— Все, закончили! — для убедительности я стукнул хвостом по бетонной стене. Стена рассыпалась.

— Кароль, прекрати громить реквизит! — возмутился Артем.

— Подумаешь! Пусть вычтут это из моей зарплаты!

Моя любимая шутка. Я уже пару раз просил, чтобы мне начали платить, но люди почему-то не воспринимали меня всерьез. Ничего, скоро я потребую и объясню им, что будет, если они откажутся. Деньги-то мне сильно не нужны, тут, скорее, дело принципа.

— Мы выиграли, — подытожил я.

Играли двое на двое: мы с Оскаром против Титана и Лео. Подборка была почти равнозначной: и Оскар, и Лео необычно сильны даже для зверей первой серии, Титан сильнее меня, а я умнее. Целью было нахождение трех стеклянных шаров каждой командой, и мы выиграли — мы нашли три, а четвертый я нагло украл у соперников.

На подобных тренировках настаивала Лита, и я не отказывался. Нам с Оскаром предстояло стать командой на долгих шесть месяцев, надо извлечь из этого максимальную выгоду.

Вообще, любопытно… В проекте есть команда с двумя смотрителями, а теперь вот появилась команда с двумя зверями. Да, старые устои меняются.

Новость об уходе Юлии стала для меня шоком. Правда, позже, путем подслушивания, я выяснил, что уходит она не навсегда. Но и это не избавило меня от того самого шока.

Юлия носила в себе ребенка. Забеременела она не от Оскара, но до того, как я это выяснил, у меня чуть хвост от страха не отвалился. Я-то никаких детей не хотел! Не из-за того, что разлюбил Литу — не думаю, что такое вообще возможно. Просто мне не хотелось представлять уродца, которого мы породим.

Ребенок Юлии был вполне человеческим, правда, отца, насколько я понял, у него все равно нет. Старшая смотрительница назвала это «искусственным оплодотворением»… Надо будет спросить у Литы, что это значит, но звучит уже мутно.

Юлия была старше моей смотрительницы, но на данном этапе с мужем она развелась и заводить новую семью не планировала. Работа была важнее всего для нее, однако от детей она отказываться не хотела. Поэтому она решила родить ребенка, благополучно скинуть его на собственных родителей и вернуться в проект.

Впрочем, против природы она пойти не могла: чтобы выносить этого ребенка, ей требовался покой. Поэтому она взяла отпуск на шесть месяцев, а Оскара решила не передавать новому смотрителю, а присоединить к уже существующему дуэту; начальство не возражало.

Оскар сам выбрал меня и Литу. Конечно, друзьями мы не были, но не раз работали вместе. Да и вообще, многие звери первой серии смотрели на меня, как на человека. Что же до меня… мне Оскар не мешал. Его силища пригодится нам, он послушен и достаточно сообразителен — проще говоря, все выигрывают.

Я думал, что он будет скучать по своей смотрительнице, но Оскар вел себя так, будто ничего в его жизни не изменилось. Я не выдержал и спросил его, неужели ему совсем не больно внутри. Я-то терпеть не мог надолго разлучаться с Литой!

— Она вернется, — спокойно сказал он. Так, как произносят абсолютную истину… или ультиматум.

Или она вернется, или он погибнет, а тосковать нет смысла.

За неделю тренировок мы хорошо сработались. Оскар повиновался Лите, которая была чуть ли не в два раза меньше его, со сдержанной покорностью, а она в награду позволяла ему говорить по телефону с Юлией.

В общем, все наладилось.

— Мы еще отыграемся! — злобно прошипел Никита.

Есть тут пара смотрителей, которые меня по-прежнему ненавидят… Идиоты. Этому я, в частности, жизнь когда-то спас, но разве ж он признает!

Лео покинул зал следом за своим хозяином. Вот он больше не испытывает ко мне агрессии, но никогда не пойдет против воли Никиты. Другое дело — Цербер. Тот и врезать может своему смотрителю, если тот зарвется, но обставит все как несчастный случай. Это вызывало бы опасения, если бы я не был уверен в Цербере.

Лита ждала нас у выхода. Уже по ее виду я догадался, что что-то случилось.

— Не пялься на меня глубокомысленно, — Лита заметила мой взгляд, — я и так скажу! Дети мои, у нас появилось первое совместное задание!

Радуется… Значит, задание солидное, а не как в прошлый раз. В этом мы с моей смотрительницей похожи: оба скучаем без действия.

— Летим прямо сейчас, — продолжила девушка. — Так что, Кароль, у тебя не будет возможности взять с собой любимого плюшевого мишку.

— Нечестно, ты-то уже взяла! — парировал я.

— Я с тобой поделюсь. Еще одна новость: для перемещения нам выделили какой-то там особый вертолет, сконструированный специально для перевозки зверей. Так что полет будет долгим, но сократит число пересадок.

— А куда летим-то?

— На край земли!

Я был заинтригован, Оскар — нет. Он никогда не отличался эмоциональностью, но Юлия умела как-то пробиться к нему, а Лита и не старалась. Наверное, так все и будет, пока не вернется его смотрительница.

Не хочу даже думать, что будет, когда Лита тоже захочет завести себе детеныша. Надеюсь, это произойдет не скоро.

По пути к вертолетной площадке я ни о чем Литу не спрашивал — такое у нас было правило. Если дорога длинная, у нас будет время поговорить.

Вертолет, ожидавший нас, оказался и правда необычным. От пилота нас отделяла плотная стенка, все окна в салоне были затемнены. Сам салон оказался достаточно просторным, чтобы даже я мог свободно перемещаться, к тому же, там обнаружился небольшой аквариум, похожий на один из тех, что стоят в лазарете.

— Место в воде всего одно, — сказала Лита. Будто я и сам не видел! — Думаю, тебе стоит уступить его Оскару.

Я кивнул — тут и обсуждать нечего. Я без воды могу находиться довольно долго, а вот Оскар ссохнется. И зачем он нам тогда нужен?

Нас никто не провожал, хотя обычно Лименко забегал на пять минут. Значит, он наконец-то занялся делом! Пилот тоже оказался неразговорчивым, так что вылетели мы быстро.

Летать я по-прежнему не люблю, вот к этому привыкнуть нельзя. Я водное создание, мне и на земле-то не очень комфортно, а уж в воздухе — и подавно. Чтобы отвлечься, я спросил мою смотрительницу:

— Так что делать будем?

— Работать.

Очень остроумно.

— Я серьезно!

— Нам предстоит поймать… ну, как бы это объяснить…. призрака. Так, начнем сначала. Что ты знаешь о земных континентах?

— Довольно много.

— А об экстремальном туризме?

— Меньше, чем о континентах, — признал я. — Знаю, что это риск своим существованием, на который люди идут добровольно из-за отсутствия иных развлечений, воображения и мозгов.

— Э-э… Что-то в этом роде. Хотя я, чтоб ты знал, катаюсь на сноуборде. По крайней мере, раньше каталась. Не важно. В общем, отправляемся мы с тобой на Антарктиду, в зону вечных холодов.

— Романтично излагаешь, — оценил я.

Не придумав достойного ответа, Лита просто показала мне язык и продолжила:

— Там, на месте старой исследовательской базы, построили нечто вроде отеля для экстремального туризма. Здание абсолютно самодостаточно, комфортабельно, поэтому пользовалось популярностью. Отель способен вместить около десяти посетителей, не считая немногочисленного обслуживающего персонала. Открылся он два месяца назад, но бронировать номера надо чуть ли не на год вперед — желающих попасть туда много.

— Зачем туда попадать? — удивился я. — Что там интересного?

— Во-первых, сам отель уникален. Во-вторых, хозяева отеля организовали особый вид подледного дайвинга. Они прорубили лед на несколько десятков метров в глубину, тем самым позволив дайверам попасть в те воды, где никто раньше не был.

Я уже догадывался, к чему все это идет.

— А они не понимали, что это опасно?

— Они считали, что предприняли все необходимые меры. Дайверам запрещалось отплывать слишком далеко от проруби, у них было лучшее снаряжение, они никогда не снимали страховочные канаты.

— Чего?

— Упрощенно говоря, веревки, за которые их в случае необходимости могли вытянуть.

— Гениально устройство… — хмыкнул я.

— Не ерничай. Водоем, в который они спускались… Это не совсем море. Это нечто вроде незамерзающего озера, находящегося подо льдом. Обычно такие озера привлекают большое внимание ученых, но это — относительно маленькое. Хотя все равно странно, что его позволили использовать так беспечно, как правило, эти озера боятся откупоривать. Ну, в этом уже не нам с тобой разбираться.

Непонятно… Как одна вода может замерзать, а другая — нет? Мои познания в физике были очень невелики, но кое-что я знал. По законам природы это озеро не должно существовать, а Лита утверждает, что оно не единственное в своем роде. Так, стоп, я пропустил кое-что важное:

— А почему эти озера нельзя откупоривать?

— Считается, что они — это как бы отдельный мир. Они веками не вступали в контакт с окружающей средой, так что в этой воде нет даже бактерий из нашего мира, она идеально чистая. Но эта чистота нарушается, как только пробивают лед. Повторюсь, я не знаю, как хозяева отеля добились разрешения на такое… В принципе, добиться можно всего, ведь речь идет об очень прибыльном бизнесе. Это сейчас туда уже очередь длиной в год, а что потом будет? Ведь еще не было официального открытия! Все, что отель имеет сейчас, — результат сплетен и разговоров на частном уровне.

— Если отель официально не открыт, что там делали дайверы? — полюбопытствовал я.

— Они должны были испытать новое место, выразить свое мнение о нем, указать на недостатки и так далее. Нормальная практика для многих отелей, с одним только исключением в нашем случае: обычно испытатели не платят, а эти заплатили. Уж очень им хотелось первыми в озеро спуститься!

Несмотря на то, что я наполовину человек, я никогда не пойму людей до конца. В чем веселье-то? Они не видели даже весь океан, что им открыт, так уже на запретные территории лезут! Ладно, будем переходить к сути:

— И что пошло не так? Где в дело вступают призраки?

Лита укоризненно на меня посмотрела, но не стала лишний раз призывать к соблюдению серьезности. Либо отчаялась, либо готовится стукнуть; ни то, ни другое не страшно.

— Один из дайверов погиб.

Хочется добавить «чего и следовало ожидать», но сдержусь. Временами моя смотрительница проявляет необычную солидарность с представителями своего вида.

— При первом погружении?

— Нет, — покачала головой Лита. — В первые дни все шло нормально. Они погружались в озеро по одному, проводили там по пять-семь минут и возвращались на поверхность. Говорили, что там очень необычный лед, им в основном и любовались — то есть, не спускались на глубину. На шестой день погружений один из них погиб. Он неожиданно начал дергаться, но не подал условного сигнала.

— Что за сигнал?

— Нужно было два раза дернуть веревку, если что-то пойдет не так. Он же не дернул веревку, а заметался сам. Его почти сразу же начали вытаскивать, но он уже затих, не двигался…

— Надо полагать, вытащили они труп?

— Надо, вот и полагай. Причиной смерти тогда назвали сердечный приступ.

— Перед сердечным приступом люди бьются в конвульсиях?

В медицине я уже разбирался относительно неплохо — надо же извлекать выгоду из близкого общения с врачом!

— Соображаешь, — довольно усмехнулась моя смотрительница. — Но нужен был диагноз, способный успокоить остальных. Люди вроде как приняли такую версию… А потом посмотрели запись. Слушай, здесь вода где-нибудь есть? В горле уже першит!

