Узбекистан встретил его приятной жарой.

Фурсунов не обманул. Его родина без прикрас была изумительно солнечной республикой. Она оказалась воистину сказочной страной, и Сергей влюбился в нее с первого взгляда. За последние шесть месяцев он успел здорово померзнуть и теперь с удовольствием купался в лучах ласкового солнца, в ожидании транспорта наблюдая за изумрудной зеленью листвы на фоне такой яркой небесной синевы и таких пронзительно-белоснежных облаков, что с непривычки резало глаза.

В крохотном воинском гарнизоне, который раскинулся в горной местности, его явно не ждали.

– И откуда ты такой красавец взялся? – лениво спросил капитан-таджик, ехидно разглядывая документы. – Если в роту связи для усиления, то там своих лентяев хватает! Да черт с тобой. Дуй в соседнее здание к прапорщику Гаджиеву и вставай на довольствие.

Очередная процедура оформления в новой части его уже не пугала. Все было до мути однообразно и рутинно. Уже к вечеру он был в уютной казарме. Ребята встретили его радушно и через некоторое время он, раздобыв гитару, начал напевать песни из репертуара «Машины времени» под одобрительные перешептывания собравшихся солдат. Когда Сергей закончил, чтобы размять затекшие с непривычки пальцы, его по плечу похлопал огромный, под два метра ростом, солдат.

– Можешь! – громогласно пробасил он и протянул Сергею руку с необъятной ладонью. – Влад.

– Сергей. Будем знакомы.

Тот кивнул головой и, забрав из его рук гитару, начал профессионально перебирать струны. Тембр его голоса поражал. Сергею даже показалось, будто перед ним сидит сам Владимир Высоцкий, у солдата голос оказался практически один в один. Да, песни Высоцкого Сергею не особо нравились, но именно сейчас он ощутил их магическое действие, глубину их смысла.

Несколько лет назад он впервые услышал голос Высоцкого в передаче Севы Новгородцева из Лондона на радиостанции «Би-Би-Си». Тогда песни его не проняли, но это было тогда, а сейчас они оказались словно бальзам на его растревоженную душу.

От избытка чувств он выбежал на улицу, прислонился к разогретой палящим солнцем стене казармы и жадно вздохнул полной грудью, словно пловец после бесконечного подъема из водной глубины. Взору его открылась ярко-зеленая долина с голубым озером и ослепительным извилистым руслом реки, несущей свои воды с гор, чьи мягкие очертания тонули в предвечернем мареве.

– Панорама у нас поразительная, – вырвал его из оцепенения голос Влада.

– Это точно подмечено, – ответил Сергей, не поворачивая головы.

– К этому климату многие до сих пор не могут привыкнуть. Резкие перепады дневных и ночных температур сводят с ума, – продолжил Влад. – Ты сам откуда?

– Из Ленинграда! А ты?

– Из Ленинграда – это круто, а я сам из Грозного.

– А это где?

– Ну ты даешь! Грозный – это город в Чечено-Ингушской АССР. Мать у меня чеченка, а отец русский.

– Извини, не знал, – сказал Сергей и, повернувшись, виновато посмотрел собеседнику в глаза, проклиная себя в душе за прорехи в познаниях родной географии.

Тот смутился, но безмятежно продолжил:

– У меня дома река Сунжа не хуже этой.

Сергей глянул в направлении его руки и сказал:

– Ты, вероятно, прав. В нашей стране столько прекрасных мест, а мы о них практически ничего не знаем. Дикие мы!

Влад засмеялся.

– Это точно, дикие люди, но мне ничего не нужно. Я горю одним желанием – вернуться домой, и свой дом ни на что не променяю, а если будет нужно, то стану защищать его с оружием в руках.

Сергей поразился его темпераменту и даже позавидовал. Сам-то он никогда и ни при каких обстоятельствах с таким жаром о своем доме не говорил.

– Но ты в данный момент и так защищаешь свой дом с оружием.

– Это не мой дом! – резко ответил Влад и развел руками. – Мой дом там, за Каспийским морем.

– Верю! – выдохнул Сергей и спросил: – У тебя закурить не найдется, а то я уже два дня на никотиновой диете и не нюхал табачного дыма.

Влад снова рассмеялся и достал из кармана гимнастерки сигареты табачной фабрики «Ява» под названием «Юбилейные».

