– Мать твою! – кричал подполковник.
– Что ты творишь, капитан!
Сергей с недоумением вглядывался в хмурое лицо Звягинцева.
– Не понимаю вас, товарищ подполковник. Честное слово, не понимаю. О чем идет речь?
– Он, видите ли, не понимает! А майора помнишь? Вот этот квадрат помнишь?
Звягинцев тыкал в карту пальцем.
– Ах вот вы о чем. Так это дело давно минувших лет. Почти месяц прошел. Я про него уже и забыл. Да и вспоминать, честно сказать, не хочу. Он без сожаления послал своих солдат на верную смерть.
Звягинцев в сердцах сплюнул. Его плечи устало опустились.
– Присаживайся, – предложил он Сергею.
Сергей сел на стул, достал сигареты и закурил.
– Тот майор с душком оказался, – тихим голосом прервал молчание Звягинцев. – Такую кашу заварил. Всех с ног до головы дерьмом забрызгал. Век теперь не отмоешься. Ты субординацию нарушил, с бандитами братаешься. Было такое или врет майор?
– Было, – согласился Сергей. – Тот бандит русский, но родом из Чечни. Вместе служили. Еще до того, как меня в Афганистан отправили.
Звягинцев поморщился, тоже закурил и продолжил:
– Со дня на день военная прокуратура к нам с инспекционной проверкой приедет. Твое личное дело затребовали.
Сергей пристально взглянул в глаза подполковнику, но тот даже не моргнул.
– Наш майор Мутко тоже сильно озаботился твоей родословной. Что-то все вынюхивает, все выспрашивает. От меня отдалился. Похоже, что нарытой информацией делиться не хочет. А может, это мне все кажется. Не знаю, что и думать.
Сергей молчал и анализировал информацию, выданную подполковником, яростно выпуская изо рта струи табачного дыма.
– Что молчишь, капитан?
Сергей не реагировал на вопросы подполковника. Ему было обидно, что он не успеет закончить начатое дело. А что не закончит, было ясно, как дважды два. Легенда его была хлипкая. Если прокуратура глубже копнет, то его вскоре вычислят. И доказывать будет нечего. Да и кто сможет поверить в этот бред? Во все то, что с ним произошло! Звягинцев свидетель, но и ему никто не поверит. Еще за пособничество привлекут и из армии спишут. А ведь армия – вся его жизнь. Звягинцева подставлять никак нельзя. Поэтому выбора не остается. Предстоит очередная смена обличья, а он по наивности решил, что уж на этот раз все. Нашел что-то стоящее в жизни. Но все равно привкус обиды был. Они больше месяца преследовали боевиков. Скольких уничтожили. Осталась, по его прикидкам, последняя группа. Самая жестокая и неуловимая. Постоянно уходила от них. Осталось совсем немного надавить и им конец. Эту задачу он считал делом чести, а теперь все рушилось. Поэтому и было обидно. До ломоты в костях обидно.
– Что молчишь? – повторил вопрос Звягинцев.
– Вот гнида! – в сердцах выругался Сергей. – Еще считает себя российским офицером. И кого только эта страна не родит!
– Ты про страну помолчи! – гневно выпалил подполковник. – Тебе еще не по рангу в таком тоне о нашей стране говорить!
Сергей не обратил на его слова никакого внимания и продолжил размышлять. От нынешних умозаключений зависела теперь его жизнь. И на что там разгневался Звягинцев, ему было наплевать.
– Сколько времени осталось? – неожиданно спросил он, доставая из пачки новую сигарету.
– Не понял? – опешил подполковник.
– Когда приедут прокурорские работники?
– Через три дня.
– Выходит, что время есть.
– Что задумал, Сергей?
– Постараюсь завершить начатое дело, а потом и думать будем о дальнейшем существовании.
– Боюсь я за тебя.
Сергей пожал плечами.
– Разрешите идти, товарищ подполковник?
– Куда собрался?
– К майору Мутко.
– Интересно, и что это у тебя к нему за дело? Я тебе советую вообще ему на глаза не попадаться.
– Не переживайте так, товарищ подполковник. Я его уже видел. Он для меня раздобыл что-то интересное.
– Не к добру это. Вместе к нему пойдем. Он в это время должен быть у себя.
Сергей в очередной раз пожал плечами, помолчал и добавил:
– Только не нужно никому никакой правды рассказывать. Особенно про меня. Посчитают недееспособным. Я думаю, что вы меня поняли, Михаил Петрович.
Звягинцев досадливо поморщился.
– А я думал, что ты мое имя и отчество уже и не помнишь. Все товарищ подполковник.
– Как видите, помню!
Они засмеялись и вышли на улицу.
Майор Мутко словно ждал их. Он расхаживал по комнате, деловито потирал руки и приговаривал:
– Товарищ подполковник, что вы с Фроловым, как с дитем малым, нянчитесь. Все вместе ходите. Или у него вместо адвоката теперь?
– При чем здесь адвокат? – спросил Звягинцев.
– А ты спроси у своего подопечного. Сам знаешь, какую он кашу заварил. Фролов, а ты хоть сам знаешь?