— Есть, в аквариуме с Оскаром! — фыркнул я, но потянулся за бутылкой.

Лита только-только переболела простудой, поэтому в горле у нее першило часто. Другие смотрители делали ставки на то, заболею я или нет. Те, кто меня жалел, оказались в меньшинстве, основной массе обитателей базы просто хотелось увидеть грозного зверя второй серии с соплями.

Я не заразился. Артем благодаря мне выиграл немалые деньги.

Передохнув, моя смотрительница продолжила:

— Погибший дайвер везде таскал с собой видеокамеру. В тот день ему наконец удалось найти водозащитный чехол и он решил поснимать под водой. Так вот, в последние минуты записи рядом с ним появляется какое-то светлое пятно, по очертаниям похожее на человека. Потом камера перестает работать, если бы она не была прицеплена к руке дайвера, она бы утонула.

— И что, люди были настолько глупы, что поверили, будто это светлое пятно — призрак?

Неожиданно для меня Лита покраснела. Видимо, она тоже поверила… Блин! Это на нее не похоже.

— И ты туда же?

— Ты просто запись не видел! — смущенно пробормотала девушка.

В последнее время у Литы появилась любопытная особенность: если я выигрывал спор или она оказывалась в неловком положении, она начинала льнуть ко мне, словно стараясь отвлечь от ее поражения. И ведь это срабатывало! Надо будет поработать над самоконтролем.

Вот и теперь она пересела ближе ко мне, прижалась к моей руке, беззвучно требуя, чтобы я снял броню.

— Что, холодно тебе? — мрачно поинтересовался я.

— Угу!

— Слушай, ты взрослая женщина, как можно верить в призраков?! Даже я знаю, что это элемент человеческого фольклора!

— Не обижай ребенка, — проворковала она.

Неплохая смена темы… Личико, устремленное на меня, было воплощением невинности, и лишь глаза бесенка выдавали ее истинную сущность.

Один-один. Знает, как меня подловить.

Целовать ее было приятно даже здесь, в чужой для меня стихии, на огромной высоте. Хотя сейчас это было не так уж важно, я перестал думать, где я и куда направляюсь. Довольно просто сузить свой мир до одного человека, если очень захотеть.

А я хотел. Я вообще много чего хотел и, если бы Оскар не начал в своем аквариуме возню, мог бы и получить.

— Я не буду тут представление устраивать, — Лита возмущенно оттолкнула меня.

Можно подумать, я это придумал!

— И все-таки… почему ты испугалась?

Я старался задать вопрос как можно мягче, чтобы она не подумала, что я издеваюсь — я ведь и правда хотел знать. А Лита не стала отрицать, что испугалась, она просто ответила:

— Потому что я видела эту запись. Я не верю слухам, но верю своим глазам. Это не был блик света, как утверждают некоторые, и уж точно не дефект камеры, это был призрак.

Невозмутимая, ледяная Лита боится призраков! А я-то наивно полагал, что знаю о ней все.

— Так мы будем жить в этом самом роскошном отеле?

— Да, потому что больше жить негде. Только там никого не будет, кроме нас, весь персонал, включая владельца отеля, давно покинул это место. Тебя им видеть не положено! К счастью, там все автоматизировано, мне уже прочитали не очень краткую инструкцию касательно управления этим корытом, так что мы должны справиться.

Да уж, мы и не с таким справлялись. И все же… земля, состоящая из воды… это будет необычно. Я раньше видел снег и лед, но никогда — в таком количестве. Да еще это озеро, которое было закрыто много веков и в котором теперь сидит «призрак»…

И все это при том, что мы будем одни посреди ледяной пустыни.

* * *

Ледяной континент встретил нас бесконечной белизной и затянутым облаками небом. Было холодно — с таким холодом я еще не сталкивался. Впрочем, меня и Оскара это не волновало, беспокоила меня только Лита. Однако моя смотрительница незадолго до приземления закуталась в белую пушистую шубку и, кажется, чувствовала себя вполне нормально.

Пилот помог нам выгрузить немногочисленные сумки — предполагалось, что наш визит будет недолгим, — и сразу полез обратно в машину. Я давно уже заметил, что обслуживающий персонал, так или иначе связанный с проектом, немногословен… хотя оно и понятно.

Вертолет взбил винтами настоящую метель, ненадолго поглотившую нас. Когда снег улегся, я наконец мог осмотреться.

Белый цвет… Такой чистый, что казалось, будто он светится. Даже отель, занесенный снегом, не выделялся на общем фоне. Странная земля, словно оторванная от остальных территорий, уже подчиненных человеком. Хотя это не земля даже, а вода.

Еще больше, чем необычность этого мира, меня поразило ощущение тяжести. Раньше я никогда не чувствовал себя маленьким, а здесь почувствовал. Бесконечность белизны и черная точка, ни для кого не имеющая значения, — моя жизнь. Бр, жесть-то какая! Почудится же…

Украдкой глянув на Литу, я заметил, что она тоже сжалась перед пустыней из снега и льда. Она привыкнет, конечно, но не до конца… как и я. Хорошо все-таки, что с нами Оскар, у которого иммунитет к сложным душевным переживаниям. Не думаю, что я бы смог оставить Литу совсем одну, даже ненадолго. Вовремя Юлия ушла в декрет!

— Ладно, ребята, собираемся! — Лита командно хлопнула в ладоши, но большие варежки поглотили звук. — Блин, я чувствую себя плюшевым медведем!

— Ты и выглядишь соответствующе, — ухмыльнулся я.

— Ай, молчи! Нам нужно как можно быстрее добраться до отеля, меня предупредили, что скоро начнется буран.

Я был полностью согласен с этим предупреждением: все вокруг казалось спокойным, но я уже чувствовал грозу в напряженном воздухе.

Сумки разобрали мы с Оскаром, моя смотрительница шла налегке. В шубе, варежках и пушистой шапке она и правда напоминала медвежонка… хотя, насколько мне известно, медвежата не чертыхаются на каждом шагу, проваливаясь в снег.

А снега тут было много: мне выше колена, а Лите так вообще по пояс. В итоге мне пришлось бесцеремонно подцепить девушку хвостом и поднять над уровнем снега. Моя смотрительница бурчала и сыпала угрозами, но соскочить не пыталась. Оскар улыбался, глядя на нас… или мне показалось?

Отель был окружен крепкой оградой из металлической проволоки, ворота запирались на кодовый замок. Код, естественно, сообщили Лите, так что скоро мы были на защищенной территории.

Здесь на снегу проступали странные колеи.

— Это что? — удивился я.

— Раз в сутки весь комплекс на час включает обогрев, — пояснила Лита. — Если этого не делать, компьютеры просто накроются из-за переохлаждения. Обогревательная система встроена в том числе и в пешеходные дорожки. Если бы комплекс нормально работал круглые сутки, здесь бы вообще не было снега.

— Все равно впечатляет. И долго эта крепость может существовать без людей?

— Не больше года. Аккумулятор здесь солидный, но не вечный, он тоже нуждается в подзарядке.

По полуоттаявшим дорожкам Лита могла идти сама. А жаль, она забавно болталась на моем хвосте.

Как только мы вошли, в коридоре зажегся свет, как и в расположенной неподалеку небольшой комнате. Здесь находилась стойка с ключами, напротив нее — журнальный столик, диван и кресла. Мебель была накрыта белой тканью, я угадывал лишь очертания.

— Нужна вода, — Оскар заговорил впервые с начала пути.

— Знаю, — кивнула моя смотрительница. — Ты будешь жить в подвале, там есть бассейн. Правда, его еще надо наполнить, но это быстро. Кароль, подожди меня здесь.

Они ушли, а я остался возле стойки. Чтобы хоть как-то развлечься, я рассматривал яркие рекламные буклеты, сложенные аккуратной стопкой. Роскошные комнаты, ресторан, большой зал с камином… Хм, если это все и правда находится в отеле, наше задание мне уже нравится!

А потом я дошел до того, что люди назвали «прорубью». Она представляла собой огромную воронку, глубоко на дне которой находилась темная пробоина — единственный путь в озеро. К ней вели крутые ступени, вырезанные прямо во льду, по краям воронки располагались прожекторы.

Чтобы организовать все это, нужны были очень большие деньги. Неужели ради какого-то дайвинга люди пошли на такое? Нет, должна быть другая причина.

Если бы на проекте подозревали что-то, Лита бы мне сказала. Значит, никто и не задумывался, все сосредоточились на «призраке». Им бы только мистику найти! А вдруг кто-то прямо у них под носом ведет исследование другого мира? Ведь когда-то Леонид Островский точно так же случайно наткнулся на останки древних зверей, а теперь существует проект… и мы.

Посмотрим. Может, мне удастся сделать больше, чем от меня ожидают.

Лита вернулась одна. Но это понятно: Оскар не мог долго находиться вне воды, да и разговорчивостью он не отличался.

— Ну что, поднимемся в нашу комнату? — ухмыльнулся я.

— Мы живем в разных комнатах.

Удар ниже пояса.

— Почему?!

— Нам разрешили пользоваться только одноместными номерами. Нежелательно, чтобы ты повредил дорогую мебель.

Фух, а я-то думал, она опять на что-то обиделась! Так, стоп, когда это я ломал мебель?

— Кароль, если ты продолжишь вести себя, как озабоченный подросток, я пересмотрю наши отношения, — заявила она.

Глупо и совсем не смешно, я ведь не об этом подумал, я просто не хотел в сотый раз извиняться перед ней неведомо за что.

Я демонстративно дернул хвостом, выражая свою крайнюю обиду, и направился к вещам.

— Подожди, — остановила меня девушка. — Это может подождать. Я хочу, чтобы ты посмотрел запись, которую сделал тот дайвер.

А, ну да… призрак.

Лита провела меня в большой зал с камином. На одной из стен висело белое полотно, напротив стоял проектор. Пока моя смотрительница возилась с ним, я успел приподнять чехол на одном из кресел, увидеть, что оно белоснежное, и, чертыхнувшись, сесть на ковер. Как можно делать, а тем более покупать, такую мебель? Она ж от одного взгляда пачкается!

Ничего, если отель откроется, кресла уже на следующий день серыми станут. Но я к этому и когтя не приложу, мне надоело цапаться с людьми из-за пустяков. Теперь я буду выше этого! Да, я определенно мудрею.

Лита, завершив свою возню, села рядом со мной. Чисто из солидарности, кстати: она сняла мокрую шубку и могла бы занять кресло. Все, теперь она официально прощена за мелкие придирки.

— Смотри внимательно, — буркнула она, когда я полез обниматься. — И если у тебя язык повернется сказать, что это не призрак, я тебе что-нибудь оторву!

Заманчивая перспектива, нечего сказать.

Я решил отложить защиту свободы мнения до более подходящего случая и сосредоточил свое внимание на экране.

Сначала все стало черным, и я даже подумал, что что-то пошло не так и проектор не работает. Но потом в темноте стали проявляться блики, и я услышал голос, приглушенный помехами. Под водой человек говорить точно не смог бы, значит, микрофон был связан с его маской. В принципе, те, кто едет на край света ради дайвинга, могут позволить себе такое оборудование.

— Вот так… Эх, уже включилась…. Тут темновато, но, надеюсь, будет видно глубину! Тут потрясающая глубина… Сначала все будто зеленое и синее, а потом превращается в черное!

