1 Кто же убережется от власти Жестокого предателя Амора, Если даже в Роланде заглушил он Великую верность государю? Разумнейший, почтительный к высшим, Поборатель за Христову церковь, Он забыл за сердечною тщетою И себя, и Карла, а пуще — Господа!

2 Но его я легко прощаю: рад Я делить с таким собственные слабости — Я ведь тоже на благое ленив, А к дурному пылок и прыток. Вот Роланд, весь в черном, О покинутых друзьях не жалея, Едет в стан, где готова к бою Стоит Африка и стоит Испания. 3 И готова к бою и не готова — Дождь попрятал под кронами и кровами Кого ближе, кого дальше, по пять Человек, и по двадцать, и по десять. Все спят, изможденные, усталые, Лоб на локте, тело врастяжку, Спят; Роланд легко бы перебил их, Но ни разу не обнажил меча. 4 У графа благородное сердце — Он гнушается нападать на спящих. Не затем он здесь, А затем, чтобы найти следы красавицы. Встретит кого неспящего — и со вздохом Скажет, какое у ней лицо и платье, И попросит во имя неба Показать, куда такая скрылась. 5 День настал, солнечный и светлый, А он все обыскивал вражий стан — Без опаски, Потому что одет был по-арабски, И без труда, Потому что не только свой Знал он язык, но знал и африканский, Словно родился и вырос в самом Триполи.

6 За три дня Все он здесь обыскал, А потом пошел по городам и слободам; И окрестную Францию, И даже Овернь, и даже Гасконь Перевидел он до малейшего посада, От Прованса рыскав до Бретани, От Пикардии до испанских границ. 7 Между октябрем и ноябрем, Когда лиственный наряд Облетает, и дрожащие рощи Открываются взору в наготе, И в отлете стайные птицы, — Начал Роланд любовный поиск, И не оставлял его всю зиму, И не оставил по весне. 8 Странствуя своим обычаем Из края в край, дошел он однажды До реки, что меж Бретанью и Нормандией Мирно падала в ближнее море, Но теперь вся вздулась и вспенилась От талых снегов и горных дождей, Сбила и унесла напором Мост, и не было переправы.

9 Рыцарь не рыба, рыцарь не птица — Ищет он глазами Вправо и влево по отмели, Где б ему занесть ногу на ту сторону? И вдруг видит: плывет кораблик, На корме его сидит девица, Подает ему знак приблизиться, Но сама не причаливает к берегу, 10 Не врезается челноком в песок — боится, Чтоб герой не взошел к ней насильно. Роланд просит взять его с собою Через реку, а она в ответ: «Не взойдет сюда никакой рыцарь, Не поклявшись честью Встать на бой, на какой я укажу, Самый честный и самый правый. 11 Ежели, рыцарь, вам угодна [151] Моя помощь для вашей переправы — Обещайте: Прежде, чем иссякнет ближний месяц, Выступить к королю Ивернии, Где сбирается доспешная дружина К усмирению острова Эбуды, Самого злодейского в целом море. 12 По ту сторону большой Ирландии В океане есть много островов, И меж них Эбуда, где закон, Чтобы люд промышлял разбоем, И сколько ни похитит женщин, Вел их в снедь подводному гаду, Каждый день всплывающему к берегу Каждый раз за новой девой или дамой, 13 Которых, самых красивых, Туда свозят торговцы и пираты: По единой на день — Сочтите же, сколько их погибло! Если есть в вашем сердце жалость, Если вы не мятежник на Амора, — Будьте рады, что избраны и вы В подвижники благодетельного подвига».

14 Роланд, не успев дослушать, Клянется быть первым в деле, — Неправедная жестокость Не по сердцу ему и не по слуху, И страшно подумать — Вдруг и Анджелика у них в полону, Если, столько искав, До сих пор он ее не выследил? 15 Смущенный такой картиной, [152] Забывает он все, к чему стремился; Вмиг Он хватается плыть в то злое царство. Не успело дважды погаснуть солнце, Как сыскал он челн при Святом Мало, Велит вскинуть парус, За ночь гору Михаила минует, 16 Правит обок бретонских круч, [153] Оставляет влево Бреак и Ладрильер, Держит путь к тем белым пескам, Давшим Англии имя Альбиона; Но полуденный ветер сник, Встал другой, меж севером и западом, И ударил с такою силой, Что без паруса гнал в корму.

