я низко поклонился королеве и наследнику.

— Но ведь это доверие вам оказал мой супруг, — удивилась королева, — разве я могу поступить иначе. Вы доказали нам, рискуя своей жизнью, что вы достойный человек. И приняв вас в семью, король Яперт всего лишь по заслугам вознаградил вас. Поезжайте и скорее возвращайтесь, мы будем с нетерпением ждать вас.

После этих слов я мог вздохнуть с облегчением: королева была на моей стороне. Хотя на лицах многих людей я читал откровенную ненависть. Никто, однако, не посмел перечить королеве.

— Как регент Анатолии я должен иметь какие-либо символы власти? — спросил я Маркоба, когда мы остались одни.

— Да. Вам доверят малую королевскую печать, которой король пользовался в поездках. Большая печать останется у меня, как у мрао и главы Совета. Но советую быть вам осмотрительным в использовании ее.

И еще….королева сделала весьма поспешное и опрометчивое заявление, хотя в общем она права — у вас есть полномочия, дарованные покойным королем, но будьте осторожны: один неверный шаг — и вы поставите свое положение при анатолийском дворе под удар. Ваши противники используют любой ваш промах. Не предпринимайте ничего такого, не посоветовавшись со мной. Регулярно посылайте ящеров с сообщениями и не рискуйте без необходимости.

Кроме печати, мне вручили еще достойную сумму денег, и документ, по которому я мог получать необходимые суммы в банках некоторых стран. Что ж, пока быть регентом было сколь опасно, столь и приятно.

В Номпагеде мне пожаловали роскошный особняк. Из герцогства прибыли мои подданные засвидетельствовать свою преданность. И один вечер я посвятил знакомству с ними, пришлось устроить по этому случаю прием.

Мне предоставили отличный корабль и компанию. Сеньор Ахтенг вместе с героическим ящером и сеньор Лакиньор.

Ахтенг, по словам Маркоба, был наш человек. Невзирая на его нытье и трусость, и даже мелкую зависть, он был предан королеве. А вот с сеньором Лакиньором оказалось все значительно сложнее — он был человеком Вахтенда — это я точно знал. Он сделал все, чтобы нам навязать шпиона.

В Номпагеде я обзавелся слугой по имени Гарро — спокойным молчаливым тимэрцем. Я не знал, чего от него ждать, но у меня не было выбора — мне требовался человек, который еще не мог быть подкуплен моими врагами. Слуги из роскошного особняка не внушали доверия.

— Гарро, что ты умеешь делать? — спросил я, когда мы пришли в гостиницу.

— Чистить одежду, ваша светлость, выполнять различные поручения, которые обычно выполняют слуги.

— Понятно. Так займись моим костюмом, он весь в пыли.

Лицо Гарро выражало мало чувств, он был немногословен, кажется, неглуп — невозмутимый дух нового слуги пришелся мне по вкусу. Драться он, к сожалению, не умел, в чем сразу честно признался.

Но нельзя требовать от жизни во всем совершенства. Сейчас я хотел от слуги одного, — чтобы он не оказался шпионом.

Корабль "Цветы Яблони" был хорошей быстроходной галерой. И мы в два счета нагоним корабль Эланы, при условии, что он зайдет хоть в один порт, прежде чем достигнет своей цели.

И вот я уже стою на палубе, корабля, плывущего в Гартулу — это далеко. Я полон уверенности в своей правоте и желания поймать убийцу. Но так уж получилось, что прежде чем попасть в Гартулу, я был вынужден сделать остановку в Ритоле.

"Красная лента" могла зайти в этот порт, во всяком случае, я очень сильно надеялся на это.

Боги были в этот раз на моей стороне. Интуиция меня не подвела — в порту Ритолы развевался яркий красно-белый гартулийский флаг, и рядом с кормой "Цветов Яблони" покачивалась корма "Красной ленты". Я не верил своим глазам, радуясь такой удаче.

Я предупредил сеньора Ахтенга, что намерен задержаться на неопределенное время в Ритоле.

— Это как-нибудь связано с нашей миссией?

— Самым что ни на есть прямым образом.

— Я должен вмешаться! — вдруг заявил требовательным голосом племянник Вахтенда, отправленный, чтобы шпионить за мной, — я должен знать, почему мы делаем эту остановку!

— Я припоминаю, сеньор Лакиньор, когда вас отправили в это плавание, мне сказали, что вы будете выполнять обязанности простого секретаря посольской миссии, это так?

— Ну… — замямлил Лакиньор.

— Так вот и займитесь вашими прямыми обязанностями. Кстати, я пошлю человека, когда будут точно знать о времени нашего пребывания здесь. Если придется задержаться более чем на сутки, то вы можете сойти с корабля и снять номер в гостинице. Кстати, тут отличные трактиры, в которых готовят великолепные блюда из рыбы. И вино здесь отменное — советую попробовать. А еще есть превосходные игорные дома. Ритола этим славится!

Я знал, чем "купить" Лакиньора. Этот красивый великовозрастный дурень любил немного в своей жизни — себя самого и все что с этим связано, а именно: хорошую еду, выпивку, женщин и игру. Все это могла предоставить ему Ритола. Я вообще не понимал, зачем Вахтенд приставил к нам этого человека, своего племянника. Он был слишком туп для того, чтобы шпионить за мной.

Мне это оказалось на руку. Вахтенд был слишком предсказуем и недальновиден. А значит, я могу на время расслабиться.

— Я могу узнать, как долго пробудет в Ритоле "Красная лента"? — спросил я у инспектора порта.

— Еще два или три дня, — сказал он.

— Отлично, остается теперь только выследить Элану. Она любит комфорт, и вряд ли проводит ночи на корабле. Скорее всего, преступница снимает номер в гостинице. Хороших гостиниц в Ритоле не много, и я наведался в самые лучшие. В одной из них недавно поселилась женщина похожая по описанию на Элану. Я узнал, что ее встретил мужчина, и она куда-то укатила с ним в его карете, и должна вернуться только к вечеру. Словоохотливый слуга поделился со мной этими сведениями за серебряную монету, разумеется.

— Сообщи мне, когда она появится, — сказал я.

— Непременно, кэлл.

— И еще, пусть кто-нибудь сходит на корабль, прибывший сегодня из Анатолии, и сообщи знатным господам, что они могут снять номера в этой гостинице.

В ожидании Эланы я решил, не теряя время попусту, сделать то, что давно собирался — встретиться с герцогом Орандром.

 

Глава 15 Встреча с герцогом Сенбакидо /из книги воспоминаний трактирщика/

Герцог Сенбакидо быстро ходил по пристани, и за ним бегала целая свита из перепуганных подданных Они внимательно смотрели ему в рот.

Широкий, подбитый красной тканью плащ из синего сукна развевался на ветру. На голове герцога сидела плотно надвинутая на лоб шляпа с ярким пером и золотой брошью. Длинные сапоги его были в пыли, видимо, он ему много пришлось прошагать по берегу. Он распекал нерасторопных подчиненных.

Кэлл Орандр был добр и великодушен, но горяч и требователен до тирании. Он почти не изменился, разве светлые пряди волос стали пепельного цвета, да морщин добавилось. Я подошел поближе и молча ждал, пока он закончит свое дело.

— Ну вот, а теперь ступайте, эллы, и доведите начатое до ума, — сказал и вздохнул с осознанием выполненного долга.

Он повернулся, чтобы уйти и тут заметил меня.

— Льен?! Хм, хм, барон Жарра, я так рад вас увидеть снова, — он расчувствовался, было заметно по глазам, что он действительно рад мне, но он и виду не подал, потому что рядом были посторонние и они с любопытством смотрели на меня, — что ж, извольте отправиться со мной во дворец. Вы должны мне все объяснить, — сказал он строго.

