15
С утра в школе звучали песенки из детства. Все сценарии последнего звонка похожи друг на друга, как две капли воды, но в каждом есть своя изюминка, а это уже зависит от школьной традиции. Для выпускников, которые один раз в жизни переживают нечто подобное, последний звонок единственный и неповторимый в своем роде. Не по-праздничному строгие, сосредоточенные шли одноклассники Сергея. Последний звонок проводили в спортзале, потому что вместить такое количество гостей больше было негде. Виновники торжества – выпускники двух десятых классов – были при полном параде. Традиции этого праздника диктуют свои правила, и их школьники на протяжении десятилетий и придерживаются. Юноши надели строгие темные костюмы с галстуками, а девушки парадную форму – белый верх, темный низ, хорошие туфли, прически по последней моде и огромные белые банты. Теперь они стали совсем взрослыми. Осталось сдать экзамены, а после этого прощальный бал и наконец-то самостоятельная жизнь. Первоклашки с завистью смотрели на десятиклассников. Им еще только предстоит долгая и трудная дорога к этому дню, но они уже осознают, насколько изменились старшеклассники.
Все это промелькнуло, как сон, и как-то слишком обыденно и буднично. Так считал Сергей.
Праздника не получилось.
Вероятнее всего, виной было его настроение. Последний месяц перед экзаменами он вплотную занялся учебой, не пропустив, к изумлению учителей, ни одного урока. После похода матери в школу ему сильно влетело. Он давно не видел мать такой разъяренной. Отец выразил солидарность с сыном и остался в стороне, не поддержал ее страстных упреков в адрес Сергея. Впрочем, ее ярость быстро угасла, когда мать обнаружила, что сын сильно изменился, стал податливым. Она была искренне удивлена произошедшими с ним переменами. Сам Сергей в ответ на ее вопросительные взгляды только пожимал плечами и полностью уходил в себя, посвятив учебе все свободное время. В последнее время он практически перестал встречаться с друзьями. Даже участвовать в традиционном праздновании майского праздника Победы наотрез отказался.
Учителя и одноклассники относились к нему по-прежнему, словно ничего и не происходило, но еле-еле уловимая нотка недоверия ощущалась. Внутренний голос без конца напоминал ему об этом, но он старался не обращать внимания. Школа ему надоела настолько, что его буквально выворачивало. Он давно плюнул на школьную жизнь и делал все автоматически, не участвуя в жизни к ласса и держась невозмутимо.
В Доме культуры он не появился ни разу после произошедшего инцидента, хотя Валентина Васильевна через друзей передавала, что обязательно хочет его увидеть.
Только Оле он постарался корректно излить душу, написав ей несколько объемных писем, в которых все описал подробно и без утайки. Она нисколько его не осудила, наоборот, постаралась морально поддержать, ответила весело. Она упрекнула его только в одном – что он представился немецким агентом. Оля убеждала его, что в нашей стране так шутить нельзя. Неожиданно она предложила ему поступать на факультет журналистики, потому что увидела в его слоге литературный шарм и напомнила о его изумительных сочинениях. Сергей сразу вспомнил, как несколько лет назад они писали сочинение на свободную тему, а он, впечатленный просмотром японского фильма-катастрофы «Легенда о динозавре», написал огромный отзыв-рецензию, который своей глубиной поразил учительницу и учеников. Это его произведение учительница прочитала перед всем классом. Тогда ему повезло, он заболел и не присутствовал на этом мероприятии, а так просто умер бы от стыда. Оля еще раз написала, что устроились они хорошо, но ей не понравилось то, что к русским здесь относятся настороженно. В некоторых апилинках, отдаленных аналогах сельсовета, и вовсе враждебно, нарочито стараясь говорить в присутствии русскоязычного населения только на литовском языке.
По завершении последнего звонка его одноклассники решили организовать совместные посиделки в кафетерии, но он равнодушно отказался, сославшись на то, что его мучает зубная боль. Одноклассники обиделись на его отказ, вспоминая, что раньше он всегда был душой компании, но промолчали. Друзья не поддержали его, а в их глазах сквозило молчаливое осуждение. Только Рита Ванина не удержалась и, полыхая гневом, подбежала к нему, сказала:
– Ну что, Воронцов, совсем от коллектива отрываешься или тебе обида не дает покоя?