17 Сколько проплыли туда за четыре дня, [154] Столько вспять — за один. Умный кормчий тянет в большое море, Чтоб не разбиться о берег в хрупкие дребезги. Четыре дня отсвирепствовав, На пятый — ветер утих, И ладья без помехи входит В пасть реки у города Антверпена. 18 И едва в том устье бросил причал Битого корабля измученный кормщик, Как из города на правом берегу Сходит старец, Весь седой от преклонных лет, И с учтивым вещественным приветом Держит речь к Роланду, В нем признав военачального человека. 19 От имени некоторой девицы Попросил он не почесть за труд Навестить ее, убедившись, Как она прекрасна, любезна и мила, Или же помедлить, Чтоб она сама была на корабль; Но едва ли граф ленивей, чем все Прежние здесь странствующие рыцари: 20 Ни один, представ в этот край, По суху ли, по морю ли, Не отказывал даме в собеседованье, Утешительном в тяжкой ее доле. На такие слова Роланд, Не ждав мига, взбежал по берегу — В рыцарственной готовности Идти, куда вел старик.

21 А привелся паладин во дворец, Где над всходом лестниц Ждала дама, Лик которой был знак глубокой скорби, И черный покров Выстилал вокруг покои, палаты и горницы. Усадивши гостя с честью и любезностью, Повела она печальную повесть: 22 «Пусть вам будет ведомо, Что я дочь правителя Голландии, Меж двух моих братьев Не единственная ему, но любимая, И о чем бы я ни просила, Не было от него поперечного слова. Так жила я на радость, И вот приехал к нам некоторый герцог.

23 Был он герцог Зеландии, [155] А ехал в Бискайю биться с маврами, И пред цветом его красы и юности Пало мое сердце без большой борьбы В плен любви, дотоле мне неведомой, Тем вернее, что по виду его Верила я, верю, и верю, что верю верному — Что и он любил меня и любит. 24 Остановленный противными ветрами — Противными присным, попутными мне, — Все те дни, а дней было сорок, Но они промчались, быстрокрылые, как миг, — Он со мною вновь и вновь беседуя, Поклялся мне, и я поклялась, Что когда он воротится — Быть меж нами святому чину брака. 25 Но едва покинул нас Бирен [156] (Бирен — звали моего верного), Как владыка Фризии, Что лежит от нас через морской рукав, Порешив мне в мужья своего сына Единственного, по имени Арбант, Шлет по мою руку знатнейших вельмож К родителю моему в Голландию. 26 А как я не могла преступить клятвы Милому моему возлюбленному, А и могла бы — Любовь Не дала бы мне вероломной воли, — То чтобы порушить Сговор, быстрым шагом шедший к цели, Я сказала отцу: чем быть за фризом, Пусть он лучше сам меня убьет.

27 Добрый мой отец, не имея Иных желаний, кроме моих, В утешенье мне и в унятье плачу Порвал сговор, — А прегордый фризский король За такую это почел себе обиду, Что, вскипев, вступил войной в Голландию И сгубил всех моих единокровных. 28 Он не только могуч и владычествен, [157] Как немногие в наши дни, И в злодействах столь искушен, Что ничто ему — отвага, сила, хитрость, — Но еще у него есть и оружие, Небывалое встарь, неведомое днесь: Сверленое железо с огненным боем, Два локтя длины; а в нем порох и свинец. 29 В том конце, где оно закрыто, — Маленькая скважинка, ее трогают огнем, Осторожно, Как врач открытую жилу; И оттуда с громом и блеском Вылетает пуля И, как молния, на своем пути Жжет, бьет, ломит и крушит, чего коснется. 30 Два раза Этой пагубой он рассеял наше войско И убил моих обоих братьев — Одного на приступе, сквозь панцирь в сердце, А другого в рассыпном бегу, Издали уметив между плеч, Чтобы пуля вышла насквозь И вынесла душу из тела. 31 И отец мой, Потерявший все, что имел, Отбиваясь в последнем своем замке, От такого же пал удара: Он шагал по стене вперед и обратно, Те и эти отдавая приказы, И в лоб меж глаз Был сражен злодейским прицелом.

