— Семенов хочет лично поговорить с тобой.

Я чуть челюсть не потерял, когда Лита это сказала. В принципе, я мог бы и не удивляться — я ведь стал важнейшим зверем проекта. Но я все равно не сдержался. Сергей Семенов ни разу не изъявлял желания поговорить со мной лично, даже когда ему следовало бы это сделать.

То есть, я, конечно, его видел, но в основном издалека или в сопровождении основных представителей Совета. Гораздо чаще со мной общался Лименко — у него ранг пониже, зато он почему-то питает ко мне личную симпатию. Но Семенов…

Насколько мне известно из рассказов смотрителей, он — очень специфическая личность. Никто и никогда не знает, чего от него ожидать. Что ему может от меня понадобиться?

— Ты будешь присутствовать при разговоре? — поинтересовался я, когда мы с Литой поднимались на этаж начальства.

— Да.

Уже легче. Мне было бы неприятно, если бы Литу выставили за дверь — это означало бы, что сама по себе она ценности не имеет. Я не хотел, чтобы у нее появился повод обижаться на меня. Я, конечно, был безумно рад, что мы избавились от дурацкого принципа «просто друзья», но с тех пор наши отношения стали гораздо сложнее. Правда, я бы все равно не стал ничего менять…

У Семенова не было постоянного кабинета на базе, он слишком редко здесь появлялся. Для всех членов Совета был оборудован специальный кабинет, которым в последнее время почти единолично владел Лименко.

Но теперь его поблизости не наблюдалось. В просторном помещении вообще не было никого, кроме Семенова. Он стоял у монитора, показывавшего видео с камер наблюдения, и задумчиво смотрел, что происходит снаружи. Когда мы вошли, он улыбнулся холодной вежливой улыбкой и занял свое место за массивным деревянным столом.

Странный человек… Я чувствовал в нем силу. Не физическую, разумеется, люди с годами слабеют, а он был уже немолод. Но то, что я видел в его глазах, было гораздо важнее. Я намеревался вести себя чуть заносчиво, но тут же избавился от этого плана — Семенов внушал уважение.

Больше всего мне нравилось, что он смотрел на меня без презрения, присущего многим людям. Он давал понять, что мои действия имеют большее значение, чем моя внешность и происхождение.

— Добрый день, — голос у него был низкий, резкий; голос того, кто привык приказывать. — Прошу, присаживайтесь.

У стола стояли два кресла: обычное и металлические. Второе определенно предназначалось для меня… Ну надо же, он озадачился и этим! Только почему?

Занимая свое место, я украдкой посмотрел на Литу. Она держалась спокойно, ее абсолютно не смущало, что перед ней глава всего проекта. Обычно я считал мою смотрительницу слабым и хрупким существом, — особенно при некоторых наших совместных занятиях, — но в такие моменты она напоминала мне, что есть вещи, в которых она сильнее многих. Возможно, даже сильнее меня.

— Чему мы обязаны этим приглашением? — спросила она, равнодушно, но без неприязни.

— У меня есть для вас особое задание.

— И вы сообщаете нам об этом лично? — Моя смотрительница позволила себе чуть приподнять одну бровь. Это означало, что она крайне удивлена. — Довольно странно… Даже о заданиях повышенной важности меня информируют через посредника.

— Дело не в повышенной важности, — Семенов изучал взглядом мою смотрительницу, на время позабыв обо мне. Видимо, он недооценил ее и сейчас пытался наверстать упущенное. Редкий вид людей — те, которые умеют мгновенно распознать ошибку и сразу же ее исправить. — Это задание… Как бы объяснить… Носит личный характер. Оно важно непосредственно для меня.

— То есть, это задание в целом не в нашей компетенции?

— Вовсе нет. Запрос поступил в Совет, было принято решение о направлении туда Объекта 2–2, и решение это было коллективным. Но так сложилось, что моя семья тоже связана с этим… К тому же, я давно ждал случая познакомиться с Объектом 2–2.

Терпеть не могу, когда меня так называют. «Кароль» — не лучшее имя, но оно мое, я к нему привык. Имя означало признание равным. Семенов пока что меня не признал.

Глава проекта перевел взгляд на меня; я уставился в ответ. Сейчас он видел перед собой лишь безликую маску, образованную моей чешуей, и непроницаемые глаза. Это его заметно нервировало, потому что он к такому не привык.

— Итак, Объект 2–2…

— Кароль, — поправил я.

Семенов изумленно моргнул, потом усмехнулся:

— Конечно же… Прошу простить меня за эту неточность, в последнее время я сам не свой. Предлагаю перейти сразу к делу, оно не терпит отлагательств. С деталями вы ознакомитесь позже, я изложу лишь суть.

Он говорил спокойно, но слишком быстро, и это его выдало. Я был заинтригован… Что могло настолько выбить из колеи генерала?

— Не так давно в Москве объявился некий Аристарх, мнимый экстрасенс, глава сообщества, подозрительно похожего на секту. Он настаивал на том, что религиозной деятельностью не занимается, но это не важно… Если присмотреться, это сектант, пусть и не совсем обычный — мы подозреваем, что в деле замешаны наркотики. Работал он в основном с «золотой» молодежью — так мы называем тех, чьи родители занимают высокий пост и имеют солидные финансовые средства.

Ну надо же, он специально объясняет мне такие мелочи! Не важно, что я это уже знаю, все равно приятно.

— Поначалу он просто организовывал собрания, лекции, вечеринки, — продолжил Семенов. — Лишь недавно он заявил о неком острове — чуть ли не рае на земле. За определенную сумму можно туда попасть… тогда, в общем-то, дети и стали пропадать.

— Дети?

— Молодые люди, — уточнил он. — Для своих родителей они все равно дети.

— То есть, он похищает их? — я не совсем понимал ситуацию.

— Нет, скорее, заманивает, уезжают они добровольно. Нет прямых указаний, что он связан с исчезновениями, Аристарх действует осторожно. Неизвестно, где находится этот остров и что происходит с пропавшими. Это мы и должны выяснить.

— Это все равно не наша обычная сфера деятельности, — заметила Лита.

Семенов тяжело вздохнул, прикрыл глаза.

— Может, и так… Но только мы в состоянии обнаружить остров. Возможно, я бы и отказался связывать проект с этим заданием, там будет слишком много людей — лишних свидетелей. Но… дело в том, что две недели назад пропала моя племянница.

Он положил на стол фотографию. С нее на меня смотрела девушка лет двадцати, полная, бледная и некрасивая — по крайней мере, на мой взгляд. Глаза у нее были тусклые и невыразительные, под глазами — мешки, хотя в таком возрасте рановато, на щеке — большое родимое пятно. Я поморщился, но Семенов все равно не увидел это через броню.

— Это Настя, дочь моей сестры. Она заинтересовалась сектой Аристарха, а потом пропала. Нет сомнений, что это связано с ним, но нет и доказательств. Простой арест и допрос могут спугнуть его, заставить избавиться от свидетелей, и мы никогда не найдем их. Вот почему я хочу, чтобы ты занялся этим, Кароль. Может, это и первая наша встреча, но я следил за твоей судьбой. Я знаю, на что ты способен. И я прошу твоей помощи.

Кто бы мог подумать… Сильный человек становится слабым, когда речь идет о близких ему людях, любопытная черта. Я представлял генерала Семенова несколько другим. Впрочем, то, что он сейчас проявлял слабость, не значило, что он сломан. Он пошел на уступку ради своей племянницы, но умолять меня он не будет.

Собственно, я тоже не хочу, чтобы меня умоляли, я и так соглашусь. Дружба Лименко — это одно, а благодарность главы проекта — совсем другое. Люди научили меня думать о таких вещах.

— Я сделаю все, что смогу, — заверил его я. — Какой у нас план?

— Пока мы не можем даже примерно обнаружить остров — любая слежка со стороны может привести к гибели пропавших детей, которых мы условно считаем заложниками. Следовательно, кому-то из наших сотрудников придется поработать под прикрытием. Кому-то молодому, тому, кого ты без труда сможешь почувствовать…

Я прекрасно понимал, о ком он говорит, но не мог поверить. Неужели они думают, что я это позволю?

А он продолжил как ни в чем не бывало:

— Поэтому, Лита, мы решили назначить вас. Вы подходите по возрасту, к тому же, известно, что у вас необычно прочная связь с Каролем.

Откуда это, интересно, им известно? Ну, хоть глупо не ухмыляется… значит, не знает истинных причин нашей связи.

Идиотский план. Я не сомневался, что Лита откажется, а потому не чувствовал беспокойства. Да и в самом деле, кто пойдет на это? Слишком рискованно, слишком много надежды на слепую удачу. Я не стал говорить, что мои способности нестабильны, что на них опасно полагаться, потому что слова казались ненужными. Все и так очевидно!

Придется им придумывать новый план. Не отрицаю, что буду в нем участвовать, но только если он получится поумнее.

Я собирался озвучить все это, но Лита меня опередила:

— Хорошо. Мне понадобятся адреса клубов, где ошивается этот Аристарх, кое-какие знакомства, чтобы не возникало подозрений.

— Это мы обеспечим, — кивнул Семенов, довольный такой реакцией. — У нас есть эти знакомства. Собственно, мы могли бы отправить на задание Викторию, но я решил, что будет лучше привлечь вас.

— Ничего не имею против Виктории, но думаю, что это правильное решение, — согласилась Лита. — Хотя мне все равно придется произвести кое-какие изменения в своей внешности, потому что я все-таки не подросток. Потребуется дополнительное финансирование…

— С этим проблем не будет. Финансирование этой операции не ограничено.

Я ошарашено смотрел на них и ничего не понимал. Они уже к переговорам по существу перешли! А то, что я не согласился, никого не волнует! Так, пора напомнить о себе…

— Не будет никакого задания, — жестко произнес я.

— Прошу прощения? — нахмурился генерал.

— Слишком опасно. Я должен постоянно быть при своей смотрительнице. Вы же собираетесь нас разъединить, в таком случае я не смогу ей помочь. Что бы вы ни говорили, этим заданием не должен заниматься наш проект. Ну и что, что речь идет об острове! Это типичное преступление из мира людей. Вы привлекаете меня из-за своей племянницы, что ставит под угрозу жизни ваших сотрудников, поэтому я вынужден отказаться.

Вряд ли когда-либо в своей жизни Семенов был шокирован больше, чем сейчас. Он просто позабыл, что свои эмоции нужно скрывать… Бесценное зрелище. При других обстоятельствах я даже нашел бы его смешным.

Они все еще полагают, что я безвольное животное. Прямо как дети, честное слово!

— Не обращайте внимания, — Лита поднялась на ноги. — Мы берем задание. Детали обсудим позже. И не волнуйтесь, с Настей ничего не случится.

Она направилась к выходу, не дожидаясь моей реакции. Семенов вопросительно приподнял бровь, и я бы хотел с ним поспорить, но чувствовал, что сейчас лучше идти за Литой. Я был зол — и серьезно! О чем она вообще думает?!

В коридоре никого не было. Конечно, коридор не самое безопасное место, но дожидаться лифта я просто не мог.

— Ты с ума сошла? — тихо прорычал я. — У тебя нет ни шанса!

Обычно после официальных переговоров Лита избавлялась от безжизненной маски, она давно не скрывала от меня свои эмоции. Но не теперь.

— Это не тебе судить.

В ее голосе было что-то настораживающее, и мою злость как ветром сдуло.

— Лита, ну я же беспокоюсь за тебя! Это задание…

— Дело не в задании, — резко прервала она. — В последнее время ты постоянно ведешь себя так. Догадываюсь, с чем это связано.

— Как — так?

— Так, будто я — твоя вещь. Как будто я ни на что не способна и без твоей защиты развалюсь на части. Это началось с тех пор, как… наши отношения… несколько изменились. Ты почему-то решил, что отныне со мной не надо считаться.

Ерунда какая! Вовсе я не считаю ее своей собственностью. Ну, может, совсем чуть-чуть… Но это нормальное отношение самца к самке! Я ведь пытаюсь ее защитить. А она вбила себе в голову, что ей ничего не страшно, и вовсю испытывает судьбу!

— Я считаюсь с тобой, просто ты себя переоцениваешь, — пояснил я. — А я пытаюсь на это указать! Мне кажется, ты сделала ошибку, когда выбирала себе профессию!

Лита вздрогнула… или это мне показалось? Пожалуй, я перегнул палку, я ведь на самом деле не думал, что она занимается не своим делом или что она слаба. По правде говоря, она была лучшей смотрительницей из всех, кого я знал.

Да, сболтнул лишнего, но она сама меня спровоцировала!

— Вот, значит, как ты думаешь?

Я так не думал, но из гордости и упрямства не признался в этом. Переживет!

Лита довела меня до моей комнаты, но внутрь не зашла. Как и подобало смотрительнице. Ну, началось…

— Мы берем это задание, — холодно произнесла она. — Будь готов. Завтра я приступлю к работе, твое вмешательство потребуется позже. Тебя оповестят, когда именно.

Черт! Все-таки настояла на своем! Ай, ладно, придется смириться, хотя она однозначно не права.

— Лита… Не сердись…

— Я не сержусь, потому что ты прав. Я действительно совершила ошибку.

Она сказала это спокойно, без обиды, как признают обычно очевидное. Мне захотелось укусить себя за хвост. Опять ссора, опять дело затянется, а оно мне надо? И так проблем хватает, лучше прервать это сейчас, на корню.

— Ты не плохая смотрительница…

— Я не о том. В выборе профессии я не ошиблась. Я говорю о другом своем решении, принятом не так давно.

Она развернулась и ушла. Я смотрел ей вслед, пока моя смотрительница не скрылась в лифте. Я прекрасно знал, о чем она говорит, и прикидывал, сердиться мне на нее или на себя.

Как и следовало ожидать, этой ночью она не пришла.

* * *

Я не видел Литу уже девять дней, но на сей раз это не было изоляцией от нее. Судя по всему, моя смотрительница никому не сообщила о нашей ссоре… Да и с чего бы ей сообщать? Она не из тех, кто радостно делится своими проблемами.

Так что другие смотрители регулярно рассказывали мне, как у нее идут дела. Лите удалось войти в доверие к Аристарху уже на третий день ее клубной жизни. Теперь она бродила за ним повсюду, как потерявшая хозяина собачка, смотрела влюбленными глазами и давала понять, что не видит смысла жить дальше, если его не будет рядом. Вчера ей поступило предложение поехать на остров; право доступа туда стоило двадцать тысяч каких-то там денег.

Понятное дело, что меня такой ход событий не радовал. Во-первых, Лита сильно рисковала — вот тут можно уверенно добавить «Я же говорил!». Во-вторых, она виляла хвостом перед каким-то уродом, заинтересованным в молоденьких девочках. В-третьих, она не сообщала мне об этом лично, а просто позволяла другим смотрителям читать свои доклады. Мало того, что на нас повесили тяжелейшее задание, так еще выполнять его придется в состоянии холодной войны друг с другом!

Но был еще один факт, влиявший на меня не лучшим образом: меня убивала сама разлука с ней. Раньше такого не было. Да, я по ней скучал, но это было терпимо, сейчас же речь шла чуть ли не о физической боли. Видимо, это результат нашего сближения. Я постоянно чувствовал ее внутри себя, только это не успокаивало меня, а напоминало о том факте, что ее нет рядом. Что мне снилось ночами — лучше и не вспоминать, даже пошловатый Женька бы покраснел. Как следствие, ночной сон не приносил мне успокоения.

Дело было не в нашей ссоре, а именно в расстоянии между нами. Если бы она обижалась на меня, но все равно была рядом, было бы легче. А так… Лите-то ничего, люди такое не чувствуют, а мне мучайся теперь!

Так что за эти девять дней я извелся. Когда мне наконец сообщили, что пора покидать базу, я вздохнул спокойней. Я даже не подумал, что это означает, что Лита уже покинула город и, скорее всего, страну, и теперь одна среди чужаков. Я эгоистично радовался тому, что мы скоро снова будем рядом.

