Почему-то я решил, что, раз подготовка закончена, я прямо с утра получу какое-нибудь задание. Наверно, это наивно. Но ведь я понятия не имел, чем занимаются звери, чего от них хотят, и мне никто не удосужился это объяснить.

Надо было спросить Литу.

С утра я был готов ко всему, но она, моя смотрительница, не приходила. Где-то через два часа после моего пробуждения человек, косившийся на меня, как кролик на удава, принес мне миску с едой и поспешил удалиться. Все мои попытки расспросить его ни к чему не привели.

После завтрака я еще минут сорок промаялся у дверей, а потом вернулся в бассейн. В конце концов, если она придет, я узнаю об этом заранее. Благо моя комната самая дальняя от лифта.

Но и в бассейне мне делать было, в общем-то, нечего. Мои книги я перечитал уже по три раза, мог наизусть рассказывать. Интересно, если я попрошу Литу дать мне новые книги, согласится ли она? Естественно, специальных, запаянных в пластик, она не найдет, но я могу использовать и обычные. Читать придется на поверхности, но все лучше, чем считать плитки на дне бассейна!

Знакомые шаги зазвучали в коридоре где-то после четырех вечера. Она пришла без каблуков, уже это настораживало.

К тому моменту, как она добралась до моей комнаты, я уже был на поверхности в том нелепом наряде, что они выделили мне для тренировок. Лита, увидев меня, довольно кивнула:

— Быстро ориентируешься. Идем!

В лифте она впервые нажала на самую верхнюю кнопку.

— Мы поднимаемся на поверхность, — пояснила она. — Ты и несколько других зверей будете доставлены к месту происшествия на грузовом вертолете.

От одного слова «поверхность» по моей коже, укрытой под броней, побежали мурашки. Даже в научном центре все мои контакты с внешним миром ограничивались редким позволением выглянуть в окно. Наружу меня не выпускали никогда, я мог это понять, но не принять. А теперь меня куда-то перевезут!

Да еще и на вертолете! Я слабо представлял, что это такое. Вроде бы, летательная машина. Да все это мелочи, главное, я увижу солнце!

Впрочем, все мои мечты о солнце рассыпались на мелкие осколки при первом шаге из лифта — на этой самой поверхности шел проливной дождь. Темная стена воды ухудшала видимость, тяжело била по земле, наполняя воздух грохотом, который не лучшим образом действовал на мой обостренный слух.

Лита провела меня к здоровенной машине со странным винтом на крыше, позволила зайти внутрь первым. При этом от грохота я избавлен не был — теперь дождь бился не о землю, а о металлическую крышу. Чтобы предотвратить головную боль, я закрыл уши мембранами, которые обычно использую при плавании.

Кроме меня в вертолете находились еще четыре зверя, ну и их смотрители. Я уже привык к определению «смотритель», хотя, честно говоря, слово «надзиратель» подходит этим людям лучше. А уж назвать их «наставниками» у меня язык не повернется.

Один из зверей, самец с необычной медной чешуей, при виде меня глухо зарычал, но тут же получил от своего смотрителя свернутой газетой по уху. Любопытный метод воспитания, я с таким раньше не сталкивался.

Лита тоже оценила эту меру воздействия:

— Неплохо, Женька.

— Стараемся, — хихикнул в ответ смотритель, молодой человек со светлыми, почти белыми волосами. — Так это и есть твой гениальный?

Разговор завязался, Лита села поближе к коллеге, а мне пришлось устраиваться рядом с медным зверем. Меня это совсем не радовало, потому что он продолжал злобно пялиться на меня. Этот не такой здоровый, как Лео, но драться с ним в замкнутом пространстве не хотелось.

Вертолет вздрогнул, зашумел сильнее, однако это я еще смог стерпеть. А вот тот факт, что мы неожиданно оторвались от земли, меня по-настоящему напугал. Все вокруг меня продолжали сидеть спокойно, в том числе и звери, так что я предпочел оставить свои опасения при себе.

Но летать мне все равно не нравилось.

Лита увлеклась разговором с тем белобрысым смотрителем, мне пришлось вмешаться:

— Так что я должен буду сделать?

Смотритель по имени Женька уставился на меня так, будто я только что разродился пятеркой сиамских котят.

— Он еще и говорит!

— Он еще и спорит, — покачала головой Лита, — и пререкается, и отстаивает свое мнение…

— Он еще и собственное мнение имеет?!

— Представь себе.

— Супер!

К счастью, она не стала перечислять другие мои возможности, а перешла непосредственно к ответу:

— Этой ночью затонул грузовой корабль. Команду частично удалось спасти, но вот груз остается на дне. Сейчас там продолжается шторм, поэтому люди работать не могут. Ваша задача заключается в том, чтобы вытащить груз из корабля и доставить его на берег.

— А подождать до окончания шторма нельзя?

— Нельзя, иначе нас не привлекали бы. Груз хранится в ящиках, всего на борту их было двадцать восемь штук. Их вы найдете в трюме.

— Опустим поиск трюма, где мы найдем корабль?

Ее глаза потемнели, и мне это совсем не понравилось. Я уже начал жалеть, что Лита перестала надевать передо мной свою равнодушную маску. Тогда проблем у меня было меньше!

— Для этого и нужен ты, — вздохнула она. — Это пробное задание, раньше мы не делали ничего подобного. Ты должен будешь найти корабль с помощью радара, который тебе дадут. Звери первой серии на такое не способны, поэтому поведешь их ты.

Оказанная мне честь была, мягко говоря, сомнительной, и я не собирался притворяться, будто мне это нравится:

— Я? Послушай. те, это несколько нелогично! Я их не знаю.

— Тебе и не надо, их наставники прикажут им слушаться тебя. Кароль, ты должен просто довести их до корабля, дальше они будут выполнять данные им приказы. Второй раз, если понадобится, они уже найдут дорогу сами.

— Я все равно против!

Лита встала со своего места, хотя вертолет постоянно дергался на ветру. С трудом сохраняя равновесие, она прошла в заднюю часть крошечного пространства. Я, не дожидаясь приказа, пошел за ней, причем мне двигаться было проще благодаря хвосту.

Когда мы оказались закрыты от остальных какими-то контейнерами, она достала из своей сумки книгу и протянула ее мне.

— Взятка? — Я не очень знал, что означает это слово, но чувствовал, что оно здесь в тему.

— Аванс, — усмехнулась Лита; это слово было еще более незнакомым. — Постарайся, чтобы тебя не увидели. Иначе перепадет нам обоим.

Я не стал отказываться.

— Булгаков, «Собачье сердце», — прочел я надпись на обложке. Книга была довольно тонкой. — Это что?

— Судя по тем книгам, что я тебе передала, определенных предпочтений у тебя нет. Так что я решила, что и это тебя может заинтересовать.

— Меня все интересует.

Книга оказалась как нельзя кстати — полет затянулся. Лита вернулась на свое место к смотрителю Женьке, а я остался за контейнерами. При этом мне пришлось убрать защитные мембраны с ушей и снова морщиться от грохота. Зато я был уверен, что никто не сможет подкрасться ко мне незамеченным.

Когда мы наконец начали снижаться, я закончил книгу, но решил не говорить об этом Лите.

Вертолет приземлился на побережье, я не видел вокруг каких-либо строений, возле посадочной площадки нас ожидали только два грузовика. Лита, жестом велев мне ждать ее здесь, перебежала в один из них.

Тем временем другие смотрители тихо разговаривали со своими подопечными. Учитывая, что периодически они кивали на меня, нетрудно было догадаться, о чем идет речь.

Наконец Лита вернулась с небольшим устройством, похожим на браслет. В последующие пять минут она пыталась мне объяснить, как распознавать сигнал, как по нему ориентироваться, хотя и сама явно не все понимала.

— Ты должен довести их, захватить один ящик и вернуться обратно, — напоследок сказала мне она. — Возвращаться к кораблю еще раз тебе не нужно, все остальное сделают они.

— Да я могу справиться…

— Не сомневаюсь, но такой приказ поступил свыше. Ты сначала справься со своим заданием!

Смотрители не стали выходить под проливной дождь, так что к морю мы шли самостоятельно. Звери первой серии предпочли идти за мной; чувствовать на своей спине четыре пары озлобленных глаз было не очень приятно. Видимо, мое навязанное лидерство им не нравилось.

