1 Ни канатом — кладь, [437] Ни гвоздями — брусья Так не крепки, как узлами цепкой верности Благородная держится душа. Древние недаром Святую писали верность Не иначе, как в лилейном покрове, Оскверняемом от малейшего пятна. 2 Верность ненарушима Пред единым верящим, как пред тысячей, И в лесу, в пещере, Вдалеке от городов и сел, И перед судом, В многолюдстве поручителей и уличителей: Не нужно клятв, Где словесное крепко обещание.

3 Такова была верность Рыцарственного Зербина всегда и во всем, А тому урок Он явил, своротя с своей дороги Ради той, которая гнала его, Как хворь, Как смерть, — Но обет был пуще его воли. 4 Я уже поведал: Таково ему далась та опека, Что тоска его была паче ярости, — Едут рядом, молча, как немые. И о том поведал, Что молчбе вдруг пришел конец, Когда солнце склонило блеск к закату И пред ними вырос бродячий рыцарь. 5 Старуха его узнала: [438] Это был Эрмонид Голландский, Потому что носил он знак — Черный щит с червленою перевязью. Позабыв она мигом спесь и чванство, Трепетно взывает к Зербину, Поминая его обет Оберечь ее во имя Марфизы. 6 Ибо-де наехавший воеборец — Лютый враг ее родичам и ей, Он безвинно убил ее отца И брата, единственного на свете, И теперь добирается до нее, До последней! А Зербин ей: «Дама, Вам никто не страшен, пока я здесь». 7 Рыцарь ближе, В лице его ненависть и гнев; «Или к бою, — Гласит он грозно и гордо, — Или брось хранимую Приять казнь поделом от моей руки! Если к бою, то будешь мертв: Доля всех, кто привергся неправости!» 8 Учтиво ему Зербин Отвечает: «Нестаточно и подло — Чтобы рыцарь даме Нес смерть; Если к бою, то я готов, Но сначала вздумай, Каково достойному паладину Женской кровью обагровить меч!»

9 Многое он молвит — тщетно. Так за дело! Отпрянули в два конца — И в опор, один на одного. Не так быстро Пышут в небо потешные огни Под веселый праздник, Как метнулись друг в друга два коня, Поединщик на поединщика. 10 Эрмонид Голландский Умечает встречника в правый бок, Но невмочь его копью на королевича — Оно в щепья о шотландский доспех. А Зербинов удар был добрый удар — Пробил щит, прохватил плечо, Вошел спереди, вышел сзади, И обрушился Эрмонид на траву. 11 Зербин думает, тот убит, Ему жаль, он спешивается, он склоняется, Взнял забрало с мертвенного лица, И тогда, как из сонного забвения, Павший взвел на него глаза И помедлив, молвил: «Не то горько, что ты меня сразил, Ибо виден в тебе цвет всего рыцарства, —

12 А то горько, что виною тому Коварнейшая из женщин, Осененная твоею знатною доблестью Почему — невесть, но тебе не в честь. Знал бы ты, за что я стою, — И при каждой бы памяти печалился, Что побил меня, Поборая за нее. 13 И коль хватит духа в моей груди [439] (А боюсь, что нет), Ты услышишь из моей трудной повести, Что ее злодейству несть предела. Был у меня брат, Юным он из нашей Голландии Ушел рыцарствовать За Ираклия, императора греков. 14 Там он стал как друг и побратим Знатному барону того двора, А у барона стоял на грани Сербии Крепкий замок в красивейшей земле. Звали барона Аргей, А жена его — вот эта изменница, И любил он ее превыше, Чем пристало бы человеку любить.