32 Погибли отец и братья, осталась Я одна наследницею Голландии, И тогда-то фризский король, Крепко встать желая в нашем острове, Вновь гласит и мне и моим людям, Что объявит мир, Если я приму, что отвергла, — Руку сына его, Арбанта. 33 А я, Не из ненависти даже к нему и его своре, Мне убившим отца и братьев, Выжегшим и разграбившим край, — А из того, чтобы не обидеть Друга, которому поклялась Ни за кем не быть, Пока не воротится из Испании, — 34 Отвечаю: «Впятеро и всотеро Пусть помножится беда на беду, Пусть меня убьют, сожгут, развеют по ветру, Но чего хотите, того не будет». Мой народ меня отговаривает, Кто просит, а кто кричит, Чтобы выдать и меня и Голландию Прежде, чем мой норов погубит всех; 35 А увидев, что ни просьбы, ни крики Против воли моей — ничто, Они впрямь столковываются с фризом И меня в моем замке выдают ему головой. Он не делает мне дурного, Обещает жизнь, обещает власть, Лишь бы я смягчилась в своем упорстве И пошла за его Арбанта. 36 Я, увидевшись в таком утесйении, Чтоб спастись, готова умереть, Но мне горше всех обид, Что тогда умру я неотмщенною. Много я передумав, вижу: Без притворства горю не помочь. И тогда я мнимо жажду и рвусь, Чтоб простили меня и взяли замуж.

37 Между многими присными отца своего Избираю я двух братьев Славного ума, славного сердца, А пуще того, славной преданности, Ибо выросли они при нашем дворе, Воспитывались при нас от младых ногтей, И столь были мои, Что жизнь бы положили за меня. 38 Я им рассказала мой умысел, Они мне обещали помочь. Первый едет снастить корабль во Фландрию, Второй остается при мне. Вот уж званы на свадьбу и свои и чужие, — Вдруг приходит весть, Что Бирен в Бискайе собрал дружину И идет походом на Голландию. 39 Еще после первого ратоборства, Где побит и погиб мой брат, Я послала в Бискайю скорохода Отнести Бирену злую весть; Но пока Бирен сбирался и снаряжался, Все подпало под фризского короля, А он не знал И вел корабли мне на помощь. 40, Проведав такую весть, Фриз позабывает свадьбу сына, Спускает в море армаду, Встречает герцога, бьет, жжет, крушит И по воле судьбы уводит пленником. Весть об этом медлит, А меж тем королевич правит свадьбу И хочет меня, как хочет супруг. 41 Но укрыла я в ложнице за занавесью Того верного слугу. Он стоял, не движась, До явленья моего новобрачного, И еще тот не успел возлечь, Как обрушенный мощною десницею Поражает топор его в затылок, И он падает без слова и вздоха, А тут я с ножом, и по горлу навзрез. 42 Как перед мясником — бык, Так злосчастный пал Вероломному на горе Кимосху — Это имя фризского короля, Что убил мне и брата, и другого брата, И убил отца, и хотел владенья, И меня приданницею к нему — Не затем ли, чтобы так же зарезать? 43 Но пока иное что на пути не встало, Я хватаю, что дороже и легче, Мой пособник меня спускает к морю По канату из нависшего окна, А уж там настороже его брат На ладье, снаряженной во Фландрии; Парус в ветер, весла в воду, Бог помог, и все мы спасены.

44 Горестью ли о сыне, Яростью ли на меня Жарче вспыхнул фризский король, Поутру представ к раззору, — не знаю! Шел он и вел свой полк, Горд победой и взятым Биреном, Ждал прийти на свадьбу и пир, А пришел йа черное погребение. 45 Любовь к сыну, ненависть ко мне Вровень рвут его днем и ночью; Но как плачем мертвых не поднять, А отмщеньем утоляется ненависть, То и та доля души, Где любовь исходит стонами и вздохами, В нем свивается с ненавистью в одно — В мысль, как взять меня и как казнить меня. 46 Кого знал он за ближних моих друзей, Кто мне были помощны в делах, — Всех Он убил, он пожег, он засудил; Он хотел зарезать и Бирена, Зная, что нет мне большей боли, Но решил: живым Будет он ловцу как силок на меня. 47 Он такое ему назначил Грозное условие: через год Ждет его кромешная казнь, Ежели он силою или хитростью С друзьями и родичами Всем их знанием и умением Не заманит меня в плен: Спасет ему жизнь одна моя смерть. 48 Ничего я не жалела, Чтобы вызволить его, не губя себя: Шесть осталось мне замков во Фландрии, — Я их продала подорогу и подешеву, А из их цены через дошлых гонцов То Биреновых подкупала стражников, То вздымала на безбожного короля С моря англов, а с суши саксов. 49 Но наемные мои, хоть и вызвались, — То ли не взялись, то ли не сладили, Много было посулов, мало проку, Взяли деньги и забыли обо всем. А уже подходит тот срок, За которым ни золото, ни сталь Ни на миг не отринет От милого моего терзание и смерть.

