— Как это могло произойти? — воскликнул Алекс, меряя библиотеку шагами. Вита сидела здесь же, на диване и пила успокоительный отвар. Она перестала плакать и трястись, но все еще иногда всхлипывала, и тогда Алекс тревожно оглядывался на нее. Он боялся, что она снова вспыхнет и загорится.

— Что теперь делать? — тихо спросила она.

— Ну, для начала тебе нужны браслеты, чтобы подобного больше не произошло, — сказала я, — подожди, у меня, кажется, были где-то. Я сейчас. Я побежала к себе в комнату. Вообще-то браслеты-поглотители есть почти у каждой из нас, на всякий случай. Они продаются в специальных лавках, которые держат ведьмы. Браслеты я нашла в ящике комода, в маленькой деревянной шкатулке.

Перебирая в пальцах тонкие металлические ободки с вязью рун, я только сейчас в полной мере осознала, что же на самом деле произошло. И для меня это было не меньшим шоком, чем для всех присутствующих сегодня в моем доме. Вита, Вита… Моя любимая подружка… Светлый, добрый человек.

Теперь ты уже не человек. Вита одна из немногих, кому действительно наплевать кто ты, ей важно какой ты. Но как она теперь будет смотреть на жизнь? Конечно, в целом, трагедии никакой не произошло. Никто не умер, даже, можно сказать, наоборот. Но пробуждение Силы — это всегда стресс. Для организма, для психики. А в возрасте Витарины это особенно тяжело. С родителями Вите повезло, так же как и мне, они слишком сильно любят свою дочь, и, скорее всего, в их отношении к ней ничего не поменяется. А вот что сделает Алекс? Вита влюблена в него по уши. Не представляю, что с ней будет, если он уйдет. Но Алекс приятно меня поразил. Когда я спустилась в библиотеку, Вита снова плакала и, сквозь всхлипы можно было разобрать, что она говорит как раз о том, о чем я сама только что думала. Она боялась, что Алексу она стала теперь не нужна, и он ее бросит. Но он нежно обнимал ее, гладил по спине и волосам и уверенно говорил, что все это глупости, что Вита все равно останется Витой и то, что она стала ведьмой, совсем не является причиной, чтобы Алекс ее разлюбил.

Отчего она, конечно, заплакала еще сильнее. Когда очередной виток истерики прошел, я наконец-то смогла надеть ей на руки браслеты:

— Ну вот, теперь можно не бояться, что ты что-нибудь случайно сожжешь, — улыбнулась я.

— Так что случилось? — повторил вопрос Кайл, удобно устроившийся в кресле, — Сила ведь проявляется в раннем возрасте, разве нет?

— Не всегда, — ответила я, — на самом деле Сила может проснуться до двадцати пяти лет, по крайней мере, это максимально известный возраст.

— И что теперь делать? — снова спросила Вита, всхлипывая.

— Учиться, — улыбнулась я.

— Меня отправят в школу ведьм?

— Нет, тебе дадут учителя, и он будет заниматься с тобой индивидуально. В твоем возрасте в школу уже не отправляют.

— Почему? — озадачилась Вита.

— Ну, у детей и подростков гибкая психика, им проще. У тебя уже устоявшаяся личность, тебе тяжело принять то, что с тобой случилось.

— И что я буду уметь?

— Этого я не знаю. Выяснишь в ходе обучения.

— Почему огонь? Почему так? — спросил Алекс.

— В каждой ведьме живет стихия и при проявлении она вырывается наружу. У всех так, — и тут я поняла одну вещь и, повернувшись к Вите, протянула, — так вот почему ты почувствовала, что со мной что-то случилось?

— Почему? — недоуменно спросила Вита.

— Ты огневичка, а огневики… они, — замялась я, подбирая слова, — часто в своем огне видят больше, чем остальные.

— Ты хочешь сказать, что я провидица?

— Не провидица, скорее… интуит. Ведь ты почувствовала неладное, когда это уже произошло.

— Но ведь у тебя тоже есть огонь, значит ты тоже интуит? Но ты никогда не говорила.

— Нет, я универсал, а такая сильная интуиция доступна только тем, кто обладает одним лишь огнем, — покачала я головой. На минуту в библиотеке воцарилось молчание, а потом Вита уронила лицо в ладони и воскликнула:

— Как мне теперь с этим жить?! Нет, я понимала, что она, скорее всего, не хотела меня обидеть. У нее шок и она мало что понимает сейчас, но ее слова все равно неприятно кольнули. От этого чувства мое лицо мгновенно закаменело, и я холодно ответила:

— Но я же ведь как-то живу. Вита подняла голову и посмотрела на меня:

— Ох, Лая, я совсем не то имела в виду, прости меня, я не хотела тебя обидеть! Она взяла меня за руки и снова чуть не заплакала. Я вздохнула:

— Успокойся, я понимаю, у тебя стресс. Тебе нужно поспать, а завтра мы с тобой поедем к Верховной ведьме.

— В Эверетт? — подался вперед Алекс.

— Нет, — успокоила я, — одна из них живет здесь, в Бристол-хилле, к ней и поедем. Случай не исключительный, думаю, ее и одной хватит, чтобы все решить, а остальным она сообщит. Вита вдруг встрепенулась:

— Подожди, подожди, — выставила она вперед руки, — я только сейчас поняла. Ведь если Сила передается по наследству, это значит, что моя мама тоже ведьма?