15 А была она сердцем ветрена, [440] Как листья в сухую осень, Когда дунет холодом по деревьям И сорвет и размечет их красу. Невеликий была она срок Добровольна к мужу, А потом похотливым своим помыслом Возжелала брата завлечь в любовь. 16 Но как натиску моря [441] Грозная Акрокеравнская скала, Но как буйному Борею — ствол, Сто сменив зеленых уборов, Вскинув голову словно выше гор, Внедрив корни настолько же под камни,- — Так тверд брат К всем мольбам той, в ком тлели все пороки. 17 А случилось моему брату, Духом пылкому и охочему до сеч, Раниться в бою Невдали от товарищева замка. И как был он в тот замок вольно вхож При хозяине ли, без хозяина ли, Он укрылся туда перележать До поры, пока исцелеет рана. 18 А меж тем выпало Аргею Отлучиться по надобным делам; И тогда-то, как прежде, так вновь Предъявилась страждущему злокозненная. Но на этот раз Вероносный не потерпел стрекала: Для блюденья верности Избирает он меньшее из зол. 19 Избирает он из зол одно: Порешить старинное дружество, Уйти вчужь, Чтобы впредь о нем порочная и не слыхивала. Тяжело ему, но не тяжелей, Чем поддаться срамной похоти Или чем уличить пред мужем Пуще сердца любимую жену. 20 И еще несильный от раны, Облачается он в доспех, И прочь из замка, Твердо чая никогда не вернуться. Но к чему? против прихоти судьбы Не сильна никакая оборона. Возвращается Аргей, А жена в слезах,

21 Щеки красны, волосы вразброс; Он пытает, какая ей тревога, А она умедливает ответ, Вновь и вновь побуждает к спросу, А меж тем вращает в уме, Как ей пуще выместить покинувшему, — Не в диво Быстросердой сменить любовь на ненависть. 22 «Ах, — сказала, — скрывать ли грех, Согрешенный, государь, в твою небытность? Утаясь от всех, Утаюсь ли от собственной совести? Осквернившаяся душа Таковыми снедается угрызениями, Каковыми ни строжайший казнитель Не встерзает мне плоть, карая грех, — 23 Только грех ли содеянное под силою? Но так ли, нет ли, узнай, А потом мечом Отреши от нечистой плоти чистую душу, Угаси в очах божий свет, Ибо после столького позора Мне не вскинуть взгляда, а коли вскину — Не избыть стыда. 24 Твой товарищ растлил мою честь, Силою поял мою плоть И прочь из глаз В верном страхе, что я не скрою сдеянного». Таковыми она словами Всю ту дружбу оборотила враждой: Аргей верит, Аргей не ждет, Меч в длань, и мчится на месть.