Как только мы дошли до пляжа, один из зверей кинулся на меня. Я такого не ожидал, поэтому, наверное, не успел бы отскочить. Однако на этот раз проверка моих рефлексов не состоялась — нападающего перехватили. И сделал это тот самый зверь с медной чешуей.

— Нельзя, — чуть шепеляво, но при этом довольно четко произнес он.

Раньше я никогда не слышал, чтобы они подражали человеческой речи для общения между собой, не думал даже, что такое возможно. Кэтино «папа» не в счет, она и не пыталась общаться. Ладно, мое незнание можно списать на недостаток опыта. Но почему тогда моя речь так удивила смотрителя этого зверя?

Войти в воду оказалось непросто — волны отбрасывали меня назад. У моих спутников это получилось быстрее благодаря более внушительному весу, и они явно гордились своим преимуществом. И, честно говоря, меня это задело. Поэтому, оказавшись под водой, я сразу же набрал скорость.

Я ожидал, что они смогут догнать меня, когда поймут, в чем дело, но они не догоняли. Сначала я подумал, что они делают это намеренно, и лишь когда они остались так далеко, что я едва мог их чувствовать, стало понятно: я плаваю намного быстрее. Вот так. Одно преимущество им, одно — мне. Мое существенней.

Сейчас было не лучшее время для игр в догонялки, поэтому я дождался их, и только после этого продолжил путь. Двигаться было тяжеловато, вода просто кипела вокруг нас. Я не мог ничего увидеть, почувствовать, приходилось полностью доверяться прибору людей.

Из-за пелены песка, в которую мы попали, я едва не столкнулся с тем самым кораблем, что мы искали. Он лежал на боку и казался несуразно маленьким и заброшенным. Что здесь могли перевозить?

Я не стал тратить время на рассуждения, равно как на поиск пути в трюм. Вместо этого я подозвал к себе одного из зверей; подплыл медный. Не могу понять: то ли его меньше других раздражает мое лидерство, то ли он точнее всех следует приказам своего смотрителя.

Я похлопал по борту корабля. Он, похоже, понял меня, по крайней мере, среагировал правильно. Одним точным ударом он пробил дыру в металле и начал ее расширять. Остальные звери пришли ему на помощь, хотя он их не звал. Я невольно оказался в стороне, для меня там места не было.

Демонстраторы! Изо всех сил стараются показать, что мне не рады в их маленькой стае. С чего они вообще взяли, что я захочу присоединиться? Пока мне проще общаться с людьми, чем с ними.

Совместными усилиями они проделали достаточно большую дыру, теперь внутрь мог проникнуть не только я, но и любой из более крупных зверей.

Как и говорила Лита, внутри нас ждали ящики, не очень большие, но тяжелые, я решил не брать сразу два, а остановиться на одном, как от меня и требовалось. Мне ведь намекнули, что они привлекли меня не для перетаскивания грузов.

На сей раз я не стал дожидаться остальных. Как и я, звери первой серии отлично запоминали маршрут, по которому прошли хотя бы один раз. Так что мне не нужно было беспокоиться, что они заблудятся.

Снова оказавшись на берегу, я увидел, что теперь нас ожидает уже два вертолета. Дождь чуть утих, и люди собрались возле машин. Они смотрели на море, ждали, кто выйдет первым. А первым вышел я.

Я поставил ящик перед ними, пытаясь отыскать глазами Литу. Бесполезно, меня окружали в основном незнакомые лица.

— Она за вертолетами, — тихо произнес смотритель Женька, приближаясь ко мне, — разговаривает с начальством. Они только прибыли, дело какое-то серьезное.

Ну что на этот раз?!

Я не стал приставать с расспросами к нему, решил дождаться Литу.

Она появилась не с той стороны, откуда я ожидал, но я все же заметил ее. Смотрительница подозвала меня коротким резким жестом, который раньше я бы принял за очередное проявление ее равнодушия. Теперь же, когда я узнал ее лучше, я понял, что она расстроена.

Она зашла в вертолет первой. Когда я присоединился к ней, она пыталась высушить волосы непонятно откуда взявшимся полотенцем.

— Что случилось?

Прежде, чем ответить, она огляделась по сторонам, убедилась, что кроме нас в вертолете никого нет, даже пилот сейчас был под проливным дождем.

— Черти что творится! Нам дали другое задание!

Я не ошибся, ее голос звенел раздражением и обидой, хотя причин я пока не видел.

— И что тут плохого? Я думал, все так и должно быть…

— Нет, не так! Договоренности не меняются в последний момент! Мы должны были оставаться с этой группой, сначала помочь им достать груз, потом заняться кораблем, вернуться на базу. Короче, первую неделю ты должен работать с группой, такой был план. И тут нам ни с того ни с сего дают индивидуальное задание!

— Вы думаете, я не справлюсь? — теперь уже настала моя очередь обижаться.

— Не в этом дело! Понимаешь… подобные дела так не делаются. Во-первых, индивидуальные задания, как правило, получают опытные, сработавшиеся команды. Даже с учетом особых обстоятельств мы с тобой должны были начать работать вдвоем только в конце испытательного срока. Во-вторых, наставник имеет право выбора, брать это задание или нет, а меня просто поставили перед фактом. В-третьих, перед подобным делом нужно какое-то время на изучение деталей, а мы прямо сейчас, на ночь глядя, летим туда.

— Иными словами, все усложнили до невозможности?

— Да, и мне это совсем не нравится, — нахмурилась она.

— Еще бы!

— Нет, Кароль, ты не понял. Мне в целом не нравится ход событий. Сначала тебе назначают эту идиотскую драку с Лео, хотя знают, что тебе не победить этого бычару. Он не покалечил тебя только чудом. Потом нам дают это задание, по сути, подставляют нас! Похоже, кто-то наверху не хочет, чтобы ты выдержал испытательный срок.

— Наверху? — я не был уверен, что конкретно она имеет в виду.

— Среди начальства. Кто-то из больших боссов не желает, чтобы тебе позволили жить, но не может просто взять и убить тебя. Значит, это не Семенов, а кто-то помельче. Но если этому кому-то удастся настроить против тебя всех остальных, тебе уже ничто не поможет.

— Значит, придется выполнить это задание, пусть и в таких условиях, — пожал плечами я.

— Это не так просто, как ты думаешь!

— Но и не так сложно, как кажется вам.

Она хотела продолжить спор, но ее вызвали для очередных переговоров. С раздражением отбросив полотенце, она выпрыгнула под потоки воды.

Мне совсем не нравилось то, что она сказала, зато нравилось, что она беспокоится обо мне. Если бы пару дней назад кто-то заявил, что Лита в принципе способна на беспокойство, я бы рассмеялся ему в лицо. А теперь… В ее неожиданно изменившемся отношении ко мне было что-то необычное, неправильное. Не спорю, я хотел заполучить ее расположение. Но я еще не успел сделать достаточно!

Должна быть другая причина такой симпатии. Причина, которая мне неизвестна, но это временно.

Лита вернулась минут через двадцать с небольшой спортивной сумкой в одной руке и объемной папкой в другой. Одновременно с ней в кабину забрался пилот.

— По крайней мере, у них хватило совести собрать мне какие-то вещи, — пробурчала она.

Мотор заработал, ожили лопасти над крышей вертолета. Чтобы слышать ее через нарастающий гул, мне пришлось подвинуться поближе.

Лита завернула заново промокшие волосы во влажное полотенце и открыла папку. Я не рискнул заглядывать туда через ее плечо, ждал, пока она все скажет сама, но моя смотрительница не торопилась. Пришлось напомнить ей, что меня это задание тоже касается:

— Так что там нас ждет?

— Большая проблема, — вздохнула она. — Мы отправляемся в природный заповедник: огромное озеро, окруженное километрами леса. В целом это закрытая зона, но отдыхающие там все же бывают, место красивое. Так вот, недавно эти отдыхающие начали пропадать, причем пропадать бесследно.

— «Недавно» — это когда?

— Семь месяцев назад. А три недели назад в озере обнаружили одно из тел. Предполагается, что остальные тела находятся там же. Наша с тобой задача найти эти тела и разобраться, кто за этим стоит.

