Хлопотов убрал руку с клавиатуры компьютера и улыбнулся. Он не мог быть уверен в том, что все сложится, но выигрывать сомнительные партии, по-видимому, еще не разучился.
«Слава богу, этот денежный мешок теперь далеко…» — с удовлетворением подумал престарелый авантюрист, — «Иначе его действительно пришлось бы укокошить.»
Константин Кириллович набросил чехол на телепортатор, поднялся по ступеням и вышел на поляну. Солнце над маскировочной сетью уже перевалило через зенит, в небе появились перистые облака.
Ученый устало потянулся и широко зевнул. Завидев хозяина, Шарик дружественно залаял. Раздраженная гавканьем обезьяна недовольно заворчала, вцепилась в решетку тесной клетки и сплюнула жвачку слюны в траву.
Необходимость так или иначе избавиться от американца была вызвана тем, что Хлопотов не желал его встречи со своим одиннадцатилетним внуком, снабжавшим старика продуктами. «Раскрутив» летчика и проследив за ребенком, заокеанская разведка без труда смогла бы обнаружить лабораторию…
Каждый вечер, дождавшись конца дневной смены городского летнего лагеря, этот мальчик не шел сразу домой, а забегал в лагерную столовую. Здесь, в раздаточном окне на поддельные талоны, он брал обед, завтрак и ужин. И если еще несколько лет назад подобный аппетит мог вызвать недоумение кухонных работников, то в это сложное для государства время так поступали многие дети, чьи родители не получали зарплату уже несколько месяцев.
Связь между родственниками осуществлялась с помощью телепорта, установленного на чердаке соседнего дома и замаскированного под каркас от старого высоковольтного трансформатора. Ученый сам смонтировал схему его электронного мозга, настроенного на поляну около лаборатории. Для конспирации этот микрокомпьютер был замурован внутрь бетонной перегородки позади на вид ржавого куска металлолома. В действие он приводился с помощью пароля «Крибли-крабле-бумс», произнесенного трижды.
В ожидании появления внука, Константин Кириллович обездвижил гориллу. Взявшись за ноги, он перетащил ее назад в бункер. Вернувшись в дом, Хлопотов прилег и незаметно уснул. До визита его маленького друга и ученика оставалось несколько часов. К концу дня, намеченного для заключительного урока, посвященного «Теории Вселенной», ревностный наставник хотел выглядеть отдохнувшим.
Так бы и случилось. Однако, Константин Кириллович не мог знать, что именно на этот день Топографические службы страны запланировали съемку рельефа малоисследованного региона Тайги. Фотографии, сделанные с воздуха, должны были послужить основой для новой и очень подробной карты, заказанной Географическим обществом. Поэтому, в час, когда Сэм Гюнтер отправился в будущее на тысячу лет вперед, пять тяжелых вертолетов военной авиации поднялись в небо со стратегического аэродрома на берегу Тихого океана.
Три часа спустя Хлопотова разбудил шум моторов. Не имея времени на выяснение обстоятельств, ученый был вынужден принять меры, чтобы не оказаться под вспышками фотоаппаратов следователей и градом вопросов. Слишком поздно Хлопотов осознал, к каким трагическим последствиям может привести промедление с уничтожением останков самолета. Но еще большую опасность для его планов на будущее представляла разноцветная ткань парашюта.
Подбежав к перископу, он увидел «металлических стрекоз», зависших над Тайгой. Когда же они снизились и выбросили десант, приступивший к прочесыванию местности, изобретатель торопливо спустился в бункер. Тот факт, что пограничники высадились по соседству, но не в месте падения Мессершмитта, окончательно сбил с толку изощренного мыслителя. Страх и неуверенность в себе типичного русского интеллигента заставили его предположить, что человек, выдававший себя за американца, им не являлся.
«Конечно, цели своей они не достигнут…» — подумал Константин Кириллович, — «Так просто им меня не взять…»
Не имея другой возможности избежать разоблачения, Хлопотов снова ввел в компьютер, настроенный на общую эвакуацию, прежние данные. Но пространственные координаты он менять не стал, не желая в будущем снова повстречаться с заморским гостем. Тщательно проверив цифры и заслышав усиленные мегафонами команды, ученый нажал «финальную» кнопку. Так и не дождавшись визита наследника своих знаний, он исчез из этого времени вместе с поляной.
