Старший следователь прокуратуры Олег Палыч Удовиченко, имевший у подопечных кличку «Удав», сидел и тихо плакал в своем, закрытом на ключ, кабинете. Ему пять минут назад, позвонил другой, такой же, следак с далекого Новочеркасска и сообщил, что принял решение выпустить его единственного и любимого сына Дениса под залог. И это было настоящим чудом, на Денисе висело три трупа и четверо покалеченных, Удав даже вообразить не мог, каким образом возможно провернуть такое, дело было очень резонансным и парню светило лет десять. А история получилась совсем поганая, в той мотострелковой части, где служил сын, вспыхнула жуткая и безобразная драка, которая долго зрела подобно большому и гнусному чирию.

Этой драке предшествовала цепь более мелких конфликтов, все было банально и очень по армейски — группа старослужащих поставила цель жестко нагнуть недавно призванный молодняк, а молодняк «нагинаться» не желал ни в какую. И, наконец, все вылилось в свирепую бойню, где верх взяли старослужащие. Это был не просто жесткий пацанский перемах, это было побоище. Бились ломами, арматурой, ремнями, всем что попало под руку. И был один единственный автомат — у Дениса, который в битве не участвовал, он охранял оружейку. Он судорожно сжимал оружие, наблюдая драку в окно, и наблюдал, пока не увидел, что все закончено и его друзей уже просто жестоко добивают. Первую короткую очередь он дал в воздух, избиение на миг прекратилось. Он встретился взглядом с безумными глазами амбала — сержанта, который тут же, демонстративно, ломом, выколотил мозги и так лежащему без памяти его другу — земляку. И Денис выпустил длинную прицельную очередь. Потом, когда дело разбирала следственная комиссия, смерть от пулевых ранений была зафиксирована только у одного убитого, еще один получил дырку в легком, но это не меняло дела. Вариант с неуставными отношениями исключался, все было решено повесить на взбесившегося солдата — срочника. Стоял на посту, и вдруг, почувствовав порыв внезапной ненависти к абсолютно мирным сослуживцам, разрядил в них автомат. Неприятно, конечно, но для погон командира части не опасно.

А Удаву ознакомление с делом, стоило инфаркта, он как работник этой системы, сразу понял, что шансов у парня не малейших и в итоге будет десятка минимум, а то и все пятнадцать. Ребят похоронили в запаянных гробах — цинках, никто родителям не дал осматривать тела. Он уже почти смирился с этим, и было безумно жаль жену, сын у них был единственным и тут его пригласил на беседу начальник.

— Заходи Палыч, присаживайся, знаю про твое горе, давай вот коньячку по сто с лимончиком.

— Да, спасибо вам, супругу жалко — или сидит как статуя, или плачет беззвучно. И что я не отмазал его от этой армии? Была возможность, была.

— Дело, конечно, очень не хорошее, но если начать выручать парня, не только погоны — лампасы пострадают. Но я бы не сказал, что все совсем безнадежно.

Услышав эти слова, Удав подорвался с места и нарезал круг по комнате.

— Ты сядь, Палыч, сядь, не мельтеши, выпей вот, успокойся. Хочу поручить тебе одно дело, в результате которого серьезные люди заинтересованы, из смежных структур. И могу обещать, пожалуй, что если все как надо сделаешь — парень получит минимум, лет шесть — семь, ну и по условке выйдет через половину срока, если блатного там не будет из себя корчить. Так что, успокой супругу, года через три увидит сына, не так давно столько на флоте служили срочную.

— Что за дело, когда приступать?

— Вот и ладушки, слушай сюда внимательно…