Утром Макс проснулся от тихого шороха — пока он спал Алена прошла в комнату и копалась в его одежде.

— Компромата на меня там нет, — зевнув сказал он, отворачиваясь к стенке.

— Какой еще компромат, — девушка увидела что Макс проснулся и теперь нет смысла осторожничать в своих действиях, — я билеты ищу. Интересно есть у нас хоть какие-нибудь на сегодня.

— В переднем кармане джинс, — полусонным голосом ответил Макс.

Девушка вытащила всю пачку и быстро выбежала из комнаты. Макс вновь погрузился в полудрему. Сквозь дремоту он почувствовал как на софу запрыгнул одноухий кот и удобно устроившись на ногах Макса, стал мурлыкать свою песенку. Тяжесть кота мешала Максу заснуть и он сильно дернул ногой, в надежде, что кот свалиться на пол. Но кот, больно схватившись когтями за ногу Макса удержался и, недовольно мявкнув, со всех сил куснул того за пятку.

Макс проснулся окончательно.

— А ты, коварная скотина, — он замахнулся на кота, пытаясь поймать того за шкирку и швырнуть на пол.

Четвероногая зверюга, чувствуя что пора ретироваться, поспешно соскочила на пол и подбежала к закрытой двери, скребя ее острыми когтями в попытке открыть.

Дверь открылась и в комнату вошла Алена.

Макс уже сидел на софе и натягивал одежду, беспрестанно громко зевая.

— Хватит зевать, а то черт к тебе в рот залетит, — сказала Алена, раздраженная его сонливым состоянием.

— Ведьма, похоже, ко мне уже прилетела, — колко ответил ей Макс.

— Ведьма — это обеспеченная женщина предпенсионного возраста, обделенная желанием мужчин, которой больше ничего не остается как вредить мелкими пакостями, пытаясь обратить на себя внимание, — пылко проговорила девушка, присаживаясь на софу к Максу. — А я еще не такая, но колдовать уже могу. Вот смотри, что я наколдовала.

Она показала Максу два олимпийских билета на соревнования по хоккею на траве среди женщин. Макс внимательно рассмотрел цветные бумажки.

— Половина четвертого! — воскликнул он, увидев время начала соревнований. — Еще почти восемь часов! И стоило меня так рано будить. Я буду спать.

Макс лег на живот, уткнулся в мягкую подушку и закрыл глаза.

— Никаких спать! — визгливо воскликнула Алена, возмущенная таким невниманием к ее обществу. — Я тебе дам спать!

Девушка хлестко ударила Макса ладошкой по спине, но тот лишь небрежно дернул плечами, продолжая лежать дальше. Тогда Алена ударила его еще раз, на этот раз изо всех сил, так неудачно, что вывернула свою хрупкую кисть. Видя что и эти ее старания не увенчались успехом, теряя терпение и злясь на Макса из-за боли вывернутой кисти, девушка стала сильно колотить его обеими кулаками своих рук по спине.

Макс не выдержал.

— Хватит уже, — ворчливо сказал он, резко приподнимаясь на софе, — все вы, что ль такие, один за пятку грызет, ты по спине молотишь.

Алена, видя что Макс встал, и опасаясь расплаты за свои действия, быстро выскочила на середину комнаты. Она искося посмотрела на Макса, убеждаясь что тот не будет творить возмездия за ее действия, и затараторила своим привычным темпом.

— Видишь сегодня погода какая замечательная, пошли на улицу, — Алена в подтверждение своих слов широко распахнула занавески, давая возможность и без того ярко светившему солнцу озолотить своим теплым светом комнату.

Макс прищурил все еще сонные глаза от яркого света.

— Нет, не хочу на улицу, — немного постояв около окна сказала Алена, — давай смотреть телевизор. Что у нас там сейчас?

Девушка взяла в руки программу передач.

— Сегодня же последний день июля, — с грустью в голосе произнесла она, — а завтра начнется последний месяц лета. И мы будем сидеть и смотреть телевизор? Нет, все решено, пойдем гулять. Собирайся.

Алена быстро выбежала из комнаты. Макс сладко потянулся, отгоняя последние остатки сна и поднялся с софы. Он подошел к окну. Внизу открывался превосходный вид на широкий, залитый лучами золотого солнца, двор. Картина жизни: Макс стал с интересом разглядывать прохожих.

Осторожно переступая ногами по щербатому асфальту, идет молодая девушка, придерживая выросший во время беременности живот. Она направляется к стоящей неподалеку машине, возле которой ожидает ее супруг, обходительно открывший дверь и ждущий когда она дойдет. Девушка медленно, с трудом садиться в машину, поддерживаемая своим мужчиной. И взревев заведенным двигателем, машина уносит семейную пару по своим делам большого города.