— Так что же с вами случилось, почему вы пропали? — спросил меня герцог, когда мы остались одни в его шикарном кабинете.

— Я долгое время провел в чужих краях, под другим именем, обстоятельства не позволяли мне вернуться домой.

— А жаль, мы нуждались в вашей помощи.

— Я сожалею, что так вышло, но вряд ли я мог оставаться с вами, я бы подверг вас неодобрению со стороны коронованных особ.

— А, вы о короле. Беда в том, что он сам отталкивает от себя самых лучших дворян своего королевства.

— Я подвел вас.

— Нет, меня подвели не вы, а чужие интриги и предательство, да, не будем об этом. Вы все еще мой коннетабль.

— Но, король…

— А что король! Вы знаете, что он захватил герцогиню Брэд, посадил ее в крепость, когда она пришла к нему, как самая почтительная и верная поданная, чтобы просить милости. Но вместо милосердия она получила холодную камеру в подвале Нори-Хампа.

— Герцогиня арестована?!

— А что вас так удивляет? Но волей провидения она уже на свободе. Ее освободили достойные уважения люди.

— А что с ее землями, что с Унэгелем?

— На землях герцогини хозяйничает король. Он получил желанный замок. А Унэгель вынужден скрываться вместе со своей матерью.

— Все это ужасно! Кто же ее освободил?

Я пересекся взглядом с герцогом и все понял — он был в этом определенно замешан, но не мог говорить.

— Так вы с нами?

— Видите ли, в чем дело…Я даже не знаю с чего начать…В последнее время в моей жизни все так запуталось, что я сам не знаю, куда принесет меня мой корабль. Душой я всегда с вами, но как мне поступить — не знаю. То, что я вам расскажу — покажется вам странным, невероятным, и, возможно, вы не поверите. Но я откроюсь вам, вы будете первым человеком, кто узнает обо мне всю правду. Я — наследник римидинского трона, — просто сказал я и сделал паузу.

Герцог никак не отреагировал, он внимательно смотрел на меня. И я продолжил:

— Я узнал об этом совершенно случайно. Барон Жарра воспитал меня как родного сына и никогда не заикался о моем происхождении, но недавно мне стало известно, что меня привезли из Болпота в чужую страну, после того как погибли от предательства мои родители и, когда мне угрожала реальная опасность. Я не знаю тех, кто спас меня — они не давали о себе знать. Но много лет спустя все дошло до меня, совершенно необыкновенным образом. И вот, теперь я не знаю, что мне с этим делать. И это еще не все. Волей случая, я оказался недавно в Анатолии и оказал там важную услугу королю Яперту. Вскоре после этого его отравили, но перед смертью он пожаловал мне герцогский титул и назначил меня Полноправным Защитником Наследника. Это анатолийское звание регента при принце.

Герцог Орандр выглядел весьма удивленным.

— Видимо, услуга, которую вы оказали ему, была весьма значима! Вы — любимец Даарте! Я поздравлю вас, Льен. Я очень рад за вас. И то, что вы рассказали о своем необычном происхождении, конечно, весьма поразило меня. Верно, над вами снова взошла счастливая звезда!

— Я знаю, что вы всегда были добры ко мне, таннах. Таким образом, я связан обязательствами в соседней стране. И теперь направляюсь по поручению королевского Совета в Гартулу. А, кроме того, что-то еще должен сделать со своей тайной, и даже не знаю, как к этому подступиться!

Герцог с минуту молчал и прямо смотрел мне в глаза. Уж не знаю, чем я его убедил, может, волнение в моем голосе или во взгляде подействовало него, но он сказал:

— Вы вольны делать все, что пожелаете, но, конечно, мне трудно будет привыкнуть к той мысли, что я потеряю одного из немногих, кому могу доверять!

— Ваши слова имеют для меня большое значение! — с чувством сказал я, — в любое другое время и при других обстоятельствах я бы насладился возможностью вернуться в Ритолу, и был горд вернуться к вам на службу. Но теперь…

— Это затруднительно, — помог он мне.

— Но для меня по-прежнему огромная честь считать себя вашим другом.

— Для меня тоже, Льен.

— Вам следует найти мне замену на столь ответственном посту.

— Верных людей осталось совсем немного в наши дни, — сокрушенно вздохнул герцог Орандр.

— Граф Пушолон был всегда предан вам.

— К сожалению, граф уже немолод и обязанности коннетабля, стали обременительны для него. Он-то и замещал вас на этом посту все эти годы, но уже давно просит найти кого-нибудь другого.

— Я знаю одного человека, который бы вам подошел, но когда я видел его в последний раз он сидел в Нори-Хампе.

— Кто же это?

— Мой старый друг Киприем Брисот.

— А это хорошая мысль!…Надежный человек, — вдруг оживился Сенбакидо.

— Увы, он не хозяин своей судьбы, пока.

— Я слышал, что ему удалось бежать вместе с остальными.

— Неужели?! Это хорошая новость, — обрадовался я, — где же он?

— Не знаю, но говорят, что мятежное Гэродо принимает всех пострадавших от королевского произвола.

Гэродо! Я подумал, что было бы здорово по пути в Гартулу остановиться в Сафире, но времени было в обрез.

— Так каковы же ваши ближайшие планы?

— Я должен отыскать в Ритоле одну женщину, по моим предположениям, она — либо наемная убийца, либо действует исключительно по убеждению, как член тайного ордена, устраняя важных людей.

— Что за ужасы вы рассказываете!

— Мне бы хотелось кое-что поведать. Вам известно что-нибудь о существовании ордена бионитов?

— Кое-что приходись слышать о нем. Но ведь это далеко! В Бонтилии и Алаконике!

— Не так уж и далеко, как нам с вами кажется. Одна из близких к нему фигур отравила анатолийского короля Яперта. А перед этим его семью похитили неизвестные злоумышленники и удерживали в крепости бионитов.

— Вы помогли их спасти?

— Да, и я лично убил их магистра, некоего Додиано и его ближайшее окружение, но я точно знаю, что люди ордена действуют по всему материку, осуществляя коварную и зловредную тайную политику, стравливая государей соседствующих стран, устраняя неугодных им людей и пододвигая к власти во многих странах своих питомцев.

Я стоял у окна и любовался отличным видом. Море и роскошный берег Ритолы были хорошо видны из окон дворца. И тут я увидел, как к входу дворца герцога подъехала карета, из которой вышла Элана! Она выглядела, словно знатная дама, — очень…аристократично. С ней был одетый в костюм кричащих цветов человек.

— Кто это приехал? Его лицо мне знакомо.

— А этот! Граф Фажумар, тот самый, что не дает мне покоя, — усмехнулся герцог, подойдя к окну, — шпион короля, будь он проклят! Его инспектор, что пьет мою кровь.

— Он не должен меня здесь видеть, — мрачно сказал я. — А женщина, что идет с ним под руку, опаснее желтой гадюки. Опасайтесь, ее герцог, это коварная особа — убийца. В ее арсенале все хитрости женского рода и магия. Я именно за ней веду охоту. Она действует, как демон-искуситель: мужчины не могут устоять перед ее чарами и теряют контроль.

— Я прикажу, чтобы слуги провели вас к выходу, минуя их.

— Мне очень хочется знать, в каких отношениях с ней граф и почему он решил привести ее в ваш дом. В этом может быть угроза для вас.

— Тогда вам лучше подождать в другой комнате.

Герцог, подумав, вдруг нажал на потайной механизм и один из книжных шкафов отъехал, внутри была маленькая комната.

— Входите сюда. И слушайте.

"А, возможно, я тебе сейчас жизнь спасу, но уж точно ей помешаю", — подумал я.