Глубину видно не было. То ли камера оказалась не лучшего качества, то ли оператор из него был никудышний… Хм, кажется, Лита упоминала, что о мертвых людях нельзя говорить плохо.

— Так, вот дно поснимали… А теперь будет самое чудо!

Камера резко дернулась, а потом на экране действительно появилось «самое чудо». Картинка была размытой, но все равно можно было увидеть удивительную игру цветов и света. Будто радуга вдруг ожила и начала извиваться. Я бы ни за что не догадался, что это такое, если бы невидимый оператор не пояснил:

— А такой тут лед! Прямо у меня над головой… Нам повезло, денек сегодня солнечный, поэтому так видно. Хорошо, что мне удалось снять это, но все равно, такое надо видеть! Кто этого не видел, тот не жил по-настоящему!

Спорное утверждение.

— Так, ребятки, мое время истекло, сейчас вылезать буду. Но покажу-ка я вам напоследок глубину! Еще раз, чтоб знали!

Он вновь перевел камеру вниз, и вот тогда появилось оно. Из темноты, которая на первых кадрах была сплошной, к человеку двигалось размытое пятно света. И двигалось довольно быстро! Можно было бы подумать, что это игра света, если б оператор не прошептал:

— Что это… что за шуточки?! Эй… это кто там?

Пятно продолжало подниматься. Чем ближе оно становилось, тем больше было сходства с человеком — на уровне формы тела, из-за яркого света можно было увидеть лишь силуэт. Очень странный… Обычно люди, чтобы подняться, да и в целом чтобы передвигаться в воде, резко дергают ногами, загребают руками, в общем, ведут себя, как мелкие рыбки. Но сияющий силуэт сам по себе был неподвижен, он словно парил в воде, увлекаемый вверх невидимым потоком.

Да и сам этот свет… Люди не светятся изнутри, а этот светился.

Я наделся, что смогу рассмотреть больше, когда оно подплывет ближе, но надежды мои не оправдались: камера неожиданно перестала работать. Запись кончилась.

— И что ты об этом думаешь? — ледяным голосом поинтересовалась Лита. — Что это было?

— Не знаю, — честно признался я. — Но не думаю, что призрак. Ты ведь сама говорила, что их не существует!

— Верно, — вынуждена была признать моя смотрительница. — Говорила… Но тогда что это?!

Действительно, что?

У меня еще не было ответа.

* * *

Может, Лита и была права, когда предлагала мне отложить проверку озера до завтра. Ай нет, сколько можно ждать? Я и так тут почти сутки торчу!

Ветер поднялся еще ночью, шел снег, но недолго, и утром небо было тяжелым. Буран должен был обрушиться, но почему-то медлил. Знал, небось, что моего терпения надолго не хватит!

Меня радовало, что на это задание мы отправились не вдвоем, а с Оскаром. Потому что… это место давило. В меньшей степени на меня, в большей — на Литу. Она пыталась не показывать этого, но от меня такое не скроешь. Она завесила все окна и старалась постоянно быть рядом со мной.

Я понимал, что ее беспокоит. Белизна снега и льда почему-то казалась агрессивной… Не знаю, почему, ведь в целом белый — довольно мирный цвет. Не представляю, как бы я оставлял ее одну — ну а о том, чтобы идти со мной к озеру, и речи не шло.

У Оскара был иммунитет к необоснованным страхам. Поэтому, когда я уходил, Лита уже переметнулась к его бассейну. Теперь хоть не надо за нее беспокоится!

Сначала к воронке меня вели небольшие фонарики, выглядывающие из-под снега, а потом уж я и сам увидел ее. И зрелище было впечатляющее: аккуратная, круглая пропасть. В природе такого точно не бывает.

Глядя на величественные стены из многовекового льда, я сильно сомневался, что кто-то пошел на такое только ради привлечения туристов. Не окупится никогда в жизни! Должна быть другая цель. И почему я все время лезу в человеческие проблемы?

Вырубленная во льду лестница слабо выделялась под снегом, здесь подогрева предсказуемо не было. Я бы с удовольствием спустился по простому канату, но простых вещей здесь не было в принципе. Пришлось осторожно, на четвереньках, пробиваться через заносы. Ветер, периодически засыпающий меня ледяной крошкой, мне совсем не помогал!

Не знаю, сколько времени я спускался. Наверное, много, потому что облака стали темнее и начал сыпать первый снег, пока еще мелкий. Разумнее всего было бы повернуть и с поджатым хвостом вернуться в отель, но это было унизительно. Я что, зря потратил столько сил?

На дне воронки располагалась ледяная площадка, лишь часть которой была пробита достаточно глубоко, чтобы открыть путь к озеру. Сейчас даже эта часть вновь закрылась льдом, что, впрочем, меня не остановило. Дурное дело нехитрое, путь себе пробить я сумею.

Под ударами моего хвоста лед треснул и раскололся на несколько крупных осколков, которые я сразу же достал из воды. При такой температуре они могут снова смерзнуться, а это нежелательный вариант.

Подо льдом меня ждала черная вода. Уже странно! И в океане, и в пресных реках и озерах вода всегда играла разными оттенками синего, а здесь… Хотя это, наверное, из-за глубины и отсутствия света.

Прыгать в воду ногами вниз было непривычно, да и неправильно для меня, но иначе не получалось. Оказавшись в озере, я тут же настороженно огляделся, но вокруг меня была только темнота. Даже лед над моей головой не переливался, как на записи, а нависал свинцовым облаком.

Тогда я попытался почувствовать, есть ли рядом жизнь, но оказалось, что все мои способности сбиты и почти бесполезны. Само это место отличалось от любого из тех водоемов, в которых я раньше бывал, и отличалось не так, как зараженный участок океана. Там я был естественным существом, а мир вокруг меня — нарушением законов природы.

Здесь же нарушением был я. Это озеро оказалось чуть ли не отдельным миром, где меня совсем не ждали. Миром чистым, хрупким, и я чувствовал себя так, будто вперся на паркетный пол в заляпанных навозом сапожищах. Довольно странное ощущение, учитывая, что обувь я не признаю.

Лучше было бы мне уйти, и инстинктивно я понимал это. Но моя человеческая половина снова взяла вверх, призывая продолжить осмотр. Я знал, что если поддамся и уйду сейчас, то больше сюда не вернусь, поэтому заставил себя плыть на глубину.

Не знаю, почему, но я хотел добраться до дна. Вокруг себя я все равно ничего не видел, даже напрягая свое зрение, а дно хотя бы материально. Мне казалось, что за мной следят, но это, конечно, паранойя в прогрессирующей стадии. Если бы за мной действительно следили, я бы почувствовал! Так ведь?…

Дышать здесь было очень тяжело, я хлопал жабрами, как выброшенная на берег рыбешка. Использовать здесь легкие на человеческий манер я тоже не мог, потому что кругом все-таки вода! Вода, в которой почти нет кислорода… А справлюсь ли я вообще?

Хватит ныть! Естественно, справлюсь. Я ведь и не с таким сталкивался. Я научился дышать на поверхности! Что мне боятся какой-то ледяной лужи!

Справа от меня мелькнула вспышка света, прервавшая все мои геройские размышления. Я резко развернулся, но ничего не увидел. Показалось, что ли? Спокойней, Кароль, спокойней, так и самообладание потерять недолго… Что за истерики?

Свет мелькнул снова, на этот раз недостаточно быстро, чтобы обмануть меня: я видел, как он уходит на глубину. Нет, не мерещится, тут кто-то есть.

Я замер, развернулся так, чтобы невидимое дно было под моими ногами. Впервые в жизни у меня сложилось впечатление, что я вишу над бездной. Но я ведь житель океана! Это людям свойственно бояться глубины, потому что они не знают, что там скрывается, да и в целом почти беспомощны в воде. А я — один из самых серьезных хищников, мало кто может со мной сравниться.

Так почему я боюсь теперь?

Да потому что я совсем один, рядом кто-то есть и смотрит на меня, а я ничего не могу поделать, даже почувствовать его! И потому что это не море и не океан, а нечто совсем незнакомое.

А потом свет снова вспыхнул, но уже далеко, сразу в нескольких местах. Я не сразу понял, что искорки света образовали кольцо, в центре которого оказался я. Они нарастали, становились все ближе, все отчетливей. Я же словно оцепенел: я мог лишь поддерживать себя на плаву и смотреть на них. Ближе, ближе, совсем близко…

Они сияли ровным белым светом, благодаря которому я смог увидеть, какая мутная здесь вода. По форме странные огни и правда напоминали людей: вот голова, тело, руки… А ноги где?

А ног не было. Вместо них в воде извивалось что-то странное, не похожее ни на хвост, ни на щупальца, а на что-то среднее между ними. Пять или шесть отростков, постоянно находящихся в движении… Только теперь я заметил, что в целом огни неподвижны.

Самым подозрительным было то, что я не чувствовал ауры. Вообще никакой! Как будто передо мной никого не было, но ведь я их видел! Вижу… Вот же они, сейчас будут рядом! Аура должна быть у любого живого существа.

Но не у призраков. Дьявол! Но такого просто не может быть! Я не могу сражаться с теми, кто уже мертв!

Это понимание и последовавшая за ним вспышка страха вывели меня из оцепенения. Я резко дернул хвостом, заставив себя двигаться. Для большой скорости тут было маловато воздуха, но я все равно разгонялся. Мне не впервой задерживать дыхание, справлюсь как-нибудь. Лишь бы уйти отсюда, живым!

Только один раз я обернулся, увидел, что они не гонятся за мной. Сияющее кольцо все еще было, но оно отдалялось… Вернее, отдалялся я.

Даже это открытие не успокоило меня, я продолжал плыть, задыхаясь, к пятну света, которым была сделанная мной прорубь. Я буквально вылетел на поверхность, чуть не соскользнул обратно, но вовремя вцепился когтями в лед.

Тело просило отдыха, но я пока не мог успокоиться, ситуация не та. У меня были все основания полагать, что отдых среди снега — неудачная идея, мои мышцы просто откажутся подчиняться. Пользуясь остатками энергии, которую дал мне прошедший уже страх, я забрался наверх.

Не знаю, как у меня получилось, но я ни разу не поскользнулся. На краю воронки я позволил себе ненадолго повалиться в снег. Хорошо… вот здесь хорошо… Здесь меня не видно, да и призраков никаких нет! Почему-то раньше я не хотел останавливаться здесь, но почему? Хм, была причина… Ай, к чему об этом думать! Вот сейчас остановился, лежу, и жив ведь! Отдохну еще немного, холод мне вроде как не страшен…

Я лениво приоткрыл один глаз, чтобы убедиться, что призраки не догнали меня, и увидел перед собой красное пятно. На безупречной белизне оно казалось чуть ли не оскорбительным, кричащим… Моему усталому сознанию потребовалось чуть больше минуты, чтобы сообразить, что это кровь.

Кровь?! Вот тут я занервничал, приподнялся на локтях; от резкого движения в глазах потемнело от боли. Но я же не ранен, это точно, на меня никто не нападал! Или я чего-то не заметил? Быстрый осмотр показал, что броня цела, повреждений нет, болит у меня только голова — ну, если не считать жжения в усталых мышцах. А кровь… кровь не просто сочилась, она ручьем лилась у меня из носа.

Такого раньше не случалось никогда! Почему?… Нужно как можно скорее вернуться в отель, снегопад усилился!