Военные, сопровождавшие топографов, прочесав окрестности вокруг парашюта, обнаружили глубокую воронку и одиннадцатилетнего подростка, внезапно материализовавшегося на ее краю. Внука Хлопотова настолько потрясло исчезновение деда, что в течении первых минут он оказался способен лишь на бессмысленные для непосвященных и бесконечные восклицания: «Крибли-крабле…»
Еще ни разу в жизни мальчик не терял родных. При виде кратера, мысль о худшем «остановила» сознание советского школьника. Пограничники же, обступившие часто моргавшего глазами ребенка, сами поставили себя под удар.
Неожиданное исчезновение деда и его лаборатории подтолкнуло заботливого кормильца к пропасти, разделяющей мир реальный и сверхъестественный. Разбег, созданный телепортацией, помог преодолеть расстояние. И, оказавшись на «другом берегу», подросток испытал сильнейшее просветление.
От рождения заметно опережая сверстников, потомок Константина Кирилловича прекрасно усваивал не простые уроки деда. И под влиянием из ряда вон выходящего инцидента, он молниеносно осознал принцип пустотности Вселенной. Мгновенно превратившись в нового Великого посвященного, он овладел и силами, способными повлиять на что угодно.
И когда из геликоптера, зависшего над котлованом, сгрузили носилки, а человек в защитной форме протянул к школяру руку, он вышел из оцепенения. Предположив, что в гибели поляны виновны военные, еще нравственно не опытный адепт в порыве негодования воспарил над вертолетами, обрушив вниз лавину огня.
Испытывая безысходную тоску по утраченному воспитателю, юный питомец не смог вовремя остановиться. Не отдавая себе отчета в содеянном, он не только прервал жизни ни в чем неповинных людей, а своим искренним чувством нарушил соотношения космического равновесия.
Девять раз облетев вокруг планеты, этот «вундеркинд» приземлился на обочине шоссе в пригороде Американского города Салем. Не приходя в себя после сверхсветового путешествия, вернувшего его в семидесятые годы двадцатого столетия, он просто опустился на траву, замерев в спасительном неведении, интуитивно скрестив ноги и руки в целительной позе лотоса.
Константину Кирилловичу в параллельном будущем повезло даже меньше, чем Сэму Гюнтеру. Появление пограничников окончательно пошатнуло нервы престарелого интеллектуала. Поэтому, рефлексирующий разум Хлопотова не успел подготовиться к столкновению с другой реальностью, которой оказался склон молодого вулкана, пробудившегося в этой местности около четырех сот лет назад. Его первое извержение уже закончилось. Но повсюду еще валялись обломки дымящегося базальта. Алые гнезда раскаленной магмы местами проглядывали из под черного слоя вулканического пепла.
Густые брови естествоиспытателя удивленно зашевелились. Но не только это безрадостное зрелище потрясло воображение Хлопотова…
«Не может быть, чтобы здесь жили такие древние животные…» — заволновался ученый и дрожащими руками потянулся протереть глаза.
Взгляд его оказался прикован к огромной пасти длинношеей рептилии, только что проглотившей пса Шарика. Сердце старика застучало значительно чаще обычного.
Чудовище, наполовину скрытое волнистой поверхностью моря, затопившего подножие памятника недавней сейсмической активности, было не одно. Из-за конусообразных склонов других жерл, возвышаясь на сотни метров над уровнем вод, выглядывали кровожадные головы братьев и сестер этого великанского гада. Руки старика непроизвольно потянулись к ружью.
Заинтересованные пальбой чешуйчатые монстры сразу обратили внимание на выбежавшего из избушки бородатого человека. Пули их только пощекотали, но вспышки выстрелов показались забавными.
И когда гильза от последнего патрона упала к ногам стрелка, в голове русского что-то щелкнуло и сломалось. Сердце замерло, больно ухнуло и остановилось. Ружье выскользнуло из разжавшихся пальцев. Ученый медленно опустился на горячую от солнца, жаркого не по-сибирскому, глыбу камня.
«Что же это за будущее?..» — подумал Хлопотов, умирая…