Сеанс радиосвязи.

Говорит поселение Фактория, объявление для всех, кто слышит:

Купим снаряды для танка Т-55 дорого. Снаряды нужны срочно и напоминаем – в танке пушка нарезная. Нужны, желательно – фугасы, но рассмотрим и бронебойный вариант.

Со стороны улья, вход в Карусель преграждала мощная скала. Огромный камень разрубал поток реки на два рукава, сходившиеся снова в одно русло за островом с каменными башнями. Таким образом в туманный кластер можно попадать двумя, весьма широкими проходами, изрядно заваленными ржавой бронетехникой. Желающие въехать в Карусель, под прикрытием больших калибров находились, о чем напоминал танк с загнутым под прямым углом стволом, а вообще, кладбище разбитой техники выглядело уныло и печально. Его даже звери избегали, спускаясь вниз исключительно для отражения очередной атаки или в погоне за добычей.

Пустое место, проклятое. Редко заходящие сюда сталкеры – охотники привыкли, что тварей с Карусели не так просто выманить, но сегодня они бы удивились. Сегодня под проливным дождем по ржавым бронетранспортерам разгуливало небольшое стадо зараженных, и вес некотрых особей приближался к тонне. Дождь лил, не добитая до конца техника жалобно гремела, и ущелье показало язык серого тумана, делая картинку зловещей и загадочной.

Понятно, что зверье вышло на равнину не просто погулять. Они чего-то ждали, причем ждали с опасением и непонятно, что вообще может угрожать зверюгам, занимающим самые высшие ступеньки в табели о рангах. Может по их душу идет тот, чье имя упоминать в сталкерской среде считалось дурным тоном и плохой приметой?

*****

Можно сказать, что тот страшный день начался со звука. С протяжного низкочастотного сигнала, поданного стремительным, похожим на огромную борзую рубером. Рубер, в прыгающей по бронетранспортерам стае казался самым быстрым и вожаки определили его в дальнюю разведку. Сама стая на простор не выходила и одна из загадок улья заключалась в том, что свирепое зверье грозной Карусели сбилось без видимых причин – в несколько плотных, высокоорганизованных отрядов.

Каждая группа имела вожаков, рядовых воинов и разведчиков, вроде стремительного рубера, бегающего до развалин дальней башни со скоростью гепарда. Рубер протяжно промычал еще разок, одним большим прыжком перескочил речной рукав, отделяющий остров от равнины, и поднимая фонтаны брызг на лужах, пробежал несколько сот метров в сторону ущелья, где повторно замер. Встал неподвижным серым столбиком на одинокий большой камень.

После двух предупреждений от разведчика стая оживилась. Их общее количество не превышало два десятка особей, разбитой техники на всех хватало и каждый зверь стоял на своей персональной точке, стремясь залезть как можно выше. Они друг друга не отталкивали, не теснились. Все бойцы отряда неподвижно замерли, старательно вглядываясь в сплошную пелену дождя. И, наконец – разведчик прогудел в невидимую низкочастотную трубуеще раз. Третий. Развернулся и побежал огромными прыжками в сторону ущелья, на ходу жалобно поскуливая. За ним никто не гнался и никакой враг не преследовал поджарого стремительного рубера. Вот только пелена дождя по линии, где она сливалась с низким небом и сырой травой резко потемнела. Одновременно земля качнулась и до ущелья докатилась плавная вибрация, сравнимая с топотом тысяч лошадей. На них шла волна орды и защитники туманной Карусели занимали позиции между бронетехникой, в проходах по сторонам большой скалы.

*****

Никогда, даже при самом выгодном раскладе, бегун или лотерейщик не рискнет напасть на рубера или самого слабого элитника. Пусть даже будет сотня бегунов, а у рубера оторвана половина туловища, для низших братьев он останется непререкаемым авторитетом. Табу. Они его скорее будут охранять, чем причинят какой-то вред. Мозги у зверья работают линейно, субординация заложена на уровне инстинктов и подчинение неукоснительно. Иногда, правда, можно наблюдать, как стая сильных бегунов, дерется с жрачем за добычу, но законы улья соблюдаются и тут. Бегуны скоро сами станут лотерейщиками, а жрач стал жрачем не так давно из развитого бегуна.