Что такое Фажумар расфуфыренный, как павлин, и надутый, как индюк, раздираемый собственной незначительностью, я уже имел представление.

Он вошел в кабинет герцога, как к себе домой и без приглашения плюхнулся в кресло.

— Вот, кэлл Орандр, представляю вашему вниманию очаровательную кэллу Катаэри. Она имеет большой успех у важных людей. Прошу любить и жаловать.

Я сделал все, чтобы помешать Элане применить свои чары. Она пыталась. Я это сразу понял, но мой камень, все мои магические помощники были направлены на одно — лишить ее силы. И она добилась обратного эффекта — вместо вожделения вызвала у герцога жуткую неприязнь. Он даже поморщился. Я видел его лицо в потайной глазок.

— Чего же ищет эта очаровательная особа в наших краях? — вежливо спросил кэлл Орандр.

— Ваше герцогство славится своим вином, гостеприимством и любвеобильностью.

— Да, всего этого у нас в избытке, — усмехнулся герцог, — так что же именно вас интересует?

— Все сразу, я привыкла брать от жизни все!

— Видимо, девиз всех красивых женщин, — вздохнул герцог Орандр.

— Он не по вкусу вам?

— Отнюдь, я лишь покорный раб чужих желаний, если они исходят от таких же красивых как вы женщин.

— Только не прикидывайтесь скромником! — наигранно засмеялась Элана.

Долго она еще пыталась кокетничать и все впустую! Элане не удалось даже получить приглашение на ужин. Чего она так страстно добивалась.

Когда Элана покидала кабинет герцога, я понял, что она находится в бешенстве, сообразив, что ей кто-то помешал. И теперь она либо испугается и прекратит свои попытки, либо прибегнет к крайнему средству.

— Да, очень странная особа, еще та штучка, — сказал герцог Орандр. — На что она рассчитывала?

— На многое. Вы видели, что Фажумар от нее без ума. Я мешал ей повлиять на вас. У меня есть средство рассеивать чары этой дешевой колдуньи.

— Не поделитесь им? — улыбнулся герцог Орандр, — иногда рядом с некоторыми женщинами так тяжело бороться со своим искушением, я не имею в виду нашу незваную гостью. К ней это не относится.

— К сожалению, я сам сильно нуждаюсь в этой штуке, — засмеялся я.

Я вернулся в гостиницу, надеясь там перехватить Элану. Но колдунья приехала только под вечер, в сопровождении Фажумара. Она удалилась вместе с ним в номер и велела слугам их не тревожить. Это усложнило мою задачу.

Я встретился в гостинице с Ахтенгом и Лакиньором, они тоже решили ночевать на берегу. Лакиньор распробовал местное вино и был уже заметно навеселе.

Мне удалось заметить, как Лакиньор о чем-то шепчется с моим слугой Гарро и протягивает ему в руку. Ясно — попытка подкупа. Посмотрим, что за этим последует.

Гарро подошел ко мне не сразу. Лишь, после того, как из комнаты Лакиньора раздался исполинский храп, он постучал в мою дверь.

— Чего тебе, нужно Гарро? — спросил я.

— Я хочу доложить, ваша светлость, — сегодня меня подкупил сеньор Лакиньор. Он хотел, чтобы я шпионил.

— Замечательно!

— Я взял деньги, — невозмутимо начал говорить он, — чтобы не вспугнуть его.

— Чего же ты хочешь?

— Ваших распоряжений. Если вы решите, что Лакиньору лучше считать меня продажным и полезным ему слугой — я так и поступлю, если вы велите мне честно отказать ему — я завтра же сделаю это.

"А ты совсем не прост, — подумал я. — Или это тонкий расчет на попытку завевать мое доверие".

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Бери у него деньги и докладывай мне, обо всем, что он у тебя просит, я увеличу тебе жалованье. И еще, разбудишь меня пораньше.

— Будет исполнено, ваша светлость, — он поклонился и вышел.

Я лег спать.

Ранним утром меня разбудили — прибыл слуга с письмом от герцога.

"Ваши обвинения в отношении одной известной нам с вами особы оказались не беспочвенны. Этой ночью я едва не умер от отравленного подарка, который прислала моей жене неизвестная особа. Будьте и вы осторожны. Напишите мне, если, считаете, что ее следует схватить. Я прикажу моим людям ее арестовать".

"Пока воздержитесь, — написал я ответ, — я наблюдаю за ней. Она может вывести меня на своих сообщников. Если потребуется помощь — я сообщу".

Выпроводив из своего номера Фажумара около полудня, интересующая меня особа спустилась через час. Выглядела она самым лучшим образом и направилась пешком по направлению к пристани. Мне это было на руку. Я рассчитывал там с ней и объясниться. Я еще толком не знал, как произойдет наша встреча, — вряд ли я смогу убить безоружную женщину, какой бы злодейкой она не была. Но, скорее всего, я отдам ее в руки правосудия. Теперь ей может заняться герцог Орандр.

Наконец, я выследил, куда она пришла. И опять она оказалась в компании мужчины! Воистину мой план осложняют ее неожиданные свидания. На этот раз ее ждал не Фажумар. На берегу, рядом с портовыми строениями, она встретилась с человеком: высоким, стройным, мужественным, но лицо у него было какое-то…высокомерное, даже наглое. Они обменялись своими планами. Элана сообщила, что собирается пересесть на ближайший корабль, плывущий в Кильдиаду. (Опять Кильдиада!) Незнакомец, которого она называла то Пол, то Полоний, сказал, что его люди отправятся на корабле "Красная лента", как и намечалось ранее, в Гартулу. И командовать ими будет некто Динбок.

После этого короткого разговора она пожелала вернуться в гостиницу. А ее собеседник направился вдоль набережной по дороге, которая вела к предместью.

Выбирая между ним и Эланой, я выбрал его. Элана теперь от меня никуда не денется, а вот этот человек явно что-то замышляет. Я должен установить всех людей, которые поддерживают связь с Эланой. Так, из кусочков можно собрать целую картину.

В большом удалении от остальных построек на берегу стоял одноэтажный каменный дом. Я проследил за этим типом до самого порога. Вот он вошел в дом, и дверь захлопнулась перед моим носом.

Что ж, придется подсматривать в окно. Ставни были приоткрыты. Изнутри раздавались глухие голоса. Я подобрался вплотную к окну и прислушался.

— Кто вы такие? — спросил мужской, очень знакомый мне голос.

— Мы те, кто сможет утвердить вас на престоле, — ответил тот, кого Элана называла Полоний.

— Кто?

— Есть одна могущественная организация. Она окажет вам необходимую поддержку, если вы согласитесь на наше предложение.

— Какое?

— Мы сделаем вас королем.

(Королем?! Мысли мои лихорадочно закрутились — я начал понимать, с кем беседует знакомый Эланы).

— А взамен?

— Дружба, сотрудничество, взаимовыгодный обмен.

— Путь к трону для меня лежит через плаху. Всем это хорошо известно!

— Фу, как мрачно! Не будьте таким пессимистом.

— Я обдумаю ваше предложение.

— У вас нет другого выбора. Не вздумайте бежать отсюда. Теперь, когда вам известны наши намерения, мы не допустим этого. Только союз. Вы разумный человек.

— Я подумаю, — слабым голосом сказал граф Савэм Авангуро.

Это был именно он. Граф уже был не тот, что прежде — это я понял сразу. Возраст и преследование изменили его характер.