Я попробовал встать, то тело не поддавалось Оно не только устало, оно еще и замерзло. Раньше холод на меня не действовал! Да еще и этот буран, сбивавший все мои способности, и нарастающее чувство стыда за то, что удрал оттуда, как последний трус…

А потом сквозь метель я почувствовал приближение чего-то знакомого, родного. С трудом подняв голову, я увидел за снежной пеленой два темных силуэта. Волна благодарности согрела меня изнутри, чуть ослабила боль. Вспомнили, пришли, беспокоились…

Теперь можно было не геройствовать и потерять сознание, что я и сделал.

* * *

Я пришел в себя в тепле. Еще не открывая глаз я почувствовал, что лежу на чем-то мягком, а сверху на меня опустился едва заметный вес одеяла. В воздухе пахнет хвоей, а я… А на мне нет брони!

Для меня это непросто неестественное, это опасное состояние. К тому же, я не помню, чтобы убирал чешую под кожу, как это вообще произошло?! Естественно, теперь я глаза открыл и даже собирался вскочить, но маленькая рука мягко опустилась мне на грудь.

— Лежи, вояка, — усмехнулась Лита, — а то повязку со лба скинешь!

Я послушно откинулся на подушки и осмотрелся. Я лежал на большой кровати в просторной комнате — гораздо более просторной, чем та, что выделяли мне. Комнатка оказалась пошленькая: с белой резной мебелью, больше подходящей для будуара, камином, над которым висело изображение мясистой человеческой самки, бархатным балдахином над кроватью и красным постельным бельем.

— Ну и что это за бордель? — полюбопытствовал я, поправляя мокрую повязку, от которой исходила приятная прохлада.

— Это, между прочим, номер люкс!

— Один из тех, к которым мы и близко подходить не должны?

— Угу.

— У владельцев отеля определенно нет вкуса.

— Обалдеть, — рассмеялась моя смотрительница. — Ты еще и в дизайне разбираться начал! Того и гляди и медицину лучше меня изучишь!

Я решил пока не реагировать, потому что осторожно ощупывал свой нос. Он был все еще забит засохшей кровью.

Лита, посмотрев на меня, посерьезнела:

— Может, объяснишь мне, что там произошло?

А что я мог объяснить? Я и сам не знал… Но молчать было опасно, поэтому я рассказал ей обо всем, что со мной было. Может, про страх забыл упомянуть, чтоб не позориться, но по глазам ее понял, что ей и это известно.

Когда я закончил, она лишь головой покачала:

— В том, что произошло с тобой, нет ничего удивительного. Ты чуть не задохнулся, а потом еще и далеко перепрыгнул предел своих возможностей. Да в придачу ко всему этот проклятый холод! Вот мелкие сосудики и полопались. Но ты меня напугал, честно скажу… и не первый раз уже!

— Работа такая, — с невинным видом заявил я, а потом кое-что вспомнил: — Почему вы пришли за мной? Мы ведь не договаривались!

Лита осторожно провела тыльной стороной ладони по моей щеке; вид у девушки был виноватый.

— Я бы хотела сказать, что почувствовала беду, но… это не так. Я была настолько уверена в тебе, в простоте этого задания, что мне и в голову не приходило идти за тобой. Когда-нибудь я решусь подумать, что было бы, если бы мы не пришли… А пока не могу.

— Я бы все равно выжил.

— Знаю. Только для этого тебе бы пришлось пройти через такое…Давай не будем об этом.

— Но вы же все-таки пришли! — напомнил я.

— Да, но это не совсем наша заслуга.

Лита подошла к двери и чуть приоткрыла ее. Послышались странные скребущие звуки, а потом на мою кровать ловко запрыгнуло существо, напоминающее ящерку с десятками ножек-игл. Оно перекатилось к моей руке и издало свистящий звук.

— Ну и что здесь делает Штуковина? — изумленно спросил я.

Присутствие на задании моего самоназначившегося питомца не планировалось. Более того, это было против правил. Как это существо все время сбегает из лаборатории?!

— Я нашла ее в одном из чемоданов, — пояснила Лита. — Распаковывалась и чуть не напоролась! Это хорошо еще, что меня не так просто напугать. Хотя с ней даже веселее: бегает за мной хвостиком, свистит все время, проблем с ней нет. А потом она вдруг запаниковала, начала метаться и… ну, не кричать конечно, но звук получился похожий на крик. Учитывая, что со мной все было в порядке, я предположила, что что-то произошло с тобой. И это меня не обрадовало!

— Меня тоже, — вздохнул я.

Моя смотрительница подошла к камину, подкинула угасающему огню несколько аккуратных, гладко обточенных полешек. Штуковина продолжала свиристеть, я машинально погладил ее, а мысли мои были сейчас далеко.

— Теперь ты поверил мне? — Лита задала вопрос, не оборачиваясь. — Что это был призрак?

— Я верил в них, когда был в окружении. Признаюсь, струсил! Но теперь… что-то здесь нечисто.

Я не врал, я и правда так думал. Конечно, я тогда не чувствовал рядом с собой живых существ, но это и не удивительно, учитывая, где я находился. Что-то в них не так. Эти извивающиеся ноги и неподвижные тела… Что я упустил?

Нужно будет сплавать туда снова, нравится это мне или нет.

Лита села на край моей кровати, осуждающе посмотрела на меня:

— Я знаю, что ты туда сунешься.

А несложно было догадаться!

— Еще как.

— Возьми с собой Оскара, мне будет спокойней.

Хитрая! Ей будет спокойней, а мне каково? Если она останется одна, я не смогу сосредоточиться на задании, я вообще сосредоточиться не смогу!

— Не выйдет, Оскар остается с тобой.

— Но почему?! Здесь же нет никакой угрозы!

Говорить, что в сердце ледяной пустыни нет никакой угрозы, — это наивность, упрямство или глупость? Я лично предполагал, что второе, поэтому просто сказал:

— Есть. А со мной отправится Штуковина.

Несмотря на серьезность ситуации, Лита расхохоталась:

— Слушай, дал бы ты ей другое имя, а то уж очень двусмысленно звучит!

Я не сразу понял, о чем она, а когда понял, только фыркнул. Очень умно, и она еще меня в примитивном юморе обвиняет! Впрочем, моя смотрительница не стала окончательно загонять меня под плинтус.

— Ладно, как хочешь, так и называй, дело твое. Теперь я даже рада, что она сюда пробралась безбилетницей. От нее помощь невелика, и все-таки ты не один!

Ну, насчет «невеликой помощи», я бы не торопился с выводами. Мы оба знали, что в Штуковине достаточно яда, чтобы превратить в морской мусор касатку.

Черт, а имя действительно дурацкое… Надо будет придумать что-нибудь другое. Но мне и мое имя не слишком нравится, а ничего, привык.

Мы молчали, я слышал завывание ветра за окном.

— Как погода?

— Буран, — задумчиво произнесла Лита. — Я такого еще никогда не видела! Как будто и нет ничего, кроме снега. Но ты не беспокойся, пока комплекс работает в полную силу, нам ничего не страшно.

— А если перестанет работать?

Эта мысль интересовала меня давно. Что будет, если чудо техники вдруг сломается? Мы-то с Оскаром выживем, мы хорошо переносим мороз. А вот шансы Литы будут невысоки! Я был не уверен, что смогу ее спасти.

— Не перестанет, — отмахнулась моя смотрительница.

— И все же?

Она мягко улыбнулась, наклонилась ко мне:

— Не беспокойся за меня.

— Не могу.

— А ты постарайся. Слушай, проект ценит своих сотрудников, меня бы не стали посылать на слишком рискованное задание. При отеле есть гараж, в гараже стоит снегоход. Он сможет увезти отсюда четырех взрослых людей. Неподалеку от берега находится корабль, нанятый проектом. Это наш путь к спасению на крайний случай.

Вот как у них все продумано!

— А почему я об этом не знал?

— Потому что о таких вещах должны беспокоиться смотрители. Я умею управлять этим снегоходом, я уже проверила его состояние, так что все будет в порядке даже при не очень удачном развитии событий.

Она наклонилась, чтобы поцеловать меня. Я попытался привлечь ее к себе, но девушка увернулась.

— Не сейчас. Тебе нужно отдохнуть!

Я сам знаю, что мне нужно! И все же… посмотрела она на меня как-то загадочно, будто что-то задумала. Ладно, соглашусь, что мне надо отдохнуть.

— Есть хочешь?

Можно было обиженно отказаться, но мой организм требовал пищи, так что я кивнул. Правда, кивнул с оскорбленным видом, поэтому достоинство можно считать сохраненным.

— Сейчас принесу.

Штуковина не стала убегать, осталась со мной. Блин, какое же имя ей придумать? Еще и над этим голову ломать! У меня тут призраки подо льдом, а я придумываю имя какой-то шипастой фигне!

Перебирая в уме имена, подходящие для существ неопределенного пола, я не заметил, как уснул.

* * *

— Тише! — шикнул я, когда Штуковина издала очередной радостный писк.

Я чувствовал, что Лита спит, и не собирался будить ее. Ясное дело, она захочет пойти со мной, но мне это не нужно, только не теперь. Погода снаружи стала получше, но снег продолжал падать, а для человека это проблема. К тому же, и это главное, я не знал точно, что живет в том озере, и не хотел, чтобы моя смотрительница слонялась там.

А я-то рисковать привык. На этот раз им не удастся застать меня врасплох! Надеюсь…

Я посадил Штуковину себе не плечо и вышел из комнаты. Лита ночевала на этом же этаже, но дальше по коридору — значит, и она наплевала на запреты и вселилась в одну из дорогих комнат. Правильно, мы приносим проекту достаточно денег, чтобы позволить себе такое!

На первом этаже, у выхода, меня ждал Оскар. Он опирался на стену, скрестив руки на груди, и напряженно следил за лестницей. Наверное, почуял, что я ухожу.

— Ты… уверен? — хрипло поинтересовался он.

— Угу.

— Я с тобой!

— Сам ведь знаешь, что нельзя.

Он все поминал. Это раньше Оскар мне казался недалеким животным. Со времен нашего первого знакомства произошло много такого, что заставило меня сменить свое мнение.

— Оно с тобой? — он указал на Штуковину.

— Да.

— Тогда… хорошо… лучше. Мы придем, когда она проснется.

Он почти всегда называл Литу «она». Вряд ли потому, что не помнил ее имя… не знаю, почему.

— Да, когда она проснется, ты ее не удержишь. Только… следи за ней, ладно?

— Ладно.

По сравнению с ночной метелью, встретивший меня на улице снег был едва заметной мелочью. Я опасался, что Штуковина будет с трудом переносить холод, но это создание легко приспосабливалось к любым условиям. Что, в общем-то, очаровательно в масштабах одного зверька и пугающе, если вспомнить, какие еще «зверьки» водились в зараженных водах. Очень надеюсь, что люди разобрались с этим местом.

Что же касается Штуковины… понятия не имею, почему она привязалась ко мне. Скорее всего, из-за так называемого семейного инстинкта — неспособности некоторых существ жить в одиночестве. От ее стаи ничего не осталось, и она выбрала меня. Но почему? Потому что я спас ее? Эх, знала бы она, что я мог с такой же легкостью спасти и всю ее семейку!

Но она этого не знала и теперь тихо ворковала у меня на плече. Вот уж не думал, что буду радоваться ее присутствию… так, надо останавливать себя! Не хватало еще привязаться к этой помеси кактуса с ящерицей!

Я без труда нашел дорогу к ледяной воронке — как и любой зверь, я отлично чувствую направление. Ночная метель замела мои следы, сложно было поверить, что все это произошло на самом деле. Впрочем, лед на проруби был тоньше, а неподалеку лежала горка извлеченных мной глыб.