— Не обязательно, — покачала я головой, — иногда, очень редко, правда, Сила передается от матери к дочери, но проявляться может не в каждом поколении. Может смениться до десятка поколений, прежде чем Сила проявится. В таком случае женщина передавшая дар своему ребенку, больше этим даром не обладает. Другими словами, если в твоей маме и жила нераскрытая Сила, то передав ее тебе, твоя мама осталась человеком, кем всегда себя и считала. А вот когда у тебя родятся дети, ты ведьмой быть не престанешь. Но это совсем не значит, что было именно так, возможно ты наделенная, как и я. Это определит Верховная. Завтра мы все узнаем. Я снова обняла Виту, успокаивая. Алекс и Кайл нам не мешали. У Алекса еще будет время обо всем с ней поговорить, если он и правда твердо решил ничего не менять. А Кайлу, по большому счету, все равно. Хотя удивился он произошедшему не меньше нашего. Я понимала, что ей сейчас страшно. Моя собственная Сила впервые дала о себе знать в пять лет. Тогда внезапно поднялись в воздух и закружились все предметы вокруг меня. Я так сильно испугалась, что Сила затаилась на целых три года. И вновь проявила себя, когда мне только-только исполнилось восемь. Вдруг проявились все четыре стихии, и я чуть не устроила в доме пожар и наводнение одновременно, землетрясение испортило пол в гостиной, а порывы ветра при закрытых окнах завершили картину беспорядка. И если в первый раз родители еще готовы были списать все на какую-то случайность, может магнитные бури случились или какая-то ведьма проходила мимо, то после локального стихийного бедствия, устроенного мной, все сомнения отпали. И мне, конечно, тоже было страшно. Но мне тогда было всего восемь, и страх быстро прошел, сменившись восторгом. Ведь тогда я еще не понимала, что меня ждет в реальной взрослой жизни. А Вита уже знает и она привыкла быть человеком. В таком возрасте Силу сложнее подчинить. Надеюсь, ей дадут хорошего наставника. Я все-таки смогла отправить Виту домой, только посоветовала не будить родителей, а рассказать им все завтра. Сейчас лучше выспаться. Кайл вызвался развести ребят по домам, но задержался, попросив подождать его у машины. Подошел ко мне и целую минуту молча смотрел в глаза. Я не выдержала:

— Что ты хочешь увидеть у меня в глазах?

— Мне кажется, нам нужно поговорить, — проигнорировал он мой вопрос.

— Снова?

— Ты так не думаешь?

— Я не знаю, что думать, — призналась я, — и не понимаю, как мне себя вести.

— Я приду завтра, — больше попросил, чем просто сказал. Я не нашла в себе сил отказать, только махнула рукой:

— Только вечером, днем я буду занята с Витой.

— Хорошо, — улыбнулся он. Я окликнула его уже в дверях:

— Только не думай, что завтра все снова станет, как прежде. Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся уголками губ:

— Я просто хочу поговорить. Я вздохнула и, не думая больше ни о чем, отправилась спать.

* * *

На следующий день я проснулась ближе к обеду. Это было ожидаемо, учитывая, что спать легла в пятом часу утра. Вчерашняя ночь была насыщеннее, чем мой последний месяц. Сначала похищение, потом пробуждение Силы у Виты. И не поймешь, что из этого более значимо. А еще Кайл хочет сегодня поговорить, а я даже не знаю, что ему сказать. Потому что не знаю, что чувствую. Нет, я по-прежнему люблю и мне без него плохо, правда, плохо. И вчера я слишком много услышала в своем имени, произнесенном им. Так сыграть невозможно, да и не зачем, если подумать. Но вот, память, будь она неладна, как бы невзначай, подкидывает картину измены. И снова становится горько и больно. И когда закончится эта внутренняя борьба, неизвестно. И чем, хотелось бы знать. Что-то должно произойти, чтобы я уже, наконец, сошла с мертвой точки, сделала шаг. К Кайлу или от него. Решив пока не ломать себе голову и не травить душу, встала с постели и пошла приводить себя в порядок. Сегодня мне есть чем заняться. Надо съездить с Витой к Катарине Торнвуд и решить вопрос с ее новоприобретенной Силой. Хорошо, что перед сном, я догадалась оставить сообщение Карине, своей флористке, чтобы сегодня она вышла на работу, поскольку последние несколько дней я работала за нее. Я обещала предупредить заранее, когда у нее закончатся выходные, но получилось, как получилось. А терять дневную выручку не хотелось. Поэтому утром ее ожидал сюрприз. Я, правда, сказала, что сегодня она может не торопиться, но, кажется, выходные закончились. Выпишу ей премию в конце месяца, это должно сгладить ситуацию. Приведя себя в порядок, первым делом позвонила Витарине. Я переживала, как ее родители воспримут новость. Не хотелось бы, чтобы реакция была отрицательная. Но голос у подруги был бодрый и веселый, так что я успокоилась. По телефону я не стала ничего спрашивать, и мы договорились встретиться через час. Вита жила рядом с колледжем, где мы учились, а это не так далеко от меня, поэтому мне вполне хватило времени одеться и позавтракать, вернее будет сказать пообедать, и добраться до нее. Я как раз подходила к ее дому, когда она выскочила мне навстречу.

— Привет, — радостно улыбнулась мне, — увидела тебя в окно. Поехали скорее, мне не терпится уже определиться с ближайшим будущим.

— Алекс не поедет с нами?

— Нет, я сказала ему, что справлюсь сама, а потом все ему расскажу, он, конечно, долго упрямился, но я сказала: «Что может случиться с двумя ведьмами в доме третьей?» И этот аргумент сработал.

— Судя по всему, разговор с родителями прошел хорошо?

— Если честно, я не особо переживала за их реакцию. Они всегда отличались редким дружелюбием. У моей мамы в подружках две соседки-ведьмы и по выходным они вместе пекут пироги, а у папы секретарь-ведьма. Я даже ничего не говорила им, просто показала браслеты.

— И что?

— Ну, они, конечно спросили, как это случилось, почему так поздно и что теперь будет, но в целом ничего не изменилось. А! Папа еще высказал мысль, что может, теперь я займусь изготовлением амулетов или чего-то подобного на заказ и наконец-то слезу с его шеи. Я весело рассмеялась. Вита действительно никак не могла найти занятие по душе. После колледжа она работала в нескольких местах, так нигде и не задержавшись. Но семья не бедствовала, поэтому вскоре такое положение дел стало предметом для семейных шуток. А поскольку отец Виты в силу своей профессии и должности имел специфический юмор, то и шутки получались соответственными.

— Ох! — воскликнула Вита, — со всеми этими треволнениями я вчера совсем упустила из виду — ты сняла браслеты?

— Нет, перед тем, как ты закричала вчера, они накалились и рассыпались на несколько частей. Понятия не имею, что это было.

Может это какой-то ненадежный экспериментальный вариант, и он не выдержал большого всплеска Силы поблизости, а может они изначально были рассчитаны на определенное время. Непонятно. Потом подумаю над этим. Мы, наконец, поймали такси и удобно расположились на заднем сидении.

— А что с Кайлом? — задала Вита неожиданный вопрос.

