Зима пришла как-то неожиданно быстро.

К ночи редкий снег превратился в обильный снегопад. Сильный ветер и мороз сотворили на дорогах снежные, покрытые толстой коркой льда, заносы. К рассвету разыгрался настоящий ураган, он изо всех сил старался поломать в парке вековые дубы, раскачивал их из стороны в сторону, словно стебли тростника. Снежная взвесь металась и кружилась в воздухе, ухудшая видимость.

В школу Сергей шел, преодолевая сильнейшие порывы ветра и разгребая ногами снежные завалы колючего снега. Сегодня был легкий день. Такие учебные дни ему нравились. Расстраивало только одно событие. После окончания уроков было назначено внеочередное классное комсомольское собрание по обсуждению его и Валькиного поведения. Сергей старался не думать об этом, но мысли настойчиво возвращались к этому вопросу. Он не любил быть в центре внимания, особенно когда дело касалось обсуждения его проступков.

Начался учебный день с занятий начальной военной подготовкой. Это был обязательный этап подготовки молодых граждан страны к военной службе. Вел его отставной полковник, пенсионер Болдин Сергей Сергеевич. С первого взгляда было видно, что он настоящий интеллигент, худой и спортивно подтянутый. Его возраст выдавала обильная седина. К своему предмету он относился с таким же рвением, как и к своей прошлой службе. Он считал, что все молодые люди должны быть готовы защищать Родину, поэтому им предстояло постигать азы военного дела под его неусыпным оком. Он не делал поблажек даже девчонкам. Бесконечные построения, разборка и сборка автомата на время, основы тактики боя и ходьба в противогазе выматывали всех. Выматывали, конечно, не физически, а своей кажущейся бесполезностью. Сегодня занятия проходили в спортзале, и преподаватель уделил внимание построению и командам в строю. Это было его любимой темой. Сергей эти занятия строевой подготовкой не любил и считал бессмысленной ерундой, особенно в школе.

После очередной команды преподавателя ребята разбрелись по спортзалу и расселись по подоконникам.

– Я сказал вольно, а это не значит разойтись! – истерично закричал он.

Ребята от этого крика подскочили, а Сергей и Валька Яскевич продолжали сидеть на подоконнике, даже не пытаясь встать.

– Воронцов, ты не слышал, что я сказал? – лицо Сергея Сергеевича от злости сделалось пунцовым.

– Слышал, слышал, – ответил Сергей и, показывая всем своим видом пренебрежение, встал. Его примеру последовал Валька.

– Вы призывники и любая команда для вас – закон! – Я думаю, что это совсем не так, – спокойно произнес Сергей. – Мы призывники, но не военнослужащие, поэтому эти команды мы выполнять не обязаны. Только из уважения к вам мы стараемся осваивать теорию военного дела, но не казенную муштру.

Класс от его слов оцепенел, но реакция преподавателя на его слова была на удивление спокойная.

– Ребята, Советский Союз – миролюбивое государство. У нашей страны нет территориальных претензий к кому бы то ни было, мы никому не угрожаем и ни на кого не собираемся нападать, мы стоим за независимое развитие всех народов, но врагов у нас достаточно. Поэтому каждый юноша еще до призыва в вооруженные силы должен готовить себя к защите социалистической родины, а казенная муштра, как выразился Воронцов, входит в воинскую подготовку. А тебе, Сергей, скажу, что непросто тебе будет на службе, ой непросто! Хлебнешь ты горя изза своего характера! Строптивцев там быстро ставят на место и учат уму-разуму! Дисциплина и устав сделают свое дело! Или ты решил получить отсрочку от службы и поэтому смело предстаешь перед нами в образе наглеца?

– Сергей Сергеевич, от службы отлынивать я не собираюсь! Мне и, я думаю, моим сверстникам делать это будет стыдно. Служба – это наша обязанность и священный долг, но вы, бывший военный, скажите всем нам, что вы сделали с армией?

Преподаватель от такого монолога опешил, покраснел, и как-то вдруг тихо, уже надломленным голосом спросил:

– А что мы с ней сделали?

– Что творится в расположении боевых частей? Почему без войны родители получают похоронки? Недавно у нас соседи получили такое письмо на своего единственного сына!

– Это бывает, ребята, – сказал преподаватель, чувствуя в диалоге с Воронцовым подвох, а Сергея словно прорвало.

– А причину его смерти знаете? Конечно, нет! Над ним издевались старослужащие, а когда он пошел в караул, то получил, как подобает, боевое оружие. После этого вернулся в казарму и застрелил своих обидчиков, а следом застрелился сам. Двоюродный брат мой служит сейчас на Северном флоте. Так у них старослужащие молодых матросов заставляют брить интимные места, а сбритые волосы есть. Это вы называете уставной армией, и в чем здесь могут помочь занятия по строевой подготовке?