50 Что ж! для него погиб отец, для него Пали братья, для него я лишилась Княжества, последнее для него Именье, убогая опора, Расточилась на вызволенье из беды, — Что ж осталось, Как не даться самой в руки злобному врагу, А его — на волю? 51 Если больше нечего делать, Если нет другого пути, Как жизнь положить, — В радость мне и жизнь положить! Лишь один мутит меня страх: Что не тверд уговор, Так, чтоб залучивший меня злодей Уж не мог потешиться обманом. 52 Когда буду я за железными прутьями И встанут на меня все пытки и муки, То отпустит ли он Бирена, Чтобы спасшийся помянул меня добром? Вероломный, яростный, Мало ему будет убить меня: Сколько мне, Столько выметит он и бедному Бирену. 53 Для того я о себе и рассказываю Вам и стольким другим заезжим рыцарям, Чтоб за этими разговорами Хоть один меня научил: Есть ли какой залог, Чтоб злодей, пред которым я предстану, Уж не мог удержать Бирена И умножить мою казнь его казнью? 54 Я просила воителя за воителем Встать при мне, Когда дамся я в фризский плен, И поклясться мне честью, Что обмен будет — голову за голову, Я в темницу, Бирен на волю, И тогда умру я, светла, Что мне смерть, а милому жить. 55 Но до нынешнего дня Ни единый не поклялся мне честью, Что когда я выйду, и король Меня схватит, а Бирена не выдаст, — Клятвенник не даст Увести меня в вероломный плен: Всех страшит то убоище, которому Не помеха сталь никакой толщины. 56 Если в вас мне, рыцарь, не обманчивы Гордый вид и геркулесова стать, Если в силе вы дать меня и отбить меня, Коли силою сломится уговор, — Будьте рады быть со мной и выдать Меня недругу: если я при вас — Мне не в страх, Что за мной умрет мой повелитель».

57 Кончила девица свою речь, Вздохами перебитую и слезами. Лишь замкнула она уста, — Роланд, Никогда не медленный на доброе дело, Не тратя слов — На это он был не мастер, — Честью клянется Быть ей в помощь превыше просьб. 58 Он не выдаст ее врагу, Чтобы ею спасти Бирена, Он спасет обоих, Если прежние при нем мощь и меч. В тот же день они оба в путь, Ветер дует свежий и попутный, Граф спешит — Ведь ему еще плыть к морскому гаду. 59 К одному, другому, третьему острову [158] Умный кормщик правит через хлябь, Чередой проходит мимо вся Зеландия, Берег спереди, берег сзади, И на третий день Сходит Роланд на голландском взморье, Но не сходит с ним гонимая фризом: Пусть дождется погибели гонителя. 60 Едет паладин по твердой земле, Под ним конь, вороной с серою помесью, .Датской крови, фландрского вскорма, Что дороже мощью, чем прытью, — Потому что, всходя в ладью, Граф оставил в Бретани своего скакуна Златоузда, лихого красавца, Меж коней сравнимого лишь с Баярдом. 61 Приезжает Роланд в город Дордрехт, Глядь, в воротах латники, целый полк, — Потому что где тиранство, там и страх, А когда оно внове — тем более; И как раз в тот город приспела весть, Что идет из Зеландии С многим флотом и доспешным людом Пленного герцога двоюродный брат. 62 Посылает одного Роланд к королю Объявить: хочет странствующий рыцарь Переведаться с ним копьем и мечом, Но с таким уговором: Ежели король побьет зачинщика, Будет ему дама, убийца его Арбанта, — В недальнем она месте, И выдать ее не в труд; 63 А король пусть даст обещание: Ежели он будет побит, То отпустит на все четыре стороны Невольного своего Бирена. Пеший поспешает с вестью К королю, но король, несвычный Ни с честью, ни с благородством, Ум вперяет в обман, коварство, ложь.