Испуганный служитель проводил меня к вертолету. Забавно, что некоторые люди меня все еще боятся, хотя я здесь уже больше полугода.

Попав в ангар, я сразу почувствовал знакомые ауры, и насторожился. Они-то что здесь делают?! Мне не говорили, что в задании будет принимать участие кто-то еще!

Возле вертолета стоял Лименко.

— Вот и дождался, — едва заметно усмехнулся он. — Завтра уже будешь возле острова!

Только не надо мне зубы заговаривать, переходи к делу! А я сейчас тебе наводящий вопрос задам:

— Что они здесь забыли?

— Это задание поручено и им.

— А почему меня не предупредили?! — возмутился я. Нет, я все понимаю, это они ловко забыли упомянуть «маленькую деталь» общим весом в полтора центнера.

— Не знаю, Лита должна была тебе сказать, — пожал плечами Лименко. — Кароль, это их первое большое задание. Совет ожидает, что ты окажешь им поддержку.

— А если я откажусь работать с ними?

— Тогда ты будешь отстранен от задания.

Хитрый ход. Они прекрасно знают, что я не сойду с дистанции теперь, когда Лита уже там, но все еще пытаются создать иллюзию свободы выбора. Как это по-людски!

— Кароль, не в твоих интересах терять время, — добавил он. — Лита доберется до острова уже сегодня, а ты — только завтра. Чем скорее вы покинете базу, тем меньше риск для нее.

Знает, гад, за какие нити тянуть.

— Говорите, — буркнул я.

— Вот, эта решимость мне нравится! Вертолет довезет вас до военного аэропорта, оттуда — самолетом к океану. Вам предоставят одну из наших специальных яхт, она будет вашим штабом в течение всего задания. Вас доставят в зону, указанную Литой, но точные координаты острова предстоит определить тебе.

— А командовать кто будет? Она? — Я небрежно указал на вертолет.

— Нет. Командование поручено тебе, она еще слишком неопытна.

— Уже легче, но я не верю, что вы поручите командование зверю.

Лименко скрестил руки на груди.

— Да, не очень приятно, что ты видишь нас насквозь… Но от тебя я меньшего не ожидал. Будь моя воля, я ты отдал всю власть тебе. Но Совет решил, что твои действия должен контролировать человек.

— Кто? Лита?

— Нет, у нее не будет на это времени. Тот, кто встретит вас на яхте.

— Ясно.

Я больше ничего не спрашивал, забрался в вертолет, не прощаясь с Лименко. Не люблю прощаться, особенно перед опасными заданиями.

Собственно, мне так и не объяснили, что конкретно я должен сделать. Сам я предполагал, что от меня ожидают благополучного возвращения племянницы Семенова. При этом мне нельзя показываться на глаза людям, но это запрет по умолчанию. А вообще моей основной задачей станет безопасность Литы.

Объекты моей неприязни сидели возле входа. Не говоря ни слова, я занял место подальше от них. Ева окинула меня равнодушным взглядом и отвернулась, она уже давно перестала проявлять ко мне симпатию. Да и не мудрено, учитывая, сколько раз я впечатывал ее в стену!

Виктория уделила мне больше внимания. Когда я вошел, она одернула майку, еще больше обнажая грудь в декольте, нарочито медленно закинула ногу за ногу. Похоже, она и правда не оставила надежду меня покорить… Ну не дура ли?

Впрочем, сейчас меня не забавляла ее глупость — глупость неуместна на опасных заданиях. Я бы предпочел, чтобы этих двоих здесь не было!

Любопытно, а кого сделали моим надзирателем?

* * *

Мягкий теплый ветер я почти не ощущал, он скользил по моей броне, не проникая под нее. Зато я чуть ли не кожей чувствовал приближение к острову. Мои опасения не оправдались: я был связан с Литой даже на большом расстоянии и уже не боялся потерять ее.

Я не мог оторвать глаз от горизонта, выискивая долгожданную сушу, поэтому не обернулся, даже когда услышал за спиной шаги. Я и так знал, кто это.

— Еще можно? — спросил Водяной, облокотившись о поручни неподалеку от меня.

— Да. Я скажу, когда все.

Согласно плану, мы не могли подплывать к острову вплотную, чтобы не вызвать подозрений. Яхта остановится на солидном расстоянии, дальше я поплыву один.

— Неужто и правда так все чувствуешь?

— Даже лучше.

Честно говоря, присутствие на яхте Водяного было для меня шоком. Кого угодно я ожидал застать здесь, только не его! Но выяснилось, что Лименко предложил ему работу — как я и советовал. Лишившись ноги, Водяной не мог уже самостоятельно выполнять задания, но вполне мог обучать других — как людей, так и зверей.

Он стал вторым смотрителем Евы. Совет быстро сообразил, что от Виктории толку немного, девица абсолютно бездарна. Но и просто выкинуть ее они не решились из-за положения ее матери. Так что Ева сделалась первым зверем, у которого было два смотрителя. Ну, я бы сказал, полтора, учитывая интеллектуальную ценность Викули.

— Как тебе в новой роли? — полюбопытствовал я, не сводя глаз с блестящей поверхности океана.

— Привыкаю… Я рад, что получил эту работу. Иначе бы загнулся. Я же говорил тебе, что вернусь в море! Эта Ева… она тоже из второй серии, но она не такая, как ты. Совсем не такая.

— Чем она отличается? — Мне было интересно его мнение, потому что точного ответа он дать бы не смог.

Но Водяной меня удивил, он ответил без колебаний и сомнений:

— Она не человек. Ты человек, несмотря на свою внешность, а она — животное. Не снаружи, изнутри, а это важнее.

— Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю… вижу.

Ну, может и так.

Это могло многое объяснить. Я не представляю, почему во мне человеческое сознание оказалось сильней, наверно, это не зависит от науки. Просто стечение обстоятельств. Я ведь, по сути, состою из человека, зверя и электрического ската. Скат не в счет, его слишком мало, получается, что основное сражение идет между человеком и зверем, и во мне человек победил.

А в Еве, наверное, был не скат, а кто-то порешительней. Он объединился со зверем и вместе они подавили человека. И поэтому она меня так раздражает? Нет, не сходится, должна быть другая причина. Ведь к зверям первой серии я отношусь нормально, а они от людей далеки!

— Тебе она не нравится, — заметил Водяной. — Почему?

— Не уверен. Ты можешь взять себе другого зверя, если хочешь.

— Нет. С Евой работать интересней — она на редкость умная зверюга. Попробуй с ней пообщаться, сам увидишь.

— Спасибо, я воздержусь от этого сомнительного удовольствия.

Он наконец сообразил, что мне неприятна эта тема, и замолчал.

Я был рад, что Водяной получил эту работу, но жалел, что ему досталась именно Ева. У меня был огромный долг перед этом человеком, я хотел ему помочь… придется помогать и Еве. Проклятье.

В чем-то он, наверное, прав, мне следует поговорить с ней, она может оказаться не такой уж плохой. Но это позже. Первый раз к острову я поплыву один.

Водяной снова привлек мое внимание:

— Кароль, можно вопрос не по теме?

— А у нас есть тема?

— Нет, просто… Я уже не как новоявленный смотритель спрашиваю, а как человек, потому что мне с момента нашей первой встречи интересно… каково это — жить с хвостом?

Я не сразу понял, о чем он, а когда понял, рассмеялся — несмотря на серьезность задания. Я уже неоднократно видел, как люди бросают зачарованные взгляды на мой хвост, но никто еще не рискнул спросить. Жаль только, что ответить ему я не смогу.

— А каково это — жить без хвоста? Я, знаешь ли, не сравнивал!

Тут уже рассмеялся он. Не из-за веселья, а лишь потому, что не чувствовал больше между нами напряженности. А раньше она была: из-за моей вины и его подавляемого страха. Теперь все кончилось.

И отлично. Так работать будет легче.

— Останавливай яхту, — велел я, точно почувствовав нужный момент. — Вы останетесь здесь.

Не дожидаясь, пока он выполнит поручение, я спрыгнул в воду. Теперь я на борту не нужен, у меня другие дела.

Чем ближе становился остров, тем больше людей я чувствовал. Много их тут, может, сотня… Слишком большое скопление на маленькой территории, все сливается, отличить можно только Литу, да и то, если бы не особые обстоятельства, я бы и ее не выделил.

Я раздраженно поморщился — работать будет тяжело. Особенно мне не нравилось то, что на фоне общих аур, слившихся воедино, выделялось чужое присутствие… нет, даже не само присутствие, а его тень. С таким я раньше не сталкивался. Хотя чему удивляться? Океан бесконечен. Я знаю о нем очень мало. Люди знают еще меньше, но считают, что им известно все.

Когда я увидел остров, я даже скорость снизил от удивления. Вот это да… Я ожидал увидеть архипелаг, ну или хотя бы классическую отмель, а увидел гору — темный и величественный силуэт на фоне глубины. Люди бы назвали эту глубину бездной.

Собственно, остров был вершиной горы, выступающей над водой. Раньше это, наверное, был вулкан, но он потух сотни лет назад — остров зеленел, да и огня я поблизости не чувствовал. Но все же… огромный вулкан! Редко такое увидишь.

Необычными были и пузыри воздуха, поднимающиеся откуда-то из глубины. Я проверил, если ли там жизнь, но ничего не почувствовал. Конечно, обилие людей на острове сбивает мои способности, но не насколько, я уверен, что на дне никого нет.

Тогда откуда пузыри?

Ладно, с этим потом разберемся, для начала надо осмотреть остров.

Я оплыл вокруг горы, изучая ее. С одной стороны острова был плоский выступ, там люди заходили в воду, но плавать на глубину не рисковали. Правда, и я к ним близко подплыть не мог из-за природной брезгливости. Как можно гадить туда, где плаваешь, и оставаться на этом же месте?! Бррр, пакость! А я ведь этим дышу…

Я направился к другой стороне острова. Там спуск к воде был крутым, как обрыв, и людей не было вообще, они сбились в центре, многие вышли к пляжу. Я даже рискнул выглянуть из воды, но ничего путного не увидел. Зелень, скалы… Людей нет.

Лита сейчас где-то в центре острова, я знаю. Чувствует ли она меня? Вряд ли, люди на это не способны. Тогда как мне ее позвать? Остается только надеяться, что она придет сюда. Лита знает, что меня не должны видеть, она догадается. Только вряд ли это будет днем, а до заката еще пару часов.

Покидать остров не хотелось — когда я был здесь, тоска по моей смотрительнице отступала. Но у меня были не только желания, но и обязанности. Мне предстояло придумать, что делать с Евой.

* * *

— Нравится мне это или нет, нам придется работать вместе.

Ева кивнула. Алые лучи заката создавали на ее чешуе причудливый узор, плавники казались рыжими. Впрочем, даже ее красота была для меня чем-то отстраненным, вроде как и не принадлежащим ей.

— Чтобы выполнить это задание, придется объявить перемирие.

— Обеими руками за, — усмехнулась она. — Хотя, если задуматься, я тебе войну и не объявляла. Это ты начал нападать на меня.

Непривычно было говорить с ней вот так. Во-первых, потому, что раньше я предпочитал избегать ее всеми доступными способами. Во-вторых, я привык общаться со зверьми первой серии, а у них словарный запас весьма ограничен. Ева говорила как любой нормальный человек.

— Я должен встретиться со своей смотрительницей, — предупредил я. — Пока я буду занят этим, ты сплаваешь на дно и посмотришь, откуда идет воздух. Справишься?

— Естественно.

К острову я плыл быстро, она не отставала. Еще одно отличие Евы от зверей первой серии, которые за мной не успевали. И снова я не был впечатлен.

Когда мы добрались до горы, я почувствовал удивление моей спутницы, однако она промолчала. Все еще не доверяет мне… это взаимно. Не дожидаясь моей команды, Ева ушла на глубину.

Если бы она знала, что сейчас люди не могут контролировать ее, она бы, конечно, удрала — на такой глубине датчики не отследишь. Но Еве, как и мне в начале, сказали только о том, что в ее тело вшиты бомбы замедленного действия. Ей не объяснили, как они работают, а я по понятным причинам не собирался заполнять этот пробел.

Жизнь на острове кипела ключом, но теперь большинство людей собрались на пляже, у обрывистого берега не было никого… пока. Я решил подождать, стал наматывать круги у поверхности. Можно было бы и зависнуть на месте, но волнение создавало во мне энергию, вот я и крутился.

Лита меня не подвела, очень скоро я почувствовал ее приближение — еще до того, как солнце скрылось в океане. Моя смотрительница уверенно продвигалась ко мне, вроде как за ней никто не следил. Я, в свою очередь, начал карабкаться по крутому склону — не перекрикиваться же нам издалека! Самое то для шпионской миссии, ага.

Я забрался на склон как раз тогда, когда Лита вышла из зарослей. Когда я ее увидел, мне захотелось камнем плюхнуться обратно в воду. Моим инстинктам потребовалось секунд тридцать, чтобы убедить мозг, что это действительно моя смотрительница, а не кто-то до боли на нее похожий.

Лита покрасила и укоротила свои великолепные черные волосы: выпрямленные пряди висели на уровне плеч и представляли собой калейдоскоп разных оттенков розового. Кожа моей смотрительницы утратила нежную бледность и теперь отливала бронзой. Короткие шортики и топ почти ничего не скрывали, ногти были накрашены ярким розовым лаком. Я вспомнил, как Лита говорила, что ей понадобится измениться, чтобы стать моложе.

Да уж, она своего добилась — она и правда выглядит моложе. И в сто раз глупее.

Должно быть, мой шок просматривался даже через броню, потому что моя смотрительница рассмеялась. Этот серебристый смех снял остатки моего напряжения: значит, она забыла про свою обиду. Вот и отлично!

— Рада видеть, что ты добрался, — Лита присела на край обрыва, свесив ноги вниз. — Ну-ка, покажи мордень!

Я убрал чешую. Моя смотрительница разочарованно покачала головой:

— Нет, момент упущен! Хотела б я видеть тебя минуту назад… Но одни глаза чего стоили! Садись, не стой столбом, поговорить надо. Кого дали тебе в команду?

— Еву с Викторией, а еще Водяного! Представляешь?

Она не была поражена этим:

— Представляю, это я посоветовала дать Еве второго смотрителя, Вичка-истеричка определенно не справлялась. Да и потом, тебе легче будет сойтись с Евой, если у нее будет нормальный смотритель.

— А почему я должен сходиться с Евой? — изумился я. Как мы вообще все время к этому приходим?

— Потому что она — сильный союзник.

Да уж, союзник… Я не был уверен, что это подходящее слово, но спорить не стал, сменил тему:

— Как идет задание?

— Неплохо. Жаль, конечно, что пришлось тратить целую неделю на всякие клубы, но мне и так удалось войти в доверие очень быстро. Жизнь на этом острове оказалась не совсем такой, как я себе представляла, — Лита помрачнела. — Этот Аристарх… Я его не понимаю. Сначала мне казалось, что он мошенник, вытягивающий деньги из богатеньких и избалованных деток ради какого-то наркотика, который он же и изобрел. Теперь же я почти уверена, что он просто псих, одержимый. Он не обманывает их, он сам себе верит.

Тут пока с нормальными людьми разберешься — хвост сломаешь, а уж психа понять…

— И чем же он одержим? — полюбопытствовал я.

— Вот этого я и не знаю! У него все время горят глаза, на людей он смотрит странно, а то, что он говорит… Пару раз он упомянул какое-то «жертвоприношение». Я пока не уверена, что это означает, но скоро я выясню.

Мне от подобных заявлений спокойней не стало, но я промолчал. Я уже и так наговорил многовато. Вместо этого я осведомился:

— Так а что с деньгами? Если он такой бескорыстный псих, что он делает с нехилыми вступительными взносами?