25 Край ему был ведом, И скоро настиг он брата, Который, томимый раною, Тихо ехал, ни о чем не гадая. Настиг его в скором месте, Наложил на него мстящую руку, Никакие не внемлются отказы, Аргей хочет боя один на один. 26 Один здрав и полон свежего гнева, Другой слаб и привычно дружелюбен — И недолго выстоял брат Против друга, наставшего врагом. Выпала доля не по Филандру (Брата моего звали Филандр) — Не снес он ярого боя: Взят в плен. 27 Но Аргей говорит: «Не дай мне Бог Правым гневом казнить твою вину До того, чтобы стать убийцею, — Ибо я тебя любил и ты меня любил. Не добром мне вышла твоя любовь, Но да видит свет, Что я лучше тебя и выше В час вражды, как и в час любви. 28 Не хочу моим рукам твоей крови — Будь иною кара!» И велит на конское седло Сплесть носилки из зеленых веток, Отнести на них чуть живого брата И замкнуть в заперти своего замка, Невинного осудив В вековечном томиться заточении. 29 Он не волен выйти, А иных утеснений ему нет: Не в цепях, не в келье, Что велит, в том все ему послушны. Но злодейка не устала душой Рваться к рубежу недобрых помыслов: У нее — ключи, Каждый день она приходит к узнику, 30 Вновь и вновь покушается на брата, И все дерзче пыл: «Что тебе твоя верность, Коли всем она видится изменою? Выспренно ли твое торжество, Жирна ли твоя добыча? Славный же успел ты успех, Коли всяк тебя срамит вероломцем! 31 Дал бы ты мне по моей воле — Больше бы тебе и пользы и чести! А за твердость твою, а за стойкость — Вот тебе великая награда: Ты в плену, и тебе не выпростаться, Коли не смягчится кремень-душа. Угоди мне — Взыщешь вновь и волю и славу!» 32 А Филандр ей: «Нет — Моя верность всегда одна, Хоть будь мне мзда Крута не под стать заслуг, Хоть суди меня мир хуже худшего, — Лишь бы видел мою невинность Тот Всезрящий, В чьей руке вековечная благодать! 33 Если мал Аргею мой плен — Пусть отымет докучившую жизнь: И что здесь не воздалось мне добром — Верно, дастся в царствии небесном. И когда отлетит моя душа — Верно, сам он, мнящий меня обидчиком, Восстрадает о содеянном зле И оплачет утраченного верного». 34 Так пытала бесстыдная не раз И не два незыблемого Филандра — Тщетно! Но тогда слепое ее желанье, Не умев стяжать преступную страсть, Рыщет глубже в застарелой порочности, Тысячу вращает черных умыслов, И один утверждает, как вбивши гвоздь. 35 Отложив она прежний свой обычай, Не казалась полгода к нему в тюрьму, И уж бедный надеялся Филандр, Что угасло ее былое пламя. Но судьбина благосклонствует злу — И преступница не осталась без способа Приснопамятною бедой Утолить слепое ненасытство.

36 Был у ее мужа враг По прозванью барон Моранд Прекрасный, И когда Аргей отлучался, Он дерзал под самые его ворота, А когда Аргей был в стенах, Он бежал от вызова за сто верст. Вот, чтобы его залучить, Обрядился Аргей ко гробу Господню, 37 Огласил себя паломником, Вышел громко и у всех на виду, А доподлинные свои помышления Не открыл никому, а лишь жене. Сам же потемну воротился в замок И все йочи ночует в своем гнезде, А с зарею, никем не примеченный, В чужом виде кроется прочь 38 И весь долгий день Рыщет по окрестным урочищам, Дожидаясь, не явится ли к замку, Как велось, опрометчивый Моранд? Весь день — в лесах, А как ляжет солнце в морские волны, Он — к своим стенам, и там изменница Принимает его в тайную дверь. 39 Кроме той жены, Каждый чает его быть далеко. А она меж тем, улучивши Время, входит к брату с новою пагубой, И с очей ее струятся на грудь, Как из тучи, умышленные слезы. «Кто меня спасет, — говорит, — От конечной потери верной чести — 40 Чести моей и мужниной, Ибо будь здесь Аргей, мне б и страх не в страх? Не безведом тебе Моранд: без Аргея Нет ему преград ни людских, ни божьих. Он и ломится, где мольбой, Где угрозою, Подкупив всех моих людей, Чтобы я отдалась его желанию. 41 Как узнал он, что Аргей далеко И назад не скоро, Он, не ждав ни поводов, ни причин, Яро вторгся ко мне на двор, Хоть при муже моем и господине, Видит Бог, Не посмел бы он сюда И дрожал бы от страха за три мили. 42 Чего прежде искал он через вестников, Того ныне хочет лицом к лицу, И уж так, Что едва мне не приключилось срама. И кабы не льстивая моя ложь, Будто я охотна к его охоте, — Хищник силою Взял бы то, на что надеется миром. 43 Чтобы силою не сталась беда, Я сказала обещательное слово, А исполнить того слова не мыслю: Уговор из-под страха недействителен, В этом — боль, а целенье — в тебе: А не то порушится моя честь И Аргеева, О которой ты будто так ревнуешь. 44 А откажешь — и я тогда скажу: Грош цена твоей хваленой верности, И причиной, что презрел ты мои мольбы, — Бессердечие, А нисколь не почтение к Аргею: Оно было для тебя только щит. Меж тобою и мною была бы тайна — Между ним и мною — позор на виду». 45 «Не надобно, — говорит Филандр, — Для Аргея мне стольких предисловий: Объяви мне, в чем нужда, — а я, Каков был, таков и поныне. Пусть он надо мною неправ — Не виню, А готов за него на смерть Против рока и всего света».

