Питер встретил его небывалой жарой. Любимый город был уже не тот. Все свободные места вокзала были утыканы торговыми ларями, витрины которых пестрели красочной упаковкой дешевых товаров. Кругом сновали торгаши и попрошайки. При выходе с вокзала, под прохладными арками, теснились дамы пожилого возраста, бойко предлагая разнообразный товар, который гроздьями свисал с их морщинистых рук. Милиционеры лениво прохаживались мимо, не обращая никакого внимания на торгашей. Все это убожество жутко смахивало на дешевые азиатские рынки.

Сергей не стал задерживаться в городе, а сразу проскользнул в метро и доехал до Балтийского вокзала, поразившись тому, что не забыл маршрут. Здесь его ждало разочарование. Прямой электропоезд до его родного поселка был отменен. Из разъяснений кассира он только понял, что это направление было закрыто год назад как нерентабельное. Купив билет до районного центра, он прошел в электропоезд, где его снова удивили заметные перемены. Отыскав свободное место и сев, он стал разглядывать многочисленную армию «коробейников», которые бесконечно сновали взад и вперед, волоча за собой огромные сумки все с тем же дешевым товаром, и при этом громко рекламировали его достоинства. При этом они ухитрялись перекрикивать друг друга и вступать в потасовки, решая, кто будет торговать первым. Пассажиры были равнодушны к их крикам, и только продавцы мороженого пользовались безумным успехом. Как только состав тронулся с места, сразу появились музыканты и принялись терзать уши громким звуком и некачественным исполнением. Музыкой это было трудно назвать.

Пришлось по привычке отключиться. В чувство его привел шум и назойливое дергание за рукав. Он открыл глаза и увидел перед собой цыганку.

– Служивый, давай я тебе расскажу о твоей судьбе!

– Валяй! – согласился Сергей.

Та оживилась и быстро обхватила его руку своими руками. Прикрыв глаза, она провела пальцами по его ладони и замерла. От Сергея не укрылась гримаса ужаса, пробежавшая по ее лицу. Она захотела отдернуть руку, которую он крепко ухватил.

– Так что ты там увидела? – жестко спросил он. Она в ужасе закатила глаза и молящим голосом прошептала:

– Отпусти! Ты не тот, за кого себя выдаешь.

Сергей ослабил хватку, и она опасливо отдернула руку, продолжая шептать:

– За тобой одна чертова чернота и смерть. Тобой завладел дьявол.

Так безумно шепча и пятясь задом, она скрылась в тамбуре вагона. Женщина, сидевшая напротив, перекрестилась и сказала, обращаясь к Сергею:

– Товарищ военный, от этих цыган совсем житья не стало. Вы, главное, близко к сердцу не принимайте.

Сергей пожал плечами и отвернулся, всем видом показывая, что разговор продолжать не желает. Всю оставшуюся дорогу он ни на кого не обращал внимания. Слова цыганки были неприятны. Он и сам был убежден в том, что дорога в рай ему была «заказана», но это была его судьба, а что произойдет после смерти, ему было безразлично.

В районном центре его ждало очередное разочарование. Автобусы до поселка уже не ходили, а единственный, словно «последний из могикан», таксист наотрез отказался вести его в такую даль, матерно ссылаясь на разбитую дорогу. Сергей предлагал ему деньги, но тот был неумолим. Пришлось в сердцах плюнуть, зайти в магазин и с горя купить две бутылки водки. Побродив по магазину, он купил закуску и двинулся в сторону железнодорожного вокзала, но тот был закрыт на ремонт. В единственной гостинице, бывшем доме колхозника, мест не оказалось, а стервозного вида женщина своим грубым поведением и вовсе разозлила его, но он сдержался и опять направился в сторону вокзала. По дороге задержался взглядом на доске объявлений, которая пестрела многообразием выцветших наклеек. Его поразило это многообразие, а особенно их содержание. Кооператив «Луч» предлагал владельцам цветных телевизоров различные услуги. Кооператив «Доктор» – лечение. Кооператив «Геркон» – проводку кабеля. Потом бросилось в глаза название кооператив «Сивка-Бурка», где предлагали обучение верховой езде. Он покачал головой, огляделся и остановился взглядом на небольшой котельной. Ее дверь была приоткрыта и, он, не раздумывая, подошел к ней и, толкнув дверь, вошел в полумрак мрачного помещения. На жуткий скрип двери появился маленький старичок и, внимательно оценив взглядом вошедшего незнакомца, спросил прокуренным голосом:

– Капитан, какую помощь может оказать тебе скромный старый кочегар?