– Дефицит! – взяв сигарету и закурив, произнес Сергей. – Такого названия не встречал.

– А ты думал! Видишь, что на пачке написано? Эти сигареты выпущены в честь шестидесятилетнего юбилея нашей республики!

Сергей бросил взгляд на лицо Влада, но увидев счастливое выражение его лица, не стал говорить о том, что его слова попахивают нездоровым фанатизмом. Влад был компанейским парнем, а портить с ним отношения не хотелось, да к тому же и сигареты оказались очень хороши.

Все последующие дни Сергей практически ничем не занимался, поскольку его негласно освободили от всех текущих обязанностей.

В воскресенье личный состав части смотрел программу «Утренняя почта». Показанная миниатюра «Асисяй» ленинградской труппы «Лицедеи» запала в умы солдат, и впоследствии они доводили вышестоящее руководство этим выражением до истерики.

Из разговоров недавно прибывших на службу призывников Сергей узнал, что в стране началась серийная продажа отечественных видеомагнитофонов «Электроника ВМ-12». Стоил он тысячу двести рублей и продавался в нескольких городах страны по предварительной записи. Говорили, что он быстро ломается, громко тарахтит и жует пленку, но радовало другое. Выход отечественного видеомагнитофона в принципе разрешил видео. Цена на магнитофон поразила Сергея, ведь его матери нужно было проработать более года, чтобы купить эту новинку и при этом еще не есть и не пить, но он все равно твердо решил, что после демобилизации непременно заработает денег и купит эту модную игрушку. В своих планах он не раз мечтательно представлял, что сделает с ним, но потом уныло вздыхал, возвращаясь мыслями к повседневной жизни. Писем он больше не получал. Его нового адреса никто не знал, а давать существующий не имело никакого смысла из-за неопределенности дальнейшей судьбы. Новые сослуживцы, уже ставшие для него родными, постоянно убеждали его, что в этом ничего плохого нет и спокойно дослужить свой последний год он может и здесь, а про Афган лучше забыть. Сергей знал, что ребята много знают о военных действиях в соседней стране, но сознательно уходят от разговоров на эту тему. Командование части тоже избегало с ним контактов и его положение в качестве гостя все это время наводило на мысли о том, что на нем стоит клеймо изгоя. Влад, с которым они в последние дни сдружились, уверял его, что просто насчет Сергея командиру части не поступало никаких указаний и все скоро образуется, но того было не убедить. Его чувства были напряжены, а ожидание неизвестности тяготило. Не помогали даже ежедневные физические нагрузки в спортивном зале. В библиотеке он не нашел ничего стоящего, кроме томиков никчемных современных писак, наполненных идеологической чушью, а классическая литература его не интересовала.

Однажды вечером на его пути, словно приведение, встал татарин по имени Мустафа, забитый службой «дух» из последнего призыва. Озираясь по сторонам, он робко остановил Сергея, сунул ему в руки потрепанную книжонку и прошептал:

– Ты скоро попадешь туда, за речку, и знания, которые содержатся в этой книге, тебя пригодятся. Поверь мне.

– Откуда тебе… – начал возмущенно Сергей, но татарин исчез так же быстро, как и появился.

Сергей хотел выкинуть ее, брезгливо морщась, но машинально открыл и был несказанно удивлен. Это был Коран – священная книга мусульман, да еще на русском языке. Он улыбнулся, невольно вспомнив воинственного таджика Ораша из столовой в учебной части, который на гражданке работал наборщиком в типографии.

– Видно, это и есть одна из тех рукописей, которые он набирал, – пробубнил про себя Сергей и повертел в руках книгу в поисках названия издательства, но ничего не обнаружил.

Ему стало безумно интересно, о чем же там может быть написано, раз миллионы людей во всем мире так неистово верят в бога. Даже его бабушка не имела Библии, но многие молитвы знала наизусть, а ему вот довелось подержать в руках книгу мусульман. Это его еще больше раззадорило. Он даже забыл про татарина и, найдя укромное безлюдное место, предался чтению.

