Дневник Кристиана Венаторес.

Все началось намного раньше, чем я это осознал. Сперва, милая девушка с медовыми глазами и сумасшедшей улыбкой, казалась мне наивной и разбалованной. Но чем больше я узнавал её, тем глубже идея о том, что она должна быть моей и только проникала в мой мозг. Тот день, когда этот инфантильный паренек, свалил к своему отцу, даже не проведя Кальмию, до её машины стал фатальным. До этого, я просто отказывался с ней сближаться, ведь она могла увидеть во мне что-то больше чем обычного призрака, а это не помогло бы мне наконец уйти из этого долбаного мира, в котором я был ничем уже около ста лет. Тот день когда её чуть не изнасиловали, заставил меня почувствовать то, чего я не чувствовал уже очень давно. Ненависть и отвращение к самому себе. Я звал на помощь, понимая что никто не услышит меня, я стал противен сам себе. Тогда появился тот еще не знакомый мужчина с тростью. Мог поспорить, что он говорил мне, хотя не должен был меня видеть.

— Из-за таких как ты, вечные проблемы. — Недовольно произнес он, глядя прямо на меня. Я замер уставившись на седовласого мужчину с зелеными глазами. Но он прошел сквозь меня.

В этот момент я был настолько зол, что не мог совладать с собой. Я сорвался на Кальмию, упрекая её в её же внешнем виде. Но в этом все не было её вины. Мне просто тяжело было это признать. Я свалил от неё, как только убедился что она дома. Пытаясь с ней поговорить, все стало только хуже, я никогда не был коммуникабельным человеком. И если честно, мне всегда было на это похер. Понемногу я начал раскрываться ей, и она меня принимала. Читая дневник Морена, она не делала поспешных выводов, но я видел, как меняется она, после прочтения этой грязи. Почему-то дневник моего братца умалчивал о хороших поступках совершенных мною. Например, я спас девушку от позора. Ей было двадцать три, а она была девственницей. Я любезно помог ей избавиться от такого изъяна. Я ухмыльнулся от этой мысли, но сразу же разозлился, потому что убил бы того, кто поступил бы так с Кальмией.

Дни летели, и я не мог уже не приходить к ней в комнату, пока она спит. Как только она засыпала, я садился в кресло напротив её кровати, и смотрел на ангелочка, который приоткрыв пухлые губы, нежно посапывает. Я удивился, от мысли, что никогда не видел, как спит девушка. Да, я трахал много женщин, но никогда не позволял им остаться на ночь, и уж тем более ночевать в моей кровати.

Тот день, когда Кальмия узнала о моём младшем брате, разозлил меня. Глупый поступок, глупой девчонки. Она видела, что я, не хочу это обсуждать, но все равно всунула нос туда, куда бы ей не следовало. Когда я увидел фотографию на её телефоне, который она уронила к моим ногам, и её испуганное лицо. Я уже представил, сколько скоропостижных выводов она сделала. Кальмия — начинала меня по настоящему бесить. Если бы я был живой, уже давно запрокинул бы её тельце на колено, и хорошенько отшлепал по её упругой попке. Но все же мне пришлось рассказать ей правду. Если бы я этого не сделал, она могла бы отказаться от помощи мне. Я был действительно удивлен, что она не осуждала меня, а наоборот, она плакала. Она плакала из жалости, которую я так ненавидел. Но потом я понял, что она прочувствовала все то, что прочувствовал я. И мне стало совестно. Что бы вы понимали, Кристиан и совестно никогда не употребляется в одном предложении, как я уже говорил, мне всегда было похер.

На следующий день, Кальмия собиралась на встречу со своими друзьями. Она любезно предложила мне присоединиться к ней. Мой демон ликовал, когда я понял, что не один я нуждаюсь в обществе этого ангела. Если бы даже она не пригласила, я бы пришел, как только услышал имя Гомика или как там его Фломиника. Пока они общались, я искренне смеялся, над историей когда добрая душа Кальмия и её подруга бестия — Молли притащили в дом скунса. Это такая маленькая крупица о ней, но я улыбался, просто смотря на лицо ангела, который звонко хохотал. Гноминик конечно прокомментировал этот эпизод «Как можно перепутать скунса с барсуком?» Вот что за долбаёб? Я фыркнул слишком громко, и Кальмия это заметила. Когда уже встреча подходила к концу, и этот не до мужик обнял её, притягивая к себе, я помрачнел. Заметив, как ресницы Кальмии затрепетали, а щечки покраснели, я разозлился. С мрачным взглядом я смотрел, как эти гадкие ручонки Доминика вцепились в неё.