64 Он раскидывает: взяв паладина, Он возьмет и даму, Если пеший вестник не ошибся, И обидчица подлинно вблизи. И он шлет из других ворот Тридцать латных, Чтоб окольною дальнею тропою Они вышли у витязя за спиной; 65 А пока они, пешие и конные, [159] Не приспели к назначенному месту, Он лукаво затягивает беседу, А потом — навстречу, с другими тридцатью. Как ловкий ловчий Оцепляет с круга чашу и зверя, Или как в Волане Длинный невод заводит на рыбу рыболов, — 66 Так фризский король Перенял нашему витязю все выходы: Он затеял взять его живым, И настолько без труда, Что и ту свою рукодельную молнию, От которой нет счета мертвецам, Он с собой не взял: она не надобна, Если травля — на улов, а не на убой. 67 Умный птицелов Сохранит свою первую добычу, Чтоб на пленный плеск и клик Пуще слеталась пернатая стая, — Так хотелось и королю Кимосху. Но Роланд не из тех, Кто дается в первую же петлю, — : Вмиг прорвал он стиснутый круг. 68 Где больше мужей и больше мечей, Туда ударяет англантское копье И пронзает одного, другого, третьего, И четвертого, и пятого, как тесто, — Шестеро их нанизано, седьмому Нет уже места на древке, И ему лишь гремит удар по панцирю, Но такой, что дух вон. 69 Точно так на песчаной кромке Канала или канавы Меткий самострельщик В бок и в спину бьет лягушку за лягушкой, Не давая себе покоя, Пока вся не унизана стрела. Бросает Роланд отяжелелое копье И с нагим мечом устремляется в бой. 70 Копье пополам, блещет клинок, Никогда не знавший оплошки; На каждый взмах острия и лезвия Испускает дух то пеший, то конный; Где коснется он, там окрасится в багрец Белизна, и синь, и чернь, и желть, и зелень. Жаль Кимосху, что в самый нужный миг Нет при нем огневого боя, 71 Грозным криком он велит его подать, Но никто не слушает: Кто уж скроется за спасительные стены, Тот обратно в поле ни ногой. Видя, кто как ищет спасения, Помышляет фризский царь и о своем — Мчит в ворота, велит вскинуть мост, — Но уж витязь у него за плечами.

72 Тот прочь от ворот, Бросив их и мост во власть Роланда; За конем его никто не угонится, Он летит, бойцы отстают, Но Роланду не до всякого сброда, Лишь злодею несет он смерть. Только конь его не для этой скачки: Он как вкопан, а вражий — как крылат. 73 С улицы в улицу кроется король Из взгляда рыцаря, но чуть промедлив, Является вновь, по-новому оружный: С ним полое железо и с ним огонь. Он встал за углом, Он ждет, как ловец в засаде С копьем и псами в шипастых ошейниках Ждет, чтоб грянул рьяный кабан, 74 Чей издали крутой напор [160] Крушит сучья, рушит каменья С таким шумом, Словно ломится лес и дробится гора. Так встал Кимосх Взять расплату с ретивого Роланда, И едва тот показался, — вмиг Пламя к скважине, и грянул взрыв. 75 От затравки пыхнула молния, Из раструба в воздух грохнул гром, Дрогнули стены, затряслась земля, Отгрянуло небо на грозный звук. Огненная стрела, Нещадная на пути, Свищет, скрежещет, бьет, — но бьет Не туда, куда желал злой губитель. 76 Спешка ли, смертная ли злоба На Роланда сбила его с пути, Или сердце дрогнуло, как лист, А за ним — рука, Или божие милосердие Охранило верного поборника, — Но пришелся удар под грудь скакуну, И он рухнул наземь и не встал, 77 Рухнули наземь и конь и конник, [161] Один всею тяжестью, другой — слегка, Так вскочив проворно и быстро, Словно в нем прибавилось прыти и сил. Как ливийский Антей Лишь грозней воздвигался с сотрясенной земли Так земным касаньем прирастает Мощь Роланда. 78 Кто видел, как небесный перун, [162] С грозным грохотом рушимый Юпитером, Бьет в затвор, Где селитра, сера и уголь, И едва их тронет — Полыхнет прах, полыхнет твердь, Стены взвержены, глыбы всколоты, И каменья взлетают выше звезд, —

79 Тот представь, каков, Павши и вставши, наш воитель: Он возносится, яр и крут, В страх и Марсу на небесных кругах; Помутился фризский король, Вспять уздой бросает коня, Но Роланд — за ним, Быстролетней, чем стрела из лука, 80 Не мог вскачь — настигает впешь, Молниеносный, — Кто не видел, тот не поверит. В несколько шагов он достал врага, Вскинул меч над железным гребнем, И ударил, Раздвоив ему голову до шеи И швырнув его в прах в последней корче.