46 А злодейка: «Нужда — угомонить Затейщика нашего бесчестья: Не знай страха, У меня для этого верный путь. Когда ночь сгустится о третьем часе, Он придет, Он подаст уговорный знак, И его я впущу, никем не слышимого. 47 А тебе будь не в тягость дотерпеть В темноте у меня в опочивальне, Пока сденет он доспех И достанется тебе, словно голый». Таковой-то пагубный путь Метила жена для мужа, Если впрямь то была жена, А не фурия в злобе пуще ада. 48 Как настала проклятая ночь, Она вывела брата, с мечом в руке, В темную свою ложницу Ждать злосчастного мужа и господина. И как сдумалось, так сбылось: Злоба редко когда бывает тщетною, — И Филандр, на Моранда вскинув меч, Поразил им доброго Аргея. 49 Шея врозь, голова прочь — Беззащитна непокрытая шлемом: Ни единым не отдарив ударом, Горькой смерти вкусил Аргей. Диво: Не чаявши, не гадавши, Убил, желая помочь, Друг, явившись другу хуже недруга. 50 Когда рухнул Аргей, неузнан, Возвращает брат Габрине меч (Габрина — имя той, которая рождена На измену всякому залученному) — И смолчавши о правде до поры, Указует она Филандру Со свечою в руке взглянуть на павшего, — И невольному злодею являет друга.

51 И грозит: Если он не сдастся ее страсти, Огласит она страшное деяние Всему свету, и скажет Ли он: «нет»? Он умрет Как убийца и как изменник, А уж коли не мила ему жизнь, Пусть попомнит о своем добром имени. 52 Полон страха, полон муки Застыл брат мой, внявши свою беду. Первый рванул его порыв Умертвить виновницу, И не подскажи ему ум, Что он здесь один во вражьем замке, Он бы и без стали в руках Растерзал бы зубами ее в клочья. 53 Как в пучине челн, Двумя вихрями разимый и мучимый, То вперед швыряемый, то назад, В нос, в корму, Из кружения своего Достается добычею сильнейшему, — Так Филандр, терзаемый меж двух дум, Цепенеет жестокою нерешимостью. 54 И поверил он голосу ума, Что пуще смерти подлая слава, Коли выслывет такое убийство, А к раздумью уже отрублен срок, Волею ли, неволею ли, Чашу горя надобно пить до дна; И в усталом сердце перевысил твердость Конечный страх. 55 Страх бесчестья, страх лютой расплаты Клятвенные велит ему слова, Что исполнит он Габринину волю, Если выйдут они целы из этих мест. Так урвав злонравная вожделенный плод, Покидает замок вослед Филандру; Так Филандр возвращается в отечество, Оставляя в Греции свой позор. 56 В его сердце навеки — друг, [442] Несмысленно убиенный В злую прибыль преступной тоске Прокны и неистовой Медеи. И не будь на нем жесткая узда Клятвенных клятв, То заведомо не жить бы Габрине; А она жива, но ненавистна. 57 На лице его с тех пор — ни улыбки, [443] В каждом слове — мука, Вздохами истерзана грудь, Он — как новый Орест, Обуянный мстящими Фуриями Над казненной матерью и Эгисфом; И уже неудержимая боль Сваливает недужного на ложе.