— Вот и отлично! — сказал довольный Полоний, похоже, что он не сомневался в успешном завершении своей миссии. — Я на некоторое время вас покину. Как только у нас все будет готово, вы вступите в игру. Вас перевезут в другое место. А пока вам лучше находиться здесь. Тут безопасно…для всех. Никто и не подумает вас искать под носом у Сенбакидо

"А если и найдет, то виноват в связи с опальным графом будет герцог Орандр, — подумал я, — ловко придумано".

Этот тип играет на две стороны. Уж очень он уверен в себе. Но кто он? Ясно, что у него прочное положение в столице, но какое? Кажется, я видел его раньше в компании Аров-Мина, но с точностью утверждать это не могу. Если он и сделал себе карьеру, то после моего отъезда из Мэриэга. Что же толкнуло его на такой опасный путь? Человек, задумавший свергнуть не только короля, а заменить всю династию, должен обладать достаточной уверенностью в себе и еще огромной силой, которая поддержит его безумный план. Биониты и в самом деле могущественный орден. Его сила кроется в тайных деяниях и магии артефактов.

Этот тип отдал распоряжения слугам с рожами головорезов, чтобы хорошо следили за пленником, и сев на коня, ускакал. Я выждал некоторое время, а потом стал действовать просто и решительно. Слуги-охранники были обезоружены и обездвижены, а я вошел в помещение.

В глубоком кресле забился, как затравленный зверь, граф Авангуро. Признаюсь, я был несколько разочарован эти человеком.

— Приветствую вас, граф, весьма рад встрече с вами, — сказал я, входя в комнату, — не удивляйтесь моему визиту. Ничему не удивляйтесь. Я все слышал!

— Кто вы?! О Дарбо, смилуйся надо мной, — прошептал в ужасе Авангуро.

— Я вам не враг, это уж точно, — спокойно сказал я, — меня зовут барон Жарра. Мы с вами виделись однажды при весьма интересных обстоятельствах. В Неберийском храме, если вы помните. Когда некто Гротум кое-что забирал от вас для ростовщика шельво Рантцерга. Кажется, речь шла о письмах.

— Да, да, припоминаю, — пробормотал граф, — но чего вы хотите?

Он сделал ударение на "вы". Видимо, думая, что я тоже преследую какую-то цель.

— Я оказался здесь случайно. Меня интересовали не вы. Я следил за тем мерзавцем, который пытается вас втянуть в гиблое дело.

— Вы слышали?! Теперь вы понимаете, что мне грозит? Если я соглашусь принять участие в их безумстве, то я поставлю себя под удар. В случае провала моя голова пострадает первой.

— Никто в этом не сомневается, — усмехнулся я.

— Но что мне делать?! Если они отбили меня от людей короля, если они угрожают мне заключением, а возможно, убийством…

— У этих негодяев все шито белами нитками, — сказал я. — Я допускаю, что король искренне желает вашей смерти, но ясно, что эти люди используют его вражду к вам.

— А приказ короля о моем аресте?

— Подумаешь! Мне известно, что из Нори-Хамп сбежали очень влиятельные люди Ларотума. Герцогиня Брэд, например. Граф Брисот.

— Где же они скрываются?

— Да, в Гэродо. Где же еще!

— Мне не оставляют выбора, — уныло ответил Авангуро.

— Выбор всегда есть. Не узнаю в вас гордого и независимого принца, который мог говорить правду в глаза самому королю.

— Вы не понимаете! Всю свою жизнь я хожу по краю пропасти. Я всегда мог с легкостью стать жертвой очередного кошмара Тамелия, его надуманных обвинений, подозрений, чьей-то клеветы. Мне всегда приходилось доказывать свою преданность. А потом мне это все надоело, и я решил уехать. Я думал, что в этом случае он успокоится. Но нет! Я и на другом конце света не буду давать ему покоя.

— Не льстите себе, вы не единственный, кто мешает его величеству спать.

— Что же вы посоветуете? Я, наверное, старею и все эти игры в политику не для меня. Благодатный климат Анатолии лишает вкуса к интригам и прочим мерзостям.

— В этом я с вами полностью солидарен. Чего не могу сказать обо всех жителях Анатолии. Кое-кто даже в столь благодатном климате вкус к подлости не утратил. Почему бы вам ни присоединиться к мятежникам в Гэродо? Они теперь тоже вне закона. Королевского закона. Там ваша жизнь будет под защитой. Есть шанс отвоевать свое право на существование. И вообще, я не пойму, чего вы так волнуетесь. Кроме вас есть еще как минимум четыре прямых претендента на престол. Пока они живы, я поводов для беспокойства не вижу. Эти люди затеяли очень сложную комбинацию. Не представляю, как они собираются ее провернуть.

После некоторых раздумий Авангуро сказал:

— Хорошо, я поеду в Гэродо.

— Я даже могу вам помочь попасть туда.

— Как?

— Просто, на анатолийском корабле. Это ни у кого не вызовет подозрений. Вы находились под покровительством покойного короля, а значит, наследник последует его воле.

— Может, вы и правы, — в задумчивости сказал Авангуро.

— Я провожу вас на свой корабль, здесь оставаться опасно.

Мы вышли из домика, и направились по дороге в порт.

— Как они вас вывезли из Анатолии?

— Меня погрузили как бревно на корабль, заперли в каюте. По моим подсчетам, он шел ровно до Ритолы. Но, не доходя порта, на наш корабль напало другое судно. Произошла драка, и меня пересадили на другой корабль. Я все еще был с завязанными глазами. Меня привезли в Ритолу. Человек, который беседовал со мной, сказал, что мне угрожает опасность, что он отобрал приказ короля о моем аресте у тех, кто похитил меня.

— Похоже на плохо сыгранный спектакль. Чудесное избавление из плена, чтобы вас снова посадить в другой плен.

— Они показывали мне эту бумагу!

— Возможно, король и в самом деле отдал такой приказ. Хотя мне известен случай, когда бумаги очень влиятельного человека кое-кто подделывал и скреплял их же печатью.

— Я понимаю. Но меня пытались убить однажды в Номпагеде, — шептал, возбужденный опасностью, Авангуро. — Могу поклясться, что это люди короля. Я только одно не пойму — как они обошли мою охрану. Меня всегда охраняют мои люди.

— У них есть такие возможности, которые помогут обойти любую охрану, — усмехнулся я.

Мы пришли в порт. Уже стемнело. За небольшую плату мы наняли лодку и добрались до корабля.

Я послал одного матроса в гостиницу, где остановились анатолийцы, с сообщением, что мы скоро покидаем порт. Я успел выяснить у коменданта порта, что ближайший корабль идущий в Кильдиаду "Гарита" уходит сегодня ближе к вечеру. Прибыли мои спутники и слуги.

Анатолийцы с любопытством смотрели на графа. Они его видели в Номпагеде и без труда узнали. Но я его все же официально представил.

— Граф поплывет с нами, мы высадим его в Сафире, это по пути в Гартулу.

— А зачем нам это нужно? — уперся шпион Вахтенда, — разве это как-то связано с нашим делом?

— Все, так или иначе, связано, сеньор Лакиньор.

— Мы ведь подданные другой страны, а этот сеньор…

— Нашел защиту и покровительство покойного короля, — твердо сказал я, — значит, его интересы нам не безразличны. Он просит всего лишь о том, чтобы мы доставили его в порт Сафиру.

— Но это может вызвать нежелательные осложнения в отношениях с Ларотумским королем.

(Все-таки, он был не настолько туп, чтобы не понимать это).

— Не волнуйтесь. Никто не узнает об этом.

— Лакиньор прав, — тихо сказал Ахтенг, когда тот ушел, — теперь мы представляем интересы анатолийской королевской семьи и…

— Но граф Авангуро, по условиям Киртского мира, если вы помните, больше не преследуется Тамелием Кробосом.