Вот из полуоткрытых дверей подъезда, аккуратно направляя коляску с новорожденным, для утренней прогулки вышла молодая мама. Проходящий мимо молодой человек, видя что спуск будет для нее настоящим испытанием, придерживая крепкой рукой коляску, помогает спуститься им с пандуса. Вежливая, вымученная бессонными ночами улыбка, и молодая мать, беспрестанно укачивая младенца, идет к ожидающему их скверу, где они будут гулять в тени деревьев, вдали от пыли и шума мегаполиса.

Чуть вдали, вывернув из-за угла дома, показались идущие за ручку, женщина с малолетним сыном. Тот взахлеб рассказывает ей какую-то историю из своей недолгой жизни, столь важную для него, что отголоски его звонкого голоса раздаются в дальних уголках двора. Мать слушает его с такой ласковой, наполненной теплотой материнской любви улыбкой, которая только и является тем единственным и самым главным украшением женщины.

Из черной пасти подвального отверстия один за другим вылезли четыре подростка. Пятый, все еще находящийся в подвале, подает им боевую амуницию — деревянные сабли, винтовки и даже одну самую настоящую армейскую каску. Остальные помогают ему вылезти и, нацепив нехитрое снаряжение, они вместе несутся в соседний двор, где у них начинается еще одна битва в беспощадной войне против соседских мальчишек.

Мимо прошла молодая пара, нежно держась за руки и о кое-чем воркующих друг с другом. В руках девушка несет небольшой букет, бережно прижимая его к самому сердцу, а парень деловито рассказывает ей какую-то, вероятно необычайно интересную и веселую историю. Девушка мило улыбается, слушая своего кавалера, а тот, едва они скрываются за густой листвой растущих деревьев, оглядывается вокруг, ищя взглядом ненужных свидетелей, и быстро целует свою избранницу в щеку, заставляя залиться ту нежно-розовым румянцем девственного смущения.

В открывшейся балконной двери появляется коренастый широкоплечий мужчина, только что вернувшийся с завода после ночной смены. Плотно позавтракав приготовленными заботливой женой блюдами, он закурил и, облокотившись на край балконного парапета, кинул свой хмурый уставший взгляд на залитый солнцем двор. Его серые, глубоко посаженные глаза равнодушно смотрят в одну точку, а лицо стягивает напряженная маска озабоченности выполнением спущенного сверху коллективного плана.

В самом дальнем углу двора, спрятавшись от солнца в раскидистом кустарнике, на лавочке сидят несколько ветхих старушек. Бдительно зыркая по сторонам, они беспрестанно что-то обсуждают, комментируя происходящие вокруг события, разбирая по косточкам своих знакомых или просто случайных прохожих и ностальгично вспоминая прошедшую жизнь. К подъезду подъезжает машина, и одна из старушек необычайно быстро всккакивает с лавочки, радостно обнимая приехавших к ней внуков, и они вместе уходят в квартиру, провожаемые завистливыми взглядами оставшихся товарок.

Занавески одного из окон еле заметно колыхнулись, и в нем несмело показалось обветшалое от старости лицо пожилой женщины. На нем явственно оставил свою полосу шрам отчаяния недавней смерти ее супруга. Ее пожелтевшая кожа испещрена глубокими бороздами частых морщин, а в потухшем взгляде глаз, скорбно смотрящих из-под траурного платка, слышится гнетущий погребальный марш и безразличие перед скорым приходом неизбежного…

Кажется, совсем чуть-чуть Макс наблюдал за происходящем, выхватив всего пару секунд из жизни.

Его внимание привлек переливистый звон телефона, раздавшийся из прихожей.

— Алло… — донеслись до Макса обрывки фраз Алены, поднявшей трубку. — Привет, мам… да, все нормально… а у тебя как… да, умер… Высоцкий… да, на похоронах была… очень много народу, тысячи человек… так, ничего, следим за олимпиадой… с кем, с кем, неважно с кем… нет, хороший… из будущего… он хороший… нет, с головой вроде в порядке… не улетит… не поматросит… потом все расскажу… ну пока, целую…

Следом раздался нетерпеливый голос девушки.

— Что ты там, опять уснул? — зашла Алена в комнату. — Давай пошли уже, так всю жизнь дома просидеть можно.

Макс вышел вслед за ней в прихожую. Там девушка сунула ему в руку пластиковый пакет, набитый чем-то мягким.

— Что это? — заглянул Макс в него.

— Что надо, — ответила ему девушка, нетерпеливо выталкивая того на лестничную площадку. — Купаться идем, на пруд.