— А что с Кайлом? — повторила я, — он хочет сегодня поговорить.

— А ты хочешь? Я тяжело вздохнула, мыслями, снова возвращаясь к этой теме:

— Я не знаю, чего я хочу.

— Ты готова его простить?

— Нет, но… не знаю. И это похищение… не добавляет ясности, — пробормотала я, — если у него что-то есть с Жастин, то, какого черта он вчера ночью сорвался на мои поиски?

— А если у них ничего нет? Если она была просто… одноразовым развлечением? А любит он тебя. И если бы ты не пришла тогда к нему, то ничего бы не узнала.

— Черт, — выругалась я, умеет же она успокоить, — но в таком случае, похоже Жастин так не думает, если, конечно, мое вчерашнее приключение организовала она. Я потеребила замок на сумочке, раздумывая над словами подруги.

— Знаешь, нет, — сказала я, имею в виду предположение Виты, — Кайл ведет себя так, будто вообще не имеет к происходящему отношения, и ему просто больно оттого, что я не верю ему, и раз за разом выставляю его за дверь.

— Правда? — недоверчиво уточнила Вита.

— Да, вот ты вчера ничего не заметила, когда вы сказали ему обо мне? Витарина на минуту задумалась, а потом сказала:

— Ты знаешь, да, он испугался за тебя.

— Испугался?

— Да, я прямо так отчетливо поняла, что он испугался, когда я сказала, что ты пропала. Я, правда, не поняла, как я это поняла, но учитывая последние события, это поддается объяснению.

— Странно, ты не могла почувствовать его эмоции, да и на тот момент, похоже, процесс пробуждения Силы только начался.

— А я и не почувствовала. Просто поняла, даже не по нему, а скорее по общей атмосфере. Не знаю, как сказать.

— Ладно, надеюсь, госпожа Торнвуд все объяснит. Дальше мы поехали молча, я постаралась выкинуть из головы все мысли, хотя бы до вечера. Катарина Торнвуд жила на самой окраине того богатого, элитного района, где находился дом Кайла. Ее дом стоял чуть в стороне и был обнесен высоким кирпичным забором, тогда как в большинстве своем здесь предпочитали кованые металлические ограждения. Некоторые из них были невероятно красивы. На них были изображены драконы и бегущие лошади. Где-то был выполнен очень красивый цветочный орнамент. Кайл в этом плане не выделялся, его забор представлял собой абстрактный рисунок. Но каждая ведьма знала, что забор Катарины — это не желание выделиться. Он представлял собой такой же поглотитель Силы, что и забор вокруг школы ведьм. Потому что обучение новых ведьм старше пятнадцати лет в Бристоле проходит именно здесь, в доме Верховной ведьмы, под ее личным контролем. Ее участок занимал большую территорию, но сам дом был небольшим.

Основную часть ее владений составляли всевозможные помещения для обучения. По сути это был своеобразный филиал столичной школы. Можно сказать, здешним ведьмам повезло, в других городах такого нет, ведь остальные четыре Верховные ведьмы давно и прочно обосновались в Эверетте. И лично обучением не занимаются, а контролируют такие случаи через доверенных ведьм в разных концах страны. Это я и донесла до Виты, чтобы она, так сказать, прониклась важностью момента и осознала, как ей повезло. На что она лишь фыркнула в своей обычной манере, но я-то прекрасно чувствовала ее волнение и легкий страх. Я ободряюще сжала ее руку, и мы беспрепятственно прошли через ворота. Они не охранялись, на них стояла такая же защита, что и в школе, она пропускала только ведьм и тех, кому Катарина лично дала разрешение. Нас встретили около дома и после того, как я объяснила, кто мы и зачем пришли, нас попросили подождать в гостиной, и мы с комфортом устроились на широких мягких диванах. Нам предложили чай, мы с удовольствием согласились, и какое-то время просто наслаждались прекрасным напитком в приятной обстановке. Сдается мне, что в чай добавили успокоительных травок, потому как Вита как-то сразу перестала напрягаться и начала мечтательно улыбаться. О чем она думала, я знать не могла, но зато чувствовала ее прекрасное настроение. Мы как раз успели выпить по чашке чая, когда в гостиную вошла молодая девушка, ведьма, скорее всего помощница Катарины. Она представилась, как Дарси и сказала, что Верховная ожидает Витарину, а мне придется подождать ее здесь. Я видела Катарину, всего несколько раз, она приезжала к нам в школу. Катарина была уже немолодой ведьмой, весьма яркой и привлекательной наружности. Улыбчивая, с тихим голосом и теплыми интонациями, она всегда казалась мне доброй тетушкой. Но сейчас я понимаю, что она просто казалась такой, мы ведь были детьми. В действительности Верховные должны вызывать совсем другие эмоции. В обычной жизни с ними не пресекаешься, если только ты не совершила преступление или не произошел еще какой-нибудь из ряда вон выходящий случай. Или твоя Сила не проснулась в возрасте старше пятнадцати лет. Городские власти обычно не связываются с ведьмами, максимум могут задержать на несколько часов. Все вопросы, касающиеся ведьм, решаются только через Верховных, даже на исправительные работы за применение Силы в общественных местах отправляют только с их согласия. Хотя лично я не хотела бы оказаться в кабинете Верховной ни при каких обстоятельствах. У меня есть на то причины. Прошло не больше часа, когда в гостиной появилась Вита, а за ней и Дарси, предложившая проводить нас до ворот. Пока мы шли, Вита делилась впечатлениями, не забывая выслушивать последние наставления от Дарси. Девушка действительно оказалась помощницей Катарины и в последний раз напоминала Вите, когда той следует явиться для начала обучения. В общем, Вита зря так волновалась, Катарина оказалась добродушной и понимающей. Она выслушала ее, объяснила, как будет проходить обучение, проверила браслеты и уровень Силы, сказала, что Вита наделенная ведьма и в этом нет ничего страшного, и отпустила домой.

Так что теперь Витарина будет каждый день приезжать с утра сюда, в дом Катарины Торнвуд и проводить здесь по несколько часов, обучаясь всему тому, чему учат в любой школе для ведьм. Только здесь занятия буду индивидуальными. Всю дорогу до дома подруга с предвкушением говорила о том, что ей предстоит, страх улетучился, как будто его и не было, его место занял восторг и любопытство. Прямо как у меня в восемь лет. Я думала, что чем старше, тем серьезнее реакция, но нет, глядя на Виту понимаешь, что возраст в данном случае не имеет значения. Или это просто Вита такая легкая и непосредственная? В любом случае, я рада, что она не ушла в себя. А я вот уходила в себя тем глубже, чем ближе мы подъезжали к дому.