Орда формировалась обычно не из самых сильных зараженных и в ней работали свои законы. На пути затаптывалось и уничтожалось все живое, не зависимо от рангов, а не живое сокрушалось и разваливалось. Главный принцип движения орды заключался тупо в движении без остановок и потери темпа. Иммунные не понимали цель таких миграций, они выглядели со стороны бессмысленными, хотя смысл, безусловно – был. Старожилы рассказывали всякое и их истории противоречили не только одна другой, но и зачастую вступали в явный конфликт со здравым смыслом. Про орду в разных концах улья говорили разное…

*****

Ташкент в то утро встал с рассветом. Ночью его отрастающая ступня ныла особенно противно, проливной дождь нашел дырочку в тенте и подмочил задницу, а кроме того замучили кошмары. Мур, шипя проклятья, встал, выпил кружку ледяной воды и машинально схватился за бинокль, стараясь разглядеть в сырые линзы, что в ущелье изменилось за ночь. И изменилось ли вообще. Обычный ритуал, как человек проснувшись, машинально следует к окну и тупо разглядывает улицу. Он посмотрел в бинокль, чертыхаясь – протер сырые линзы и посмотрел еще раз, тихо охнул и побежал будить напарника.

– Петрик! Хорош дрыхнуть, вылезай!

– Я вылезу! – Ответил недовольный голос – Я щас точно вылезу! Вот только еще разок за спальник дерни…. Зачем мне вылезать, Ташкент? Ты сбрендил? Время шесть утра и дождь полощет…. И кофе запаха совсем не чувствую….

Спал сталкер в теплом двойном спальнике, прикрытый сверху маленьким навесом из полиэтилена. Дождь Петрика не доставал, он хорошо пригрелся и не мог спросонья уразуметь две вещи. Первое: с какой стати он должен вылезать в столь мерзкую погоду? И второе: что сделало Ташкента в такую рань таким отважным? Настроение испортилось вместе с пониманием. До Петрика дошло, что без причины его светлость беспокоить бы не стали. Он молча вылез, справил малую нужду и, не обращая ни малейшего внимания на поток воды за шиворот, подошел к Ташкенту и отобрал бинокль.

– Смотри, внимательно, смотри в-о-о-н на тот дальний зуб. На самый первый по ущелью.

Некотрые перемены заметны невооруженным глазом и ущелье Петрику нравилось все меньше. Например, с торчащих из тумана каменных зубцов зверье исчезло, внизу, ближе к выходу, угадывалось копошенье, которое он сразу оценил как нездоровое. И зуб! Разумеется каменный останец метрах в ста от входа. В бинокль Ташкента он разглядел, что оборону на его вершине держат несколько элитников, их атакует сплошная масса зараженных и одного из аборигенов Карусели сорвали вниз прямо на его глазах. Вершина второго зуба, третьего…. Там разворачивались аналогичные сражения. Мощные, но малочисленные звери отступали до вершины, и снизу их атаковала тупая безжалостная масса.

– Что будем делать, Петрик? Мне, на одной ноге не убежать отсюда! – Зубы Ташкента лязгали от страха и он, при разговоре – заметно заикался. Сталкер бросил на мура косой взгляд, хищно улыбнулся и не торопился отвечать. Он деловито расчехлял Корд, заправлял его лентой из коробки и разворачивал под сектор обстрела с ущелья на тропу. Решив, что мур уже достаточно напуган и проникся ситуацией, ответил небрежно и через губу:

– Не бойся, выскочим. Но вытащить я смогу или одного тебя или пулемет. Можно вас обоих, но тогда пойдем медленно и шагом. Ты, Ташкент время не теряй, а вооружайся и подготавливай барахло к эвакуации. Может быть придется несколько рейсов заворачивать. С грузовой площадки валить точно надо и торчать тут не вижу никакого смысла. И учти, спасать тебя или оставить – я еще подумаю….