Сергей удивленно посмотрел на нее и ответил, демонстрируя интонацией полное безразличие:
– Я думаю, что мне все равно.
Она еще больше вспыхнула и неожиданно для себя сказала то, что никогда и не думала говорить:
– Знаешь, но я нисколько не жалею, что на комсомольском собрании я выступила против тебя! Тогда я еще сомневалась, но теперь уверена, что ты самый ненадежный человек в нашем классе и тебе никогда бы не доверилась!
– Рита, – неожиданно тихо сказал он, – никогда не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. В жизни бывает всякое, твоя святая убежденность может тебя обмануть, и ты внезапно совершенно потеряешься от того, что враг окажется другом, а друг – врагом.
Она смутилась и покраснела. Чувство гнева неожиданно уступило место легкости. Словно ощутив перемены в ее настроении, он нежно взял ее за руку и продолжил:
– Я нисколько не обижаюсь ни на тебя, ни на одноклассников. Я сам выбрал свой путь, и никто не помешает мне свернуть с него. Ты даже не представляешь, как мне сейчас тяжело, но ты извини меня, если словами и поступками я нечаянно тебя оскорбил. Я всегда знал, что ты удивительный и хороший человек, только прячешь свое прекрасное «я». Прячешь ото всех, и я не знаю тому причины.
Она онемела, хотела крикнуть, чтобы он не смел так с ней разговаривать, воздействовать на нее словами, голосом, буквально завораживать, но не смогла. Слова предательски застряли в горле, а руки нервно задрожали. К своему ужасу, она поняла, что хочет крепко прижаться к нему и испугалась еще сильнее. Это желание появилось впервые, и объяснений этому она не находила.
Пауза начала затягиваться.
Словно почувствовав ее состояние, он отпустил руку, резко развернулся и, не прощаясь, быстро ушел.
Она нервно сорвала с головы большой белый бант и тихо заплакала.
К ней подбежала подруга Люда и зашептала на ухо, косясь в сторону одноклассников:
– Он что, тебя обидел?
Рита машинально и отрицательно качнула головой, думая только о том, что с ней произошло. Только сейчас до ее сознания дошло, что это наваждение не что иное, как любовь. В любовь с первого взгляда она не верила. Она считала, что любовь вырастает в людях. И прежде, чем стать возлюбленными, надо стать друзьями. Ведь самое главное в отношениях – это когда влюбленным нравится быть в компании друг друга. Вероятно, это произошло и с ней, но только не с ним, и даже друзьями им не быть никогда, но его непокорность, бунтарство и сумасшедшая непредсказуемость завораживали ее.
Выпускные экзамены он сдал блестяще, что искренне удивило учителей. Последним завершающим экзаменом был экзамен по истории. Вера Ивановна, кроме вытянутого Сергеем билета, засыпала его кучей дополнительных вопросов, которые даже членов экзаменационной комиссии поставили в тупик. Но он без особых раздумий давал ответы на каждый из них. Пусть ответы были не совсем точные, но они выражали его точку зрения и видение данного исторического события. Это поразило даже непробиваемую «железную леди». Страшно нервничая, она хотела задать еще один вопрос, но была остановлена Ириной Владимировной.
– Вера Ивановна, – сказала та, словно отрезала, – я думаю, хватит издеваться над моим учеником. Он ответил даже на те вопросы, которые не относятся к экзаменационному билету!
Историчка запнулась, побагровела и, когда Сергей вышел, накинулась на Ирину Владимировну.
– Я не просила вас вмешиваться в ход экзамена! Какое вы имели на это право?
Ирина Владимировна смело рассмеялась ей прямо в лицо и сказала:
– Вы проиграли, и ваш экзамен он сдал блестяще, кстати, как и все остальные!
– Это еще не все, и дальнейшую жизнь мы ему все равно подпортим!
– Если вы имеете в виду характеристику, то, возможно, да, а сломать его характер вам не удалось. Мне нравится этот мальчишка. Из него должен получиться настоящий гражданин. Самая важная черта в нем – это собственное суждение, не поддающееся никакому постороннему влиянию.
– Вот в этом ваша беда! Ваш либерализм в подходе и воспитании детей мешает вам в работе, и я думаю…
– Так, девушки, – прервал их до сих пор молчавший директор. – Успокойтесь, ломать копья из-за какого-то нерадивого ученика не стоит!
