Читатели уже много раз информировали меня о том, что в России публиковались критические рецензии на мои книги, на которые мне следовало бы дать «достойный ответ». У меня все как-то руки не доходили до такого «ответа», пока один из читателей не напомнил мне мое же обещание, данное в одной из книг, «непременно отвечать, причем тоже письменно» в случае опубликованных критических отзывов. Мне ничего не остается делать, как выполнить свое слово. Для ответа я выбрал рецензии, в которых остро представлена критика или неприятие моих идей. С одной стороны, это несправедливо по отношению к авторам положительных рецензий, которым я, естественно, благодарен, но с другой — я надеюсь, что они меня простят, поскольку мне надо показать несостоятельность аргументов моих критиков.

Но для начала я хочу сказать два слова об ученых и российской науке.

Что такое ученый

Я много раз писал о низком научном уровне общественной науки в России, утверждая, например, что даже академическое звание не делает человека ученым. Прошедшая кампания по приему в членкоры и академики РАН подтверждают мои и многих других авторов выводы, что наука в России оказалась на пороге разрушения. Косвенно подобный вывод содержится во многих моих работах при анализе трудов российских «ученых». Однако те же «ученые» столь же нелестно могут оценить и мой научный уровень, тем более, что я не испытываю недостатка в устной критике своих работ. Большинство из этих критиков, правда, их не читали, но они плохи уже потому, что написаны мной, человеком, «никогда не уживавшимся с начальством и постоянно оскорбляющим ученых».

Действительно, я не оцениваю «ученых» по их академическим званиям и степеням. Более того, утверждаю, что почти все академики и членкоры РАН по профилю обществоведение (историки, политологи, международники, социологи, философы), за крайне редким исключением (поэтому «почти»), не являются учеными, а представляют собой пронырливых бюрократов, обеспечивших себе лавры «ученых» должностями, лизоблюдством и гнусными правилами игры «я — тебе, ты — мне». Ну, как можно назвать ученым академика М. С. Титаренко (директор Института Дальнего Востока РАН), работы которого состоят из всяческих докладов на международных конференциях, написанных к тому же определенно не им. Хотя РАН и предъявляет весьма размытые требования для того, чтобы стать академиком или член-корреспондентом, но даже им не отвечают нынешние академики, ибо невозможно назвать их работы, которые «обогатили науку трудами первостепенного или выдающегося значения». Об академике Примакове я даже не говорю, поскольку его научные работы — это скорее журналистский взгляд на проблемы международного характера. Тем не менее именно такие, как он, определяли уровень науки даже в советские времена. Хорошо помню, как его команда (К. Саркисов, Ю. Кунадзе, В. Иванов и примкнувшие к ним С. Вербицкий, В. Лешке) пытались «завалить» меня на защите докторской диссертации в ИМЭМО. Один из главных формальных поводов для атаки — мои сомнения в реальности создания «Тихоокеанского сообщества». Они же и тогда, и позже почему-то уверовали в глупость о том, что в «АТР» будет сформировано сообщество, которое станет главным центром мировой политики и экономики к началу XXI века. Этот век наступил. Где же это пресловутое сообщество? Нет и никогда не будет. Так вот эти кандидаты исторических наук, издавшие по одной книжке (сделанной из кандидатской диссертации), по прошествии 20 лет так и не защитили докторские диссертации. Любой человек при средних способностях может ее написать. (Сейчас, правда, и писать не надо — можно просто купить.) Правда, к науке такие диссертации чаще всего отношения не имеют. Они просто свидетельствуют о знаниях по той или иной проблеме. То есть доктор наук — это специалист, скажем, по внешней политике Японии, или по Ницше. В нынешнее же время и специалистом не надо быть. Диссертации покупаются, защиты устраиваются. Вон даже президенту России кто-то нарисовал кандидатскую диссертацию, содрав чуть ли не дословно текст с какого-то западного сайта в Интернете. Об этом писала российская и западная пресса.

В связи с такими «инсинуациями» возникает вопрос: что же такое ученый? Чтобы понять это, надо сначала уяснить, что такое исследователь или научный сотрудник. Научный сотрудник — это человек, стремящийся познать законы и закономерности природы и общества. Таких «стремящихся» в мире несколько миллионов. Из них немногие познают тайны природы и общества, формулируя законы или фиксируя закономерности. Именно это группа людей и называется учеными. Среди них существует определенная градация степеней ума, которые на бытовом языке определяются словами: гений, талант, способность. Степень ума зависит от глубины познания природы и общества. В философских понятиях их можно распределить в терминах «всеобщее», «особенное», «частное». Естественно, гений вскрывает всеобщее, он открыватель фундаментальных законов или методов познания; талант — особенное, такие больше проявляются в прикладных науках, способный — частное, он чаще всего не выходит за рамки узкой специальности.

Спору нет: в общественных дисциплинах открывать закономерности значительно сложнее, чем в естественных науках. Хотя бы уже потому, что законы и закономерности в обществе вследствие краткосрочного существования самого человечества еще не сложились, они формируются как тенденции. Единицы выявляют эти тенденции. Тем не менее существует ряд признаков, которые позволяют отнести того или иного исследователя к классу ученых. Это анализ на понятийно-категориальном уровне, это способность прогнозировать, которая зависит от истинного, т. е. научного понимания тех или иных явлений или тенденций. Именно из этих критериев я исхожу, когда утверждаю, что в России ученых среди обществоведов почти нет. (На Западе их тоже почти нет, правда, по другой причине.) Самое удивительное, что на меня обижаются чаще всего именно кандидаты наук, когда я отказываю им в учености. Их не смущает даже то, что само слово «кандидат» означает, что его носитель только может стать ученым. В истории было немало случаев, когда настоящий ученый вообще не обладал никакими внешними степенями и званиями. Примеры: Г. Спенсер и Ф. Энгельс.

Я здесь не собираюсь углубляться в тему о науке, в частности о науке в России, т. к. ей посвящена специальная статья в книге.

А теперь я перехожу к критическому анализу рецензий на мои работы. За основу беру, как уже упомянул выше, прежде всего те рецензии, авторы которых пытались «сбалансированно» проанализировать «положительные и отрицательные стороны» моих работ. Меня, естественно, больше интересовали «отрицательные стороны».

Алексей Загорский — критика с позиции демократ-либерала

Начну с рецензии А. Загорского на мою книгу про «АТР». Автор — когда-то мой коллега по работе в ИМЭМО, кандидат исторических наук. После распада СССР стал ярым поборником капитализма в России. В одной из шутливых характеристик востоковедов я дал такой портрет Алгорскому (Алексей Загорский): «Японовед-демократ. Вместе с «островами» готов отдать и всю Россию». Японцы, между прочим, это оценили, и теперь он пробавляется на японских харчах, читая студентам спецкурс в каком-то университете о том, насколько русские не правы, удерживая Курильские острова в своих руках. И обогащает их «аргументами». Следует признать, что Загорский один из немногих японистов, обладающий глубоким и широким диапазоном знаний по многим темам, касающимся Японии и международной ситуации на Дальнем Востоке.

Проблема в том, что он, как и все буржуазные исследователи, настолько заидеологизирован, что уже не в состоянии постичь научную истину в отрыве от буржуазных представлений о ней. На практике это означает, что все исследования буржуазных ученых в конечном счете направлены на то, чтобы обосновать только один закон — закон вечности капитализма. Любые отклонения от этого рассматриваются как ненаучные теории, догматизм и самое страшное — марксизм-ленинизм. Именно в последнем обвиняет меня Загорский, утверждая, что мне «свойственна апелляция к марксизму-ленинизму, и вытекающая отсюда ограниченность анализа».

У марксизма-ленинизма, как известно, есть два мощных метода познания: в естественных науках — это диалектический материализм, в общественных — диалектический историзм. Диалектика предполагает все явления анализировать в движении, в развитии; материализм освобождает исследования от мистики, богов и прочей чепухи; а историзм требует учета конкретного исторического времени происходящих событий и явлений. Скажем, нельзя оценивать убийства тысяч гугенотов во время Варфоломеевской ночи во Франции (1572 г.) или «тиранию» Ивана Грозного с его опричниной по этическим меркам поздних времен, когда эти мерки существенно изменились.

И что же плохого в методологической базе марксизма-ленинизма? Такой подход позволял его основателям давать точные прогнозы исторического развития, а нередко и точные даты будущих событий. К примеру, Энгельс весьма точно предсказал Первую мировую войну и революцию в России (последнюю за 23 года до ее свершения), не говоря уже о точных прогнозах перипетий прусско-австрийской войны, а до этого — ход войны в США между Севером и Югом. Ленин говорил о неизбежности американо-японской войны почти за 20 лет до ее начала. В «Диалектике природы» Энгельс на основе диалектического материализма, анализируя эволюцию становления живого в природе, утверждал, что возможно эмпирическим путем воспроизвести процесс возникновения живого из неживого, в чем сомневалось большинство ученых-натуралистов, например Паскаль. Этот прогноз Энгельса был подтвержден в 50-е годы XX века. И т. д.

Еще раз спрашиваю, чем их методы хуже, скажем, системного подхода или структурного анализа, на основе которых, между прочим, ничего серьезного не было открыто или пропрогнозировано. Пусть противники марксизма-ленинизма приведут хотя бы одну буржуазную работу, в которой на научной основе было бы доказано или предсказано хотя бы одно крупное историческое событие. (В данном случае я имею в виду не угадывания, а именно научный анализ.) Нет у них таких работ, а обычно есть болтовня типа: с одной стороны так, с другой — не так, а с третьей — все-таки так.

Вернемся к рецензии Загорского. Кто не читал книги, информирую. Одна из важнейших тем книги — доказательство отсутствия Азиатско-тихоокеанского региона. Точнее, так: термин существует, а региона — нет. (Между прочим, так же как и с богом: термин есть, а его — нет.) Как это возможно? Да очень просто: попробуйте определить страны, которые покрывает этот термин «АТР». Начинается кутерьма. Специалисты называют от 15 до 61 страны. Включают, например, сюда Австралию, Индонезию, некоторые умудряются включить даже Индию, а наиболее продвинутые — Казахстан и пр. Теперь посмотрите на карту. Большие части Австралии и Индонезии выходят в Индийский океан. При чем тогда Азиатско-тихоокеанский регион? Если мы начнем рассматривать каждую страну, окажется, что большинство из них географически имеют выход в два и даже три океана (Канада), причем половина из них вообще не имеют отношения к Азии. Вполне очевидно, что на основе географии мы не сможем выделить определенное количество государств, охватываемое термином «АТР». Географический подход здесь не работает.

А что работает при определении целостности региона? Первоначально следует выбрать критерии целостности. Загорский напоминает, что раньше в качестве критериев использовали этнокультуру и историческую общность (об этом у меня тоже сказано). Совершенно верно. Но попробуйте применить эти критерии к «АТР». Например, на их основе связать в общность индонезийцев и канадцев или русских и папуасов из Папуа — Новой Гвинеи (а все они с чьей-то глупой руки входят в единую целостность — «АТР»). Не получится.

Я взял в качестве критерия «интеграцию», подробно объяснив поначалу, что это такое вообще (т. е. как термин системного подхода), затем ее экономический смысл и, наконец, политическое содержание. Поскольку и в самом системном подходе есть различные концепции, я использовал теорию гипостазийного комплекса, подробно изложенную Ю. М. Батуриным в одной из его работ, на которую я и сослался. Загорский же обвиняет меня в том, что «обоснованность такого подхода не доказана». Из этой пустой фразы совершенно не понятно, что мне надо было доказывать: обоснованность самого системного подхода, или его гипостазийный вариант, или применимость его для решения задачи об «АТР»? Последнее как раз и доказывалось на протяжении большого количества страниц. Более того, мне пришлось даже подробно разъяснять в рамках экономического критерия, что речь идет не просто о торговых связях и даже не просто об инвестициях. Они не делают регион целостным хотя бы уже потому, что все страны торгуют между собой, а иногда и взаимно инвестируют. Речь идет именно о хозяйственной интеграции. Мне пришлось разъяснять разницу между интеграцией и интернационализацией. Оказалось, что даже многие экономисты, не говоря уже о японоведах и китаеведах, не разбираются в качественных различиях между этими явлениями. Этого не понял и Загорский, о чем свидетельствует его утверждение, что критерию интеграции соответствуют всего лишь два региона: Западноевропейский и Североамериканский. Совсем нет, Загорский-сан, только Западная Европа. Североамериканской интеграции, несмотря на НАФТА, еще не существует. Достаточно проанализировать ее слабое звено: Мексика — Канада, чтобы понять эту простую вещь.

Вызывает улыбку такое заявление Загорского: «Значительная часть мирового пространства остается за пределами соответствия выделенному критерию. Для примера достаточно привести Ближний Восток, Южную Азию, Латинскую Америку, Африку к югу от Сахары и т. д.» Этот умник, видимо, полагает, что все перечисленные им регионы «экономически интегрированы». Тогда ему надо доказать, что хозяйственные отношения стран Латинской Америки или Африки взаимосвязаны настолько, что они не могут существовать друг без друга (это один из критериев экономической интеграции). При этом он говорит о «привычной логике». Дорогой Загорский, с «привычной логикой» (синоним здравого смысла) не стоит ходить в науку. Ее место на кухне в разговоре с женой о даче и прочих «привычных» вещах.

Загорский, правда, не одинок в своем непонимании термина «интеграция». Академик Титаренко, например, всю свою жизнь трезвонит об «интеграции России в АТР». Директорам, впрочем, любая глупость простительна. На то они и начальники.

Несмотря на всю эту критику, Загорский, тем не менее, вынужден все-таки согласиться со мной, что этот критерий действительно доказывает отсутствие «АТР», но вместе с тем обосновывает существование другого региона — Восточной Азии, где интеграция обозначена как тенденция. Причем, я делал оговорку, что эта тенденция неустойчивая, и может в любой момент рассыпаться под воздействием другой тенденции: закручивания интеграционных процессов вокруг Китая.

Если по экономической части бывший тов. Загорский вынужден со мной согласиться, то на военно-политические сюжеты он реагирует крайне негативно.

Я, оказывается, не понял благих намерений американцев в их проектах по тихоокеанской интеграции. Они только и думали, что о «демонстрации жизнеспособной региональной интеграции без жесткого ограничения доступа на их (азиатские — О.А.) рынки». Я же, «ограниченный идеологическими догмами», «рассуждая в традиционно марксистском духе», обращал свой пафос «на повторение советских пропагандистских тезисов времен холодной войны». Неверно я также оценил и военно-политические аспекты региона, т. е. приписал США ложные намерения в области безопасности в «АТР». Главная идея Загорского заключается в том, что я будто бы игнорирую экономическую политику США и утрирую военно-стратегическую значимость региона.

На самом деле я писал: «Все эти разговоры о Тихоокеанском сообществе возникли в ответ на потребность транснациональных компаний США, Японии, Австралии и Канады обосновать идею «свободной торговли» и «либерализацию» торгового режима в отношении развивающихся стран, главным образом в районе Восточной Азии. Конечно, подогревали подобные теории и военно-стратегические соображения, о которых речь ниже, но экономическая сторона была более «питательной» и в прямом и переносном смысле».

Разве из таких рассуждений вытекает, что я игнорировал «экономическую политику США»? Наоборот, экономические интересы всегда были доминирующими в политике любой страны. Другое дело, какими средствами они обеспечивались. Как раз в 80-е годы военно-политическая ситуация в Восточной Азии была весьма неблагоприятна для США, почему они и уделяли именно в те годы повышенное внимание проблемам безопасности. Загорский же перебрасывает время в 90-е годы (а я писал о 80-х), когда, дескать, окончилась холодная война и противостояние между США и Россией сошло на нет. Но Загорский не только демократ, обидевшейся за США, он еще и японовед, причем не простой, а радеющий об интересах Японии. Он даже умудряется поставить под сомнение, что Япония является региональной военной державой. Говорит, что на этот вопрос «однозначного ответа нет». В отношении Китая есть однозначный ответ, а в отношении Японии — нет. То что военный бюджет Японии превосходит официальный бюджет КНР раза в три, для нашего самурая не в счет. И то, что военный потенциал Японии многократно превосходит военный потенциал России на Дальнем Востоке, а по общему военному бюджету они как минимум равны, это тоже для него ничего не значит. Как человек антироссийской ориентации он вообще больше верит миролюбивой политике США, совершенно игнорируя сумму в 450 млрд долл. в год на «оборону», которые Вашингтон, видимо, использует «во имя мира во всем мире».

Загорский — типичный образчик идеологической зашоренности, что препятствует ему стать подлинным ученым. Достаточно чуть задеть «столп демократии» (США), как они тут же срываются с цепи, облаивая всех не согласных с «миролюбивой» политикой США.

К науке все это не имеет никакого отношения. Свидетельством служит не только заидеологизированность критики демократа Загорского, но и то, что он «не заметил» глав о Японии, КНР, США, России на Дальнем Востоке, не «заметил» теоретические части в последних главах монографии. Впрочем, ему это и не надо. Он и так все знает… не читая, или читает, не вникая.

Совершенно иной тип рецензии на эту книгу был написан профессором А. Г. Яковлевым, ученым марксистского направления, который достаточно подробно разобрал и оценил все главы монографии. И хотя не со всеми критическими замечаниями я могу согласиться, но не могу их оспорить, потому что у него нет возможности мне ответить. Он, к сожалению, скончался.

Кто-то может спросить: а зачем надо определять «АТР»? Затем, дорогой читатель, что нельзя проводить политику «АТР» в несуществующем регионе, как это делает Россия. Именно поэтому столь ничтожны результаты этой политики, за исключением одного направления — китайского (плюс «оружейного»). Но оно не имеет никакого отношения к политике в «АТР».