*****

– Орда! – Малыш бойко перепрыгивая с одного камня на другой, разумеется – упал и половинка бинокля в его руке превратилась в кусок треснутой пластмассы. Фаза недовольно сморщился. Монокуляр принадлежал ему, и он жалел хорошую вещицу. Осознание того, что именно прокричал Малыш пришло не сразу, а через несколько секунд. Фаза не один встречал разведчика. Слева ему судорожно вцепилась в руку побелевшая Агата, справа в ожидании подробностей угрюмо смотрели Гиря с Холодом. Малыш выпрямился, поймал равновесие на сырых камнях морены и продолжил более спокойно:

– Ты, Фаза, просил меня вчера в разведку сбегать до грузовой площадки, ну я и дернул с самого утра. Выскочил еще не рассвело на улице. Смотрю, снова элита мечется на границе с Каруселью, но мы им пофиг. В мою сторону и не посмотрели.

– Молодец, Малыш. – Подал голос нетерпеливый Гиря. – Орду как заметил?

– Да я примерно полдороги пробежал и страшно, блин. Боялся, что зверюга крупная выйдет на тропу. А что? Их фиг сейчас поймешь, везде шастают и хорошо, что не нападают. Потом ракета вылетела впереди, по ходу. А дождь льет, внизу туман и я подумал – показалось. Но не ошибся. Еще пролетела пара штук, как искорки от электропроводки или от бенгальского огня.

– Ракеты, это нам сигнал. А три ракеты сигнал очень херовый. – Мрачно изрек Холод.

– Ну да, я тоже так подумал! Остановился, посмотрел в монокуляр, а там такое! Зверье на скалах отбивается, а на них снизу погань лезет как муравьи или тараканы.

– Орда – Вынес вердикт Гиря.

– Орда. – Ему в унисон выдохнул Холод.

– Орда. Вот только я так и не понял, большая или малая – Подтвердил общее мнение Малыш.

Считалось, что орда малая от большой отличается не только размерами, но и некотрой осмысленностью действий. Она даже имеет вожаков. Вот только какой именно враг их атакует, иммунные выяснить редко успевали. Волна зараженных наваливалась беспощадно и стремительно, задавливая любое сопротивление валом своих тел.

– У кого какие соображения имеются? Только быстро, ну? – Фазу заколотила дрожь, как перед хорошей дракой.

– Знать бы еще, полезет орда в Райский стаб, или в Карусели развернется… – Буркнул Гиря – Холод, что там твое предчувствие подсказывает?

– Орда сюда дойдет. – Разбил Холод робкие надежды. – Вижу кровь, выломанный лес и порванных животных. Пожар вижу! Или большой костер? – Добавил изумленно сталкер. – Странно, зараженные костры не разжигают. Ребята, я не знаю что за хрень такая, больше ничего не знаю. – Закончил Холод совсем жалобно.

– Ясно. – Гиря сложил пальцы рук в замок и нервно хрустнул. – Фаза, Малыш, Холод! Начинайте таскать снарягу к тем двум вороньим гнездам, что Фаза оборудовал у озера. Агата, ты сразу залезай со снайперкой на каменный останец и прикрывай их. Обзор оттуда километра на три. И рации, ребята, про рации не забываем! Радиосвязь тут хорошо берет, учтите!

– Грузовая площадка, что с ними будем делать? – Агата, наконец отпустила руку Фазы и куталась от дождя в кусок цветной клеенки.

– Грузовую площадку на себя беру и сейчас иду в ту сторону. – Гиря уже начал разворачиваться, но взгляд Агаты не отпускал и он добавил – На площадке хромой Ташкент и здоровый как лось Петрик. Петрик всего скорее мура тащит на себе, и я их должен по дороге встретить.

Гиря, решив, что с вводными покончено, нырнул в блиндаж за пулеметом и, неожиданно – почувствовал бодрый тычок кулаком между лопаток. Удивившись, что у кого-то еще хватает настроения на шутки развернулся, и:

– Фаза, тебе чего, ты что такой веселый?

– Гиря, озеро!

– Да что, озеро? Фаза, время совсем нету и мне сейчас не до загадок. Говори прямо, что хотел?

– Озеро хотел спустить на тварей. Расположено оно выше по ущелью, воды много и перемычка ее сдерживает всего два – три метра толщиной. Вот бы ее как-то разломать или взорвать….

– Блииин, точно! Да вода все дерьмо из Карусели смоет – Тихо заскулил Гиря и обхватил себя за голову. – У нас взрывчатки нету, Фаза! Там тротил нужен или пластит.

