Первым, кто сообразил, что нужно делать, был, как ни удивительно, Паштет. Он ураганом пролетел мимо застывшего истуканом Гири и, проорав что-то нечленораздельное, кубарем выкатился на улицу. Следом за Паштетом рванул Чалый, за Чалым – пришедший в себя Гиря, кто-то бросился в другие двери, и приготовленный к банкету зал опустел за несколько секунд. Сработал механизм испуганного стада, включилось коллективно-бессознательное, усиленное наработанными навыками, и каждый делал то, что делать следовало.

Им повезло. Им невероятно повезло в том, что они уже вскрыли ящики со снаряжением и успели разобрать патроны и оружие. Сейчас оставалось только расхватать приготовленные рюкзаки с разгрузками из кузова «Урала». Фаза подхватил свой рюкзак с «Валом», помог управиться с винтовками Агате и, вооруженный, соскочил на землю, ловко увернувшись от вломившегося за своим барахлом Перса.

Рядом оглушительно бабахнуло, и все попадали на землю, Гиря отчаянно заматерился, а Перс открыл огонь из новенького, лоснящегося от не убранной до конца заводской смазки «Корда». Его немедленно поддержали ручные пулеметы сталкеров, Фаза решился оторвать от земли голову и заметил, что ближайшая к нему зенитка завалилась набок и дымит черным густым дымом. Взрывов прозвучало еще несколько, на стоянке ярким пламенем вспыхнул один из грузовиков. Мелькнула мысль, что их обстреливает артиллерия, но его товарищи стреляли вверх и сразу во все стороны. Фаза завертелся, осматриваясь более внимательно, и вскоре понял, что атакуют базу дроны. Да, на них летела стая крылатых беспилотников, и похоже, что каждую из маленьких машинок начинили изрядной порцией взрывчатки.

Дистанция до припаркованной напротив гостиницы бронированной «нивы» не превышала метров пятьдесят, которые Фаза преодолел одним спринтерским броском. Добежав, он упал на землю и закатился под машину, мысленно поблагодарив конструкторов за высокий клиренс. Почувствовав себя нормально защищенным сверху, уложил рюкзак, удобно пристроил на него ствол «Вала» и начал бить очередями по два патрона в ненавистные атакующие дроны. Опустел первый магазин, второй, третий…

Одну машинку он сбил точно, еще одну повредил, и та сдвинулась с курса. Вместо здания гостиницы дрон влепился в дерево и с грохотом взорвался. Фаза вошел во вкус и вгонял в гнездо четвертый магазин, но его сзади железной хваткой взяли за ногу и с силой вытащили волоком из уютного гнезда.

– Гиря, куда ты меня тащишь? Ты что, рехнулся, дядька?

– Да нет, Фаза, думаю, что на этот раз рехнулся ты. В войнушку в детстве не наигрался или боевиков пересмотрел? Твое дело не нарываться, прятаться и беречь свое бесценное туловище от неприятностей в виде пулевых отверстий.

Нравоучения Гири он слушал на ходу, болтаясь вниз головой на плече спецназовца и для надежности прижатый сверху его мощной дланью. Со спины их прикрывала крупная фигура Перса, который умудрялся быстро пятиться назад и прицельно постреливать из пулемета. Рюкзак Фазы с торчащим автоматом болтался на левом плече кваза и казался игрушечными по сравнению с его размерами.

Гиря подбежал к гостинице с горящей крышей, нырнул в выбитую дверь и устремился к лестнице, ведущей на второй этаж. Фазу наконец поставили на ноги, но Гиря сразу его утянул в угол, где располагался один из входов в подземное убежище с распахнутыми створками. Гиря крикнул, снизу отозвались, и по глазам ударил узкий луч тактического фонаря. Они спустились вниз по крутой лестнице, кваз подал вещи Фазы и развернулся, возвращаясь в гущу боя. Он не пошел следом, что неудивительно. Ширина и высота прохода габариты квазов явно не учитывали.

Внизу Фаза надел рюкзак, разгрузку, включил тактический фонарь на своем «Вале», и унизительное послевкусие от путешествия на спине Гири испарилось. Он снова почувствовал себя бойцом, но во избежание подобных казусов решил в дальнейшем слушаться более опытных товарищей. А товарищ, подсвечивая фонариком, протискивался по узкому проходу, собирая на себя грязь со стенок и отчаянно ругая тех, кто «понарыл тут крысиных нор». Гиря в габаритах Персу сильно уступал, но и среднего человека превосходил прилично.