– А почему помощь? – вопросом на вопрос ответил Сергей.

– Ну-с, батенька, сюда только бездомные могут заглянуть.

– Каюсь, – развел руками Сергей. – Мне нужно место для ночлега! Не откажете?

– А где ты видишь условия для него? – закряхтел дед.

– Я не привередлив и готов помочь по работе.

– Вот это да! – развеселился дед. – Офицеру и некуда деться!

– Выходит, что так! Кстати, я не пустой.

Сергей достал из рюкзака две бутылки и ловко подкинул их в руках.

– Вот это по-нашему, – засуетился старичок. – Ты проходи. Я всегда рад гостям. Давай знакомиться. Дед Паша.

– Сергей.

Они пожали друг другу руки и расположились за небольшим столом. Сергей неторопливо достал закуску и мастерски разлил водку по грязноватым стаканам, а довольный дед с нетерпением потер руки. Когда они выпили, он спросил:

– И какими судьбами?

– Да вот, лет десять родных не видел. Хочу их повидать.

– Это нужно. Обязательно нужно. Вот, например, я одинокий, как волк, и ни кола ни двора. Так здесь и проживаю, пока силы есть, а что будет потом, когда работать не смогу, сам бог не ведает.

– Как же так, дед Паша, ты оказался без родных и крова над головой?

Дед притих, быстро выпил налитую Сергеем водку, крякнул и, смахнув набежавшую слезу, сказал:

– Перестройка поганая и Горбачев всю жизнь мне переломали! Я бежал из Нагорного Карабаха! Слышал?

– Да, – утвердительно ответил Сергей, а дед, горестно вздохнув, продолжил:

– Потерял всех близких. Прошел все круги ада. Многие беженцы вынуждены были остаться там, поселившись в разрушенных домах. Мне было страшно смотреть на грязных, изможденных детей, одиноко шатающихся по мертвым улицам разрушенных войной селений. Но самое страшное было в России. За отсутствие прописки нас опять насильно выселяли и отправляли обратно. Спасибо добрым людям, помогли, и вот теперь я здесь.

Они снова выпили, молча закурили, а Сергей задумался. Снова он столкнулся с человеческим несчастьем, а может, сам притягивает его. Он снова подумал о судьбе. Не зря говорил Звягинцев, ой, не зря, что они больные и испорченные войной индивиды. А деда словно прорвало.

– Обговняли все, – в сердцах продолжал он. – Армию, идеологию и всю нашу жизнь, а форму, сынок, лучше сними. Не любят здесь офицеров.

– Почему? – искренне удивился Сергей.

– Такая сейчас политика, а в той сторонушке, куда ты собрался, чеченов много. Все рынки и торговые точки оккупировали. Срослись, можно так сказать, с местным населением.

– Но сейчас же война идет! – округлил глаза Сергей.

– Вот они на нее и работают. Боевики с них дань собирают, закупают оружие у местных военных и везут свободно в свою Ичкерию, а нашим матерям оттуда похоронки летят. Понятно, почему военных не любят?

– Да.

– Да еще истерия журналистская. С душком истерия!

– Знаю я! – раздраженно махнул рукой Сергей.

Дед хитро прищурился и внимательно посмотрел на собеседника.

– Ты не оттуда, случайно?

– Оттуда!

– А до этого где был?

– Дед Паша, много где был.

– Уважаю! – протянул тот. – Наливай!

Они чокнулись, выпили, а Сергей подумал, что не зря он прихватил с собой гражданскую одежду.

– Ты, Сережка, не ходи на первый рейсовый автобус, что рано вставать. Поверь мне, он практически никогда не ходит. Поспишь и езжай на поезде.

– Что за поезд? – заинтересовался Сергей.

– «Скобарем» прозывают. По-нынешнему, развозка из трех вагонов. Два раза в день мотается туда и обратно.

– Это хорошо. Я вот что хотел спросить. Котельная же на угле, а это тяжелая работа?

– Естественно!

– Вся Европа на газу работает. Кстати, наш газ.

– Поэтому и на угле, раз весь газ продали. Естественно, что работа тяжелая, но жить-то нужно.

