Гюнтер почтительно улыбнулся. В ответе сэра Малькута ему послышалось нечто, похожее на надежду.

«Первое впечатление обманчиво,» — подумал американец.

Человек в каталке лишь отдаленно напоминал русского ученого и был намного старше. Около его рта залегли глубокие складки. Тяжелый подбородок и жесткий свет циганских глаз в сочетании с широкими скулами делали Малькута похожим на очень пожилого индейца.

«Почудилось,» — с явным облегчением заключил Сэм и последовал за креслом, уже выехавшем из комнаты.

Миновав несколько коридоров и переходов на более низкие этажи, Магистр пригласил своего допотопного современника войти в двери помещения, выбранного им для ужина и разговора. В распахнутые окна этого длинного и не слишком ярко освещенного зала залетал прохладный вечерний ветер, приятно освежая мысли и чувства.

Хозяин жестом предложил гостю опуститься на кушетку, стоявшую почти на равном расстоянии от противоположных стен. Не прерывая жест, он поднял руку, и тотчас между ними возник низкий столик, заставленный всевозможными яствами. Сэм все еще не окончательно пришел в себя и, проследив за движением ладони, не обратил внимания на появление съестного. Но пробовать угощения, предложенные ему, не стал.

— Не беспокойтесь, — заметив осторожный взгляд Гюнтера, произнес пожилой фокусник, — И десяти минут не прошло, как я вернул Вас к жизни, так что можете мне доверять.

Уверенность старца выглядела убедительно. Придвинув кушетку поближе к угощениям, американец принялся за еду.

Неторопливо наверстывая упущенное за три дня вынужденного голодания, Сэм подумал, что в его мире вот такое мироощущение если и возможно, то где-нибудь на Востоке, в прекрасной и безлюдной местности. Прожевав очередную порцию в меру острого мяса, смочив горло из бокала с приятным напитком, Сэм дипломатично поинтересовался:

— Неужели обезьяны на птеродактилях до сих пор не обнаружили здешнюю долину?

— Дело в том, — выдержав тактичную паузу ответил сэр Малькут, — что дворец и окружающие его возвышенности находятся не в реальности, а в подпространстве, — он улыбнулся, — И ни ящерам, ни Саскиасам никогда сюда не попасть. Даже если пернатые рептилии выберут правильное направление и не потеряют его на протяжении тысячи лет, они пролетят лишь половину пути…

Помолчав с минуту и отпив еще несколько глотков, Гюнтер подумал было, что это шутка. Однако, не желая показаться слишком любопытным, он не стал повторять вопрос. Решив, что все выяснится само собой, парень снова сосредоточился на еде.

Насытившись, гость не отказался воспользоваться отличными сигарами, предложенными ему «воскресителем». Оценив качество табака, он наконец понял, что все это время не давало ему покоя.

Ладно рыцари на мотоциклах и обезьяны, но Огопого выглядели очевидным перебором. Увидеть мысленным зрением, о существовании которого Гюнтер раньше и не догадывался, трехметровых горилл, было еще куда ни шло. Но поверить в то, что их чешуекожие «патроны» существуют на самом деле, с ходу было невозможно. Слишком невероятным представлялся Сэму сам факт такого существования, и его разуму требовалось как минимум объяснение.

Опершись свободной рукой на мягкий валик кушетки, он снова обратился к основателю Ордена:

— Вне сомнений, ваш мир сильно отличается от того, в котором я родился и вырос. Не могли бы Вы объяснить, в чем причина этих отличий, чем вызвано появление ящеров, как случилось, что природа страны искалечена войной, а само Человечество находится на грани уничтожения…

— Не продолжайте, — прервал его сэр Малькут, — я понял вопрос. И, чтобы Вы смогли получить представление о настоящем, начну с вероятно знакомых Вам истин, — собеседники церемонно улыбнулись друг другу.

Последовавший за этими словами рассказ потряс Гюнтера и озадачил. Ничего более невероятного он себе не представлял.