Антисоветизм за работой

Теперь о рецензиях на другую книгу — «Двадцать первый век: мир без России». Эта книга дважды в разных издательствах публиковалась в России (М.: Альянс, 2001; М.: ЭКСМО; Алгоритм, 2002). Была она опубликована и в США, а также в Китае, в Шанхае, на китайском языке. В газетной рецензии в КНР (автор и переводчик книги — проф. Чжан Цзяньжун) было пересказано содержание работы с упором на законы и закономерности во внешней политике государств и в области международных отношений. В США же и в Англии, несмотря на предварительные обещания, рецензии писать отказались, т. к. содержание «не вдохновило». Не вдохновила эта монография и экспертов по России на Западе, причем из-за одной главы — «Место России с начала 20 века до начала 21 века», из которой следует, что капиталистическая система в России разрушает эту страну, а социалистическая — укрепляет. Этот вывод противоречит представлениям демократов о вечных и универсальных ценностях, т. е. демократии и рыночной экономики. Почему в России эти ценности не срабатывают, не понятно, но против цифр возражать трудно, поэтому лучше эту книгу проигнорировать. Что и было сделано в соответствии с принципами западной демократии. Прямой цензуры нет, но и книги нет.

В России появилось несколько рецензий, среди которых на законы обратили внимание П. Сергеев и А. Фурсов. «Сбалансированную» рецензию дал Б. Соколов (точнее, две рецензии), который в «критической части» возразил против цифр по советскому периоду из уже упомянутой главы. Я к нему еще вернусь.

Сейчас же перейду к неожиданной рецензии в Израиле, опубликованной в русскоязычной газете «Вести» (причем в двух номерах от 18 марта и 1 апреля 2004 г.). Написал ее доселе неизвестный мне писатель, историк и журналист — Михаил Рувимович Хейфец, покинувший Советский Союз в 80-м году.

С писателями не спорят.

Вообще-то с писателями/поэтами, как и с женщинами, я обычно не спорю, поскольку организация их мозга не предполагает научные дискуссии. Что касается женщин, то этот «сомнительный» тезис я доказал в книге «О любви, семье и государстве» (М.: КомКнига, 2006). Что же касается писателей, то эта «инвектива» доказана мной на примере Л. Толстого, точнее, второй части эпилога «Войны и мир», в которой великий писатель пытался философствовать. Естественно, кроме банальностей у него ничего не вышло. В мировой истории вообще крайне редко можно обнаружить писателей с научным мышлением. В России к таким можно, пожалуй, отнести Г. Чернышевского и А. Герцена. Но проблема в том, что в России именно писатели, а не ученые оказывают влияние на развитие общества. И это тоже объяснимо. Поскольку сам тип русского мышления в силу множества факторов иррациональный, типично женский, он лучше воспринимает столь же иррациональные объяснения «жизни» писателями. Это ни хорошо, ни плохо. Это просто факт бытия российского народа. Конечно же, по своей социальной направленности писатели писателям рознь. Одни писатели готовили Россию к революциям, в частности к социалистической революции, другие выступали против социализма. В послевоенные годы возникла группа диссиденствующих писателей, среди них отъявленные антисоветчики во главе с одним из главных идеологических разрушителей СССР (а заодно, к его же удивлению, и России) А. Солженицыным. Причем, пишут и выступают они против социализма совершенно искренне, они не копаются в научной истине, они несут «правду». Таких «правдистов» на Западе власть обычно не трогает, поскольку влияние их на общество минимальное. В России же их влияние огромно. Поэтому и в царские, и в советские времена власть постоянно держала писателей под каблуком, а некоторых прижимала вплоть до отправки в ссылку и сажания в «кутузку». Однако при Горбачеве, затеявшего гласность без границ, писатели и журналисты получили неслыханную возможность для пропаганды антикоммунизма, т. е. антигосударственной идеологии на то время, в результате чего они умудрились развалить советскую империю, за что им демократическое спасибо от всего Запада. Но я отвлекся.

Как быть объективным.

Возвращаюсь к рецензии писателя Хейфеца. Его рецензия написана как бы в размышлительном ключе: за что-то хвалит, но больше ругает за мою наивность и глупость опять же в связи с оценками советского периода. Я бы не стал отвечать на все это, но проблема в том, что его аргументация и фактура представляют собой арсенал всех антисоветчиков и ненавистников социализма. У Хейфеца, правда, для этого есть основания. Он все-таки шесть лет просидел в тюрьме при советской власти. Даже с этой точки зрения ему трудно быть объективным. Я сам себе часто задавал вопрос: а если бы я оказался где-нибудь на нарах в Магадане, смог бы быть объективным в отношении советской власти или нет? Долго не мог ответить на этот вопрос. В конце концов ответил: если бы стал писателем, то точно нет, но если претендую (всего лишь претендую) на звание ученого, то просто обязан быть объективным. Иначе надо менять профессию. И в то же время я прекрасно осознаю, что в обществоведческих науках невозможно быть беспристрастным. Эти науки идеологичны по своей природе. Как же сохранить объективность при анализе обществ либо тех или иных общественных деятелей? Для этого существует много способов и средств, а самое главное — метод диалектического историзма или, если угодно, исторической диалектики. Что это значит? Это означает сравнительный анализ во времени и пространстве. Например, анализируя какое-то общественное явление в той или иной стране, необходимо проанализировать аналогичное явление в той же стране по вертикали времени, а также в других сопоставимых странах того же времени (по шкале пространства). К примеру, в принципе нельзя сравнивать одни и те же явления, происходившие в России и, скажем, в Швейцарии, как это делает журналист А. Минкин из «Московского комсомольца». Если уж вы пишите о «промахе» Сталина в связи с началом войны, сравните аналогичный «промах» Рузвельта (Пирл-Харбор), и промахи всех руководителей стран Западной Европы (горизонталь). Если вы пишите о голоде Поволжья при большевиках, то сравните голод в том же Поволжье при царе-горохе (вертикаль). Когда кто-то пишет о «незначительном» развитии СССР за годы советской власти, то надо сравнить темпы этого развития с другими похожими по масштабам странами, с чего советская Россия начинала и чего достигла. Наконец, при этом постоянно надо учитывать конкретные исторические и природно-климатические условия. Одно дело — развитие страны при среднегодовой температуре в — 5, 5 С (Россия), другое — при + 15–2 °C (Франция, Англия). Именно такой путь анализа может избавить исследователя от субъективизма. Мне, например, в силу множества причин не нравится капитализм в принципе как система. Но я вынужден признать, во-первых, его положительную историческую роль и объективную необходимость, во-вторых, его еще сохраняющуюся потенцию, в частности в США.

Что такое «прогресс»

Однако главным критерием развития нации, или прогресса является дельта жизни как самой страны, так и людей ее населяющих. Эта идея научно первоначально у меня была высказана в книге «Диалектика силы: онтобия» (М.: Едиториал УРСС, 2005). Сейчас же она обоснована в монографии «Общество: прогресс и сила (Критерии и основные начала)» (М.: Издательство ЛКИ, 2008). Здесь же коротко повторю определение прогресса для тех, кто не читал этой книги.

Прогресс есть «приращение» жизни, т. е. разница между тем, сколько отпущено человеку природой (законами неорганического и органического миров), и тем, сколько он реально (актуально) проживает благодаря своим знаниям. Эту разницу я называю дельтой жизни, или прогрессом. Для наглядности ее можно выразить так: bλ = LA - LN, где L — продолжительность жизни, A — актуальная, или реальная, средняя продолжительность жизни, N — естественная, или биологическая продолжительность жизни, отпущенная природой. Отсюда, цель жизни заключается в стремлении добиться прогресса, т. е. увеличить дельту жизни. На всякий случай напомню, что первоначальная средняя продолжительность жизни гуманоида на протяжении более 99 % времени его существования на планете была равна 18 годам. Ныне она доведена в развитых странах почти до 80 лет. Причем, скачок (или революция в развитии биологического вида) пришелся на последние два столетия. Это означает, что человек благодаря своим знаниям «обошел» природу, увеличив дельту жизни в четыре раза.

Но этот критерий соотносится с ростом населения страны. Здесь должны быть оптимальные соотношения между дельтой жизни индивидуума (оргагенез) и приращением рода (филогенез).

Все сказанное как раз и относится к методу исторического и диалектического материализма.

Естественно, М. Р. Хейфец, как писатель, не придерживается научных подходов. Но они отсутствуют и у так называемых ученых-советологов. Поэтому в своем ответе, хотя я ссылаюсь на текст, написанный Хейфецом, имею в виду всех «специалистов» по России из когорты советологов и кремлеведов. Я очень хорошо знаю их работы, и по содержанию они практически ничем не отличаются от рецензии израильского писателя. Поэтому я прошу Михаила Рувимовича на меня не сердиться, если иногда напишу что-то резкое, неполиткорректное. Просто за Вашим текстом я вижу оголтелых антисоветчиков, которые никогда сами не отличались политкорректностью. Так что заранее «извиняйте».

Марксизм в понимании Хейфеца

Итак, писатель Хейфец, пропустив «мимо глаз» теоретические части работы, сконцентрировался на «советской части», которая у меня занимает, как я уже отмечал выше, самую ничтожную долю работы. Хотя подробно сюжет о Советском Союзе у меня разбирался в другой работе («Россия в стратегическом капкане», издана дважды), но она, судя по всему, не попалась писателю на глаза. В этой же я просто привел статистический материал, не особо его комментируя. Но прежде чем я перейду к этим цифрам, я хочу обратить внимание на такие моменты. Как и все антисоветчики и антимарксисты, наш автор Маркса с Энгельсом или не читал, или читал что-то выборочно. К такому выводу меня подталкивает содержание главы «Идеология XX века» в брошюре Хейфеца «Идеология и политическое насилие в Израиле» (интернетовский вариант), в которой он сопоставляет две идеологии — коммунистическую и расовую как самые главные идеологии XX века. Демократы наверняка обиделись бы на такое суждение, но автор не понял сути и указанных идеологий. Впрочем, здесь не об этом. А о его понимании марксизма. В рецензии он, например, пишет: «И уже в любом случае истинная социалистическая система потребует для своего воплощения то необходимое условие, что было сформулировано классиками: отмирание государств. И наций. И семей…»

В какой работе классиков утверждалась такая чушь? Отмирание государств предполагается при коммунизме, а не при социализме. Нации же отмирают, точнее, исчезают вне зависимости от формаций. Писателю следовало бы полистать какой-нибудь учебник по мировой истории, чтобы узреть, сколько наций поисчезало без всякого «социализма» и «коммунизма». А насчет семей: при социализме она укреплялась, а вот при капитализме — полный крах, рушится прямо на глазах. Да и статистика любой развитой кап. страны подтвердит это. В капиталистической России же полная катастрофа: на 1000 браков 800 разводов.

А вот еще одна глупость: «Маркс одним из первых обратил внимание науки на экономический аспект, на важнейшее влияние хозяйственных процессов на ход мировой истории. Тем не менее в XX веке стало ясно, что историю формируют все-таки не экономические, а прежде всего идеологические приоритеты народов. Массы нередко действуют вопреки своим очевидным материальным нуждам, подчиняя поступки тем ценностям и идеям, что были выработаны народами в ходе исторического развития — религиозного, идеологического, цивилизационного».

Писатель Хейфец то ли не знает мировой истории, то ли у него не хватает знаний отличить причины от следствий. Возьмем тот же XX век, его начало, Россию. Крестьяне жгли помещичьи усадьбы из-за разногласий по поводу религий? Идеологии? Или им не нравились «цивилизационные» взгляды помещиков? А забастовочное движение рабочих тоже питалось религиозными разногласиями, или все-таки в их основе были экономические причины? Ленин как раз и стремился внести в это движение идеологию, критикуя лидеров рабочих за их «экономический хвостизм». Или, может быть, Япония и Китай собачатся из-за островов Сэнкаку-Дяоюйдао из-за религии, идеологии? Да плевали бы они на эти острова, если бы в зоне этих островов не было нефти. Смешно было бы доказывать первопричинность экономических факторов практически во всех явлениях мировой истории (это, между прочим, было доказано и передоказано задолго до Маркса). Другое дело, что многие из них камуфлируются под идеологию специально для оболванивания «масс» и всяческих глупцов от интеллигенции. Неужели господин Хейфец всерьез думает, что агрессия США против Ирака была осуществлена ради «демократии» против тирании Саддама Хусейна? Даже сама конфронтация между мировым социализмом и мировым капитализмом (период холодной войны) велась из-за экономики хотя бы уже потому, что социализм вырывал целые страны из-под прямой эксплуатации империализма. Но надо отдать должное искусству капиталистов. Они сумели перестроиться и теперь эксплуатируют страны Третьего мира, а заодно и Второго (так называются «переходные страны» типа России) значительно более изощренными средствами, чем в период классического колониализма. Настолько изощренно, что этого не понимают не только буржуазные писатели, но и многие, так сказать, ученые.

У мистера Хейфеца курьезная ссылка на меня в связи с тем, что я упомянул существовавший после реформ Мэйдзи лозунг: «сильная армия, богатая страна». Идея в том, что до второй мировой войны Япония богатела за счет военной силы и экспансии, а после войны и без сильной армии Япония умудрилась стать второй экономической державой мира. Курьезность заключается в том, что автор, только что отрицавший первичность экономических факторов, сам же с одобрением оценивает экономическую политику Японии, освобожденной от военного «аспекта». И в этом нет ничего удивительного. В принципе, если государство в состоянии добиваться экономических целей экономическими средствами, то ему и не нужна военная сила. Военные средства, между прочим, так же как и политические, пропагандистские и т. д. — это вспомогательные средства. Они нужны тогда, когда вы не в состоянии обеспечить свои экономические интересы экономическими же способами. После Второй мировой войны японцы оказались значительно хитрее, умнее: путем весьма изощренных экономических способов они стали успешно добиваться своих экономических целей. Зачем же им военные средства? Кстати, зачем — не зачем, а современную армию они, тем не менее, содержат. Так, на всякий случай. Но упор делают на экономику. И в целях, и в средствах. Где здесь религия? Или идеология?

И, кстати, о народах. С этим словом надо обращаться очень осторожно. Мы, например, привыкли к фразе: «Советский народ победил фашизм». В то же время для нас прозвучало бы дико, если бы мы сказали, что германский народ напал на Францию, другие страны Европы, а затем на Советский Союз. Или французский народ безропотно капитулировал перед немецким народом. Также вряд ли кто скажет, что американский народ напал на народ Ирака. Поэтому прежде чем обращаться к «народам», надо много раз подумать о контексте. В том контексте, в котором Хейфец употребил это слово в связи с Марксом, оно неуместно.

Хейфец + Безансон против «советского прошлого»

Итак, я подхожу к главному — к советскому прошлому, которое у меня выглядит «сверхсоблазнительным», а у господина Хейфеца, понятно, «сверхпротивным» (гадким).

Сразу же обращаю внимание на то, как подаются приведенные мною цифры об экономическом развитии СССР. Писатель Хейфец «забывает» указать, что цифры эти почерпнуты из американо-английских справочников и работ авторов, на которых я ссылался. Я сознательно почти не использовал советскую статистику, т. к. заранее знал, что ее назовут лживой. Поэтому я использовал статистику западных источников, в том числе ЦРУ (которое специально пересчитывало советские данные), а также международных организаций, чтобы не быть обвиненным в предвзятости. Кроме того, я использовал статистический материал одного из русских экономистов, который опять же специально пересчитал и пересмотрел официальные данные Госкомстата СССР уже после антисоветского переворота в 1991 г. То есть об экономических успехах СССР говорил не я, а «они» (Запад). Но г. Хейфец верит не всему Западу, он как бы мимоходом оговаривается, что он не верит «объективным» англо-американским ученым, но почему-то верит «глубокому советологу Запада — французу Алену Безансону». Не берусь утверждать однозначно (пока очень плохо знаю Францию), но из того, что я читал нем и кое-что из «него», этого француза можно обозначить как одного из отъявленных антисоветчиков, по своей ненависти и интеллектуальному уровню соответствующего англо-американцу Роберту Конквисту, журналисту, совершенно помешанному на антикоммунизме. Даже честный советолог покойный Мартин Малия, написавший фундаментальный труд о России, с которой можно хотя бы полемизировать на научной основе, и тот отмежевался от интерпретаций Безансоном своих взглядов насчет советской России. Но Хейфецу Безансон мил: похоже, что в подходе к «советскому прошлому» сказалось родство душ.

Писатель Хейфец приводит цифры, видимо, из работ этого «глубокого» антисоветчика. Правда, это не имеет значения, т. к. такими цифрами забиты все без исключения работы антисоветского профиля. Но вот к примеру: СССР в год производил 145 млн. тонн стали. А далее подробно расписывается, что чуть ли не вся эта сталь сплошное барахло, а посему практически никуда не годилась. И в этом ряду: автомобили СССР производил меньше Испании, автодороги менее развиты, чем во Франции, а Япония и ФРГ умудрялись вместе производить 12 млн. автомобилей. (Судя по цифре о стали, речь идет о послевоенном периоде.)

Эти два «эксперта» почему-то выпуск стали связали с производством автомобилей. Разве в годы холодной войны выпуск автомобилей был приоритетом № 1 в СССР? А почему бы не связать выпуск стали с производством автобусов, троллейбусов, трамваев, т. е. с общественным транспортом, на что и делался упор, если уж речь идет о транспорте. Именно общественный транспорт соответствовал, кстати, и духу социализма. Индивидуальный автомобиль — это типичное проявление капиталистического индивидуализма. И как с этой точки зрения сравнивать приведенные страны с Советским Союзом? Кроме того. Что, Испания восстанавливала свою разрушенную экономику после Второй мировой войны? Или Франция, тихо отсидевшая гитлеровскую оккупацию на задворках страны? Или ФРГ и Япония, получившие на халяву приличные суммы по плану Маршалла и Доджа. Почему бы им не производить автомобили? Не заботясь о внешних врагах, которых у них в реальности и не было. А у Советского Союза — были, с реальными планами США нападения на страну. И вообще про автодороги: неужели всем антисоветчикам не ясно, что при таком климате, какой в России (до — 4 °C зимой, и + 4 °C летом), никогда таких дорог, как в Западной Европе не построишь. На Западе, если случается -2 °C, или +3 °C, все на уши встают. Начинают визжать о «кэтэстрофи». Можно ли в подобном климате выложить дороги, соответствующие западным стандартам? Хотел бы я посмотреть на эти дороги во Франции или Англии, если бы несколько лет подряд они схлопотали российскую среднезимнюю и среднелетнюю температуру! Неужели антисоветчикам не хватает извилин, чтобы понять эту банальность? Или просто рассчитывают на читателей-дебилов?