— Но мне известно, что ему запрещено появляться на территории Ларотум. Все будет выглядеть, как будто мы нарушаем условия мира.

— Не мы первые нарушили эти условия. Мне известно, что король подписал приказ об аресте этого человека, а его люди похитили графа прямо из Номпагеда. Как вам это нравится? И Ларотум сейчас не в таком положении, чтобы угрожать нам войной.

— Это очень…непростая ситуация.

— Мы ничем не рискуем. Довезем графа до Сафиры и высадим его в порту. Это никак не нарушит наши планы.

— Надеюсь, вы понимаете все последствия.

— Это не самое сложное в нашем с вами плавании, сеньор, уж поверьте. У меня к вам просьба. Сделайте так, чтобы Лакиньор не смог отправить послание в Номпагед, нам ни к чему преждевременно волновать королеву. И вообще…. будьте с ним как бы заодно.

— Это сложно, учитывая, что я человек из партии мрао Маркоба.

— Но вы не мой человек! Ставьте под сомнение все, что я делаю. Это будет повод для вашего объединения с Лакиньором.

— Я вас понял.

Уладив дело на своем корабле, я еще должен был устранить Элану.

Я караулил на палубе корабля "Гарита". Мне удалось уговорить капитана, за несколько золотых баалей, позволить мне находиться на его судне. Время шло, а ее все не было.

Но я был терпелив и, наконец, дождался. Подплыла лодка, в которой сидела она: в темно-синем плаще, с широким капюшоном, откинутым назад, с решительным и волевым лицом.

Элана была немолода, но и сейчас ее можно было назвать красивой женщиной, если бы не ее глаза, полные затаенной ненависти ко всему окружающему. Преступница стала подниматься по трапу, а я протягивал ей свою руку. Она надменно взглянула на меня и отклонила помощь.

Элана хотела рвануть по палубе мимо меня, но я преградил ей путь, схватив за руку, опоясанную маленьким золотым браслетом с розами! Я хорошо запомнил со слов слуги описание подарка, сделанного королем Япертом таинственной гостье. Это прямое доказательство ее вины.

— Постойте милая Элана, сказал я, — вы слишком торопитесь. А Яперт Великолепный через меня хочет передать вам свой привет из загробного мира, и еще похвалить ваше вино подслащенное изысканным ядом.

Зрачки ее глаз расширились от неожиданности, и даже, как будто испуг промелькнул в них, но она не растерялась.

— Серпен! — закричала Элана.

И из ее капюшона вылетело существо. У нее был демон! Это небольшое создание размерами напоминало большую кошку, но выглядело оно куда омерзительнее — не то чтобы змея, или ящер, круглая большеухая голова, выпуклые ярко-оранжевые глаза, длинные когтистые лапы, на одной был такой длинный и острый коготь, как узкий кинжал — таким легко можно было зарезать человека.

Но это было не все — эта тварь прыгала, ходила по потолку, ползала как змея, и источала яд из ядовитых желез внутри зубов. Мерзкая рожа с отвратительным оскалом. Именно этот яд, собранный Эланой, убил Яперта.

На основе яда Серпена Элана готовила свои снадобья, которые могли исцелять и убивать. Духи, от которых вспыхивало непреодолимое вожделение. Именно они помогли подобраться Элане к королю так близко. Пройти через все посты охраны.

Непреодолимое влечение к этой немолодой женщине помутило разум многих людей.

Эта тварь летала так быстро, что не было никакой возможности отбиваться, она рассчитывала свои прыжки и стремительно проносилась мимо меня. Демон не мог меня зацепить своим смертоносным когтем по одной причине — я был сильнее его. Благодаря камню, я нанес демону сокрушительный удар мечом. Но он нисколько не пострадал от него. Словно темное облако, он снова собрался и прыгнул над моей головой.

Элана забралась на палубу, и пока демон отвлекал меня своими прыжками, она готовилась нанести мне смертельный удар отравленным кинжалом.

Но это было глупым поступком с ее стороны, ни один демон в мире не смог бы меня отвлечь от ожидаемой опасности. Я ждал, я был готов и единственный человек, который пострадал, была сама Элана, убитая собственным кинжалом. Мертвое тело и кучка тряпья осталась от этой колдуньи. А демон, потеряв хозяина пентаграммы, вызвавшего его в этот мир, грозно провизжав что-то мне в уши, растворился в преисподней. Капитан корабля появился передо мной. Он что-то хотел сказать, но я прервал его.

— Эта женщина обвинялась в покушении на герцога Орандра и была замешана во многих убийствах. Если вы что-то хотите сделать с ее телом, то лучше отдайте его акулам, возможно, они не отравятся, отведав ее плоти. Хотя!

Я на минуту задумался. Анатолийцы захотят увидеть результат моих поисков.

— Вот что, вы сделаете с телом этой твари!

Я отсчитал капитану 10 баалей.

— Найдите в Ритоле палача и прикажите отрезать голову, пусть также позаботиться о том, чтобы ее доставили в узнаваемом виде в Номпагед. Королеве Налиане и титулованным советникам будет не лишним убедиться в том, что правосудие свершилось.

— Я не стану выполнять такое дикое и оскорбительное поручение! — покраснел от гнева капитан.

— Станете! Потому что в противном случае ваш корабль никогда более не войдет в порт Номпагед — я позабочусь об этом. Герцог Орандр также заинтересованная сторона в этом деле. А чтобы у вас не было осложнений при выполнении моего поручения, я напишу бумагу, которая оградит вас от каких бы то ни было претензий. У вас есть перо и бумага?

— Да, — сердито сказал капитан.

Я прошел в его каюту и написал: "Именем анатолийского наследника я заявляю, что тело особы, скрывавшейся под именем Элана Катаэри, надлежит доставить хоть в целом виде, хоть по частям, в столицу Анатолии Номпагед, для учинения публичной казни, как государственной преступницы, посягнувшей на жизнь короля.

И подписал: регент анатолийского наследника герцог Пирский. Я скрепил бумагу под изумленным взглядом капитана королевской печатью и передал ее ему.

Не в силах вымолвить ни слова, капитан взял сей документ и деньги. Я же вернулся на борт своего корабля.

Покидая корабль, я испытывал усталость и удовлетворение. Я сделал, то зачем уехал из Квитании. Мой долг перед Флегом, его отцом и даже королем Япертом выполнен. Я мог бы заняться теперь своими делами, но волей судьбы я связал себя новыми обязательствами.

Убийца короля наказана и, по сути, миссия наша выполнена… формально! Но Элана служила чужим интересам, она — только орудие, исполнитель воли магистров ордена. А их устремления ведут в Гартулу, и я обязан теперь помешать планам белых магов в этой стране, чтобы ослабить и даже уничтожить орден бионитов.

Что-то не дает мне пока ехать в Римидин. Я стал в какой-то мере фаталистом, и решил принять новые обстоятельства своей жизни. Еще не появились утренние звезды, а корабль наш уже вышел в море.

Корабль вошел в порт Сафиры. С тех пор как я был в последний раз в городе, тут многое изменилось. Наш корабль был досмотрен самым строжайшим образом. Граф послал записку к Атикейро. Он опасался сойти на берег прежде, чем ему дадут гарантию, что его жизнь вне опасности. С большими предосторожностями мы помогли графу переправиться на берег. Никто не должен был узнать, что на нашем корабле приплыл опальный родственник ларотумского короля. Ахтенг прав — пока эти осложнения Анатолии к чему.

Сойдя на берег, я отправил человека к графу Атикейро. Я назначил ему встречу через два часа прямо в порту. А тем временем я походил по улицам Сафиры. Потолкался на рынке, поймал за руку карманника и купил кое-что из необходимых мне вещей.