Кайл не звонил, но я не сомневалась, что он сегодня придет. А я понятия не имею, что ему сказать и надо ли вообще нам вести какие-то разговоры.

— Эй, ты меня слушаешь, — ворвался в мои мысли возмущенный голос Виты.

— А? Прости, я задумалась, — виновато посмотрела на нее. Подруга быстро все поняла.

— Переживаешь из-за Кайла?

— Да, — я вздохнула, — не знаю о чем с ним говорить. Да и надо ли?

— Послушай, — ободряюще сказала Вита, — это он хотел поговорить, значит, ему есть, что сказать. Выслушай его, а там как пойдет. Я кивнула, а потом спросила:

— Ты советуешь выслушать его, потому что веришь, что он не изменял мне?

— Нет, — улыбнулась она, — но если я посоветую прогнать его и забыть о нем, ты ведь не послушаешь, — полуутвердительно сказала Вита.

— Не послушаю, — я снова вздохнула. Мы как раз подъехали к дому Витарины, и я вышла из такси.

Попрощалась с ней и пошла до дома пешком, чтобы проветрить голову. И первое, что увидела, подходя к дому — Кайл, подпиравший стену рядом с дверью. Совсем как тогда, когда в первый раз пригласил меня на свидание. От воспоминаний у меня защемило сердце, и накатила такая тоска, что я готова была простить ему все здесь и сейчас. Но решительно тряхнув головой, сбрасывая наваждение, я шагнула вперед, молча открыла дверь и зашла, давая ему понять, что он может зайти за мной. Наверное, и правда выслушаю его, а там видно будет. Мы прошли в гостиную и я, даже не садясь, обратилась к Кайлу:

— Так что ты хотел мне сказать? Он стоял, засунув руки в карманы брюк и, чуть помедлив, ответил:

— Сказать я хотел много чего, но все это уже было сказано и эффекта мои слова не возымели, просто хотел попытаться еще раз. Но двадцать минут назад мне позвонил Салем, и я скажу совсем другое, — на этих словах я удивленно приподняла брови, интересно, при чем здесь вообще его друг? — Мы нашли ведьму, которая создала ту иллюзию. Мне показалось, ты захочешь знать.

— Правда? И что, она призналась? — несмотря на то, что я очень ждала чего-то подобного, чтобы все это, наконец, закончилось, скептицизм в моем голосе был почти осязаем.

— Нет, но Салем уверен, что это она. Правда, — он замялся, — мы пока не придумали, как это проверить.

— И почему же Салем в этом уверен?

— Об этом, если захочешь, он расскажет тебе сам. Он говорил, но я не вникал, мне достаточно того, что он это сделал.

— Ты так доверяешь ему?

— Как себе, — не задумываясь, ответил Кайл.

— Ну что ж, — я вздохнула, а он посмотрел на меня с затаенной надеждой, — я ведь в этой истории тоже заинтересованное лицо. Вам не нужно ничего придумывать, я могу узнать, она это сделала или нет.

— Как? Вот ведь! И что думать? Кажется, будто Кайл действительно задался целью доказать, что все это проделки Жастин. А если это Кайл? Что, если Вита права и он изменил мне, а теперь старается все замять? И ведьму, что якобы создала иллюзию, предоставит фиктивную. Он же должен понимать, что я захочу сама услышать признание. А что может быть проще, чем просто кого-то подкупить? Ну, в таком случае его ожидает большой сюрприз. Мне даже захотелось злорадно усмехнуться.

Интересно, какой будет его реакция на мои слова?

— Я могу прочесть воспоминания. И если это сделала она, я это увижу. Да, так я тоже умею. У каждой ведьмы есть секрет, которым она ни с кем не делится. Я не могу заставить забыть или менять одни воспоминания на другие, но я могу увидеть любой отрезок чужой жизни.

Об этом не знает никто. Кроме Кайла. Но и ему я не расскажу подробностей.

— Что? — удивился Кайл, — Правда? — он даже склонил голову набок, — Получается, ты просто могла прочесть мои воспоминания? Внешне он был спокоен, но в глазах было столько возмущения, что мне на несколько секунд даже стало стыдно, но я быстро отогнала от себя это чувство, тем более что стыдиться мне нечего, и я поспешила донести это до него:

— Не могла, — твердо сказала я, — не делай из меня злодейку.

Большинство наших способностей не работают на вампирах. Разве что стихии, и то, привлеченные извне. Но с ведьмой это сработает. Кайл просветлел:

— Это замечательно. Мне не придется снова ничего доказывать. Ты сама во всем убедишься и все это, наконец, закончится, — он облегченно выдохнул и сел на диван, — осталось только понять, как это сделать.

— То есть? — не поняла я.

— Салем выяснил, где она живет и даже говорил с ней.

— Салем говорил с ведьмой? — усмехнулась я, — как же он снизошел?

— Салем мой друг и он сделает все, что важно для меня, — серьезно ответил Кайл, — а для меня важно вернуть твое доверие.

— И что она сказала? — вернулась я к теме разговора.

— Она, конечно, все отрицает. Но артефакт правды, который у Салема всегда с собой, показал, что она лжет. Значит, даже если это была не она, что-то об этом она точно знает. Надо же. Артефакт правды. Значит, ведьм он терпеть не может, но при этом не гнушается пользоваться их разработками. Ну и экземпляр, этот Салем. Реакция Кайла меня порадовала. Если он уверен, что какая-то ведьма по наставлению его бывшей невесты создала такую непристойную иллюзию, чтобы я больше знать Кайла не захотела, значит, он действительно не при чем. Кстати, с чего она вообще решила, что увидев эту сцену, я захочу расстаться с ним? Возможно, я оказалась бы не столь щепетильна в этом вопросе и простила бы его, закрыв на это глаза. Если только кто-то, кто хорошо меня знает, не сказал ей, что будет именно так.