Так что сомневаться не приходится.

Штуковина перестала пищать, насторожилась. Надеюсь, она не выпустит яд… хотя какая разница? Мою броню ей все равно не пробить.

Хорошо, что я не позволил Лите пойти со мной — я не хотел, чтобы она видела, как я сомневаюсь. Как я боюсь… Я думал, что полностью переборол себя, но теперь, стоя на краю проруби, я нервничал. Ай, к чертям все! Раз уж пришел прыгать — надо прыгать!

За время моего отсутствия вода не стала ни теплее, ни светлее. Правда, воздуха в ней было побольше — должно быть, повлияло то, что лед оставался проломленным еще какое-то время после моего ухода. Дышать все равно было сложновато, но я подготовился к этому, знал, с какой скоростью двигаться, поэтому больше не задыхался.

Я не был уверен, нуждается ли в воздухе Штуковина. Пока она вертелась рядом со мной и выглядела совершенно спокойной. Мне б такую способность приспосабливаться!

Я медленно опускался ко дну, понимая, что если я и найду ответ, то именно там. При этом я постоянно оглядывался, стараясь рассмотреть приближающиеся огни. Я ведь знаю, что они здесь! Уж лучше бы появились… Ожидание проблемы часто хуже, чем сама проблема.

На сей раз они не спешили. Я спустился гораздо глубже, так что едва видел прорубь, когда с нескольких сторон одновременно мелькнул свет. Неужели они специально заманивали меня сюда, зная, что теперь я точно не успею подняться на поверхность? Насколько вообще умны призраки?

Я замер, не решаясь продолжать движение. Подо мной, казалось, ничего не было, а неизвестности я боюсь больше всего — это я уже заметил. И сияющие силуэты пугали меня так же, как когда-то пугала огромная тень существа, отнявшего мою жизнь.

Только сейчас выяснилось, что вся моя старательная самоподготовка была напрасной. В моем воображении я без проблем расправлялся с ними и плыл себе дальше; в реальности я не мог пошевелиться, а они приближались.

Вот только я был не один. Штуковина не разделяла ни моих верований в призраков, ни страха. Когда сияющее кольцо начало смыкаться вокруг нас, она смело поплыла вперед. Я не успел даже понять, что происходит, когда мелкое шустрое создание оказалось рядом с источником света.

Была вспышка, яркая, как молния; была дрожь воды, похожая на звук, а самого звука не было. На пару секунд я ослеп от резкой смены темноты на свет. Когда же зрение вернулось ко мне, я ожидал увидеть маленький трупик, опускающийся на дно, а увидел тонущий призрак. И зрелище было странное… То, что казалось мне человеком, скользило вниз и гасло — выглядело это так, будто вместе со светом из него уходит жизнь.

А Штуковина, как ни в чем не бывало, возвращалась ко мне. Ее, похоже, несколько смущало мое замешательство перед столь слабым противником.

Кольцо призраков больше не двигалось. Видимо, смерть одного потрясла остальных настолько, что они не решались даже сомкнуться, чтобы закрыть образовавшийся на его месте пробел.

Теперь они не были пугающей нечистой силой. Я уже знал, что они живые и, следовательно, смертны. Ну а что еще мне нужно знать?

Чувствуя прилив адреналина в крови, как всегда бывает перед охотой, я поплыл к ним. Сначала они висели в воде неподвижно, а потом начали отплывать — они убегали от меня! И это, учитывая мой недавний страх, было забавно.

Но я не смеялся. Мне было тяжело набирать скорость из-за недостатка кислорода, я рисковал задохнуться. Поэтому мне пришлось сбавить обороты, так что догнать я успел только одного. Зато теперь я не колебался и не медлил: ударил четко и уверенно, даже красиво.

Первым, что меня удивило, было чувство сопротивления, которое мой хвост встретил еще до того, как коснулся сияющего человека. Будто плоть начиналась раньше, чем я мог ее увидеть. А потом была вспышка света и тепла — так обычно бывает, когда я высвобождаю живущее во мне электричество. Но сейчас-то такого удара не было!

Получается, током меня ударило это существо — я уже не считал его призраком. Теперь понятно, от чего умер тот человек! И все-таки кто они такие — обитатели озера?

Когда я рассек его, крови не было, но существо начало тонуть. Я поплыл за ним, зная, что когда свет перестанет быть таким ярким, я смогу его рассмотреть.

Так и получилось… Вот только я совсем не ожидал увидеть то, что увидел.

Существо было медузой. Очень большой и самой необычной из всех, что я видел, но все-таки медузой. Само ее тело-зонтик было прозрачным и потому идеально сливалось с водой. А то, что светилось, и то, что я принял за человеческое тело, было внутренностями — центром медузы. Сияющие конечности вместо ног оказались щупальцами, поддерживавшими существо на плаву, поэтому только они и двигались при приближении светящихся силуэтов.

А мне казалось, что медузы не живут в пресной воде! Но эти вот жили, и жили неплохо: «зонтик» убитой мной медузы был не меньше трех метров в диаметре — а может, и больше, в темноте сложно судить. Странно… в этом озере живут такие крупные существа, а больше никого нет! Но что-то же они жрут… просто я этого не вижу.

Здесь все странно. И от того, что призраки оказались медузами, мне ненамного легче. Мои способности все еще не работают, а мне нужно разобраться, куда я попал!

Медуза окончательно погасла, я продолжил двигаться в темноте. Мне нужно было достичь дна, если я хотел хоть частично разобраться в происходящем.

Света поблизости больше не было, остальные медузы будто испарились. Понятное дело: ведь раньше они не встречали сопротивления! Их тока было достаточно, чтобы убить любое живое существо… кроме меня, я же сам электрический.

Задумавшись об этом я совсем неграциозно врезался в дно, да так, что на пару мгновений стало светло от посыпавшихся у меня из глаз искр. Проклятье! Вот дурень…

Стоп, нет, не дурень. Мои просыпающиеся способности говорят, что это не предел, что внизу еще есть вода. Но вместе с тем очевидно, что я достиг дна, я могу его коснуться! Ну что за чертовщина?

Увидеть что-либо было невозможно, поэтому я начал водить по дну руками. Лед, однозначно лед… что, в общем-то, и не удивительно — я и не ожидал наткнуться в этом гиблом месте на богатый растительный мир.

Нет, так у меня ничего не выйдет. Я замер и сосредоточился на той части способностей, что соизволила мне подчиниться. Если я не вижу, я могу хотя бы почувствовать!

Было тяжело. Такое напряжение оказалось непривычным, отнимало слишком много сил, я невольно начинал чаще дышать, а местные воды этому не способствовали. У меня кружилась голова, но я все равно не сдавался, потому что картинка понемногу начала складываться. Перед глазами у меня представало то, что я не мог увидеть.

Вот я, сейчас я центр картины. Сверху вода, а в воде — жизнь. Совсем крошечная, наподобие планктона, но уникальная. Медуз поблизости нет, они затаились, рядом со мной плавает только Штуковина, тоже порядком подуставшая. А вот подо мной…

Не может быть! Это же…

Теперь все ясно. Ясно, почему люди вложили такие огромные деньги в строительство нелепого отеля. Киту в задницу отель! Это всего лишь прикрытие, чтобы не вызвать лишних вопросов, чтобы дать проекту безопасное имя, чтобы все выглядело просто и привычно. А на самом деле они искали это.

Думаю, они не ожидали такой проблемы, как медузы. Появление «призраков» притормозило работу, пришлось связываться с нами. Предполагалось, что я устраню угрозу и все пойдет по расписанию.

Нет, не на того нарвались. Может, зверь первой серии не стал бы сидеть тут и анализировать, разбираться, понимать. Так и надо было звать зверя первой серии! Но тут оказался я, поэтому я буду принимать решение!

Для начала нужно выбраться из этого проклятого озера.

Я оттолкнулся ногами ото дна и начал подниматься, лениво задавая движение хвостом. Хотелось разогнаться, но я подавлял порыв. Такими темпами опять весь день с распухшим носом и кровью в жабрах проваляюсь! Спокойнее надо быть, спокойнее. Проблема серьезна, но она пока спит, и я не дам ей проснуться!

Лита и Оскар уже ждали меня на краю проруби. Вид у моей смотрительницы был возмущенный, судя по всему, она уже приготовила длинную воспитательную речь, но этому придется подождать. Я поднял руку, призывая девушку молчать, и она подчинилась — Лита всегда знала, когда я просто кривляюсь, а когда я серьезен.

— Нужно подняться, — меня удивило то, как тихо и даже мягко звучал мой голос.

Мы с Оскаром удерживались на ледяных ступенях легко благодаря когтям на ногах. Лите подъем давался чуть сложнее, но с нашей помощью она быстро справилась.

Когда мы покинули воронку, я передал Штуковину Лите, отвел девушку в сторону и сказал:

— Пожалуйста, стой здесь и ни о чем не спрашивай.

— Кароль…

— Пожалуйста.

— Хорошо.

Обожаю ее.

Оскар ждал меня на краю, готовый выполнить любой приказ. Так что я не стал вдаваться в объяснения, ограничившись одной фразой:

— Повторяй за мной.

Мои силы не полностью восстановились после времени, проведенного в озере, но я предпочитал не думать об этом. Мне все равно хватало энергии, чтобы грамотными ударами дробить края воронки, посылая вниз огромные глыбы льда. Оскар был гораздо сильнее — и в целом, и, тем более, сейчас, — поэтому и результат у него был лучше.

Нижняя часть воронки постепенно исчезала под обломками. В какой-то момент я опасался, что проломится основной слой льда, но этого не произошло. Озеро скрывалось в завалах, которые окончательно укрепит первая же метель. Теперь людям потребуется очень много усилий, чтобы снова добраться до воды.

В качестве завершающего аккорда я высвободил электричество, которого к этому моменту накопилось немало. Нагрузка оказалась великовата — лавина чуть не увлекла меня вниз, но Оскар ловко, хоть и абсолютно бесцеремонно, удержал меня за хвост.

Еще некоторое время мы втроем стояли там и смотрели на остатки воронки. Я пытался отдышаться, Лита задумчиво поглаживала уснувшего у нее на руках зверька, Оскар дремал стоя.

— Вот это точно придется объяснять, — покачала головой моя смотрительница. — Может, хотя бы частично расскажешь мне, что там произошло? Или опять гордо заявишь, что действуешь по законам природы и мне этого не понять? Только вот начальство наше законы природы не воспринимает как аргумент!

Когда это, интересно, я оправдывался законами природы? Что-то не припомню!

— Ну так как, Кароль?

— Я все расскажу. Этот отель… это все надувательство. Липа, короче. Никому не нужен отель в такой дыре. И та очередь, что выстроилась на него еще до официального открытия, — подсадные утки.

Лита не стала делать большие удивленные глаза, она спокойно кивнула.

— Я догадывалась. Слишком уж у них все гладко шло. Только я не могла понять, ради чего это все… а ты, похоже, понял. Продолжай.

— Озеро — переходный этап, у него нет дна.

— То есть? — нахмурилась моя смотрительница.

— То есть нету. Только слой льда. А под этим слоем льда — нечто вроде туннеля. Очень широкого и с подозрительно ровными краями. Он уходит глубоко вниз, а куда — не знаю. Получается, что этот туннель как бы несколько раз запечатан: льдом, озером и снова льдом. Похоже, те, кто построил отель, знали о туннеле, но знали также и то, что самостоятельно исследовать нечто подобное им не позволят.