— Все деньги уходят на содержание этих, островитян… Тут ведется весьма специфическая жизнь, Кароль. Мечта идиота! Постоянные дискотеки, наркота, у них это зовется новой моралью и свободой от комплексов. Все спят со всеми, постоянство не в цене. Короче, атмосфера затянувшегося карнавала. На это уходят очень большие деньги, не говоря уже о том, чтобы довезти сюда эту толпу без преследования властей. Все доходы Аристарх тратит на остров.

— В чем тогда выгода?

— Не знаю! — озадаченно развела руками Лита. — Конечно, имеет он своих фанаток всегда и везде, но не думаю, что он затеял столь крупную аферу ради этого сомнительного удовольствия. Иметь он их мог и в Москве! Его что-то связывает с этим островом, но мне трудно разобраться. В последнее время я вызываю подозрения.

Час от часу не легче!

— Ты выдала себя?

— Пока еще нет, но… Я, видишь ли, избегаю развлечений, а это странно. Я стараюсь не попадаться на глаза местным соглядатаям, но пару раз прокололась.

— Может, прекратишь все это? — забеспокоился я.

— Рано еще. Я не нашла Настю, но знаю, что она где-то здесь. К тому же, мне надо понять, что это за жертвоприношение такое. Я знаю, когда нужно остановиться.

Весьма спорное утверждение. Я украдкой взглянул на нее, и только теперь понял, что за все время разговора Лита ни разу не посмотрела на меня. Она не отрывала глаз от заходящего солнца, старалась отодвинуться подальше.

Так что рано я обрадовался. Она не простила меня, она, чисто по-змеиному, затаила обиду. Я попробовал закинуть наживку:

— Лита… я скучал.

— Я знаю.

— Ты обижена?

— Нет. И я не хочу, чтобы ты извинялся, — она встала, отряхнула с шортиков травинки и песок. — Дело не в том, что ты относишься ко мне плохо, а в том, что ты перестал уважать меня.

— Я тебя люблю.

— Это не одно и то же.

Нашла проблему… на ровном месте!

— Хочешь, буду уважать? — предложил я.

— Хочу, только все не так просто. Это не тебе решать, нельзя заставить себя уважать кого-то. Можно только заставить уважать себя. Этим я и занимаюсь.

— Лита…

— Это все, что я хотела сказать. Приплывай сюда завтра, в это же время. Я постараюсь, чтобы мой доклад был более подробным.

Она ушла, не прощаясь, а я еще долго смотрел ей вслед. Я не знал, права она или нет, и злился. На нас обоих.

Я вернулся в воду как раз тогда, когда Ева подплыла к поверхности. Можно сейчас сорваться на нее… Нет, это уже слишком, у вас ведь перемирие.

— Ну что? Есть там кто-нибудь? — спросил я.

— Живых существ нет, за исключением мелочи, — сообщила она. — Но есть кое-что, что ты должен увидеть.

Ну, должен, значит, увижу.

Она поплыла на глубину, уводя меня за собой. Гора и правда была мертвой: ни растений, ни рыб. Любая жизнь, встречающаяся в этом районе, старалась держаться подальше от камней. Я пытался найти причину, но получалось неважно: я не чувствовал опасности. Здесь никого не было, ни единого хищника!

Тогда чего все боятся?

Мы еще не достигли дна, когда Ева остановила меня, жестом подозвала ближе к горе. Было темно, но темнота меня беспокоила меньше, чем людей, я все равно увидел то, что она мне показывала.

На небольшом выступе лежал человеческий череп. Бело-желтый, лишившийся почти всех зубов, но целый… И ни одной другой кости рядом. Бред какой-то! Если бы это был труп, сохранился бы весь скелет, или большая его часть.

Я вопросительно посмотрел на Еву.

— Дотронься, — сказала она. Под водой ее голос звучал иначе, мой, наверное, тоже.

Я дотронулся, и кость мягко прогнулась под моими пальцами. Создавалось впечатление, что череп сделан из резины, но в то же время я не сомневался, что он настоящий. Только… почему он такой? Не из-за воды, это уж точно, морская вода такого не делает. Тогда из-за чего?

— Их много тут, — Ева указала в темноту. — Особенно на дне.

Она не солгала. Когда мы добрались до дна, я увидел еще черепа, такие же, как и первый: целые, без следов серьезных травм, но все мягкие и гибкие. Я пытался найти другие части скелетов, но напрасно, на дне не было ни единой косточки.

Из-под земли периодически вырывались пузыри воздуха и летели к поверхности. Из-за этого многие черепа были засыпаны песком, некоторые, может, совсем скрыты. Я нашел около десяти, но я не был уверен, что обнаружил их все.

— Кто мог сделать это? — поинтересовался я. Это был первый раз, когда я спрашивал ее мнение.

— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Ева. — Какой-то хищник, но сейчас его здесь нет.

— Хищник должен был оставить следы! И мы их найдем.

Я знал, что искать что-либо на таком дне бесполезно, и она это знала, но спорить не стала, подчинилась. Я даже не понимал, что мы вообще можем обнаружить.

Все это время в голове у меня крутились слова Литы о жертвоприношении, об одержимых глазах этого Аристарха, о людях на острове. Чем больше я об этом думал, тем сильнее становилась уверенность: странные черепа — всего лишь следы жертвоприношения.

Но где тогда тела?

* * *

Мы потратили на поиски всю ночь и большую часть утра и не нашли ничего. Я терялся в догадках, а страх за Литу, смешанный со злостью, мешал мне рассуждать здраво. И зачем она вообще согласилась на это задание? Из упрямства, конечно! Хотела мне что-то доказать, а продемонстрировала поведение, простительное разве что ребенку.

Днем я спал на борту яхты, проснулся ближе к вечеру. Сразу же проверил, кто где находится, и с удивлением обнаружил, что Ева уже в воде. Что она там забыла? Ей же запрещено покидать яхту без моего присмотра!

С этим нужно было разбираться, и я сразу пошел на палубу. А там уже стоял Водяной.

— Аккуратней разворачивайся! — прикрикнул он. — Плаваешь, как корова, провалившаяся в прорубь! Через голову разворот и удар хвостом! Четче, четче!

Ева повиновалась. Вернее, пыталась. Она двигалась так, как велел ей смотритель, но многие движения оказывались непривычными и получались неуклюжими. Это не злило ее, она со спокойным упрямством повторяла все заново.

Это можно было бы счесть примером отличной совместной работы, если бы не одна деталь: между ними не было симпатии. Даже в первые дни нашего знакомства с Литой я чувствовал к ней благодарность. Не часто, конечно, но в такие моменты — всегда. Ева не чувствовала ничего, она вообще не воспринимала Водяного как человека. Да и он всего лишь выполнял свою работу.

Сейчас он не обучал живое существо, он настраивал машину. А Ева, в свою очередь, не сотрудничала, она работала над боевыми приемами, но не для него или проекта, а для себя.

— Ева, ты пытаешься сделать воронку или довести местных рыбок до тошноты? Грациозней, мать твою! Бери пример с Кароля, он под водой двигается идеально! А, Кароль, привет!

— Салют, — я подошел ближе. — Решил взяться за дело?

— Ну да, это ведь моя работа! — беззаботно отозвался Водяной. — Деваха, надо сказать, запущенная, ей до тебя очень далеко! Такое ощущение, что ее совсем не тренировали!

— Очень может быть, если вспомнить, кто был ее первым смотрителем.

— А, эта, — Водяной презрительно поморщился. — Мы с ней уже сцепиться успели. Она, видите ли, считает меня лишним. Ха! Еще большой вопрос, кто из нас лишний! Сейчас убралась в свою каюту и, скорее всего, рыдает там. Она думает, что я буду извиняться! Да чем больше она рыдает, тем больше у меня свободного времени! А Ева молодец, слушается, как вымуштрованный солдат.

— Не увлекайся. Ты учишь ее, как правильно бить хвостом, но однажды ты рискуешь почувствовать этот удар на себе.

Он посмотрел на меня, прищурился:

— Ты не прав. Я, может, и не идеальный психолог, но и не дурак. Она не настолько плоха, как ты убеждаешь всех и вся. Зачем, Кароль? Это на тебя не похоже. Почему ты так ненавидишь ее?

— Не знаю. Я даже не уверен, что ненавижу. Она просто мне неприятна, — пояснил я.

— Но почему?

— Не знаю, сказал же!

— Ладно, ладно! — он поднял руки в примирительном жесте. — Не рычи! Ева, на сегодня тренировка окончена! Пойду скажу местному повару, чтоб сварганил вам что-нибудь поесть.

Я мог бы уплыть и без еды, но это было бы неразумно. Я уже давно заметил, что во время серьезных заданий у меня появляется тенденция отказываться от пищи. Плохая привычка: я теряю не только вес, но и энергию.

Я смотрел, как Водяной хромает. Вины больше не было, только сочувствие. Вина исчезла, когда я увидел его на борту, когда узнал, что он сдержал свое слово и вернулся в море, хоть и в другой роли. А раз он смог столько выдержать, то и я смогу.

— Хочешь, объясню тебе?

Это Ева спросила. Она полулежала на поверхности воды и с интересом смотрела на меня.

— Что объяснишь? — удивился я.

— Почему я тебе неприятна.

Любопытный поворот. Я не знаю, а она знает! Мимо такой истории проходить нельзя.

— Ну, объясни.

Она выбралась из воды настолько аккуратно, что почти не подняла брызг. Солнце тут же засверкало в каплях, оставшихся на ее чешуе. Я поймал себя на том, что мне любопытно: как она выглядит под броней?

— Я понаблюдала за тобой и пришла к выводу, что ты живешь не по законам природы. Знаешь ли ты, как утроена наша стая?

Я не сразу сообразил, о чем она вообще говорит. Но потом, приняв во внимание, что Ева больше животное, чем человек, понял. Она говорила о звериной семье — такой, какой жила Первая Стая. Какой жили наши предшественники, те, кого Островский нашел на глубине…

— Догадываюсь, — ответил я. — Есть вожак, есть охотники, собиратели, охранники, самки с детенышами.

— Кое-что ты помнишь, и это уже радует. Но ты упускаешь главное. Кто руководит стаей?

Ответ казался очевидным, и это мне не нравилось.

— Вожак.

— Я так и думала. Ты знаешь, что держит стаю вместе?

Уж это я знал наверняка! Сложно забыть то, что чуть не стоило тебе жизни.

— Зов. Зов делает стаю единым целым.

Ева довольно кивнула:

— Очень хорошо! Но кто издает зов? Вожак?

— Да…

Я ответил чисто машинально; она бы не стала спрашивать, если бы ответ был утвердительным. Впрочем, это ведь нормально, что она, как животное, знает больше меня.

Мои ожидания оправдались:

— Вот тут ты ошибся. Стаю вместе удерживает Мать. Это нечто вроде королевы: самка, которая от рождения обладает способностью издавать зов. Она объединяет всех и подавляет мятежи, она же выбирает вожака, который должен руководить стаей, но вожак все равно ниже ее, потому что при необходимости может быть подчинен. Мать — истинный лидер.

Я и подумать об этом не мог… Но если так, то вся моя битва с Первой Стаей представала в совершенно ином свете! Угроза не исчезла со смертью Кархародона, угроза все еще в океане.

Однако сейчас мы говорим не об этом.

— Дай угадаю… Ты и есть Мать?

Она не ответила, но в следующую секунду я почувствовал зов. Та самая вязкая волна, которая уносит тебя куда-то… На сей раз мне не пришлось даже сопротивляться, потому что Ева не пыталась подчинить меня, она просто демонстрировала свои возможности, давала мне понять, кто она на самом деле.

— Но если ты Мать, я не должен чувствовать к тебе неприязнь! — заметил я.

— Как зверь — не должен, — согласилась Ева. — Но ты не зверь. Твоя неприязнь — защитная реакция. Твоя звериная сущность знает, что ты должен покориться мне, но в тебе есть нечто большее. Мне почему-то хочется назвать это человеком. Так вот, этот человек — тоже лидер, и не слабее меня. А может, сильнее. Странный человек, который не подчиняется никому и ничему. Именно он порождает в тебе ненависть ко мне, потому что не хочет, чтобы я тебя подчинила. Только он зря опасается. Я не думаю, что ты когда-либо поддашься зову.

Она говорила это не для того, чтобы успокоить меня. Слова Евы звучали просто и естественно, она лишь озвучивала очевидное. Я не сомневался, что она не лжет.

Впервые с момента нашей первой встречи неприязнь отступила. Не сменилась симпатией, а просто ушла. Ева другая, но она не враг — на данном этапе.

— Кроме того, ты по-своему сроднился с людьми, — добавила она. — Если мои чувства меня не обманывают, ты даже спариваешься с человеческой самкой.

Очаровательный подход!

— Я ее люблю.

— Любишь? Еще одна странность людей, которая, пожалуй, роднит тебя с ними. В наших стаях нет любви — если я правильно понимаю, что это такое. Зов с ней просто не сочетается, а зову подчиняются все. Ты будто стал одним из людей, а они тебя приняли, не все, но многие… Это кажется мне странным. Я не хочу, чтобы люди меня принимали.

— Серьезно?

— Мне это не нужно. Меня держат в плену, но не думаю, что это будет длиться вечно. Когда-нибудь я убегу и создам свою стаю — я для этого рождена. А теперь, прошу тебя, расскажи мне про Первую Стаю.

Вот это поворот! Уж не думает ли она объединиться с этой кучкой выродков?! Тогда я просто не позволю ей жить. Первая Стая и без того сильна, а с Евой… Ева может стать более серьезным противником, чем Кархародон. А я не мазохист, я не буду обрекать себя на проблемы в будущем. Зачем, если сейчас ей так просто свернуть шею?

Однако Ева догадалась о моих мыслях и поспешила успокоить меня:

— Нет причин волноваться. Я не хочу объединяться с ними, хотя бы потому, что две Матери в одной стае не уживутся, а тех, кто поддался ее зову, я не смогу уже забрать себе. Просто я хочу знать, как живет эта стая на воле. Или ты беспокоишься за людей? Ну так напрасно. Я не считаю их друзьями, но они и не добыча нам. Я не держу на них зла за то, что они пленили меня, вырвали из родной среды обитания. Если мне удастся освободиться и создать стаю, мы не будем нападать на людей, обещаю тебе. Мы будем держаться в стороне, это будет несложно — океан велик!

Я мог бы рассказать ей про Первую Стаю. Ничего секретного в этой информации нет, да и в будущем мне может понадобиться помощь Евы. Но я видел, что у нее неправильные представления об этом мире — такие, какие были у меня когда-то. Она считает, что ее поймали в океане, где она родилась, и хочет вернуться туда.

Поэтому она должна была узнать правду. Я понимал, что она не выдаст тайну, если я попрошу, поэтому не боялся. Я рассказывал ей про наше путешествие к человеку у реки и про то, что я там узнал. Долго рассказывал, постоянно проверяя, не подслушивают ли нас люди, но смотрители не выходили на палубу. Виктория все еще обижалась, а Водяной чувствовал, что нам лучше не мешать.

Когда я закончил, Ева казалась задумчивой, но не опечаленной, даже не изумленной. Странная реакция… Можно и не пытаться понять ее, хоть мы и одной серии, хоть изнутри мы почти одинаковые, сущность у нас разная.

— Это кое-что меняет, — признала она. — Но несущественно. Я все равно хочу уйти от людей и создать стаю. Для этого я родилась, в этом мое предназначение. Мне придется увести от людей нескольких зверей первой серии, но потеря будет несерьезной. Мы будем жить отдельно, сами по себе. Быть может, мне удастся восстановить род.

Планы прямо наполеоновские! Она серьезно считает, что у нее получится?

И снова Ева будто прочитала мои мысли. Она сказала:

— Ты можешь не верить, Кароль. Но я чувствую, что смогу. Подозреваю, что ты знаешь, как освободить меня.

— Знаю.

— Но ты не скажешь, потому что я нужна людям.

— Да.

— Пусть будет так. Я найду способ освободиться. Иначе и быть не может!