— Я, конечно, не эксперт в мире людей, но разве этим мы должны заниматься? Не следователи?

— Лично я с тобой полностью согласна, нам тут делать нечего, — вздохнула Лита. — Но таков приказ. К тому же, какие следователи в этой глуши? Скорее всего, доставить соответствующее оборудование на озеро будет дороже, чем направить туда нас. Да и потом, при собрании следователей даже самый законченный маньяк не посмеет вылезти, а мы никого не спугнем, потому что о тебе местные обитатели вообще знать не должны.

— То есть, сохранение секретности — наше дополнительное задание?

— То есть, да.

— А что за местные обитатели? — решил уточнить я.

— Хранитель заповедника, — нечто вроде лесника, — его жена, две дочери. Плюс отдыхающие, проживающие, как правило, в гостевом доме.

— А не окажется, что этот лесник и есть причина исчезновений?

— Нет. Судя по травмам, обнаруженным на единственном найденном теле, этим занимается физически сильный человек, очень сильный. Лесник, хоть и не стар, двадцать лет назад распрощался с правой рукой. Это не делает его беспомощным, но вычеркивает из списка подозреваемых.

— А как, собственно, этих людей убили?

Вместо ответа она протянула мне фотографию из папки. И я пожалел, что спросил.

То, что я увидел, было бесформенным, напоминало скорее груду фарша, чем человеческое тело. Вода тоже сделала свое дело, и мне не хотелось даже думать о том, что я найду на дне озера.

Нет, я не воспылал большой любовью к роду человеческому. Но, видя такое, даже я не мог оставаться равнодушным, не то что злорадствовать.

— А где здесь лицо? — уточнил я.

— В левом верхнем углу смотри.

— Ух… Сколько это тело было в воде?

— От недели до двух.

— А пропажи начались семь месяцев назад?

— Да.

— Можно я не полезу в озеро?

— Придется, — фыркнула она. — Если тебя это утешит, мне тоже будет несладко. Я буду жить в халупе возле самого озера без малейшего признака удобств.

— Это как?

— Это когда туалет там, где ты его выкопаешь.

— Ааа… Почему вам нельзя жить в гостевом доме?

— Потому что я должна следить за тобой, а тебе нужна вода. И еще, чаще всего пропадают женщины, одинокие или приехавшие вдвоем, даже втроем. Если я буду жить одна, в отдалении от всех остальных, наши шансы найти этого человека сильно возрастут.

Мне задание нравилось не больше, чем ей, а ей оно не нравилось вообще. Но раз Лита согласилась стать приманкой… как я могу возразить?

Остаток пути она читала документы, собранные в папке, но мне все это было не интересно. Я думал о том, что мне предстоит сделать. Я должен буду не только жить в озере, где дно выстелено полусгнившими трупами. Мне придется охранять смотрительницу, потому что сама она вряд ли справится, Лита большой силой не отличалась.

Дорога длилась не так долго, как полет к побережью. Когда мы начали снижаться, было еще темно. Дождь, пусть и значительно ослабевший, продолжал моросить.

Пилот не стал покидать вертолет. Как только мы с Литой вышли, он, не говоря ни слова, поднял машину обратно в небо. Мы остались одни посреди леса.

— Где озеро? — поежилась Лита. Я знал, что ей холодно; меня дождь не беспокоил, скорее, наоборот, придавал мне сил.

Близость воды я почувствовал без труда и уверенно повел смотрительницу за собой. Лите пришлось во всем полагаться на меня, в темноте она почти ничего не видела. Теперь я понял, что она имела в виду, когда говорила, что на некоторых заданиях она будет зависеть от меня. Только вряд ли она могла предположить, что это произойдет так скоро. Возможно, этого и хотел тот, кто подкинул нам это задание: чтобы я напал на Литу, доказал всем, что я — дикий зверь, которого нужно убить. Только не дождутся!

До берега огромного озера мы добрались быстро, но нужно было еще найти дом.

— Ну и куда теперь? — спросила Лита как-то по-детски беспомощно.

Я только усмехнулся, потому что хижину уже видел. Мы вышли удачно, могли ведь оказаться и на другом конце озера, тогда пришлось бы еще час брести.

Когда мы достигли хижины, Лита тряслась от холода и даже не пыталась это скрыть. Мне было ее жаль, но помочь я ничем не мог. Вернее, предпочел не думать о способах помощи.

Дружащими руками она открыла чуть задетый ржавчиной замок, вошла внутрь. Я последовал за ней, просто чтобы убедиться, что там безопасно.

Единственная комнатка была крошечной, нам двоим, учитывая мой хвост, было здесь тесно. Из мебели внутри стояла только кровать, сбитая из грубых досок и застеленная какими-то тряпками. Похоже, Литу тоже ждет не самая приятная ночь.

— А ты не можешь спать на поверхности? — спросила она и тут же покраснела. — Нет, не важно! Не обращай внимания. Иди, нам обоим нужно отдохнуть.

Я знал, что она боится, но не думал, что настолько. Я бы хотел побыть с ней, мне ведь было несложно, но не мог. Да, при нормальном здоровье я способен оставаться на поверхности достаточно долго, но заснуть здесь я бы не решился.

— Я буду неподалеку, у берега, — на всякий случай предупредил я. — Оттуда я буду вас чувствовать.

Я устал, хоть и не так сильно, как уставал на тренировках. Залазить в озеро с мертвецами мне хотелось меньше всего, но выбора не было. Рано или поздно мне понадобится вода, и уж лучше не дожидаться до последнего момента.

С первого своего шага в воду я почувствовал, что здесь что-то не так. Само озеро дышало покоем, на темной поверхности плавали растения, но ощущение смерти от этого не становилось меньше. Просто смерть сюда пришла извне, она не угрожала природе, и природа ее не заметила.

А я заметил, причем с погружением желание выбраться из чистой на вид воды и отряхнуться усиливалось. Я переборол себя, послав в адрес людей, заставивших меня быть здесь, парочку проклятий. Когда над моей головой было около полуметра воды, я решил, что дальше лезть не стоит. Полностью закрывшись чешуей, я свернулся среди водорослей и заснул.

* * *

— Я не знаю, чем тебя кормить, — развела руками Лита. — По этому поводу никаких приказов не поступало. Вернее, поступало, но не думаю, что тебе они понравятся… Считается, что ты можешь ловить себе рыбу из озера.

С волной тошноты, подкатившей к горлу, мне удалось справиться, хоть это было и непросто. Я слишком хорошо понимал, где жила и чем питалась эта рыба.

— Что-то мне подсказывает, что тебя это предложение не прельщает, — усмехнулась Лита.

— Это точно. Есть запасной план?

— Только один: человеческая пища. То, что буду есть я. Как ты думаешь, тебя это не убьет?

— Не должно. Когда я жил в научном центре, мне позволяли пробовать человеческую пищу. Шоколад, мясо, фрукты, овощи, один раз даже каким-то суши накормили… Рыбой, короче. И ничего, живой ведь!

— В любом случае, тебе придется подождать. С собой у меня ничего нет, я сейчас пойду к гостевому дому, возьму кое-что у лесника. Мне сказали, что его оповестили о моем прибытии.

— Может, мне сопроводить вас?

Ее поход через лес в полном одиночестве мне совсем не нравился. Лита, впрочем, не выглядела обеспокоенной:

— Не надо, справлюсь. Тут недалеко идти, это ночью я ничего не вижу, а при свете найду дорогу. К тому же, у тебя свои дела.

— Это какие же?

— Кароль, ты и сам прекрасно знаешь.

Естественно, я знал, просто надеялся до последнего момента, что она отменит этот нелепый приказ. Но моя смотрительница была неумолима:

— Я знаю, что тебе не хочется, но кто-то должен это сделать. Так зачем оттягивать неизбежное? Ты должен обыскать озеро, найти, по возможности, все трупы, осмотреть их, сделать выводы, доложить мне. И еще… скорее всего, здесь есть отдыхающие, погода этому способствует. Они могут прийти на озеро. Будь очень осторожен, тебя не должны увидеть. Нам не нужны сплетни об очередном лох-несском чудовище!

— О ком?

— Неважно, я потом расскажу. Приступай.