— Все верно, компания частная…

— Поэтому они и затеяли все это. Предполагалось, что «туристы» будут пробиваться дальше, через лед к туннелю. Хоть и нелепое, а прикрытие! Но им помешало появление медуз. Вот только… Медузы не вечны, я убил одну, Штуковина — другую, но на дне я наткнулся на несколько трупов. Похоже, они умирают от того, что в воде становится слишком много кислорода, вода меняется. Так не пойдет — кто-то должен охранять туннель. Людям туда нельзя! Не знаю, куда именно он ведет, но чувствую, что это лучше не тревожить. Будешь писать отчет для начальства — расскажи об этом. Хотя нет, не рассказывай, еще полезут смотреть! Придумай что-нибудь такое, что отпугнет их раз и навсегда.

Снега больше не было, и мы шли обратно в окружении абсолютной белизны и тишины. Мне казалось, что мой голос разносится на километры, хотя говорил я тихо. Такое уж это место.

— Кароль… А ты уверен, что поступаешь правильно, запечатывая озеро? Я имею в виду… Если этот туннель скрывает опасность, лучше разобраться с ней, а не зарывать голову в песок! Что если она вылезет? Тогда…

— Не вылезет, — устало прервал я. — То, что там внизу… оно мертвое. Мертвые вещи не нападают сами, им это уже не надо. Но если прийти туда, если начать ковыряться, копаться, тыкать пальцем куда не надо… Тогда даже мертвое оживет. Я понимаю, люди привыкли до всего добираться, но сейчас это лишнее, сейчас не надо.

— Ну а ты? Ты бы смог добраться туда, если б захотел?

— Не знаю. Неизвестно, какая там вода, что там вообще происходит. А даже если б мог, не вижу смысла пытаться! Помнишь, я когда-то рассказывал тебе о непобедимом существе, что живет на дне океана?

— Помню, такое забудешь! — поежилась она.

— Так вот, к норе этого существа я тоже мог бы добраться и посмотреть, что там. Но это было бы последним достижением моей жизни — и достижением весьма сомнительным! Любопытство — губительная штука. Кое о чем лучше не знать, не совать туда свой грязный нос, и всем будет лучше.

Лита едва заметно усмехнулась:

— Все, все, победил! Теперь даже мне не хочется ничего знать.

Я не сомневался, что она поймет. Вот только… сумеет ли она объяснить остальным?

* * *

Отсыпался я в бассейне. Обычно я могу без лишних проблем спать на поверхности, мне не нужно беспокоиться, как раньше, что моя кожа пересохнет и потрескается. Но во время спуска в озеро я устал, мне нужно было восстановить силы, а сон на воздухе этому не способствует. Так что пришлось делить бассейн с Оскаром. Он бы и рад уступить мне все пространство, но звери первой серии не могут долго находиться вне воды, и я вынужден был мириться с его обществом.

Хотя я сильно не возражал. Во-первых, я слишком устал, чтобы озадачиваться такими мелочами. Во-вторых, я в целом не брезгливый и ничего не имею против Оскара.

Когда я проснулся, его в бассейне не было. Странно… Я быстро проверил, все ли в порядке, но угрозы не обнаружил. Значит, он просто решил размяться, бассейн-то маленький, особенно когда в нем сплю я!

Я чувствовал, что уже вечер и что за стенами отеля опять поднялась метель. У меня с этими заданиями совсем график сбился! По идее, только сейчас я должен ложиться спать, а у меня время завтрака. Ну, пока с этим ничего не поделаешь, пойду пороюсь в холодильнике.

Бассейн располагался в подвале отеля. Уже поднимаясь по лестнице, я почувствовал, что происходит что-то необычное — не по энергии почувствовал, а по запаху. В воздухе пахло едой, и хорошей едой!

А вот это уже странно. Насколько мне известно, Лита готовить не любит. Вершиной ее кулинарных способностей являлось нарезание хлеба и возложение на него колбасы. Тогда откуда этот запах? Очень любопытно!

В коридоре было темно, и только из открытых дверей большого зала с камином лился мягкий свет. Я, естественно, пошел туда — было бы странно продолжить свой путь на кухню при таких обстоятельствах. И то, что я увидел, меня не разочаровало.

В камине горел огонь, дававший свет и тепло. Перед ним размещался стол, накрытый на двоих, с приставленными к нему креслами — такими, что и мой вес выдержат. В одном из кресел сидела Лита.

На ней было платье из тяжелой красной материи, которое я никогда не видел раньше. Оно гармонично смотрелось в этом зале, в свете свечей и камина, если позабыть, что мы на задании! Она выглядела так, будто только что вернулась с бала или собиралась туда уходить. Это удивляло, но я бы соврал, если б сказал, что не впечатлен. Удивлен, конечно, тоже, но все-таки решающими оказались два факта: то, что я ее любил, и то, что уже несколько ночей спал один.

— Привет, — улыбнулась Лита, вставая с кресла. — Я знала, что ты сейчас придешь. Оскар почувствовал, что ты проснулся.

— А где он сам? Только не говори, что ты нарядила его в белый фартук и он будет нашей очаровательной официанткой!

— Не надейся! — засмеялась она. — Я попросила его прогуляться некоторое время. Мне хотелось побыть с тобой наедине.

— Очень здоровое желание.

Я со всей присущей мне элегантностью поцеловал ее руку. Многие думают, что при моих размерах я должен быть неуклюжим вне воды, но это неправда. В свое время мне пришлось учиться двигаться на воздухе, но это было давно, с тех пор многое изменилось.

Мы сели друг напротив друга, и свечи, расставленные по краям стола, нам совсем не мешали. Наверное, это было похоже на сцену из какого-нибудь человеческого фильма: камин, и этот зал, и мы двое… Клише, я бы сказал. Правда, в кино пару составляют прекрасная женщина и смазливый герой-любовник. В нашем случае за столом сидели прекрасная женщина и двухметровый хвостатый монстр.

Ну и ладно. Я себя не вижу, а Лита, похоже, не возражает. Так что будем считать, что картина совершенна.

Я посмотрел на содержимое тарелок, напомнившее мне, что я голоден, на вино, и не выдержал:

— Лита, откуда все это?

— Привезли то, что я заказала — еще когда доставляли для нас продукты. Я попросила это. Ты не бойся, это не я готовила!

— Я и не боюсь, я в шоке. Ты спланировала все?

— Естественно. — Она открыла бутылку, — вот это я так и не научился делать! — и наполнила бокалы. — Мне казалось, что условия будут подходящие, лучше, чем на базе. Только мы и никого больше, представляешь! Поэтому я и попросила, чтобы нас забрали не сегодня, а завтра. На базе тоже можно было бы отпраздновать, но это место… оно идеально!

— Что отпраздновать? — робко поинтересовался я.

Жизнь успела меня научить тому, что человеческие самки очень не любят, когда кто-то забывает о важных датах. Но тут я, как ни старался, не мог вспомнить, что может быть знаменательного в этом дне. Так что лучше спросить, чем притворяться, что я в курсе.

Грозы не было, Лита тихо засмеялась:

— Не сжимайся, ты и не можешь знать! Сегодня исполняется ровно год с того дня, как я забрала тебя из клетки.

Сегодня… Всего лишь год? Целый год? Так много произошло, что я и забыл об отсчете времени. Многое изменилось, я успел неоднократно полежать на больничной койке, и это вычеркнуло пару месяцев из моей жизни. А потом завертелось, закружилось…

Год. Если бы тогда кто-то мне сказал, что через год я буду здесь, с ней, и буду чувствовать себя так, я бы рассмеялся. Даже несмотря на переломанные ноги и хвост.

Лита заглянула мне в глаза, хотя знала, что ничего не увидит там… а может, видела? Иногда мне кажется, что она знает меня лучше, чем я сам.

— Ты помнишь этот день?

Я кивнул. Еще бы не помнить! Незадолго до ее прихода Антон объявил мне, что меня решили умертвить — разрезать заживо, чтобы посмотреть, что у меня внутри! А потом появилась она и сказала, что я буду жить.

— Тогда ты меня не любил, — Лита, видимо, думала сейчас о том же, о чем и я.

— Нет, не любил, — я не стал врать. — Я тебя почти ненавидел.

— А когда все изменилось?

— Не знаю. Когда понял, что ты отличаешься от остальных.

Мы смотрели друг на друга, и не хотелось ни говорить, ни есть. Осталось только одно желание, и я был готов…

В комнату с писком вкатилась Штуковина. Он неожиданно громкого звука я аж подпрыгнул; кресло скрипнуло, но выдержало.

Лита рассмеялась:

— Тебя редко можно застать врасплох!

— Это из-за метели, — буркнул я. — Чертов снег дурит мои способности.

— Ну конечно! Из-за метели! Ешь давай, тебе нужны силы.

Штуковина подобралась ко мне и стала с воркованием взбираться ко мне на колени. Я хотел было выкинуть назойливое создание в коридор, но вспомнил, как она помогла мне вчера, и подсадил ее хвостом.

Лита наблюдала за этим с любопытством:

— Знаешь, а ты изменился… Стал мягче. Но ты не подумай, в хорошем смысле слова!

— Догадываюсь, — фыркнул я и стукнул по броне, — потому что на самом деле я стал тверже.

— Кстати, убери чешую, не порти атмосферу! А вообще… Сначала ты был диковатый, ко всем относился настороженно.

— Удивительно, почему же? Может, потому, что меня предали и бросили все, кому я доверял? Или потому, что меня полгода пытали неизвестно за что? Или потому что, воспользовавшись моей беспомощностью, в меня вшили две бомбы замедленного действия? Хм, никак не могу решить, какая причина более существенная!

— Ирония неуместна. — Она протянула руку вперед, положила ее поверх моей. — Я уже сказала, что извиняться за них не буду, а за себя не вижу причин. К тому же, один человек тебя не предал! Твой отец…

— Не называй его так! — рыкнул я, одергивая руку.

Не знаю, почему, но Лите очень хотелось, чтобы я называл доктора Стрелова своим отцом. Не при всех, конечно, только в наших с ней разговорах. Я уважал его, но все равно не мог думать о нем так.

Даже если это правда.

— Почему ты не хочешь?

— Не хочу и все!

— А он, я думаю, хотел бы…

Снова повисло молчание, но не тяжелое, а какое-то грустное. Я не мог объяснить ей. Лита считает, что это будет очень мило и правильно. Но на самом деле… Знать, что у тебя был настоящий отец, и он был рядом, и умер, а ты так и не понял, не сумел… Нет, ни хрена это не мило.

— Давай это будет настоящее свидание, — моя смотрительница решила сменить тему. И правильно сделала. — Здесь, сейчас. У нас ведь никогда по-настоящему не было свиданий. А я… Я понимаю, что нормальные отношения — это не для меня, меня от них быстро тошнить начнет, и мне как раз подходит наша нынешняя жизнь. Но иногда хочется чего-то такого, как у всех…

— Можно попробовать.

Я и правда был не против. Честно говоря, я давно уже побаивался, что Лита рано или поздно устанет от ненормальности происходящего между нами и найдет себе человека, а она решила уравновесить все вот так. Я согласен, я могу!

И еще… приятно было просто проводить с ней время. Не торопиться, не зная, что будет потом, не оглядываться по сторонам, чтобы не попасться на глаза посторонним. На базе, кажется, и так все выяснили, что происходит между нами. И почему-то осуждали это гораздо меньше, чем союз Юлии и Оскара.