— Может, — возразил я. — Есть другой вариант… Сейчас тебе кажется, что люди — нечто совсем чужое. Но скоро ты привыкнешь к ним настолько, что уже не захочешь терять. Ты поймешь, что нашего океана уже нет, что это чужая территория. И мы сами уже другие, мы наполовину люди, и с этим надо считаться. У людей другие эмоциональные потребности, которые не может заглушить зов. И ты останешься с ними, даже когда сможешь убежать, останешься добровольно, потому что найдешь дом.

— Так не будет.

— Посмотрим.

* * *

Я снова приплыл к острову незадолго до заката, на этот раз без Евы. Для нее не было работы, так что пусть лучше тренируется под руководством Водяного.

Этот наш разговор помог мне. Я стал спокойней, но, самое главное, понял, что так рассердило Литу. Я и правда начал относиться к ней, как к своей собственности, когда она стала моей самкой. Природа… Только люди не очень-то считаются с законами природы. Надо что-то изменить, но как?

На острове все оставалось по-прежнему. Общая масса людей, на фоне которых я четко чувствовал лишь Литу, и ничего хищного. Посмотрим, что удалось выяснить ей.

Когда стало темно, я уловил ее приближение, но шла она не одна. На небольшом расстоянии за ней следовали еще три человека. Это заставило меня насторожиться, я подплыл вплотную к крутому берегу и затаился там.

Моя смотрительница вышла на свободное пространство у обрыва, но к воде не пошла. Значит, поняла уже, что за ней следят.

Те трое не заставили себя долго ждать, я четко слышал их шаги.

— Что вам нужно? — холодно поинтересовалась Лита.

— Тебя, — отозвался один. Голос очень молодой. — Ты ведь знаешь!

— Почему ты избегаешь нас? — влез другой. — Почему ты вообще всех избегаешь? Никогда не пьешь с нами, на ночь уходишь неведомо куда!

— Это не ваше дело.

— Наше! Аристарх сказал, что мы тут все должны веселиться. Что мы должны быть как семья, только важнее! А ты не веселишься со всеми, ты прячешься. Мы знаем, почему!

— И почему же?

— Ты просто не можешь переломить старые заблуждения, стесняешься, — третий голос был чуть постарше. — Только зря ты так. Многие поначалу стесняются, но это следы прошлого, их надо ломать. Мы поможем тебе справиться с этим.

— Нет, спасибо.

— А тебя никто и не спрашивает!

Они двинулись к ней, Лита не отходила. Моим первым порывом было как можно скорее забраться наверх, к ней, но я сдержался. Во-первых, Лита не чувствовала страха, она полностью владела ситуацией. Во-вторых, она не звала меня, хотя знала, что я здесь. Лучше подождать…

Сверху послышались звуки борьбы, глухие удары. Некоторые — неловкие, со свистом разрезающие воздух, сопровождающиеся пыхтением. Другие — спокойные, уверенные и короткие. Я знал, что Лита прошла определенную подготовку. Я никогда не видел, как она дерется.

Сначала со стороны нападавших доносились лишь ругательства, потом — стоны. Дошло дело и до просьб:

— Хватит, пожалуйста…

— Естественно хватит, — Лита была невозмутима. — Если я надавлю сильнее, я сломаю тебе руку. Скорее всего, в двух местах.

— Не надо!

— Пошли вон. То, чем я занимаюсь на острове, мое дело, не ваше.

Поскуливая, они начали отступать. Я дождался, пока они уйдут достаточно далеко, и лишь потом выбрался на берег. Я сразу же увидел на траве кровь, но знал, что она принадлежит не Лите.

Тогда и вернулось то странное чувство, которое у меня было в первые дни нашего знакомства, и когда она скрывала страх перед убийцей в лесном заповеднике, и когда она, даже с ножом у горла, отказалась меня убить. Все это были проявления ее характера. Я вдруг понял, что поэтому и выбрал ее — Лита была сильной. Если бы она сдалась, подчинилась мне, — тогда или сейчас, — я не смог бы желать ее.

— Я рада, что ты не вмешался, — сказала она. — Это были всего лишь подростки, никакой большой опасности.

На этот раз она была в коротком розовом платьице. Да что это за ненормальная любовь к розовому?! Или тут так модно… Представляю себе удивление тех уродов, которым она только что наваляла!

— Ты молодец, — я чуть наклонил голову. — Я не знал, что ты так можешь.

— Да уж, я ведь в твоем понимании вещь, — фыркнула Лита, но я чувствовал, что ей было приятно услышать это. — Кароль, я не очень сильна. Даже со всеми моими тренировками я не смогу победить всех подряд, как это делают девочки с тоненькими ручками в фильмах. Есть моменты, когда грубая сила все равно важнее, нравится мне это или нет. Но с тремя зарвавшимися сопляками я справиться могу!

— Понимаю.

Что-то случилось за эти секунды: она села совсем близко ко мне, обхватила обеими руками мою руку. Я, естественно, сразу же убрал чешую. К женским переменам настроения я понемногу привыкал.

— Скучно тут без тебя! — заявила она. — Поговорить не с кем. Народ ходит обкуренный круглые сутки, с деревьями здоровается. Тут почти все такие.

— Знала бы ты, как мне без тебя скучно! — усмехнулся я. Скорей бы кончилось это задание! — Ты нашла Настю?

— Нашла, — вздохнула Лита. — Живая она еще… Даже более-менее адекватна: я с ней говорила. Но вообще она — комок комплексов. Как и почти все обитатели этого острова. Так часто бывает: обилие денег и недостаток внимания дают неприятные результаты. Эту Настю с детства готовили стать адвокатом. Она всю школу покорно училась, друзей не было, веселиться не умела. Поступила на юрфак и там нервы сдали окончательно. Таланта ведь как не было, так и нет, а родители ждут неизвестно чего! В общем, подумывала она даже о самоубийстве, но тут удачно подвернулся Аристарх с его обещаниями освобождения от проблем. Догадываешься, что дальше было?

Люди — сложные существа. Они умудряются сделать свою жизнь плохой, даже когда все идет хорошо.

— Догадываюсь. Ее удастся вытащить с острова?

— Только силой, — покачала головой моя смотрительница. — Не то чтобы она так уж наслаждается местными развлечениями, просто у девчонки нет ни капли силы воли. Она полностью зависима и от Аристарха, и от новых «друзей». Нет в ней ничего от дядюшки Семенова! Тот бы уже собственную армию набрал.

С Настей разобрались. Настало время переходить к самому неприятному вопросу, давно уже не дававшему мне покоя.

— Лита… что это за жертвоприношение?

Я почувствовал, как она напряглась.

— Это как раз то, почему у Аристарха все время горят глазки. Он живет ради этого. Примерно раз в месяц, при полной луне, троих обитателей острова приносят в жертву.

— Кому?

— Тому, кого они зовут «бог из воды». Никто понятия не имеет, что это такое и как оно выглядит. Я знаю лишь то, что видели местные старожилы. Троих человек садят на плот и отсылают в море… В смысле, в океан, но это не важно. Потом вода вокруг них начинает бурлить и они исчезают, а плот остается. Насколько я поняла, это то, ради чего молодых людей привозят на этот остров. Ты догадываешься, что это за бог из воды?

— Понятия не имею, но я видел на дне трупы. Вернее, черепа.

Я уже знал, что она скажет дальше, но надеялся, что ошибаюсь.

— Следующее жертвоприношение послезавтра. Я буду одной из жертв.

Вообще-то я должен был снова разозлиться — я уже привык к этому в последние дни. Но вместо этого я почувствовал отчаяние, потому что заранее знал, что отговорить ее не удастся.

— Почему ты?

— Я так хочу. Да и потом, Аристарх уже считает меня подозрительной. Думаешь, эти молодчики по своей воле пошли за мной? Черта с два! Тут никто ничего не делает по своей воле. Он постарается избавиться от меня как можно скорее. Церемония проходит днем, не при луне, а примерно в полдень. Я хочу, чтобы ты в это время был рядом.

Ну, это можно было и не говорить… Ясно же, что я буду рядом и заставлю Еву слоняться здесь же. Но я был бы тут даже если ты Литы не было среди жертв!

— Зачем ты делаешь это?

— Работа.

— Не ври, — без раздражения попросил я.

— Хм, я надеялась, что получится… Плохая из меня актриса.

— Нормальная, просто врать мне, как и любому зверю, невозможно. Что тебя еще беспокоит?

В темноте ее глаза казались черными, прямо как мои. В них невозможно было ничего прочитать.

— Ты решишь, что я сошла с ума…

— Я уже так решил, когда ты согласилась на задание. Или еще раньше, когда согласилась быть со мной. Разве не сумасшествие?

— Более чем! — с демонстративной веселостью согласилась она.

А ведь должна была отрицать! Черт… Один-один.

— Кароль, с этим островом что-то не так, — задумчиво продолжила Лита. — Здесь растут очень странные растения. Ничего опасного, конечно, но я таких растений никогда в жизни не видела. А еще… мне кажется, что остров шепчет. Не смейся!

— Я и не смеюсь.

— Это лучше всего слышно по ночам. Не шепот даже, а какой-то странный шелест… Я понятия не имею, что это, мне даже иногда кажется, что у меня галлюцинации начались! Главное, я не могу никого спросить, слышали ли они что-либо, ведь я с местными не общаюсь.

— Но зачем же принимать участие в этом жертвоприношении? — не удержался я.

— Так надо.

Я мог бы с ней спорить, но я слишком устал. Не физически, душевно. Ну, спорили мы с ней раньше, а толку? Одни взаимные обиды, пользы — ноль. Иногда я был неправ, но сейчас ошибалась Лита, да еще и отказывалась это признать.

Если она таким образом хотела добиться моего уважения, то… С таким же успехом она могла пытаться вручную остановить поезд. Или погасить солнце. Или сделать из Виктории хорошую смотрительницу.

Что ж… Лита не идеальна, мне придется смириться с этим и делать то, что у меня получается лучше всего — защищать ее.

При одном воспоминании о черепах на дне меня передергивало с головы до кончика хвоста.

— Побудь со мной этой ночью, — тихо попросил я.

— Блин, Кароль, неужели нельзя потерпеть? — усмехнулась она.

Очень смешно.

— Я не об этом. Просто побудь.

Ее усмешка превратилась в мягкую улыбку.

— Нет. Не из-за обиды или чего-то в том же духе. Просто я решила, что пройду через это до конца. Для себя, мне это нужно. Пожалуйста, постарайся понять.

Она поцеловала меня и ушла.

* * *

— Кароль, мы плаваем кругами.

В звериной сущности Евы была одна замечательная деталь: животные не способны на сарказм. Если Ева что-либо говорила, в ее словах не было скрытого смысла. Что подумала, то и сказала. Эх, если бы Лита жила по такому же принципу!

— Я знаю.

— Тогда зачем мы это делаем?

— Я уже называл причину!

Мы искали хищника, которому приносили жертвы. Бога из воды. Я нисколько не сомневался, что с рассудком моей смотрительницы все в порядке и она слышит шелест, а не воображает его. Значит, существо где-то рядом. Только где прячется эта сволочь?!

Мы осмотрели гору, дно рядом с ней, окрестности. Это было бесполезным с самого начала, потому что мы не чувствовали ничьей ауры, но я настоял на реальной проверке. Надо же чем-то занять себя! Если я буду просто сидеть и ждать, пока мою Литу принесут в жертву, я скоро со своим хвостом начну разговаривать!

Эта ситуация была хуже той, с которой я столкнулся когда-то на зараженной территории. Тогда я не знал, кто мой враг, но чувствовал его, понимал, где он. Здесь я не чувствовал ничего, потому что ничего и не было!

Ева не насмехалась надо мной, она использовала ситуацию для получения новой информации. Я рассказывал ей про свои задания, про людей, про зверей первой серии. Не все, конечно, а лишь незначительную часть. То, что не нужно скрывать.

Впрочем, иногда я жалел, что она меня больше не раздражает. Раньше я мог на нее сорваться, а теперь, без причины, — нет. Такая уж у меня сущность.

— Не могу понять, откуда берется эта фигня! — Я раздраженно стукнул хвостом по большому пузырю, превратив его в сотни маленьких пузыриков.

— Из-под земли.

Да, поторопился я с выводами… Эта зараза все-таки знает, что такое сарказм, просто удачно маскируется.

— Кароль, здесь никого нет, — добавила она.

— Ага, черепа с неба падают! Чайки роняют!

— Я не говорю, что зверя нет вообще. Его здесь нет сейчас. Думаю, он приплывает в нужное время. Ты сказал, что жертву ему приносят в полную луну. Мы, живущие в воде, всегда чувствуем луну. Ты знаешь.

— Хорошо… Возвращайся к Водяному, он сказал, что хочет с тобой поработать.

— К кому? — смутилась Ева.

— Водяному, твоему наставнику.

— Он сказал звать его Алексеем.

— Ну, к Алексею. Не принципиально!

Похоже, только этого позволения Ева и ждала: она развернулась и уплыла. Я невольно отметил, что движения ее стали намного грациозней, чем раньше, она уже не шлепала по воде без необходимости. Водяной — хороший учитель. Сам бы он так плавать не смог, но знал, как объяснить ей.

Я тоже мог бы вернуться на яхту, но пускать все на самотек было не в моих правилах. Поэтому я решился на то, за что меня не похвалит ни Лита, ни начальство: я собрался осмотреть остров.

Солнце еще светило вовсю и даже не клонилось к закату, но местные обитатели не особо ориентируются на солнце. Если я правильно понял, ночью они активней, чем днем, так что надо провернуть все сейчас. Посмотрим, что это за шепот острова!

Я выбрался из воды на той стороне, где мы обычно встречались с Литой. Людей поблизости не чувствовалось, но я предпочел не рисковать, сразу юркнул — насколько это возможно при моих размерах — в заросли.

Растительность здесь и правда оказалась впечатляющая. Деревья и кусты почти сливались, цветов было столько, что пестрело в глазах. Даже тропинки, вытоптанные людьми, быстро зарастали. И правда рай на земле! Если я правильно понял, что такое рай.

В растениях не было ничего необычного. Когда я находился на зараженной территории океана, я ощущал болезнь и в водорослях, а здесь этого не было. Просто почва плодородная, только и всего. Я прижал руку к земле, стараясь почувствовать незнакомую ауру. На какую-то долю секунды я даже поверил, что остров может быть живым. Теория, естественно, не подтвердилась.

Но это не означало, что Лита лжет или придумывает. Просто то, что она слышала, не имеет никакого отношения к острову, здесь поработали люди.

Я начал продвигаться вглубь острова. Аура, которую я чувствовал, была человеческой, просто очень странной. Я решил проверить, что с ней не так — не только из любопытства, важной могла оказаться любая мелочь.

Двигался я осторожно и тихо, хотя в этом, наверное, не было острой необходимости: издалека я услышал музыку. Не мелодичную, а резкую, тяжело бьющую по ушам. По сути, это даже не музыка, а отбивание ритма, от которого гудела земля. Как они умудряются наслаждаться этим?

Чуть позже, ближе к центру острова, на моем пути начали попадаться люди. Они и были источником странной ауры, поэтому я старался рассмотреть их повнимательней.

На первый взгляд они не представляли собой ничего особенного: молодые, по-дурацки одетые, грязные. Они сидели или лежали без движения, но оно и понятно: кому захочется двигаться в такую жару? Понимание приходило лишь тогда, когда я видел их глаза.

Пустые, еще не мертвые, но уже остекленевшие. Глаза, которые ничего не видят и не понимают, потому что за ними ничего нет. Не человек, а лишь пустота в человеческой оболочке. Все это я еще издалека прочитал в их ауре, но не смог истолковать.

Я еще никогда не видел людей в таком состоянии. Даже когда я вышел к ним, перестал скрываться, они не отреагировали, будто и не увидели меня вовсе. По их лицам блуждали тупые ухмылки, и не приходилось сомневаться, что они добровольно довели себя до такого состояния. Но зачем?! Это же… ну… противоестественно!