Они шли по узкому московскому переулку, окруженному одноэтажными домами старинной постройки, соседствующими с советским многоэтажным новостроем.

Девушка, по своему обыкновению, не умолкала не на минуту. Казалось, что в ней скопилось так много новостей, историй и сплетен, что если она не выплеснет их разом, то лопнет от их скопления.

— Ты представляешь, — взахлеб говорила она, — ты идешь по улицам старинного города. Именно здесь творилась история России, может быть по этой улочке, бывшей когда-то огромной дорогой, шли в походы древние дружины. А вон в там сквере может быть бывали русские мыслители, ищущие вдохновения. И может быть именно здесь прогуливались русские поэты и писатели, ведомые своей музой. Здесь все пропитано историей, ты чувствуешь это?

— Ага, — вежливо ответил Макс, стараясь не вступать с девушкой в спор.

— А вот дом-музей Чехова, — показала Алена на красное двухэтажное здание, в сравнении с многоэтажным соседом, кажущееся совсем крохотным. — А вон там Кудринская высотка, — девушка махнула рукой в сторону гигантского исполина сталинской высотки. — А вон там, — кивнула она в сторону возвышающегося за зданиями купола, — московский планетарий, — и, видя длинную цепочку очереди к его входу, со вздохом продолжила, — но мы в него не попадем.

Они шли по улице, все дальше отдаляясь от ближайшей станции метро.

— Мы что, идем плавать в Патриаршем пруде? — спросил у Алены Макс.

— Какой еще Патриарший пруд, ты в своем уме? — недовольно ответила ему девушка. — Мы идем к остановке, так доехать проще.

Доехав на автобусе до нужной им остановки, они вышли в тихом уютном месте, окруженном со всех сторон лесным массивом. Лишь вдалеке из голов зеленых исполинов показывались крыши многоэтажек.

— А мы вообще где? — спросил Макс с интересом оглядывая незнакомую местность.

— Где, где, в Москве! — язвительно ответила ему Алена и, задумчиво поглядев куда-то в сторону, мечтательно вздохнула. — А вон там роддом.

— Ну нам точно не туда, — проговорил Макс.

Алена резко повернулась и махнула рукой в сторону лесного массива.

— Нам туда, — сказала она, быстро шагая впереди Макса.

Тот, стараясь не отставать, пошел следом за ней.

Они шли по земляной дорожке, тонкой змеей вьющейся сквозь плотную стену густо засаженного разнолесья, пока не вышли на широкую асфальтовую дорожку.

Алена быстро оглянулась вокруг, найдя небольшую кабинку с изображенным на нем силуэтом женщины.

— Жди меня здесь, — бросила она Максу, убегая.

Тот посмотрел ей в след, пока девушка не скрылась в дверях кабинки, и от нечего делать сорвал с ветки березы листик, тут же смяв его в своих руках. Невдалеке от Макса стояла скамейка и он подошел к ней, по старой привычке сев на спинку и положив ноги на сиденье.

Мимо изредка проходили люди. С беззаботными счастливыми лицами они прогуливались по лесопарку. Пронеслись двое полуголых мальчишек с темно-коричневой, как у какого-нибудь мулата кожей. Вдали, почти на самом концу аллеи виднелась белая коробка киоска «Союзпечати», а возле нее толпилась целая стая голубей, жадно клюющих семечки, кинутые каким-нибудь сердобольным человеком.

Макс уставился в землю. Прямо возле ножки скамейки расположился небольшой муравейник с его трудолюбивыми обитателями. Макс заметил зеленую гусеницу, пытающуюся залезть ему на кроссовок и ловким движением ноги скинул ее прямо в центр муравейника. Он с интересом наблюдал как муравьи облепили свернувшуюся кольцом гусеницу и дружно тащили ее в один из своих подземных амбаров, как резкий негодующий возглас отвлек его внимание:

— Что ж ты, нахальник, своими ботами прямо на скамейку залез? — угрожающе помахивая клюкой верещала старушка, стоявшая прямо перед Максом.

Тот было огрызнулся, советуя ей не лезть не в свое дело и идти по своим делам, но старушка заверещала еще сильнее.

— На вас, иродов, скамеек не напасешься, все загадите, а ну встань и сядь как человек, а не как скотина.

Макс вновь предложил ей не лезть не в свое дело и уйти в каком-нибудь направлении, только подальше от него, и даже уже было открыл рот, чтобы определить конечное место ее назначения, как грубый голос прервал его:

— Не спорь со старшими, уважай возраст, — сделал замечание мимо проходивший мужчина. — Слушай что тебе говорят, а то леща получишь.