— Наша планета существует уже многие миллионы лет, в течение которых жизнь на земной поверхности испытала большие перемены. Образовавшиеся в теплой воде доисторических морей сгустки белкового вещества, мало-помалу усложняясь, превратились в ряд разнообразных растений и животных. Постоянные и постепенные колебания внешней среды заставили эти организмы претерпеть незаметные изменения, благодаря которым они выжили и обогатили природу новыми видами…

«К чему такие подробности?» — задумался было Сэм, но вслух свою мысль не выразил.

— Наряду с относительно длительными периодами непрерывного совершенствования флоры и фауны, происходили преобразования рельефа материков и климата, которые тоже стали одной из причин скачков в развитии биосферы. Разнообразие местных условий привело ко всевозможным способам приспособления и, наконец, к возникновению рептилий. Некоторые из них жили в море. В основном это были хищники, очень опасные и жестокие.

Гюнтер стряхнул пепел, выпустил дым кольцом и перенес вес тела с одной руки на другую. Обильная еда подействовала на его внимание расслабляюще.

— Более ста миллионов лет назад, сделавшись хозяевами на суше, в воде и в воздухе, сухопутные, летающие и почти все плавающие ящеры вымерли, не оставив потомства. Но наиболее совершенные чудовища океанских глубин за долгую жизнь выросли до невероятных размеров и остались живы… — как ни в чем не бывало продолжал Магистр.

Сэму вспомнились многочисленные видео-фильмы, где ископаемые выползают на пляжи, убивая людей, разрушая города. Однако, прерывать рассказ он не стал. И не ошибся, — ибо получившие широкое распространение кинематографические фантазии его прошлого в действительности оказались лишь предчувствием беды, что обрушилась на этот мир.

— С приходом ледникового периода, — голос сэра Малькута сделался еще более глубоким и вкрадчивым, — и всеобщим похолоданием, они легли на дно океанских разломов и впали в анабиоз. В состоянии сна, длившегося губительно долго для мелочи, самые крупные выжили.

Гюнтер удивился, почувствовав, как по его телу пробежали мурашки. История с ящерами напоминала фантастическую сказку. Вот только в интонациях рассказчика не слышалось намека на иронию.

— Ледниковый период кончился, но чудовища не проснулись. Вода океанов оставалась еще слишком холодна. Однако, поверхность планеты нагрелась достаточно, чтобы представители рода homo sapiens наконец вышли из первобытного состояния. Их потомки объединились в могучие государства, построили первые города. Наука, искусства, ремесла дали им возможность поднять жизнь на удивительно высокий уровень. И лишь одного они не учли. Чем больше люди старались облегчить свой труд, тем меньше оставалось незатронутых их деятельностью природных горизонтов… — Голос Магистра похолодел, и Сэм с тревогой взглянул на старца. С этой минуты его слова начали обретать какой-то не вполне улавливаемый смысл. Американец даже забыл про сигару.

— И вот, тысячу лет назад наступило новое потепление. С каждым десятилетием среднегодовая температура атмосферы стала возрастать на пол градуса. Этого оказалось достаточно, чтобы семьсот лет назад ледники полюсов окончательно растаяли…

Здесь Гюнтер не выдержал.

— Вы хотите сказать, что всей западной части Америки, половины Евразии, Африки и Австралии в вашем мире не существует?

Интонации рассказчика вновь обрели живость:

— Вы правильно поняли, — улыбнулся Магистр, — Это была глобальная катастрофа. Таяние льдов происходило постепенно, но сопровождалось сильными бурями, сокрушительными цунами, внезапно набегавшими на берега. Еще до прихода основных масс воды, они унесли миллионы человеческих жизней. Беспрерывные извержения вулканов и частые землетрясения усугубили трагедию, масштабы которой достигли небывалых размеров. Вследствие этого лишь немногие успели присоединиться к тем, кто жил в горах, вдали от сейсмически опасных участков. Нечего говорить, что культурные и научные достижения оказались уничтожены, а народы, выжившие в катаклизмах, вновь отброшены на первобытные рубежи… — улыбка исчезла с лица старца.