Настолько хорошо меня знает лишь один человек, вернее, теперь уже ведьма. Но Витарину глупо подозревать, в ней я уверена, как Кайл в Салеме. В таком случае, становится окончательно ясна цель моего похищения и запугивания. Мне в голову пришло еще много мыслей по этому поводу, но я не стала их озвучивать. Пока я сама не увидела, что все было так, как говорит Кайл. Я задумчиво покачала головой:

— Больше вы ничего не сделаете. Выяснить что-то у ведьмы во второй раз у вас вряд ли получится, — я села в кресло напротив Кайла, — предоставь это мне. В конце концов, это нужно нам обоим. Кайл откинулся на спинку дивана, расслабился и посмотрел мне прямо в глаза:

— Что будет, когда ты убедишься? Мы сможем все вернуть? Или оставим все, как есть? Только теперь будем знать правду. Я смотрела на него и, честно говоря, мне хотелось броситься к нему прямо сейчас. Мне до одури хотелось обнять и прижаться к нему, почувствовать на себе его руки и поцелуи, вдохнуть его запах полной грудью. Но я лишь опустила глаза и тихо сказала:

— Я… не готова пока говорить об этом. Давай вернемся к этому завтра. Потом все-таки подняла глаза и уже громче спросила:

— Когда мы сможем к ней поехать, и где она живет? Кайл помолчал, глядя на меня, но потом все же ответил:

— Она живет в Хемптоне.

— В Хемптоне? — оживилась я, — надо же, какая ирония. А может та наемница направлялась как раз к ней. Любопытно. Все это я проговорила тихо и себе под нос, поэтому Кайл на это ничего не сказал и продолжил:

— А поехать мы сможем завтра с утра. Сегодня у меня еще остались кое-какие дела, их надо закончить. Я кивнула:

— Хорошо. Тогда завтра утром я тебя жду. Это было сказано исключительно о предстоящей поездке, но Кайл услышал, да и мне самой показалось, что сказала я совершенно о другом. Потому что он улыбнулся так, будто давно добивался моего внимания и это, наконец, у него получилось. А я поймала себя на мысли, что действительно буду ждать его и очень надеюсь увидеть в воспоминаниях той ведьмы, что это она виновата в том, что мы оба страдаем столько времени. Я понятия не имею, что будет потом, но мне безумно хочется положить конец своим мучениям. Мы еще несколько минут молча сидели друг напротив друга и думали каждый о своем. Хотя, скорее всего, думали мы об одном и том же. Но потом Кайл сказал:

— Мне пора. Я кивнула ему. Он встал с дивана, а я встала вслед за ним, чтобы проводить его до двери, но он вдруг резко повернулся, чтобы сказать что-то еще и мы оказались лицом к лицу, так близко, что казалось, только закрой глаза и вот он, поцелуй, который так нужен нам обоим.

Но никто из нас не закрыл глаза. Я застыла и перестала дышать. Кайл хрипло выдохнул:

— Я пойду, — и, развернувшись, вышел из дома, закрыв за собой дверь. А я осталась на месте, и еще несколько минут пыталась успокоить дико стучащее сердце и восстановить дыхание.

* * *

Утром я проснулась с абсолютно пустой головой. Машинально приняла душ, высушила и уложила волосы, оделась, позавтракала, и все это совершенно ни о чем не думая. Мне казалось, если я начну размышлять, то непременно возьмусь убеждать себя в самом приятном развитии событий. Но ведь мы можем и не застать ту ведьму дома или окажется, что она ничего не делала и ничего не знает. Ведь артефакт правды не показывает ничего конкретного, а мало ли что это ведьма натворила в жизни и в чем виновата. Тем сильнее будет разочарование. Ведь я для себя уже решила, что склонна верить Кайлу. А если я не увижу сегодня, что его подставили и как именно это сделали, получается, что и помирится мы, вроде как, не сможем. Почему-то кажется, что уже не получится просто махнуть на все это рукой. Нет, Кайл, конечно, продолжит поиски, но момент будет упущен и сможем ли мы вернуться к прежним отношениям, неизвестно. А так хочется. Так что я решила отдаться на милость судьбе и бездумно смотрела в окно, ожидая Кайла. Он не заставил себя долго ждать. Я только успела допить кофе, как увидела черный блестящий автомобиль, бесшумно подъезжающий к дому.

Его машина — одна из тех, которыми большинство любуются только издалека. Плавные, обтекаемы линии, вытянутые фары, она напоминала хищника — крупного, но грациозного и маневренного. Как и ее владелец временами. И Кайл невероятно гармонично смотрелся за рулем этого автомобиля. Мне нравилось на ней ездить, и я уже представила, как сяду на пассажирское сидение, рядом с Кайлом и всю дорогу до Хемптона буду наслаждаться комфортной ездой и видом красивого, уверенного в себе вампира. Я всегда любила наблюдать, как Кайл ведет машину. Но, присмотревшись, я поняла, что он приехал не один. Рядом с ним сидел Салем. Ну, конечно! Как же я сама не подумала, ведь эту ведьму нашел именно он, а значит логично, что Салем тоже поедет в Хемптон. Когда Кайл вышел из машины, у меня на секунду промелькнула мысль поступить так же, как Вита: выбежать ему навстречу. Мне, правда, не терпелось все закончить и решить уже хоть что-то. Я подавила в себе этот порыв, но пока размышляла, Кайл уже постучал в дверь. Я открыла и посторонилась, думая, что он войдет, но он лишь спросил, готова ли я. Устраивать разбирательства по поводу того, что он не один, я не стала. Салем так Салем. В конце концов, он друг и помощник Кайла. И это он нашел тот адрес, по которому мы сейчас едем. И, возможно, именно ему я буду обязана своим душевным спокойствием. Поэтому я просто кивнула, взяла сумку и вышла из дома. Кайл подождал, пока я закрою дверь, и мы вдвоем пошли к машине. Салем стоял, скрестив руки и прислонившись к дверце машины. Надо отдать ему должное, он не сказал ни слова в своей излюбленной манере ведьмоненавистника. Обычно он хамил, тонко и изящно, но все же хамил. Кайл каждый раз делал ему замечания, но привычки вампира так просто не искоренить, особенно привычки такого мерзавца, как Салем.

Откровенно говоря, это хамство, балансирующее на той тонкой грани, когда ты понимаешь, что тебя оскорбили, но придраться в словах не к чему, меня мало трогало. Со стороны Салема это очень быстро стало своеобразной игрой, и я эту игру с удовольствием приняла, становясь в его присутствии настоящей ведьмой с соответствующим характером.