Сергея прервал звонок с урока, но все молчали и не двигались с места, словно и не началась перемена. Только девчонки с ужасными гримасами на лицах тихо перешептывались. Преподаватель подтянулся так, как это умеют делать только военные, и ответил:

– Что я вам могу сказать, ребята. Такие случаи и происшествия бывают, но с ними борются. Все, что сказал Воронцов, ужасно и, по всей вероятности, часть этого вымысел. Бывает, что службу в армии специально дискредитируют, разнося по стране агрессивные всевозможные слухи, которые наиболее опасны, потому что порождают подозрительность и сильную игру воображения. Мотивами для распространения агрессивных слухов нередко служит личное озлобление, враждебные чувства по отношению к чему-либо или кому-либо, например, к тем же военным, от общения с которыми у человека могла остаться обида. Желательно, чтобы вы, ребята, получающие информацию об армии и службе в вооруженных силах, учитывали все это и не спешили с выводами. А ты, Воронцов, сначала подумай, что хочешь сказать. Бывает, что произнесенное слово захочется забрать назад, но оно уже произнесено. Всегда думай о том, про что будешь говорить! На сегодня все. Спасибо за внимание.

Он закончил и так же неспешно, как и говорил, удалился. В спортзал ворвалась толпа веселящихся школьников младшего класса.

– Да, ну он и завернул речь, – только и смог сказать Валька, но Сергей его не слушал, обдумывая сказанное ему лично.

Возможно, преподаватель и прав. Слухи слухами, а судя по телевизионной программе «Служу Советскому Союзу», в армии не так и плохо. Они сами прошлым летом выезжали на полигон. Их программой обучения были предусмотрены пятидневные занятия по тактической подготовке, где они стреляли из автоматов боевыми патронами, знакомились с вооружением и техникой в реальных полевых условиях. Сергей сам себе улыбнулся и, обращаясь к Вальке, сказал:

– Обязательно посмотрим в воскресенье передачу «Служу Советскому Союзу»!

Валька непонимающе кивнул и подтолкнул Сергея к выходу. Они уже опаздывали. Следующим двум парам предстояло занять весь остаток учебного дня. На нем мальчишки с девчонками делились. Мальчишки шли на машиноведение, где изучали трактора и учились правилам их вождения. Девчонки уходили на домоводство, где постигали основы и секреты ведения домашнего хозяйства.

Ребятам эти занятия нравились. Все, что было связано с техникой, приводило их в неописуемый восторг. Преподаватель Фролов Иван Ильич, еще молодой, в прошлом бывший передовой тракторист-механизатор, неплохо справлялся со своими обязанностями. Почему он в свои годы решился поменять работу тракториста на работу в школе, никто не знал. Работа в школе считалась тяжелой, низкооплачиваемой и требовала большой самоотдачи. Все считали, что его ранние залысины – признак ума, и вообще, делают учителя похожим на Ленина. Ребята запросто называли его Ильичом, на что он нисколько не обижался.

Погода внесла коррективы в программу обучения, но отменять практическую часть преподаватель не стал, с улыбкой поговаривая, что настоящий механизатор умеет обращаться с техникой при любых стихийных бедствиях. Ребята учились управлять двумя видами тракторов. Один из них старенький колесный минского тракторного завода МТЗ-50, а второй гусеничный ДТ-75. Оба трактора были списаны администрацией подшефного совхоза «Красный путь» и переданы на баланс школы. Как всегда, процесс обучения шел по накатанной колее, пока за рычаги управления гусеничного трактора не сел Алексей Дерябин. Он всегда говорил, что управлять трактором – плебейское занятие, а его предназначение заключается не в этом. Сам он усиленно готовился к поступлению в университет, но осваивать технику ему все равно приходилось, так как этого требовала школьная программа. Алексей, как всегда, был слишком самоуверен. Его завышенная самооценка иногда приводила к неприятным последствиям. Преподаватель это понял сразу, едва тот резко отпустил педаль сцепления и рванул на себя рычаги управления. Трактор, несколько раз дернувшись, стремительно набрал скорость, а на пути его движения оказался столб электропередачи.

