Ей рассказывают историю Тристанова замка.
83 Во властвование короля Фарамонда [126]
Была у королевича Клодиона
Красавица, нежностью и вежественностью
Несравненная в оные времена.
Так он к ней был страстен,
Что не оставлял ее взглядом,
Словно Аргус, блюдущий Ио, —
Какова любовь, такова ревность.
84 Он держал ее в этом отчем замке,
Из которого — ни ногой,
А при нем было десять рыцарей,
Самолучших во французской земле.
Здесь и принял он славного паладина
Тристана, сопутствуемого дамою,
Им отбитой у злого великана,
Ее влекшего силою в полон.
85 Тристан прибыл в час, когда солнце
Уже минуло берега Севильи,
И просил себе входа и приема,
Ибо нет иного на двадцать верст.
Клодион же, многолюбивый
И многоревнивый, ответил,
Что пока здесь красавица, ни единому
Пришлецу сюда входа нет.
86 Долгими повторными уговорами
Не сумевши рыцарь снискать пристанище,
Говорит: «Чего не хочешь охотою,
Сделаешь неволею!»
И сурово бросает вызов
Клодиону с его десятерыми,
Посулив ему копьем и мечом
Обличить его низменное невежество, —
87 С уговором: ежели королевич
С его присными будет бит,
А Тристан усидит в седле, —
Быть Тристану в башне, а им на холоде.
Не стерпевши такового позора,
Королевич идет на смертный бой:
Свержен сам и свержены десять рыцарей,
Тристан — в башню, ворота — на запор.
88 Вошед в башню, видит красавицу,
Столь любезную прежнему господину, —
Ту, которой нещедрая Природа
Несравненных не пожалела красот, —
И вступает с ней в добрую беседу,
Между тем как изгнанный страждет страстью,
Горит горем и взывает к победителю
Снизойти к мольбе — вернуть даму.
89 Хоть Тристану она не дорога, [127]
А мила лишь Изольда, кроме коей
Не велит ему колдовской напиток
Ни любить кого, ни ласкать, —
Но чтобы воздать Клодиону
За его злоумышленную грубость,
Говорит он: «А было бы неладно
Столь прелестную выдать из этих стен!
90 Если же Клодиону тоска
Спать под небом одному, без подруги,
То со мною есть другая дама,
Хоть не столь, а тоже хороша;
Я ее готов
Отпустить на полную его волю,
Но красивейшая
По закону и праву будь с сильнейшим».
91 Отлученный, огорченный, осмеянный,
Клодион промаялся до зари,
Как на страже
Вокруг замка, где вольно спал осиливший,
И томясь не от ветра и от стужи,
А в тоске по отъявшейся подруге.
На заре Тристан
Воротил ненадобную красавицу
92 И унял его тоску заверением,
Что какою взял, такою и отдал,
^довольствуясь тем, что королевич
Проскучал под звездами всю ту ночь,
Хоть его нестаточное невежество
Заслужило и худшего позора;
Не в зачет ему и то, что причиною
Таковых поступков была Любовь,
93 Ибо долг Любви — претворять
Грубость в вежество, а не в грубость вежество.
С тем Тристан и в путь,
Клодион же скорей из башни вон,
Поручивши ее ближнему рыцарю
С уговором на будущие времена:
Кто придет под кров,
С тем отныне такому быть обычаю:
94 Какой рыцарь сильнее и какая
Дама краше, тем и приют,
А кто будет побит, тот прочь
Из покоя и ночуй в чистом поле.
Оттого и пошел обычай,
И вы видите: так и по сей день».
А пока башенник вел свой сказ,
Стольник стелет обильный стол,