Насчет стали. Этот умник Безансон, видимо, не знал, что только РСФСР производила более двух млн. тонн сортовой холоднотянутой стали, включая подшипниковую, около семи млн. тонн проката с упрочняющей термической обработкой, около 600 тыс. тонн упрочненного сортового арматурного проката (данные за 1984 г.) и т. д. и т. п.

Если Безансону не дано, то хотя бы Хейфец мог бы сообразить, что вся космическая техника, военный потенциал СССР противостоял всему Западу, опираясь не на «производство бракованной, низкокачественной стали, предназначенной для ржавения». На такой стали вряд ли Гагарин смог бы полететь в космос, вряд ли запускались бы спутники и ракеты и вряд ли можно было бы держать стратегический паритет со всем Западом. Другое дело, зачем нужен был этот паритет? Но это проблема не стали, а мозгов. Вот если бы француз с нашим Хейфецом затронули проблему мозгов руководителей Советского Союза в 80-е годы, проблему, как они умудрились развалить советскую империю — уникальное явление в мировой истории, тогда можно было бы подискутировать серьезно.

Теперь об уровне жизни. Из слов Безансона, цитируемых Хейфецом, следует, что СССР по доходам на душу населения и жизненному уровню причисляли к высокоразвитым странам. В этой связи и француз, и израильтянин начинают изгаляться в том смысле, что это не так. И несется такая ахинея: низкая плата за жилье и медицинские услуги… Но у западного жителя нет представлений о коммунальных квартирах, об общежитиях, о людях, снимающих «углы», о почти первобытном уровне медицины, о более чем скудном наборе лекарств.

Честно говоря, у меня не укладывается в голове, на кого рассчитана такая галиматья. Неужели в Израиле публика может проглотить весь этот бред? Что это за «западный житель» такой?

Наверное «средний класс» не знает всего перечисленного. Но как быть с 25 % населения США, живущими в условиях стран «третьего мира», о чем время от времени пишет их пресса. Неужели господин Безансон не бывал в «арабских кварталах» Парижа и не видел, как десятки людей умещаются фактически в конуре. Но хотя бы по телевизору мог бы увидеть, в каких условиях живут французские арабы и темнокожие. Ну, хорошо, они из иммигрантов. Но вот я, белый, западный человек, жил в Ванкувере (между прочим, это один из самых благополучных городов Запада, по данным ООН) и снимал квартиру, как потом выяснилось, полную тараканов и мышей. Зайдите в квартиры, расположенные на пересечении Мэйн стрит и Восточный Хастингс в Ванкувере, и вы там увидите то, с чем советская Россия покончила еще до войны. Почему бы писателю Хейфецу не посетить в качестве хотя бы журналиста рабочие кварталы Глазго или Манчестера. Он обнаружил бы там такое, что советские «хрущобы» показались бы раем.

А с «первобытной медициной» я как раз столкнулся именно в Англии, графство Оксфорд (один из самых благополучных районов Англии). Так называемая бесплатная медицина просто в подметки не годится самой плохой медицине в Советском Союзе. Да и о продуктовой корзине вы врете господа антисоветчики. Я жил в детстве в г. Астрахани: там на любом рынке яблоки, клубника, редиска, помидоры и прочее были (надеюсь и есть) намного вкуснее и свежее, чем фрукты и овощи на всех рынках Запада. Мне понадобилось немало лет, пока я привык к «западным» овощам и фруктам. О каких очередях на рынках вы пишете? Я их никогда не встречал ни на астраханских рынках, ни на рынке в Черемушках в Москве, рядом с которым я жил. Что же вы так беспардонно врете? В магазинах — да, но не на рынках же.

Хейфец пишет: «Если мы подсчитаем, сколько часов работы необходимо в СССР для приобретения телевизора, ботинок или пылесоса, не стоит забывать и того, что такой телевизор у нас можно найти только на блошином рынке, ботинки не наденет и бедный марокканский эмигрант, а пылесос будет работать лишь в случае, если его пнуть как следует ногой».

И здесь все вранье. Писатель сравнивает современную технику с техникой советского периода 25-летней давности. Наверняка, тогдашние телевизоры можно сейчас найти только на блошиных рынках России. А теперь считайте: в советское время я на свою профессорскую зарплату (это около 500 рублей) мог купить приличный телевизор по тем временам за 250–300 рублей. Теперь я за свою профессорскую зарплату (3 тыс. руб.) не могу купить ни одного телевизора, поскольку самый плохонький стоит 12 тыс. руб., а приличный телевизор, как у секретарши какого-нибудь банкира, стоит 160 тыс. руб. (около 5000 евро). На такой телевизор мне надо пахать 4,4 года. Уже не до пылесоса и ботинок. Есть разница?

И еще раз. Не надо забывать, что западный человек живет в благоприятных географических и климатических условиях, последовательно развиваясь на протяжении почти пятисот лет после Средневекового мракобесия. Советский Союз существовал всего лишь 68 лет (1917–1985), причем на этот период пришлась Великая Отечественная война. Вся история СССР — это постоянная осада в окружении врагов и с Запада, и с Дальнего Востока. Тем не менее за этот краткий исторический период средняя продолжительность жизни в стране увеличилась с 31 года до 69 лет при постоянном увеличении населения в целом. Это самый главный индикатор развития страны, а не сталь, машины и прочая чепуха. На Западе в начале XX века ожидаемая продолжительность жизни была около 50 лет. И если в 1913 г. разница между Россией и Западом по этому показателю составляла 20 лет, то к 1985 г. она сократилась до 5–7 лет. Ныне же, при капитализме, вновь увеличилась до 15–16 лет. Все познается в сравнении.

Многие антисоветчики иронизируют и над утверждением о том, что СССР превратился во вторую державу мира. По-разному атакуется это утверждение. Вот как это делает Хейфец: ну, дескать, и что, а советская продукция (кроме оружия) не могла найти покупателя на мировом рынке из-за низкого качества. Здесь не место объяснять писателю условия торговли, производства в годы холодной войны, базовые отсчеты. Кстати, если исходить из этого, то, между прочим, и царская торговля не могла найти покупателя, если иметь в виду, что доля дореволюционной России и СССР в мировой торговле была приблизительна одна и та же — около 4 %. А доля торговли современной России ниже 1 %. Так что у Советского Союза покупателей было больше, чем у нынешних капиталистов.

Но дело не в этом. Авторы пытаются смешать сапоги с яишницей. Они совершенно не понимают терминов «экономический потенциал» и «статус державы». Что из того, что объем торговли Бельгии таков же, что был и у СССР. Кого-нибудь волновало в мире, что там в этой Бельгии делается и вообще, кто там у них начальник. Может быть, уровень телефонизации в Бразилии был и выше, чем в СССР. Но почему-то Вашингтон, Париж, Бонн, Токио и Пекин больше волновало здоровье Леонида Ильича и настроение Андрея Андреевича (Громыко), а не бразильских руководителей. Пишут: «Вторая экономическая держава в мире? Вероятно, хотят сказать, что СССР первейшая военно-политическая держава» (Здесь есть ссылка: «Русское прошлое и советское настоящее», Лондон, OPI, стр. 270–274). Авторы цитируемой работы, равно как и наши авторы, явно не понимают, что для того, чтобы стать военно-политической державой надо обладать соответствующим экономическим потенциалом. Без этого потенциала, как ни тужься, военно-политическую державу не родишь. Вот нынешняя капиталистическая Россия всем грозит, что она великая держава. А ей, кроме дураков, никто не верит. Так как капиталистическая реформа сожрала весь ее экономический потенциал (кроме нефти и газа). И теперь, хотя телефонов у нее не меньше, чем у Бразилии или Испании, а экономический потенциал на уровне той же Бельгии или Австрии.

В одном месте г-н Хейфец ссылается на супругов Воронель, на их восприятие СССР в период 50-х годов. Причем, если восприятие Генриха Манна эпохи Сталина подается иронически как впечатление недоумка, то восприятие Воронелей — это уже почти аргумент. Не стыдно, г-н Хейфец ссылаться на бред сивых кобыл? Я таких воспоминаний среди русских визитеров о Западе тысячи наберу.

Я мог бы тоже сослаться на свои воспоминания из ленинградской жизни (я там учился в 1966–1971 гг.). Что вы все привязались к этой колбасе? Неужели не дожрали? Я как раз до сих пор помню эту «докторскую колбасу», которая, на мой извращенный вкус, кажется вкуснее всех здешних сервелатов и прочей дряни. И что-то не припоминаю, чтобы я стоял в очередях за этой колбасой.

Для Вас, г-н Хейфец. «Второе место по ВНП» и колбаса. Связь, конечно, есть, но не такая, как Вы думаете. Можно всех обкормить колбасой и иметь дохленькое ВНП (как, например, сыром в Голландии), а можно иметь первое место по ВНП, а население у вас будет дохнуть с голоду. Здесь важно и количество населения, и структура ВНП, и особенно важно, как оно распределяется. Если мы возьмем вместо ВНП ВНД (валовой национальный доход), то он в целом может оказаться очень высоким, например, за 30 тыс. долл. на человека. На самом деле на олигархов будет приходиться миллионы, а на нас грешных научных работников 3000 руб., а по средним доходам мы впереди планеты всей. Это же азбука для детей.

Об «агрессивности» Советского Союза

А теперь насчет Ваших взглядов на агрессию СССР. Вы правильно меня цитируете: «Все войны, — написано у меня, — который вел Советский Союз, были навязаны ему капиталистическими государствами». Разве я написал, что Советский Союз ни на кого не нападал? Я написал «навязаны». Есть разница?

Хейфец перечисляет страны, на которые нападал СССР, в как бы саркастической форме: «Да, конечно, Иран напал на 11 армию.». Насчет Ирана в 1919 г. Вы хоть представляете, кто там царствовал тогда? Вы или не знаете, или забыли про англичан, белогвардейцев, про их продвижения на Кавказ и в районы Средней Азии, про англо-иранский договор (от 9 августа 1919 г.), про убийство советского представителя И. О. Коломийцева и вообще про весь узел проблем вокруг Ирана того времени! А что касается Финляндии, разве прогитлеровская политика Хельсинки не провоцировала СССР на ее усмирение? Разве Англия и Франция, отказавшись от военного сотрудничества с Советским Союзом против Германии, не вынуждали Москву искать другие способы самообороны и противодействия Гитлеру? Разве постоянная угроза со стороны Японии, не могла вынудить Москву искать более хитрые варианты политики в отношении Германии, в том числе и в связи с Польшей? Вы хотели бы, чтобы с такими хищниками, какими были Франция, Англия, США, Германия и Япония Советский Союз вел себя как баран на закланье?

Вы иронизируете, кавыча «агрессивная Венгрии в 50-х, агрессивная Чехословакия в 60-х, а потом последовала памятная атака агрессивного Афганистана». — Это же логика холодной войны. Вы почему-то легко забываете, как США удерживают своих союзников, используя все средства, включая военные. Вам напомнить, или вы сами вспомните, как американцы защищали по всему миру свои ценности. Журнал «Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт» 11 октября 1995 г., например, писал: «Президенты США 50 раз направляли вооруженные силы с момента окончания войны во Вьетнаме в 1975 г.». Или американские агрессии вам не интересны? Почему же Вас не слышно, когда США проводят агрессивную политику? Например, в том же Ираке?

О социализме и распаде России

Теперь насчет моего «фантастического» вывода о том, что будто реставрация социализма способна вернуть России мировую роль. Вы, естественно, передергиваете. Я написал так: «Другими словами, надо вытащить Россию из стратегического капкана. При нынешней, капиталистической системе это невозможно. Но это возможно при социалистической системе. А возможна ли она, это социалистическая система? Пока не знаю. Но знаю одно, что без продвижения России по социалистическому пути она не только не восстановит свое былое величие, но превратится в одну из 200 стран, прописанных в ООН».

Социалистический путь не означает реставрации социализма старого типа. Современный социализм, естественно, иной, чем он был в XX веке. Тем более, что социализм Советского Союза не был реальным социализмом. Это был социализм оборонного типа. У него не было исторического времени для развития на собственной основе. Каким должен быть социализм современный, я опишу в специальной работе. Но всем должно быть понятно, что нынешний капитализм уничтожит Россию. Кстати, он уничтожит и Запад, если Запад не успеет перескочить на социалистическую ветку. В этом я убеждаюсь все больше и больше, живя на Западе.

Да, я боюсь распада своей страны. Об этом у меня действительно написано. Но распад я понимаю не только в географическом смысле. А прежде всего как уничтожение уникальной цивилизации, исчезновение русского народа, уникального уже тем, что он умудряется не только выживать в самых неблагоприятных климатических условиях, но еще и обогащать мир плодами своего искусства и науки. Да и это, пожалуй, не главное. Важнее, что социалистическая Россия показывала примеры выживания и развития на коммунной основе, примеры взаимного лада между различными национальностями, примеры справедливости и многие другие вещи, к которым миру еще только предстоит прикоснуться, чтобы выжить как человечеству. В социалистической России погибло «будущее» человечества. Обидно, что это будущее возродится, но уже без России.

Насчет ремарки в отношении моих знаний о Китае. Вы пишете: «Что автор может знать реально о китайской системе, если его информаторы отделены от этого народа цензурными ограничениями либо же стеной расовых, языковых, цивилизационных преград». Если все так, как Вы пишете, то откуда Вы знаете, что «информаторы отделены от народа»? Почему западным исследователям вы позволяете знать о китайские реалии, а мне нет? Откуда Вы взяли о «расовых преградах»? Для справки: Китаем я занимаюсь с 1972 г. Китай я регулярно посещаю и мне даже без информации видно, как динамично развивается эта страна. И т. д.

Я понимаю, что Хейфец сделал упор на то, что его больше всего возмутило: восхваление мной социалистического периода. Это помешало ему обратить внимание на главные разделы, из-за чего писалась данная книга: законы геостратегии и некоторые закономерности, связанные с внешнеполитическим потенциалом государств. Пропущена также разработка понятийного аппарата, относящегося к проблемам мировой экономики и теории международных отношений. В общем, поем о том, что болит. Но повторяю, я не могу судить писателя Хейфеца очень строго. Все-таки, писатель, журналист, историк. — не ученый, не исследователь. А за рецензию — большое спасибо.

Борис Соколов: с одной стороны, ничего, с другой — очень

наивно

В отличие от нашего израильтянина другой рецензент — Борис Соколов в значительно более короткой рецензии умудрился заметить кое-что из теории. Но я хочу прореагировать на два его замечания, которые перекликаются с только что приведенной критикой Хейфеца.

Соколов сожалеет, что я отдаю дань «расхожим иллюзиям о прежней выдающейся экономической и научно-технической мощи СССР и о том, что наша страна — теперь уже Россия — может достичь счастья и процветания, не оглядываясь на мировое сообщество». Последнее, в представлении Соколова, — «призыв к автаркии в самом классическом смысле».

Начну со второго пункта. Во-первых, я не писал о полной изолированности России от внешнего мира, а настаивал на избирательной, рациональной внешнеэкономической политике России. Придумав за меня «автаркию», автор меня же критикует за то, что я предлагаю Российскому Дальнему Востоку сконцентрироваться на экономическом сотрудничестве с приграничными регионами стран Северо-Восточной Азии. В этом-де проявляется моя наивность. Такое впечатление, что Соколов не слышал о формах межрегионального экономического сотрудничества, включая, например, припограничную торговлю, например, между Приморским и Хабаровским краями с провинцией Хэйлундзян, с японскими префектурами Ниигата, Тояма и т. д. Он почему-то также уверен, что без «возвращения японцам Южных Курил» нет надежды на привлечение японских капиталов.

Прежде всего, надо иметь в виду, что никакой японский капитал не компенсирует стратегические потери от передачи российских островов Японии. Если Соколову эта истина не понятна, рекомендую ему просмотреть мою аргументацию на этот счет в монографии «АТР: иллюзии, мифы и реальность». Надо также знать и то, что когда японский капитал реально заинтересован в чем-то, он забывает о территориальных претензиях своего правительства, примером чему служит его активность в Южной Корее и в КНР, несмотря на территориальные споры между Японией и этими странами. Наконец, Япония, хотя и со скрипом, тем не менее вкладывает свой капитал в Россию, независимо от состояния «территориального спора».

Очевидно, что Соколов просто не знает сюжеты, связанные с Российским Дальним Востоком, в связи с чем хочу порекомендовать ему еще одну свою монографию — «Стратегические контуры Восточной Азии в XXI веке. Россия: ни шагу вперед» (два издания: М.: Альянс, 2001; М.: ЭКСМО; Алгоритм, 2003).

Кстати, для информации Соколову о том, что половина мирового богатства (естественно, имеются в виду природные ресурсы) находится на территории России, см. соответствующие материалы ООН.

Теперь о «мощи СССР». Автор «ловит» меня на расхождении: в одном случае я пишу, что ВНП СССР в два раза уступал ВНП США в 1985 г., в другом месте из приведенной таблицы получается, что в три раза. И я, дескать, уклонился от объяснений. «Уклонился» же я потому, что это не «мои» цифры, а американских источников, причем в первом случае ВНП рассчитывался в текущих ценах, а во втором они были пересчитаны в фиксированных ценах 1982 г. Причем последние были уточнены ЦРУ. Мне казалось, что грамотный читатель все-таки разбирается в методиках подсчета ВНП и обращает внимание на сноски и характер источников.