Тесный коридор закончился, и они вывалились в галерею, ширина которой позволяла свободно разъехаться двум грузовикам. Неровные и грубо обработанные стены, высокий потолок… Нет, это не линия метро и не военный бункер, а скорее штольня, в которой добывали известняк или ракушечник. Старожилы Серпантина ее неплохо обжили и приспособили под свои нужды. Впереди, по ходу их движения, горел свет, и в стены уходило много боковых проходов.

Внизу было оживленно. По потолку и стенам метались лучи света, сновали озабоченные группки сталкеров, и Фаза, опасаясь потеряться, старался не отставать от Гири, который чувствовал себя в подземном бардаке весьма уверенно. Они прошли по штольне, свернули в один из боковых проходов и оказались в ярко освещенной комнате-пещере, напоминающей командный пункт. Столы, стулья, мониторы на столах, много народу. Сильно накурено, но дым поднимался в вентиляционное отверстие, где гудели два мощных вентилятора. Заметив за одним из мониторов Агату и склонившегося сверху Чалого, Фаза обрадовался и устремился к ним.

Молодцы командиры Серпантина, здорово придумали! Наверху грохочет схватка, за которой можно наблюдать через множество видеокамер на поверхности. И не просто наблюдать, а еще и управлять боем, направляя отряды в наиболее проблемные места. Подобный штурм для местных наверняка не первый, и на лицах операторов и наблюдателей Фаза не заметил ни малейших следов паники. Только деловая озабоченность и желание ничего не упустить.

– Чалый, что там наверху? Наши побеждают?

– А, это ты, Фаза… Наверху ничего хорошего. Воздух, кажется, отбили, но теперь ждем наземную атаку. Вон, посмотри сам, чего творится. Агата, разверни ему картинку.

Чалый отошел в сторону, уступая место, Агата сформировала изображения с камер, но обзору сильно мешал дым. Горело все. Столовая, где они оставили накрытый стол с закуской и напитками, гостиница, машины на стоянке. А вот «нива» Гири не горела – она стояла, засыпанная обломками подбитого и рухнувшего вертолета, у которого чадил лежащий рядом хвост. И развалины… Дымящие развалины, в которых, как казалось, нет ничего живого. Но появился одинокий беспилотник, и руины сразу вспыхнули огнем. Дрон долго не летал. Его разорвало в воздухе на мелкие кусочки, и Фаза понял, что сражение вовсе не закончено. Поселок враг разрушил, но понес сопоставимые потери в технике, и сдаваться Серпантин не собирался точно.

– Чалый, что там с Персом? На мониторе я его в упор не вижу, а с его габаритами не так просто спрятаться.

– Нормально с Персом, – буркнул в ответ Чалый. – Мы его вниз на грузовом лифте опустили, он сейчас патроны к своему «Корду» получает. Меня больше Паштет с ребятами волнует. Они там наверху застряли. Как только их найдем и вместе соберемся – немедленно уходим. Не надо забывать, что у нас свои задачи.

Массив штольни ощутимо вздрогнул, свет мигнул и загорелся снова, по мониторам пробежала рябь, но изображение восстановилось быстро. Командный пункт дружно взвыл от радости. Выбивший центральные ворота танк остался в них навечно. Под его брюхом сработал предусмотрительно заложенный фугас. К неподвижной стальной туше потянулись шлейфы противотанковых ракет из ручных гранатометов, и мониторы ослепила очередная вспышка. В танке сдетонировал боезапас.

Но радовались сталкеры недолго. Пехотный миномет-лопата в ближнем бою – оружие точное, а в умелых руках – опасное и эффективное. Взрывы мин накрыли территорию плотной ровной сеткой, что указывало на наличие у атакующих грамотного корректировщика. Минометный обстрел длился не меньше получаса, и ситуация поменялась не в пользу осажденных. Под землю начали опускать раненых. Фаза с Гирей помогали их таскать в пещеру-госпиталь, где двое знахарей с помощниками зашивали и обрабатывали раны. В госпитале отыскался и тяжело раненный Паштет. Он лежал весь белый, без сознания, а сквозь бинты на голове обильно проступала кровь.

Обстрел из минометов оказался лишь прелюдией. В позиционную войнушку играть с ними никто не собирался. Стены подземелья вздрогнули еще четыре раза, и галерея превратилась в разворошенный муравейник. К выходам, ведущим на поверхность, заторопились бойцы с гранатометами, а трое сталков тащили крупнокалиберный «Утес», установленный на станке-треноге. Фаза заторопился на командный пункт, поближе к монитору и Агате. За ним испуганно семенила Маруська.