От его слов и, главное, наставнического тона Макс мгновенно закипел и уже откинул пакет с вещами и крепко сжал кулак, чтобы дать мужику в зубы, но молнией промелькнувшая мысль охладила весь его пыл. «Это ведь Советский Союз, за такое здесь действительно огрести можно» подумал он.

Макс спрыгнул со скамейки и демонстративно отвернулся спиной к своим недавним собеседникам.

Навстречу ему вприпрыжку бежала Алена.

— Ну все, пошли дальше, — взяв Макса за руку весело сказала она.

Они дошли до конца аллеи и им открылся вид на огромный пруд. На грязно-белом песке пляжа расположились длинные ряды лежаков с отдыхающими. После жарких и душных городских улиц придти сюда было неимоверно приятно.

Алена взяла пакет из рук Макса и, попросив найти свободные лежаки, удалилась в кабинку для переодевания. Жарко пекло солнце. Макс приложил ладонь ко лбу, защищая глаза от его ярких лучей, и осмотрел пляж.

Кажется сюда пришли спасаться от жары сотни людей. Невдалеке от Макса на лежаках, стоящих рядом друг с другом, собирала свои вещи, готовясь уходить, супружеская пара. Они были как два бегемота, такие же толстые и с отвратительно свисающими складками жира, особенно противно выделяющимися на теле, когда они сидели. «Как же можно так не следить за собой?» неприязненно осматривая пару подумал Макс. Он подошел ближе, подождал когда они уйдут и уже было хотел было занять оба лежака, но посмотрев тут же передумал. Деревянная крашенная поверхность сверкала лужей оставленного на ней пота.

Макс брезгливо поморщился и поспешно отошел от места лежки двух гиппопотамов.

Он прошел вдоль рядов, ищя глазами свободные места. Так ничего и не найдя, он, тяжело вздохнув, встал в тени спасательной будки, дожидаясь Алену.

— Молодой человек! — окликнул Макса чей-то голос.

Он обернулся. Возле подъехавшей грузовой машины стояли два человека.

— Молодой человек, — повторил один из них, увидев что привлек внимание Макса, — вы все равно стоите без дела, а у нас машина скоро уезжает. Помогите нам ее разгрузить.

Макс подошел к машине.

Водитель откинул борт и Макс увидел, что в кузове лежит несколько десятков собранных стопками пляжных лежаков.

— Вот, привезли, а машину уже гнать срочно надо — начальство напирает, Олимпиада, — кряхтя сказал водитель, залезая на кузов автомобиля и пододвигая к краю первую стопку.

Макс с молодым мужчиной, оказавшимся спасателем, приняли лежаки и аккуратно сгрузили их на землю. Потом еще и еще раз, пока кузов не оказался совершенно пустым.

— Ну все, поехал я, времени в обрез, — сказал водитель, быстро спрыгивая на землю и уезжая в неизвестном направлении.

— А расставить их не надо? — спросил Макс у спасателя, когда они перенести лежаки к его будке.

— Не надо, — небрежно махнул рукой тот, — сами возьмут кому надо и расставят.

— Тогда я возьму два, — забирая два лежака сказал Макс вслед спасателю, уже поднявшемуся к себе в будку.

Макс поставил лежаки недалеко от берега и сев на них, стал дожидаться Алену.

— А вот и я, — раздался за его спиной звонкий девичий голос.

Макс обернулся. Девушка вытащила из пакета два белых покрывала, постелив их на деревянные поверхности лежаков и, сладко потягиваясь, растянулась на одном из них. Макс быстро разделся и занял второй.

— Хорошо здесь, — промурлыкала Алена, томно закрывая глаза.

— Ага, — Макс раскинул руки в сторону, щуря глаза от нестерпимо пялящего солнца. — Надо было солнечные очки взять.

Алена ему ничего не ответила — разомлев на солнце, она подложила одну руку себе под голову, и лишь еле заметная улыбка блуждала на ее довольном лице. Макс невольно залюбовался девушкой. Ее налитыми, плотно обтянутыми купальником грудями, хрупкими девичьими бедрами и точеными ногами.

— Пойдем купаться, — сказал Макс, слегка коснувшись руки девушки.

Алена повернула голову набок, слегка улыбнулась и, лениво поднявшись, ответила:

— Ну, пойдем, а потом кремом намажемся.

Они подошли к самому краю берега. Девушка осторожно потрогала воду ногой.

— Теплая, — довольно произнесла она, идя по прибрежному илу.

Макс пошел вслед за ней.

— Посторонись! — раздался звонкий детский голос, и с находящейся неподалеку вышки прыгнул мальчишка.