Соколову, видимо, на ЦРУ и на все эти источники наплевать, поскольку он все равно с ними не согласен. Он сообщает, что еще аж в 1983 г. он сделал самостоятельные расчеты и оказалось, что ВНП США в шесть раз превосходил ВНП СССР. Я просто не могу поверить в эту цифру, поскольку Соколов, как он сам пишет, исходил из равенства военных расходов СССР и США, фонда заработной платы в национальном доходе двух стран. Помимо того, что этих параметров просто не достаточно для того, чтобы высчитать ВНП, совершенно очевидно, что автор просто запутался в определении масштаба цен и соотношении валютных курсов на тот период. Соколов пишет, что его расчеты были опубликованы в газете «Литературный Киргизстан». Ну не смешно?

О грамотности Соколова говорит и такой факт: «Да любой человек, побывавший в Америке в те годы, подтвердит, что мы никогда не жили вдвое хуже американцев. По всем показателям уровня жизни, будь то число автомобилей, телефонов, телевизоров и прочей техники на душу населения, разрыв составлял 510 раз. За советские годы соотношение ВНП двух стран если и изменилось в пользу нашей страны, то очень незначительно».

Я не знаю, кто Соколов по профессии. В Интернете значится Б.В.Соколов — доктор филологических наук, профессор неизвестного мне Московского государственного социального университета, историк, литературовед, написавший кучу книг о Сталине, Молотове и других аналогичных персонах. Повторяю, не знаю, тот это Соколов или не тот, но очевидно, что рецензент — филолог, к науке не имеющий никакого отношения.

Ну, причем здесь абсолютный ВНП и уровень жизни? Знает ли Соколов, что, если считать на основе ППС (паритету покупательной способности), как обычно и делают, по абсолютному размеру ВНП КНР окажется на втором месте в мире после США (зашкаливает за 6 трлн. долл.), а по ВНП на душу населения — где-то на 125 месте? Здесь нет прямой зависимости. А уровень жизни — это вообще не простое понятие. Двух цифр: абсолютный ВНП и ВНП на душу населения совершенно не достаточно для его оценки. В нем много составляющих. Что, уровень жизни сотрудников ИМЭМО был ниже уровня жизни сотрудников аналогичных институтов США? Ничего подобного. В то же время в западных странах я видел такой уровень жизни, который мало чем отличался от уровня жизни жителей африканских племен. Ныне, когда я живу на Западе и зрю все это воочию, мои «советские знания» только подтверждаются.

Господин Соколов, Вы, кажется, решили перещеголять таких параноиков, как Конквест и Безансон, когда сподобились написать о незначительном изменении «соотношения ВНП двух стран» (имеются в виду ВНП США и СССР). Вы хотя бы сравнивали эти ВНП в начале XX века, в середине и к моменту распада СССР? Как же с таким «изменением» можно было выдерживать стратегический паритет с самой мощной державой мира — США. И почему именно эта держава стала догонять Советский Союз в первой половине 60-х годов, когда обнаружилось ее очевидное отставание в науке и технике, особенно космической?

Господин Соколов. Наверное, Вы неплохой филолог. Оставайтесь им. Не лезьте не в свои дебри. Не мутите мозги ни себе, ни людям.

Не зашкаленные

Читатель может подумать, что на мои книги откликнулись только отъявленные антисоветчики. Нет, не только. Среди рецензентов были и настоящие исследователи, которые как раз и смогли сразу же оценить, в чем главная суть разбираемой работы («21-й век»).

Например, вскользь упоминавшийся выше один из известных, а самое главное по-настоящему серьезный исследователь Андрей Фурсов в лаконичной форме в рамках ограниченного пространства сумел не только изложить содержание работы, но и обратить внимание читателей на некоторые закономерности, в ней сформулированные.

Другой исследователь, д. э. н. П. Сергеев уже более подробно изложил содержание работы, отметив при этом: «Многие взгляды автора не совпадают с общепринятыми трактовками, характеризуются новизной подходов к проблемам современных международных отношений, что позволяет ему решать крупные теоретические проблемы по-новому. В частности, автор формулирует и обосновывает три закона, весьма важные для понимания сущности современных международных отношений:

— закон «экономической массы, или полюса»;

— закон «центра силы»;

— закон силы.

Кроме того, им введены такие новые понятия теории международных отношений, как «внешнеполитический потенциал государства» и «закон оптимального соотношения затрат на внутреннюю и внешнюю политику».

Упомянутые законы и закономерности позволяют избегать болтовни о великих державах, дают возможность понять и четко определить статус государств, их возможности влиять на международные отношения.

П. Сергеев, будучи экономистом, обратил внимания и на такие важные вещи, как определения различных структур мировой экономики (интернационализация, интеграция, глобализация, глокализация).

То есть в данном случае мы имеем образец реакции ученого, исследователя, а не зашоренных на идеологии больных, помешанных на антисоветизме. С ним спорить можно, с больными — нет. Вообще-то антисоветизм, равно как и антикоммунизм, — это действительно болезнь. В одной из предыдущих статей я антикоммунизм/антисоветизм определил как патологическую форму деградации личности, форму психической болезни. Здесь я бы добавил, что это болезнь не только антикоммунистической личности, она может быть болезнью и всего общества, идеология которого строится на антикоммунизме. Если эту болезнь не излечить, то у таких обществ нет будущего. Эта болезнь, обратной стороной которой является идеология современного либерализма, уничтожит эти общества. Об этом свидетельствует масса признаков в западном мире, но главный из них — это физическое сокращение белого населения западных государств. Современный капитализм постиндустриального типа обречен. Его историческое время вышло. Весь вопрос только — когда состоятся похороны? Точную дату назвать сложно, но похороны неизбежны. Так уж работает закон возрастания энтропии, и отменить его не смогут даже самые оголтелые антикоммунисты.

25.06.2006

Введение

Модернизация, инновация, нанотехнологии стали самыми популярными словами в современной России. Кремлевский чиновник Владислав Сурков в интервью газете «Ведомости» даже описал намерения правительства построить суперсовременный научный городок с населением под 30 тыс. человек, по сравнению с которым аналогичные городки в Силиконовой долине США выглядят как архаика. Как не без иронии отметил английский журнал «Экономист», это не пародия, а план Кремля. Правда, интервью было озаглавлено: «Чудо — возможно». По крайней мере, российские руководители в него верят. Точно также они верили и в сообщения спортивных чиновников о предстоящих победах на Олимпиаде в Ванкувере. Потрясающая неадекватность на реальности напоминает поведение советского руководства в последние годы своего существования.

Пример. Когда-то неграмотные советские руководители, клюнув на миф о создании Тихоокеанского сообщества, который в их головах воспринимался как восточный филиал НАТО, угрохали миллиарды долларов на борьбу с этим несуществующим сообществом. Более того, такое «сообщество» в принципе нельзя было создать всего лишь из-за одного слова — «Тихоокеанское», поскольку никто не мог объяснить, какие государства могли бы быть отнесены к Тихому океану (многие из предполагаемых стран одновременно выходят и на Индийский, и на Атлантический, и даже на Северный ледовитый океаны). Однако непонимание реальностей мира политиками — это всего лишь следствие непонимания ученых, в данном случае международников, которые заблудились в этих реальностях. Эти миллиарды гробились «благодаря» таким ученым как Е. Примаков и М. Титаренко, талдычащим о возникновении «Азиатско-Тихоокеанского региона» («АТР») как некой международной целостности, который, дескать, станет центральным к началу XXI века. — Не стал. И не станет, поскольку термин «АТР» не смог превратиться в понятие, т. е. за ним не стояло объективной реальности. Стояла же обыкновенная пропагандистско-идеологическая мишура, на которую клюнули упомянутые академики (заставляя не менее десятка востоковедов разрабатывать ахинею об «АТР»), а за ними и руководители «партии и правительства», особенно пустомеля Горбачев. И таких примеров я мог бы привести десятки, когда из-за неадекватных представлений о мире на обслуживание мифов тратятся миллиарды, если не триллионы долларов. В нынешней России степень подобной неадекватности увеличилась на порядки.

И подтверждают мой вывод опросы самих ученых о месте России в мировой науке. Их результаты меня поразили не меньше, чем упование на «чудеса» кремлевских руководителей.

Ученые о месте российской науки

В «Независимой газете» (от 25 июня 2008 г.) появилась статья с результатами опроса на этот счет. Вот что она пишет:

Исследовательская группа из Института статистических исследований и экономики знаний Государственного университета — Высшей школы экономики недавно завершила по-своему уникальный проект — «Обследование условий работы ученых и привлекательности научной карьеры».

Очень хорошо. Населению и ученым задавались такие вопросы: «Как бы вы оценили современный уровень отечественной науки в сфере ваших научных интересов по сравнению с мировым уровнем?» Варианты ответов: выше мирового уровня; соответствует мировому уровню; ниже мирового уровня. Вопрос к населению: «Как вы считаете, Россия сильнее или слабее развитых стран мира в области научных исследований?» Варианты ответов: сильнее; на том же уровне; слабее. (ГНЦ — Государственные научные центры).

Хотя вопросы заданы как бы по-разному, на самом деле они совпадают: «отечественная наука» = «Россия в области научных исследований». Ответы представлены в таблице.

#i_001.jpg

Это уникальная таблица. Наверняка она с погрешностями (как и любая социальная статистика), но в ней в любом случае отражен порядок.

Итак, формально «население» в несколько раз оценивает науку в России «сильнее/выше» мировой, чем ученые. На самом же деле «сильнее/выше» и «на том же уровне» по своему качеству почти не отличаются. (В нюансах, естественно, никто не разбирался.) И тогда получится, что и население (50 %) и ученые (58 %) практически одинаково высоко оценивают уровень отечественной науки. А ученые РАН (68 %) даже значительно опережают в оценках население. В другой таблице уточняется оценка ученых из разных институциональных организаций, но в среднем получается, что около 60 % респондентов считают, что уровень отечественной науки «выше и на уровне мирового».

Такое совпадение, как минимум, свидетельствует об одинаковом уровне знания «ученых» и «населения» относительно науки. То есть мои знания о «сфере моих научных интересов» серьезно не отличаются от знаний «населения» о моих же научных интересах. Не правда ли, любопытно.

Газета не приводит критерии, по которым респонденты оценивали уровень науки. По количеству открытий в фундаментальных областях? По количеству лауреатов Нобелевских премий? По количеству ученых вообще, в той или иной области в частности? По финансированию науки? По количеству патентов и изобретений?

Предполагаю, что никаких критериев и не было. А было так, на глазок, вообще. Что нормальное явление для России. На самом же деле и «население», и «ученые» навешали себе лапшу на уши. И по отношению к себе, и в отношении «мира».

Эта тема подробно разбиралась у меня в монографии «Общество: прогресс и сила (Критерии и основные начала)» (Москва, Изд-во ЛКИ, 2008), одну главку из которой в несколько измененном и сокращенном варианте я хочу воспроизвести ниже. Она нужна для того, чтобы сравнить уровень советской науки с уровнем, к которому скатилась нынешняя наука.

Общество и наука: достижения и проблемы

Ученые постоянно сталкиваются со сложностями подсчета «науки»: что считать? кого считать? и т. д. Тем не менее науковеды изыскивают те или иные индикаторы, которые позволяют по крайней мере выявлять некоторые тенденции.

Так, английский науковед Джон Зиман на базе обработки большого статистического материала сделал вывод: «Если считать логарифмически, то эти цифры хорошо ложатся на простой закон: «размер» науки постоянно удваивается каждые 15 лет. За столетие это означает увеличение в 100 раз. То есть на каждую научную работу или на каждого ученого в 1670 г. приходилось 100 работ в 1770 г., 10 000 — в 1870 г. и 1 000 000 в 1970 г. Экстраполяция назад не совсем аккуратна, существуют флуктуации на основной кривой, но как общее описание она верна — со всеми этими погрешностями. Будет или нет, но предполагается, что в 2070 г. количество ученых достигнет цифры 100 млн или около того и 10 млрд в 2170 г.».

Насчет 2170 г. не уверен, что прогноз верен, поскольку многие демографы уверяют, что уже сейчас изменилась демографическая ситуация в мире: рост населения через некоторое время должен прекратиться. Что же касается 2070 г., то Зиман, похоже, прав, поскольку в настоящее время общее количество ученых, по самым грубым прикидкам, составляет около 35 млн чел. Здесь, правда, вновь возникает одна непростая проблема: кого считать ученым.

Для Зимана, видимо, проблем нет, поскольку, по его мнению, «быть ученым — значит осуществлять исследования». То есть ученый — это исследователь. Я думаю, что такая формулировка неверна, поскольку исследователей, «прикладников» — тьма, а ученых — единицы. Причем даже среди них ученый ученому рознь. Однако для статистики определение Зимана достаточно плодотворно, тем более что в качестве участников научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) статистика включает именно исследователей, в качестве которых обычно называют ученых, инженеров и технический персонал. (Иногда, в таблицах ограничиваются первыми двумя группами.)

В общем-то в нынешнее время, скорее всего, два индикатора (количество вовлеченных в НИОКР и затраты на эти работы) дают общее представление о развитии или не развитии науки и техники. При этом нужно учитывать, что стоящие за этими индикаторами цифры весьма относительны, и их следует воспринимать как показатели тенденции. Приступим к рассмотрению некоторых цифр из этой сферы.

Есть смысл обратиться к фундаментальной работе группы ученых из Университета ООН, собравшей немалый статистический материал по развитию науки и технологий с упором на развивающиеся страны. И хотя работа опубликована в 1994 г., в ней обозначена важная для данной книги динамика развития НИОКР.

Распределение расходов на НИОКР (в %, в текущих ценах)

При суммировании авторы источника ошиблись на 0,2 %, хотя такая ошибка не существенна.

Из таблицы видно, что, несмотря на некоторый рост расходов на НИОКР среди развивающихся стран, львиная доля (более 96 %) продолжает приходиться на индустриальные страны. Но даже среди развивающихся стран это распределение неравномерно: совершенно очевидно, что большая часть из 3,9 % за 1988 г. приходилась на Китай, Индию, Тайвань.

Распределение исследователей (ученых и инженеров), вовлеченных в НИОКР (в %)

1988–1989

Развивающиеся страны

18,6

Латинская Америка и Карибы

2,9

Африка (исключая арабские страны и ЮАР)

0,6

Арабские страны

1,3

Азия (исключая арабские страны, Японию и Южную Корею)

13,8

Индустриальные страны

81,4

Япония и Южная Корея

11,7

Австралия и Новая Зеландия

1,0

СССР и Восточная Европа

26,6

Западная Европа

16,7

Северная Америка

25,4

Мир в (%)

100

Количество (тыс.)

Ист.: Рассчитано авторами на основе данных ЮНЕСКО, ОЭСР и национальной статистики за соответствующие годы.

Хотя удельный вес исследователей развивающихся стран (18–19 %) выше удельного веса их затрат на НИОКР, все же разрыв значительный в пользу индустриальных государств. Обращаю внимание на цифры по СССР и Восточной Европе. По количеству ученых эта подгруппа в 1988–1989 гг. превосходила и Западную Европу и Северную Америку, а по затратам на НИОКР в 1973 и в 1980 г. была выше первой и чуть ниже второй. Но после прихода к власти в 1985 г. Горбачева-разрушителя эти цифры стремительно пошли вниз.

Необходимо обратить внимание и на цифру 4,1 млн человек — такое количество исследователей было занято работой в области науки и техники в 1989 г. во всем мире. (Напоминаю, что к «исследователям» в контексте НИОКР причисляют ученых, инженеров и технических работников.) В процентном отношении ко всему населению земного шара (1989 г. — 5190 млн чел.) это составляло 0,079 %. В 1940 г. их было всего 100 тыс. (0,004 %), а в 1960 г. — 1 млн (0,033 %). (Зиман такое количество предсказывал к 1970 г.) В 1983 г. только в зоне ОЭСР работало 1 754 430 человек, из них 700 000 — в США.

К приведенным цифрам есть смысл добавить информацию о произведенной продукции, в данном случае «научной литературы». Картина вряд ли изменится, но порядок цифр знать надо. Между 1981 и 1985 г. на 10 индустриальных стран приходилось более 80 % такой литературы, на развивающиеся страны — 5,8 %, из которых 3,7 % — на Азию, 1,1 — на Латинскую Америку, 0,4 — на Африканскую Сахару, 0,6 % — на Средний Восток.

Теперь обратимся к более поздним данным

Совершенно естественно, что проценты процентам рознь: все зависит от масштабов валового внутреннего продукта. Если раскрыть эти проценты, то получится, что в 2004 г. 25 стран ЕС потратили на НИОКР около 200 млрд евро, США — 250 млрд, Япония — 120 млрд евро. Расходы других значимых стран составляли (в 2003 г.): у Китая — 16 млрд евро, у Германии — 55 млрд, у Великобритании -30 млрд, у Франции — 36 млрд, у России — 5 млрд евро.

Ист.: OECD. Main Science and Technology Indicators, April 2008.

По затратам на развитие НИОКР Россия находится за пределами двадцатки первых стран и значительно уступает по объемам структурообразующим государствам. Это количественная сторона. Качественная сторона связана с деградацией самих ученых, звания и степени очень многих из которых «добыты» очень сомнительными способами (эта тема здесь не затрагивается).

А теперь есть смысл привести последние данные, относящиеся к нашей теме, опубликованные в сборнике под названием «The Gobal Competitiveness Report 2009–2010» (2009 World Economic Forum).

Для начала общий Индекс глобальной конкуренции. Россия в 2009–2010 г. заняла 63 место из 133 государств, скатившись с 51 места в предыдущем году. По затратам на образование — 86 место, по качеству образовательной системы — 56 место, по способностям к инновациям — 42 место, качеству научно-исследовательских институтов — 42 место, по затратам компаний на НИОКР — 46 место, по сотрудничеству университетов с промышленностью в области НИОКР — 48 место, по закупкам правительством высоких технологий — 69 место, по внедрению патентов — 44 место.

Хочу особо подчеркнуть, что впереди России по всем указанным индикаторам являются не только развитые страны Европы, США, но и большинство стран Восточной Азии (Япония, Китай, Южная Корея, Гонконг, Тайвань, Малайзия, Индонезия), Индия, Бразилия, Коста-Рика и другие государства, ранее никогда не демонстрировавшие успехи в науке и технике.