Я тяжело вздохнул и вернулся к берегу. В воду я заходил нарочито медленно, оттягивая, как выразилась моя смотрительница, неизбежное. Легко им приказывать — проплыви да осмотри! Люди! Неужели они не понимают, что это значит? Посмотрел бы я на их реакцию, если бы им приказали зайти в комнату, полную покойников, и побродить там!

— Кароль, я же просила не задерживаться на поверхности!

Пробормотав парочку ругательств, узнанных мной у Антона, я нырнул в воду, демонстративно подняв фонтан брызг.

В другое время я насладился бы свободным плаванием, без строгих ограничений, без людей, наблюдающих за мной. Но только не здесь. Постоянное ощущение смерти напоминало мне, где я нахожусь и по какой причине. Даже игра света в темной воде не могла отвлечь меня от мрачных мыслей.

По форме озеро напоминало цифру «8», это я узнал, когда проплыл по контуру, держась подальше от глубины. Да уж, работы будет много. Я условно разделил водное пространство на две половины и начал осмотр с той, которая была ближе к домику на берегу. Ощущение смерти здесь было сильнее.

Тела я обнаружил на глубине, их было много, очень много. Они лежали близко, и вода над ними была такой, что я не мог там дышать. Мне пришлось подняться на поверхность, набрать полные легкие воздуха и только потом приступить к осмотру. Иначе я мог и не выплыть.

Как я и предполагал, трупы были в разном состоянии, причем те, что сгнили больше, лежали на самом дне, под более свежими. Причину смерти угадать оказалось несложно — обилие рубленых ран не оставляло сомнений. Похоже, действовали топором или чем-то вроде этого.

Трупы женщин отличались от трупов мужчин, и отличались существенно. На мужчинах было очень мало ран — одна или две, в основном на голове и шее. Тела женщин были покалечены сильнее, их одежда порвана; у многих в волосах запутались мелкие ветви.

То, что их убили не здесь, не стало для меня большим открытием. Я мог это сказать сразу, как только увидел гору трупов. Ясно, что тела на озеро привозили на лодке и сбрасывали сюда. Но вот только где эта лодка? Обычно люди их оставляют на воде, а здесь я ничего не видел, когда плыл по контуру.

Гораздо больше меня поразило то, что на телах всех женщин я почувствовал запах одного и того же мужчины. Хотя нет, «запах» — не совсем верное слово. Под водой нет запаха как такового. Есть… ощущение. Я не мог этого объяснить даже себе. Я словно видел тень этого мужчины на них.

Я не был уверен, что нужно сделать, чтобы оставить такую тень. Простого убийства, как бы цинично это ни звучало, недостаточно. Надо будет поговорить об этом с Литой.

Кажется, я осмотрел все, но для полной уверенности не помешал бы еще один круг над ними. Я вернулся к поверхности, возобновил свой запас воздуха и снова приблизился к телам. Мои старания не были напрасными — я кое-что нашел.

В одном из тел, самом верхнем, застрял кусок пластика. Совсем маленький, прямоугольный, с закругленными концами. С одной стороны он был телесного цвета, с другой его покрывала ярко-розовая краска.

Я понятия не имел, что это такое, просто эта мелочь казалась тут не к месту. Неплохо было бы показать ее Лите, но тогда придется прикоснуться к подгнившему телу, а этого я хотел меньше всего. Ладно, какая-то пластмасса не может быть чем-то важным!

Не без удовольствия, я отплыл от подводного кладбища, начал двигаться ко второй половине озера. Я не мог избавиться от ощущения, что моя чешуя покрыта какой-то грязью, а в жабры набились кусочки мертвой кожи, пряди покрытых тиной волос…

Вода на второй половине озера была удивительно чистой. Быстрый осмотр дна позволил мне найти причину — сюда трупы не свозили. Но почему?

Да потому что к той половине выходит дорога от гостевого домика, о которой говорила Лита. Дорога, по которой она сейчас идет!

Я быстро стряхнул с себя панику, такой поведение было неблагоразумным. С Литой ничего не случится, еще слишком рано, никто не охотится днем. Хотя… откуда мне знать, когда произошли те убийства и как вообще охотятся люди?

Я остался на второй половине озера, возвращаться в ту гниль не хотелось. Вот здесь я по-настоящему мог наслаждаться своей временной свободой.

Лишь ощущение ее присутствия заставило меня вернуться, и то я плыл близко к берегу. Честно говоря, я бы с большим удовольствием прошелся по земле, но Лита права, меня не должны увидеть.

Она ждала меня на небольшом деревянном помосте, нависавшем над водой. Причем я предполагал, что, раз это задание, она постоянно будет ходить в строгом костюме, обязательном, как я уже знал, для смотрителей. А она стояла передо мной в каком-то легком светлом платье, с распущенными волосами и меньше всего напоминала человека, который способен меня убить.

И ей я вынужден подчиняться, потому что в меня вшили два датчика! Нечестно.

Вероятно, Лита заметила мой удивленный взгляд, потому что поспешила пояснить:

— Эй, не смотри на меня так! Здесь все должны верить, что я — простая отдыхающая. Ты есть хочешь?

Так, решила сменить тему. Значит, смущена. Ну надо же, я и подумать не мог, что способен ее смутить.

— Хочу, — врать не было смысла.

— Тогда бери.

Только теперь я заметил, что на краю помоста стоит пластиковая тарелка. Я подтянулся на шатких досках, которые под моим немалым весом жалобно затрещали, выбрался из воды.

— Что это?

— Рыба. Жареная.

— Из озера?

— С ума сошел? Смысл был тогда ее тащить! Нет, морская.

— А это что? — Я продолжал изучать содержимое тарелки.

— Рис с овощами. Насчет риса не знаю, но овощи точно добавляют в корм зверей, я сама видела. Так что они не должны повредить. Ну, нашел что-то?

— Можно я сначала поем?

— Можно.

Говорить о гниющих трупах по время еды мне не хотелось, и хорошо еще, что Лита поняла это! Был бы у меня выбор, я бы и после еды к этой теме не переходил.

Лита терпеливо ждала, пока я закончу. Села на корточки, начала палочкой гонять водомерок по поверхности воды. Агент секретной службы на задании!

Еды больше не осталось. Смотрительница покосилась на пустую тарелку, на меня, но повторять вопрос не стала. Знала, что я и так скажу.

— Они там.

— Сколько?

— Около тридцати, чтобы их всех посчитать, нужно двигать, — поморщился я.

— Пока не надо, не срочно. Как были убиты?

— Так же, как и первая жертва.

— Значит, топором, хотя на том трупе было обнаружено несколько ножевых ран. Почему трупы не всплывают? — спросила она.

— Камни. Причем не крупные, а мелкие. Некоторые привязаны, другие поместили под одежду. — Ну вот, факты я сообщил, а теперь самое сложное, сейчас начну заикаться: — А еще… я не знаю, как это объяснить… Если вкратце, то на женщинах чувствуется… след… мужчины.

— Нечего тут объяснять. Обнаруженный нами труп тоже принадлежит женщине, ее изнасиловали.

— Изнасиловали? — слово было не совсем знакомым.

— Ах да, ты ведь даже не знаешь, что такое «поцелуй». Как же это объяснить… Так, начнем издалека. Ты знаешь, откуда берутся дети? Есть определенный акт между мужчиной и женщиной, когда они физически сближаются…

— Секс, что ли?

Она посмотрела на меня полными изумления глазами, а я только ухмыльнулся. О том, что такое секс, я знал отнюдь не из книг.

Одна из стен моего аквариума в научном центре была зеркальной и выходила в лабораторию. Это было сделано для того, чтобы дать мне больше пространства, при этом избежав любопытных глаз. Впрочем, один из ночных сторожей и ассистентка, постоянно задерживавшаяся после работы, о присутствии меня за зеркалом не знали. Поэтому я один знал наверняка, ради кого и чего она так часто задерживается.

Сначала я не понял, что, собственно, происходит. Но они пробирались в эту лабораторию практически каждую ночь, так что даже я, имевший очень скудные теоретические знания по этому делу, не мог не разобраться в происходящем. Возможно, где-то среди их многочисленных телодвижений был и поцелуй, только я определить не сумел.

При воспоминании о том, что я видел и что сам чувствовал в этот момент, я покраснел. Хорошо еще, что чешуя не позволит ей это увидеть!

— Как много ты об этом знаешь? — продолжала рассматривать меня Лита.