— Кристиан. — Выдохнула она, с благоговением.

И вот в этот момент я понял что пропал. Эта женщина жаждет меня так же, как жажду её я. Я видел исказившееся лицо Фломиника, и шок на лице моей девочки. Но мне было достаточно одного только моего имени, слетевшего с её губ, что бы понять, как жадно я хочу в них впиться.

Молли упоминала о выставке греческих артефактов. Мне нужно было искать возможность вернуться в этот мир, полноценным мужчиной, со стоячим членом. Выставка действительно проходила в музее, и на ней было много чего. Но все же история одной из экспозиций, привлекла моё внимание. Тот, кто рассказывал об этом, был уже знаком мне. Старик с тростью, тот который спас Кальмию. Сейчас распинался перед неблагодарными слушателями.

— Одной из теорий возникновения людей, в греческой мифологии, является создание людей из глины. — Вот именно после этих слов я не сводил взгляда с тогда еще незнакомого старичка. Он долго рассказывал историю, и о том, что даже древний Египет переплетается с древней Грецией. И о том, как связанны истории двух разных миров. В конце он задал вопрос. — Возможно вас заинтересовало что-то из мною сказанного? — Он улыбался, и смотрел на присутствующих. Я сделал шаг вперед, и старик обернулся, но очень быстро провел взглядом по публике, не акцентируя на мне внимания.

— Вы можете воскресить того, кто уже мертв, с помощью этой хрени? — Спросил я. Не знаю, чего я ожидал. Старик хлопнул в ладони и улыбнулся.

— Ну раз вопросов нет, тогда пройдемте дальше.

Однажды я спросил у Кальмии историю про Исиду и Осириса. Старик был прав, член Осириса сделали из глины. Кальмия тогда подшучивала по поводу того, что я не слышал ничего после слова член. Так и было, но по другой причине. Конечно, половина меня хотела, что бы её ротик употребил «Кристиан я хочу твой член» в одном предложении. Но для начала мне нужно найти способ вернуться обратно.

Во время посещения Сербии, я просто сошел с ума. Саймон как предполагается мой внук, был полной копией моего брата Саймона. Если бы только глаза у него были карие, я бы подумал что предо мной стоит мой брат. Я чувствовал, что все подходит к концу. Что скоро все выясниться. Но почему-то мне уже было плевать на то, что случилось с любовью всей моей жизни. И не зря. Я видел, что происходило с Кальмией, пока мы летели обратно. Она что-то скрывала, и меня это бесило. Но то что она рассказала, когда я надвил на неё просто выбило меня из этого мира. Я разозлился, и стал орать на неё, обвинять во лжи. То как она трясущимися ручками разложила два листа на паркете, и вскочила с него.

— Пошел ты! — Было последним, что она сказала мне.

Я просто стоял и читал, но не мог понять, что написано. Я отказывался верить. Диана — любовь всей моей жизни сбежала с моим уродцем братом. Проклиная всю вселенную, я еще долго простоял не двигаясь. Я слышал всхлипы моего ангела, но мне сейчас было не до неё. Вся моя семья погибла, из-за этого урода. Социопат с психическими отклонениями — вот так я опишу своего брата. Когда же я успокоился, то вошел в ванную, где сидя на плитке, всхлипывала Кальмия. Я почесал затылок.

— Прости меня me angel. Это тяжело было принять. — Мой тон был умоляющим. Но на как будто меня не слышала. Я подумал, что она не хочет сейчас говорить со мной. Я бы вообще послал на хуй, после такого.