Хотя для Литы естественней было бы сойтись с человеческим самцом, а мне — с Евой… Да ни за что на свете!

Я даже старался не прибегать к помощи хвоста при еде, а пользоваться столовыми приборами. Я уже неплохо наловчился делать это. Такими темпами и человеком стать недолго! Правда, бокал с рубиновым вином все-таки заставил меня насторожиться:

— Лита, ты же знаешь, я это не пью!

— Почему?

— Способности начинают играть против меня.

— Ну и не используй их! Слушай, тебя и так метель сбивает, так что расслабься. Задание закончилось, мы одни здесь. Если что, Оскар предупредит нас!

Я не стал говорить, что моя способность чувствовать ауру превосходит аналогичные способности Оскара раз в сто. Лита права: мы в середине ледяной пустыни, здесь не может быть неожиданной опасности! Хотя бы раз я могу позволить себе расслабиться.

Вино разлилось по телу приятным теплом и, ясное дело, мне пришлось блокировать все звериные чувства. Но в данной ситуации это было даже приятно: Лита хотела обычное человеческое свидание, и теперь я был равен человеку.

Наш ужин продолжался.

Штуковина сначала дремала, но, когда мы начали есть, оживилась, спрыгнула на пол и стала попрошайничать. А толку? Рыбу она не ест, мясо не ест, овощи не ест… Когда мы дошли до десерта, ей перепало засахаренное яблоко, и то моя смотрительница возмутилась:

— Кароль, не подкармливай ее со стола, привыкнет!

— Можно подумать, что мы с тобой часто вместе сидим за столом!

Она засмеялась слишком весело и не совсем уместно, и лишь теперь я заметил, что что-то не так. Лита улыбалась, но в глубине ее темных глаз поселилась тревога, отказывавшаяся уходить даже в такой вечер. Почему? Вчера ничего не было! Хотя… она так удачно это скрывала, что и теперь я не сразу заметил.

Эй, с каких пор она от меня что-то скрывает?

— Лита, в чем дело?

— Да ни в чем, не обращай внимания!

Я бросил на нее укоризненный взгляд. Ну же, пойми меня, не порти наш вечер, расскажи!

Моя смотрительница тяжело вздохнула:

— Ничего от тебя не скроешь!

— И не надо! Что произошло?

— Я вчера связывалась с базой, давала краткий отчет… Ну, что мы закончили, когда нас забрать и все такое.

— И?

— Ну и услышала, что у Лименко голос мрачный. Стала, вот как ты сейчас, расспрашивать, что случилось. Он и рассказал. На базе, во время тренировок, зверь убил своего смотрителя.

— Что?… Кто именно?

— Ты его не знаешь. Это была хорошая пара, сработавшаяся. Никто не знает, почему, что произошло… Они работали вместе два года и вроде как ладили, да и зверь умный был. А тут… посреди тренировки он вдруг прыгнул на смотрителя и порвал ему горло прежде, чем тот успел что-либо произнести. Потом кинулся на остальных людей, но другой зверь убил его.

— Кто?

— Алтай. Там было еще три зверя, но они растерялись, а Алтай — нет. Подозреваю, что это сказывается твое влияние. Не дожидаясь приказа от своей смотрительницы, он порвал того зверя. Но сейчас на базе все равно суета страшная, народ в панике, потому что… Такого раньше не было никогда, со времен Первой Стаи, мы привыкли доверять зверям, а с твоим появлением к ним вообще чуть ли не как к равным стали относиться. И вот такое… К тому же, выяснилось, что у нас плохая система безопасности — если бы Алтай не среагировал, другие смотрители тоже могли погибнуть. Оказалось, что мы беззащитны перед зверями! В общем, сейчас проводятся всевозможные совещания, ищут причину, думают о том, как переработать систему безопасности.

Она говорило много и быстро — так всегда бывает, когда она взволнованна. Но я не слушал все, я улавливал самое главное… А когда уловил, мне стало обидно!

Я поднялся со своего места; Лита сразу же замолчала, тоже хотела встать, но я не позволил. Я подошел к ней и опустился на колени, чтобы наши глаза были почти на одном уровне.

— Я этого не сделаю. Я не напал на тебя тогда, когда ты для меня ничего не значила, а уж теперь… У меня и шанса нет. Я не знаю, что взбрело в голову тому зверю, но понимаю, что это ненормально. Не надо по одному уроду судить всех! Алтай такого не сделает. Цербер такого не сделает. Даже Лео, это безмозглое агрессивное бревно, такого не сделает. Обо мне и говорить не стоит.

— Даже если я найду себе человека? — она чуть прищурилась. — Если брошу тебя, хоть и останусь твоей смотрительницей?

— Тогда я себя убью, не тебя. Потому что это будет не предательство с твоей стороны, а просто… просто другой выбор. Ты же не клялась, в конце концов, что будешь только со мной. А я могу поклясться… Нет, не в этом, не кривляйся. Я могу сейчас, со всей уверенностью, пообещать тебе, что я никогда не причиню тебе вреда. Не важно, что произойдет между нами в будущем, не важно, оставишь ты меня или нет. Уже за все то, что было, я обещаю тебе, что и когтя на тебя не подниму.

Она положила руки мне на плечи:

— Обещание принято!

Лита осторожно прикоснулась губами к моим губам… Не знаю, почему осторожно, я же не кусаюсь! Наверное, ей сейчас хотелось, чтобы все было медленно, как бывает у людей.

Я поднял ее на руки, не прекращая поцелуй, не разрывая нашу связь. Штуковина, все еще возившаяся с яблоком, теперь заинтересовалась, что тут происходит, стала путаться под ногами. Но у меня не было желания нянчиться с ней, и я откинул назойливого зверька. Не сильно так, чтобы она не пострадала, а всего лишь воткнулась иглами в стену. Это ее задержит!

Я поднял ее на второй этаж, в спальню, где я приходил в себя после первого погружения в озеро. Свечи горели и здесь, и успели оплавиться. Скорее всего, Лита зажгла их еще до того, как я проснулся. Знала, что все закончится тут!

А ведь нетрудно было догадаться. В золотистом свете свечей комната не казалась такой примитивно-пошлой, в ней появилась какая-то загадочность. Впрочем, я был не в том состоянии, чтобы размышлять об особенностях интерьера.

Голова у меня чуть кружилась, но на сей раз это было приятное головокружение. Мысли лениво ползли в моем сознании, все тревоги и заботы отошли на второй план, казалось, что их вообще нет. Сейчас я был не способен на глубокие беседы и ценные умозаключения, но это от меня и не требовалось.

Платье легко снималось, за что я был бесконечно благодарен Лите. У нас уже были инциденты, когда ее тонкие тряпочки просто рвались под моими когтями. В процессе она этого не замечала, зато потом могла устроить скандал.

В этот вечер обошлось без жертв среди предметов ее гардероба. Я же решил, что буду осторожным! К тому же, я впервые был с ней вместе в таком состоянии — совсем как человек, без моих способностей, без постоянной настороженности. Да, это рискованно, но как приятно! Не нужно думать обо всех проблемах мира, можно сосредоточиться на чем-то одном…

А потом я вообще перестал думать. Не знаю, из-за вина это, метели или всего вместе, но я будто растворился в ней и только чувствовал происходящее, не воспринимая его сознанием.

Правда, был момент, когда я все-таки услышал, как тревожно воет Штуковина — не пищит, а именно воет. Это на нее не похоже… Ерунда, должно быть, обиделась, что ее не пустили в комнату. Плевать, пусть обо всем, что находится за пределами моего мира, беспокоится Оскар.

Я сейчас с ней, я чувствую ее запах, я слышу ее голос. Все остальное не важно…

Да и что может случиться?

* * *

Просыпаться так было странно: все чувства будто обволакивал туман. Не скажу, что это было неприятно, и все-таки привыкать к такой расслабленности нельзя. Поиграл в человека и хватит.

Вторым открытием было то, что Литы уже нет рядом. Ее платье висело на спинке кресла, значит, вышла она в каком-нибудь халатике — моя смотрительница не из тех, кто будет шляться голышом по месту, где вполне могут быть установлены камера наблюдения. Эй, но почему она ушла? Она же знает, как я люблю просыпаться рядом с ней! И вообще… куда она могла уйти с утра пораньше?

Ничего сейчас найдем. Я откинулся на подушки и сосредоточился на своей способности чувствовать ауру.

Так, вот Лита, на первом этаже, а вот Оскар… И еще аура, и вторая, и третья… Еще четверо лишних, четверо чужих! Чужих, но вместе с тем… кажется, я их знаю. Нет! Только не они!

Почему?…

Я вылетел из постели, не чувствуя даже, с какой скоростью я двигаюсь. Кажется, я выбил дверь. Не факт. Не важно. Важно, что они здесь, что они рядом с Литой!

Но она еще жива и даже, вроде бы, не ранена.

Дорога туда, на первый этаж, ускользнула от моего сознания, я пришел в себя только в том зале, где совсем недавно мы с Литой пытались изображать нормальную пару.

Моя смотрительница и сейчас была здесь, но уже не одна. Рядом с ней стоял Катран и держал хвост с выпушенным шипом у ее шеи. Боковым зрением я видел остальных представителей Первой Стаи — Барракуду, Мурену, Орку. Все здесь, они не разделяются никогда. Но я не мог оторвать глаз от моей Литы.

Похоже, она покинула нашу спальню, привлеченная чем-то странным, но, как ей показалось, не опасным — на это указывал легкий халатик, который она накинула и в котором уже успела замерзнуть.

Чуть меньше года назад нам пришлось столкнуться с похожей ситуацией, когда Антон держал нож у ее горла и требовал убить меня.

Но теперь ей угрожал не нож, а шип, и Катран — не Антон. Этот не позволит моей смотрительнице сделать ничего лишнего, не позволит даже шевельнуться, и от него не спастись.

Как я мог их упустить? Как они вообще оказались здесь? Хотя ясно, как, море ведь недалеко, почуяли меня и пришли. А я, лишенный своих способностей, и не мог догадаться, предвидеть их приход!

Ну а Оскар? Лишь сейчас я заметил, что Оскар тоже здесь. Он стоял неподалеку от меня и тяжело дышал, прижимая обе руки к правому боку. Из-под его пальцев сочилась кровь.

Все понятно. Почуял их первый, попробовал напасть и получил… Ничего, рана не смертельная, жить будет. Если выберется отсюда!

Я побежденно опустил руки, убрал шипы. Я ничего не мог сделать, и они это знали. Поэтому и не напали на меня, пока я спал, а предпочли действовать по-другому. Догадались, значит, что Лита — моя слабость. Они гораздо умнее, чем я думал! Наивно было предполагать, что после смерти Кархародона они будут не опасны.

Лита не боялась, ее глаза пылали холодной яростью. Причем злилась она в первую очередь на себя — с ее стороны было более чем беспечно выходить вот так, без оружия, даже без нормальной одежды, если она заподозрила что-то неладное.

— Прости, — едва слышно прошептала она.

Я не сердился, просто не мог. Я виноват гораздо больше: не нужно было устраивать себе перерыв, не нужно было ослаблять бдительность. Захотел почувствовать себя человеком — плати за это!

С трудом оторвав взгляд от моей смотрительницы, я повернулся к Орке. Если то, что рассказала мне когда-то Ева, верно, Орка — истинный лидер этой шайки, она Мать, она руководит всем. Ясное дело, она спланировала все это. Катран не убьет Литу, пока это не прикажет Орка — не убьет и не освободит.