Другого формата отношений у нас все равно не получилось бы, а не общаться совсем было невозможно, мы нередко пересекались. Поначалу Кайлу это не нравилось, но здесь, как ни странно, я была полностью солидарна с Салемом. Ничего не изменить, мы такие, какие есть и лучше так, чем откровенная вражда. Кайл смирился и со временем наши пикировки даже стали приносить ему некоторое удовольствие. Но сейчас даже привычного презрения в глазах, которое никак не удавалось скрыть за манерами и уважением к другу и его выбору, не наблюдалось. Он лишь коротко кивнул и сел в машину. Кайл открыл мне дверцу, и я молча села назад. Из города мы выехали тоже молча, но я не переживала, до Хемптона ехать почти три часа, кто-нибудь все равно нарушит тишину. И я не ошиблась. Первым заговорил Салем:

— И ты ничего не хочешь спросить, Лая? Я сидела прямо за ним и не могла видеть его лица, но прекрасно слышала в его голосе ухмылку. Нет, все в порядке, это Салем. Я уж было подумала, что это кто-то очень на него похожий. Мои глаза моментально заискрились, и ответила я в тон ему:

— Я думала, что ты любезно расскажешь все сам.

— Достаточно того, что я любезно обратился к тебе первым. Кайл недовольно посмотрел на него, но, готова поспорить, на Салема этот взгляд не произвел ни малейшего впечатления. Ах, это раздутое до невероятных размеров вампирское самомнение. Я хотела ответить что-нибудь в том же духе, но потом вспомнила, что это не очередные посиделки у камина и прикусила язык. Есть вопросы, на которые я хотела бы получить ответы и кое-какие из них мог дать мне Салем, поэтому придется проглотить сказанное этим мерзавцем. Но только сегодня.

— Почему ты решил, что именно та ведьма, к которой мы сейчас едем, создала иллюзию? Салем громко усмехнулся, я же лишь закатила глаза:

— Вы же все учтенные, — сказал он с непередаваемой интонацией, — кое-где хранится информация, в чем сильна каждая из вас. Пришлось, конечно, побегать, но я узнал, что иллюзию такого порядка может создать далеко не каждая, даже из самых сильных. Нужен определенный дар. Осталось только выяснить, кто именно обладает таким даром.

Таких оказалось немного. Если точнее, всего восемь ведьм. Четыре из них живут в других странах. Еще две в Рамене, а это тоже довольно далеко. Не думаю, что кто-то из них приезжал специально, чтобы сделать тебя несчастной. Еще одна живет в Эверетте, но ей девять и сейчас она в школе ведьм. Остается только эта. Твоя ровесница, живет недалеко, что вполне позволяет воспользоваться ее услугами. И тут глубоко в памяти кольнуло что-то такое важное, что, кажется, я должна была вспомнить уже давно. Но это ощущение тут же вытеснила другая мысль, которую я озвучила, обращаясь к Салему:

— Ты же был у нее уже и говорил с ней. Дураку ясно, что ты намерен был вернуться. Думаешь, она сидит и ждет, когда к ней снова явятся с неудобными вопросами? Вы не подумали, что она могла сбежать?

— Само собой, мы об этом подумали, — раздраженно ответил Салем и замолчал, видимо, пытаясь не сорваться и не высказать мне что-нибудь в духе «думаешь, ты одна такая умная». Но потом снова заговорил, — за ней следят и не похоже, что она куда-то собирается. Сказать по правде, меня это несколько удивляет. Вполне вероятно, что я ошибся, и она не имеет к этому отношения. Но если я прав, то она наверно, совершенно бесстрашная, — усмехнулся он.

— Скорее она просто не увидела в тебе угрозу. Залезть к ней в голову ты не сможешь, а артефакт правды показывает лишь, что она лжет, а лгать она может в чем угодно, — высказала я свою мысль.

— А вот теперь у меня к тебе вопрос, — даже повернулся ко мне, — зачем ты поехала? Тебе есть, что ей сказать? Я зеркально отразила его ухмылку:

— Мне есть, что услышать. Или увидеть, — многозначительно посмотрела я на него.

— И как ты собираешься это сделать? Будешь пытать?

— Как пойдет, — сказала я и отвернулась к окну, давая понять, что разговор пока окончен. Значит, Кайл не рассказал Салему мой маленький секрет. Это хорошо, мне бы не хотелось, чтобы еще кто-то знал, что именно я умею. Я посмотрела на часы, ехать еще около двух часов, самое время подумать, что я на самом деле скажу этой ведьме. Она же не даст мне так просто прочесть свои воспоминания. Для того чтобы это сделать, мне нужно положить руку ей на голову. Сомневаюсь, что она добровольно подставится. Вообще-то, я могла бы это сделать, прикоснувшись к любой части тела, все-таки проще взять за руку, если от тебя не ожидают подвоха, чем схватить за голову. Но этот способ не надежный, а мне нужна точность. Об этой своей особенности я узнала совершенно случайно. Какое-то время после пробуждения Силы это ее свойство проявлялось спонтанно.

Я как-то сразу поняла, что говорить об этом никому не нужно. Но мне было очень неловко подсматривать обрывки чужих жизней в воспоминаниях. Если бы я перестала прикасаться к окружающим, возникли бы вопросы, а мне нужно было сохранить тайну. Поэтому мне пришлось самостоятельно учиться контролировать эту способность. В ходе этого «обучения» и выяснилось, что самые четкие воспоминания я получаю, когда кладу руки кому-то на голову. Я тренировалась на девочках в школе ведьм, делая им разные прически, и мысленно говоря маме спасибо, что научила меня этому. А еще я поняла, что могу не просто просматривать случайные обрывки, а вызывать конкретные воспоминания. И никто из моих «подопытных» так и не понял, что в их голове кто-то побывал. За собственными воспоминаниями и размышлениями я не заметила, как задремала. Никто меня не трогал, и я спала до самого Хемптона. Разбудил меня Кайл. Тихо позвал и сказал, что мы уже на месте. Я потянулась, насколько позволял салон автомобиля, и выглянула в окно.