На следующий день, когда она проснулась лежа на кафеле. Я всю ночь простоял над ней. Она снова прошла прямо сквозь меня. Я стал ходить за ней, умоляя выслушать. Как в воду опущенная, она бродила по квартире. Я серьезно думал, что она просто обиделась. Но мои подозрения быстро развеялись, когда она стала подпрыгивать при каждом шорохе, и бежать на звук. Она перестала меня видеть. Её родители приехали без предупреждения. Она явно не их желала увидеть. Она рыдала, обнимая маму. А до меня наконец дошло полностью, что она меня не видит. И как только я это осознал, то понял в чем была загвоздка, на её шее больше не висел кулон Исиды, который она носила не снимая. Обойдя дом, я понял, что она его выбросила. Она когда-то упоминала, что он защищал от духов. Но он скорее, показывал этих самых духов или призраков либо приведений, называйте, как хотите, таких как я. Еще неделю я наблюдал, как огонь и надежда угасает в этим медовых глазах. Я не выдержал. Не могу на это смотреть.

Посетив музей, в котором последний раз видел старика. Чудом мне удалось узнать его адрес. Оказывается он почетный человек в этом музее, и информация о нём висит в холле. Так я и попал в его дом, больше похожий на Помпеи. Старик сидел у камина с сигарой и стаканом виски. Он смотрел на меня или сквозь меня с приторной улыбочкой. Он не говорил и я молчал. Не понимая, видит он меня либо нет. Но я должен был попытаться. Вздохнув я начал как настоящий джентльмен.

— Старик, мне нужна твоя помощь. — Начал я грубым голосом. Это все потому что уже несколько недель не говорил. Старик сделал глоток виски. — Послушай ты, мешок с прахом, я знаю что ты меня видишь. Мне сука нужна твоя помощь! И ты мне её окажешь! — Сорвался я. Старик беззвучно рассмеялся, пряча губы за стаканом. Он меня видит отлично. Я вздохнул со стоном. — Ладно, пожалуйста, помоги мне. — Я покосился на него. Он сделал еще один медлительный глоток, и отставил стакан, облизывая уголки губ, он покрутил странный перстень на среднем пальце.

— Я так понимаю, девушка снова попала в беду из-за тебя, и я должен помочь её спасти? — Старик заговорил, и насмешка смешанная с раздражением отобразилась в её глазах. Я вздохнул от счастья, что не все потеряно.

— Я её люблю. Влюбился как подросток, который не разу не трахалася. — Простонал я, потирая ладонями лицо. Старик расхохотался старческим смехом.

— Мне нравиться твоя искренность парень. — Признался он с легкой улыбкой. — А она тебя любит? — Тут же спросил он, с каким-то странным взглядом. Я поджал губы, и мне стало жутко.

— Не знаю. Я никогда не позволял ей приблизиться к себе достаточно близко. — Я вздохнул, усаживаясь в соседнее кресло. — Потому что я…

— Мертв. — Подытожил старик, с пониманием посмотрев на меня. Я кивнул с глотнул. — И ты хочешь что бы я помог тебе восстать из мертвых? — Он забавлялся. Я же был напряжен как струна.

— Да. — Прошептал я. — А ты можешь? — Я взглянул на него одним глазом. Старик хохотнул, положив руку на живот.

— Я уже стар, приятель. — Улыбался он. Я закатил глаза.

— Тебя смерть посрать отпустила, это понятно. — Проворчал я. Старик расхохотался.

— Ты мне нравишься. — Признался он, проницательно смотря на меня. Я прочистил горло.

— Кристиан. Кристиан Венаторес. — Представился я. Старик ухмыльнулся.

— Генри. — Представился он. Он потер ладони о дорогие брюки, и с улыбкой посмотрел на меня. — Так вот Кристиан, что я скажу тебе. — Он многозначительно посмотрел на меня, выдерживая театральную паузу. — Миру давно нужен такой как ты. Когда вернешься, задашь им всем жару. — Генри подмигнул. И я почувствовал надежду.

В общем, мы договорились, что пока Генри готовит все необходимое, я буду помогать ему с мелкими делами. Что-то послушать, что-то поискать. Легче простого для такого как я. Два месяца пролетели незаметно. Самым сложным было воссоздать моё тело из глины. Я хотел, что бы оно было такое, как и при жизни. И к моему счастью, когда-то я позировал одному скульптору, совершенно обнаженным. Скульптуру пришлось украсть. Но оказывается для Генри, похитить что-то из поместья было плевым делом. У него столько знакомых, что ахренеть можно. Ровно в тот день, когда мы собирались, наконец, воскресить меня, к дому подъехала машина Молли. Я же застыл когда увидел моего ангела. Она улыбалась, но кто как не я, мог сказать, что эта улыбка «Отвалите от меня. И хватит лезть, в мою душу» Молли пошла, относить пирог на кухню. А вот я смотрел на своего ангела. Генри откашлялся, привлекая моё внимание. Он не понимал, почему я так вылупился. Но тут я понял, что Генри не знал, в кого же я влюблен.