Невдалеке отсюда, на мелководье, весело резвилась куча мальчишек и девчонок. Тучи искрящихся на солнце брызг и детский смех — нет зрелища более прекрасного и веселого в жаркий летний денек у берега какого-нибудь водоема.

Макс, следуя примеру мальчишки, забрался на двухметровую вышку для прыжков в воду. Едва забравшись, он прыгнул к Алене, обдав ту целым снопом водяных брызг.

— Что ты делаешь? — обиженно произнесла девушка, хлопая своей рукой по воде и пуская на Макса большую волну.

Девушка демонстративно отвернулась. Макс осторожно подошел к ней, обняв ее сзади. Алена повернулась и, заглянув ему в глаза, положила свои руки на торс Макса. Тот, довольно хмыкнув, стал спускаться руками к бедрам девушки.

— Здесь же дети! — возмущенно воскликнула Алена, ловко ускользая из его объятий и уплывая к середине озера.

Отплыв на десяток метров, она обернулась и игриво взглянув на Макса, весело крикнула:

— Догоняй!

Макс пошел за ней по дну до тех пор, пока вода не оказалась ему по шею — он умел плавать не очень хорошо, и поэтому редко решался совершать такие длительные заплывы. Тем не менее, он поплыл.

И долго они еще плавали и веселились, пока, полностью опустошенные, не вернулись к берегу.

— И как вот я дойду? — надув губы, сказала Алена, кивая на прибрежный ил.

Макс ловко поднял девушку на руки и аккуратно ступая по илу, вынес ее на берег. Та, с благодарность, звонко поцеловала его в мокрую щеку.

Полностью изможденные, они развалились на лежаках.

— Все, надо натереться кремом и загорать, — немного отдохнув проговорила девушка.

Вытащив из пакета пластиковую бутылочку она протянула ее Максу.

— Держи вот, только тщательней натирай, — требовательно сказала Алена.

Тот с трудом открыл засохшую пробку и выдавил немного крема себе на ладонь. Коснувшись шелковистой кожи девушки, он стал медленными круговыми движениями натирать ее живот, грудь и ноги. Алена, нежно улыбаясь, смотрела Максу прямо в глаза, она маняще облизнула чуть приоткрытые губы, а ее налитая от возбуждения грудь мерно поднималась в такт дыханию.

Макс старательно натирал слегка приподнятую и согнутую в колене ногу девушки. Алена, едва заметно коснувшись, ласково провела своей ладошкой по его торсу. Отдыхающая на соседнем лежаке толстая, лоснящаяся жиром женщина, бросила на них уничижительный взгляд и с презрением отвернулась — для нее подобные отношения были непозволительной роскошью и слишком недоступной мечтой.

— Теперь я тебя, — сказала Алена, забирая у Макса бутылочку с кремом.

Макс, сально улыбаясь, улегся на лежак, подложив руки под голову и совершенно открыто рассматривая полуобнаженную фигуру девушки.

Алена нежно водила руками по его телу. Она почти вплотную, едва ли не касаясь, приблизилась к нему. Макс чувствовал ее горячее возбужденное дыхание у себя на щеке. Девушка особенно долго натирала его торс, с легким нажимом спускаясь все ниже.

Макс, чтобы не смущать девушку и окружающих своим состоянием, повернулся на живот. Алена натерла ему спину и, спрятав бутылочку в пакет, вернулась на свой лежак.

Так они долго лежали, смотря друг на друга и изредка переговариваясь, пока палящее солнце не прошло точку зенита.

— Пора вставать, скоро соревнования начнутся, — с ленивыми нотками в голосе произнесла Алена.

Макс, уже было задремавший, нехотя поднялся и они пошли к кабинке для переодевания.

— Жди меня здесь, — сказала Алена, забирая пакет с вещами из рук своего спутника.

Макс быстро оделся и теперь стоял возле кабинки, лениво оглядывая местность. Девушка одевалась слишком долго и в щель неплотно закрытой двери он увидел ее обнаженное тело. Та медленными движениями протирала свою грудь влажной губкой. Макс открыто любовался девушкой. Кажется та даже его заметила, и совершенно не спешила ускорять процесс гигиены, все более чувственно проводя губкой по своему телу. Обтерев живот, бедра и ноги, она оделась и вышла из кабинки с блестящими улыбающимися глазами глядя на Макса.

Взявшись за руки они пошли по лесопарку к остановке, тем же самым путем. Дойдя до остановки и встав в тени растущего неподалеку дерева, Алена нежно прислонилась спиной к Максу; тот обнял ее за плечи.

Скоро должен был подъехать автобус.

— Ух ты, Аленка, привет, — проходившая мимо девушка, завидев свою подругу, поприветствовала Алену.