Увиденное на мониторе не порадовало. Забор из бетонных блоков оказался взорванным и развороченным в нескольких местах, кроме того, в проломе торчала морда танка, который бодренько наваливал из орудия и пулемета по огневым точкам защитников. Ему активно помогали минометы, бившие по четко скорректированным целям. Защитникам приходилось туго. Их расстреливал прямой наводкой танк, и сверху накрывали минометы.

Лобовую броню переносные средства поражения не брали, стальная машина казалась неуязвимой, но экипаж допустил смертельную ошибку. Сектор обстрела их перестал устраивать, и танкисты решили улучшить и без того хорошую позицию. Танк проехал вперед всего на двадцать метров, не заметил глубокую канаву и провалился в нее передними катками. Двигатель взревел на задней передаче, машина дернулась, но было поздно. Перед гранатометчиками Серпантина вместо непробиваемого лба оказалась крыша башни танка, и те не сплоховали. В район люков влепились сразу две гранаты, потом еще и… Наружу из дымящейся машины успел выбраться один только мехвод, да и тот, сраженный пулями, остался на броне.

Второй подбитый танк, конечно, – здорово, но он не более чем один из эпизодов большой картины боя. Ситуация раскручивалась быстро, и совсем не в пользу осажденных. На этот раз за них взялись серьезно. Плиты забора вокруг поселка падали под взрывами, в проломы заходила прикрытая бронетехникой пехота, и встречный бой вскоре перешел в зачистку территории. Излюбленная сталкерская тактика в виде ударов в тыл врага сегодня не сработала. Их отряды встречали мобильные резервы муров. Серпантин отбивался грамотно, отчаянно, но уже агонизировал. Бой постепенно уходил под землю.

Перс, Гиря, Агата, Чалый. Еще Фаза с Маруськой и проводник из сталкеров по прозвищу Фенол. Паштет с тяжелой черепно-мозговой остался в госпитале, а остальные парни затерялись в гуще боя. Уходить следовало немедленно. Выстрелы уже гремели в боковых проходах. Но пробиться нападавшим в центральную галерею оказалось не так просто. Их поджидали смертельные подарки в виде ложных ходов, взрывов и обвалов.

– Фаза, разговор есть. Отойдем в сторону.

Они отошли, и он заметил, что женщина нервно покусывает нижнюю губу.

– Да, Агата, слушаю?

– Я почти весь бой у мониторов просидела… Там наверху – Оливьер с этим квазом Чомбой. Оливьера ни с кем не перепутаю – он бывший наш сотрудник.

– Ну и что особенного? Сверху все враги, без разницы. Убить может любой.

– Ты меня не понял, Фаза. Эти не отстанут, и я подозреваю, что нападение на Серпантин – это часть большой охоты по твою душу. Пусть что угодно произойдет, но помни, что ты – прорываешься, а мы – задерживаем. Вот только так и не иначе! Держи на всякий случай карту.

В руку Фазы скользнул запаянный в пластик лист бумаги. Он, не рассматривая, пихнул его под куртку и попытался вернуться к остальным, но Агата его никак не отпускала:

– Фаза, дай слово, что дойдешь! Помни, что люди заплатили за тебя жизнями!

В глазах женщины стояли слезы. Он горестно вздохнул и, положив руку на грудь, торжественно ответил:

– Обещаю!

Пока Фенол вел вверенную ему группу в самый конец штольни, ход битвы снова развернулся на сто восемьдесят градусов. Дело в том, что как только появились дроны, радист Серпантина успел подать сигнал о помощи. Им повезло. Сигнал услышал сильный и хорошо вооруженный караван, принадлежащий стабу Крепость. Крепость с Серпантином сотрудничали плотно, караван находился совсем рядом, и в помощь осажденным выступил отряд из трех десятков сталкеров на бронетранспортере, грузовике и тачанке с зенитной установкой. Отряд подоспел вовремя. Муры уже взорвали потолок центральной галереи и ждали, когда осядет пыль, готовясь броситься в последний штурм.

Заложенный ими фугас долбанул так, что все оглохли, а из уха Фазы потекла струйка крови. Глаза резануло дневным светом. Кусок потолка штольни обрушился и лежал на полу огромной кучей мусора. Как только пыль рассеялась, наверху раздались вопли и поднялась заполошная стрельба, к ним в штольню сначала посыпались гранаты, а потом на кучу с мусором стали прыгать и валиться люди. Впрочем, атаковали их не только люди. Нападавших возглавлял огромный кваз, который съезжал на заднице в задравшейся шотландской юбке-килте по куче щебня и камней, образовавшейся после обвала галереи. Кваз на ходу палил из пулемета трассирующими пулями, и Фаза упал под стену, судорожно сдергивая со спины свой «Вал».

