Если вам когда-либо доведется идти из Иерусалима в Иерихон, то, поднимаясь на Масличную гору, на заднем ее склоне вы увидите арабский городок, занимающий всю территорию между Иерусалимом и еврейским городом Маале Адумим. Его сегодня населяют мусульмане, и называется он по-арабски. Эль-Азария, но в памяти христиан это место навсегда останется Вифанией, ибо так оно называлось в те времена, когда здесь любил бывать Господь наш Иисус Христос.

Тогда это была притаившаяся в ущелье деревушка, где жила семья его дальних родственников Марии, Марфы и Симона. Как-то раз, а если быть точнее, то в среду 2 апреля 33 года, все ее жители, а вместе с ними и жители соседней Виффагии, собрались в доме старосты Симона, дабы вместе с пришедшим туда накануне Иисусом отпраздновать чудесное воскрешение своего односельчанина — Лазаря.

В те времена такие застолья — вечери — были обычным явлением, ибо не только в провинции, но и в столице они служили людям едва ли не единственным способом совместного времяпрепровождения.

Однако та вечеря была какой-то другой, особенной. Невысказанная торжественность витала над столом, словно собравшиеся отмечали великую и неожиданную победу.

Каждый чувствовал, что празднует не рядовое, а поворотное событие, делящее Историю на «до» и «после». Они праздновали победу Жизни над доселе неотвратимой Смертью. А сотворивший это величайшее из чудес сидел с ними за одним столом, и его можно было слушать и видеть! До него можно было дотронуться рукой, прикасаясь тем самым к величайшему из таинств обоих миров — путешествию из Страны живых в Страну мертвых и благополучному возвращению обратно.

Многие из сидящих в этот день за столом хорошо знали Иисуса. Знали еще со времен, когда Он вместе со своим отцом, отходничая по плотницкому делу, приходил в Вифанию, чтобы помочь ее жителям то подправить дверь или окно, а то и смастерить что-нибудь из незатейливой домашней мебели. Тогда никто из них не мог подумать, что этот скромный юноша перевернет их представления о невозможном и будет вершить чудеса, доступные лишь Богу.

А Иисус в тот день был менее всего похож на Бога. Он был весел и непринужден. Он с таким удовольствием возился и играл с детьми, что, когда всех пригласили за стол, малыши остались толпиться у входа, лелея надежду, что Он оставит скучных взрослых и вернется к ним, дабы продолжить веселые игры.

Но их надеждам не суждено было сбыться. Ибо, не успел Иисус сесть за стол, как Симон полностью завладел Его вниманием. Сидя рядом с Ним на правах хозяина дома, он буквально засыпал Его вопросами. Где, мол, был, с кем встречался, куда Он держит путь.

Иисус поведал ему о днях, проведенных в лагере у Пеллы; о путешествии в Хешбон и встрече там с Абнером; о странствиях по городам Переи; о встрече в Ливиансе с фарисеем, который сообщил о планах Ирода Его убить; о Закхее, с которым повстречался в Иерихоне, и о его решении больше не грешить…

— Ты спрашивал еще, куда Я иду, — пригубив вино, продолжил Иисус, обращаясь к Симону. — Я направляюсь в город, где издревле погибают пророки. О Иерусалим, Иерусалим! Город, камнями побивающий учителей истины! Сколько раз хотел Я собрать детей его, словно наседка птенцов своих под крыло, но он не позволил Мне этого! Увы ему, вскоре дом его будет покинут. Не раз будет желать он увидеть Меня, и не увидит. И будет искать Меня, но не найдет!

Так же как сейчас и Я, шел в свое время на Иерусалим вместе с израильтянами Мой древний тезка, Иешуа. И, проходя, как и Я, через Иерихон, он не оставил там камня на камне. Я же сокрушу стены Иерусалима. Но не о стенах из кирпича и камня думаю Я. Хочу, чтобы рухнули стены из предрассудков, лицемерия и ненависти перед проповедью любви Отца Моего Небесного к людям.

У стола тем временем хлопотала одна из сестер Лазаря — деловитая и расторопная Марфа. Вторая, Мария, была девушкой застенчивой. Завидев Иисуса, она поначалу зарделась и убежала, но сейчас стояла в стороне вместе с другими женщинами и не сводила с Него глаз.

И когда вечер подходил к концу, а гости, прощаясь, стали расходиться, Мария вдруг скрылась ненадолго в дверях, и вернулась, держа в руках сосуд с благовониями. Смочив ладони его содержимым, она подошла к Иисусу и помазала Ему голову. Затем, разбив сосуд, она вылила остатки Ему на ноги и стала растирать их своими волосами.

Все, кто видел это, на миг потеряли дар речи. Благовония стоили очень дорого и расходовали их буквально по каплям. Но не только расточительство Марии смутило гостей. По древнему обычаю, сосуд из-под благовоний разбивали лишь тогда, когда умащали покойника, дабы и черепки положить с ним в усыпальницу…

Придя в себя после минутного замешательства, некоторые из гостей стали роптать вполголоса, а один из апостолов обратился к возлежащему рядом товарищу:

— Как ты думаешь, Андрей, а не правильнее было бы продать это масло за триста динариев и раздать деньги нищим?

Иисус, зная, о чем они думают, и, слыша, что говорят, положил руку на голову Марии, стоявшей подле Него на коленях, и сказал:

— Не думайте так и не говорите.

А затем, обратившись к Иуде, продолжил:

— Иуда, ты волен помогать нищим в любое время, а Я вскоре покину Вас. Мария знает, кто Я, вы же не знаете. Она берегла это масло к моему погребению. Она знает, что на Пасху я буду распят, и решила умастить мое тело перед смертью.

Иуда побледнел, хотел было что-то сказать, но встал, вышел из дома и пошел прочь…