Преподаватель не успел среагировать, как железобетонная опора электропередачи с громким треском сломалась посередине и, на мгновение зависнув в воздухе, упала на кабину трактора, сделав огромную вмятину в крыше. Рвущиеся провода при замыкании на корпус трактора издали зловещее шипение, приглушив шум ветра, и взорвались ослепительным фейерверком голубоватых брызг, которые с жутким свистом гасли в снегу. Ребята, находившиеся поблизости, бросились врассыпную. Сергею даже показалось, что у Ильича, сидевшего рядом с Дерябиным, волосы вокруг лысины встали дыбом. Вся проблема заключалась в том, что один из проводов перекрыл выходы из кабины, провиснув над дверьми. Никто не был уверен, были они уже обесточены или нет, поэтому Ильич и Дерябин внезапно оказались пленниками.

Всю оставшуюся без электричества школу взбудоражила эта новость. Желающих лично увидеть последствия произошедшего было несчетное множество. Бригада энергетиков должна была прибыть с минуты на минуту, но пока задерживалась. Первой прибыла бригада медиков и как никогда кстати. Директору школы Болтневу Алексею Семеновичу стало плохо.

Алексей Семенович был директором, как говорят, от бога. Руководил школой он давно и эффективно. В районном отделе образования он всегда мог добиться всего, что казалось ему нужным для благосостояния школы, которая стала ему вторым домом. Его непоколебимый авторитет и твердость характера приводили в ужас нерадивых учеников. Аудиенции с ним в его кабинете боялись все, в том числе и родители. За глаза его называли «болтом», потому что он мог завернуть любого, кто мешал размеренному течению школьных событий. Его жена, учитель истории Вера Ивановна, помогала ему контролировать политическую благонадежность учителей и учеников. Больше всего их совместное руководство смахивало на террор «железной леди» с «болтом».

Машина скорой помощи уехала почти сразу, прихватив с собой директора после того, как врачи поставили диагноз – инфаркт. Его жена стояла с покрасневшим лицом и влажными от слез глазами. Случай был вопиющий, его уже невозможно было скрыть за школьными стенами.

Ученики веселились, довольные тем, что на их головы обрушилось невиданное счастье: отсутствие электричества и чрезвычайное происшествие, о котором учителя постоянно предупреждали. Ребята желали быть свидетелями этого действия, поэтому вокруг трактора собралась огромная толпа и, несмотря на протесты и угрозы учителей, никто не желал расходиться. Над Ильичом и Дерябиным, которые беспомощно сидели в кабине трактора, одноклассники непрерывно потешались.

Валька бегал невдалеке и кричал:

– Вы как немцы под Сталинградом в подбитом танке, а мы сейчас будем вас выкуривать оттуда!

Ильич кидал свирепые взгляды в сторону Вальки, но тот не унимался:

– Чапаев с Петькой в бронированной тачанке ожидают прибытия Анки!

Через некоторое время, устав от его издевательств, не выдержал Алексей и убедительно сказал:

– Заткнись, Яскевич! Выйду, все зубы пересчитаю! Валька притих, меряя взглядом кулаки Дерябина, внезапно потерял к этому делу интерес и удалился.

Вскоре приехала аварийная машина энергетиков. Они отключили поврежденную линию и вызволили пленников.

Восстановительные работы, установка новой опоры и замена проводов продолжались до самого вечера.

Сергей в глубине души обрадовался случаю, который мог отменить комсомольское собрание, но его надежды не оправдались. Вера Ивановна, взяв на себя полномочия заболевшего директора, отменила все уроки и отпустила учеников домой. Отпустила всех, кроме класса Сергея. Собрание она решила не отменять. После разбора, учиненного Фролову в учительской, она пришла в класс к Сергею. Взвинченная и злая, она прокричала:

– Ванина, начинай!

Рита сначала опешила, но потом, взяв себя в руки, начала:

– На повестке дня вопрос о поведении учеников нашей комсомольской организации Воронцова Сергея и Валентина Яскевича. Их морально-нравственное поведение желает быть лучшим.

Она взглянула на Сергея и опять смутилась, увидев его глаза, внезапно почувствовала, что теряет контроль над собой. Такое с ней было впервые. Она никак не могла понять, что с ней произошло. Обычно деловая и уверенная в себе, она без проблем проводила все собрания и общественные мероприятия. Она вдруг поняла, что дело только в нем. Он – причина ее странного беспокойства. Зарождающееся чувство испугало ее. Сергей перевел взгляд с Риты на Веру Ивановну и незаметно ухмыльнулся. Эту ухмылку никто не заметил или сделал вид, что не заметил, но она не ускользнула от наблюдательной Веры Ивановны.

Как женщина властная и притом в сильной степени одаренная лидерскими качествами, она в одну минуту предположила, какие могут возникнуть противоречия и противодействия, обеспокоилась, даже побледнела и вскочила со стула.