– Ладно, – успокоила себя Вера Ивановна. – Хорошая характеристика ему будет нужна, и он обязательно придет на поклон. Его мать говорила, что он желает получить высшее образование, а наша характеристика помешает ему…
– Я думаю, не придет! – снова прервала ее Ирина Владимировна и вышла из класса, громко хлопнув дверью.
Директор с женой переглянулись, но своего мнения насчет происходящего не изменили.
На выпускной вечер Сергей идти не хотел, но согласился только ради родителей, которые умоляли его не позорить их. Ему казалось, что родители не желают видеть в нем человека, а видят неотесанного грубияна и хама. Их печалило скорое расставание с оболтусом, которого они когда-то кормили из бутылочки и пеленали. Но обратного пути не было – малыш вырос. Он считал, что взрослеющий человек из-за непомерной опеки в конце концов взбунтуется и может наломать таких дров, что всем станет страшно. Перечить родителям не стал и в их сопровождении пришел в школу, нарочно игнорируя компанию друзей.
Заведующая учебной частью с пафосом поздравляла выпускников, собравшихся в полном составе с родителями в актовом зале.
– Сегодня вы прощаетесь со своей школой! – говорила она. – Уходя в жизнь, вы навсегда остаетесь в нашем сердце. Знайте, что нам всегда доставит большую радость каждое хорошее слово, которое мы услышим о вас. Знайте, что нас огорчит каждая неприятная весть о вас. В этот торжественный, по-хорошему грустный день желаем вам большого счастья! Помните, что самый верный путь к счастью – это труд, труд на пользу социалистического общества!
Она закончила свою речь, а выпускникам вручили аттестаты о среднем образовании и приложенную к нему характеристику. Когда он знакомился с характеристикой, волна ярости и ненависти нахлынула на него, но, увидев пронзительный взгляд «железной леди», он поборол слабость и справился с собой. Он понял, что с такой характеристикой нечего было думать о поступлении в приличное учебное заведение. Сквозь марево он услышал:
– Поступай в жизни так, как подсказывает тебе первое движение твоей души – оно самое благородное!
Он, к удивлению одноклассников, громко засмеялся, демонстративно встал и вышел из зала. Побродив по пустынным школьным коридорам, он зашел на кухню, где часть родителей помогали поварам готовить праздничный стол. Мать Вальки сразу увидела и подошла к нему.
– Сергей, ты где-то совсем пропал! Не приходишь к другу! Он переживает!
Сергей печально махнул рукой и устало плюхнулся на скамью, стоявшую у стола. Мать Вальки удивленно покачала головой и суетливо убежала. Через некоторое время она вернулась с бутылкой водки и стаканами в руках. За ней притрусила маленькая пухленькая женщина с кастрюлей пышущих жаром сосисок.
– Это же надо, до чего парня довели, – начала Валькина мать, обращаясь к ней. – Торжественная часть не закончилась, а он уже здесь! Что случилось, Сергей?
– Да ничего страшного. Сегодня вообще не хотел приходить. Пришел только ради родителей, а видно, что зря.
– Ладно, сынок, успокойся! – начала почти грудным голосом пухленькая женщина. – Лида, давай быстро наливай лекарство!
Они налили в стаканы водку и протянули Сергею наколотую на вилку сосиску. Он, к их изумлению, залпом выпил стакан, даже не моргнув. За ним последовал второй и только после него он закусил.
– Да уж, – только и смогла вымолвить Валькина мать.
Вскоре появились его друзья. Валька подозрительно покосился на Сергея, и они расселись у стола. Женщины захлопотали вокруг них, а мать Вальки, высыпая горячие сосиски в тарелку, сказала:
– Выпейте, ребятки! Сегодня вам можно!
Вальку долго упрашивать не пришлось. Он быстро присоединился к Сергею и разлил водку по стаканам. Они выпили и закусили обжигающими сосисками.
– Серый, ты чего ушел? – спросил Вадим.
– А тебе не все равно? – вопросом на вопрос ответил Сергей.
Вадим виновато пожал плечами, а друзья деликатно промолчали. Сергей обвел их взглядом, показал Вальке пальцем на бутылку.
– Давайте еще выпьем! Честное слово, мужики, сегодня посетило сильное желание нажраться!