И еще один ряд цифр, демонстрирующий положение России в науке. В 2008 г. Россией было опубликовано 27,6 тыс. научных статей в научных журналах. В Индии — 38,4 тыс., в Бразилии — 30 тыс., в Китае — 112,3 тыс., а в США — 332, 9 тыс. статей. Потрясает же, однако, не столько отставание России от названных государств, а то, что в 1990 г. Россия опубликовала то же самое количество статей, что и в 2008 г., в то время как у Индии это количество увеличилось приблизительно в два раза, у Бразилии в 8 раз, у Китая — почти в 14 раз. (The Economist, A special report of managing information, Fembruar 27th 2010, p. 18.)

Занимая столь «впечатляющие» позиции в мире, можно ли всерьез мечтать о «чуде», о каком-то прорыве в «модернизацию» всего общества. Видимо, можно, если жить в России «за кремлевской стеной». И при этом грозить «шведу», в нынешней ситуации — США, что мы вас не только догоним, но и перегоним. Одно дело, когда такая «угроза» раздается от национал-патриотов, другое — слышать это от ученых. Почему-то им почти невозможно признать, что американцы по затратам на науку и технику занимают лидирующее положение, причем с большим отрывом от других не менее развитых стран. Показательной стороной их успеха является и такой индикатор, как количество Нобелевских лауреатов.

Количество лауреатов в разных странах за 1901 — 2007 гг.

Хотя в процедуре и системе присуждения этой премии существует достаточно много изъянов, тем не менее пока она является самым важным индикатором признания заслуг, в данном случае именно ученого.

Обычно некоторые страны и их представители часто сетуют на то, что США крадут чужие мозги, заманивает выгодными условиями работы и высокой зарплатой. И вообще-де основной контингент американских ученых это не американцы, а иммигранты. Действительно, половина американских физиков, лауреатов Нобелевской премии за последние семь лет были рождены за границей. А половина ученых со степенью PHD (эквивалент кандидатской степени в России), работающих в США, иммигранты. Непонятно только, что это меняет? Это всего лишь значит, что американское государство создает благоприятные условия для научной работы. И удачное сманивание «мозгов» является как раз сильной стороной американской политики. Следствием такой политики является и то, что США не только находятся на первом месте по инвестициям в НИОКР, по «завоеванию» Нобелевских премий, но занимают первое место и по регистрации

патентов, и по количеству образованных рабочих.

Из приведенных материалов должно быть ясно всего лишь одно: не только нынешние российские руководители, но и научные сотрудники не в состоянии объективно оценить место российской науки в мире. Я не говорю об исключениях. Я говорю о массовом явлении. На основе же иллюзий, самообмана невозможно решать насущные проблемы страны, невозможно даже осознать эти проблемы. Что постоянно подтверждается практикой внутренней и внешней политики современной капиталистической России.

1 июля 2008 г., февраль 2009 г.

На Западе уже давно некоторые ученые бьют в колокола в связи с деградацией общественной науки. Этот процесс охватил весь капиталистический мир, что естественно. Наука вскрывает истины, объективные явления, а это современному капитализму ни к чему. На интуитивном уровне он уже понимает свою историческую обреченность, но стремится заблокировать все работы, которые эту обреченность доказывают научно.

В России же, сделавшей в конце прошлого века ставку на обреченный капитализм, процесс деградации науки принял такие масштабы, что те работы, которые выходят из-под пера современных «ученых», вряд ли вообще можно называть наукой. Прежде всего имею в виду «науку» официальных учреждений в рамках Российской академии наук — РАН. (За ее пределами еще можно встретить ученых общественного профиля.) Об этом мне неоднократно приходилось писать. Контраргументы: «как же так, сколько у нас академиков, член-корреспондентов, докторов» и т. д. говорят лишь о том, что люди, отстаивающие честь отечественной науки, даже не понимают разницы между наукой и ненаукой. Это касается и самих «ученых», судя по их оценкам отечественной науки по сравнению с мировым уровнем. Подобное непонимание вынуждает меня вновь вернуться к данной теме на примере академика М. Титаренко. Конечно, я мог бы взять в качестве примера любую другую работу, скажем, американского ученого. Но, поскольку русский читатель не всегда знаком с западной литературой, беру работу конкретного россиянина, имея в виду еще три другие причины. Во-первых, он пишет на темы, которыми я сам занимался несколько десятков лет. Во-вторых, он является директором Института Дальнего Востока (ИДВ) РАН, тем самым оказывая влияние на научный уровень всего Института. Наконец, в-третьих, и это самое главное. Мне совершенно случайно попала в руки его книга «Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие страны Азии» (Москва: Памятники исторической мысли, 2008. - 624 с.), в аннотации к которой написано, что это «новый фундаментальный труд академика РАН М.Л. Титаренко…». С такой формулировкой согласен и сам автор, который в Предисловии пишет: «Предлагаемый читателям труд.» (с. 8). И что в нем он затрагивает комплекс «новых вопросов теории международных отношений в условиях глобализации» (с.11).

Я бы не стал трогать именно этого академика (мог бы для примера взять, скажем, книги академика Е.М. Примакова), если бы в аннотации не были написаны слова «фундаментальный труд». На самом деле это сборник статей и докладов на конференциях, о чем сам автор неоднократно проговаривается на страницах своего «труда» (напр., см. с. 99). Проблема же заключается в том, что и сам автор, и те, кто готовил ему этот опус, т. е. сотрудники Института, уверены, что они действительно написали «научный труд». Причем здесь сотрудники? Да при том, что будучи директором Института, Титаренко физически не смог бы сам написать такое количество страниц вследствие загруженности бюрократической работой и постоянных разъездов на международные конференции. Сосредоточиться в таком статусе именно на «научном труде» просто невозможно. Это я знаю по опыту других директоров и по собственному.

Выдает Титаренко свое неавторсто и ссылками на англоязычную литературу, которую он в принципе не мог бы одолеть из-за незнания английского языка. Неслучайно на международные конференции он постоянно возит с собой переводчицу.

Причем он сам подтверждает мое предположение часто употребляемым местоимением «мы»: «мы считаем», «мы полагаем», «на наш взгляд» и т. д. Я понимаю, что «мычание» является общепринятой традицией в так называемой научной литературе в России, от которой американцы уже давно отказались. Но в данном случае уверен, что это — действительно «мы». И поэтому «авторская» благодарность в адрес помощников (Шабалин В.И., Демченко М.В., Уянаев С.В., Ганшин В.Г., Сафронова Е.И., Румянцев Е.Н.) носит совершенно искренний характер.

Как бы то ни было, сам Титаренко, и, полагаю, его, назовем помягче, «соавторы» искренне рассматривают этот сборник статей и докладов в качестве «научного труда». Для обывателей же достаточно самого звания — «академик». Многие просто не понимают, что звание «академик» крайне редко имеет отношение к науке. В настоящее время даже степени доктора, кандидата наук потеряли свое научное значение: с одной стороны, из-за легкой их «покупаемости», с другой — просто из-за общей деградации научного уровня. Мне через Интернет попался автореферат докторской диссертации А.В. Семина по японо-китайским отношениям за 1991–2007 гг., которая, кстати, «выполнялась» именно в ИДВ. В советское время по двусторонним отношениям обычно писались диссертации на соискание степени кандидата наук, причем со значительно большим лагом времени. Докторская же предполагала более широкую тему с нерешенными или спорными проблемами. Звания же академика и член-кора были и остались номенклатурными единицами, которые чаще всего достаются директорам или зам. директоров институтов. Или — по утвержденным квотам для районов Сибири и Дальнего Востока. А в настоящее время и за нужные связи и деньги — система, которая стала укореняться в нынешнее капиталистическое время.

Некоторые признаки науки

Для начала несколько слов о признаках науки в контексте сборника Титаренко.

Во-первых. Титаренко пишет, если воспользоваться терминологией Томаса Куна, в рамках «старой парадигмы». Так, он использует старый терминологический аппарат, причем уже опровергнутый практикой. Скажем, слово «Азиатско-Тихоокеанский регион», к которому я еще вернусь. Старая парадигма проявляется и в постоянных ссылках (как в советские времен) на руководителей государства (в данном случае — на Путина и Медведева: сс. 13, 19, 24 и т. д.). Академик, очевидно, не понимает, что высказывания и декларации руководителей имеют или политическую подоплеку, или отражают их полную неграмотность, что особенно характерно для нынешнего «тандема». Старая парадигма продолжает определять его манеру перечислять «важные визиты» руководителей в ту или иную страну, описание которых съело немалое количество страниц. Это же просто детский лепет, имея в виду, что подавляющее большинство визитов на самом деле сводятся к «профукиванию» государственных денег, поскольку они за крайне редким исключением не дают никакой отдачи. Настоящий ученый, наоборот, подсчитал бы, какой ущерб наносят эти бесконечные визиты казне государства и его гражданам как налогоплательщикам.

Во-вторых. Научный труд строится на понятийном аппарате, а не на словесах или даже терминах. Таковой у него отсутствует полностью. И поэтому неудивительно, что он не понимает даже таких часто употребляемых им терминов, как «интеграция» и «глобализация». Я уже не говорю о таких ключевых понятиях, как «полюс» или «центр силы». Хочу отметить, что среди востоковедов (в данном случае я имею в виду японоведов и китаеведов) я не встречал ни одного исследователя, работы которого бы строились на основе четкого понятийного лексикона.

В-третьих. Академик пишет об экономических взаимоотношениях между странами Дальнего Востока, в частности между КНР и Россией. И при этом ни разу не приводит ни одной статистической таблицы, из которой явствовала бы динамика этих отношений, скажем, с момента перехода России на капрельсы. Хотя какие-то цифры есть, но они разбросаны по всему тексту. Без обширной статистики, которая позволяет проследить определенные закономерности, не может быть «фундаментального труда», а может быть только чисто журналистские описания этих взаимоотношений.

В-четвертых. Когда ученый постоянно пишет «с одной стороны», «с другой стороны», это означает, что он не разобрался в предмете. У любого явления «сторон» бесконечное множество, а истина одна. Можно ли представить, чтобы при формулировке какой-либо закономерности, было сказано: с одной стороны, 2+2=4, а с другой — 2+2=5? (Такое может быть, но тогда надо оговаривать и другую систему координат.) В этом же контексте назойливые фразы «в последнее время» что-то стало актуальным или какие-то явления «проходят стадию значительных изменений» достойны аспирантов, которые только начинают свою научную деятельность. Им всегда кажется, что все началось с того момента, когда они коснулись какой-то темы. Но для академика писать в «последнее время» о том, что было и 10, и 20, и 30 лет назад, просто непристойно.

В-пятых. Две трети книги — это повтор одних и тех же «идей», что как раз и свидетельствует: книга эта представляет собой в основном сборник выступлений на конференциях.

В-шестых. В этом «труде» не выведено ни одной закономерности, не говоря уж о законе/законах. В фундаментальных трудах открываются «всеобщие» законы и их сопряженности с «особенным» и «частным». В политэкономии такими трудами являлись труды А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса; ближе к нашему времени — А. Маршалла, еще ближе — Й. Шумпетера, Дж. Кейнса и др. С выведенными ими законами можно соглашаться или нет, но все они имели именно научный характер, поскольку отражали те или иные стороны истины. Среди международников XX века тоже было немало ученых. Для примера назову некоторых американцев: Г. Моргентау, Дж. Модельски, К. Холсти (канадец), К. Уолц и др. А среди русских, точнее, советских, ученых я выделил бы Э. А. Позднякова. С их «закономерностями» можно не соглашаться, но о них можно спорить на языке науки.

«Труд» же Титаренко и К° не дает такой возможности. Что вполне естественно, поскольку на самом деле он является пропагандой политических лозунгов и устаревших рекомендаций, что надо делать. «Научная» же часть текста по своему словоблудию напоминает журналистскую трепотню о том о сём.

А поскольку к науке сей труд не имеет отношения, то его выводы, предложения также не имеют научного содержания. Что я и постараюсь доказать уже на конкретных примерах.

Сразу же предупреждаю читателей: мне придется обильно цитировать автора. Иначе мне могут не поверить, что такое можно написать.

О ключевых понятиях и категориях

Выше я отметил, что одним из признаков научного исследования является использование четкого понятийного аппарата. Иначе будет непонятно, о чем пишет человек. Без определения, скажем, слова «демократия», каждый под ним будет понимать все что угодно. Неслучайно все великие философы постоянно напоминали о необходимости определять ключевые слова, которыми пользуются в исследованиях. М. Титаренко, хотя по образованию и философ, видимо, не встречался с подобным требованием. В результате полное непонимание таких понятий, как «интеграция», «сила», «цивилизация», «АТР». Я даже не уверен, что он различает термины: «понятие» и «категория». Начну с ключевых экономических понятий, которыми он пользуется чуть ли не на каждой странице.

Интеграция, интернационализация и глобализация

Академик постоянно пишет об интеграции в «АТР» и о необходимости России войти в это интеграционное поле. Одна из его главок так и называется: «Россия и Китай на интеграционном поле АТР: опыт и перспективы взаимодействия» (с. 356). (К термину «АТР», повторяю, я еще вернусь.)

Как можно находиться в «интеграционном» поле, когда там, в несуществующем «АТР», отсутствует «интеграция»? Можно, конечно, но только в научном бреду, не понимая разницы между «интеграцией», «интернационализацией» и «глобализацией».

Вот еще одна глупость. Пишет: «КНР становится инициатором большинства интеграционных формирований в Восточной Азии, бросая вызов Японии, которая традиционно считалась лидером интеграционных процессов в этом регионе» (с.18). У академика получается, что в Восточной Азии множество «интеграционных формирований». Сколько же? Где они? И сопутствующий вопрос: что, руководители КНР и Японии сознательно инициируют такие формирования? Неужели сей фундаменталист не понимает, что интеграция — это объективный процесс, вылупляющийся из другого экономического процесса, который называется «интернационализацией»?

Пассажи о «двух моделях» глобализации, сопрягаемые им с «цивилизациями» (сс.55–56) даже бессмысленно приводить именно из-за отсутствия в них какого-нибудь научного содержания. И главным образом из-за того, что Титаренко не понимает экономической сути употребляемых им слов (см. также с.356).

Разница же объяснена в сотнях книг, посвященных мировой экономике. Коротко, эти термины на понятийном уровне означают следующее.

Мотивом интернационализации является доступ к рынкам торговли и приложения капиталов; сутью интеграции является формирование тесно переплетенных экономических анклавов, т. е. соединение всех циклов экономической деятельности в единое целое; глобализация — распространение финансово-инвестиционной и информационной деятельности на весь мир в стремлении взять его под контроль.

В экономическом смысле в мире существует только один «интегрированный» район — это Европейское сообщество. (Титаренко называет «интеграционной группировкой» еще и СВА /с. 380/.) Даже НАФТА не является интегрированным блоком из-за фактически неинтегрированных отношений между Канадой и Мексикой и даже Мексикой и США. За исключением Западной Европы в мире нет ни одного района, где бы существовал интеграционный анклав.

Допустим, ученый не согласен с такими определениями. Тогда он обязан оговорить, что, да, есть такие-то определения этих ключевых терминов, но я с ними не согласен. И хотя специально этими вещами не занимался, предлагаю свои определения этих терминов или использую их в интерпретации такого-то или такого-то ученого. И тогда будет понятно, о чем ведет речь автор. О чем же говорит Титаренко, не ясно, поскольку смысл упомянутых терминов кардинально расходится с пониманием этих слов экономистами, по крайней мере западными. Хотя, возможно, для русских такие «пустяки» и не имеют никакого значения. Среди русских я знаю только одного экономиста, который четко разбирается в этих терминах. Это — д.э.н. А.Д. Бородаевский.

То, что Титаренко не понимает сути термина «интеграция» свидетельствует и такой его пассаж: «… рано или поздно Америке придется столкнуться с высокоинтегрированным рынком стран Восточной Азии, где ключевую роль будет играть Пекин» (с.19).

Академик не понимает, что в интегрированном рынке нет ключевой фигуры, поскольку интеграция — это сплав всех без центра. Кто в Европейском экономическом пространстве является «ключевой» фигурой? Германия? Франция? Великобритания? Все они ключевые, именно поэтому регулируется этот анклав «коллективно» на основе всяческих институциональных механизмов. Другое дело, можно сказать, что вокруг Китая закручивается интеграционное поле, которое, возможно, приведет к образованию «интеграционного пространства» в Восточной Азии. Но и это утверждение необходимо было бы подтвердить большим количеством статистического материала, в противном случае это было бы пустым утверждением.

Комплексная мощь, или сапоги всмятку

Титаренко сообщает, что под руководством чл. — корр. РАН, профессора Б.Н. Кузыки разработана методология прогнозирования, которая дает возможность на основе понятия комплексной мощи подсчитать мощь не только Китая, но и любого другого государства (с. 44). Что они и сделали усилиями двух институтов (ИДВ и Институт экономических стратегий РАН, директором которого как раз и является Б.Н. Кузык).

Для начала следует упомянуть, что термином «комплексная мощь» (с прибавлением слова «государственная») китайские руководители пользуются как минимум лет десять, т. е. до «разработки» упомянутой методологии. На самом деле то, что эти два ученых обозначили в качестве «комплексной мощи», никакого отношения к «мощи» не имеет. Поскольку они просто представили набор явлений, которые не поддаются «подсчету». Они в «комплексную мощь» ввели девять параметров: управление, территория, природные ресурсы, население, экономика, культура и религия, наука и образование, вооруженные силы, внешняя политика. Спрашивается: как можно подсчитать мощь «религии» и «культуры»? Являются ли обширная территория или громадное население элементами мощи? На основе каких единиц можно подсчитать мощь «управления»? Чем определяется мощь «внешней политики»? И т. д. Можно ли через какие-либо количественные параметры соединить «управление» и «религию» или «политику» и «экономику»? Это все равно что подсчитать «мощь» петуха через количество яиц, снесенных курицей, c «политикой» петуха в отношении курицы.