58 А блудная его жена, Внявши, как ее второй к ней немилостей, Пременяет огненную любовь На ненависть, пышущую яростью, И не меньше восстала страстью На брата, чем прежде на Аргея — Чтобы сжить И второго супруга вслед первому. 59 Сыскивает она лекаря, Злым умом пригожего для такой нужды, Лучше знавшего изводить отравой, Чем отлечивать снадобными зелиями, И сулит ему дать Превыше его просьб, Ежели он смертным питьем Выморит господина и благодетеля. 60 Видел я и видели премногие, Как вошел злочестивец с отравою в руке, Возвестивши, что вот питье К совершенному исцелению брата. Но еще не взомкнул недужный уст, Как Габрина, движась новым умыслом, То ли чтоб отвесть подозрение, То ли чтоб не дать, что сулила дать, 61 Хвать его за пясть, Когда чаша была уже у губ, И сказала: «Не в обиду тебе будь Страх мой о моем столь возлюбленном: Но чтоб верно зналось, что ты несешь Не кривое питье, ни ядотворное, Мне угодно: Прежде, чем подать, испей сам». 62 Посуди же, рыцарь: Что тут делать Жалкому в смятении старику? Нет времени выбрать лучшее: И чтоб не подумалось худшего, Решается он испить из чаши, А больной, уверовав его верности, Допивает поданную до дна. 63 Как ястреб, скогтив дичину, Изготовится склевать ее всласть, А ее и выхватит Хищный пес, ненадежный его друг, — Так лекарь, искатель злой поживы, Ждал подмог, а нашел подвох. Вот она, мзда бесстыдству! Так да сбудется всякому стяжателю! 64 Сделав дело, старец спешит Удалиться в свой жилой покоец, Чтобы тотчас каким противотравием Отстранить неминучую смерть. Но не тут-то было — Габрина сказала ему: «нет», Пока влага не сварится в желудке И не явит свою силу воочию. 65 Ни мольбами он, ни посулами Не домогшись отлучки с глаз, Видит, что пришло неизбежное, И отчаявшись Открывает обставшим нам Все, как было, чтоб ей уже не скрыть. Так лечитель Вслед лечимым извел себя, лечившего, 66 И его душа отошла Вслед душе моего смертного брата. А обставшие мы, Внявши правде злополучного старца, Хватаем хищницу, Лютостию худшую лесных, И ввергаем под замок темной кельи Ожидать заслуженного костра...»

67 И хотел Эрмонид поведать далее, Как спаслась злодейка из той темницы, Но такая от раны была боль, Что он бледный распростерся в траве. И тогда два приспешных щитоносца Выплели носилки из толстых веток И на них возложили Эрмонида, Ибо не было ему иного пути. 68 Зербин перед рыцарем жалеет, Что обидел его такою раною, Но таков уж их рыцарский устав — Быть защитою сопутственной даме: А иначе уронил бы он честь, Ибо клялся, Принимая ее под свою руку, Ограждать ее от всякого нападчика; 69 А чем иным удоволить рыцаря Он готов. Отвечает раненый: «Об одном Моя мысль: разойтись тебе с Габриною Прежде, чем сплетет она кознь На твою же беду и пагубу». А Габрина сидит, потупя взор, Потому что не просто спорить с истиною.

70 Отъезжает Зербин со старухою В урочный путь, Кляня ее день и ночь, Что ввела в обиду барону. А узнав от знавшего, Сколько в старой зла, Он и прежде глядел на нее с досадою А теперь от ненависти и глядеть невмочь. 71 А она в ответ той ненависти Необорно выставляет свою, Злою волею не зная удержу: Где он ей четыре, там она ему пять. Черный яд вздувает ей сердце И рисуется на мерзком лице. В таковом-то они добром согласии Держат путь по незапамятной чаще. 72 А как солнце наклонилось к закату, Вдруг Слышат шум, стук, крик, — Словно рядом ярое побоище. Не умедлив мига, Поспешает Зербин к переполоху, И Габрина за ним след в след; Что открылось им, — о том в новой песне.