— Достаточно, но все еще не понимаю, что такое «изнасилование».

— Но что такой «насилие» ты знаешь?

— Вроде бы.

После шести месяцев в клетке — как не знать!

— Тогда объяснить просто: изнасилование — это секс, сопровождающийся насилием. То есть, без согласия одной из сторон, но при неуместной активности другой. А тут еще, судя по всему, жертву сильно ранили перед тем, как все началось, этого урода явно кровь возбуждает.

Это было неправильно — по всем законам природы; я чувствовал нарастающую волну гнева.

— Как часто такое встречается среди людей? — холодно спросил я, стараясь сдерживать свои эмоции.

— Слава Богу, редко. Но когда встречается, это опасно. Таких людей мы называем «маньяками». Они отличаются от других, от нормальных людей.

— Еще хуже? — не удержался от колкости я, и тут же пожалел об этом: глаза моей смотрительницы потемнели. — Так, признаю, шутка была неудачной.

— Да, тяжело с тобой. Они могут называть тебя кем угодно, только не животным.

Она не стала уточнять, что это за «они».

— Что-нибудь еще ты узнал? — поинтересовалась Лита.

— Да. Все тела находятся в этой части озера, ту, дальнюю, можно считать чистой. Так что можете плавать, если хотите.

— Уж лучше нет, — она смутилась, отвела взгляд.

Это меня удивило: я не сказал ничего особенного. Мне стало любопытно.

— Но почему?

— Я… Ну… В общем, я не умею плавать!

— Как это?

Я был уверен, что все смотрители должны уметь плавать, раз они работают с нами. Оказалось — нет.

— А вот так. Никогда не умела. Знаю, знаю, это неправильно, особенно учитывая мою работу. К счастью, мне не стали устраивать физические испытания, решили, что достаточно ведомости из академии. Но только в академии плавание не было обязательной дисциплиной.

— Как же вы тогда, на испытании, прыгнули со мной с воду?

— Поэтому я и хотела доверять тебе, — пояснила Лита. — Правда заключается в том, что в воде я… не совсем чтобы беспомощна, но близка к этому. Я умею задерживать дыхание — и только. Я не могу плавать. Наверное, это не очень умно с моей стороны — рассказывать тебе все это. Не зазнавайся, понял?

— Я и не зазнаюсь. Детонатор все еще у вас.

Она удивленно моргнула, потом рассмеялась:

— Ну ты человек, честное слово!

— Это воспринимать как оскорбление или как комплимент?

— Как хочешь.

Она села рядом со мной, хотя доски были грязные и мокрые. Я не сказал ничего, мне нравилось сидеть рядом с ней без слов, без ожидания приказов, хотя я никак не мог найти объяснение этому.

Становилось жарче, где-то совсем близко жужжали стрекозы. Моя чешуя начинала пересыхать, я знал, что очень скоро должен буду вернуться в воду.

Но прежде я хотел кое-что узнать:

— Как прошла ваша встреча с лесником?

— Коротко и немногословно. Из списка подозреваемых он выбывает окончательно, он даже протеза не носит. Собственно, у меня нет списка подозреваемых. Потому что никто из людей, находящихся на территории заповедника, не тянет на маньяка-убийцу.

— Так уж и никто?

— Совсем, — кивнула Лита. — Лесник так точно нет, по уже названным причинам. Его жена дама бойкая, но немолодая, да и потом, у нее какие-то проблемы со спиной, она старается не отходить от дома. Ну и главное, она женщина, а мы ищем мужчину. Отпадают и две дочки лесника, хотя девицы еще те. Но они, как мне сказали, к озеру не приближаются, потому что плавать не умеют, и я их прекрасно понимаю.

— То есть, семья лесника вне подозрения? — уточнил я.

— К сожалению, хотя вариант был заманчивый.

— А что с отдыхающими?

— Тоже не густо. Там сейчас отдыхает семейная пара, празднующая тридцатилетие совместной жизни, и бизнесмен из Москвы. Решил от суеты сбежать.

— Вот это уже интересно.

Но Лита сразу же разрушила мою только-только появившуюся версию:

— Не сильно. Да, он здоровенный детина, поэтому он мог бы сойти за нашего маньяка. Но он тут отдыхает первый раз, приехал неделю назад, а до этого в заповеднике никогда не был. Так что у нас остаются два варианта: либо за всем этим стоит абсолютный псих, прячущийся где-то в лесу, либо убийцы здесь больше нет. Мне не нравятся оба.

— А второй-то почему? Если его больше здесь нет, вам не о чем беспокоится.

— Это верно, но в таком случае мы провалим свое первое индивидуальное задание. Для нас обоих это неприятная новость. Я потеряю работу, ты — жизнь.

— Вас уволят, если я не выдержу испытания? — удивился я.

— Сама уволюсь.

Я ожидал, что она добавит что-то, назовет причины, но Лита молчала. Становилось жарче, моя чешуя стала болезненно сухой.

— А у лесника есть лодка? — спросил я, опуская хвост и ноги в воду.

— Вроде бы, есть, стоит во дворе. Но я не уверена, что на ней можно плавать, кажется, она дырявая. Тебе зачем?

— Просто так поинтересовался, на всякий случай

Я узнал все, что нужно. Теперь я мог позволить себе погрузиться в спасительную прохладу, пусть и очерненную чужой смертью.

* * *

Летние ночи короткие, настоящая темнота наступает всего на несколько часов. Это я помнил по рассказам моего друга, а теперь имел возможность проверить и сам. Мне нужна была эта темнота.

Тот факт, что приходится действовать без разрешения Литы, меня совсем не радовал. Я все еще не был уверен, что она не воспользуется своей возможностью наказать меня — убить, то есть. Однако я знал, что говорить ей о моих намерениях не следует. Смотрительница захочет помочь, а вместо этого станет помехой.

Я выбрался из воды возле ее дома, прошел мимо окна, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Литу я почти не видел, но чувствовал ее спокойствие. Почему-то вспомнилась зеркальная стена в научном центре, позднее дежурство ассистентки, охранник. Воспоминание, на мой взгляд, совершенно неуместное, поэтому я быстро отогнал его и продолжил путь.

Найти дорогу было несложно, местами она даже была освещена. Вот это мне и не понравилось, меня могли заметить, пришлось идти через лес, по правую сторону от дороги. Так я добрался до трех зданий, окруженных совершенно не впечатляющим забором — пробраться сквозь эту развалюху мог даже заяц.

Самое большое здание, видимо, и было гостевым домом. Свет там горел в одном окне, за которым я увидел старых людей. Наверное, та пара, о которой говорила Лита. Чуть поодаль стоял дом лесника, от жилища гостей его отделяла какая-то хозяйственная постройка. Впрочем, люди могли жить и там, я еще не до конца разобрался в их повадках.

Я постарался почувствовать всех людей поблизости и, кажется, у меня получилось. Кроме этих стариков спали все, причем четверо из них — парами. В разных домах.

Это не могло не заинтриговать. Лита сказала, что отдыхающих в домике трое, а между тем я чувствовал в гостевом доме четверых: стариков, а этажом выше — молодых мужчину и женщину. Вместе.

Мне хотелось посмотреть, кто же решил объединиться, пришлось напомнить себе о плане. Мне опасно разгуливать здесь просто так, нужно торопиться.

Я уже видел лодку, она была перевернута вверх дном возле необитаемой постройки. Оставалось только пробраться к ней.

Я знал, что, если коснусь ее, смогу сказать, возили ли в этой лодке мертвые тела. Ощущение смерти не стирается и не выветривается. Оно должно было соединиться с досками, наполнить мельчайшие трещины в них, остаться навсегда. К счастью, в моей броне трещин не было, иначе и мне пришлось бы долго избавляться от клейма смерти.

Я перескочил через забор, приземлился на ноги так же мягко, как обычно нырял в воду. Неделю назад я не смог бы это сделать — видимо, мое выздоровление закончилось.

Еще раз убедившись, что большая часть людей сейчас спят, я приблизился к лодке и положил на нее ладонь.

Лита не ошиблась — эта посудина действительно не использовалась много лет. Лодка когда-то была в озере, ее доски помнили воду. Но это произошло задолго до того, как туда попали мертвые тела.