В качестве иллюстрации подсчета мощи Титаренко приводит расчеты китайского экономиста Ху Аньгана, в соответствии с которыми:

— китайский показатель комплексной государственной мощи (КГМ) вырос до 7.8 %, что ставит КНР на 2-место в мире. По оценкам китайских экспертов, разница в комплексной государственной мощи Китая и США неуклонно сокращается: если в 1980 г. КГМ КНР составляла только 1/5 от американской, в 1995 г. — 1/4, то в 1998 г. этот показатель вырос до 1/3, а сейчас и того более. Согласно этим же оценкам, ныне Японии принадлежит 3-е место, хотя показатели ее совокупного потенциала лишь немного уступают китайским. На 4-м месте находится Индия — 4,36 % мировой мощи. Россия оказывается по соответствующим показателям на 5-м месте. К началу XXI века соотношение российского и китайского потенциалов составило примерно 1:3 (с.239).

Такое ощущение, что китайские эксперты «украли» методику подсчета у Титаренко и Кузыки, либо в Китае тоже имеет место быть «титаренковщина». Совершенно очевидно, что вся эта «комплексность» подсчитывалась на основе экономического потенциала, скорее всего ВВП, скорректированного на население и территорию. Иначе, каким образом эти ученые могут доказать, что Индия находится на 4-м месте, а Германия, судя по методике их подсчета, на каком-нибудь 10–15-м? Не исключаю, возможно, за счет того, что религиозный фактор — индуизм в Индии и православие в России — по своей «мощи» побивает протестантство в Германии.

Эти два мудреца, видимо, не знают, что такого типа «оригинальные» подсчеты несколько десятков лет назад в США предлагали американские теоретики супруги Гарольд и Маргарет Спрут, Рэй Клайн и многие другие. Никто ничего подсчитать не мог. Похожие на приведенные выше подходы не могли быть плодотворными в принципе, поскольку не были выработаны критерии подсчета. Для того же чтобы их выработать, поначалу надо разграничить на понятийном уровне термины «мощь» и «сила», определить единицы измерения каждого из этих понятий, а затем критерии эффективности их действий. То же, что предложено Титаренко и Кузыкой (в изложении первого), — это устаревший хлам, давно уже отвергнутый серьезными учеными. Их болтовня на эту тему годится только для журналистов или политиков, далеких от науки. Или для такого вывода, который вытекает из комплексного исследования мощи Китая и России, проделанного двумя институтами. Этот вывод таков: «Стратегия решения задач мирного развития и подъема как Китая, так и России при адекватном понимании важнейших внутренних факторов такого развития в глобализирующемся мире требует координации и долговременного сотрудничества на основе стратегии соразвития» (с. 386; выделено Титаренко).

Сколько же надо было затратить денег, чтобы родить такую «мышь»?

О цивилизации и культуре

В данном «труде» много пишется о цивилизации и культуре, в частности в главе «Россия и Китай в межцивилизационном диалоге». На самих этих понятиях академик решил остановиться подробнее. В отношении цивилизации он процитировал известного американского социолога П. Сорокина (русский патриот сразу же напомнит, что он из «русских»), который, дескать, развил теорию Н.Я. Данилевского о культурно-исторических типах как основе локальных цивилизаций (с. 54). Из последующих рассуждений видно, что Титаренко как бы соглашается с формулировками Сорокина. Посмотрим, как американский социолог определил это понятие. Вот эта цитата:

В безграничном «океане» социокультурных явлений существуют крупные культурные системы, иначе называемые культурными суперсистемами или же цивилизациями, которые функционируют и как реальное единство. Они не совпадают с государством, нацией или любой другой социальной группой. Обычно границы этой культурной сущности перекрывают географические границы национальных, политических или религиозных единиц (с. 54; выделено мною. — О.А.).

Из этой цитаты очевидно, что, по Сорокину, термин «цивилизация» синонимичен термину «культура». Другими словами, он не разделил эти понятия, а следовательно, не определил ни одно из них, поэтому они в научном смысле просто неоперабельны.

Далее Титаренко пишет: «По Данилевскому, Гумилеву и Тойнби, век цивилизации насчитывает около двух тысяч лет. Исключение составляет китайская цивилизация — более 5 тыс. лет непрерывной истории» (с. 54).

Очень хорошо. Только где, в каком месте какого произведения названные ученые дали определения «цивилизации». В работах, названных авторитетов, включая Арнольда Тойнби, я такого определения нигде не встречал, а встречал те же самые описания, в которых слово «цивилизация» перемежается со словом «культура».

И между прочим сам же Титаренко через несколько страниц пишет: «Такое положение дел отражается и на понимании категории «цивилизация», определяемой через культуру. Цивилизацию называют «культурой в широком смысле слова», «культурной целостностью», «собиранием культурных характеристик и феноменов», «культурой городов» «судьбой культуры» и т. д. В результате возникает такое многообразие определений цивилизации, которые не углубляют и не дополняют друг друга, а вносят сумятицу и путаницу в теорию и практику» (с.105). И здесь я с ним не могу не согласиться.

А вот далее начинается «курьез». Академик пишет:

Как представляется, решение этой проблемы в значительной степени может быть облегчено путем выявления ключевого принципообразующего подхода в восточных культурах, например, в китайской цивилизации — принцип Дао, индийской — Ом, западноевропейской — Логос или русской — Глагол. Такой метод определения культур и цивилизаций берет за основу структурно-функциональный архетип цивилизации (с. 105; выделено мною. — О.А.).

Человек только что критиковал смешение терминов «цивилизация» и «культура» и тут же сам предлагает подход, который не дает различия между этими терминами, т. е. не выводит их на понятийный уровень.

Можно, конечно, оспорить и сам метод из-за его неадекватности для формулирования названных еще-не-понятийных-терминов. Первые два принципа (Дао и ОМ/Аум) берутся из философско-религиозных представлений, второй — из типа мышления европейцев как мышления рационального, последний, явно взятый из стихотворения Пушкина «Пророк» («глаголом жги сердца людей»), видимо, должно означать. черт-те что. Но дадим слово евразийцу и космисту, доктору философских наук Анатолию Лукьянову, у которого, не исключаю, и списан вышеприведенный «метод» академика Титаренко. Вот что пишет на сайте «Мир России» в статье «Росс и Дао» (в 2004 г.) профессор Лукьянов: «Глагол — это и есть то значение, которое вкладывается в слово Росс, и в этом значении архетип Росса уравнивается с архетипами Дао, Логоса и Ом, которые тоже имеют основное значение глагола (слово, глагол, говорить, глаголить). Пророк Пушкин отправился глаголом поднимать этническую духовность, а нам же остается только верно внимать и распознавать в его виршах песнь Росса».

Хотя из пассажа этого евразийца я ничего не понял, но сейчас речь не о «глаголах и существительных». Здесь важно только подчеркнуть, что академик, не разобравшись в этих важных понятиях, в последующем, будет писать о том, как цивилизации должны взаимодополнять и дружить, особенно русская цивилизация с китайской. К этому еще следует добавить, что он просто не владеет методикой определения понятий, что свидетельствует о том, что труд Гегеля «Наука логики» ему незнаком. Хотя, не исключаю, что Гегеля он и проходил во время учебы в университетах. Но не «прошел».

А теперь мне придется обратиться к одному важному термину, который имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

О несуществующем Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)

Я имею в виду пресловутый термин «АТР», которым продолжают оперировать некоторые ученые старой парадигмы. В одной из своих монографий («АТР: мифы, иллюзии и реальность». М.: Флинта Наука, 1997) мне пришлось подробно доказывать, что АТР в качестве политического или политико-экономического региона не существует. Никто из употребляющих этот термин не смог выдвинуть критерий для обоснования целостности данного региона. В результате разброс «мнений» о количестве стран, входящих в АТР, варьировался от 15 до 61. После этого говорить о том, что на этот регион приходится 40 или 60 % мировой экономики, просто бессмысленно. На основе ложного термина строились различные концепции и доктрины типа «Тихоокеанского сообщества» или что к началу XXI века АТР станет центральным в мировой политике. В рамках этих концепций провалились все инициативы о «безопасности» региона, в первую очередь советские инициативы, предлагавшиеся в период правления Горбачева. Это естественно, поскольку все они строились на ложных парадигмах об «АТР».

Титаренко же, как и многие его коллеги востоковеды, продолжает талдычить об этом «АТР». Академик пишет: «В настоящее время АТР превращается в самый мощный центр мирового экономического и культурного развития.» (с.14). («В настоящее время» у него было и 20 и 30 лет назад.) В другом месте пишет: «Процесс возвышения и рост международного влияния Китая, движение в сторону превращения его в новую сверхдержаву совпадает с процессом перемещения центра силы в мировой системе с Атлантики в Азиатско-Тихоокеанский регион» (с.156). Помимо того, что человек не понимает, что такое «центр силы», он продолжает повторять фразу, которая «АТР»-говорунами балабонится уже лет 30.

Титаренко умудряется в этот самый «АТР» загнать Индию и Пакистан (с.16), которые, исходя из его логики, расположены в зоне не Индийского, а Тихого океана. Туда же он вкатил и страны Центральной Азии.

В одном месте, в сноске, он пытается определить слово Восточная Азия (Тихоокеанская Азия). Оба термина, судя по структуре их расположения, являются синонимами. И оказывается это вот что такое: «Под данным термином подразумевается так называемая Большая Восточная Азия, включающая Северо-Восточную (Дальний Восток РФ, МНР, КНДР, КР, Китай, Японию) и Юго-Восточную Азию (Индокитай, Малайский архипелаг) (с.14). (Про «Малую Восточную Азию» — ни слова.)

Спрашивается, каким образом, если говорить об «Индокитае», Мьянма, расположенная в зоне Индийского океана, входит в Тихоокеанскую Азию. Точно так же, как и Индонезия, немалая часть которой обращена к Индийскому океану. Их можно было бы с тем же основанием отнести к Индийской Азии (если уж за основу берется принцип океана).

А вот как он делит «АТР» по экономическому принципу. «Как известно, в Азиатско-Тихоокеанском регионе действуют три основных центра экономического притяжения: 1) Япония и Южная Корея; 2) «Большой Китай» — КНР, включая Гонконг, Тайвань; с ним тесно взаимодействует Сингапур; 3) группа стран АСЕАН» (с.27). Помимо того, что с экономической точки зрения эта фраза неверна (слово «притяжение» абсолютно бессмысленно), почему их надо подвязывать под «Тихоокеанский» регион, когда все они «действуют» практически без всякого Тихого океана, через моря, закрытыми территориями этих стран. Фактически речь идет в большинстве случае о странах именно Восточной Азии, состоящей из СВА и ЮВА.

Многие в «АТР» включают и страны Американских континентов (Канаду, Мексику, Чили и др). А одна японистка (Н. Стапран) умудрилась туда весьма своеобразным образом впихнуть даже Европу. Титаренко же постоянно говорит о странах Восточной Азии, из политических соображений впихивая туда и Индию с Пакистаном.

Некоторым читателям может показаться, что разговор на эту тему не имеет смысла: дескать, какая разница, как называть регион. Вроде бы и так ясно, о чем идет речь. Это абсолютно неверно. Если у вас нет научного обоснования региона, который нечто аморфное делает целостностью, то у вас не может быть продуктивной политики, поскольку целостность (и в данном случае уместным будет слово «интегрированность») требует одного типа политики, размытость — другого типа. Повторяю, в свое время японская доктрина «Тихоокеанского сообщества» не была реализована по простой причине: все запутались, какие страны относятся к Тихому океану. Кого брать, кого нет в это Сообщество. Сам же термин был придуман американцами из чисто геостратегических антисоветских мотивов: в связи с попыткой создать широкий антисоветский (а потенциально и антикитайский) альянс из как можно большего количества государств Азии и Тихого океана. Военно-политические мотивы исчезли, а термин остался для обозначения другой политико-экономической структуры. Это классический пример подтверждения теории Куна о старых парадигмах. Они умирают только с исчезновением тех, кто их сконструировал. Следует обратить внимание, что специалисты по Дальнему Востоку в США и даже молодые исследователи в России стали реже прибегать к этому ложному термину. Но нашему академику на такие мелочи наплевать. Он же занимается «фундаментальными» вещами.

Доморощенное евразийство, или бред сумасшедшего

Одной из таких фундаментальных вещей является концепция или, бери выше, доктрина «евразийства», с которой Титаренко носится с маниакальным упорством уже лет десять. В свое время в монографии «Двадцать первый век: мир без России» (Москва: Альянс, 2001) мне уже приходилось давать отпор этой бредятине, но она продолжает процветать на фоне продолжающегося развала России. Вообще-то Россия действительно уникальная страна. Чем больше она деградирует, тем более глобальные планы по мироустройству и внедрения русской цивилизаторской миссии на мировой арене проталкиваются национал-патриотами.

Ни в предыдущих работах, ни в нынешней у Титаренко нет обоснований, почему русские люди должны быть «евразийцами». Только потому что территория России находится в географическом пространстве Европы и Азии? Австралийцам почему-то в голову не придет называть себя «тихоокеанийцами» из-за того, что их территория на Севере омывается водами Тихого океана. На что уж турки, которые рвутся в ЕС и упираются носом в Европу, и то не называют себя евразийцами. Короче, никаких оснований превращаться русским в евразийцев нет, кроме политических, которые, по предположению, могут позволить России наконец-то занять «достойное место в мире». Итак, чистая политика. Допустим. Каковы же цели и задачи «евразийцев»? Академик вещает:

Поскольку Россия выступает своеобразным географическим и геополитическим мостом между цивилизациями Европы и Востока (прежде всего Северо-Восточной Азии), для нее овладение знаниями о традиционных культурах ее азиатских соседей — главная предпосылка конструктивного участия в межцивилизационном диалоге и важнейшее условие культурной самоидентификации. Это выдвигает важнейшую задачу разработки новой методологии межцивилизационного общения. Такой методологией, на мой взгляд, может быть идеология нового евразийства, которая органически сочетает ценности русской и европейской философий, русской и европейской цивилизаций и систем мышления стран Востока (с.84).

Методологически и идейно эта перекличка основывается на том, что евразийство рассматривает мировую культуру как симфонию равноправных и равноценных культур, отношения между которыми строятся по горизонтали на основе взаимовлияния, взаимной учебы, соразвития и сопроцветания (с.91).

К «мосту» я еще вернусь. Для начала о «симфонии» культур. И особенно о «соразвитии» (почему-то хочется это слово заменить словом «соитие») и «сопроцветании». Последние слова у него используются постоянно на протяжении всего «труда», в конечном счете став словами-паразитами. Академик, видимо, свалился с Луны или никогда не изучал мировой истории, редкие периоды в которой проходили без войн, когда одна культура била другую хоть по горизонтали, хоть по вертикали. В результате вместо «соразвития», не говоря уж о «сопроцветании», происходило уничтожение одних и развитие и процветание (без «со») других. Уничтожались государства, империи, культуры, цивилизации. Хотя бы авторы этих пассажей почитали книжки про Кортеса и Писарро, как они создавали «симфонию культур» с майя и инками. Или как нынешние американцы и афганцы с иракцами «взаимовлияют» на культуры друг друга.

Равноправие культур!? Неужели господин академик всерьез считает, что культура бушменов «равноправна» культуре китайцев, японцев или англичан? Давайте тогда «сравноценим» культуру папуасов с культурой русских, раз уж все равноправны и ценны. Что же это за методология, которая не учитывает ни исторического опыта, ни даже элементарной логики?

Как можно сочетать ценности русской и европейской философии, когда в России (не путать с Советским Союзом) не было ни одного философа, а были одни теологи, все «глубокие мысли» которых в конечном счете сводились к Всевышнему?

Сочетать русскую и европейскую цивилизацию? Тысячу лет не сочеталась, а теперь вдруг засочетаются?

Систему мышления Востока сочетать с западной системой? В этой связи академик сделал и такое открытие. Оказывается: «Китай расположен на евразийском континенте и потому неизбежно участвует в формировании евразийского мировоззрения» (с.115). Я не поверил своим глазам, тут же бросился к глобусу, и тот подтвердил выученный мной еще в пятом классе факт: Китай все-таки с Европой, слава богу, не смыкается (в отличие от России). Ну поверим на слово Титаренко, академик все-таки. С какой же системой мышления нас, европейцев, хотят соединить евразийцы? И здесь Титаренко выступает как китаист, причем весьма профессиональный. Он подробно пересказывает учение Дао и каноны конфуцианства, добавляя к ним мысли древнекитайского философа Мо Ди (по которому академик когда-то защитил кандидатскую диссертацию). Из сочетания Дао, космоса (естественно, «мыслящего»), мудростей Конфуция выстраивается цепочка, ведущая к необычному для Запада умозаключению, выраженному устами древнекитайского философа Ян Чжу: «Среди всего живого самый одухотворенный — человек» (с.106).

Мне уже приходилось давать оценки теории мыслящего «космизма» в книге «Диалектика силы: онтобия» (Москва: Едиториал УРСС, 2005) как абсолютно ненаучной теории русских «вселенцев». Исходя из этой мистической теории, Титаренко и в китайской философии узрел главное действующее лицо Вселенной — человека. И поэтому, дескать: «В условиях политической и экономической интеграции стран Азиатско-Тихоокеанского региона и включения Китая в процесс глобализации национальные духовные ценности китайского Дао могут приобрести тенденцию к перерастанию в общечеловеческие и повлиять на духовную жизнь других народов» (с.115).