Зайдя в трактир, я послушал разговоры, и они заставили меня задуматься. Что-то изменилось в Ларотуме. Я еще пока не понимал что, но в стране назревал серьезный раскол — это ясно.

В последнее время многое происходило по-другому. Неберийцы внезапно стали набирать силу. Кто-то подхлестывал их, кто-то руководил ими. Шла речь о каком-то молодом человеке, его называли Человек Бури или просто Ураган. Он будто бы помог неберийцам сокрушить несколько мадарианских храмов. Каменные строения попросту пали от сильного ветра! Забавно! Это было похоже на сказку, а я в сказки не верю. Но я знал, что барона Ивонда, герцогиню Брэд, ее возлюбленного графа Лекерна, графа Брисота освободили при очень странных обстоятельствах.

Прохаживаясь по улочкам Сафиры, я вспомнил свое давнее приключение в ней, связанное с заколдованным посланием маркиза Фендуко. Я даже заглянул в тот самый игорный дом, где состоялась знаменательная встреча. Разумеется, в этот раз я его там не нашел. Прекрасную Одавэну я тоже нигде не увидел.

Граф Атикейро, не скрывая своего удивления, ждал меня в назначенном месте.

— Вам повезло, — сказал он, — я собирался уехать из города, но ваша записка меня заставила изменить планы.

— Не буду вдаваться в долгие объяснения, граф, спрошу прямо: граф Авангуро может рассчитывать на вашу поддержку и защиту?

— От своего родственника, — усмехнулся граф, — да, может.

— Тогда прошу принять его с борта вон того судна.

— Анатолийское?

— Мне бы не хотелось, чтобы об этом стало известно кому-то кроме вас. Вы можете гарантировать сокрытие этого факта в тайне?

— Могу!

Граф был краток и деятелен. Качества, которые я ценю в людях.

Между прочим, он сообщил, что маркиз Фендуко вернулся из дальних странствий домой, но самое удивительное то, что он совершил невероятный поступок: прислал человека на совет старейшин с письменным признанием своей вины и просьбой о прощении. Он написал правдивый рассказ о том, как все было на самом деле. Он заявил, что идея о подделке письма короля была отметена с самого начала. Потому-то и остался тот злополучный черновик написанный его рукой. Фендуко удалось договориться с королем о настоящем письме, которое убедит совет в предательстве Атикейро. За участие в этой сделке Фендуко обещал королю, что поможет уложить непокорную Сафиру в королевскую кровать, образно выражаясь. Это была сделка. Всем стало очевидно теперь, что король вел нечестную игру.

Я спросил у графа, как он намерен поступить с Фендуко. Он пожал плечами и сказал, что ему все равно. Фендуко навсегда отстранены от управления Гэродо. Маркиз избегает встреч с людьми и живет уединенно, искупая свою вину.

Мы попрощались с наилучшими пожеланиями. Атикейро помог нам тайно высадить на берег нашего пассажира.

Избавившись от графа Авангуро, я вздохнул с облегчением. Все-таки я сделал одну вещь неприятную для Тамелия, да так ловко, что сам тут остался не при чем.

— Можно продолжать наше плавание, — сказал я своим спутникам.

Сеньор Лакиньор был в состоянии некоторой прострации. Несколько ящиков с вином из Ритолы сделали его почти….приятным человеком. Он целыми днями потягивал темно-вишневый жгучий напиток и что-то жевал. В таком состоянии он меня устраивал куда больше.

Я сообщил Ахтенгу, что уничтожил убийцу короля.

— Исполнительницу.

— Но ее следовало доставить в Номпагед и казнить прилюдно, так, чтобы всем было ясно, что ждет…

— Не было времени на такие сложности, она не спешила сдаться, но поверьте мне, змея успела раскаяться в своем поступке.

Теперь мы ищем ее сообщников.

 

Глава 16 Приключения Унэгеля

Льен, конечно, не мог знать о том, что сама Тьюна решила вмешаться в дела человеческие. Обида ее на вероломных братьев была такова, что она поклялась во всем идти им наперекор.

— Я буду помогать тем, кто им ненавистен, губить тех, кто им дорог, — говорил молодой человек с таким странным именем Овельди.

Именно он помог вызволить из неприступного Нори-Хампа пленников короля. Именно он помог им бежать и сокрушить неприступные стены. О нем прежде никто никогда не слышал, но влияние Овельди на людей было таково, что каждый верил ему, подчинялся беспрекословно. Мечтал стать его другом, а тот, кто противился его воле — стразу начинал жалеть об этом.

Герцог Сенбакидо хотел многое рассказать Льену, но он дал слово сестре, что не выдаст никому тайну ее освобождения. Вот уже несколько салл она скрывается от преследования короля, вместе с сыном Унэгелем и кэлом Лекерном. Ивонна не могла поехать в Сенбакидо, потому что герцог был бы первым у кого начали искать герцогиню. Она укрылась в Сафире, надеясь, что ее союзники помогут отвоевать былое положение. Теперь в Гэродо ехали все, кто считал своим врагом Тамелия.

Герцогиня поселилась в доме графа Атикейро. Юный Унэ следовал неотступно за графом, который готовил провинцию к самой настоящей войне. У него состоялся разговор с кэллой Ивонной, имевший отношение к этим планам.

— Мы нуждаемся в воинах, акавэлла, я знаю, что у вас есть несколько сотен вэлов.

— Пятьсот пятьдесят человек, мой друг.

— Было бы хорошо привести сюда ваших людей, герцогиня, — сказал граф.

— Они остались под началом барона Гартузи.

— Насколько преданны вам ваши вэллы?

— Барон сделал все, чтобы они стали хорошими бойцами. Для них главное — это жалование. Если мы предложим им денег больше, чем сейчас платит король, то они покинут герцогство, не раздумывая, и будут сражаться на нашей стороне. Я ведь так понимаю, что вы хотите вернуть себе землю?

— Мой долг велит мне сделать это, ради Унэгеля.

— Барон Гартузи согласится помочь нам?

— Он не станет препятствовать — это точно. Если он не поедет сам, то отпустит людей. В этом я не сомневаюсь.

— Отлично. Значит надо отправить кого-то на встречу с бароном.

— В замке теперь правит граф Букейр, родственник маркиза Фэту. С ним еще десяток дворян из Мэриэга и человек тридцать вэллов.

— Было бы достаточно просто захватить ваш замок. Его стены смогли бы вас защитить от преследований короля.

— Нет! — резко сказала герцогиня. — Я хочу, чтобы Тамелий Кробос сам признал свое поражение. Чтобы он объявил эти земли моими законными владениями. Вечно сидеть в осаде — это не для меня. Вместе мы сможем дать ему сражение. А по отдельности мы слабы.

— Вы рассуждаете, как….воительница, великая правительница. Хотя чего удивляться — в ваших жилах течет королевская кровь от великой династии.

— Позвольте, я поеду за вэллами, — сказал Унэгель, который до сих пор молча слушал разговор герцогини и графа.

— Унэ! — воскликнула кэлла Ивонна.

— Мама! Я не могу вечно прятаться за вашими юбками!

— Ты хочешь свести меня в могилу?

— Я должен!

Граф, улыбаясь, слушал их спор.

— Отпустите Унэгеля. Он заслуживает ваше доверие.

— Но если с ним что-то случится — я не переживу.

— С ним поедет молодой человек Овельди. Он внушает уважение. Мне кажется, что он сумеет удержать Унэ от необдуманных поступков.

— Хорошо, — нехотя согласилась герцогиня.

Унэ едва не закричал от радости. Ему доверили первое важное дело. Он докажет, что способен на поступки, достойные мужчины. Он приведет этих вэллов, а еще!…У хитрого Унэ мелькнула такая лукавая улыбка — он что-то задумал.