Книга оказалась самоучителем, из которой он узнал, что Коран делится на сто четырнадцать сур, или глав, а каждая сура на аяты, которые называют также стихами, поскольку каждая часть Корана представляет собой рифмованную прозу. Ему было интересно узнать, что главная святыня мусульман Кааба – здание в центре Заповедной мечети в Мекке. В кладку этого здания был вмурован «черный камень», якобы посланный Аллахом с неба, поэтому в молитве мусульманин всегда обращается лицом в сторону Каабы. Из всего прочитанного Сергей понял, что ислам несет новое представление о бренном мире, а также о мире вечном, божественном, и об ответственности человека за свое поведение на грешной земле. Это его смутило и запутало, но ему понравилось, что вся человеческая жизнь есть, по сути, обретение и накопление знаний.

К концу второй недели Влад заметил перемену в Сергее, но не успел его ни о чем расспросить. Ближе к полудню четверга в казарму прибежал запыхавшийся капитан-таджик и заорал не своим голосом:

– Воронцов, пять минут на сборы и с вещами на выход!

В его крике Сергей уловил неприкрытую радость. Было ясно, что командование в лице этого капитана с облегчением удовлетворилось тем, что судьба его наконец-то решена.

За воротами КПП его ожидал потрепанного вида грузовик марки «ЗИЛ-130» с заляпанными номерами.

– На нем, что ли, ехать? – удивился Сергей, обращаясь к капитану.

Тот молча кивнул головой, сунул ему в руки документы и быстро скрылся за воротами.

– Вот суки, даже с ребятами не дали попрощаться! – ругнулся про себя Сергей.

Он нерешительно двинулся к машине, открыл скрипучую дверь, закинул вещмешок и лихо запрыгнул в кабину. За рулем сидел невзрачный с виду узбек в национальном халате и тюбетейке.

– Она по дороге не развалится? – издевательским тоном спросил Сергей.

– Не бойся, сынок, она до Москвы без остановок довезет, – ответил узбек с такой интонацией в голосе, что стало жутко.

Ехали они несколько часов. За это время Сергей так и не осмелился заговорить с шофером. Тот тоже молчал, ни разу не посмотрев в сторону попутчика.

На военном аэродроме, который расположился в долине меж окутанных облаками гор, их уже ждали.

Сергея проводили в одно из хозяйственных зданий, где личный состав готовился для отправки в Афганистан. Только там он узнал, что его отправляют взамен погибшего радиста в подразделение какого-то капитана по фамилии Звягинцев.

Отправляли команду, в которую зачислили Сергея, на следующий день транспортным самолетом, размеры которого поразили ребят. Таких огромных колес на внушительных шасси Сергей еще не видел, а на самолете он летал первый раз в жизни и поэтому жутко трусил.

Летчики были сильно раздражены и пообещали, что тех, кто примется блевать и плохо себя вести на судне, они выкинут сразу, как только наберут высоту.

Когда самолет разогнался по взлетной полосе, ребятам показалось, что они уже не жильцы. В ушах трещало так, что они на время оглохли. Кинув взгляд в иллюминатор, Сергей онемел. Ему показалось, что самолет превратился в птицу, которая принялась сильно махать крыльями. Те раскачивались все сильнее и сильнее, а потом и вовсе исчезли, словно отвалились. Это заметил и солдат, сидевший рядом. Он не своим голосом заорал:

– Братцы! Дембель в опасности!

Его крик взбудоражил всю команду, но появившийся в дверях помощник пилота быстро и матерно всех утихомирил, а ребята, сразу притихнув, повалились на пол. Через некоторое время зной лишил их воли, и они задремали.

Разбудил их все тот же помощник пилота, и вскоре они, ошалевшие от жары, стояли на летном поле неприметного аэродрома, но уже в Афганистане.

В лучах заходящего солнца стояла невообразимая суета. В нутро транспортного самолета, на котором они прилетели, уже загружали искореженные останки вертолета. К ребятам прибежал работник аэродрома.

– Кто здесь Воронцов?

– Я, – ответил Сергей.

– Давай дуй за склады! Вон туда! – указал он рукой в направлении построек. – Тебя там ждут, а остальные за мной!

За постройками рядом с БТР его ждали загорелые парни, обвешанные оружием и перемотанные пулеметными лентами. Обуты они были черт знает во что и смахивали на кровожадных бандитов. Сергей поежился, но знал, что на войне с партизанами бывает такое, что солдатам приходится походить на своих противников. Он перевел взгляд с их обувки на свои сапоги и тяжко сглотнул липкую слюну.

– Что вздыхаешь? – прервал паузу появившийся из чрева БТР круглолицый сержант и кинул к ногам Сергея поношенные кроссовки. – Кирзовые сапоги в горах не годятся, а это вроде твой размерчик.