«Неужели и мой мир когда-нибудь постигнет та же участь,» — подумал Сэм, — «Недаром большинство прогнозов на будущее обещают медленное потепление…» — он все еще не хотел верить, что потепление уже случилось. Потухшая сигара выпала из разжавшихся пальцев.

— Смену пяти поколений пережили уцелевшие в пещерах, пока жестокие грозы, разрушавшие скалы, сильные ветра, дувшие одновременно со всех сторон, не утратили регулярность и не прекратились. Жизнь на оставшихся незатопленными участках суши медленно стала налаживаться. Снова просторы океанов забороздили корабли, правда только парусные, по телеграфным проводам побежали сообщения…

Перед мысленным взором Гюнтера вслед незаметному мановению руки старца развернулась идиллическая картина мира после потопа. Отважные потомки тех, кому посчастливилось вовремя найти убежище и сохранить семьи, на обломках цивилизации пытались построить новую жизнь, — более мудрую, чем потерянная навсегда…

— К сожалению, как выяснилось триста лет назад, — голос Магистра громче прежнего зазвучал на фоне вечереющего пейзажа за окнами, — это было лишь затишье. Новая беда пришла из глубин океанов. Видимо, лона круглосуточной темноты прогрелись настолько, что доисторические чудовища вышли из анабиоза. И самое ужасное то, что проснулись они разумными и вполне способными к сотрудничеству внутри своего вида.

Сэм поймал себя на мысли, что не верит не только ушам, но и своему мысленному зрению. Вникая в подробности событий, предшествовавших пробуждению ящеров, он даже забыл об их существовании…

— Это невероятно, как такое могло произойти? — воскликнул потрясенный слушатель.

— Перепад давления при всплытии вызвал обильное выделение кислорода в их крови, заставив что-то шевельнуться в извилинах. Ведь разум, как правило, штука хитрая. Но это факт, и, можете не сомневаться, атака Саскиасов Вам не приснилась, — спокойно глядя Сэму в глаза, ответил седой адепт. Гюнтер рефлекторно зажмурился и затряс головой, пытаясь избавиться от ужасного воспоминания.

— Очевидно, рептилиям, — продолжил Магистр минуту спустя, — не хватило пищи под водой и, неожиданно для переживших экологическую катастрофу, они появились на суше. В первый же год вторжения Огопого захватили всю территорию, что осталась от восточных континентов. Повернуть вспять их не смогло даже отчаянное сопротивление. Более того, мало кто спасся. Но и тем не куда было деться. Вскоре они все погибли.

Сэр Малькут отпил из бокала, перевел дух и продолжил:

— Размеры оккупантов оказались слишком велики. Чтобы как следует расплодиться, места на захваченных клочках суши им показалось недостаточно. Следующей на очереди должна была стать Америка. Но хладнокровных интервентов смутили огромные разливы нефти по ее берегам. Незадолго до пробуждения ящеров заключительные геоморфические процессы сместили фундаментальные пласты в земной коре, и черное молоко планеты выплеснулось на поверхность. Поначалу это погубило все живое вдоль побережий. Но и рептилии тоже испугались смолистой жидкости, обрекшей на муки удушья первых из них, достигших Нового Света…

Темп расказчика ускорился, и теперь Гюнтер уже с трудом успевал за ходом повествования.

— Только не прошло и двенадцати месяцев, как, осознав невозможность покорения заокеанских просторов собственными силами, Огопого создали Саскиасов. Используя экстрасенсорные способности, обретенные вместе с разумом, они научились воздействовать на нервную систему других живых существ, нарушая баланс генетических программ. Ужас, который те испытывали при виде гигантских монстров, стимулировал в их ДНК нелепейшие изменения.