У нападавших просто не было другого выхода. Их оба танка догорали, а бронетехнику бойцы покинули, намереваясь атаковать штольню. Но как только взрыв открыл проход под землю, им в спину ударил КПВТ из бронетранспортера подоспевших сталкеров. Тачанка с зенитной установкой ЗУ-23 пролом в стене не преодолела, но ей это и не требовалась. Зенитка успешно раздавала смерть издалека, пулями калибром в двадцать миллиметров. Самые смышленые и расторопные из муров прыгали вниз, а кто замешкался, те вскоре погибали, не успев поднять оружие. Опытные сталкеры из стаба Крепость уверенно ставили в той битве окончательную точку.

Внизу тем временем все складывалось совсем не однозначно. Завал разделил штольню на две неравных части. В более длинной остались почти все защитники, госпиталь и командный пункт, а в более короткой – группа, которую увел туда Фенол. Основная толпа муров рванула в длинную часть штольни, где нарвалась на сталкеров, и те ударили по ним со всех стволов. Оливьер с Чомбой за ними не пошли, а двинулись в короткую часть галереи, где завязался быстрый и неравный бой. И бой, неравный в пользу атакующих. Вооруженный тяжелым пулеметом кваз, которого прикрывает телекинетик с хорошо прокачанным умением, представляют собой в прямом бою дуэт почти непобедимый.

Чомба огнем поливал штольню, и коробка на двести патронов позволяла долго не перезаряжаться. А Оливьер… Оливьеру воевать не требовалось. Он занимался тем, что не давал стрелять другим и отводил в сторону стволы. Первым Чомба застрелил Фенола, потом свинцом начинил Чалого и выцеливал упорно Гирю, к которому имел крупный личный счет. Гиря насчет своей судьбы не строил никаких иллюзий, отстреливаться даже не пытался и умело прятался за крупными камнями, перекатываясь по каменному полу.

Пока они играли в смертельные пятнашки, Перс, ревя, как раненный медведь, пытался опустить задранный ствол «Корда», а Фаза непослушными руками никак не мог поднять опущенный ствол «Вала». Он понял, что через несколько секунд погибнет, и не придумал ничего другого, как провалится в коматоз. Но сконцентрироваться хорошо не получилось, и его выкинуло обратно почти сразу, причем вернулся он совсем не там, где заходил.

Оливьер с Чомбой стояли на самом верху кучи, кинетик поднял руки и взял под свой контроль все потенциально опасные предметы. Телекинез бывает разных видов, но телекинез Оливьера блокировал любую внешнюю угрозу. И неважно, что конкретно угрожало. Тяжелый пулемет или летящая банка с помидорами.

На Чомбу, как ни странно, никакой телекинез не действовал, и он лупил короткими очередями без проблем. Но кваз располагается за Оливьером, и что все это значит? Получается, что умение работает перед прямым взглядом кинетика и управляется его руками, которыми тот машет, словно дирижер палочкой. Фаза дернул стволом «Вала», тот легко двинулся, и до него дошло, что если Оливьер стоит к нему спиной и боком, то телекинез не действует. Фаза не задумываясь вдавил курок и отправил в сторону врагов очередь патронов в десять, даже не пытаясь целиться.

Вокруг Оливьера засвистели пули, пошли рикошеты от камней, и они с Чомбой синхронно развернулись к Фазе. Кинетик потерял на секунду концентрацию, пулемет в руках Перса снова стал послушным, и тот с диким воплем выдал очередь, которая Оливьера вколотила в мусор, а Чомбу сшибла с ног. Перс откинул «Корд» с дымящимся стволом и пустой коробкой магазина, прыгнул на кваза в юбке, и они покатились, сцепившись, словно два медведя, не поделивших самку или территорию. Оливьер приподнялся на локтях, но в руках Агаты громко ухнул «баррет», и у кинетика исчезла половина черепа. Борьба двух квазов прекратилась так же быстро, как и началась. Перс сумел выхватить огромный нож и вогнать его в глаз врагу по рукоятку. Крупнокалиберные пули из пулемета свое дело сделали. В свой последний бой Чомбе пришлось вступить с разбитой и развороченной грудиной.

Фаза встал и подошел, шатаясь, к Персу, тот плакал, стоя на коленях. Фаза вздохнул и обнял друга за огромную опущенную голову.