Мы стояли на небольшой уютной улочке. Дома здесь располагались в ряд по обеим сторонам улицы. Не дома даже, домики. Небольшие и аккуратные, белые, светло-розовые, бежевые с черепичными крышами и невысокими резными заборами. В каждом дворе — аккуратный газон и зеленые кусты. Чистый тротуар, от которого к каждому дому вели узкие дорожки. Просто идеальная картинка. Хемптон — тихий и спокойный городок, здесь почти все друг друга знают, и, кажется, даже не боятся оставлять двери открытыми. Все здесь было радостным и светлым. Казалось бы, здесь должно было приятно находиться, но у меня возникло ощущение, что мы попали внутрь праздничной открытки, настолько все казалось ненастоящим, кукольным. Даже во рту стало приторно. Автомобиль Кайла здесь, несомненно, выделялся, о чем я сообщила, предложив припарковать машину где-нибудь, где мы будем не так заметны, потому что на нас уже посматривали, что неудивительно — в таких городках прекрасно знают кто и на чем ездит.

— А смысл? — ответил Кайл, — мы приехали сюда не по городу кататься, а с определенной целью. Нашему появлению она не удивится, ты сама сказала. А так… вот ее дом, — и он указал налево. Я посмотрела в указанном направлении и, увидев ничем не выделяющийся домик, такой же рафинированный, как и все вокруг, поморщилась.

— Как ее зовут хотя бы? — это следовало узнать сразу, но я только сейчас подумала, что должна буду к ней как-то обращаться. Я так и не придумала, что ей сказать. Притвориться кем-то, кем не являюсь или честно сказать, кто я и зачем пришла?

— Лили Борхен, — ответил Салем. И тут я увидела, как к нужному нам дому подходит невысокая русоволосая девушка. И у меня в голове наконец-то щелкнуло. Вдруг все встало на свои места. И как же я могла о ней забыть?!

— Нет, ее зовут Гретхен Фелл, — моя улыбка сейчас, наверно, напоминала оскал. Сила мгновенно забурлила внутри. И я почувствовала, что начинаю злиться. Кайл и Салем повернулись назад, непонимающе глядя на меня.

— Ты ее знаешь? — спросил Кайл.

— Да, мы учились вместе.

— Ты уверена? — уточнил Салем, — здесь она живет, как Лили Борхен.

— Уверена. Лили — это детское прозвище, а фамилию она поменяла, как и хотела. Удивительно, я про нее даже не вспомнила. А ведь она действительно могла сотворить подобное. Уровень Силы позволяет. Да что там говорить, Гретхен — великая иллюзионистка! Пожалуй даже сильнее и талантливее всех, кого ты перечислил, — сказала я Салему. Он только хмыкнул, а Кайл спросил:

— И что же сподвигло ее на такой поступок? Банальное желание заработать? Жастин хорошо заплатила, я не сомневаюсь.

— Думаю, деньги были неплохим аргументом, но она и без них бы согласилась, так что, нет, это личное, — усмехнулась я, а потом негодующе воскликнула, — подумать только, она пронесла желание отравить мне жизнь через столько лет! Вот стерва! — припечатала с чувством.

— Что же вы не поделили, девочки? — спросил Салем. Я громко втянула воздух, злость росла во мне, как снежный ком. Мне хотелось растерзать Гретхен, я-то после выпуска из школы и думать о ней забыла, поэтому, наверное, и не вспомнила сразу. А она, значит, не забыла. Ведь самое интересное, что я в ее ненависти ко мне совершенно не виновата.

— В каждой ведьме живет стихия, обычно одна-две, реже — больше, у Гретхен нет ни одной. Такое редко, но случается. У меня есть все четыре. Такое тоже редкость. Она сразу меня невзлюбила, обида глупая, в такой расстановке никто не виноват, но девчонка высокомерна и злопямятна, — я вздохнула, — хотя скорее, здесь виновата ее семья. Гретхен урожденная, ее мать обладает сильными стихиями воды и земли. Семья не бедствует, не знаю, чем именно они занимаются, но семейный бизнес основан на ее способностях.

Естественно, ее мать ждала проявления стихий в дочери, чтобы та продолжила семейное дело, но стихии в Гретхен так и не проснулись. И она не придумала ничего лучше, как перенести свою злость и обиду на меня. Я замолчала. Вампиры тоже не произнесли ни слова, осмысливая то, что я сказала, а я продолжила:

— Поразительно, променять такой талант на… а где она работает?

— В местном театре и на городских праздниках, — ответил Салем.

— С ума сойти! Я не знала, что она переехала в Хемптон. Она живет одна?

— Да.

— Значит, мать так и не приняла обратно. За три года она ни разу к ней не приехала. Гретхен злилась, а доставалось мне. В переносном смысле, конечно. Несколько раз мы даже устраивали поединки, но я неизменно выходила из них победителем. Сначала мне было ее даже жаль, но потом ее обида стала раздражать.

— Поединки? — переспросил Салем, — по сколько вам было? По десять лет?

— Ведьмы быстро взрослеют, — просто сказала я, не желая вдаваться в подробности. Я снова посмотрела на дом. Гретхен уже зашла внутрь. Интересно, заметила она нас? Я чуть с ума не сошла от отчаяния, думая, что единственный, кому я за долгие годы открыла душу, предал меня. И все из-за того, что какой-то ведьме не повезло родиться без внутренних стихий? Поутихнувшая было за время разговора злость, вскипела во мне с новой силой. В глазах заметались злые молнии, ведьма во мне злорадно потирала руки. Если я прямо сейчас не спущу пар, рискую взорваться, и тогда не поздоровится всем живущим на этой улице. Поэтому, я, не говоря ни слова, вышла из машины и направилась прямиком к дому Гретхен. Что говорить, придумаю по ходу, главное, чтобы она меня узнала. Я решительно перешла дорогу, зашла во двор, подошла к двери и, не раздумывая, громко постучала. Гретхен не глупа, она понимает, что к ней могут явиться еще раз. Но уж точно она не рассчитывает увидеть на пороге меня. И я оказалась права. Когда она открыла дверь, непонимание на ее лице сменилось узнаванием, а потом привычной мне уже злостью. Она всегда смотрела на меня с таким выражением.

— Здравствуй, Гретхен, — сказала я, изо всех сил стараясь сдерживать себя.

— Лая, — зло выдохнула она, — что ты здесь делаешь?