81 А меж тем по городу летит Новый шум, новый шпажный звон — Это двоюродный Бирена, Подступив своим доспешным людом, Увидел растворенные ворота, И вошел в город, В город, столь смятенный Роландом, Что вошедшему не было препоны. 82 Народ, врассыпную, Не умеет понять, кто это и зачем; Но сперва один, потом другой По платью и говору узнают зеландцев, Просят мира, выносят белый знак, И спешат под начало к их начальнику, И рвутся за ним на фризов, Мстить за князя, томимого в темнице. 83 Издавна здешний люд Не любил короля с его фризами — И не только за смерть старого графа, А и за нечестье, неправду и разор. Наш Роланд, встав меж здешними и пришлыми, Друг обоим, учиняет мир, И они заодно в целом городе Не оставили ни фриза живым и вольным. 84 Сорваны двери тюрем — Некогда искать ключей. Бирен бросается к графу, Изливаясь словами благодарности; И вдвоем, а за ними — толпы, Поспешают к кораблю, где ждет Олимпия — Та дама, Чья по праву власть над этим островом, 85 Та, что привела с собой Роланда Не в надежде таких побед, Но лишь с тем, чтобы пасть самой, Вызволяя из муки нареченного своего. А теперь ей плещет народ А теперь нет места мне рассказывать, Как ласкает ее Бирен, она — Бирена, И как оба благодарствуют графа. 86 Народ взводит ее на отчий трон, Присягает присягою на верность, А она вверяет и себя и землю Бирену, Неразрывному с ней в цепи Амора. Но влекомый новою заботою, И твердыни свои и власть Поручает он своему двоюродному, 87 Сам затеяв с верной женой Воротиться в Зеландию И пытать судьбу на царство фризов, А к успеху Был немалый при нем залог, Дорого им ценимый, — Королевская дочь, Взятая меж несчитанными пленными,

88 И которую он назначил [163] В жены младшему своему брату. А Роланд, а римский сенатор В тот же день, как спасся Бирен, Отплывает от голландского берега, Ничего не взявши из больших добыч, Кроме той смертной пагубы, которая, Как сказал я, небесной подобна молнии. 89 Не с тем он ее взял, Чтоб была она ему обороной — Лишь малым душам Он вменял борьбу не- на равных. Нет: хотел он ее похоронить, Чтобы впредь от нее не было обиды, А при ней Вез он порох, пули и все причастное. 90 И когда миновалось мелководье И открылась бездонная пучина, Где ни справа берега, ни слева, — Он взметнул ее над собой И сказал: «Вовек Пусть тобой не растлится доблесть рыцарства, Пусть тобой не станет злой больше доброго, — Где легло, там лежи.

91 Ты, проклятое, ты, зловещее, В преисподних недрах Кованое ковами Вельзевула На погибель белому свету, — Вышедши из ада, вернись во ад!» Так сказав, он швырнул ее в пучину. Ветер вздул паруса, Мчит его к мучительскому острову. 92 Жжет героя жажда Знать, не там ли его красавица, Что дороже ему целого света, Без которой нет ему жизни: Он не хочет вступить в Ивернию, Чтоб за новым отлучным приключением После не всплакаться: «Увы! Для чего я не был чуть поспешнее!» 93 Так плывет он, не высадясь ни в Англии, Ни в Ирландии, ни насупротив: Пусть же и плывет, куда гонит Бьющий в сердце нагой стрелок! А я вновь ворочусь в Голландию, И с собою зову и вас — Ведь и вам неохота упустить, Чтоб без вас Бирен сыграл свою свадьбу. 94 Пышная была свадьба и богатая, Но не так еще богатая и пышная, Как готовилась в Зеландии впереди. Но туда, прошу, не спешите, Ибо ей в отмену Должно сбыться новым событиям, О которых — новая песня, Если новая песня вам в угоду.