Справедливости ради хочу подчеркнуть, что Титаренко весьма профессионально описал идеи китайских философов (заканчивал все-таки философские факультеты в Китае), но, видимо, не изучал философов западных. Судя по всему, ему незнакомо знаменитое изречение Протагора, родившегося, кстати, даже раньше Ян Чжу, которое гласит: «Человек есть мера всех вещей!» Западная философия ничуть не меньше китайской уделяла внимание человеку как венцу природы. И почему идеалистическая школа Дао должна оплодотворять Запад? Здесь своих идеалистов пруд пруди. Достаточно прочитать работы современного китайского (ум. в 1990 гг.) философа Фэн Юланя, у которого, вроде бы, учился и наш академик, чтобы понять, что философские взгляды китайцев и европейцев совпадали на онтологическом уровне. Не особенно пересекаясь. При этом надо подчеркнуть, что ни западные ценности, ни китайские не стали «общечеловеческими». Предполагаю, что для народов Африки, Южной Азии и Латинской Америки и те, и другие как были чужды, так и остались.

Если же говорить о китайской культуре, то и она не очень-то внедряется в культуру западных людей. Несмотря на то что чуть ли не в каждом крупном городе Запада существует Чайна-таун. Я, живя подолгу в Ванкувере, Париже и Нью-Йорке, где проживают большие анклавы китайцев, что-то не замечал влияния китайской культуры ни на Канаду, ни на Францию или Америку (за исключением «влияния» в виде китайской кухни.) Не только я, но и любой культуролог, специально занимающийся проблемами «сочетаемости» культур, подтвердит этот очевидный вывод. Поэтому писать о том, что «духовные ценности Дао» перерастут в общечеловеческие, означает пустую фразу, свидетельствующую о непонимании автором реальностей в мире.

Хотя, думаю, что о Западе в контексте культур Титаренко сболтнул ради целостности своей доктрины «евразийства». На самом деле этот бездуховный Запад академик терпеть не может, что весьма красноречиво продемонстрировано в главе «Фактор США в российско-китайских отношениях» (сс. 322–344). Исключения делаются только в моменты, когда этот гнусный Запад приглашает его на очередную конференцию, в рамках сотрудничества ИДВ, например, со Стэнфордским университетом. Или еще с каким-нибудь. Но это временная слабость. После конференции она проходит.

Другое дело Россия и Восток. Здесь автор делает одно гениальное открытие, боюсь, еще никем не оцененное. Взгляните, до каких глубин он докопался. Читаем:

Открытие подлинного лика этой культуры помогает России совершить акт духовной саморефлексии и высветить ряд азийских черт в собственной духовной культуре. Читатель, может быть, удивится, но, например, гуманизм (человеколюбие) как качество русской духовности первоначально имел широко разветвленные азийские корни. Это положение вытекает из того, что идея человеколюбия и основанные на ней гармония отношений между людьми, гармония человека и окружающего его естественного мира, гармония человека и государства — эти фундаментальные мировоззренческие ценности являются общими и российскому евразийству, и национальным идеологиям наших азиатских соседей. В контексте этого замечательно звучат слова из древнекитайского трактата «Чжун юн» («Следование Середине»): «Человеколюбие — суть человечности (с.116)

С ума сойти! Действительно удивил. Надо же, оказывается, русские и здесь ничего сами не придумали, китайцы до них додумались до человеколюбия. Но зато, открыв это, Россия совершила духовное самоотражение (по-философски, «саморефлексию»). Если бы академик не рассказал нам об этом, мы до сих пор так и витали бы в облаках, мучаясь вопросом: откуда у нас такое вселенское человеколюбие?

У меня такое ощущение, что этот человек впал в нирвану и находится в космическом пространстве, по-моему, в районе туманности Андромеды. Он же космист, им это запросто.

Об оторванности от грешной Земли академика говорит тот факт, что, получается, он не изучал ни истории России, ни истории Китая, которые не подтверждают, что принцип человеколюбия лежал в основе этих государств. В Китае из-за бесконечных внутренних войн столетиями лилась кровь, в России — то же самое. Где там гармония человека и государства?

Вопреки уверениям специалиста по Китаю этой гармонии не было и в XX веке, в том числе и во взаимных отношениях. Ну, как можно писать такую чушь: «Одна из важных черт российско-китайского межцивилизационного диалога в XX веке в основном заключалась во взаимной учебе и сопряжении китайского китаецентризма, русского интернационализма, соборности, всечеловечности, космизма» (с.71).

Во-первых, в XX веке, большая часть которого приходилась на советский период истории России, никакой соборности и тем более космизма не существовало даже как элементов идеологии советской страны. Во-вторых, интернационализм был не «русский», а советский. Академик, видимо, уже забыл это слово. В-третьих, разве этот мудрец не знает, что русские войска в начале XX веке участвовали в подавлении «боксерского восстания»? Что в 1920-е годы китайские милитаристы постоянно угрожали дальневосточным землям СССР? Или в 1960-е годы не было Даманска? Фактически с начала 1960-х годов до середины 1980-х отношения были крайне напряженные. А если исходить из работ сотрудников ИДВ того периода, то они было просто враждебными. Более того, будучи консультантом в аппарате ЦК КПСС по Китаю, Титаренко тоже приложил руку к такому состоянию двусторонних отношений. Вот тебе и космист!

Но как можно докатиться до такой горячки? Пишет: «Русский космизм и китайское учение о Дао и единстве человека, Неба и Земли создают духовно-философскую основу для перехода человеческой культуры в ноосферу, преодоления негативных аспектов одностороннего технократизма западной цивилизации» (с.76). Почему бы не добавить «всей Вселенной»?

На основе приведенных мистических и религиозно-идеалистических построений вряд ли можно перейти в «ноосферу», только — в сумасшедший дом. А написать такое можно только находясь в палате № 6: «Следует специально отметить, что современное российское евразийство — объективный планетарный факт, географическая, гуманитарная и социальная реальность. Россия охватывает части европейского и азиатского пространства и соединяет их в Евразию, она включает в свою сферу элементы европейской и азиатской культур и синтезирует духовную культуру высшего антропокосмического качества» (с.117).

И эти «высшие антропокосмические качества» мы, конечно, наблюдаем ежедневно в России, в которой не проходит дня без убийств, катастроф, тысяч смертей от алкоголя, наркотиков, ДТП и просто болезней. На глазах происходит скукоживание «космистского» народа. Причем, уверяю, чем больше «космизма» внедряется в сознание людей, тем быстрее идет процесс вымирания.

Между прочим, хочу обратить внимание на такое совпадение. Недавно известный холуй Н. Михалков обнародовал свой Манифест, в котором обнаружились такие слова: «Нам свойственно особое сверхнациональное, имперское сознание, которое определяет российское бытие в системе особенных — евразийских — координат. Ритм нашего развития и территория нашей ответственности измеряются континентальными масштабами».

Ну, ладно, этот прохиндей хоть не претендует на звание академика. Пока. А ведь аналогичный бред пронизывает всю концепцию евразийства Титаренко. Уважаемый читатель, прошу меня извинить. Не могу удержаться, чтобы не привести еще одну длинную цитату. Потому что редко, где такое можно встретить. Внимайте:

«Новое евразийство выступает восприемником, продолжателем и хранителем великих гуманистических соборных традиций русской культуры. Оно дает возможность преодолеть извечную поляризацию по линиям Восток — Запад, Север — Юг и открывает путь процветанию всех наций на евразийском пространстве. Новое евразийство несет в себе уникальный механизм работы, согласования, соразвития и сопроцветания азийской и европейской культур, который поднимает, оживотворяет и одухотворяет глубокие национальные традиции, раскрывает их истоки, показывает их единство и различие и формирует способы их созвучия» (с.118).

Какой слог! Даже одно слово «оживотворяет» может привести в восторг! И все это пишет человек, называющий себя ученым? Академиком? Слишком скромно. Он еще и Певец всех культур! Можно сказать, — Объединитель! А если по нему, по-титаренковски, то Со-Единитель! И не важно, что он не знает даже географии. Она не «созвучна» его вселенскому умострою. Слишком мелкий камешек. Но очень важный.

Мост между Западом и Востоком или все же между Севером и Югом

С географией у академика явные нелады (почти как у среднего американца). Он с упоением говорит о необходимости для России создать мост между Востоком и Западом, чтобы стать как бы связующим звеном между этими двумя осями.

Вообще-то идея «моста» обуревает всех евразийцев. С давних времен они пишут и говорят о том, что Россия является или должна стать мостом между Западом и Востоком, правда, обычно в экономическом контексте. Имеется в виду, что такая «Трансевразийская магистраль» будет способна конкурировать с морскими путями из Азии в Европу. Об этом без устали твердили и в советские времена. В нынешние капиталистические времена об этом заговорили уже руководители страны. Как-то даже была опубликована статья В. Путина, где он всерьез писал об этом самом мосте. У Титаренко эта тема тоже является «актуальной». Но, как говорится, есть проблемы. Он предлагает «воссоздание и реконструкцию Транссибирского контейнерного моста «Европа-АТР» за счет реконструкции Транссиба и БАМа.» (с.28) и т. д. в типично еслибисткой манере, присущей «россам».

Спрашивается, зачем этот «мост» нужен Азии (тем более «АТР», куда входит, если следовать логике «АТР»-болтунов, чуть ли не половина земного шара)? Таких вопросов академик-еслибист не задает. Он даже не задумывался над тем, что и без этого «моста» некоторые страны Дальнего Востока, например та же Япония или КНР, имеют более тесные экономические связи с Западной Европой, чем расположенная в данной зоне Россия.

Но самое смешное другое: если бы этот мудрец взглянул хотя бы один раз на глобус, то обнаружил бы, что южная часть территории России на Дальнем Востоке (где-то около 43° ю.ш.) граничит с о. Хоккайдо (даже не со всей Японией), а северные части российской территории на Востоке соприкасаются с американской Аляской (это 169° з. д.). Таким образом, в случае строительства такого «моста» с «Европой» могут соединиться только Япония (через о. Хоккайдо) ну и, конечно, жители Аляски, которые, правда, как мне кажется, в Европу не рвутся. Получается, что бесконечные разговоры об этом «мосте», так сказать, «Трансевразийской магистрали» между Западом и Востоком, относятся лишь к одной Японии, поскольку остальным странам Восточной Азии и даже СВА добираться до Европы через этот «мост» значительно затратнее, чем любым другим путем. Это еще без учета безопасности для их товаров, которую нынешняя российская власть просто не сможет обеспечить.

Восточная Азия находится внизу, на Юге, под Россией. И здесь у России есть масса возможностей связать, например, страны Азии Юга с Севером, а лучше всего с Северным полюсом.

В целом же на Востоке России — нет Азии, если, конечно, Аляску не относить к Азии. Хотя, впрочем, если аляскинских алеутов и эскимосов назвать азиатами с «азийскими» корнями, то, возможно и это. А учитывая гнусное поведение американцев во всем мире (о чем не устает напоминать наш академик), их тоже можно принять за азиатских варваров. И тогда, чем черт не шутит, доктрина Титаренко о «мосте» может и заработать.

Построят-не построят экономический «мост» — неизвестно. А вот другой «мост», оказывается, уже существует давно. И это уже не смешно. Это настоящая клиника:

«По своему положению Россия находится на стыке многих крупнейших цивилизаций мира: европейско-германской, американской, греческой, китайской, японской, арабско-исламской, угро-финской, тюркской. Россия сомкнула Восток и Запад на «Оси Истории», задающей циклы формированию и развитию цивилизаций, ей досталась роль связующего звена живого организма евразийского континента. История не раз уже показывала, что от духовного самочувствия России в значительной мере зависит духовное, а вместе с ним интеллектуальное и физическое самочувствие всех континентальных цивилизаций — и тех, в которых духовное превалирует над интеллектуальным и физическим, и тех, в которых интеллектуальное и физическое превалирует над духовным» (с. 116).

Конечно же, при чтении данного пассажа любой «росс» испытывает ни с чем несравнимую гордость. Я никогда не предполагал такого континентально-исторического влияния России, благодаря которому когда-то греки правили чуть ли не всем миром, а затем подключилась и Римская империя. Затем крошечная Португалия под влиянием настроений времен царей Василиев (I и II) и Ивана III захватила чуть ли не полмира. Испания, понятно, учуяла воздействие «духовного самочувствия» Василия III и Ивана IV тоже начала цивилизовать весь мир. Ну и т. д. А феодальная Россия времен Петра I и Екатерины II подвигла на развитие капитализма в этой загнивающей Европе с ее тщедушной европейско-германской цивилизацией. О Китае и Японии можно даже не говорить. Без россов там всякие Токугавы и Мины интеллектуально и физически просто не смогли бы и выжить.

Думаю, что покойный Сапармурат Туркменбаши, написавший гениальное произведение «Рухнама», из которого весь мир узнал, что своему существованию он обязан великому народу — туркменам, прочти он труд Титаренко, перевернулся бы в гробу. Поскольку получается, что не туркмены, а русские создавали «Ось Истории». Да и французы с их сырно-винной цивилизацией умылись бы слезами, если бы узнали об этом «труде». Опасаюсь, что и «материальные» американцы были бы не в восторге. Слава богу, и те и другие, кроме себя, ничего не читают.

Да. Еще полезная информация в этом пассаже. Неожиданно для себя я узнал о такой «крупнейшей цивилизации мира», как угро-финская, после чего я срочно решил увеличить свой словарный запас эстонского языка, который на данный момент состоит из двух матерных фраз, одной нематерной и 10 разрозненных слов.

Выше речь шла о «вселенских» идеях. Теперь пора поговорить о конкретных странах, тем более что о них тоже написано в этом «труде» немало. Прежде всего, конечно, о Китае и России. Начнем с первого.

Китай: социализм и конвергенция

Сразу же хочу отметить, что не специалист по Китаю может почерпнуть немало информации о многих конкретных вещах, касающихся современного положения в этой стране. Академик часто туда ездит на всяческие конференции, да и Институт Дальнего Востока процентов на 80 — китайского профиля. Есть кому снабдить данными, да и что лукавить, написать многие прозаические куски для это «труда». Иначе, какой смысл в директорстве?

Так вот, описывая феноменальные результаты развития нынешнего Китая, академик пытается дать трактовку термина «социализм с китайской спецификой». Эта тема действительно непростая, и она в наибольшей степени требует научного осмысления, поскольку затрагивает сущности современного капитализма и социализма. На Западе в пропаганде она решается довольно просто. Например, в журнале «Экономист», являющемся апологетом либерально-рыночного капитализма, когда вынуждены признавать успехи китайской экономики, упор делают на то, что это происходит за счет рынка капиталистического типа. И что в Китае фактически капитализм, хотя и в несколько своеобразной форме. Когда же вспоминают о «демократии» или о правах человека какого-нибудь диссидента типа получившего Нобелевскую премию мира Лю Сяобо, начинают говорить о социалистической авторитарной системе, которая якобы тормозит развитие Китая. Довольно интересно, что российские «левые» тоже убеждены, что в Китае «капитализм», а правые, в том числе специалисты по Китаю из буржуазного лагеря, — что там социализм (отсюда они часто делают выводы о будущей угрозе Китая интересам России).

А вот как интерпретирует эти явления бывший работник ЦК КПСС. Пишет:

Реальная практика нынешнего китайского руководства свидетельствует о том, что оно идет как бы «на двух ногах». Одна нога — это рыночно-капиталистические отношения, а другая — это социально-ориентированные реформы и подходы. Именно наличие подобного внутреннего противоречия побудило Пекин пойти на замену термина «социализм» или «начальный этап социализма» (они сохраняют свое гражданское право в идеологической культуре общества) близким, более понятным и адекватным реальностям Китая термином сяо кан — «общество малого благоденствия». Это снимает определенные противоречия в восприятии концепции социализма, переживающего начальный этап своего развития (136).

Академик не понимает качественную разницу между термином «социализм» и термином «сяо кан», выдавая их за терминологические синонимы. Хотя на самом деле социализм — это понятийный термин, означающий переходную стадию от капиталистической формации к коммунистической, в то время как сяо кан — это просто слова, обозначающие уровень социально-экономического развития страны. Интерпретируя эти термины в вышеприведенном смысле, Титаренко фактически приписывает руководителям КНР попытку затемнить социальный смысл термина «социализм» экономизированным словом, означающим отказ от социализма. На самом деле руководство КНР не только не отказывается от термина социализм, который зафиксирован в Конституции КНР и во всех партийных документах, но и реально развивает его понятийное содержание на уровне базиса, выделяя его поэтапность через уровень экономического развития.

А «две ноги» на языке марксистов означают базис и надстройку. В толковании Титаренко, его определения «ног» могут подходить для описания любого капиталистического государства, поскольку все они строятся на рыночно-капиталистических отношениях и социально ориентированных подходах. В китайском же варианте действительно в базисе существует как важный фактор (но не единственный) рыночно-капиталистические отношения, но в отличие, например, от стран Западной Европы этот сектор жестко контролируется КПК и подчинен плановому развитию в соответствии с задачами и целями очередной пятилетки. Но более важна другая «нога»: она назевается, господин Титаренко, надстройкой. Надстройка же КНР в настоящее время классически социалистическая со всеми атрибутами и изъянами начальной стадии социализма.

Следующая фраза академика подтверждает, что он совершенно забыл азы марксизма, хотя вроде как выдает себя за сторонника социалистического развития.

Он пишет: «Мы наблюдаем углубление политики конвергенции рыночных, «капиталистических» принципов хозяйствования и принципов социально-ориентированной экономики, нацеленной на поддержание социалистических тенденций. Акцент сделан на защиту интересов широких слоев наемных работников во всех сферах и отраслях экономики — и государственной, и негосударственной, в промышленности, аграрной сфере и в сфере услуг» (с.135).

Из этой фразы вытекает, что у него базис и надстройка «конвергируется». В экономике и политике слово «конвергенция» означает «слияние» (иногда «соединение», «сближение», «сочетание»). Базис и надстройка в принципе не могут конвергироваться без взаимного уничтожения. В других значениях этого слова, например «соединение», они просто теряют свое понятийное содержание. То есть, говоря о процессе конвергенции, этот бывший коммунист фактически говорит об исчезновении и социализма, и капитализма и превращении их в нечто, слово которому он еще не придумал.

В другом пассаже он углубляет тезис о конвергенции. Пишет: «Нынешний опыт Китая — это действительный великий эксперимент всемирного значения, поиск модели конвергентного общества, объединяющего идеи социальной справедливости и экономической эффективности (социалистическая рыночная система).» (с.63).