Мне неприятно было находиться рядом с ними, у меня начинала кружиться голова. Нужно было убираться отсюда, но я проявил упрямство. Я должен был понять, что происходит с ними — не только сейчас, а вообще, что происходило раньше. С этим островом что-то не так, в воде я ответа не нашел. Значит, найду на суше!

Как это со мной часто бывало, я переоценил свои силы. Очень скоро голова у меня не просто болела — она раскалывалась. Перед глазами становилось темно, словно чернила расплывались. В какой-то момент я упал на одно колено, а подняться уже не смог. Я зажимал уши руками, стараясь укрыться от рвущейся мне в голову энергии, но не получалось.

В целом, я хорошо управлял своими способностями, но бывали ситуации, вот как сейчас, когда что-то шло не так. И эти ситуации могли стоить мне жизни.

Не в этот раз. Я почувствовал, как кто-то берет меня под руку, помогает подняться. Видеть я пока не мог, но через пелену боли прорвался знакомый голос:

— Горе ты хвостатое… Ну вот и что мне с тобой делать?

— Зажарить на гриле и подать с лимонным соком, — пробурчал я.

— Не умничай, иди лучше!

Лита повела меня куда-то. Чем дольше мы шли, тем слабее становились чужие ауры. Мне казалось, что с меня снимают огромный груз.

Скоро мы остановились, Лита усадила меня на траву.

— Сними броню, — велела она. — С лица и груди.

Я не стал спорить. Дышать тут же стало легче, а на лицо мне полилась прохладная вода. Спасибо природе за то, что она создает и умных людей!

Когда удушье прошло, я осторожно приоткрыл глаз и увидел перед собой Литу. Розовые волосы собраны в два хвостика, на лице — макияж, сделанный, как мне тогда показалось, фломастерами. Как не рассмеялся — не знаю. Наверное, во мне победило чувство благодарности за своевременную помощь.

— Что ты здесь делаешь? — раздраженно поинтересовалась моя смотрительница.

Я увидел, что неподалеку от нас сидят двое молодых людей. Те же стеклянные глаза, та же пустота там, где обычно живет душа… К счастью, этих двоих было недостаточно, чтобы выбить меня из колеи.

— Что это с ними? — спросил я.

— А, с этими, — Лита обернулась на молодых людей. — Тут девяносто процентов народа в таком состоянии. Наблюдай!

Она подошла к парням, бесцеремонно постучала одному из них по лбу. Реакции не последовало, он даже не моргнул. Второго она пнула так, что я ойкнул из солидарности, но вновь безрезультатно.

— Обдолбанные, — пояснила девушка, возвращаясь ко мне. — Не знаю, что они тут потребляют, но штука жесткая. Те, что поактивней, сейчас все на пляже.

— Это вещество их уничтожает.

— Я знаю. И, что самое забавное, они знают.

— Но зачем тогда?…

— А вот этого не знаю. Посиди здесь, сейчас вернусь.

Я полностью восстановился после накрывшего меня шока, но вставать не спешил. Все повторится, если я приближусь к большому количеству людей. Значит, придется искать обходные пути, но это когда Лита уйдет. Она не позволит мне тут шастать.

Моя смотрительница вернулась с корзиной фруктов, какой-то выпечки и бутылкой воды.

— Проверь все это, — попросила она. — Есть подозрение, что они что-то подмешивают в еду.

— А я уж решил, что ты меня собралась торжественно встретить!

— Обойдешься! Ты можешь нормально поесть на яхте, а мне приходится здесь.

Я не стал уточнять, что за последние сутки нашел всего один промежуток времени для еды. Лита не посочувствует, она мне еще и выволочку устроит.

Еда оказалась чистой. Я выклянчил себе яблоко, а потом просто наблюдал, как ест моя смотрительница.

— Раньше ты не просила меня ничего проверять, — отметил я.

— Раньше обстоятельства были другими. Я тут поговорила с теми, кто видел церемонию жертвоприношения. Говорят, что жертвы все под кайфом. Учитывая местные обычаи, разумно предположить, что обкуриваются они добровольно. Но все равно есть шанс, что что-то подмешают в еду и воду. Поэтому до завтрашнего дня я есть не буду.

— Тебя не начнут подозревать?

— Не-а, — Лита довольно улыбнулась. — После сегодняшнего разговора с Аристархом, не начнут!

Я изобразил хвостом вопросительный знак.

— Ты с ним говорила?

— Да, он начал слишком внимательно приглядываться ко мне, я решила, что надо что-то делать. Вот и выдала ему душещипательную историю о том, что я прилетела сюда только ради нахождения божества. Это другим нужен рай на земле, а я лишь хочу соприкоснуться со святыней. Ну, и далее по тексту.

— И он поверил?

— Угу. Ты бы его видел! Когда речь идет об этом боге из воды, Аристарх сразу меняется. Глаза дурные, руки трясутся… Это не игра. Это помешательство.

Она говорила так, будто это нам на руку. Я, как ни старался, не мог разделить мнение моей смотрительницы. С какой стороны, интересно, присутствие на острове клинического идиота — наше преимущество?

— Мне повторить, что я не хочу, чтобы ты в это ввязывалась? — демонстративно робко произнес я.

— Ой, нет, Кароль, я без настроения, — Лита насмешливо сморщила носик. — Повтори это… ну, не знаю… дереву! И не говори мне, чтобы я была осторожна, я и так буду. Теперь мне пора бежать, мне еще надо мелькнуть на пляже, чтоб не хватились. А ты с острова уходи, понял?

— Так точно.

— И будь здесь завтра в полдень, — примирительно сказала она. — Кароль, ты же знаешь, я без тебя не справлюсь.

— И наоборот. Знаю.

— Тогда до завтра.

Она не стала объяснять мне, как попасть к океану, но я и не нуждался в указаниях. Я совершенно точно чувствовал, где что находится. Стараясь избегать больших скоплений людей, я стал двигаться к краю джунглей.

Иногда островитяне все же попадались на моем пути. Некоторые были полуживые и безучастные ко всему, другие же вели себя вполне активно. Занятия у них были довольно однообразные — самцы старались сойтись с самками. Не обязательно в равных количествах. Правда, один раз я наткнулся на двух спаривающихся самцов, но это отличие не было приятным или хоть что-то значащим для меня.

Уже совсем близко от океана я почувствовал присутствие нормального человека. Под «нормальным» я подразумевал свободного от наркотиков и прочих ядов. Я почти сразу понял, кто это такой.

Мне давно хотелось посмотреть на него и я не видел причин отказывать себе в удовлетворении любопытства. Поэтому вместо того, чтобы прыгнуть в воду, я свернул налево, по направлению к человеку. Других людей в этом районе не чувствовалось, меня надежно защищали кусты, так что бояться было нечего.

Аристарх стоял на краю обрыва и смотрел в небо. Из своего укрытия я видел лишь его спину да светлые растрепанные волосы. Человек смеялся.

В этом смехе было что-то нездоровое, заставившееся меня нервно дернуть хвостом. И чего он вообще ржет? Такое ощущение, что просто процессом наслаждается.

— Спасибо! — крикнул он; слова полетели над океаном. — Спасибо, что помогаешь мне! Посмотри, чего я смог добиться! Это не только благодаря тебе, это для тебя! Они все твои! Только ты знаешь, что на самом деле они ничего не представляют!

Неправда, это и я знаю.

— Я сделаю их важными, — продолжал Аристарх. Он не оборачивался, но я мог поспорить, что глаза у него дурные. — Они приобретут смысл, потому что будут принадлежать тебе!

Псих со справкой, как говорит Юлия. Но ему все же удалось собрать здесь толпу… Получается, толпа еще глупее.

Он продолжал орать всякую возвышенную чепуху океану. Океан, естественно, не отвечал, но Аристарха это нисколько не смущало. Видимо, но наслаждался звуком собственного голоса.

Это очень странно: человек служит зверю. А в том, что зверь есть, я не сомневался. Но вот только где? И… почему?

* * *

Снова выбираться на остров было неразумно с моей стороны. Но если бы я все время вел себя разумно, я бы убил себя еще до того, как меня поймали в лаборатории. Половина обитателей базы может подтвердить, что здравым смыслом я не отличаюсь.

Как и говорила Лита, ночью остров оживал. С одной стороны, это избавляло меня от болезненных столкновений с «пустыми» аурами. С другой, повсюду пил, гадил и спаривался человеческий молодняк. Зрелище в большинстве случаев малоприятное. Благо моя черная броня помогала мне слиться с ночью, спасала от лишних взглядов.

Я уже не искал хищника, я знал, что его здесь нет, он приплывет только к полудню. На этот раз меня интересовали сами обитатели острова, вернее, то, что они могли сказать. Лита давала мне лишь общие сведения, тогда как я нуждался в деталях.

Время я выбрал удачно: накануне жертвоприношения многие обсуждали бога из воды.

Первым источником информации стала группа подростков, затянутых, несмотря на теплую ночь, в одежду из черной кожи с разноцветными вставками. Они сидели у костра и передавали друг другу большую бутыль с мутной жижей.

— Такого больше нигде не увидишь, — сообщил один из них, разглядывая свои ногти. — Я уже два раза видел. Море начинает кипеть.

Это океан, тупица, океан…

— Что, прямо так и кипеть? — не поверил другой.

— Ну! Прям пеной исходит! И вверх брызгами бьет, как фонтан, и туман поднимается, но не из пара, а из воды.

— Тумана из воды не бывает, дятел!

— Иди ты… Не хочешь — не буду рассказывать!

— Ладно, че дергаешься! Вещай давай. Ты видел этого бога?

— Нет, конечно! Его никто никогда не видел! Только Аристарх… Но я его слышал!

Так, уже что-то полезное…

— Он говорил?

— Нет, на слова это совсем не похоже… Да и на голос тоже… Это было вроде как свист.

Шикарно… У этого хищника еще и свистулька есть!

— Свист? Брехня!

— Да чтоб я сдох! Это был не просто свист… Его слушать больно, сам завтра услышишь. Больше минуты не выдержишь, начнешь уши затыкать!

— Поспорить хочешь?

— Ты уже один раз спорил!

Я ожидал, что они вернутся к предыдущей теме, но они перешли в обсуждению того, кто сколько продержится на самке. Невелико искусство! Я, правда, еще немного послушал — чтобы убедиться, что я вне конкуренции. Хотя если я объявлю свои выводы Лите, моему хвосту и его окрестностям несдобровать.

Мне пришлось немало побродить, прежде чем я наткнулся на двух молодых людей в грязных — почти до состояния тряпок — шортах.

— Говорю тебе, труп был! — быстро и тихо сказал один, недоверчиво оглядываясь по сторонам.

Беспокоился он напрасно: кроме меня их никто услышать не мог. А меня они бы все равно не заметили.

— Да ты просто зыркалки пропил! — хохотнул второй, почесывая жидкую бороденку.

— Убей себя об камень! Утро было, я не пил еще, только проснулся. Пошел отлить в море…

Замечательная привычка.

— Короче, остальные еще спали… Я смотрю: что-то к берегу прибило! Вечером ветер был, я решил, что что-то прикольное, пошел посмотреть… А там — дохляк!

— Фигасе!

— Не, ты дальше слушай! Труп-то такой был… ну… странный… Урод, на!

— Чего?

— Ну, типа обожженный он… Не, не так… Растворенный!

— Не понял…

— Так слушай, на, дебил! Это типа как в фильмах… Там когда озеро какое-нибудь кислоты есть, туда кто-то падает, но сразу не умирает, а выныривает и начинает растворяться… Короче, этот зомби выглядел так, будто он только вынырнул…

Я нахмурился, с таким мне сталкиваться не приходилось. Что же это за зверь такой?

— А это когда вообще было?

— Недели две назад…

Прямо ночь открытий. Выходит, зверь не подчиняется Аристарху и не довольствуется только жертвами, он еще и крадет островитян. А может, это был не островитянин, а добыча со стороны.

Стоп, с чего я вообще взял, что хищник должен подчиняться Аристарху? Пока все указывает на то, что дела обстоят прямо противоположным образом. Зверь правит, его ручной человечек выучил пару дежурных команд.

— И че ты сделал, чувак?

— Свалил! Что я мог сделать? Забился в кусты и смотрел. Мне оно надо, чтоб меня рядом с этим находили? А тут и Аристарх появился…

Оба замолчали, еще раз осмотрели окружающую их темноту. Судя по всему, Аристарха тут неслабо уважают!

И боятся.

— Че он сделал?

— Он? Труп увидел и таким удивленным выглядел… Типа такого вообще не могло быть… Потом говорил с кем-то, но никого рядом не было…

— Так это он с богом из воды говорил, чел! Ты что, не знаешь? Только Аристарх с ним может говорить! А бог ответил?

— Откуда я знаю? Говорю ж — я ничего не слышал. Потом пришли помощники Аристарха и уволокли мертвяка куда-то.

— Ты об этом еще кому-нибудь говорил?

— Нет…

— Ну и не говори! А то сам жертвой станешь… Тебе оно надо?

— Все, закрыли тему!

Я слушал и другие разговоры, в большинстве своем они были похожи. Местные обитатели уважали Аристарха, даже преклонялись перед ним, но их чувства основывались на страхе. Этот человек в их понимании обладал непонятной властью, был чуть ли не частью другого мира. Они готовы были выполнить любой его приказ.

Но еще больший ужас им внушал бог из воды. Даже самые большие скептики поддавались общему настроению и переставали спорить, отрицать — переставали думать. Здесь никто не считал, что верить в чудовищ — глупо. Именно чудовищ — все сходились во мнении, что речь идет не об обычном звере. Поверить в мистику оказалось проще.

Да как они вообще умудрились стать доминирующим видом планеты?

Этой ночью вечеринок на острове не было. В воздухе повисла атмосфера настороженности, граничащей со страхом и… преклонением. Завтрашнее жертвоприношение было для них чем-то священным.

Будущих жертв было нетрудно найти: с ними не общались, но их окружали толпы зрителей. Островитяне просто смотрели на тех, кто решил отдать себя богу из воды.

Жертвы не казались напуганными… или трезвыми. Они пили, — в основном пили, — кто-то уже лежал в беспамятстве. Их было не трое, как раньше, а пятеро — вероятно, Аристарх решил, что труп у острова был намеком на плохое питание.

Среди них была Лита. Она сидела у дерева и смотрела в пустоту остекленевшими глазами. На секунду я испугался, что они что-то сделали с ней, что она где-то ошиблась, но быстрая проверка расставила все на свои места. Моя смотрительница просто убедительно играла роль, и ей верили!

Еще одной жертвой, к моему удивлению, оказалась Настя. Я впервые ее увидел и был не впечатлен. По сравнению со своей фотографией, девушка сильно располнела, явно перестала за собой следить. Сейчас она валялась на траве и смотрела в небо; из одежды на ней была только короткая джинсовая юбка.

Мне почему-то стало стыдно, что я это увидел, и я невольно посочувствовал Семенову.

В воду я вернулся за пару часов до рассвета, но к яхте не поплыл. Конечно, я немного устал, но это не опасная усталость, она не повлияет на меня ни при каких условиях. Я должен быть здесь до полудня на случай, если хищник приплывет раньше. Чуть позже появится Ева, ее присутствие не будет лишним.

Ну а в полдень все начнется…

* * *

— Прекрати дергаться, — велела Ева.

Это был первый раз, когда от нее исходило нечто похожее на приказ. Я не огрызнулся лишь потому, что она была права: я и правда двигался слишком много.

А как я мог успокоиться? Мою смотрительницу через пару минут принесут в жертву, я должен ее защитить, но я даже не чувствую врага!

— Может, подплывем поближе? — предложил я.

— Нет. Тогда мы его спугнем.

Ненавижу, когда нечего возразить! И ждать я тоже ненавижу… Нам приходилось жаться к острову, чтобы нас не заметили, не подплывать даже к пляжу. Отсюда я должен был увидеть плот с жертвами, но пока я ничего не видел и нервничал.