Так, еще одна версия сорвалась. Ну и ладно. Я особо и не надеялся, что это окажется та самая лодка.

Я собирался так же незаметно удалиться, когда на крыльце гостевого дома хлопнула дверь. Ну конечно, старичкам захотелось пройтись!

Мне было известно, что у старых людей зрение хуже, чем у молодых. Но вряд ли они не заметят почти двухметрового зелено-коричневого монстра, на цыпочках перебегающего дорогу. Нужно было прятаться.

Я стоял достаточно близко к хозяйственной постройке, чтобы заметить, что ее дверь не заперта. Времени на размышления у меня не было, поэтому я быстро скользнул туда и затаился между какими-то ящиками, бочками, пучками сухой травы.

В ночной тишине я мог различить каждое их слово:

— Ты уверен, что туда можно идти ночью? Все эти рассказы… Тут ведь нехорошие вещи в последнее время творятся!

Ага, значит, слухи о пропадающих людях распространяются. Лита сказала мне, что официальных заявлений не было. Но, если я правильно понял, это одна из особенностей людей: что не знают — узнают, что не узнают — придумают.

— Чего ты боишься, я же с тобой!

Неплохое отношение к делу, естественно, один старичок остановит того, кто способен разобраться с двумя-тремя молодыми людьми. С другой стороны, страха в его голосе я не слышу. Либо не верит слухам, либо попросту лишен воображения.

— Да и вообще, та девочка живет возле озера одна совсем и не боится!

Получается, Лита сказала им, что живет одна в плохо запирающемся домике. Зачем? Неужели думает привлечь его?

От этой мысли мне стало не по себе. Ведь она, скорее всего, надеется, что я буду поблизости, а я застрял здесь! Так далеко, что даже не могу почувствовать ее. Нужно было как можно скорее возвращаться, благо голоса уже отдалялись.

Когда я был уверен, что они достаточно далеко, я начал выбираться. Под моими когтями звякнул металл, я невольно отдернул ногу, присмотрелся.

Предмет, на который я наступил, был мне незнаком, но даже я мог сказать, что подобные вещи не хранят в таких местах. Это была круглая золотая пластина с нарисованным на ней человечком. В небольшое отверстие была продета сине-белая лента, грязная, частично выцветшая.

Время не позволяло мне стоять тут и рассуждать, а что же это такое, поэтому я решил забрать безделушку с собой. Вряд ли кто-то заметит эту потерю, а я хоть разберусь, что к чему. Правда, придется объяснять Лите, откуда я это взял… Скажу, что нашел на дне. Разве она сможет проверить?

Теперь осталось убедиться, все ли с ней в порядке, а уж потом можно возвращаться в озеро.

* * *

Утром, когда я проснулся, Литы в домике уже не было. Меня это поначалу обеспокоило, но потом я увидел оставленную для меня на помосте еду. Если бы кто-то похитил смотрительницу, она бы вряд ли озадачивалась моим завтраком. Поэтому я спокойно поел и затаился в озере. Раз этим старичкам захотелось погулять ночью, они могли явиться и днем!

Времени прошло много, я уже устал наматывать круги по озеру, когда на берегу наконец зазвучали голоса. Один из них принадлежал Лите, другой, вне всяких сомнений мужской, был мне незнаком.

Любопытство одержало верх над осторожностью, я решил посмотреть, кто составляет ей компанию. Прижав к коже гребень, который обычно защищает меня от травм, а в свое время серьезно поранил руку Антону, я всплыл среди листьев кувшинок. Всплыл, конечно, не полностью, а ровно настолько, чтобы у меня появилась возможность смотреть и слушать.

Спутник Литы был немногим ниже меня и издалека напоминал мобильное бревно: массивный, чуть сутулый, с длинными спутанными волосами и густой щетиной. Говорил он басом, громко, постоянно вытирая рот лопатоподобной ладонью. Да уж, впечатляющее зрелище.

Лита, похоже, разделяла мое мнение, потому что держалась в паре шагов от него, обхватив себя руками. При этом она мило улыбалась и отвечала на все его вопросы, пусть и довольно коротко. Платье, между прочим, могла бы надеть и подлиннее!

Любопытно, она и рядом со мной смотрится такой маленькой?

Он рассказывал что-то про красоты природы, утомительность цивилизации, монотонную работу и редкий отдых. Моя смотрительница со всем соглашалась и пыталась вывести его на разговор об исчезновениях, наверное, хотела выяснить, что ему известно. Но он упорно гнул свою линию про чудесную силу свежего воздуха и милых стрекозок.

Мне не нравилось, как он смотрит на нее. Он мог говорить о чем угодно, но думает он сейчас отнюдь не о жучках с травинками! Я возмущенно вильнул хвостом и, не рассчитав силу, поднял волну. Пришлось срочно возвращаться на глубину, пока меня не засекли.

Снова всплыть я решился, только когда почувствовал, что они сидят на берегу. Я укрылся в зарослях кустарника, разогнав собравшихся там лягушек. Не знаю, почему, но мне хотелось убить его, хотя ничего плохого он и не сделал.

— Лолита — такое красивое имя! — Если бы он попытался улыбнуться еще шире, у него бы треснули щеки. — Вам оно очень идет.

— Спасибо, — она даже не пыталась изобразить искренность.

— Скажите, Лолита, а почему такая прекрасная девушка отдыхает одна? Почему у вас нет молодого человека?

— С чего вы взяли, что у меня нет молодого человека? Есть. Он сейчас работает, поэтому и не смог присоединиться ко мне.

— Простите, я повел себя бестактно. Как его зовут?

— Кароль.

От такого заявления я чуть не утонул, помешал тот факт, что у меня есть жабры. В следующую секунду я понял, что она всего лишь хочет отвязаться от него, но все же… она могла назвать любое другое имя. Например, Женька. А назвала меня.

Так, похоже, я позволяю себе лишние мысли.

— Он поляк? — не унимался ее собеседник.

— Что-то вроде того.

Это я что-то вроде поляка? Прямо день открытий.

— Ну, в любом случае, его сейчас здесь нет. День такой замечательный, не хотите искупаться?

— Нет, спасибо, я не умею плавать.

— Не беспокойтесь, я вас подстрахую!

— Нет, спасибо. А хотя знаете, я вдруг поняла, что хочу спать. Это, наверное, жара так действует, — Лита встала, отряхнула платье. — Надеюсь, мы еще увидимся! Потом.

— Да, конечно, я еще зайду.

— Не сомневаюсь.

Он поплелся провожать ее до домика, я на всякий случай плыл вдоль берега за ними. Вряд ли моей смотрительнице что-то угрожало, но лучше быть поблизости.

Намекнуть ей, что я все слышал? Хотелось бы посмотреть на выражение ее лица. Хотя нет, лучше не рисковать. Вряд ли она убьет меня за подслушивание, но, зная Литу, я не сомневаюсь, что она придумает мне достойное наказание.

Разговор отложен, но не отменен!

* * *

Я закрыл книгу и тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок. Странная вещь! Даже учитывая, что люди вообще простыми не бывают. Но это — перебор. Не знаю, зачем Лита подсунула мне ее. Честно говоря, я был несколько смущен ее выбором уже в начале этого произведения.

— Так быстро закончил? — Моя смотрительница оторвалась от папки с документами. — «Сто лет одиночества» за четыре часа — впечатляет.

— Это было несложно.

— Понравилось?

— Не знаю. Странно.

— У Маркеса все странно. Пожалуй, не следовало его тебе давать, пока ты и с нормальным миром не разобрался.

Вот с этим я спорить не стал. Непонятная книга.

Ощущение чужого присутствия заставило меня вскочить на ноги. Лита от неожиданности подпрыгнула:

— Ты чего?

— Сюда идут.

— Ты кого-то слышишь?

— Не слышу, чувствую.

Вчерашний день прошел спокойно, к озеру никто не подходил. Скорее всего, из-за мелкого дождя. Я вообще заметил, что люди на дождь реагируют не совсем адекватно — ведь лучше погоду не найти!

Под вечер, правда, явился новый знакомый Литы, имя которого я так и не удосужился узнать. Но он пробыл в домике недолго, почувствовал, должно быть, что ему здесь не рады. Так что в целом можно считать, что день прошел в бездействии. Меня это не беспокоило, а вот Лита злилась.