– Конечно! Готов понести любое наказание, но с оговоркой.
– Интересно, с какой?
– Своего мнения не изменю и в дальнейшем, если, конечно, случай представится, поступлю точно так же.
– Он готов понести наказание, – Мутко покосился на подполковника. – Я слетал к тем самым солдатикам, которых ты спас. Так вот они все до одного горой за тебя стоят. Ты их личный герой. Не каждый решится во весь рост встать во время боя. Мне лично было приятно их слушать. Будь я тогда на твоем месте, вероятнее всего, просто пристрелил бы того майора и все, но факт нарушения субординации остается фактом. С этим ничего не поделаешь. Про общение с бандитами – это еще бабушка надвое сказала. Одно плохо. У этого майора оказалось множество высокопоставленных покровителей, которые жаждут тебе кровь выпустить. Поэтому к приезду прокурорских работников капитана Фролова и его подразделения в расположении части быть не должно.
– Не понял? – удивился Сергей.
– На кой мне еще на твоих допросах присутствовать. Подозреваемый офицер получил специальное задание и все. И спрос с него другой. Понятно?
– Так точно!
– Это верно, – воодушевился Звягинцев. – Молодец, майор. Хорошо все придумал.
– А как мне быть? – вставил Сергей. – На разработку новой операции, на прокладку нового маршрута время нужно.
– От тебя ничего экстраординарного не требуется. Я уже сам все продумал и операцию новую накидал.
Сергей заинтересованно взглянул на майора и пододвинулся поближе.
– Ты же все своих неуловимых «чехов» достать не можешь?
– Ну, – нетерпеливо выдавил Сергей. – Не нукай – не запрягал! Мутко улыбнулся.
– Да не тяни ты, майор! – не утерпел уже и Звягинцев, с раздражением ерзая на месте.
– Так вот, – невозмутимо продолжил Мутко. – Недавно я местного субъекта прихватил. Как ни старался, никак не мог узнать, какого он роду-племени. Ни фамилии, ни места жительства. Только имя Салах и все. Все бы ничего и прогнал бы я его. Дал бы хорошего пинка и прогнал…
Майор прервался и гордым взглядом обвел своих собеседников.
– Что вы все тяните, товарищ майор! – не удержался Сергей.
Звягинцев наморщил лоб.
– Так вот, этот субъект по имени Салах предложил мне фотографию твоей неуловимой группы, и знаешь в обмен на что?
– Нет.
– В обмен на твое фото. Знаешь, такой полюбовный обмен фотокарточками, как в старые добрые времена.
Сергей недоуменно нахмурился, а Звягинцев выпалил:
– Что за бред? Каким-то детским садом попахивает. – Я так не думаю, – посерьезнел майор. – Поэтому и согласился на его, с виду бредовое, предложение. Через него, я уверен, мы выйдем на ту самую группу «чехов».
– Где он? – спросил Сергей. – Я хочу его увидеть.
– А вот это будет ни к чему. Он не должен знать, что ты в курсе событий.
– Мне интересно, а для чего ему фото Сергея? – не унимался Звягинцев.
– Версий этот типчик наболтал много, но она одна. Тебя хочет знать в лицо противник. Они боятся тебя, капитан, и уважают.
– И когда он передаст свое фото? – поинтересовался Сергей.
– Оно уже у меня. Прошу любить и жаловать.
Звягинцев взял фото у майора, повертел в руках и бросил на стол.
– Я не понимаю твоей комбинации, майор. На кой хрен нам все это сдалось? Бредятина чистой воды. Напоминает театр абсурда.
– Я же сказал, что противника нужно знать в лицо. А, Сергей? Как ты считаешь?
– Это точно, – поддакнул Сергей и протянул руку к фотографии.
– А вместо твоей фотографии мы ему подсунем изображение с чужим лицом. Отпустим чеченца, и он нас прямиком в лагерь приведет.
– Сомневаюсь я, – проворчал Звягинцев.
– А ты не сомневайся, – невозмутимо парировал майор.
Сергей поднес фотографию к лицу и в глазах у него все поплыло.
Еще никогда в жизни воспоминания не были такими яркими и красочными. В мозгу отчетливо всплыло марево Афганистана.
Перед ним, словно живая, стояла Марта. Та самая Марта, которая тогда не смогла его убить. Та самая Марта, которая отдавала ему тепло своего тела той единственной ночью, когда они находились вместе. С ее блеклым лицом на пожелтевшей фотографии в сознание ворвалась какофония сцен из прошлого, слепленных из звуков и обрывков диалогов.
– Сергей, что случилось? – голос Звягинцева вырвал его из оцепенения. – На тебе лица нет.
– Знаете, товарищ майор, не нужно чужого изображения. Делайте честный обмен на мое изображение и только мое!
Офицеры переглянулись, но промолчали.
– Когда выступать? – уже решительно спросил Сергей. – Дня два отдохнете и вперед. Завтра подробно проработаем операцию.
– Одного жалко, что не видно лица второй женщины. Смазано, – произнес Сергей. – Хотелось бы взглянуть в ее глаза.