– Что ты мямлишь, Ванина? Я тебя не узнаю! Где твоя комсомольская прозорливость! Их драки, ругательства, расхлябанность до добра не доведут. Какой номер они выкинули недавно? Словно богатые буржуа из-за океана, приехавшие в бедную и отсталую африканскую страну, они сыпали конфетами направо и налево. А толпу младших школьников, вероятно, представили себе бедными негритянскими детьми и делали вид, будто благодеяния совершают. Решили почувствовать себя благодетелями хоть на время, пока я не пресекла это безобразие.

– Ничего мы не почувствовали, – промямлил Валька, но она его перебила.

– Молчи, Яскевич. Тебе слово никто не давал! Я не вижу в них настоящих комсомольцев. Такие, как они, пятнают честь, доверенную им партией. Я буду ставить вопрос об исключении их из рядов комсомольской организации!

Она так же резко опустилась на стул, как и вскочила, а притихшие ребята переглядывались. Ирина Владимировна возразила Вере Ивановне:

– Я, как классный руководитель, думаю, что это слишком поспешное и необоснованное решение. На данный момент им хватит воспитательного воздействия этого собрания, а я со своей стороны обязуюсь провести разъяснительную работу с ними и их родителями.

– Ирина Владимировна, вы всегда либерально относитесь к происходящим событиям! У меня к вам тоже накопилось много вопросов!

– Не будем об этом сейчас говорить, – перебила ее Ирина Владимировна. – Сейчас мы переполнены эмоциями из-за последних событий и принятие радикальных мер разумно перенести на другое время. Поэтому я предлагаю вынести им выговор с занесением в личное дело. Рита, слово за тобой!

Вера Ивановна была шокирована действиями своей коллеги и от возмущения не могла произнести ни слова. Рита вынесла решение на повестку дня и общим голосованием Сергей и Валька получили по выговору.

Сергей еще долго сидел в классе после окончания собрания. Даже классный руководитель решила его не тревожить. Вывела его из раздумий внезапно появившаяся в классе уборщица. Пожилая женщина со старческими причитаниями грубо выгнала его из класса. Он нехотя собрался и отправился на автобусную остановку. Ему как никогда вдруг безумно захотелось увидеть свою любимую Олечку.

Оля была сильно удивлена, когда увидела его в вестибюле своей школы. Мгновение замешательства, и дыхание ее участилось, сердце сладко заныло. Счастливая улыбка озарила ее лицо.

– Ты как здесь, Сережка? – выдохнула она, увлекая его на улицу, подальше от любопытных глаз, и на ходу надевая куртку.

– Вот решил хоть на минутку увидеть свою малышку! Если честно, то безумно соскучился!

– Что у тебя с глазом?

– Да так, ерунда. Бандитская пуля. Оля покачала головой.

– Я тоже очень соскучилась! Только извини меня, Сергуша! Мне уже скоро на тренировку, а пропускать ее нельзя, потому что в конце месяца соревнования!

– Ничего страшного, Олечка. Я провожу тебя и уеду, а в субботу мы увидимся.

– Обязательно! Сережа?

– Да?

– Как хорошо, что ты меня нашел!

– ???

– Где-то в бескрайних небесах стали наши две судьбы одной целой судьбой. Я так счастлива с тобой, милый мой! Любимый мой, Сережка!

Она повернулась к нему и жадно посмотрела в его глаза.

– Я тоже, милая моя Олечка. Только ради тебя и живу!

Сергей нежно обнял ее за талию, привлек к себе и заботливо забрал из ее рук сумку. Так они и шли, не торопясь, к спортивной школе. Оля склонила на его плечо голову и стала рассказывать свои школьные новости, а Сергей старался не перебивать. Когда она замолчала, он рассказал о чрезвычайном происшествии в их школе. Они долго обсуждали это событие.

Расставаться они не хотели, но Сергей понимал, что занятия важны для его подруги, поэтому слегка подтолкнул ее в сторону дверей спортивной школы.

– Иди, не смущай меня.

Оля поднялась по ступенькам, приостановилась и резко развернувшись, сбежала вниз. Сергей потянулся к ней, а она крепко обняла его, приложила палец к его губам и прошептала страстно на ухо:

– Помню каждое движение твоих губ, твоих рук. Понимаешь, хочу громко кричать о нашей любви, о наших отношениях!

У Сергея перехватило дыхание от ее горячего шепота, и он тяжело выдавил, сам дивясь своим словам:

– Твои губы на моих губах словно дурман. Олечка, я от тебя даже без вина пьян.

Она, засмеявшись, отпрянула от него и, окрыленная, взбежала по ступенькам, махнула на прощанье рукой.