Взрывчатки не было действительно, но голова здоровяка заработала в нужном направлении как правильно настроенный компьютер. Он выскочил на улицу и уже через минуту тряс за шиворот опешившего Холода:

– Значит так! Я убегаю, а вы с Малышом и Фазой тащите все, что взрывается куда он скажет, понял? Гранаты, мины, лишние патроны, все! Ты меня понял, Холод? И запомни. Сначала взрвывчатка и только потом все остальное!

– Да понял, сделаем. Для нас двоих на одну ходку той взрывчатки. Ты, Гиря – не забывай, с кем имеешь дело. Вот просто возьмем и унесем за один раз. Ты сам куда, на грузовую?

– Ну да, в ту сторону. Постараюсь перехватить на тропе Петрика, заберу Ташкента, а он пусть бежит обратно за патронами. С его умением возьмет за раз килограмм триста.

– Ребятки, я прошу вас – не загадывайте. Мне кажется, орда будет совсем скоро и лучше всем поторопится. Лично я готова.

Агата кокетливо развернулась по оси и весело изобразила книксен. Пока Гиря раздавал инструктажи, она успела облачиться в снайперскую плащ – накидку с капюшоном, сверху одела набитую боеприпасами разгрузку и на плече любимый «Баррет» с оптикой и дальномером. Кроме винтовки за спиной маячил анатомический рюкзак набитый весьма плотно. Особо никто не удивился. Все знали, что Агата дама собранная и высокоорганизованная.

******

Ошибся Гиря. Петрик не считал Ташкента главной ценностью на грузовой площадке, которую следует немедленно спасать. Он деловито осмотрел ущелье, решил, что местное зверье еще подержится, и начал эвакуировать ящики со снаряжением, отдавая предпочтение боеприпасам. Сталкер не сомневался, что орда Карусель преодолеет, людям все равно придется драться, а в бою с тварями патроны это жизнь. Ташкент остался за пулеметом, а сам он носил цинки и складывал их дальше по тропе на небольшой площадке. По его расчетам, до блиндажа оставался один длинный, хороший переход. Петрик надеялся, что друзья пойдут их эвакуировать, обязательно на ящики наткнутся, его замысел поймут и доставят все на базу.

Гиря на ящики, разумеется – наткнулся. Настроение повысилось, сам факт, что грузовая площадка не бежала в панике, а планово эвакуировалась – порадовал. Он бегло осмотрел цинки и озадаченно зачесал репу. Патроны семерка и шестерка, ВОГи для подствольника или Бульдога, штук двадцать ручных ЭФок и, пожалуй – все. Ну, разумеется Петрик принесет еще от Корда коробчатые магазины, но как же все печально.

Гиря прикинул примерный тротиловый эквивалент всей их взрывчатки, и стало совсем грустно. С таким скудным арсеналом, они напоминают группу школьников, решивших подорвать китайскими петардами опорный пункт полиции. Если по уму, то требуются толовые шашки или артиллерийские снаряды. Он с тоской вспомнил танк на входе в Карусель, с загнутой под углом пушкой и подумалось, что боекомплект в нем должен сохранится…

– Здорово, Гиря! Видал, что делается?

– Привет, братан! Ну ты и хомяк! Стой смирно, помогу рюкзак снять.

Петрик покорно замер и раздвинул руки, освобождая лямки. Как и положено правильным, убежденным хомякам, он нагрузился так, что пришел сюда на полусогнутых. Кроме того шею до крови натерла коробочка с таблетками сухого спирта, а на бедре вспухал синяк, набитый связкой скальных крючьев. Боеприпасы он вытаскал до прихода Гири и пора, наверно вытаскивать Ташкента с пулеметом, но оставить на поруганье тварям хоть одну полезную вещицу оказалось выше его сил. Продукты, несколько аптечек, изрядный запас живчика, посуда. Он даже забрал спальники и они болтались свернутые в большой рулон на рюкзаке!

– Петрик, ты дрова еще сюда перетащи, ага? Чего их оставлять…. – Здоровяк не удержался от издевки, но тему развивать не стал и спросил серьезно: – Что там еще ценного осталось?

– Пулемет, патронов две коробки. Бульдог с гранатами. Все вроде…

– Ага, значит, Ташкента ты не считаешь ценностью, я верно понял?

– Ну, как сказать…. – Петрик озадачился вполне серьезно – Корд, он мощный, крупнокалиберный. Если выбирать одно из двух, то пулемет полезней точно.