Они одобрительно зашевелились и захохотали. Не успел Валька разлить, как в столовой появился подвыпивший директор школы.
– О, ребята! – восхитился он. – Давайте вместе выпьем! Только не желаю видеть за этим столом Воронцова! Сергей Александрович, может, вы соизволите уйти?
Все насторожились, и даже вечно голодный Славка перестал жевать. Сергей побелел, привстал со скамьи и зловеще прошептал:
– Ты, гнида, вали отсюда, пока снова сердце не отказало! Здесь нежеланный гость не я, а ты. Сегодня ты жрешь и пьешь на деньги наших родителей, и я думаю, что ты не хочешь, чтобы я вышвырнул тебя отсюда!
Директор мгновенно протрезвел, растерянно захлопал глазами, обвел всех присутствующих в столовой взглядом и, не увидев в их глазах поддержки, погрозил пальцем и молча вышел.
– Серега, молодец! Так его, деспота! – начал бубнить Вадим. – Закончилось их иго!
– Да! – радостно поддержал его Славка. Сергей кивнул головой и задумался.
Последние месяцы выпускного класса были для него очень эмоциональным периодом и теперь все закончилось. Словно десять лет он карабкался на неприступную гору и вот добрался до вершины, но все, к чему стремился, оказалось мифом. Оказывается, что, кроме этой вершины, придется покорять и другие, каждая из которых будет не ниже. И только когда он это осознал, почувствовал, как сильно его волнует то, что он больше никогда не увидит своих одноклассников. Не все они были его друзьями, но всегда составляли часть его жизни, а с кем его сведет жизнь в дальнейшем, он не знал. Эта мысль даже принесла с собой чувство страха. Страха от полученной свободы, о которой даже не подозревал, которая весь прежний мир может вывернуть наизнанку. А еще тяготил выбор дальнейшей профессии. В идеале профессия должна позволить наиболее полно реализоваться и раскрыть свои таланты. Отец говорил, что человек редко получает удовлетворение от своей работы, однако Сергей не хотел проводить рабочее время, непрерывно поглядывая на часы, ведь тогда он уподобится тем, кто лишь наблюдает за тем, как уходит их жизнь. Все это не давало покоя, и было еще чтото, что он, возможно, упустил или пропустил. Поэтому окончание школы не принесло желаемого облегчения, только чувство мрачной неудовлетворенности.
Застолье проходило в обычном ритме и часа через два все захмелели. Борис из параллельного класса сидел на сцене, включал какую-то музыку и откровенно дремал. В центре зала родители плясали за детей, которым было неловко в их присутствии, а кучка пьяненьких учителей во главе с директором веселилась, словно они были в гостях на чужой свадьбе.
Так больше продолжаться не могло, и ребята, посовещавшись, двинулись всем классом в соседнюю деревню на танцы. Из-за запрета проведения танцевальных вечеров в их поселке специально для выпускников туда прибыл вокально-инструментальный ансамбль из районного центра. Их ждали, и музыку они играли качественную. В память ребят надолго врезалась эта теплая июньская ночь с пением соловьев, с густым туманом и плотным комариным писком. Ансамбль играл прямо под открытым небом, что придало ночи какой-то романтизм. Вино пили прямо из бутылок.
Сергей с друзьями вспомнили, что это один в один было похоже на ушедшие в прошлое танцплощадки, которые почти каждое лето были открыты в каждом населенном пункте. Они еще малолетними подростками пробирались к ним, их, конечно, не пускали, и они со стороны наблюдали, как веселятся в мире взрослых, куда путь им еще был закрыт.
Через некоторое время друзья кинулись танцевать, но Сергей их не поддержал и задумчиво стоял в стороне.
– Что задумался, Воронцов, – голос Риты вывел его из оцепенения. – Или без своей Олечки совсем скис?
Она подошла незаметно и почти напугала его. В ее словах он уловил издевательские нотки, но спокойно ответил:
– А ты, я гляжу, сегодня без сопровождения своей незаменимой подружки. Как так, Ритуль?
– Она сегодня меня на твоего дружка променяла, а я вот решила напиться! Поддержишь мое желание?
Только сейчас он заметил, что она пошатывается и держит в руках почти целую бутылку коньяка.
– Ты что, Ритка! Тебе же по статусу не положено употреблять спиртные напитки! Ты наш идейный вдохновитель и пример!