На острове празднования начались с самого утра. Ну, или то, что эти люди считают празднованиями: много шума, визга и суеты. Правда, никто не пил. Я подозревал, что виной тому неосознанный страх перед богом из воды. Они не хотели быть пьяными, чтобы сохранить возможность убежать, если что-то пойдет не так. Но куда бежать, они же на острове!

Жертвы были в центре внимания. На них смотрели с восхищением, а они, в свою очередь, не выходили из полусонного состояния.

Я уже знал в лицо всех пятерых. Трое девушек, двое парней, мелкие совсем. На девушках были длинные платья из воздушной ткани, на Лите — белое. Ну, хоть не розовое! Молодые люди ограничились укороченными брюками из того же материала. Хотя я не уверен, что они одевались сами, им любое движение давалось с трудом.

— Я видела твою самку, — сказала Ева. — Она хорошо играет. Люди не чувствуют, что у нее чистая кровь, поэтому ей удается притворяться.

— Не только поэтому.

— Кароль… твоя самка красивая?

Я с удивлением обернулся к ней. В глазах Евы не было пустого любопытства, лишь желание понять мир, в котором она оказалась. Но она начала со странных вопросов!

— У людей нет единого понятия о красоте. Им кажется красивым то, что им нравится.

— Значит, да?

— Без вариантов.

Хм… а я хоть раз говорил Лите, что считаю ее красивой? Вроде нет… Хотя зачем? Она и так знает. Я сказал ей, что люблю, это как бы объединяет все вместе. Удачно выкрутился!

Я посмотрел вверх. Солнце, размытое пластами воды, было почти полностью над нами — уже полдень. Но хищника нет даже в пределе моих чувств, а это большое расстояние! Что-то не так…

— Ты его чуешь? — который раз спросил я свою напарницу.

— Нет.

Еву не волновало, получится у нас что-нибудь или нет, я же был более заинтересован в успехе. Неужели эта тварь так быстро плавает, что появляется тут за пару минут? Маловероятно, это слишком большая скорость.

— Да где же он?!

— Наше присутствие вполне могло его спугнуть, — предположила Ева. — Мы тоже не невидимки.

— Ну конечно! Чтобы почувствовать нас, он должен был подплыть на определенное расстояние. Да и вообще, наши ауры мало отличаются от человеческих. Чтобы догадаться, надо мозги иметь. Простое животное бы не догадалось, а я склонен предполагать, что это простое животное.

— Тогда будем ждать.

Да уж… Ей кажется, что ждать так просто, но для меня это одно из худших занятий в мире. Особенно когда изнутри грызет чувство, что я что-то упустил.

Нет, не может быть. Я осмотрел дно, гору, остров — все! Я выбирался даже на поверхность, а больше ничего не осталось. Что я мог не заметить? Здесь просто никого нет!

Но черепа все же лежат на дне. И что-то мне подсказывает, что это не Аристарх их обгладывает.

Плот спустили на воду — я почувствовал присутствие Литы в моей стихии. Вот и время пришло… Я с трудом сдерживался, чтобы не подплыть поближе. Если я сорву операцию, моя смотрительница меня не похвалит. Она, конечно, мелкая, но знает, куда бить.

Меня давно уже интересовало, как плот доставят на глубину — ясно ведь, что не у берега он останется. Все оказалось довольно просто: его толкали. Но не сами жертвы, а другие люди. Я чувствовал их страх — они прямо-таки лучились им. Что, в общем-то, и понятно.

Они оттолкали плот метров на десять от берега и рванули обратно. Смешные… Если бы в воде и правда был хищник, он бы кинулся на них, а не на спокойную деревяшку.

— Ну? — я был слишком взволнован, чтобы сформулировать нормальный вопрос.

Ева меня, как ни странно, поняла:

— Ничего.

У меня были основания подозревать, что она ощущает чужое присутствие лучше, чем я — все-таки в ней преобладала звериная сущность. А раз уж и она ничего не находит, значит, хищник действительно испугался и не придет.

Вот и отлично! Потом изображу, что меня расстраивает проваленное задание. Сейчас меня переполняла радость от того, что риска не будет, что Лита наконец оставит эту дурацкую идею и вернется ко мне.

А потом я услышал пение. Монотонное, спокойное, гулом разносящееся по воздуху и проникающее в воду. Пели люди на берегу, и создавалось впечатление, что это не добровольное действие, а нечто вроде транса. Я не понимал слов, — вполне возможно, что слов не было, — но впечатление складывалось жутковатое.

— Приготовься, — прошептал я, выпуская дополнительные шипы. — Ничего еще не кончено!

— И так знаю…

Мои чувства были на пределе, казалось, я был связан с каждой мелкой рыбешкой в океане. Может, из-за этого, или из-за чего другого, произошедшее далее застало меня врасплох.

На нас налетел целый поток пузырей, не снизу, а откуда-то сбоку. Волна воздуха ударила неожиданно, больно, закрутила и унесла в сторону. Вся моя энергия уходила к чувствам, поэтому теперь я фактически остался без защиты, меня будто оглушили. Я не знал, где дно, а где поверхность, где вообще я сам. Океан кипел, но не от жара, а от воздуха.

И еще от звука. Странный вой, такой высокий, что можно было перепутать со свистом, наполнял все вокруг. Зря я так обострил слух! От боли я позабыл и о задании, и даже о Лите. Я мог только зажать уши руками, свернуться в комок и ждать, пока это закончится.

Не знаю, сколько прошло времени, но звук затих, а поток воздуха стал умирать. Мне даже показалось, что я оглох, но чувства восстанавливались. Как только ко мне вернулась способность думать, я вспомнил о Лите…

Я открыл глаза, осмотрелся, уже чувствуя нарастающую в груди тревогу. Я лежал на дне, среди камней и человеческих черепов. Неподалеку от себя я заметил Еву — ее все еще колотило, и стало понятно, что ей досталось не меньше, чем мне. Может, больше.

За нее я не беспокоился, знал, что очухается. Я вообще в тот момент мог думать лишь об одном.

Игнорируя боль в мышцах, которые еще пару секунд назад сводила судорога, я устремился наверх. Я видел над собой далекое солнце, небо, а на фоне этого — черный квадрат плота. Я уже знал, что на нем никого нет, но хотел надеяться до конца. Может, мои способности еще не восстановились, я ошибаюсь! В воде нет крови, нет и не было… Может, остальные четверо, медлительные и безразличные ко всему, и попались, но моя смотрительница должна была спастись!

Не думая о людях на берегу, я вынырнул. Не полностью, а совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы у меня появилась возможность осмотреть плот.

Там никого не было. И в воде никого не было. На берегу люди были, но не те, кого я искал. Я почувствовал, как мое сердце сжимается от чего-то ледяного, тяжелого, необратимого, а в голове звенела лишь одна мысль…

Я потерял Литу.

* * *

Даже полностью оправившись от шока, я не мог понять, что же произошло. Мы ничего не чувствовали до самого последнего момента. А когда нас прижало ко дну, мы ничего почувствовать и не могли… Но как он подкрался?! И, главное, что он сделал?

Я места себе не находил. Литу, мою Литу, вырвали чуть ли не у меня из рук, а я ничего не мог сделать! Понимание этого давило на меня, постепенно превращаясь в вину и отчаяние. Я впервые понял, что если ее нет, то и мне, по большому счету, жить незачем. Драматично, но — как есть.

И все-таки я чувствовал, что она жива. Не только из-за отсутствия крови в воде. Между нами была связь — большая, чем просто связь смотрительницы и ее подопечного. Я по-прежнему ощущал ее внутри себя, и это давало мне силы.

К сожалению, я не мог понять, где она находится. Она была повсюду — и вместе с тем нигде. Это сбивало меня с толку, и я только и мог, что метаться в бесконечном океане, надеясь найти хоть какую-то зацепку. Я не связывался с людьми, я не просил помощи — мне казалось, что если я отвлекусь хоть на секунду, будет уже слишком поздно.

Время, да и весь остальной мир, существовало отдельно от меня. Я сосредоточился лишь на одном действии, но все равно не мог найти — не мог спасти! Да кого я обманываю? Я не смог найти хищника за несколько суток! А сейчас у меня и дня нет… Не знаю, как вышло, что Лита все еще жива, но вряд ли это продлится долго.

Ощущение ее ауры чуть усиливалось возле острова. Я не сразу это заметил, а когда заметил, то тут же понял, что искать надо там. Плевать на людей, плевать на осторожность, это все уже не важно. Я буду осматривать джунгли — даже если уверен, что ее там нет.

Я выбрался из воды на стороне обрыва, огляделся по сторонам. Людей нет… понятное дело! Они сейчас все на пляже, празднуют. Они убили пятерых своих собратьев и радуются, как дети! Это они виноваты во всем. Если я не найду Литу, я им не завидую!

— Кароль!

Я совсем забыл про Еву, а она все это время следовала за мной. Раньше подойти не решалась, ну и правильно, это было не безопасно. Да и сейчас не очень, но теперь я ее, по крайней мере, не убью за то, что она отвлекла меня на пару секунд.

— Чего тебе?

— Что ты намерен делать? — спросила она.

— Искать!

— Ее здесь нет.

— Откуда ты знаешь?!

— Я чувствую ее не так хорошо, как ты. На данном этапе я ее вообще не чувствую, но ты, как ее самец, можешь больше. Только на острове ее нет.

— Она где-то здесь! — настаивал я.

— Это упрощает дело, — усмехнулась Ева.

Я не порвал ее лишь потому, что вспомнил, что она отличается от меня. Способности в нас распределены по-разному, она может то, чего не могу я. К тому же, животные не издеваются над кем-то ради морального удовлетворения.

Но я бы на ее месте поторопился с изложением идей: мое терпение не безгранично.

— Ева, если тебе что-то известно, говори сейчас. Если нет, я очень не советую играть со мной.

— Я знаю. Ты ранен, а раненый зверь способен на все.

Ранен? Странный подход… но верный.

— Ты знаешь, с кем мы имеем дело?

— Нет, — ответила она. — Но я догадываюсь, где его можно найти. Ты чувствуешь, что Лита здесь… Та волна, что оглушила нас, пришла со стороны острова, поэтому мы не были готовы. Ты упоминал, что твоя смотрительница слышала нечто вроде шелеста. Все это наталкивает на определенные выводы.

В груди у меня кольнуло, будто стеклянный осколок вогнали… Лите больно, я чувствую!

— Скорее! — взмолился я.

— Сейчас…

К моему удивлению, она не сказала ни слова, просто пошла вдоль берега. Ну надо же… даже в такой ситуации я могу удивляться! Я ничего не спрашивал, шел за ней, опасаясь новых уколов в груди, но их больше не было.

Ева двигалась, опустив голову, будто высматривала что-то в траве. Вот только глаза ее все это время были закрыты. Я понимал, что она перестала пользоваться зрением, чтобы дать больше силы другим чувствам. Ну, давай же, давай! Поможешь мне вернуть Литу — коготь на тебя больше не подниму!

Она остановилась шагах в десяти от обрыва, посмотрела на меня.

— Здесь!

— Что здесь? — Литы я по-прежнему не чувствовал.

— Слабое место!

Она подняла хвост и со всей силы вогнала хвостовой шип в землю. Теоретически, звук должен был быть тихим, а результат — незначительным. Но вместо этого из-под хвоста Евы полетели не только пучки травы, но и осколки, а под землей разнесся гул, словно в колокол ударили.

— Это не остров, — пояснила Ева. — Он пустой внутри. Хищник там. Твоя самка там.

Вот и все, что мне нужно было услышать. Вместе мы начали расширять пролом, чтобы пробить себе путь внутрь. Я не мог не отметить, что эта «земля» имеет животное происхождение. Когда-то оно было живым, но умерло очень и очень давно.

Пробиваться нам пришлось недолго: слой поверхности был довольно тонким, а под ним — пустота. Я скинул вниз осколок и скоро услышал удар — глубина там не большая. Думаю, мы сможем видеть в темноте, это просто сейчас нас слепит солнце.

Хотя почему «мы»?

— Ты не обязана идти, — обратился я к Еве. — Это не входит в наше задание.

— Я все равно пойду.

— Почему?

— Это развеет мою скуку.

Вот оно что… Кому вопрос жизни и смерти, а кому — развлечение. И все равно я был рад, что она идет со мной.

Я прыгнул вниз первым, приземлился на ноги, хотя подо мной было что-то неровное. Моим глазам понадобится около минуты, чтобы приспособиться к смене окружения, а пока можно идти, опираясь на стену.

Идея оказалась неудачной. Стену я нащупал быстро, но тут же одернул руку: мои когти скользнули по чему-то вязкому, липкому, как комок слизи. Я решил сосредоточиться на других своих чувствах.

В воздухе пахло подгнившими водорослями и моллюсками, совсем чуть-чуть — рыбой. Запаха крови я не чувствовал. Звуки были более разнообразными. Журчала вода, наверху гремела музыка, а где-то неподалеку было движение — не шаги, а скорее шелест. А потом сквозь бесконечное расстояние, сквозь пустоту я услышал знакомый голос…

Я не смог себя сдержать, крикнул:

— Лита!

— Тише! — шикнула Ева. — Ты привлечешь его сюда!

— Значит, отвлеку от Литы! — огрызнулся я. — Я тебе говорил, что ты можешь остаться наверху!

— И как ты с такой самоубийственной техникой прожил так долго…

— А проживу еще дольше, наблюдай!

К нам что-то двигалось. Я не чувствовал его, но слышал. На способность улавливать ауру можно было не надеяться: остров защищал хищника раньше, защитит и теперь. Я наконец-то понял, что ослепляло меня: при таком скоплении людей с изуродованными аурами я едва мог выделять Литу, обнаружить кого-то незнакомого не было и шанса. Ненамеренная защита, и от этого идеальная.

— Идет, — едва слышно предупредила Ева.

— Сам знаю.

Зрение восстановилось не полностью, но времени не осталось. Я не мог даже оценить силу своего противника! Впрочем, мне приходилось выживать и в худших условиях.

Я заметил перед собой движение за секунду до того, как на меня навалилась бесформенная туша. Честно говоря, я ожидал удара, но вместо этого хищник для нападения использовал свой вес. Я бил хвостом и попадал, но попадал в нечто вязкое, почти не встречая сопротивления.

Оно не издавало ни звука. Я опасался того свиста, который оглушил меня под водой, а слышал лишь собственный голос. В своем логове он не воет? Или под водой был не он?

Я не знал, какого размера это существо. Может, оно давило только меня или заняло собой весь коридор, не было ни времени, ни желания разбираться. Я начал задыхаться, меня заливала слизь, оставался только один выход. Как правило, я оставляю этот удар на крайний случай, но… это он и есть.

Я выпустил в существо ток, и оно взорвалось. Буквально взорвалось: был хлопок, и во все стороны полетели бесформенные комки. В воздухе усилился запах моллюсков, на этот раз паленых. Хм, откуда я знаю, как пахнут паленые моллюски?

Я лежал на спине, восстанавливая дыхание. Секунд через десять я снова мог говорить:

— Ева, живая?

— Да, — откликнулась она откуда-то издалека. — До меня он вообще не добрался, ты его остановил.

— Что это было?

— Сложно сказать. Ты разнес его на куски, а я все еще плохо вижу. Очень странно…

— Что именно?

— Я не нахожу костей или клыков, только плоть… Ты чувствовал что-нибудь, когда дрался с ним?

— Вроде нет… Он душил меня.

И правда странно… Что это за хищник такой без зубов? Хотя мы можем и ошибаться, ведь ни один из нас не разглядел нападавшего.

— Надо идти, — я поднялся на ноги. — Сильно сомневаюсь, что он был здесь один.

— Нет, не один. Я слышу других.

А скоро услышал и я…

Они не шагали, а ползли в нашу сторону. Я собирался прыгнуть им навстречу, но Ева преградила мне путь:

— Подожди! Лучше я. Ты еще не отдышался, да и потом, нам нужен целый труп, а не куски.

— Зачем нам целый?

— Чтобы понять, с чем мы имеем дело.