Этот бывший коммунист, видимо, никогда не читал работ крупнейших конвергенциолистов Запада, таких как У. Ростоу, Дж. Гэлбрейт, Д. Белл (США), О. Флехтхайм (ФРГ), Ж. Фурастье (Франция) с их концепцими постиндустриальных и технотронных обществ, в которых воцарится «общественный баланс» и исчезнут все эти гнусные классовые противоречия. Правда, все эти технотронные иллюзии названных ученых испарились еще в 1970-е годы. Но с начала XXI века им на смену пришли теории «ноосферных» обществ, в которых благодаря науке и технике все будут облагодетельствованы их плодами. Нынешний кризис показал, что эти теории так же не работают, как и предыдущие теории конвергенции.

На самом деле суть теорий конвергенции на идеологическом уровне — это борьба противников социализма с его сторонниками. Разнокачественные формации в принципе не могут ни «объединиться», ни «соединиться», ни «слиться». Какая-то из них в борьбе уничтожается. Яркий пример — Россия. Капитализм уничтожил социализм.

И когда Титаренко пишет о модели «конвергентного общества» в Китае, он фактически извращает суть развития китайского общества, что вполне естественно для человека, который для объяснения сложных общественных процессов прибегает к языку шарлатанов от космизма, к идеализму полурелигиозных философий и к великому русскому еслибизму. Таков умострой академика РАН.

И подтверждает этот вывод ряд его суждений о современной России. Но прежде чем перейти к России, уместно показать несколько вспышек бреда академика, когда он размышляет о других странах и проблемах.

«Бредятинки» по-титаренковски

«Бредятинка» о Японии: «Углубление российско-китайского партнерства придает РФ более прочные позиции, что, думается, побудит Японию искать расположения России и Китая для того, чтобы сохранить хотя бы нынешний уровень независимости и позиции в мире» (с.20).

Спрашивается: а кто угрожает независимости Японии? От кого проистекает угроза? От США? Или, может быть, от Папуа-Новой Гвинеи? Или, может, государство Вануату вознамерилось поглотить страну самураев?

«Бредятинка» о США и ООН: «Особую озабоченность вызывает то, что Вашингтон фактически нивелирует роль ООН, являющуюся краеугольным камнем современного международного устройства. Тем самым обесцениваются правовые нормы и правила, закрепленные в Уставе ООН, предпринимаются попытки утвердить «закон большого кулака»» (с.530).

Академик, видимо, не знает, что ООН содержится как минимум наполовину из денежек США и Японии, т. е. две страны контролируют почти половину «пакета акций». Титаренко должен знать: у кого такой процент, тот и владеет компанией, в данном случае такой болтологической, как ООН, постулаты и правовые нормы которой нарушаются сразу же, как только они мешают реализовывать «национальные интересы» США и их союзников. Это, господин академик, азбука политэкономии и теории международных отношений. Я бы на месте США вообще прикрыл бы эту трепологическую организацию. Однако с помощью этой компании под названием «ООН» Вашингтон может вешать лапшу на уши о «демократичности» американской внешней политики, получив одобрение со стороны большинства членов этой компании. Так что ООН, господин академик, — американский инструментарий! Давно бы пора усвоить.

«Бредятинки» о ШОС и других организациях. Сначала — о Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), куда входят Китай, Россия, Казахстан, Таджикистан, Киргизия и Узбекистан. На тему ШОС уже написана куча диссертаций, суть которых заключается в том, что она, ШОС, может стать антизападной силой, прежде всего антиамериканской. Задач у нее много, но главная — борьба с терроризмом на территории указанных стран.

Титаренко пишет о том, что ШОС может оказать влияние на СВА и Центрально-Азиатский район (ЦАР) (с.25). А тов. В. Путин, на которого раболепно ссылается академик, даже назвал эту Организацию в числе «принципиально новых механизмов позитивного влияния на эволюцию системы международных отношений» (там же).

Титаренко не смущает то, что «исторические» высказывания российских руководителей никогда не сбываются. Чего только ни наобещали Путин и Медведев и в сфере международных отношений, и в области внутрироссийских дел. Так какое влияние оказала ШОС хотя бы в выполнении главной своей задачи — на борьбу с терроризмом? Хроника событий на Северном Кавказе говорит только об одном — никакого. Как убивали там, так и убивают. Политическая ситуация в зоне ЦАР не только не улучшилась со дня основания ШОС (2001 г.), а даже ухудшилась. Китай со своим «терроризмом» справляется, как известно, сам без участия остальных государств этой организации.

Еще более нелепо рассматривать ШОС с антизападных позиций. Во-первых, группа нищих государств (за исключением КНР) просто не в состоянии противостоять Западу или США. Во-вторых, они сами, включая Китай и Россию, стремятся развивать отношения с этим пресловутом Западом, в том числе и с США.

Таким же бредом, как бы демонстрирующим мощь этой организации, являются подсчеты количества населения, территорий и пр. макропоказателей. Титаренко даже умудрился приплести сюда ЭСКАТО (Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана), в зоне которого, с гордостью сообщает академик, проживает 3,8 млрд человек (с. 26). Ну и что что проживает?

В таком же ключе Титаренко и другие пишут о БРИК (Бразилия, Индия, Россия и Китай). За исключением Китая, две страны, Индия и Бразилия, несмотря на рост экономик, не являются и не будут являться структурообразующими государствами мира в силу множества причин, включая и отсутствие у их руководителей таких намерений. К тому же все они подвязаны под американскую экономику.

Это касается и оценок, относящихся к группе стран АСЕАН. Вот какие перлы выдал академик по поводу этой организации. Пишет: «АСЕАН, которая во все большей мере становится центром влияния в АТР (курсив мой. — О.А.)» (с.21). А «в меньшей мере» она уже была «центром влияния» в «АТР»? А Китай куда делся? А Япония, а США? Вообще, академик, ты хоть понимаешь, что означает слово «влияние»? Группа беднейших государств (за исключением Сингапура и Малайзии) формируют «центр влияния»?

Далее: «Некоторые страны не скрывают, что хотели бы видеть в России противовес замыслам США по формированию однополюсного мира, а также выступают против доминирования любой державы в Юго-Восточной Азии» (с.21).

Это что же за дурные страны такие, которые в нищей России хотят видеть противовес замыслам США? Тем более что США не «замысливают» создавать однополюсный мир, а уже его создали. И очень даже доминируют в той же ЮВА. А страны АСЕАН очень стремятся развивать с этой страной не только экономические отношения, но даже военно-политические, как раз в противовес будущему доминированию Китая. То есть на полную катушку осуществляют экономическое сотрудничество с КНР и одновременно — на всякий случай укрепляют военно-политические связи с американцами. Поскольку не очень понятно, как будет вести себя Китай, став единственным гегемоном в ЮВА.

На разоблачение бреда в отношении раздела о «России-Индии-Китая» у меня уже сил нет, поэтому сразу же перехожу к бреду о России.

Еслибляндия под названием «Россия»

Академик-еслибист много пишет о российско-китайском сотрудничестве в том смысле, что, дескать, оно было бы еще более интенсивным, если бы Россия повернулась «лицом» на Восток. У него даже одна из книг называлась что-то вроде «Лицом к Азии».

В этой связи дается немало цифр роста торгово-экономического сотрудничества, правда, без таблиц, которые могли бы подтвердить его динамику. Приводятся бесконечные визиты российских руководителей с их высказываниями о важности сотрудничества с КНР. Но, судя по всему, академик ни разу не проверил, как согласуются слова и дела руководителей государства, как в реальности реализуются проекты. Например, с позиции развития отношений с КНР Титаренко высоко оценивает месторождения Восточной Сибири, «в том числе Ковыктинское в качестве одного из наиболее перспективных и часто обсуждаемых» (сс. 24, 28, 366, 387). Как позже стало известно, этот проект оказался нереализуемым.

Если же проанализировать все предложения и проекты с российской стороны, скажем, лет за 10, обнаружится что, как минимум, более половины из них так и оставались в ранге «намерений». Вот именно эту сторону «сотрудничества» и надо было проанализировать в работе с обозначенным названием. Или объективно проанализировать причины провалов фактически всех Федеральных целевых программ экономического и социального развития Дальнего Востока и Забайкалья, а не только программы 1996–2005 гг. (с. 379) И не ссылаться на болтовню руководителей любого ранга или рассказывать о достижениях Байкальского экономического форума и выступлений на нем какой-то московской шишки. Ан нет, цель «фундаментального труда» все-таки иная. В одном месте мудрец пишет:

Кроме того, в политическом плане экономическая интеграция российского Дальнего Востока с Северо-Восточным Китаем позволит найти оптимальное решение проблемы миграции из Китая в Россию и создать в перспективе новые рычаги давления на Японию и США как в рамках тихоокеанской политики, так и в масштабах глобальной мировой политики (с.27).

Во-первых, странно, что сотрудничество России с Китаем академик рассматривает как потенциальный рычаг давления на США и Японию. И что же за интеграция будет в Восточной Азии, если одна из интегрирующихся сторон собирается давить другие стороны? Во-вторых, он сам же описывает плачевное положение РДВ (с. 51), с чем нельзя не согласиться. Поскольку там полнейший провал любого развития. В-третьих, придавая такое большое значение РДВ, абсолютно не показана реальная ситуация в этом регионе.

Фактически — масса слов о перспективах китайско-российского сотрудничества и отсутствие анализа реальных возможностей со стороны России развивать такое сотрудничество. Кроме того, чтобы обосновать тезис о том, что, доля Дальнего Востока в общем объеме торговли РФ должна превышать долю Европы, надо экономически (через сопоставление цен на товары) доказать, что торговля с Востоком для России выгоднее торговли с Западом. Повторяю экономически, а не пустой болтовней.

О современной России академик пишет как о великой державе, как «глобальном игроке», подтверждая эти утверждения ссылками на руководителей страны (с. 8). Не забыл он пропеть осанну и Путину, при котором, дескать, воцарилась стабильность (с. 7). Видимо, не знает, что при Путине все отрицательные макропоказатели России, включая и такой агрегативный, как Индекс потенциала человеческого развития, резко ухудшились. Такое ощущение, что человек не живет в современной России, что, возможно, и верно (командировки, командировки). Но ведь есть статистические справочники и сборники хотя бы того же Роскомстата. Неужели в ИДВ никто не занимается современной российской экономикой?

Титаренко даже умудрился написать о том, что нынешнее правительство печется о «благосостоянии» всего народа. Где он видел, чтобы капиталистическое общество, особенно такое, какое сложилось в России, заботилось о народе? Даже у самых прикормленных Кремлем идеологических подонков типа Сванидзе или Млечина язык не повернулся бы произнести подобную сверхочевидную ложь. Ученый, строящий свой анализ на лжи и, думаю, в данном случае сознательной (не совсем же Титаренко невменяемый), не может считаться ученым.

Не зная о реальном положении в России, этот горе-ученый назойливо пишет в контексте китайско-российских отношений о «со-развитии». То есть совместном развитии России и Китая. Китай — да, но Россия? Сам же указывает на серьезные проблемы в РДВ (с. 51), который несмотря на «со-развитие» с Китаем до сих пор продолжает тонуть в дерьме и нет конца этому процессу.

Совершенно не показав реальные выгоды России от сотрудничества с КНР, академик продолжает смешить такими пассажами: «В XXI век Китай и Россия вступили как две великие державы — стратегические партнеры.» (с.43). Это Россия-то «великая держава»? Как раз к началу XXI века Россия превратилась в разоренное государство, экономика которого за 20 лет сократилась наполовину, с гражданской войной на Кавказе и террористическими акциями в Москве, Санкт-Петербурге.

Где-то в душе Титаренко все-таки понимает, что он несет ахинею о возможностях России. Об этом свидетельствуют и его рекомендации, как исправить положение. Например он пишет, что «целесообразно рассмотреть возможность разработки концепции внешнего курса России в качестве евроазиатской державы, оптимизации российского участия в интеграционных процессах в регионе.» (с.28–29). На других страницах еще масса «предложений». Но опыт его явно ничему не научил. Он проговаривается: «В ИДВ в 1994 г. выдвигали целый ряд практических рекомендаций по вопросам координирующей роли правительства в развитии и т. д. Эти предложения, на наш взгляд, сохраняют свою актуальность» (с.29).

Если они сохраняют свою «актуальность» через 12 лет, то почему нынешние рекомендации ни с того ни с сего начнут реализовываться? Уверяю, господин академик, что и нынешние «предложения» сохранят свою актуальность не только через 12 лет, но и через 100, не исключаю и 200 лет. И на это указывает опять же сам академик.

В самом начале своего «труда» Титаренко напомнил избитую фразу Ломоносова о том, что «российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном.» и через два абзаца пишет, что эти слова «по-прежнему остаются исключительно актуальными» (с.5).

То есть более чем за триста лет Россия так и не стала «прирастать», ничего не изменилось. Значит, чего-то великий Ломоносов не учел. А не учел он простых вещей, в его время почти не изученных: экономической рентабельности развития того или иного региона и закономерности развития экономических отношений с той или иной страной. А они свидетельствуют, что климатические и географические условия РДВ и Сибири неблагоприятны для развития экономики на этих обширных пространствах в рамках, подчеркиваю, капиталистической формации. Относительное развитие они неслучайно получили именно в советское, социалистическое время. А поскольку ныне на дворе опять капитализм, эти регионы будут продолжать стагнировать и не дадут возможности России «интегрироваться» в неинтегрированный регион «АТР», которого к тому же и не существует. Только по отдельным направлениям, причем на основе сырья и военной техники (пока она еще будет поизводиться), будет происходить умеренно поступательное движение в экономическом сотрудничестве со странами Восточной Азии.

И не надо пытаться кого-то убедить, что Россия уделяет недостаточное внимание Азии, а концентрируется на Западе. Уделяет она ей внимание ничуть не меньшее, чем Западу. Просто объективная реальность, порождаемая неразвитостью дальневосточных краев России, не позволяет ей, скажу так, «паритетно» развивать отношения и с Востоком и Западом. Так было на протяжении 200 лет, о чем говорит средняя цифра в 10 % от общей торговли, приходящейся на «Восток/Азию»». В 1802–1804 гг. (когда начался статистический учет внешней торговли России) на Азию (в то время под Азией понимались Средняя Азия и Персия) приходилось 10 % экспорта и 17 % импорта. К 1897 г. эти пропорции изменились в таких соотношениях: экспорт — 10,5 %, импорт — 11 %. В 1999 г. на Восточную Азию (17 стран) экспорт — 10,2 %, импорт — 6,7 %. В 2000-е годы эти соотношения практически не изменились.

А посему надо усвоить: Россия в силу множества причин была, есть и будет устремлена на Европу. И это не зависит от желаний и воли руководителей страны. Это объективная реальность.

И поэтому все, что пишет академик Титаренко о Евразии, об «АТР» не имеет никакого отношения к науке. Это, правда, не означает, что он все эти глупости пишет сознательно. Отнюдь нет, он просто типичный пример русского мышления, основанного на еслибизме. А оно не подвластно никакой науке. Но что это такое, тип русского мышления? — зададим мы себе нелегкий вопрос. И получаем простой ответ: русский умострой — это вылепливание в мозгу того, чего нет в мире, но чего хочется ему, русскому, чтобы было.

Причем демонстрирует его и такая вещь. Обычно любой исследователь выводы делает в конце работы. Наш же академик их делает почти в самом начале. То есть еще не исследовал тему, а вывод уже есть. И вот он каков:

Основополагающий вывод нашего исследования таков: только развивая и углубляя добрососедство, дружбу, стратегическое взаимодействие и сотрудничество, наши страны способны уверенно продвигаться по пути соразвития с учетом самостоятельного выбора, сделанного российским и китайским народами (с. 53).

Я такой вывод не глядя могу сделать не только по какой-то конкретной стране, но и в отношении всего мира. И в конечном счете он сведется к призыву кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» — А чего ради? — Титаренко тут как тут: «Во имя мира, стабильности и развития» (Раздел 5, с. 509–516). И дает кучу политических пожеланий, к науке не имеющих отношения. Кто против?

* * *

В Предисловии академик заявил: «Автор откровенно высказывает свою точку зрения и открыт к диалогу и дискуссии» (с.11). Естественно, он лицемерит. Он даже запретил публиковать мои статьи в журнале «Проблемы Дальнего Востока» и вообще упоминать мое имя. Это нормально для бюрократа от науки. Но я обращаюсь к тем, кто написал ему этот «труд». Я даже прошу вас: опровергните все мои утверждения, докажите, что я ошибаюсь в отношении вашего босса, коль вы открыты к полемике. Защитите его. Может, я действительно в чем-то неправ. Иначе, вы запятнаете себя как ученые и даже научные работники, позволив упомянуть свои имена в Предисловии к этой позорной книге. Я обещаю опубликовать ваши ответы на своем сайте полностью.

Хочу сделать очень важную оговорку. Читатель не должен воспринимать все сказанное выше так, что чуть ли не все сотрудники ИДВ представляют собой пустых болтунов, похожих на своего директора. Я знаю многих из них, и среди них есть немало исследователей, которые профессионально знают свои исследовательские ниши. Некоторые из них демонстрируют подлинно научные методы анализа и пишут блестящие работы. Их мало, но они есть. По понятным причинам я не могу назвать их имена. Это касается и других учреждений востоковедного профиля. Но, повторяю, не они определяют общую атмосферу в науке. К сожалению, определяется она «учеными» бюрократами с высокими научными званиями. Лысенковщина вернулась в Россию. И приняла облик титаренковщины. Такова реальность востоковедного профиля. Но, повторяю, не они определяют общую атмосферу в науке. К сожалению, определяется она «учеными» бюрократами с высокими научными званиями. Лысенковщина вернулась в Россию. И приняла облик титаренковщины. Такова реальность.

Вот такие академики когда-то разваливали Советский Союз. Сейчас они добивают Россию.

8 ноября 2010 г.