– Вот, блин, боевое братство! Тьху…. Пулемет дороже человека.

– Пулемет не дороже, он полезней. И с каких пор мур стал мне братом?

– Значит так, Петрик. Доходим до грузовой площадки, я хватаю мура и бегом на базу. Ты забирай Корд, патроны и за мной. Станок от него, если тяжело – можешь там оставить, он и без станка работает. И что такое в той стороне хлопает? Не разберу никак….

– Так то мур, наверно балуется. Пуляет ВОГами с Бульдога. Прицеливается в кучу тварей, стреляет, а гранату умением усиливает.

– И что, реально получается усилить? – У Гири перехватило дыхание от внезапно нахлынувшей догадки.

– Ну как сказать… ВОГ, он совсем дохлый, а у Ташкента рвется, примерно как лимонка. Я его ради интереса попросил усилить оборонительную «эфку», так та рванула как снаряд из танка. Ташкент ее сверху в кучу зараженных бросил. Гы…. Кишки вверх взлетели метра на четыре….

– Так вот она, взрывчатка, и искать не надо. Петрик, ты сильно удивишься, но пожалуй, самое ценное, что у нас имеется – это Ташкент. Пойдем быстрее, все объясню и обосную по дороге.

Петрик лично озеро не видел, но форель из него пробовал, и знал, что выше по ущелью существует приличный горный водоем. Идея спустить вниз воду и смыть всю погань, у сталкера вызвала взрыв энтузиазма. Он вызвался лично доставить ценного Ташкента в руки Фазы. Петрик даже обещал с ним обращаться бережно, как с хрустальной вазой и пропускать мимо ушей неправильные слова в свой адрес.

– Да нет, Петрик. Ташкента я возьму. У тебя для переноски грузов умение подходит лучше. Так что давай, я на плечи забираю мура, а ты пулемет возьми, патроны, дойди до кучи, что натаскал, прихвати еще боеприпасов и шуруй на базу. Ты, парень, упрешь на себе много при желании, так что используй дар на полную.

Расстояние до грузовой площадки два сталкера с умениями преодолели быстро и Ташкент обрадовался Гире как ребенок, которого долго обижали. Петрик мура не особо жаловал, постоянно напоминал о прошлом и Ташкент всерьез боялся, что в конце эвакуации его скинут в пропасть. Другое дело Гиря. Надежный, справедливый. Такой если и грохнет, то не потому, что встал не с той ноги, а тщательно все взвесив и продумав. Ташкент с радостью залез ему на спину, отсалютовав на прощание Петрику самодельным протезом – деревяшкой.

Уууу! Поехали, а вернее – побежали. Гиря выпил разведенного гороха, активировал свое умение «физическая сила», и рванул в сторону базы с Ташкентом на загривке. А, точнее – побежал трусцой, низко нагнув голову. Петрик, как и договорились, остался ковыряться с пулеметом.

*****

Народ улья в большинстве своем, мотивы поведения огромных стай зверья не волновали. Орда всегда считалась силой страшной и безмозглой, бегущей не понятно с какой целью и за какие горизонты. Но не все мыслили столь упрощенно и Гиря, как минимум разделял все орды на два основных типа. Тип первый назывался миграционным, когда зараженные перемещаются непонятно куда и с какой целью. Перемещались всегда быстро, бегом, ничем по дороге не питаясь и не обращая внимания на самую вкусную добычу.

Вставать на пути потока, разумеется не стоило – порвут и не заметят. Но известны случаи, когда отряд из десятка человек пропускал мимо себя подобную миграцию стоя на кабине брошенного грузовика. Подобная орда представляла опасность прямым линейным курсом, не способностью сворачивать и огромным числом безумных особей. Не дай бог на их пути оказаться каравану или поселению….

Гиря понял сразу, что на Карусель напал второй тип орды, более опасный. Те тоже перемещались с непонятной целью и в непонятном направлении, но не оставляли за собой ничего живого. Наступали твари не так быстро, как при миграции, но беспощадно и неумолимо, убивая даже своих братьев – зараженных. Еще, кстати один загадочный феномен огромных стай. На сильных тварей, вроде элитников и руберов, зов почти не действовал и они или заранее уходили с дороги карающего ужаса, или вступали в битву, яростно защищая важное им место. Как, например, кластер Карусель, где хорошо кормили, почти никто не беспокоил и зверям в нем нравилось.