– Может, тебе работу поменять? И жилье где-то же дают!

– Ты что, с ума сошел? Я вижу, что ты давно дома не был, а в России отсутствовал.

– Есть такое.

– То-то и видно. Сейчас цены каждую неделю скачут. Сегодня ты водку по одной цене купил, а завтра будет уже другая. У меня начальник кухонную мебель решил приобрести за двенадцать тысяч рублей. Так вот, приехал он в магазин, а она уже двадцать семь стоит. Пока копил, купил за семьдесят две тысячи рублей.

– Ничего себе!

– А ты думал! Сейчас все заводы закрыты. Работать негде. Много безработных. Кто в торгаши подался, кто в бандиты, остальные еле-еле сводят концы с концами или пьют по-черному. Да и водка теперь одна «паленка». Нелегальные промышленные производства водки вышли в этом году в крупнейшую отрасль теневого бизнеса.

– Дед, ну ты и нарисовал картинку. Даже неуютно стало.

– Такой уж я есть. Всегда правду-матку говорю, а страну мы врагам и предателям просрали. Сплошной кооператив «Рога и копыта».

Сергей улыбнулся, вспомнив доску объявлений.

– А как тебе нынешний президент?

– А что ему будет? Жрет водку, распродает советские секреты, золото партии, и в ус не дует. Заводы закрыты, кругом засилие мелкооптовых рынков-ярмарок. Долбаные барыги-оптовики или просто спекулянты все заполонили. Бизнесмены, мать твою!

Они еще выпили, потом еще и только глубокой ночью устроились на ночлег.

Проснулся Сергей рано. По привычке привел себя в порядок, умылся ледяной водой и переоделся, аккуратно упаковав форму. Бесшумно собрался под оглушительный храп деда. Достал приличную пачку денег и положил на стол, придавив пустой бутылкой. Еще раз мысленно поблагодарил своего ночного собеседника и вышел на улицу.

Вскоре он был на платформе и наблюдал за тем, как толпа с криками брала штурмом вагоны небывалого поезда. Пришлось присоединиться к ней, и она внесла его в вагон. Оказалось, что мест хватило всем, а толчея была ни к чему. Все сразу занялись своими делами: кто читал, кто грыз семечки, а в соседнем купе шумная компания начала пьянствовать, но на них никто не обращал внимания.

Внезапно сердце Сергея сжалось. Он зажмурил глаза. Поначалу ему показалось, что все это привиделось, но когда он их открыл, понял, что это была явь. В соседнем купе спиной к нему сидела Рита. Стрижка у нее была короткая, но профиль ее он не забыл, а она нисколько не изменилась. Он в порыве небывалого чувства вскочил с места, осторожно приблизился к ней и закрыл ее глаза руками, нежно обхватив голову. Она вздрогнула, но сопротивляться не стала, осторожно ощупав его руки.

– Сдаюсь! Не узнала, – произнесла она, а Сергей чуть не закричал от тембра знакомого голоса и убрал руки.

Она повернулась, глаза ее расширились от появившегося словно из небытия Сергея. Жуткий крик застыл в ее горле и заставил онеметь.

– Ритка, неужели это ты?

– Я, – с трудом выдавила она и вскочила с места. – Сережка! Я не понимаю…

Она осмотрелась по сторонам и, увидев любопытные лица, схватила свою сумку и потащила Сергея в тамбур. Из-за ее стремительности он сам едва успел прихватить свой рюкзак.

В тамбуре было густо накурено, но они этого не заметили.

– Сереженька, я не верю своим глазам. Как же так? Тебя же похоронили. Ты так изменился!

Она говорила урывками и судорожно сглатывала. Он улыбнулся, прижал ее к себе и произнес:

– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Ты же первое родное лицо, которое я увидел за все эти кошмарные годы. Все расскажу потом, как там мои родители?

– Ты что, не знаешь? – начала она, резко осеклась, прикрыв рот руками, и отстранилась.

– Что не знаю? – нахмурился Сергей, и его сердце замерло.

Она опустила голову и с трудом произнесла:

– Они пять лет назад погибли в автомобильной аварии.

Сергей зажмурился, а из-под плотно сомкнутых век медленно вытекла слеза.

Рита испуганно молчала, а он судорожно выкурил две сигареты одну за другой, жутко скрепя зубами.