Унэ ехал, без умолку болтая. "Все-таки, он еще мальчик", — думал Овельди.

Диколино был более уравновешенным молодым человеком, он тоже вызвался в этот небольшой поход. До герцогства Брэд было не далеко — всего несколько дней пути. Но и в этом коротком путешествии их могли ждать серьезные испытания. Овельди был спокоен, невозмутим, почти не ел и не пил. Был ироничен и холоден. Унэ старался во всем копировать его — Овельди казался ему…необыкновенным. И Диколино это очень смешило.

За время отсутствия хозяев в замке Брэдов многое изменилось. Молодым людям в их плане мог помочь один надежный человек.

Барон Гартузи стал степенным и солидным человеком, женился на элинье Лагу. Она по-прежнему служила фрейлиной у герцогини. Когда-то барон ходил вместе с Льеном в Сенбакидо, охотился на разбойников, грабивших торговые караваны, а еще он дрался с сообщниками убийцы Дагерана. Барон был вспыльчив, неукротим, но он обожал герцогиню и служил ей верой и правдой.

Когда герцогиню арестовали в Нори-Хамп, он хотел ринуться на ее освобождение, хэлла Гартузи с трудом удержала его от этой безумной затеи. По договоренности с Унэ и графом Пушолоном, барон Гартузи остался в герцогстве и принял на себя управление, потому что старый сенешаль к тому времени умер.

Когда в замок явился этот выскочка граф Букейр, вспыльчивый барон с трудом сдерживал себя и терпеливо ждал известий от графа Пушолона. Весточку привезли — герцогиня на свободе. Она в безопасности, а его просили продолжать службу в замке.

И горячий, несдержанный на язык Гартузи послушался приказа своей госпожи. Он терпеливо сносил все насмешки графа Букейра. А больше всего его раздражали местные дворянчики: Налабер и Фагуадон, которые сразу примкнули к новым правителям и целыми днями околачивались в замке. Когда король узнал о побеге, он отправил в герцогство Брэд своих шпионов, и еще пятьдесят вэллов, на тот случай, если герцогиня захочет вернуть себе замок. Его люди ездили по дорогам герцогства, навещая дома местных дворян. Едва молодые люди въехали на территорию герцогства, как сразу наткнулись на небольшой отряд из пяти человек.

— Кто вы такие и куда направляетесь?

— Мы? — насмешливо переспросил Овельди, — вы находите, что я буду давать отчет первому встречному олуху о том, куда я еду, не говоря об этих кэллах! Ну и нахальство!

Завязалась минутная словесная дуэль, в которой, как известно, редко кто выходит победителем, (языки не мечи — не тупеют и не ломаются), закончившаяся не очень банально: два нахала были убиты, один сидел на вершине огромной мафлоры, лишенный одежды, а два были уложены на землю, крепко привязанные друг к другу. Овельди так проявил свое злое чувство юмора.

Ни Унэ, ни Диколино не могли понять, как ему это удалось — пока они фехтовали с двумя воинами, Овельди буквально за считанные секунды разобрался с остальными.

— Как он поднял этого бедолагу на мафлору? — недоумевал Диколино.

Он немного вспотел и раскраснелся. Впервые он дрался по-настоящему и убил человека. И Унэ отличился. Юноши испытывали гордость и удовлетворение. Унэ долго хохотал, слушая, как кричит на мафлоре раздетый воин.

— Поехали, не будем терять времени, — тонко улыбнулся Овельди.

Они добирались до замка не без приключений. Овельди не давал скучать, устраивая разные шалости по дороге. А что еще нужно в юности? Веселье и розыгрыши.

Но когда они к вечеру добрались до родного замка, Унэ понял, что внутрь будет не так просто попасть. Но Овельди не смутили закрытые ворота.

Он что-то сделал, и вдруг юноши увидели перед собой не молодого человека, а юную рыжую девушку…легкого поведения. И сами они преобразились — Диколино выглядел как пышная блондинка, а Татоне обнаружил вместо друга знойную брюнетку.

— Что это?! — захохотал Унэ, — что с тобой Диколино, а ты…Овельди? Мы что много выпили в трактире или вино у них было какое-то странное…

Диколино тоже недоумевал.

— Так, — скомандовала рыженькая красотка, — все идем за мной!

Она постучалась в ворота и на грубый крик стражника мило проворковала:

Это мы — девушки из деревни, пришли развлекать кэллов, что гостят в замке. Нас просили прийти.

Открывайте живо ворота, если не хотите по шее от хозяина получить.

Ворота заскрипели и вэллы стали отпускать непристойные шуточки и даже попытались шлепнуть рыжую по мягкому месту, на что она ответила ударом по физиономии.

Юноши прошли за своим другом-подругой и пошагали по дороге к замку.

— Проводи-ка их, Тито, и смотри, чтобы они не пострадали от твоей похоти. Может, девочки и нам что-нибудь останется? — крикнул стражник своему товарищу.

— Нахал! — взвизгнул Унэ.

Едва они удалились от ворот, как Овельди принял обычный вид и ловким ударом обезоружил вэлла, сопровождающего их.

— Где мы найдем барона Гартузи?

— Вон в той башне.

Молодые люди быстро проникли в башню. Испуганный слуга, увидев оружие, живо постучал в дверь в комнату, где находился барон Гартузи.

— Унэгель?

Объяснив барону цель своего появления, молодые люди получили по бокалу вина. А барон думал, как им помочь.

— Все дело в том, что когда герцогиня сбежала из Нори-Хамп сюда прислали еще людей, и Букейр фактически отстранил меня от командования вэллами. Теперь они подчиняются Налаберу. А я нахожусь почти под домашним арестом и думаю уже о том, как отсюда сбежать. Но я могу попасть в казарму и вызвать для разговора Бабоне, это старший над вэллами. Он обсудит с вами условия. И возможно ваш план удастся. Но в этом случае мне придется уйти вместе с вами.

— Не спешите, барон, — сказал Унэ, — у меня есть план. Если я его осуществлю, то вы останетесь здесь полноправным хозяином.

Идите за вашим Бабоне, а я встречусь еще с одним другом.

— Ждите меня здесь, друзья мои, — сказал он Овельди и Татоне, а сам тихо вышел из комнаты следом за Гартузи. Но пошел совсем в другую сторону. Он пробрался в подвал, где была спрятана книга с пенктаграммами.

Однажды, вместе с Жаррой им удалось воспользоваться помощью Венбула. Он погубил их врагов. Теперь настал момент, когда его помощь может пригодиться снова. Унэ долго блуждал по подземелью и, наконец, нашел то, что искал. Мать перепрятала эту книгу, но он нашел тайник. И вот снова вызывает демона, покровителя и защитника замка Брэд. Гром и молнии, что его напугали тогда, теперь очень кстати. Гроза заставит врагов сидеть дома, а что им еще нужно сейчас. Венбул показался не сразу — он долго не хотел появляться.

Наконец, он вышел из тьмы и долго фыркал, ворчал и сморкался.

— Ну что на этот раз? — проухал он утробный голосом. От искр, которые сыпались с его шкуры, слепило глаза.

— Уважаемый Венбул, это я, Унэгель! Замок в опасности. Ты давал обещание помогать.

— Кто на этот раз беспокоит тебя, юный герцог?

— Снова люди короля.

— Хм. Ты с легкостью мог сам стать этим королем. А, вообще не пойму, зачем тебе я, когда тебе помогает богиня. Ладно, ступай, я разберусь с этими дурнями.

Демон исчез в темноте, а Унэгель положил книгу на место. Он вышел из подземелья и вернулся в комнату Гартузи. Овельди и Татоне играли в карты. Овельди, разумеется, всегда выигрывал, а Татоне злился.