— Пришла посмотреть тебе в глаза.

— Посмотрела? А теперь проваливай. Она попыталась закрыть дверь, но я толкнула ее сильным воздушным потоком.

— Не так быстро. Гретхен не удержалась и сделала несколько шагов назад, а дверь распахнулась до конца. Я прошла и, не глядя махнула рукой, закрывая ее. Я никогда так не делала, не люблю показывать, что сильнее заведомо слабому. Но Гретхен меня так разозлила, что захотелось показать свое преимущество перед ней. Она была довольно цинична в своем желании сотрудничать с Жастин, так почему я должна ее жалеть? Сейчас я ненавидела ее почти так же сильно, как и она меня. Только моя ненависть была обоснована. Почему-то я не сомневалась, что мы приехали по правильному адресу. Но Гретхен не пожелала сдаваться:

— Что тебе надо? — спросила она воинственно, сложив руки на груди.

— Хочу знать, как ты это провернула?

— Провернула что?

— Как ты создала ту иллюзию? Как сделала так, чтобы я увидела ее в нужный момент?

— Какую иллюзию? Она все еще делала вид, что не понимает, но я уже почуяла ее страх, а если она боится, значит, я бью в цель.

— Скажи, тебе было хоть немного неудобно, когда ты создавала такую интимную картину? — вкрадчиво спросила я, медленно подходя ближе.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь?

— Сколько Жастин тебе заплатила? О! Или это была твоя инициатива?

— Меня уже понесло, но я и не думала останавливаться, — ты настолько меня ненавидишь, что тебе плевать, каким именно способом мне навредить? Да в своем ли ты уме?

— Если ты пришла бросаться глупыми обвинениями, то лучше выметайся. Гретхен храбрилась, я видела, что ей хочется поскорее избавиться от моего общества. Но дело здесь было вовсе не в ее отношении ко мне.

— Ты променяла свой талант на глупую мечту отомстить мне за то, чего я не делала. При этих словах я выпустила стихию воздуха и в доме распахнулись все окна, хорошо, что дверь открывалась внутрь, а то бы и она распахнулась, и нас было бы отлично видно с улицы. Наверное, Кайл и Салем, увидев, как одновременно сами собой раскрылись все окна, сейчас появятся.

— Не делала, — зло повторила Гретхен, — да тебе и делать ничего не пришлось. Ты все получила задаром — и Силу и возможности. А знаешь, каково это, когда тебя презирает собственная мать, за то, что ты не оправдала ожиданий?

— Я знаю, каково это, когда тебя презирает весь мир. Просто потому что ты ведьма, — краем глаза я увидела, что вампиры действительно зашли в дом, чтобы узнать, что же случилось. Но ни я, ни Гретхен уже не обратили на них внимания, погруженные в собственное противостояние, — тебе, урожденной, этого не понять, ты родилась с осознанием собственной Силы, ты с рождения знала, что тебя ждет и как с этим бороться. Я-то родилась человеком и хотела оставаться им до конца дней, я не просила этой жизни, этих возможностей, мне они не нужны, — я перешла на крик и уже почти не контролировала себя, — что ты хочешь? Мои стихии? Забирай. Я бы с радостью отдала их, все до единой, только я не могу избавиться от этой проклятой Силы.

— Проклятой? — переспросила Гретхен, — да ты хоть представляешь, какой подарок сделала тебе старая умирающая ведьма, что наделила тебя этой Силой? Ты уникальна, — протянула она, а потом выплюнула со злостью, — а кто-то довольствуется созданием иллюзий, фантомов! Твоя Сила осязаема, а моя — мыльный пузырь.

— Черт бы тебя побрал, Гретхен! Как ты это сделала? Мне надоела эта бессмысленная ссора, каждая из нас останется при своем мнении, тем более что я пришла не обсуждать наши с ней отношения, а прочесть воспоминания, чтобы, наконец, снова впустить Кайла в свою жизнь.

— Я не скажу тебе, — ее лицо перекосило от злости.

— А мне и не надо, чтобы ты говорила, — зловеще протянула я, медленно надвигаясь на нее. Кажется, сегодня Кайл узнает меня с неожиданной и не самой лучшей стороны. Еще неизвестно, как он на это отреагирует. Мне бы не хотелось, чтобы он увидел то, что я собираюсь сделать, но отступать уже поздно. В школе Гретхен любила развлекаться тем, что создавала иллюзии разных монстров из страшилок и пускала их гулять по коридорам. Я так не умею. Зато моя Сила способна создать каких угодно монстров и чудовищ в сознании противника. Это не было тайной, и Микаэлла хотела даже развивать во мне эту способность, но я наотрез отказалась. Я не садистка, мне не нравится мучить разумных.

Где-нибудь на службе у государства такая способность может, и пригодилась бы, но у меня-то другой жизненный путь. Но сейчас я была в ярости, никто и никогда не доводил меня до такого состояния. А у Гретхен это получилось. Ее уверенность в собственной несостоятельности, в моей виновности, нежелание принимать свою Силу и, как выяснилось, одержимость ненавистью ко мне прорвали плотину моего терпения и спокойствия. Я честно хотела сделать все безболезненно, но Гретхен вывела меня из себя. Я медленно подходила к ней, даже не пытаясь понять, чего именно она боится. Внушать страхи и создавать перед чужим мысленным взором картины всевозможных страхов и фобий, я умею на расстоянии, для этого мне достаточно несколько секунд смотреть в глаза противнику. Мне так захотелось отомстить Гретхен за себя и за тех девочек, которых она пугала в школе иллюзорными монстрами, что я просто воссоздала их всех в ее сознании и натравила на нее же. Гретхен закричала и замахала руками, пытаясь отогнать их от себя. Потом крепко зажмурилась, но это, понятное дело, не помогло. Со стороны это смотрелось жутко, будто она в одночасье сошла с ума, и Кайл с Салемом были поражены происходящим. Все закончилось быстро, Гретхен перестала кричать, но ее трясло, лицо было мокрым от слез, и она опустилась на диван, обхватив плечи руками. Я решила, что сейчас самое время сделать то, зачем пришла и потянулась к ней. Гретхен в панике смотрела на меня, думая, что я снова внушу ей что-нибудь подобное, но я не стала говорить ей, что она даже ничего не почувствует сейчас, а молча положила руку ей на голову.