– Да какие они женщины! Безжалостные убийцы они! Убийцы даже не за идею, а за деньги. Я думаю, что тебе такая возможность скоро представится, капитан.
Сергей не помнил, что он еще говорил, как вышел от майора Мутко.
Что-то произошло в его душе, что-то надломилось. Он вдруг осознал, что сильно устал. Устал нравственно, устал физически. Он больше не чувствовал в себе былой уверенности, былой неуязвимости. Он словно вернулся в прошлое, в тело настоящего наивного Сергея, перед тем как он прежний впал в кому. Он ощутил предел возможностей своего организма, тупик пути. Вся его сущность кричала, что пора остановиться, что следующий шаг будет шагом в небытие. Но это его даже не пугало. Он устал, а усталый человек безумно желает только одного. Отдыха.
– Да что с тобой происходит? – Звягинцев дернул его за рукав.
– Ничего страшного. Просто устал, – вяло ответил Сергей.
– Не нравишься ты мне.
– Ничего, товарищ подполковник, все образуется. У вас выпить, случайно, не найдется?
Звягинцев покосился на Сергея, лукаво прищурился и произнес:
– Ах, гулять, так гулять! Конечно, есть!
Пили они всю ночь. Пили по-злому, но непринужденно, словно хотели утолить ненасытную жажду.
Еще никогда личный состав не видел своего капитана в таком состоянии, в каком он появился в расположении подразделения, где не раздеваясь рухнул на койку.
Последующие два дня группа готовилась к операции.
На третий день под утро майор Мутко выпустил Салаха.
Как назло, поливал мерзкий холодный дождь.
Теперь Сергею нужно было применить все свое умение и ловкость, чтобы не потерять чеченца из виду. Сделать это было невероятно тяжело. Тот был мастером маскировки и ловко сбивал со следа, постоянно перепроверялся. Опыт Сергея в очередной раз помог им, и к полудню они были у знакомого ущелья, того, у которого его подразделение впервые приняло боевое крещение.
Они немного запоздали.
Впереди раздались первые выстрелы.
От неожиданности сержант Елагин потерял равновесие и съехал с тропы, обрушив вниз камни.
Салах стремительно метнулся в сторону, внезапно открыл в их сторону огонь и исчез в мокрых зарослях кустарника.
Сергей с досады выматерился.
Как он мог пропустить тот момент, когда чеченец обзавелся оружием!
Пулеметчик Елагин опять без команды открыл огонь по кустам впереди.
– Отставить! – закричал Сергей. Выстрелы кого-то спугнули. Впереди затрещали кусты.
Сергей поднял руку, прислушался и указал направление движения.
Группа развернулась и начала преследовать тех, кто был впереди.
Позади них не утихал бой, но Сергей интуитивно понял, что тот, кто им нужен, находится впереди.
Салах уже должен был доставить сообщение Марте.
Подполковник Звягинцев после ухода группы Сергея долго не мог найти себе места.
Что-то не давало ему покоя.
Странное поведение Сергея не выходило из головы. Что-то он упустил, а что именно, понять не мог. Вспомнив про фотографию, он, наспех собравшись, пошел к майору Мутко, но того на месте не оказалось. Только через час ему удалось связаться с ним по радиосвязи.
– Где то фото, майор? – спросил он.
– На кой оно тебе сдалось?
– Просто еще раз хочу взглянуть.
– Если так сильно хочется и горишь нетерпением, товарищ подполковник, валяй, смотри. В верхнем ящике моего стола лежит.
– Спасибо.
– Было бы за что.
Звягинцев нашел фотографию и еще раз внимательно посмотрел на группу людей с оружием. Ничего подозрительного не обнаружив, бросил ее обратно в ящик стола.
Еще раз мучительно напрягся, стараясь хоть за что-нибудь зацепиться, но все было напрасно. Он хотел было уйти, но решил еще раз посмотреть на фотографию.
– Твою мать, – только и выдавил он, когда вспомнил знакомые черты лица.
Его сознание стремительно перенеслось во времена службы в Афганистане. На фотографии была запечатлена та самая немка, которая уводила на расстрел Воронцова, и которая вернула его целым и невредимым обратно. Тот период жизни он хотел позабыть навсегда. Ведь там он попал в плен и запутался в своих мыслях, пытаясь оценить роль Сергея в тех роковых событиях.
Вот это как раз и не давало покоя.
Он опять грязно выругался, а сердце сдавило невыносимое предчувствие неотвратимой беды.
– Нельзя было его отпускать. Нельзя, – прошептал он. – Чувства губят даже самых сильных людей.
Через некоторое время, собрав волю в кулак, он дал команду второй роте на боевой марш.
Сам прибежал к связистам, но связь с командой Сергея отсутствовала.
Выступать было некуда, и это бездействие разрывало мозг щемящим чувством вины. Ведь только благодаря этому пацану он и остался жив и живет сейчас. Он корил себя за то, что ни разу не поговорил с Сергеем откровенно. Ни разу не подарил теплых слов.
Подполковник метался по части, пугая своим видом подчиненных, но ничего предотвратить уже не мог.