Я не стал спорить. Ева — в первую очередь животное, она не станет ввязываться в драку, из которой не сможет выйти победительницей. Поэтому я посторонился, давая ей пройти.

Я почти привык к темноте и мог видеть происходящее. На Еву прыгнуло нечто бесформенное, похожее на вынесенную на берег медузу — только очень большое. Моя напарница довольно ловко увернулась, и я отметил, что она двигается уверенней, чем раньше. Водяной — хороший учитель.

Существо нападало беззвучно и как-то примитивно, не как нападает хищник. Оно отталкивалось от земли, от стен, даже от потолка и старалось навалиться сверху. Я видел, что у него есть мелкие щупальца, но не видел полноценных лап. Хотя оно двигалось слишком быстро, и нормально рассмотреть его я не мог.

Ева еще немного повертелась, привыкая к скорости противника, а потом ударила. Ее полупрозрачные плавники блеснули искрами — следовательно, в ее ударе было нечто большее, чем простая физическая сила. И это сработало: с тошнотворным звуком существо повалилось на пол и больше не двигалось.

— Хорошо ты его, — одобрил я. — Это электричество?

— Это яд. Что такое электричество?

— Потом объясню. Давай смотреть, что тут у нас.

Это было похоже на огромного слизня, но только похоже. У обычных слизней с поверхности, насколько мне известно, нет сотен маленьких щупалец по краям тела. И у них уж точно нет огромной полости-пасти, наполненной зазубринами. Хотя зазубрины — не клыки, так что…

— Это не хищник, — опередила меня с выводом Ева.

— Не совсем так. Оно не активный хищник, как мы с тобой, но все равно хищник, раз похищает людей.

— Может быть. Тот, который напал на тебя, был крупнее.

— И мы еще не нашли того, который свистел. Так что вперед!

Теперь я получил возможность осмотреть пещеру, вернее, остров. Зрелище было странное: неровный пол, своды разной вышины, большая часть стен в лабиринте — не из камня, а из твердого, отдаленно напоминающего пластик вещества. В стенах было большое количество проломов, будто что-то вырывало из них куски.

Куда мы вообще попали?!

Лишь одно меня радовало: я снова начал четко чувствовать Литу. Она была далеко, но любое расстояние, которое тебе известно, преодолимо. Так что мы продолжали продвигаться вперед. Чтобы сократить путь я начал ломать странные пористые стены. Сначала я опасался, что это приведет к крушению сводов, но Ева заверила меня, что угрозы нет. Кажется, она поняла, где мы оказались. Я пока ничего не спрашивал, мои мысли были заняты другим.

На нас несколько раз нападали. Я уже успел понять, что существа не просто давят своим весом — это было бы слишком примитивно. Они стараются захватить противника своими огромными пастями. Может, у них и получалось, однако через броню я ничего не чувствовал.

Но люди — другое дело. У людей брони нет. Поэтому мы должны были торопиться.

— Лита! — крикнул я, когда уже можно было кричать.

Расстояние между нами было совсем незначительное, если бы не эти стены…

— Кароль! — сразу же отозвалась она. Как мне показалось, с облегчением в голосе. — Сюда, скорее! Я больше не могу!

Плевать на стены. Одну я снес ударом хвоста, вторую порвал когтями на руках. За ней на меня бросился крупный слизень… это он зря сделал. Я был не в настроении устраивать тут показательные схватки и просто размазал его по стене. А после уничтожения третьей преграды я увидел Литу.

Она стояла, прижавшись спиной к стене и смотрела вперед невидящими глазами — человеческое зрение не могло приспособиться к такой темноте. В руках моя смотрительница сжимала нож, и руки ее кровоточили. Напротив нее застыли два слизня, порезанный труп третьего, совсем небольшого по сравнению с остальными, лежал чуть поодаль. Существа не подходили, потому что у обоих на мордах — если это морды! — были раны.

Видимо, они решили выждать, когда их маленькая жертва устанет, и выбрали верную стратегию. Вот только они не ожидали, что ей помогут!

Мне хотелось быть героем и убить сразу двоих — и я способен был это сделать! Но тогда Литу могли ранить, мои развлечения того не стоят. Поэтому я шепнул Еве:

— Бери того, что ближе к нам. Справишься?

— Да.

Мы не договаривались, когда прыгать, но прыгнули одновременно.

Ева не убила существо сразу, ей не хватало опыта, но сумела оттащить от Литы — вот и все, что меня беспокоило. Сам я не тратил много времени на такую мелочь: поймав слизня за края пасти, я распорол его хвостовым шипом. Труп буквально вытек у меня из рук… да что это за твари такие?!

Лита все еще слепо смотрела в темноту. Она, конечно, слышала звуки, но не могла сориентироваться. Моя смотрительница промокла, белое платье было вымазано кровью, девушка дрожала от холода и перенапряжения. Я ведь только теперь понял, что здесь очень холодно!

— Лита… Их больше нет.

Она откинула нож и доверчиво протянула руки в темноту. Я ожидал, что она заплачет, но просчитался. Она была рада мне, потому что это я, а не просто потому что ее спасли.

Я убрал броню и обнял ее, стараясь согреть. Интересно, моя кожа сейчас холодная или теплая? Раньше я не задумывался… да и сейчас для этого не время!

— Ева, ты как?

— Порядок.

— Настя где-то рядом, — тихо сказала Лита. — Я сделала так, чтобы нас потащили в одну сторону. Я не знаю, где другие. Может, они еще живы!

— Что с вами делали? — спросил я, хотя на самом деле не хотел слышать.

— Сожрать хотели, наверное, — моя смотрительница едва заметно вздрогнула. — Я ненадолго потеряла сознание, пока нас тащили под воду. А очнулась в пасти у этой твари… Оно здорово давит!

Порезы на ее руках были лучшим свидетельством того, насколько сильно давит это существо.

— Где ты взяла нож?

— Спрятала на плоту еще вчера вечером, под цветами. Когда все началось, я схватила его, сжала… Видимо, так и не отпустила. Если бы не нож, я бы не вырвалась… На удары оно не поддается, но режется легко. Думаю, я отвлекла их от Насти, они все на меня кидались. Ты ее видишь?

— Я вижу, — отозвалась Ева. — Если это Настя.

Мы подошли ближе. Лита, лишенная зрения, жалась ко мне, я постоянно следил, чтобы она была закрыта даже от неожиданных нападений. Ох, не нравится мне, что некоторые ее раны еще кровоточат!

На полу и правда валялась Настя, она была в отключке. Девице досталось меньше, чем моей смотрительнице. Не знаю, почему, но меня это злило.

— Лита… Ты смогла разглядеть, что произошло?

— Да. Эти существа появились из острова — буквально. Поднялись пузыри, плот ушел под воду, нас куда-то потащили… Ну а потом, как я уже сказала, я потеряла сознание.

— Но откуда были пузыри?

— Разве ты не видел? — удивилась она. — Из их тел! Не из пасти, а из тел… Это так странно… Они так плавают, похоже! При этом они издавали этот мерзкий звук…

Нет, я ничего не видел. Я был в своей стихии и был свободен, но все проглядел. А она, слабая, как мне казалось, смогла увидеть и запомнить. Ну и кто из нас в чьей защите нуждается?

— Остальные могут быть еще живы, — повторила Лита. — Мы должны поискать!

Я проверил ближайшую территорию, но человеческих аур не почувствовал. Хотя это не дает никакой гарантии: обкуренных людей я чувствую плохо. А вот энергию этих странных тварей я улавливать уже научился, рядом с нами была большая группа.

— Я знаю, где искать. Но… всем вместе идти туда слишком опасно, — мне тяжело было принять это решение, но ничего другого не оставалось. — Не тащить же туда Настю! Короче… Ева, ты останешься с ними. Будьте здесь, я скоро вернусь. Ты справишься?

— Да, — без колебаний ответила она. — Ты и сам знаешь, что справлюсь.

Лите потребовалось усилие, чтобы отстраниться от меня; в груди у меня тревожно заныло. Но моя смотрительница вымученно улыбнулась:

— Так будет лучше. Со мной ничего не случится.

— Конечно ничего! А я вернусь очень быстро, обещаю.

Прежде, чем уйти, я шепнул Еве так тихо, чтобы слышала только она:

— Следи за ней. Дорожи ее жизнью больше, чем своей. Я не бросаю пустых угроз. Если с ней что-то случится, тебе лучше сразу оборвать свою жизнь, потому что я милосерден не буду.

Мы оба знали, что речь идет не о Насте.

Я прошел по узкому коридору вперед. Идти было неудобно, но на сей раз я не стал рушить стены: это могло напугать скользких уродцев и стоить жизни людям — при условии, конечно, что люди еще живы.

Я почти не волновался за Литу — я знал, что Ева сделает все для ее защиты. Так что у меня была возможность полностью сосредоточиться на собственном задании.

Пришлось немного поблуждать, но в итоге я вышел на широкое пространство — судя по звукам, я сейчас где-то под пляжем. И тут я сразу же увидел слизней.

Их было трое. Один, самый крупный, застыл на месте, но при этом тело его извивалось, а пасть была закрыта. Я почувствовал внутри него постороннее присутствие, но кидаться на помощь было бесполезно: человек давно умер. Неподалеку от слизня валялась его рука — не отгрызенная, а будто обваренная. При мысли о том, что то же самое могло произойти с Литой, мне стало не по себе.

Так, хватит, не думать о том, что могло быть! Думать надо о том, что сейчас…

А сейчас слизень пожирал человека. Хотя нет, не пожирал — это было бы слишком просто. Из многочисленных пор на теле слизня выделялось похожее на гель вещество. Видимо, из этих же пор под водой идет воздух… Странные создания.

Другие два слизня также были заняты делом. Один держал у стены нечто похожее на личинку, другой клейким веществом прилеплял ее к стене. Так вот оно что! Они пожирают людей, чтобы выработать эту дрянь. Все стены, все коридоры — везде раньше находились их детеныши. А потом они вылупились, а в стенах остались пробоины… И этих пробоин много!

Судя по всему, мы попали в гнездовище.

Я увидел достаточно, и больше смотреть мне не хотелось. Я вышел из своего убежища, чтобы они могли заметить меня. Слизни тут же сбились вместе, ближе к тому, который переваривал человека. Самое любопытное, что личинку они бросили. Хотя можно ли ожидать предсказуемого поведения от таких существ?

Они не выдержали первыми. Ко мне рванулся тот, который собирал вещество и клеил на стену. Он двигался впечатляюще быстро, но меня уже нельзя было этим удивить. Дождавшись, пока расстояние между нами сократится максимально, я развернулся на месте и разрезал его хвостом. Две абсолютно одинаковые половины по инерции полетели вперед, оставляя за собой скользкий след… Хороший удар, я молодец!

Не давая двум другим опомниться, я прыгнул на свод пещеры, зацепился за каменный нарост. Эх, жаль, что ток во мне еще не восстановился! Придется когти и хвост марать.

Я сорвался вниз, так, чтобы приземлиться прямо перед ними, а потом ударил хвостом из-за спины. Так обычно бьют скорпионы… ну, или звери первой серии. На этот раз шип встретил сопротивление — помешали кости человека. Но мне потребовалось лишь приложить немного сил, чтобы закончить дело.

Третий слизень попытался удрать, а я не хотел за ним гоняться. Я просто оторвал от стены камень и бросил ему вслед. Попал… звук был омерзительным, как и, подозреваю, останки под камнем. Поэтому я туда и не заглядывал.

Примерно такая же судьба постигла личинку. Не в моих правилах убивать детенышей, но это не входило в мое понимание слова «детеныш». Тут этих уродцев и так хватает, и я уж точно не собираюсь убивать всех!

У стены я обнаружил двух молодых людей. Один был мертв — где-то в суматохе ему свернули шею. Вряд ли намеренно, так уж получилось. Зато второй дышал ровно и свободно, хоть и был без сознания, как Настя.

Я взвалил бесчувственное тело себе на плечо и пошел обратно. Нет смысла больше оставаться здесь, Лите нужна медицинская помощь. Этим двоим тоже, но Лите — в первую очередь.

Моя смотрительница меня, конечно же, не увидела, но услышала издалека. А может, она умеет меня чувствовать так же, как я ее? Надо будет спросить.

— Кароль, ты как?

— Лучше всех, — отозвался я. — У нас тут один живой!

— Ты… ты убил их всех?

— Убил троих, но вряд ли всех. Не буду даже пытаться!

— Почему?

— Тут целое гнездо. Подозреваю, что их много, раз они сумели создать весь остров!

— Они не создали остров, — вмешалась Ева.

— Противно признавать, но именно они! Я сам только что видел… Из чего, по-вашему, эти стены? Из переваренных людей! Ну, может не только людей, но людей — тоже.

Ева ненадолго задумалась, потом покачала головой.

— Нет. Может, они тут и устроили гнездо. Я даже готова поверить, что все эти переходы, лабиринты… Словом, что все перегородки создали они. Но не основу, не остров.

— Почему ты так уверена?

— Потому что это черепаха.

* * *

Как и следовало ожидать, у Литы не хватило сил добраться до выхода на поверхность самостоятельно, и она позволила мне взять ее на руки. Честно говоря, ее состояние меня беспокоило: на правой руке были задеты вены, кровотечение периодически возобновлялось. Но моя смотрительница твердила, что это пустяки, что даже шрамов не останется. Она врач, так что я склонен ей верить.

К тому же, мои мысли были заняты этой черепахой… Мнение Евы — не истина в последней инстанции, но она вряд ли ошибается. У нее на такие вещи чутье гораздо лучше, чем у меня.

Гигантская черепаха жила в океане много веков назад. Когда пришло время покинуть этот мир, она по каким-то причинам оказалась на вершине подводной горы, да там и осталась. Не знаю, правда, как она могла превратиться в остров, окаменев, но так уж случилось за столетия. Эти слизни, вероятно, нашли уже не труп, а только панцирь, и приспособили его под гнездо.

Я понятия не имел, что бывают такие большие черепахи. Почему люди о них не знают? Даже если такие существа вымерли, должно было остаться немало панцирей! Или это все-таки не черепаха? Ева, с ее ограниченными знаниями о мире, могла и ошибиться. Но… тогда что?

Да еще эти слизни… Хотя они беспокоили меня меньше, я подозревал, что на глубине водится нечто посерьезней. Осталось только выяснить, каким образом они связаны с Аристархом. Не похоже, что они способны на осознанный контакт!

Я не знал, как слизни отнесутся к гибели нескольких собратьев и похищению жертв. Вряд ли обрадуются. Скорее всего, полезут на остров за добычей, думаю, они уже делали это. Так что надо убрать отсюда людей как можно скорее.

Чем ближе мы были к выходу, чем светлее становилось в лабиринтах. Теперь, когда я знал, из чего сделаны эти стены, я старался не дотрагиваться до них лишний раз. Получается, переварить слизни не могли только черепа, а потому и выкидывали их из гнезда.

Лита подслеповато щурилась, мои же глаза приспосабливались к свету быстрее. Я не понимал, откуда у моей смотрительницы берутся силы не терять сознание, я ведь знал, что она измотана.

Упрямство. Чистой воды упрямство.

Мы выбрались там же, где и ушли под землю. Первой подземелье покинула Ева. Я бросил ей Настю и молодого человека, так и не пришедших в себя, с не большей церемонностью, чем я уделил бы мешку картошки. А вот с Литой было сложнее, я не хотел лишний раз тревожить ее раны. Поэтому подъем затянулся: мне пришлось являть миру чудеса акробатики, одной рукой придерживая девушку, а другой помогая себе карабкаться наверх.

— Кароль, хватит! — протестовала она. — Я еще не умираю! Не надо со мной так церемониться!

— Надо, — пробурчал я. У меня не было настроения придумывать остроумный ответ.

Лишь на солнце я увидел, что Лита не просто бледная — она чуть ли не зеленоватого оттенка. Моя смотрительница едва держалась на ногах, но выглядела решительно. Надо обязательно продемонстрировать мне, что она сильная… даже если придется умереть в процессе!