Чтобы не смущать и без того потрясенного гостя излишними подробностями, Магистр выключил визуализацию. Сэм с благодарностью склонил голову, но вымолвить ничего не смог. Сэр Малькут продолжил:

— Так, некоторые, особенно предрасположенные к мутациям породы мартышек, выродились в трехметровых сомнамбул, во всем подчинившихся воле своих ископаемых создателей. А летающие рыбы тропических широт претерпели еще более глобальные превращения. Эти птеродактили некогда были обыкновенными Parexocoetus brachypterus…

Сэм почувствовал, как волосы на его голове становятся дыбом. Несмотря на то, что американец уже мысленно видел этих крылатых гадов, слова Магистра вновь всколыхнули его опасения, что он грезит на яву.

Сэр Малькут мельком посмотрел на Гюнтера, отвернулся к потемневшим окнам, и печально подвел итог:

— Взяв за основу газ, сопровождавший их естественные выделения, рептилии зарядили его своей ментальной энергией, вызывающей деградационные процессы в любых субъектах биологического происхождения, оказавшихся в зараженных зонах. Последствия химических атак Вы видели. Растения обугливаются, а бедолаги, имеющие нервную систему, теряют прежний облик и становятся невменяемы. Вот, собственно, и вся история.

Утомленный длительным повествованием, удрученный адепт включил мотор кресла и подъехал к распахнутому окну.

Только теперь, проводив старца взглядом, Сэм заметил, как уже стемнело за стенами дворца. Но еще сильнее его поразил тот факт, что в безоблачном небе нет ни одной звезды.

— Послушайте, Магистр, но почему людям, если современная жизнь так опасна, не поступить как вы?

Сэр Малькут ответил не сразу. Его голос таинственно и неопровержимо прозвучал в окружившем собеседников сумраке:

— Подпространств не станет вместе со мной. К тому же, не так уж они безопасны… — Гюнтер ждал, что тот объяснит смысл сказанного, но вдруг вспомнил про гобелены.

Вместо разъяснений старец отвернулся от ночных небес и, подъехав к дверям, предложил Сэму:

— Думаю, Вам пора отдохнуть. Остальное мы сможем обсудить завтра. Пойдемте, я покажу, где Вы сможете провести ночь.

— Да, Вы правы… — рассеяно согласился гость.

То, что Гюнтер узнал, необходимо было пережить, обдумать, хотя, что тут думать, такое можно было только принять.

Магистр первым покинул помещение. Американец молча последовал за ним. Миновав уже знакомые коридоры и переходы, они снова очутились в комнате с узорчатыми окнами.

Сэр Малькут, пожелав Гюнтеру приятных сновидений, оставил его в одиночестве с гобеленами.

Обычно Сэм не сразу засыпал на новом месте. На этот же раз сон быстро сковал его ресницы, и он погрузился в странное состояние, переполненное всевозможными образами из реальной и воображаемой жизни. Но постепенно туман, сквозь который спящему грезились лица знакомых, родственников, жены и детей, рассеялся, и его взгляду открылись бесконечные пространства невиданных ранее времен и неиспытанных переживаний.

По ходу сновидения Гюнтеру удалось почувствовать, сколь несовершенно человеческое мировосприятие. Многомерные иллюзии фантастических реальностей, в которых он мог видеть с помощью слуха, думать с помощью чувств и разговаривать при помощи зрения, сменялись одна за другой. В какой-то момент Сэм оказался окончательно обманут натуральностью происходящего и, позабыв что спит, был вынужден вспомнить об ответственности принимаемых им решений.

Как случилось, что заблудившись в лабиринте ощущений по вине инициативы, исходившей извне его забытья, он вдруг проник в самую гущу изображенного на гобеленах сражения, Сэм так и не понял. Не растерявшись, он спонтанно принял сторону великанов. И эти, от чего-то все время ухмылявшиеся гиганты, используя предложенную им стратегию молниеносных атак, вскоре одержали победу над хищными механизмами.

Насладившись восторгом и поздравлениями неуклюжих на вид союзников, Гюнтер прилег отдохнуть в тени дерева, одиноко стоявшего на поле брани. Ненадолго сомкнув глаза и снова открыв их, он обнаружил, что все вокруг переменилось.

Исчезли только что окружавшие его поверженные враги. И победителей, так смешно танцевавших на обломках машин, тоже не стало…