Сегодня утром к озеру тоже никто не приходил. Но после полудня выглянуло солнце, снова стало жарко. Мне следовало догадаться, что люди решат этим воспользоваться.

Я укрылся в воде задолго до того, как они вышли из леса, но отплывать далеко не стал, хотя пребывание в этой половине озера мне никогда не нравилось.

Мне не нужно было выглядывать, я и без того знал, что к домику идут две молодые самки. Скорее всего, дочки лесника, если только сюда не приехали новые отдыхающие. Раньше они не приближались к озеру, по крайней мере, не при мне. Впрочем, удивляться тут нечему, Лита ведь сказала, что они не умеют плавать.

Они дошли до домика, остановились там. Я слышал их голоса, но мне не хотелось прислушиваться. Почему-то эти двое беспокоили меня меньше, чем тот самец. Хотя в целом от любого человека добра лучше не ждать.

По доскам помоста застучали шаги, кто-то приближался к воде. Не Лита, ее походку я знал. Следовательно, одна из сестричек. Помня об их страхе перед водой, я не беспокоился, понимая, что она не нырнет.

И я не ошибся. Она просто опустила в озеро руку, должно быть, хотела проверить, нагрелась ли вода. Самая обычная человеческая рука, маленькая, смуглая, и все же было в ней что-то такое, что мне не понравилось. Знать бы только, что именно.

Они ушли, Лита осталась. Теперь уже она стояла на помосте, наверное, ждала меня. Я поднялся на поверхность, но полностью вылезать из озера не стал.

— Что им было нужно?

— Ничего особенного, — пожала плечами моя смотрительница. — Узнавали, как у меня дела, немножко про жизнь поговорили. Надоедливые деревенские девицы, только и всего.

— Можно мне проследить за ними?

— Зачем? — удивилась она.

— Не уверен… Просто что-то в них мне не понравилось.

— Ты ведь их даже не видел! Ай, ладно, иди, все равно других дел для тебя нет.

Я благодарно кивнул и ушел под воду. Самки шли ко второй половине озера по берегу, я сопровождал их в воде. Не знаю, почему, но мне не давала покоя рука, на несколько секунд опустившаяся в воду. Все-таки что-то с ней не так!

Они остановились на той части берега, где деревья вплотную примыкали к воде. Неплохое местечко, я и сам там нередко отдыхал, потому что заметить кого-то среди нависающих над самой землей ветвей невозможно. С условием, конечно, что никто не будет смотреть из воды. Они могли спрятаться от кого угодно, только не от меня!

Хотя и прятаться-то у них не было особой причины — они не делали ничего особенного. Расстелили одеяла на земле, стали раздеваться. Все это я видел из своего укрытия среди кувшинок. Видел я и их руки, но чувство тревоги не возвращалось. Руки как руки, ничего особенного.

Я почти отчаялся и хотел уже уплывать на глубину, когда сестры начали воровато осматриваться по сторонам. Я чувствовал исходящую от них настороженность. Потом одна из них кивнула второй и направилась в лес.

Я так и не смог понять, кто из них старшая, а кто младшая, эти самки были очень похожи между собой. Обе невысокие, крепкие, со свекольно-красными волосами. Правда, одна чуть выше, она и ушла сейчас. Вторая, пониже, осталась на берегу.

Насколько мне известно, в той части леса ничего нет и никогда не было. А ушла она далеко, причем по уверенной походке я мог сказать, что она не просто гуляет, у нее есть цель.

Это меня заинтриговало, мне захотелось проверить, куда она направилась. К сожалению, возможности пойти за ней у меня не было, причем не только из-за ее сестры. Тому, кто внешне — чистой воды демон, не следует разгуливать среди бела дня.

Ничего, ночью мне некого опасаться. Ночью я увижу, куда она ходила. А пока мне здесь делать нечего.

Я поплыл к знакомому помосту, не сомневаясь, что Лита меня ждет. И я не ошибся: она сидела на нагретых солнцем досках, опустив ноги в воду, и читала какую-то книгу. Хотелось бы посмотреть на ее лицо, если я сейчас стащу ее в озеро. Нет, лучше не экспериментировать, наши с ней отношения улучшились, но не настолько.

Я ограничился тем, что резко вынырнул, обдавая ее фонтаном брызг.

— Убью, — коротко проинформировала меня смотрительница. — Совсем обнаглел?

— Нет, еще есть над чем работать, — обезоруживающе улыбаясь, отозвался я.

— Я тебе слишком много позволяю! В наказание сегодня без ужина!

— Эй!

Вот эта угроза на меня подействовала. По большому счеты, мне едва хватало той еды, что я получал. Месиво, которым меня кормили обычно, было безвкусным, но более питательным. А теперь еще — без ужина! Хорошо все-таки, что не затащил под воду. Тогда бы заставила и завтрак вернуть!

— Что, не прельщает такая перспектива?

— Не очень.

— Веди себя поуважительней! — заявила она. — Я ведь, как ни крути, твое непосредственное начальство. К чему привела твоя слежка?

— Ни к чему.

Это не было ложью, я просто предпочел не говорить всю правду. Да и зачем? Вряд ли ее это заинтересует. Если найду что-то в лесу — тогда и доложу.

— Чего и следовало ожидать, — фыркнула Лита. — Я, находясь на одном месте, и то узнала больше!

— Это что же? — я с трудом удержался от искушения еще раз обдать ее брызгами.

— Тут мимо проходили почтенные супруги, видел их? Нет? Не важно. В общем, они сказали, что сегодня вечером уезжают. Причем не только они, гостевой домик покидают все отдыхающие. Похоже, заповедник решили закрыть на некоторое время.

— Причину хоть указали?

— Указали. Конечно, не настоящую. Сказали, что в воде обнаружили какую-то гадость. Наверное, тебя имели в виду.

— Спасибо большое!

— Пожалуйста, — не моргнув глазом, продолжила она. — Они пришли ко мне интересоваться, буду ли уезжать я. Пришлось пообсуждать с ними несправедливость этого жестокого мира и соврать, что меня тоже выселяют.

— Вы рады, что их здесь не будет?

— Не столько их, сколько этого… одинокого и страстного. Вреда от него никакого, но, признаюсь, он мне надоел. Странно только, что эти две наследницы лесникового хозяйства мне не сказали ни слова про закрытие заповедника.

— Может, не знали? — предположил я.

— Скорее всего, у них нет причин делать это намеренно. Жаль только, что отъезд этих квазитуристов нам не сильно поможет. Мы застряли, а тела надо оттуда убирать. Ты этого не сделаешь, придется вызвать команду. Скопление здесь народа окончательно отпугнет убийцу.

— Вы хотите сдаться?

— Не прямо сейчас, но я подумываю об этом. — признала Лита. — Хуже будет, если мы позволим озеру загнить, а все равно никого не найдем!

— Ну, время у нас еще есть.

— На то и надеюсь.

Она поднялась, явно собираясь уходить, но я попросил ее остаться. Я уже давно забывал задать ей один вопрос, так что нужно было использовать представившуюся мне возможность. Я ненадолго ушел под воду, а вернулся уже с той самой золотой пластиной, что нашел в хозяйственной постройке.

— Что это такое?

— Дай посмотреть. — Лита взяла пластину в руки, обрывком широкого листа очистила от грязи. — Это медаль.

Добро пожаловать в мир незнакомых слов.

— Что такое медаль?

— Награда, которую человек получает за какие-либо достижения в спорте. Это, в частности, медаль за плавание. Где ты ее взял?

— На дне, — чистейшая правда, до этого момента я хранил свою находку на дне. — Она, наверное, старая?

— Да нет, двухлетней давности, — покачала головой Лита. — Видишь, здесь выгравирован год. Не повезло ее хозяину! Был чемпионом по плаванию, а теперь валяется на дне озера. Потому что тяжело плавать с пробитым черепом! Ну, хватит о грустном, у нас с тобой и так проблемы. Жди здесь, сейчас притащу тебе что-нибудь поесть.

Она ушла, а я и не думал уплывать. Я рассматривал медаль и пытался понять, кому она могла принадлежать. Два года… вряд ли ее хозяин — однорукий лесник или его жена с больной спиной. Впрочем, от людей можно ждать чего угодно.