Он, улыбаясь, направился обратно к автобусной остановке, поражаясь тому, что только что произнес. Удивительно, но он заговорил стихами, и это было ничто, по сравнению с тем, что сказала она. Ее слова не выходили у него из головы. От услышанного рассеялись все заботы, и хотелось взлететь. Он постоянно шептал их про себя, словно молитву, не замечая ничего и никого вокруг. Ему казалось, что он стал невесомым, как пух.

Расписания автобусов Сергей не знал, поэтому сел дожидаться под козырьком остановки. Она была сделана из прочных железобетонных плит и хорошо прикрывала от жестких порывов ветра.

Погода была мрачная. Из желтовато-серых туч падали редкие крупные капли холодного дождя и сразу замерзали у земли. Мести почти перестало, потому что снег на полях покрылся слоем льда, но ветер не унимался, будто старался вырвать поземку из ледяного плена.

Они подошли незаметно. Шум их шагов скрылся за грохотом ветра. Их было шестеро. Местные ребята были самоуверенные и наглые, ведь они находились на родной территории. А потому считали, что могут вести себя как угодно и совершенно безнаказанно. Сергей понял, что силы неравны, а бежать не имело смысла, да и некуда. Он сосредоточил на них внимание, ожидая, когда проявит себя их лидер. Этих ребят он не знал, поэтому приготовился к любым неожиданностям. Лидер не заставил себя ждать.

– Интересно, что здесь делает чужак? – вальяжно спросил парень небольшого роста, но крепкого телосложения, и презрительно сплюнул сквозь зубы.

Это у него получилось зрелищно, как будто он играл роль в спектакле. Сергей понял, что нужно тянуть время и надеяться на чудо.

– Да вот, пацаны, оказался в ваших краях. Вам, я думаю, не помешаю и скоро уеду.

– Интересно, как это ты собрался уехать, – продолжил крепыш. – Пробрался к нам нелегально и хочешь так же отвалить. Не получится – придется платить!

– Чем же это?

Сергей уже начал нервничать, появилось особое чувство, которое давало о себе знать в критических ситуациях. Мысли все ушли, а чувства обострились, словно у зверя.

– Ты что, не понял, проблемы у тебя! – начал раздражаться крепыш, недоумевая, почему не видит в глазах незнакомца естественного страха и рабской покорности, той, которая появлялась у всех, кого он выбирал жертвой.

Его компаньоны начали медленно расходиться в стороны, словно волки на охоте, почуявшие легкую добычу.

– Проблемы у тебя! Проблемы с совестью! Мешает она тебе! – твердо сказал Сергей и стремительно переместился за спину крепыша, нанес ему свой любимый рубящий удар и сразу оказался между остальными.

Нанеся еще несколько ударов, он вырубил двоих и переместился опять к остановке. Неожиданная атака Сергея сделала свое дело. Напасть они так и не решились. Но к своему удивлению Сергей заметил, что крепыш очнулся и поднимается на ноги. Это не предвещало ничего хорошего. Отключить его не получилось, а остальных во второй раз врасплох не застанешь. Ребята выросли на улице и драться умеют. Он приготовился к худшему и тут краем глаза увидел, что из-за поворота появился рейсовый автобус. Он окликнул парней, ткнул в сторону очухавшегося крепыша. Это сработало. Парни ненадолго отвернулись, и Сергей снова напал на них, но поскользнулся на скользком насте и упал, потянув за собой одного из противников. Водитель автобуса, увидев, что происходит на остановке, решил машину не останавливать, только прибавил газу. Все услышали, как из приоткрытого окна громко ругается кондуктор:

– Хулиганы! Милиции на вас мало!

Сергей вдруг осознал, что уходит его единственный шанс на спасение. Он собрался с силами, вскочил на ноги и бросился вслед набирающему скорость автобусу. Рассвирепевшая компания бросилась за ним. Он понимал, что сейчас они злы как никогда и ему несдобровать, едва он окажется у них в руках. Поэтому мобилизовал последние силы, ускорил бег и на последнем дыхании ухватился за задний бампер автобуса. Перехватив руки, он присел и на ботинках, как на лыжах, покатил за автобусом. Безумная радость горячила его. Он поднял правую руку и показал преследователям средний палец, даже не оборачиваясь. Сквозь завывание ветра и щелчки кусочков льда из-под колес по лицу он услышал вой дикой обиды из уст крепыша. Чувства безмятежной свободы, радости и безумной скорости наполнили его организм до краев. Адреналин был в крови, и он вдруг осознал, что этих ощущений ему последнее время безумно не хватало.