— Ты победила, — холодно произнес я. — И ты знаешь это.

Лита не стала кричать, чтобы я не говорил таких слов, что мы обязательно выберемся. Она молчала, низко опустив голову, и я чувствовал исходящее от нее отчаяние, смешанное с чувством вины. Ну же, родная, ты не виновата…

Только сказать ей об этом я не мог, не при них.

Орка кивнула, спокойно, без злорадства. Животные по-иному воспринимают мир; для Первой Стаи все происходящее теперь скорее устранение угрозы, чем месть. Пока я жив, они в опасности, когда я умру, никто с ними не справится.

Хотя нет, эти мыслят не так, ведь когда-то они начали целенаправленно мстить людям.

— Что вам нужно? — спросил я, хотя ответ был очевиден.

Им нужно, чтоб я умер. И я был готов к этому, хотя умирать мне, в общем-то, не хотелось.

Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем Орка ответила:

— Ты.

Ну, к этому все и шло.

— Вы прекрасно понимаете, что просто так вам меня не убить. Вам нужен Кархародон, чтобы справиться со мной, а Кархародон мертв. Поэтому вы решили подойти с этой стороны… Хвалю. Но не надейтесь, что все будет так просто. Меня убить будет посложнее, чем вашего драгоценного лидера!

— Мы не убивать, — все так же безучастно продолжила Орка. — От мертвых нет польза.

А то я не знал!

— Но… тогда что вам нужно?

— Ты. Ты убить вожака. Ты быть вожак.

Несмотря на всю серьезность ситуации, я рассмеялся:

— Обалдеть! Вам не удалось покорить меня, и вы решили шантажировать! Ну и как вы, интересно, заставите меня быть вашим вожаком? Зов на меня не действует, а что остается? Контракт меня заставите подписать, а за невыполнение засудите? Это нелепо. Я мальчик-паинька только пока Лита жива и не ранена. Если вы ей навредите, я вас в фарш перемелю. Безвыходная ситуация.

— Нет. Не безвыходная. Ее жизнь, — Орка указала на мою смотрительницу, — для тебя дороже, чем ты. Мы меняем. Ее на тебя. Сними броню!

— Ага, щас! Я сниму броню, а вы убьете и меня, и ее.

— Нет. Мы держать слово. Мы отпустить ее и забрать тебя.

Понятия не имею, что они имели в виду, но мне это не нравилось, потому что другого выхода не оставалось. Я буду вынужден выполнить любые их условия. А даже если выполню… где гарантия, что Лита будет жить?

Нет, в их честности я не сомневаюсь. Если они сказали, что не убьют, они свое слово сдержат, потому что животные, в отличие от людей, не умеют лгать. Вот только… Что она будет делать здесь?

Я давно уже заметил, что в отеле постепенно становится холоднее. Видимо, уроды сломали главный компьютер! Это место вымерзнет быстро, быстрее, чем прилетит вертолет. У Литы не будет ни шанса, она уже колотится от холода! Хотя…

План постепенно начинал складывать у меня в голове. При этом меня абсолютно не волновало, что будет со мной. Кажется, я нашел способ спасти Литу, а это главное!

Так… Лита и Катран возле камина, остальная стая слева от них: ближе всех Орка, чуть поодаль — Барракуда и Мурена. У дверей стоит Оскар, да еще Штуковина, хоть она и перепугана происходящим. Что-то должно получиться!

— Хорошо, я согласен. Я пойду на сделку с вами, но у меня свои условия.

Лита снова ничего не сказала, она только попробовала броситься вперед, на шип, чтобы своей смертью остановить меня. Когда-то у нее получилось, но не теперь, потому что Катран, может, поглупее Антона, но реакция у него гораздо быстрее. Он отвел хвост в сторону и еще сильнее заломил девушке руки — так, что хрустнули суставы.

— Поосторожней, — зарычал я. — Иначе никакой сделки не будет!

— Мы осторожны, — возразила Орка. — Человек жива и не повреждена. Какие твои условия?

— Во-первых, вы отпустите и ее, и зверя первой серии. Вы позволите им уйти, прежде, чем вы покинете эту комнату. Никто не должен становиться у них на пути, никто не должен догонять их.

Орка согласилась без раздумий:

— Хорошо. Пусть так будет.

А вот теперь я поверил, что им нужен только я. Орка не врала, ее и правда абсолютно не интересовала Лита, еще меньше — зверь первой серии, хотя Оскар был со мной во время последнего и самого крупного столкновения с Первой Стаей.

Они пришли не мстить и не убивать. Но зачем тогда? Неужели верят, что я подчинюсь?!

— Кароль, ты серьезно думаешь, что я уйду отсюда без тебя? — сквозь сжатые зубы поинтересовалась Лита. Нет, она не злилась, она замерзала.

— Уйдешь, — мой голос звучал твердо и, пожалуй, чуть более холодно, чем следовало. — Мы оба виноваты в произошедшем. Придется исправлять. Кто-то должен выбраться, и это будешь ты…

— А ты…

— А я тебя люблю, и мне достаточно знать, что ты жива и с тобой все в порядке, поэтому слушай меня и не спорь. Когда вас отпустят, сразу бегите в гараж. Никаких прощаний, никаких истерик! Я знаю тебя, ты сильная, ты справишься и без меня. Ты сказала, что умеешь управлять снегоходом… уезжайте отсюда на нем! Доберитесь до корабля, расскажите нашим, что случилось.

— Кароль…

— И сделать это надо быстро! Они не будут гнаться за вами, звери свое слово не нарушают, но ты замерзаешь. Поэтому времени на дальнейшие споры у нас нет.

Она плакала — открыто и как-то слишком спокойно, без всхлипываний и переходов на рыдания. Создавалось впечатление, что слезы просто катятся у нее из глаз, а она об этом даже не знает.

— Кароль, прости меня…

— Не за что прощать.

— Ты мне нужен!

— А я и не собираюсь умирать! Похоже, убивать меня они не хотят, а подчинить не смогут. Так что, быть может, еще встретимся… Но теперь не теряй времени, потому что помощь нужна и тебе, и Оскару. Оскар, тебя все это тоже касается! Никаких драк и попыток отбить меня у коварных врагов! Ты отвечаешь теперь за Литу. И ее благополучие в твоих же интересах. Если с ней что-то случится, а я выживу, я не посмотрю на то, что ты мой друг. Понял?

— Да.

— Вот и отлично. Ну, повеселее лица, вы меня еще не хороните!

Понятное дело, никому веселее не стало.

Я сделал шаг к Орке. Барракуда тут же оскалился и попытался встать у меня на пути, но Мать удержала его. Слов не было, и все равно у меня сложилось впечатление, что она что-то сказала. Жутковато…

— Итак, мы договорились. Что будем делать теперь?

— Подойти ко мне ты, — Орка поманила меня рукой. — Как только ты убирать чешуя, он отпускать человек. Честно, без обмана. Мы не гнаться, нам не нужен человек. Нам не нужен другой зверь. Нам нужен только ты.

Приятно быть популярным, ничего не скажешь!

Бросив в сторону Литы прощальный взгляд, я подошел вплотную к Матери. Оказалось, что она на полголовы меня ниже… Это странно, она мелковата для самки первой серии. Хотя какая разница?

Ну вот и все, с безобидными приготовлениями покончено. Теперь осталось самое страшное — снять броню. А без брони я беззащитен перед ними — хотя мне и нельзя защищаться, так что это не так уж важно.

Только бы Лита не стала делать благородных глупостей и не осталась здесь! Пойми, глупая, что если ты не убежишь, ты замерзнешь, и все будет напрасно…

Я даже не хотел, чтобы она чувствовала вину за случившееся, поэтому сказал:

— Это не считается предательством… Ну, то, что ты уходишь. Ты предашь меня, если останешься.

И я снял броню. Краем глаза я отметил, что Катран, верный договору, тут же отпустил Литу. Ну а потом… у меня не осталось времени даже чтобы повернуться к ней, потому что Орка всадила хвостовой шип мне в грудь.

Первым, что я почувствовал, было удивление, — я поверил, что они не собираются убивать меня, и никак не ожидал такого. Дальше была боль — не столько от раны, сколько от яда, быстро смешивавшегося с моей кровью. Я чувствовал его в себе, но ничего уже не мог поделать.

А вместе с ядом пришел зов. И не такой, как раньше — к тому я привык. На этот раз зов был в миллион раз сильнее, потому что исходил он не снаружи, а изнутри — эта зараза была во мне. От нее нельзя было ни избавиться, ни спастись, как от неизлечимой болезни. Чужая железная воля ломала мою собственную, сметала все барьеры, которые я строил, как цунами смывает песчаные замки.

В глубине души я уже знал, что проиграю, потому что яд разъедал меня изнутри. И все равно я боролся, потому что… такой уж я есть.

Зрение мое было замутнено, я видел вокруг себя только неясные тени, но чувствовал, что Лита еще здесь, поэтому прошептал:

— Уходи! Ради меня, беги отсюда!

Каждое движение давалось мне с трудом, и все равно я встал. Убью… убью тварь, пока от настоящего меня хоть что-то осталось. Потому что потом будет тело, пустая оболочка, а меня внутри уже не будет, я исчезну.

Я попытался ударить Орку, но она спокойно увернулась, а я снова повалился на пол. От боли я взвыл, хотя обещал своей гордости не издавать лишних звуков. Но к такому я готов не был… Что-то странное, могущественное утягивало меня, а я не мог сопротивляться!

Я попробовал думать о Лите, чтобы собрать хотя бы остатки моей воли, но без толку. Даже воспоминания о любимом человеке не могут отвлечь, когда тебя крутят судороги.

Орка опустилась рядом со мной, положила мою голову себе на колени. Эх, были бы силы, я бы вмиг… Что толку думать об этом? Сил нет.

Она ласково провела рукой по моему лбу, совсем как… мать?!

— Тише, боль уходить…

Сука! Думает, что я прям растаю от такой заботы! Только бы чуть-чуть, совсем капельку сил, чтобы избавить мир от нее, тогда и погибать будет не так противно. Но нет, свое тело я больше не чувствовал, не мог им управлять; оно словно растворилось в безбрежном море боли.

Я уже не кричал, только дышал тяжело и все. На другие действия энергии не осталось. А Орка все продолжала шептать:

— Теперь ты будешь с нами. Будешь главный! Это не плохо. Это хорошо. Ты будешь заботиться о нас. Мы тебя любить. Тебе быть хорошо, потому что… нет проблем.

Ну конечно! Нет проблем, нет сомнений, нет ничего! И меня тоже нет… Так всегда бывает, когда умираешь. Исчезает все плохое, но вместе с ним и хорошее!

Я держался до последнего, столько, сколько хватало сил. Но наступил момент, когда сил не осталось. Зов внутри меня стал сильнее, от боли я окончательно ослеп. По сути, в моем мире остался только голос Орки, повторявший:

— Все хорошо. Теперь ты быть с нами, и все хорошо.

Я подумал Лите… Даже теперь я четко знал лишь одно: я любил ее, так что все это было не напрасно. Но отныне ей придется справляться самой, я уже не смогу ее защитить. Она попросила прощения… Ха! Из нас двоих это я должен просить прощения, ведь я ухожу, а она остается разгребать все это.

Прости меня…

Я не умер, нет, тело осталось. Ну а то, что делало меня самим собой… оно просто исчезло.

И наступила темнота.