С какой стати они должны уступать его всяким топтунам и лотерейщикам, пусть даже тех и больше в сотни раз? На дне ущелья, по обоим берегам реки кипела битва, и каждый защитник Карусели походил на огромного медведя, обложенного волками или зверовыми лайками. Исход битвы у Гири не вызывал сомнений с самого начала. Как не силен элитник, его все равно задавят числом, бесстрашием, самопожертвованием. Принцип роя или муравейника, где смерть отдельной особи ничего не значит победит любую силу.

От безумной массы еще можно уйти в сторону, спрятаться и даже убежать, но только не выстоять в бою. Как, например, победить цунами или наводнение? В итоге, способная сдержать атаку танков оборона Карусели треснула, превратилась в очаговую, но очаги подавлялись не так быстро. Порвать несколько элитников, когда они прижались к скалам или прыгают с берега на берег горного потока не так просто. Гиря прикинул, сколько у них осталось времени, и решил, что несколько часов. Быстрее тварям Карусель не вычистить, а оставлять за спиной неподавленное сопротивление, противоречит самому принципу налета. Зачистка кластера выглядела именно тотальной….

*****

– Аааа! Гиииря! – Что есть, то есть. Орать Петрик может громко. Гиря, с Ташкентом на плечах успел промчаться метров пятьдесят, когда его настиг и в прямом смысле вколотил в землю панический крик Петрика. Без веской причины люди не кричат такими голосами и здоровяк упал не думая. Смышленый мур догадливо разомкнул на его шее руки, сгруппировался и откатился в сторону. Дальше Гиря работал на инстинктах.

Ремень пулемета сбросил сразу, как освободилась шея, лежа на земле рванул затвор и в сторону грузовой площадки разворачивался боеготовым почти полностью. Развернулся и обалдел. На тропе, между ним и Петриком вертели бошками два топтуна и снизу показалась морда лотерейщика, которого снизу тоже подпирали. Трос! Блин, они снизу не подняли трос с лебедки!

– Гиря, пригнитесь, Гиря! – Понятно, почему Петрик не стрелял. Они с Ташкентом находились на линии огня и попадали в зону поражения. Гиря припал к земле, и зараженных снесла с тропы скупая очередь, а над их, с Ташкентом головами прожужжали жирные шмели двенадцатимиллиметровых пуль. На тропе осталось одно дергающееся тело, чьи страдания Гиря прекратил одиночным со своего ручного пулемета. Вот, блин, вляпались! И теперь что делать?

– Петрик, снимай пулемет и побежали, я прикрою! – Гиря отлично понимал, что несет чушь, но ничего другого он сказать не мог. Пробивших вверх дорожку тварей можно сдерживать пока они не поднялись всей кучей на тропу. Как только вылезут и их накопиться приличное количество, то не помогут никакие пулеметы. Сметут волной и завалят вонючими телами. Страха у свирепой биомассы нет вообще и инстинкт самосохранения отключен. Их можно сдерживать только в этом месте, сшибая выстрелами высовывающиеся бошки. Сшибать, кстати – не так сложно, пулемет располагался всего в десяти метрах. Вот только патроны. Они закончатся рано или поздно, потом работа клювом и последний бой….

– Гиря, беги отсюда и спасай Ташкента! Я останусь!

– Ты что, Петрик….

– Спасай мура, тебе сказано, я их подержу. Бах, бах! Ровно два выстрела, две новые головы взорвались как арбузы и зависла пауза.

– Петрик, мой пулемет возьми, не лишним будет. – Гирю душили слезы, он понимал, что его товарищ жертвует собой и всего скорее они больше не увидятся. Он все, что мог оставил Петрику. Пробежал рывком до грузовой площадки, положил к ногам сталкера свой ПКМ, запасные магазины, гранаты, Стечкин, да вообще все. Оставил даже Бульдог с ВОГами, как тот не протестовал. На прощание, обнял, пробормотал что-то утешительное и рванул обратно не оглядываясь. Ташкент тоже все понял и на щеках мура заблестели слезы. Гиря закинул его за спину и побежал в сторону базы так быстро, как только смог.