Караваев практически возглавил группу областного управления милиции, работающую "по убийству семьи фермера". Случилось так, что в день, когда он вернулся в угрозыск, майор милиции Самсонов — руководитель группы расследования, попал в автомобильную аварию и надолго "прописался" в госпитале. Ничего загадочного в этой аварии не было. Увы, обычное дорожное происшествие. Бытовая расхлябанность. Но группа осталась без руководства, и появление в розыске достаточно опытного новичка пришлось кстати.

Караваев побывал в госпитале, поговорил с Самсоновым, очень внимательно проработал накопившиеся документы, уже не помещавшиеся в одной папке. Долго, подробно, неоднократно возвращаясь к уже рассмотренным вопросам, расспросил своих двух помощников — двух Александров — лейтенанта Сашу Данаева и старшего лейтенанта — Сашу Горина. Оба Саши были молоды, старательны, но неопытны. Потому следователь прокуратуры, с которым сотрудничала группа, попросил Павла Дмитриевича "тряхнуть стариной".

— Мы с Самсоновым десятки версий обсудили, — сказал он, знакомясь с новым руководителем группы, — везде глухо. Прошу вас, товарищ подполковник, покопайтесь поглубже в земельных проблемах. Другие версии, конечно, тоже свежим взглядом посмотрите, но не вижу я в них никакого проблеска…

…Караваев, ещё раз прошерстив папки документов, тоже не нашёл, за что можно зацепиться, кроме "земли".

Сосняк, — в недалёком прошлом председатель процветающего колхоза, мужик в районе хорошо известный солидным знанием специфики всех сельскохозяйственных проблем, твёрдостью характера, самоуверенностью да и просто упрямством, — конфликтовал со многими. Став одним из первых в области фермеров, он ловко пользовался противоречивостью законов, указов президента и множества местных решений.

Во всяком случае, вечный спор, что первее — яйцо или курица, — вяло тянулся в судах, но не давал оснований для кровавых разборок. Моральные аспекты, вроде, "должна ли курортная земля служить обществу или лихим удальцам", нашу Фемиду не волновали. Газеты же шумели: Сосняк — маяк нового крестьянства, будущий кормилец всея Руси…

Здравое чувство справедливости, присущее большинству людей, протестовало…Хорошо или плохо, думать по-разному можно. Но нельзя же убивать! И Сосняк, при жизни вызывавший у людей, скажем так, неоднозначные чувства, став жертвой, обрёл их сочувствие. Симпатии людей перешли к жертвам.

Нельзя убивать!

А, собственно говоря, почему нельзя? Если человек человеку друг, товарищ и брат, — тогда понятно. А если каждый за себя? Если…

Караваев и его помощники таких сомнений не знали и терпеливо искали хоть что-нибудь, что позволило бы сдвинуть следствие с места…

Учитывая личность убитого, следствие в первую очередь попыталось найти людей, имевших к Сосняку личные претензии, обиженных им. Таковых оказалось немало. Но суть споров и обид были явно не соразмерны с преступлением. Тем не менее, проверили и их. Версия личной вражды отпала… Ну, если и не отпала совсем, то признана была маловероятной.

Не менее тщательно была отработана версия о неудачливых поклонниках дочери Сосняка. Она как раз вошла в возраст страстей. Но все без исключения знакомые семьи, подтверждали, что Оля была скромна и ровна в отношениях с молодыми людьми. Единственный выделенный ею парень — курсант мореходки, будущий штурман, находился в чёрный день далеко в море, проходил практику.

Проработали и предположение о случайном убийце, сумасшедшем — маньяке. Однако Саша Горин и Саша Данаев, проводившие опрос местных жителей, подозрительных людей в окрестностях фермы Сосняка не выявили. Не видели таких ни до преступления, ни позже. Конечно, чужих людей вокруг много, но местность — курортная. Здесь приезжих больше, чем местных жителей.

Саша Горин просмотрел регистрационные журналы санаториев, домов отдыха, пансионатов и кемпингов…Ничего привлекающего внимание: ни однодневных постояльцев, ни внезапных отъездов. Уехали только те, кому срок был отмерен путёвкой. Впрочем, и этих людей пропустили через мысленный анализ.

Нет. Ничего нет.

Накануне автомобильной аварии, Самсонов, подводя пока неутешительные итоги, сказал Данаеву, который уже давно увяз в запутанных проблемах купли — продажи земель на побережье, что его поиск — это последняя надежда следствия.

Караваев пришёл к тому же выводу и решил посоветоваться с Ларионовым.