— Генри, это она. — Сказал я, когда он отошел на безопасное расстояние. Брови Генри поползли вверх.

— Кальмия, девушка в которую ты влюблен? — Он прошептал еле слышно. Я кивнул. — Господи. — Он потер лоб.

— Я сойду блядь с ума, если ты меня не вернешь! — Прорычал я, злясь на себя, за то что не могу быть рядом с ней.

— Может мне сказать ей? — Прошептал Генри. Я покачал головой.

— Если ничего не выйдет… В общем я не хочу что бы она жила надеждой. — Вздохнул я, запрокинув голову. Генри с сожалением посмотрел на меня.

— Как скажешь. — Печально согласился он.

— С кем вы говорите? — Послышался подозрительный голосок моего ангелочка. Я просто смотрел на неё, не в состоянии отвести взгляда.

Генри наплел какую-то ерунду о том, что он продвинутый дедушка, и он говорил с её матерью. Что ж, Генри тот еще тип. Разочарование, с которым уехала Кальмия, разрывало меня на части. В тот день у нас ничего не вышло. И я был рад, что попросил Генри ничего не говорить Кальмии. Никто не знал в чем причина. Генри ссылался на глину, я же на его некомпетентность.

День рождение Молли, было тем моментом, когда я хотел просто исчезнуть. Кальмия — как настоящая подруга присутствовала на нем. Я видел как Дэвид — парень Молли прискакал к ней с огромным букетом роз и браслетом. Кальмия была искренне рада за подругу, но я видел печаль в её глазах. Господи, если все получиться, я буду ей слать розы каждый день, огромными букетами, нет! Два раза в день! Когда я увидел, как Дэвид навязывает Кальмии своего дружка, он моментально перестал мне нравиться. Я попросил Генри все уладить, и он так и сделал.

Пока Генри искал разгадку, он был просто помешан. Мне иногда приходилось напоминать ему, о том, что бы он поел. «Если ты склеишь ласты прежде, чем я воскресну, я найду тебя на том свете, и превращу твою жизнь в ад» Он посмеивался, но иногда говорил что, тронут моей заботой. В перерывах от заданий Генри, я приглядывал за Кальмией, которая буквально увядала на глазах. И виной всему я. Заметив, что она ищет место моего захоронения, мне стало тошно. Я еще раз напомнил старику, что ему стоит поторопиться. Мы пробовали с ним еще раз, но ничего не вышло. Генри говорил, что чего-то не хватает.

Тот день, когда Кальмия положила цветы к братской могиле, в которой я был похоронен, я стоял в ужасе. Блядь. Ты не должна этого делать, детка.

— Привет Кристиан. — Начала она искаженным голосом. О того как она произнесла моё имя стало не по себе, я уже забыл когда она произносила его в последний раз. Надпись на камне будто смеялась надо мной. — Не знаю, слышишь ли ты меня, и помнишь ли все еще меня. Но я по тебе скучаю. — Её голос задрожал, а слезы покатились по щекам.

— Я здесь милая. — Прохрипел я.

— Помнишь как я обещала что приеду к тебе на могилу и положу цветы? — Она усмехнулась сквозь слезы. Я зажмурился.

— Помню. — Проскрежетал я, хотя знал, что она меня не слышит.

— Ты бы мог сказать, где похоронен. Я неделю искала это место. — Я усмехнулся. Её нижняя губа дрожала, напоминая о том, что скоро начнется истерика. — Я обещала что ты останешься в моей жизни лишь тенью, и я буду вспоминать о тебе с улыбкой. Я соврала. — Её голос исказило.

— Плохая девочка. Но в этот раз прощаю твою ложь. — Усмехнулся я.