— Ева, Литу нужно доставить на яхту, только осторожно. А потом этих двоих, но желательно так, чтобы они не захлебнулись. Сумеешь?

Ева кивнула, но тут вмешалась моя смотрительница:

— А ты куда собрался?

— Надо организовать тут самоэвакуацию. У них есть лодки и даже два вертолета, нет только желания покидать остров. Так я им его обеспечу!

— Тогда я подожду тебя здесь, — твердо сказала Лита.

— Нельзя, тебе надо к врачу!

— Кароль, на яхте только один врач, и это я! У меня незначительные ранения, так, царапины…

— У тебя на руках живого места нет!

— От этого не умирают.

— А от потери крови?

— Я еще не потеряла достаточно. Но чем дольше ты болтаешь, тем меньше времени остается. Я дождусь тебя здесь. Пошла бы за тобой, но не могу. Видишь, я признаю свои слабости!

— Угу, только те, которые не мешают тебе поступать по-своему!

— Иди ты уже!

Ева, понаблюдав за нами, покачала головой, подхватила Настю и прыгнула в воду. Видимо, решила не рисковать с двумя сразу или просто не была достаточно сильна. В сущности, я ничего не знал о пределах ее возможностей.

Разубедить Литу не удастся, на это я даже не надеялся. Но и оставлять ее возле пролома в земле не хотел — неизвестно, что оттуда может вылезти! Поэтому я отнес ее на небольшую возвышенность: люди туда совались редко, да и вид на пляж открывался неплохой.

— Будь здесь, я скоро вернусь.

— Можно подумать, с острова я куда-нибудь убегу, — слабо улыбнулась она.

— Ты непредсказуема, а я не хочу терять тебя второй раз за день! Я тебя вообще терять не хочу…

Отсюда до пляжа было проще добраться через заросли, но это шло вразрез с моим планом, а план превыше всего. Чтобы отпугнуть людей от острова, мне нужно было получить их уважение и страх — а Аристарха они тоже уважали и боялись! Следовательно, я должен быть выше, чем он.

Я ненадолго остановился возле пролома в земле, проверяя, не сползаются ли к нему слизни. Но они либо еще не поняли, что произошло, либо не рисковали вылезать на солнце. Вот только солнце скоро скроется…

Я соскользнул с берега в бесконечное пространство океана. Хоть я и получил возможность находится на суше почти неограниченное количество времени, заплатив за это огромную цену, в родной стихии я чувствовал себя уверенней. Так что пока я оплывал остров, план сформировался до мельчайших деталей.

Почти все обитатели острова были сейчас на пляже. Вряд ли они думали о тех пятерых, кого отдали на смерть… А может, думали, но старались оградиться от вины весельем. Мне они не нравились в любом случае, однако смерти я им не желал.

Конечно, на базе меня не похвалят за то, что я сейчас сделаю. Но другого выбора у меня нет.

Я поднялся к поверхности еще на глубине, так, чтобы меня увидели. Послышались крики, вопли ужаса, люди начали в панике выбираться из воды. Я же двигался нарочито медленно, чтобы дать им время свалить подальше. Им казалось, что я иду по воде, хотя на самом деле я плыл… но они этого не поймут, ведь люди так не могут!

Они выбирались на пляж, но не убегали, толпились там. Они были похожи на стайку перепуганных рыбок, которые неожиданно поняли, что хищник здесь и что бежать, в принципе, некуда. Я был еще далеко, но мой обостренный слух уже выхватывал из общего испуганного шепота отдельные фразы:

— Бог из воды!

— Он сам вышел!

— Ему не понравились жертвы…

— Он заберет нас!

Все правильно, детки, бойтесь меня… Сейчас как пойду всех подряд крошить! Так что будьте паиньками.

Кажется, от страха они даже протрезвели.

Когда я вышел на берег, толпа застыла, будто скованная льдом. Я прекрасно знал, что выгляжу впечатляюще: я выше любого из них, черная чешуя блестит ртутью, хвост с угрожающим шипом лениво двигается по волнам, когти выпущены, глаза темные, пустые. Я не хотел быть похожим на человека, только не сейчас.

Молчание затягивалось. Я чувствовал напряжение, знал, что если сделаю еще хоть шаг в их направлении, они с криками и воплями разбегутся по лесу. Посмотреть на это было бы забавно, но я сдержал себя. У меня есть цель… Давайте же, остолопы, говорите!

Наконец девица — совсем мелкая — спросила:

— Вы… вы кто?

И тут же сжалась, будто ожидала, что я кинусь на нее и порву на куски. Привлекательная, конечно, идея… нет, сначала работа. Развлечения потом.

— Я тот, кого вы зовете богом из воды.

Косяк, конечно, что я с ними по-русски говорю… но спишем это на то, что бог из воды может все.

И вот как раз к этому моменту до пляжа добрался Аристарх. Сначала его сопровождали два рослых помощника, но, увидев меня, испуганно остановились. Он же и не думал пугаться, шел прямо на меня; дурноватые глаза пылали возмущением.

— Кто ты такой? Ты не бог из воды! Я знаю бога из воды, а ты не он!

Вот оно что… Знает он, хорек, что в этом острове сидит! Но откуда? Ладно, это выяснять буду не я.

Дождавшись, пока он подойдет ко мне вплотную, я ударил. Сильно ударил, почти не сдерживаясь. Аристарх отлетел назад метров на двадцать, несколько раз кувыркнулся в песке, оставляя за собой багряный след, и застыл. Может, я и убил его… Не важно. Его было за что убить, хоть это и не входило в мои планы.

Толпа теперь не просто боялась, толпа была в ужасе. Они на полном серьезе поверили, что я бог из воды. Что ж, настало время для поучительной речи…

— Я не понимаю, почему вы так удивлены, увидев меня. Сколько раз за эти дни вы упоминали мое имя. Сколько раз вы смеялись над моим существованием. Вы думали, я не слышу? Вы вторглись в мой дом, осквернили его и верили, что я останусь слеп и глух? Я терпел долго, даже слишком долго, но более терпеть не могу. Вы принесли в мой дом грязь, от которой я намерен избавиться.

— Но жертвы… — промямлил кто-то.

— Жертвы… Вы считаете, что эти жертвы вас спасут? Что убийство себе подобных делает вас лучше? Нет. Их кровь была платой за то, что вы в моем доме, и я принял эту плату, но теперь ее недостаточно!

Устремленные на меня глаза были полны паники, и я впервые увидел, что передо мной не низшие существа, потерявшие человеческий облик. Передо мной дети — только очень глупые и бесполезные.

Я много чего хотел сказать им. Что поиск какого-то мистического рая — дело неблагодарное. Может, реальная жизнь кажется скучной, и для ее улучшения требуются усилия, но все равно она значит больше, чем этот остров. Что не нужно строить из себя центр вселенной, чтобы доказать свою значимость. Этим богатеньким, избалованным деткам не мешало бы услышать многое…

Но я не стал говорить все это. Во-первых, потому, что они не поймут. Сейчас они все выслушают и даже послушно покивают, а потом все равно забудут. Не все здесь присутствующие безнадежны, некоторые из них оправятся и станут сильнее, но они сделают это без моих нравоучений. Во-вторых, богу из воды просто не пристало строить из себя мудрого наставника!

Так что я решил перейти к делу:

— Я больше не хочу видеть вас здесь. Мне плевать, что с нами будет теперь, чем вы займетесь, что сделаете со своей жизнью. Я хочу, чтобы вы покинули мой дом до заката. Ночью я вернусь и буду убивать всех, кого встречу. Если кто-то выживет, я приду следующей ночью, и так до тех пор, пока мой дом не будет чист!

Нужен был достойный финал, так что я дотронулся хвостом до пенистой воды и высвободил ток. Электричество во мне восстановилось не полностью, но результат все равно получился шикарный: по волнам с шипением разлетелись сотни искр. Ух ты, а я и не знал, что так могу!

Толпа ахнула, попятилась к лесу. Но я не хотел больше тратить на них свое время и начал отступать. Те, кто поумнее, уберутся отсюда в течение следующего часа, а остальные… не могу же я беспокоиться обо всех на свете!

Погружаться в воду пришлось медленно и величественно, как и подобает богу из воды. Зато, скрывшись от их немигающих взглядов, я набрал полную скорость.

Лита ждала меня на берегу. Не знаю, как она сумела добраться сюда… Лучше бы сидела на месте! Вот, порез опять кровоточит! Как меня угораздило влюбиться в такую дуреху?

Моя смотрительница улыбалась:

— Я все видела! Правда, не слышала, но зрелище было шикарное! Ты просто супер!

Может, она не такая уж и дуреха.

— Нам пора, — я подплыл ближе. — Подожди, сейчас я тебя заберу…

— Ай, не надо! Лучше лови!

И она прыгнула ко мне.

* * *

— Почему ты ни о чем не спрашиваешь? — полюбопытствовала Лита, потягиваясь.

Я только усмехнулся. Ну как ей сказать, что мне не хотелось портить момент? Мы ведь не были вместе больше двух недель. К тому же, она почти никогда не позволяла мне остаться в ее постели до утра — а речь всегда шла о ее постели, потому что я-то сплю в бассейне. Обычно после того, как все завершалось, меня выставляли за дверь и желали спокойной ночи. Я возмущался, но про себя, потому что иначе можно было нарваться.

Однако сегодня Лита не просто позволила мне остаться — она удержала меня, когда я по привычке хотел уйти. Это что-то новенькое, но, вне всяких сомнений, приятное. Я ведь не мог не отметить, что в ее отремонтированном кабинете установили двуспальную кровать. Интересно, как она объяснила это остальным? Правду не сказала, это наверняка! Правды она стесняется, и я ее не виню.

Девушка устроилась у меня на плече, закинув одну перебинтованную руку мне на грудь. Лежать полностью без брони было как-то непривычно, но такое уж она поставила условие.

— Ты что, совсем не хочешь знать?

— Хочу, но собирался спросить в более подходящий момент.

— А чем этот момент плох?

— Не знаю. Ты не устала?

Она уже не была болезненно-бледной, но к ее коже еще не вернулся нормальный оттенок, да и круги под глазами меня не радовали. Я знал, что Лите наложили несколько швов, хотя сама смотрительница пыталась скрыть от меня это.

— Мне нравится такая усталость, — ухмыльнулась Лита. — Так ты хочешь знать или нет?

— Хочу! Они выяснили, что с черепахой?

— А про черепаху я им не сказала. Ни я, ни Ева. Я попросила ее не говорить, а ей, по-моему, все равно. Мне почему-то кажется, что людям не стоит об этом знать…

— А если они сами поймут?

— Тогда прикинусь шлангом и скажу, что ничего не знала.

Я разделял ее мнение: людям не следует знать про эту черепаху. И, так же как Лита, я не знал причин своего мнения. Чувствовал только, что так будет меньше проблем у всех.

— Ну, хоть про эти сгустки слизи ты им сказала? — я невольно посмотрел на ее руку; в бинтах она казалась по-детски тонкой.

— А как же! Кароль, прекрати на меня так пялиться, я в порядке!

— Ну конечно!

— Честное слово, — она осторожно погладила меня по щеке. — Это мелочи. У Насти были более серьезные травмы… Но она выживет. Правда, ей придется проходить курс лечения в реабилитационной клинике, однако это не наша вина. Семенов безумно благодарен, теперь он твой фанат номер один!

— А Лименко?

— А Лименко ревнует! — хихикнула Лита. — Бегает по базе и всем говорит: «Я раньше понял, что он такой! Раньше Семенова!»

Но еще раньше оба они пытались меня убить. Непостоянство — вот им имя. Повезло им, что я не мстительный.

— Что с людьми на острове?

— Разбежались все после твоего представления. Совет не злится на тебя за то, что ты открыл себя, если тебе любопытно. Почти никто из видевших тебя язык не распускает, а тем, кто распускает, не верят. Аристарх выжил, пока он в больнице, а потом отправится в дурку.

— Что я ему сделал? — лениво поинтересовался я.

— Сломал челюсть и почти все ребра.

Моя совесть по-прежнему спала мирным сном.

— Прикольно.

Лита была со мной солидарна:

— Угумсь. Судя по всему, он, богатый наследник, случайно оказался на этом острове и обнаружил слизней… а еще — то, что их слизь содержит уникальные наркотические вещества, на которые он и подсел. Ради этого он и подкармливал своего бога из воды: чтобы получать кайф и не быть сожранным. Его развивающееся сумасшествие стало побочным эффектом употребления этой дряни, а его не жрали лишь потому, что они даже своим умишком усвоили связь между ним и сытной кормежкой. Но теперь все, прикрылась лавочка. На острове будет зачистка, завтра туда вылетает команда зверей первой серии.

— Есть кто-нибудь, кого я знаю?

— Цербер и Лино. Плюс еще четверо, которых ты не знаешь. Им поручено уничтожить всех существ, которых они найдут.

Звучит неплохо, да только верится с трудом. До меня дошли слухи, что Константин Стрелов уже наловил себе зверей с зараженной территории, хотя я говорил, что этого делать нельзя. Думаю, этот побочный сын своего отца не удержится от искушения заграбастать пару слизней.

Ай, к черту Стрелова-младшего. Он — не моя проблема.

Равно как и остров-черепаха. Все, кончено. Задание завершилось. Было сложновато, но обошлось без самого страшного. Я даже умудрился прийти к дружественному равновесию с Евой. Только так я и мог это назвать — «дружественное равновесие». Не больше.

Впервые за долгое время на душе у меня было спокойно, да и тело находилось в гармонии с разумом. Я слушал, как гудит база вокруг нас. Время близилось к полуночи, но тут нет точно определенных часов для сна и работы. Каждый выбирает график самостоятельно.

Думаю, те смотрители, что видели нас вместе, догадались, что происходит. Но они будут молчать, как всегда молчали перед Юлией. Тогда они боялись Оскара, теперь боятся меня. Знают мой принцип: если язык слишком длинный, его надо укоротить.

Но за спиной они все равно обсуждают Юлию, многие презирают ее… Лита тоже раньше относилась к ней враждебно, а теперь сама оказалась в такой же ситуации.

Или не такой? Все-таки я и Оскар — не одно и то же. Начать хотя бы с того, что Оскар сейчас бы просто спал, а я лежу и философствую.

— Кароль?

О, а я думал, она заснула!

— Присутствует!

— Не смешно. Ты… ты понял, что я хотела сказать тебе? Про уважение…И все остальное… Я не хочу быть твоей вещью. Это возможно?

Я повернулся к моей смотрительнице, прижал ее к себе и закрыл глаза. Я чувствовал, что она улыбается. Ответа Лита не потребовала, думая, что поняла его.

А я не хотел ей лгать, но и правду объяснить не мог. За правду она бы меня убила! Потому что на самом деле я все равно всегда буду считать ее своей — только не вещью, а скорее собственностью. С первой нашей ночи и всегда, что бы ни случилось. Потому что так говорят мои инстинкты. Но вместе с тем я хочу, чтобы она была моей, не просто потому, что она привлекательная самка, а мне нужно с кем-то спариваться. Может, Ева и видит так ситуацию, но не я.

По каким-то причинам, известным мне лишь отчасти, я выбрал ее, хотя выбор был не так уж ограничен. Не только ради тела, а ради того, кто она есть. Благодаря этому, пусть я и считаю ее своей собственностью, она может хоть узлы из моего хвоста вязать, а я буду покорно сидеть и ждать, пока ей надоест. Я коготь на нее не подниму, но порву любого, кто захочет отнять ее у меня. Не знаю, что я сделаю, если она сама захочет уйти… Лучше и не думать об этом.

Она заснула, а я продолжал размышлять о том, что было, о мечтах, которые помогали мне выжить в клетке. Теперь их нет, а есть нечто более реальное, доверчиво прижавшееся ко мне и хотя бы в эти часы отдыха прекратившее мне доказывать, что она очень сильная и независимая…

Ну кто мог подумать, что все так обернется?