— Привет, Марин, — сухо ответила та.

— А это ты с кем? — с интересом разглядывая Макса, спросила Марина.

— Мой гость, из будущего, мы сейчас на Олимпиаду идем. А ты сейчас куда? — совершенно без интереса, скорее из вежливости, спросила Алена.

— А-а-а… — протянула девушка, завистливо смотря на Макса, — а я тоже… тоже, в общем… ну пока.

— Пока, — помахала уходящей в след подруге Алена.

Макс тоже счел нужным пару раз махнуть ладонью девушке. Марина, отойдя на небольшое расстояние, заворачивая на перекрестке, обернулась, еще раз кинув на него свой долгий взгляд.

Алена, увидев ответный взгляд Макса, ревниво дернула того за локоть и потащила к только что подъехавшему автобусу.

Они доехали до стадиона «Динамо» и, пройдя на трибуны, заняли свои места.

На поле происходят последние приготовления к грядущему матчу. Судьи занимают свои места, игроки получают последние наставления от тренеров.

Волна зрителей, ищущих свои места постепенно стихает и все с нетерпением ждут начала матча. Ведущий представляет участников поединка. «В финальном матче за золотые награды в хоккее на траве среди женщин на олимпийском поле встречаются, — ведущий сделал театральную паузу, — команда Австрии и сборная команда Республики Зимбабве!»

На поле вышли хоккейные команды. Каждый игрок зная свое место, занимает места на четко обозначенных позициях. Судья готовиться разыграть мяч. По по одной из участниц каждой команды выходят к нему. Жесткий, бескомпромиссный взгляд в лицо конкурентке бросает девушка из команды Зимбабве. Она словно дает понять, что игра будет напряженной. Мяч разыгран, и зимбабвийки с ходу овладевают преимуществом. Игра австриек напоминает, скорее, плохую тренировку, чем оказание сопротивления африканкам.

Надо сказать, что гостьи, приехавшие с жаркого континента очень привычно чувствуют себя на поле. Стоящая в Москве неимоверная жара, вероятно, оказывается им на пользу. И хотя у себя в Африке они привыкли гонять мяч по сухой, выжженной пялящим солнцем траве, искусственный газон «Динамо» для них совсем не оказался помехой. Мастерски африканские девушки рассыпались по всему полю, блокируя противника и защищая свои ворота. Первый тайм — разведка сил противника, с чем мастерски справляются очаровательные представительницы черного континента.

Между прочим, хоть девушки и приехали из страны, находящейся в Южной Африке, все они — белокожие спортсменки. Отсутствие в команде негритянок ни коим разом не умаляет всех их достоинств, обыкновенно присущих молоденьким девушкам, занимающимся таким видом хоккея.

Зеленый хоккей, летний хоккей, — так называют хоккей на траве. Это очень древний вид спорта, его следы нашли у древних японцев, египтян, индейцев-ацтеков. Изображение спортсменов-хоккеистов нашли высеченными древней рукой зодчего на греческих статуях. Народ-основатель его неизвестен, но есть определенные доказательства, что травяной хоккей входил в программу Олимпийских игр античности.

Тогда, в глубине веков, люди считали, что женщинам на стадион вход запрещен, и все соревнования были исключительно мужскими. Шли века, представления о роли и месте женщины в обществе менялись, и Московская Олимпиада — это есть первые Игры современной эры, где проводятся соревнования по хоккею на траве среди женщин. До этого в нем соревновались лишь мужские сборные.

Включение в программу летних Игр женского хоккея не было большой неожиданностью — женские хоккейные секции давно требовали к себе внимания. И это внимание им было уделено в полной мере.

Что может быть прекрасней красоты женского тела? Молодая девушка, занимающаяся активным спортом всегда является объектом сосредоточенности любого нормального мужчины. Спортивная экипировка хоккея на траве продумана до мелочей — ничто не должно скрывать изящества спортивного тела. Футболка подчеркивает упругие девичьи груди, а короткая юбочка доказывает, что ничто не имеет никакого права скрывать те красивые и крепкие ножки, какие являются гордостью любой молоденькой спортсменки.

До конца первого тайма остается чуть более двух минут, и острого соперничества пока не получается. Обе команды все еще прощупывают друг друга, пытаясь угадать тактику соперниц. Тем не менее, зимбабвийские девушки уже уверенно контролируют игру, пресекая любые попытки прорваться к своим воротам и опасно контратакуя. Изредка, они делают вылазки на поле соперниц. Одна из таких вылазок приносит успех — применяя отвлекающий маневр, африканки прорываются к воротам соперниц. Зимбабвийки штурмуют ворота сборной Австрии и точным ударом загоняют гол в их ворота.