— Я знаю, что сейчас бы ты остро пошутил. Но я все равно договорю. Я хочу что бы ты знал… — Её глаза налились слезами. А я напрягся, не зная что она хочет сказать. — Я черт возьми, люблю тебя!!! Ты унес мое сердце вместе с собой. Оно твое. Полностью. — Она вытерла тыльной стороной ладони слезы, и улыбнулась сквозь боль.

— Я люблю тебя me angel.

Как только я произнес эти слова, меня выкинуло из того места. И я очутился в глиняной ловушке, без возможности двигаться. Приборы запищали. Я попал в тело, которое сделал Генри. Хорошо что Старик был неподалеку.

— Кристиан! О боже! У нас получилось! — Он улыбался.

Только вот мне блядь, было не до-смеха. Это не ёбаная абракадабра. С этого момента начался жуткий ад, и почти невыносимая боль. Поначалу я не мог двигаться, говорить, моргать. Я был долбаной куклой из секс-шопа, приходи, опробуй. Благо Генри я не интересовал в этом плане. Все мои органы, включая зрение, зарождались постепенно. Кожа… Это было самое ужасное, ощущение как после 100 % ожога. Все тело обрастало, постепенно, я чувствовал, как растут мои кости, увеличиваются органы, проясняется зрение, появляется голос. Это все длилось девять месяцев. Иронично, прямо как развитие эмбриона в утробе матери. Генри все документировал и фотографировал, но лишь с целью, если на каком этапе что-то пойдет не так, мы всегда сможем попытаться снова. Каждый день проходил с того, что меня информировали о делах Кальмии, после того как я перестал её посещать, я волновался все больше и больше. Через девять месяцев, я осознал, что нахожусь в подвале Генри, полностью стерильном, и похожем на больничную палату. Моё тело было перебинтовано, что бы, не задеть кожу, которая еще не приспособилась к внешнему миру, собственно как и я сам. Я учился заново ходить, двигаться, есть. Генри приказал мне избавиться от акцента, потому что он не будет соответствовать легенде, по которой я прибыл в этот город. Легенду я придумал быстро, внук-бастард одной из тех с кем сам и трахался. С этим проблем не возникло. Как только я приспособился к жизни, то сразу же заявил права на наследство. У судей не было претензий. Генри имел связи везде.

Когда документы были подписаны, а я был в надлежащем состоянии, мне не терпелось исполнить свой план, который вынашивал девять месяцев. Я должен был пригласить всех на ужин в поместье. Я хотел признаться ей прямо там, сгрести её тело в своих руках и отнести наверх. Но все пошло не так, как я хотел. Я сидел в своей комнате, ожидая Генри, который попросил его подождать. Он внес раму с моим портретом, объяснив, что купил его у Кальмии анонимно. Ирония, ведь я еще вчера поснимал все портреты со стен. Меня просто бесят эти лица на портретах. Я нервничал, и уже выпил полбутылки виски.

— Ты не можешь рассказать ей сегодня Крис. — Начал Генри. Я уставился на него, с раздражением.

— Что ты блядь сказал? Повтори! — Прошипел я, буравя его взглядом. Генри вздохнул и сел на кровать.

— Крис, это может ранить её. Вдруг ей стало лучше? Вдруг она отпустила тебя? Она так юна, дай ей время. Покажись ей, и смотри, что будет дальше. Если ты её любишь, ты дашь ей шанс выбирать. — Генри умничал своим старческим голосом. Мы спорили достаточно долго. Но в итоге я понял, что он прав.

— Хорошо. — Вздохнул я, в пятый раз пытаясь застегнуть манжеты рубашки. — Ебись оно все. — Рявкнул я, закатывая рукава до локтей. Генри с улыбкой покачал головой.

— У меня большие надежды на тебя мой мальчик. — Промурлыкал Генри. Я самодовольно усмехнулся.

— Я тоже самое могу сказать своему члену. — Фыркнул я. И мы оба рассмеялись.