Все заржали, а Сергей недоверчиво стал вертеть их в руках.

– Не переживай, – спокойно сказал высокий и худощавый парень. – Точно пригодятся. Я Артур!

Он улыбнулся, пожал Сергею руку и вскочил на броню БТР. Все последовали его примеру. Сергей замешкался.

– Тебе что, особое приглашение нужно? – заорал сержант, и Сергей под хохот ребят тоже начал карабкаться на броню, едва не упав. С непривычки было трудно.

БТР плавно тронулся с места, подняв тучи пыли, а Сергей уселся рядом с Артуром и начал беспомощно крутить головой.

– Не дрейфь, – преодолевая шум двигателя, сказал тот и бросил на соседа взгляд. – Скоро привыкнешь! Сколько служишь?

– Второй пошел!

– Вот это новость! А говорили, «дух».

Он изумился и толкнул сержанта, который прислушивался к их разговору. Тот страшно выматерился и красноречиво покрутил пальцем у виска.

Все заржали, а Артур, хлопнув Сергея по плечу и игриво подмигнув, сказал:

– С тебя причитается!

– За мной не заржавеет!

– Это безусловно, но меня интересует другой вопрос. Мы оторваны от цивилизации и хотелось бы знать, что там с Олимпийскими играми в Лос-Анджелесе?

– Наша команда, к сожалению, не участвует.

– Как так!?

– Ошибку американского президента Джимми Картера, призывавшего бойкотировать Олимпиаду в Москве, повторило и наше руководство. Они решили отказаться от Игр. Ссылаются на то, что в Америке для нашей команды создан не тот уровень безопасности, который требуется. Альтернативой этим Играм хотят сделать серию международных соревнований «Дружба-84».

– Вот суки… – процедил Артур и притих.

Мимо проплывали возвышенности. Вдалеке виднелись зыбкие очертания гор, которые совсем не были похожи на горы Узбекистана. Здесь, куда Сергей ни кидал взгляд, виднелись только камни и песок. От этого унылого пейзажа становилось неуютно, но его очертания скоро пропали в жуткой темноте заката.

В расположении подразделения их встретил прапорщик.

– Где болтались? – сразу заорал он.

– У самолета проблемы с шасси были, – ответил сержант. – Несколько заходов сделал. Думали, кранты!

У Сергея екнуло сердце, но он не подал виду. Выходит, что он с ребятами в самолете спал и даже не знал об опасности. От осознания этого факта его лоб покрылся испариной.

– Ты что в Союзе натворил? – прервал его размышления прапорщик.

– Не понял? – удивился Сергей.

– Опять непонятливого привезли! На кой ты нам сдался на втором году службы?

– Об этом не меня спрашивайте.

– Значит, первоклассный радист?

– Товарищ прапорщик, во-первых, не первоклассный, а во-вторых, такой, какой есть!

Прапорщик округлил глаза, сплюнул на песок.

– Тебе повезло, что капитан в штабе и будет только утром, – пробурчал он и обратился к сержанту. – Забирай этого фрукта. Уже поздно, а через два дня выдвигаемся. Вот там и посмотрим, кто есть кто!

Сержант кивнул головой, подтолкнул Сергея и брезгливо прошептал:

– Ты свой гонор засунь в одно место, а Иваныч у нас человечище, и в обиду его никто не даст. Из одной миски хлебаем и от смерти друг друга прикрываем.

– Извини, – пролепетал Сергей, понимая, что шутки закончились и здесь все будет по-другому.

Через полчаса он лежал в койке и в кромешной темноте знакомился с личным составом. Отвечал на множество вопросов и получал ответы на свои.

Из этой оживленной беседы он узнал, что афганцами называют не жителей этой страны, а отслуживших в ней ребят.

Глубоко за полночь они успокоились, и со всех сторон начали доноситься мирные посапывания ребят. Сергей никак не мог забыть последнюю байку Артура о том, что монголо-татарское иго – не что иное, как введение ограниченного контингента войск Золотой Орды по просьбе русских князей. Вскоре и он наконец заснул. К своему удивлению, он осознал, что уже несколько дней не вспоминает об Оле. Сейчас она казалась обитателем совсем другой, недосягаемой реальности. От этого ощущения даже во сне мурашки бегали по телу.