Трибуны взрываются радостным гулом. Безмерно радуясь собственному успеху, девушки со счастливыми улыбками бросаются поздравлять друг друга. Поцелуи, объятия и визги радости — кажется они совершенно забыли об игре.

— Ничего интересного здесь нет, — хмуро произнесла Алена, комментируя происходящее на поле.

Но игра продолжается, и пользуясь минутной эйфорией африканок австрийки прорываются к их воротам. Последние счастливые перегляды с подружками тут же сменяются жесткой слежкой за действиями противниц. Все африканские девушки без исключения, очень грамотно играют. Австрийкам просто нечего противопоставить сборной Зимбабве, и их атака оказывается разбитой наглухо.

Во время отражения атаки, одна из африканских девушек слегка задела клюшкой соперницу, и та кубарем покатилась по траве. Судья, увидев нарушение остановил игру. Ко все еще лежащей австрийке подбежали другие участницы команды. Та встала, поправляя задравшуюся юбку, знаком показывая судье что в порядке.

Теперь команде австриек пробивать штрафной удар. Мяч уже лежит на белой полосе разметки — штрафной будет из угловой позиции. Австрийская девушка наклоняется над мячом, готовясь нанести удар. Она напряженно смотрит то на мяч, то на ворота соперниц, прицеливаясь и концентрируясь. Ее тело напряжено, она прекрасно понимает что от успешного удара зависит результат. Она делает глубокий вздох, пытаясь справиться с волнением. Удар. Гол! Австрийки «распечатали» ворота соперниц! Теперь очередь радоваться спортсменкам-австрийкам. И они пользуются этим правом сполна.

Зимбабвийки словно преобразились после гола в свои ворота. Словно в них проснулась спортивная злость. Они резко идут в атаку, переводя игру на половину соперниц, и готовясь забить мяч, но финальная сирена оповещает об окончании первого тайма.

Летний хоккей близок к своему спортивному аналогу — хоккею с шайбой. Но, тем не менее, разительно отличается от него. В хоккее с шайбой слишком много борьбы, грубости, агрессии и даже ярости. В хоккее на траве все по другому — это мягкий, динамичный, зрелищный вид спорта, а молодые девушки привносят в него шарм и изящество. За тем как хоккеистки бросаются в атаку, пытаясь отнять спортивный снаряд друг у друга, можно следить бесконечно.

Перерыв заканчивается. Заметно посвежевшие зимбабвийки, раскрасневшиеся от бурного первого тайма, резво выбегают на поле. Становясь кругом, лицом друг к другу, и прогнувшись в пояснице, они скрещивают свои клюшки, крича на непонятном языке какую-то задорную речевку.

Алена, видя такое, по ее мнению, безобразие, гневным взглядом окинула Макса, с довольной улыбкой следящего за африканками.

Те, прокричав свою речевку, быстро разбежались по своим местам.

В принципе, все собравшиеся на трибунах зрители понимают, что зимбабвийская сборная намного сильнее австрийской. И сейчас всех интересует лишь один вопрос: насколько разгромным будет счет? Девушки Зимбабве, сокрушив сборные Польши, Чехословакии, СССР и Индии, морально подавили своих нынешних соперниц, и сегодняшняя игра для них — это всего лишь избиение заведомо слабого противника, как в мачте боксера-профессионала и юниора.

Звучит сигнал о начале второго тайма, и зимбабвийские девушки с первых секунд овладевают территориальным и игровым преимуществом. Свое намерение победить они твердо подтверждают уже на первых минутах. Откровенно слабая игра австриек им уже не помеха, и зимбабвийки приносят своим соперникам сюрприз за сюрпризом. С первых же минут игра переместилась на половину поля австрийской команды. В прямом смысле уничтожив соперника техникой, африканки забивают еще один мяч в ворота соперников. И вновь девушки с ритмично, в такт бегу колыхающимися грудями бросаются обнимать друг друга. Радости ихней нет предела.

Бесспорно, австрийки — не очень сильные соперники, и сопротивляются они скорее для виду. Но игра африканок, в прямом смысле, завораживает — хорошие скорости, выверенный пас, чутье. Все это и является составляющим того, что называется мастерством, которое они показывают сейчас на поле. Еще более странным будет звучать то, что их стране — всего несколько месяцев, у них нет даже национального флага. Еще весной этого года Зимбабве была колонией Британской империи. Московская Олимпиада — первая на которой участвуют спортсмены этой молодой страны. Всего несколько месяцев было у хоккеисток, чтобы отточить свое мастерство перед Играми, и сейчас они его, впрочем, успешно доказали.