– Сереженька, ты где был все это время? – испуганно спросила она и прижалась к нему.

– Похоронены они где?

– На нашем кладбище рядом с тобой и твоей бабушкой.

– И бабушка умерла?

– Да, – еще сильнее упала духом Рита.

Он печально вздохнул, ощутив всем своим существом, что смысла в его жизни не осталось совсем, но быстро взял себя в руки, вспомнив корейца. Тот постоянно твердил, что жизнь дана богом для постоянных испытаний. Рита рядом тяжело дышала, а поездка уже не имела смысла.

Какое-то время они ехали молча, а он курил сигарету за сигаретой.

– Сестра где? – выдавил он, прерывая молчание. – Ира где-то в городе. Я ее давно не видела.

Он облегченно вздохнул и игриво толкнул ее в бок.

– Не бери в голову. Дела давно минувших дней, а жить нужно дальше. На кладбище проводишь меня?

– Конечно.

– Ты сама-то как поживаешь? Замужем?

– Нет. Была, но не сложилось.

– Почему?

– Не важно.

– Не обижайся, Ритуль.

От его слов она вся съежилась и словно вернулась в прошлое. Хотела поцеловать его, но сквозь грязное стекло двери увидела в другом конце вагона появившуюся знакомую компанию.

– Сейчас представление будет, – обреченно произнесла она, распрощавшись с мыслью о поцелуе.

– Что? – переспросил Сергей. Она указала рукой в вагон.

– Готовь деньги. Вымогатели появились. Сергей с интересом взглянул в глубь вагона.

Двое молодых парней сопровождали миловидную девушку, которая останавливалась у каждого купе и, снимая кофту, демонстрировала свои голые груди. Двое других парней внушительного телосложения собирали плату за навязанное представление. Непокорных и возмущенных заставляли платить насильно. Факт бандитизма был налицо, но Сергей уже перестал удивляться.

Рита порылась в сумке и достала помятую купюру.

Вскоре девушка с двумя парнями появилась в тамбуре и, нисколько не стесняясь, подняла кофту, обнажив бледные худые груди.

– Ну и что? – спокойно произнес Сергей. – Пожрать бы тебе нужно, а то титьки не больше, чем у воробья.

Рита невольно прыснула от смеха, а у девушки в прямом смысле слова отвисла челюсть.

– Что эта плесень промычала? – обратился один из парней к другому.

Второй, не раздумывая, достал нож, нажал на кнопку и выкинул лезвие.

– Мочить будем!

Он выкинул вперед руку. Рита закричала, а Сергей уже превратился в боевую единицу. Перехватив руку с ножом, он стремительно завел ее под свою правую и, ударив левой, сломал, словно спичку. Не раздумывая, развернулся и ударил второго в пах. Тот от удара взвыл и рухнул навзничь.

– Насилуют! – взвыла девушка и вцепилась в волосы Сергея.

Тот смахнул ее ударом в лицо, сломал челюсть и вышиб зубы, которые брызнули на грязный пол. Рита вжалась в стенку тамбура и с ужасом смотрела, как по полу катятся зубы. Услышав истошные крики раненых, в тамбур поспешили два бугая, но Сергей предупредил их появление ударом ноги сквозь стекло двери, с ходу превратив лицо первого в кровавое месиво. Второй вышиб дверь ногой и выхватил из кобуры пистолет ТТ.

– Что ты, сука, «мухобойкой» машешь? – страшным голосом заорал Сергей.

Бугай онемел, а Сергей нанес ему несколько мощных ударов в грудь, которая с хрустом треснула. Противник рухнул, потеряв сознание. К ужасу Риты, Сергей спокойно поднял пистолет, небрежно сунул его за пояс брюк и открыл входную дверь. Свежий воздух ворвался в тамбур. Рванув стоп-кран, он прижал ее к себе и, когда поезд остановился, прошептал на ухо:

– Нужно уходить.

От спокойствия его тона кровь у Риты застыла, но она утвердительно и испуганно закивала головой. Он спрыгнул на обочину насыпи и осторожно принял ее на руки. Понимая ее состояние, сильно встряхнул, приводя в чувство, и уже нежно произнес:

– Ритулечка, уходим. Не нужно, чтобы нас запомнили, а эти места уже наши, родные.

Она снова машинально затрясла головой, и они скрылись в густых зарослях леса.