– Была и все! А сейчас мне так хочется!
– Вот выдумала! – крикнул он, схватил ее за руку и попытался отобрать бутылку.
Ее глаза полыхнули гневом, и она неожиданно сильно ударила его локтем в подбородок, да так, что у него громко лязгнули зубы и искры полетели из глаз.
– Я тебе что, Раудис? – истерично выпалила она, но запнулась, когда увидела струйку крови, появившуюся на его губе, и моментально сменив интонацию, почти нежно добавила: – Сережка, извини! Что на меня нашло!
Не дав ему произнести ни слова, она решительно утащила его в сторону от освещенной прожекторами импровизированной танцплощадки, и они оказались в полумраке на видавшей виды скамейке за клубом. Сергей даже не успел понять, как это произошло, а Рита уже вытерла кровь с его губы белоснежным платком и сделала несколько больших глотков прямо из бутылки. Он в изумлении открыл рот, достал из кармана шоколадную конфету, освободил ее от обертки и протянул Рите. Она оттолкнула его руку и сделала еще несколько глотков, удивив его этим еще больше.
– Ну ты, девочка, даешь! – восхитился он и требовательно забрал у нее бутылку.
Она истерично засмеялась и в неожиданном порыве страсти прижалась к нему.
– Воронцов, ты можешь хоть на один вечер быть только моим? – страстно прошептала она ему на ухо, обдавая горячим дыханием.
У него безумно подпрыгнуло сердце, и ее желание инстинктивно передалось ему, разлилось огненным жаром по организму. Он, словно испытывая адскую жажду, резким движением опрокинул в себя большую часть содержимого бутылки. Очередная степень опьянения нахлынуло неожиданно. Бесстыдные мысли о том, что он может вот так запросто воспользоваться девушкой, о которой многие могли только мечтать, начали безумно и навязчиво стучать в виски.
Он решительно откинул эти мысли, сильнее прижал ее к себе и прошептал на ухо:
– Ритулька, можешь рассчитывать на меня! Сегодня тебя никто не обидит, в том числе и я! Я тебе обещаю!
Она вымученно улыбнулась и прошептала:
– Я тебя поняла. Спасибо за правду.
Как допили бутылку, он помнил смутно, но к танцующим одноклассникам они не вернулись. По дороге домой Рите стало плохо – сказалось количество выпитого коньяка. Она хотела немедленно протрезветь и пьянела еще сильнее. Несколько раз ее начинало тошнить, и было так плохо, что она падала и лежала на дороге не в силах подняться. Сергей с трудом привел ее в чувство, заставил принудительно очистить организм и окунуться в прохладную воду озера. Он почти на руках донес ее до дверей квартиры, открыл ее ключом входную дверь и бесшумно провел в комнату. Им повезло, что ее родители после праздничного вечера крепко спали и ничего не слышали. Он аккуратно снял с нее верхнюю намокшую одежду, уложил на кровать, бережно снял туфли и накрыл одеялом.
От неожиданно накатившего душевного чувства он крепко прижался лицом к ее шее, вдохнул дурманящий аромат ее кожи, но сразу взял себя в руки, поднял голову, несколько раз ударил себя по щекам и, тщательно разглядев каждую черточку ее лица, разочарованно прошептал:
– Риточка, ты прелесть, но Олечка лучше. Извини.
– Я знаю, – неожиданно для него произнесла она и открыла глаза.
Их взгляды встретились, и невольная слеза потекла из ее глаза. Ему стало жутко неуютно, а чувство стыда прилило к лицу.
– Спасибо тебе за ночь. Лучшей ночи для меня не будет, а ты уходи. Пожалуйста, уходи.
– Извини, – пробормотал Сергей, осторожно выскользнул из ее комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
На улице уже рассвело, если так можно было сказать. Просто после белой ночи взошло солнце. Свежий утренний ветерок обдувал его лицо, но ощущение неловкости не покидало ни на минуту. Он винил себя за то, что произошло, но ничего изменить не мог. Всей душой он чувствовал, что поступил правильно. Подняв руки вверх и подставив лицо лучам восходящего солнца, он закричал. Звонкое эхо вторило его голосу и скакало из дома в дом, будоража собак, которые подняли неистовый лай, а приступ безмятежного счастья хлынул в его сознание.