Сыгранность зимбабвийской команды на лицо — в ней каждая девушка знает свое место, и с успехом использует свое положение. Австрийки пытаются делать редкие попытки прорваться на половину поля соперников, но все они пресекаются еще на стадии зарождения. Уверенная и острая игра зимбабвийской сборной подавляет боевой дух австриек. Большое количество технического брака и отсутствие хороших ударов со стороны австриек делает тех слишком легкой добычей. Вот, кажется, их что-то воодушевило и они идут в атаку. Но нет, — краткий атакующий порыв австриек мгновенно гасится африканками.

Австрийки уже полностью опустили руки и практически беспрепятственно пропускают соперников к своим воротам. Европейки не демонстрируют изобретательности в построении своих атак и любые попытки исправить положение все чаще сводятся к индивидуальным действиям. Девушки Зимбабве облепили ворота соперниц, не обращая никакого внимания на их сопротивление. Играя как кошка с мышкой, африканки передают мяч друг другу, усыпляя бдительность австриек, это полный провал австрийской защиты. Следует снайперский удар. ГОЛ! Еще один мяч в воротах австрийской сборной!

Взрыв восторга сопровождает этот удар. И финальная сирена оповещает об окончании матча. Сокрушительную, ошеломляющую победу одержали прекрасные «дочери Зимбабве»! Счастьем светятся глаза зимбабвийских болельщиков, слезы радости искряться на лицах девушек, когда каждой из них вручают золотую медаль Москвы. Нежно прижимают они к себе плюшевого Мишку — талисман столь значимой для них победы, а их болельщики неистово скандируют древнюю песню воинов Зулу.

Соревнования завершены и Макс, еще раз прогоняя в памяти приятные воспоминания борющихся за мяч спортсменок, вышел из ворот стадиона. Рядом, раскрасневшаяся от гнева, шла Алена.

— Ты, ты… — захлебываясь от негодования говорила девушка, — я видела как ты смотрел на этих… хоккеисток! Чуть ли не под юбку им лез!!

Макс непонимающе посмотрел на девушку.

Алена шла чуть поодаль от него, недовольно скрестив руки на груди и с гневом смотря вперед.

Макс шел за ней, не зная что ответить.

— Хочешь мороженого? — спросил Макс, завидев невдалеке мороженный киоск.

Девушка заколебалась.

— Нет! — резко ответила она поначалу, но тут же передумала. — Ладно неси, только быстро.

Макс добежал до киоска и вернулся с двумя эскимо в густо покрытых инеем обертках.

— Хоть какой-то прок от тебя, — ворчливо произнесла девушка, резко выхватывая из рук Макса мороженное.

Домой они добрались практически не общаясь между собой. Лишь изредка Алена отвечала на предложения Макса короткими односложными фразами.

Зайдя в квартиру, девушка тут же ускользнула в ванну. Макс, взяв в руки газету, лениво пробежал глазами длинные заголовки. В общем, ничего интересного для него в ней напечатано не было — продолжительные хвалебные речи партийному руководству, благодаря которому идет резкий рост промышленности и сельского хозяйства, отчеты о вводах в эксплуатацию новых жилых микрорайонов, с неизменной раздачей квартир нуждающимся, да краткие сводки с передовой холодной войны. Внимание Макса привлекла программа радиопередач, в это время как раз музыкальную передавали передачу по заявкам радиослушателей.

«Интересно, что слушают в Советском Союзе?» подумал Макс.

Он принес из прихожей замеченную им еще ранее радиоточку и с удивлением уставился на незнакомый штепсель, с плоскими выводными контактами.

Вытирая мокрые волосы полотенцем, в комнату вошла Алена.

— Что ты крутишь ее как обезьяна очки? — колюче произнесла она. — Розетка радиоточки в прихожей.

Она выхватила репродуктор и вскоре из прихожей донеслась шипящая музыка.

— У вас, наверное, в будущем даже до этого не доросли, да? — сказала Алена, входя в комнату.

На руках она держала своего кота, нежно прижимая его к лицу. Макс встал с кресла, подходя к девушке ближе. Кот, видя намерения Макса угрожающе зашипел.

— Вот, хоть один нормальный мужчина в доме есть, — произнесла девушка, ласково целуя кота в морду. — Не кастрированный, — хвастливо продолжила она и, бросив через плечо «Я спать», ушла в свою комнату.

Макс развалился на софе, долго слушая доносящиеся до него тихие звуки музыки и низкий приятный тембр ведущего. Уже почти задремав, до него донеслись торжественные звуки гимна Советского Союза. Значит уже полночь. С последними нотами гимна в квартире воцарилась кромешная тишина…