Когда я вышел из комнаты, меня караулила Елизара. На твой счет у меня много мыслей. Особенно после того, как ты обидела мою девочку. С притворной улыбкой я взял ей под руку. После того как меня представили, я искал взглядом Кальмию, но не мог найти. В этом помогла Елизара. Она шепнула, мол, вон та воровка. Мы встретились глазами. И она застыла, просто не сводя взгляда с меня. Да, моя девочка все еще помнит меня. Я улыбался, и сердцем и душой. С усмешкой я направился к ней, когда заметил, что рука Фломиника, лежит у неё на талии. Уебать его здесь или подождать пока люди разойдутся? Я попросил представить своего парня. Но как оказалось, моя девочка просто подвернула ногу. Одним взглядом я прогнал Доминика. Я боялся, что если дотронусь до неё, то уже не выдержу. Поэтому я решил держать дистанцию. Я был доволен, когда она выплеснула на меня содержимое бокала. Я предложил ей подняться наверх, и покувыркаться. Но она отказалась. Нет. Она послала меня на хуй! Никогда не слышал, что бы она ругалась. Боже, я хохотал полночи. Моя дерзкая девочка. Я понимал, что ей тяжело. Она поверила, что я Кристофер внук самого себя. Смотря на меня, она видела Кристиана. Но я должен молчать.

Она поражала меня каждый день. Когда я увидел её Хэйли, думал, провалюсь под землю. Эта Хэйли была копией моей. Когда она рассказала, как нашла её, я не поверил ушам. Она отказывалась от Кристофера раз за разом. И тогда мне очень повезло, когда Хэйли разбила дурацкую вазу шестнадцатого века. План был готов. Я буду постепенно напоминать ей о Кристиане. Никогда не думал, что скажу это. В тот момент когда мы танцевали у меня дома, я приревновал Кальмию к Кристоферу. Она чуть не поцеловала его, то есть меня. Бляяядь, я запутался. Мне потребовалось долго спорить, что бы выкупить тот парк с лебедями. Так что все уже было распланировано. Я признался бы ей там. Вообще, я бы признался в любой момент, вспомни она моё имя при разговоре. Я давал ей столько намеков. Но она лишь больше закрывалась. Кинотеатр. Кстати в тот день я отвел душу, избивая ублюдков которые посмели трогать мою девочку. Я решил исполнить все пункты, которые мы себе нафантазировали. Но твою мать, на охоте все пошло не по плану. Моё нутро пошатнулось, когда она произнесла Кристиан. Я замер, пока не понял, что она не звала меня, а отвечала на вопрос. Я привез её на опушку, где точно был уверен, что нет капканов, которые ставила моя семья. Я был уверен, что там нет диких животных. Она заговорила обо мне. И когда я спросил:

— Ты его любила? — Мой голос дрожал. Она хмыкнула.

— Я до сих пор его люблю, Крис. — С этими словами она встала.

В водовороте эмоций, я совершенно был обескуражен её признанием. Я не мог поверить своему счастью. Она так открыто послала Кристофера, что я готов был целовать её, пока кожа не слезет с моих губ. Но не тут-то было, я совсем потерял контроль. И не услышал, как что-то приближается к нам. Дикий кабан. Все что я мог видеть, это цель. Я не успевал оттащить Кальмию, и в этот момент появилась Хэйли. Почти так же, как моя Хэйли спасла меня от медведицы. Когда я понял, что собака не сможет противостоять дикому животному, я прицелился и выстрелил в ногу кабану. Я был уверен, что пуля не заденет Хэйли. А вот Кальмия… Она сбежала. То что я видел в её взгляде… Ненависть. Чистую ненависть. Она орала на меня. Кажется, почва ушла из под моих ног. Я не сразу понял, что она исчезла. Начались поиски. Всю ночь мы искали Кальмию по лесу. Лошадь нашлась, Кальмия нет. Моим самым большим страхом было, то, что Кальмия попадет в медвежий капкан. Я сука тысячу раз пожалел о том, что взял её сюда.

Все было спланировано до мелочей. Но все разрушено. Я сейчас пишу эти строки, пока Генри поднялся к своей внучке в гребаный замок диснеевской принцессы…

«P.S. Знаю me angel, что когда ты будешь это читать, тебе будет сложно. Я не умею расписывать все так хорошо, как мой „любимый“ братец. Но надеюсь, я смогу кое-что объяснить. Сейчас ты сидишь на скамейке, а я смотрю на тебя и чувствую себя самым счастливым мужчиной на планете.»