— Он словно мысли читает! Не пойму!

Наконец, вернулся барон, он привел крепкого коренастого человека, его звали Бабоне.

— Сколько вы нам предложите? — начал он безо всяких предисловий.

— Двадцать процентов от того жалованья, что вы имеете, сверху.

— Тридцать.

— Двадцать пять.

— Идет. Мы уйдем утром. Не ждите нас.

— Он был немногословен. Самая быстрая сделка из тех, что мне приходилось наблюдать, — заметил Татоне.

Овельди опять улыбнулся.

— Я думаю, что вам есть смысл задержаться здесь, барон, — сказал Унэ.

— Это почему же?

— Я уверен, что в ближайшее время в замке воцарится покой и порядок. Графа Букейра и его друзей уж точно здесь не будет.

— Хорошо, — сказал с сомнением Гартузи. Посмотрим, что они скажут завтра, когда узнают, что все вэллы ушли.

— Мне кажется, что они будут не слишком красноречивы, — усмехнулся Овельди.

Молодые люди переночевали в замке и покинули его на рассвете. Татоне мог поклясться, что когда они выходили за ворота, в замке раздался жуткий вой и крики. Унэ тихо рассмеялся.

— У каждого своя тайна, Унэ, — тихо заметил Овельди.

Унэ посмотрел на него взглядом заговорщика. Он сделал то, что хотел, увел своих вэллов на войну за свои права и отомстил людям короля, занявшим его замок.

"Если дед может видеть сейчас внука с того света, то он должен гордиться мной", — рассуждал Унэгель.

А Татоне думал о том, кто же такой Овельди на самом деле. Большой отряд вэллов присоединился к армии Гэродо.

 

Глава 17 Сорванные планы

Нам уже известно из рассказа Льена, что Элана и Аладар встретились в Номпагеде после удачно проведенных миссий. Элана, приняла участие в захвате королевской семьи, затем помогла распространить смертельную болезнь по анатолийским городам, а потом убила короля Яперта. Аладар, оказав помощь бионитам в организации похищения, ушел пиратствовать возле берегов Анатолии. Ограбив кильдиадский корабль, должен был в Изумрудном море, не доходя берега Ритолы "спасти" похищенного его же людьми графа Авангуро от "людей короля" и убедить его вступить в союз с бионитами.

Про то, что случилось в резиденции ордена, после того как в ней побывал Льен, ни Элана, ни Аладар не знали, они держали связь с магистрами ордена через Асетия и Кафирию.

Но их удивило неожиданное возвращение семейства. И оба поспешили покинуть Номпагед, прикрываясь гартулийскими флагами. Элана плыла в Кильдиаду на очередное задание. Но в Ритоле она хотела так, между прочим, убить Орандра Сенбакидо.

Это было одно из заданий короля для Аладара, которое он перепоручил способной Элане, аргументом для нее послужили деньги, предложенные им. Планам Аладара оно не мешало, так как герцог Сенбакидо тоже был чересчур независимой фигурой, и мог вмешаться в замысел Джоку.

Льен расстроил их планы, помешав Элане совершить убийство герцога Орандра и устранив ее саму, а Аладар, уехав в Мэриэг продолжать свою интригу, еще не знал про то, что граф Авангуро бежал из плена.

Пока наш герой преодолевал расстояние до Гартулы, в Мэриэге переживали отголосок тех событий, в которые он был замешан.

Кафирия мрачно ковыряла тонкой серебряной двузубой вилкой еду в тарелке. Аппетита уже давно не было.

"Старею, — зло подумала она, — оттого ничего и не хочется. Ничто не радует".

Плохие новости пришли из Алаконики — убиты маги, магистр Додиано, убито много рыцарей. И кто-то украл бумаги ордена. И его артефакты. Говорят, что магистр Леон был в то время в Карапате. Может ли он быть замешан в этой ужасной истории? Надо послать человека в Карапат.

Во всем случившемся было кое-что приятное для Кафирии, приятное и вместе с тем обременительное! Ответственность тяжелым грузом придавила ее плечи.

Она уже связалась с эмиссарами ордена в Кильдиаде, Римидине и Бонтилии — все они согласны пойти под ее начало. Все намерены проводить в жизнь политику белых магов. Но с чего начать?

Самым важным вопросом был: кто все это устроил? Кто встал на пути ордена. Кто посмел сорвать тщательно подготовленный план? Хуже всего, что "кто-то" побывал и в ее доме. Это она знала точно. Он залезал в ее тайник! Он знал, где он находится. Тайник пришлось поменять, и все же, она не застрахована, от новых вторжений в свою частную жизнь, пока этот "кто-то" жив!

На такое был способен один человек, — вяло подумала она, но он был когда-то давно ей обезоружен, лишен способности помнить что-либо, и все-таки…следует проверить, что с ним стало. Ходили слухи, что он появлялся в Мэриэге как раз в то время, когда в ее доме был незваный гость и кроме всего из тайника пропал один старый документ — банковская расписка, принадлежавшая ему.

Это невозможно! Он не мог снять ее заклятие — блокировку памяти. Она все еще сильна! Она даже сильнее, чем прежде. Но таких странных совпадений не бывает.

— Значит, первое, что я должна сделать — это направить агентов на поиски этой персоны, — решила герцогиня.

Между тем, плохие вести достигли другого участника интриги бионитов. Хэлл Аладар получил их с почтовым ящером из Ритолы, еще не добравшись до Мэриэга. Ящеры передвигались по воздуху гораздо быстрее, чем лошади по земле.

Аладар был взбешен. Сначала убит Камберд — его человек в партии Сав. Он возлагал серьезные надежды на Камберда, уже близко подобравшегося к ненавистной баронессе, но его убили. А теперь эти новости из Ритолы! Четыре надежных человека не справились с охраной объекта!

Не так уж всесильны эти биониты, как утверждает Джоку. Никому нельзя верить, решительно никому. Ну что ж, партия проиграна, но он все равно остался при своих, он в стороне. Теперь, пользуясь своим положением, он сможет начать охоту на тех, кто помешал ему. Приказ короля все еще в силе. Люди, помогавшие Авангуро сбежать, они же… и поплатятся за это.

Проклятье! Неужели эта змея-бонтилийка выследила его? Нет, вряд ли! Она бы не стала ждать, она бы напала, используя против него любую возможность.

Кто-то узнал о его намерениях, кто-то влез в их план. Теперь этот человек, или группа людей, становится опасным. И на следующий день после их встречи погибает Элана. Неизвестный заколол ее ножом прямо под носом у капитана, когда она собиралась покинуть порт. Все это выяснил Валкар у инспекции порта. Капитан утверждал, что Элана замешана в покушении на его особу. И приказал не устраивать расследование ее гибели. Кто-то шел по следу и открывал их карты.

По досадному стечению обстоятельств Валкара, которому доверял Аладар, не было в момент бегства графа из дома. Он приехал в Ритолу через два дня, после случившегося, и сразу послал почтового ящера с донесением.

Он сообщает, что анатолийский корабль покинул Ритолу в то же самое время, когда происходили эти события.

Если можно верить этим сведениям, то анатолийцы направлялись не в сторону Анатолии, а предположительно в Квитанию или Гартулу. Что они там забыли?

Все это странно. Но это может иметь отношение к их провалу. Неужели анатолийцы что-то знают об Элане и их участии. Месть? Зачем им граф? И как им удалось выйти на след?

Надо отправить ящера к Динбоку пусть будет наготове. Если явятся анатолийцы, он встретит их и узнает, что им понадобилось в Гартуле. А если граф Авангуро с ними, то это… будет, вообще, удача!