Их дочери стали бы более подходящим вариантом, так ведь они воды боятся. Сегодня они так и не вошли в озеро, я бы почувствовал. Да и потом, девицы не прятали бы такую вещь в сухой траве. Никто бы не прятал. Достижениями всегда гордятся, люди в целом тщеславны. Не зря же они придумали материальное подтверждение своих заслуг! Так что если бы эта медаль принадлежала кому-то из семьи лесника, она бы висела в доме, на самом почетном месте.

Но тогда чья она? С той информацией, которой я был ограничен, дать точный ответ было нереально.

Лита верно сказала, мы в тупике.

* * *

Я с трудом дождался, пока последние отблески солнца исчезнут с неба. Спать мне не хотелось, в последнее время я слишком мало двигался, и мне нужно было действовать. Я получил возможность почувствовать, что избыток энергии может быть хуже любой нагрузки.

Я так торопился покинуть озеро, что едва не забыл проверить лес на присутствие посторонних. Как я и ожидал, поблизости не было чужаков. У меня оставалось все меньше и меньше сомнений в том, что убийца покинул территорию заповедника.

В ином случае я бы не покинул Литу даже на такой короткий срок. А так ей ничего не угрожает, ночь спокойная.

Собачьим нюхом я не отличался, поэтому отыскивать путь, по которому прошла утром одна из лесниковых дочек, было непросто. Полагаться приходилось в основном на свою память и инстинкты, а еще на легкие следы ее присутствия.

Похоже, люди забредали сюда довольно редко, проходить через груды поваленных веток было сложновато. Моим когтям угрозы не было, а вот человек мог и ногу сломать. Что здесь делала эта самка?

Я начал отходить слишком далеко от озера, и мне это совсем не нравилось. Однако ощущение, что я к чему-то приближаюсь, заставляло меня продвигаться вперед. Я ведь могу вернуться в любой момент!

Когда я вышел на небольшую, наполненную тусклым мерцанием рождающейся луны поляну, инстинкты затихли. Не было больше желания идти вперед, не было легких напоминаний о присутствии лесниковой дочки в лесу. Значит, я либо пришел, либо потерял след.

Сомневаться в собственных охотничьих способностях не хотелось, поэтому я стал внимательней рассматривать крошечную полянку, надеясь найти хоть что-то особенное.

И нашел! Причем — очередной удар по моей самоуверенности — нашел случайно. Просто земля под моими ногами стала неожиданно гулкой, так обычно отзывается эхо в пустоте. Я наклонился, стал разгребать сосновые иголки и обнаружил люк. Деревянный, из новых досок, значит, он здесь совсем недавно.

На люке висел замок, который я без лишней церемонности сорвал и откинул куда-то в бурелом. Теперь ничто не мешало мне проникнуть внутрь.

Люк открывал путь в маленькую, состоящую из одной комнаты, землянку. Сделана она была неплохо: укрепленные стены, немногочисленная, но крепкая мебель, запас воды, еды, вентиляция, система зеркал, позволяющая выглянуть наружу. Кто-то посвятил этому тайнику немало времени.

Я замер, сосредотачивая все свои усилия на чувствах, пытаясь, понять, кто был здесь и когда. Самка, похоже, та девушка, которую я преследовал. И самец, мужчина, которого я не знал. По крайней мере, близко с ним не сталкивался. Дальнейшая проверка не оставила сомнений в том, чем они тут занимались.

Признаюсь, я был разочарован. Я надеялся найти что-то стоящее, возможно, что-то связанное с убийствами. А обнаружил нору, в которой дочка лесника встречалась со своим самцом вдали от глаз папаши.

Больше меня здесь ничто не держало, нужно было возвращаться в озеро. Лита ведь осталась без защиты…сама она тоже не ребенок, и все же своей силе я доверял больше, чем ее.

Когда я разворачивался, мой хвост, не привыкший к таким тесным помещениям, задел какую-то тряпку, висевшую на стуле. Ощущение смерти, захлестнувшее меня, было таким сильным, что я едва устоял на ногах.

Справившись с собой, я развернул тряпку и обнаружил, что это старое грязное полотенце. Оно было пропитано водой из озера, уже высохшей, конечно, но я все еще был способен почувствовать ее.

И это не вода со второй, чистой половины озера. Слишком сильное ощущение. Нет, тот, кто использовал это полотенце, плавал прямо над трупами. А это далеко от берега.

А еще от полотенца шел искусственный сладковатый запах духов. Я словно видел, как та самка берет полотенце, вешает его на стул, чтобы потом сразу найти, как только вернется. Я видел ее руки. И неожиданно я понял, что в них насторожило меня.

У Литы были аккуратные, все время раскрашенные чем-то блестящим ноготки. У той самки, что опустила руку в воду, ногти были очень длинные, прямоугольные и… пластиковые. Похоже, она просто приклеила куски пластика поверх собственных ногтей. Причину я понять не мог.

Зато я прекрасно помнил, где еще видел такой кусок пластика: на дне озера. В одном из трупов.

Теперь я не сомневался, что это сделала она. И не важно, что я чувствовал на тех мертвецах след мужчины. Мне никогда не понять людей. Важно, что она оставила это полотенце прямо у входа, значит, собиралась плавать. Собиралась убивать.

На берегу озера, да и на всей территории заповедника, был только один человек, который мог стать ее жертвой. И я оставил этого человека без охраны!

Я рванулся наверх с такой силой, что выломал из петель люк. Оглядываться я не стал, судьба нескольких досок меня интересовала в этот момент меньше всего. Я бежал через лес, перескакивая через груды веток, бежал с непривычной для себя скоростью, не чувствуя усталости. Не знаю, почему так вышло, даже в лучшие времена моей жизни в научном центре бег давался мне с трудом.

Сегодня все было иначе. Сердце бешено колотилось в моей груди, но не от недостатка кислорода. Я понимал, что могу не успеть, а может, уже опоздал.

Приблизившись к озеру, я почувствовал, что опасения мои не напрасны — рядом с хижиной Литы находились чужаки. В таком состоянии я не мог понять, кто они и сколько их. Достаточно было знать, что их несколько.

Придется действовать осторожно. Поборов желание бежать сразу к ней, через лес, я продолжил путь к озеру. Если я буду двигаться по суше, они меня услышат, успеют серьезно навредить ей, успеют подготовиться. К тому же, земля — не моя стихия. Мне здесь тяжело. Мне нужна вода.

Я скользнул в озеро у самого берега, резко оттолкнулся от илистого дна, чтобы развить скорость. На другой части водоема я был быстрее, чем когда-либо, такой быстроты я от себя не ожидал. Однако сейчас было не лучшее время думать о скорости, я уже отчетливо чувствовал Литу и троих чужаков, окруживших ее. Троих!

Все четверо находились возле озера, поэтому я выглянул из воды — они все равно не могли заметить меня в темноте.

Лита стояла на коленях на самом берегу, который в этой части озера был обрывистым и высоким. Она тяжело дышала, стекавшие по разбитому лицу капельки крови падали на странное, очень короткое платье из блестящей ткани. Ее длинные волосы были распущены, спутаны. Скорее всего, она спала, когда они пришли.

Ее преследователи выглядели гораздо более уверенно. Я знал всех троих.

Ближе всех к ней стоял тот самый мужчина, который, по идее, должен был уехать сегодня. Но не уехал. Видимо, Лита не пожелала просто сдаться им — нос самца опух, из него сочились два тонких ручейка крови, на щеках отчетливо проступили глубокие царапины. Да, ноготки у нее аккуратные, но острые! В руках мужчина вертел небольшой топорик. На лезвии пока не было крови, и это меня несколько успокоило.

За его спиной стояли те самые самки, которых я и ожидал здесь увидеть. Одна была в темном спортивном костюме, в руках она сжимала нож. Вторая, несмотря на ночную прохладу, пришла в странной одежке, которую Лита называла купальником, и тоже не без ножа.

— Похоже, убегать больше некуда, — самодовольно усмехнулся самец, проводя пальцем по острию. — Но тебе надо отдать должное, ты первая, кто в принципе сумел бежать. Сильная, зараза! Не каждый мужик меня откинуть сможет!

— А вы неплохо сработались, — Лита резким движением стерла с подбородка кровь. — Никто и подумать не мог, что это вы. Я так полагаю, это не первый визит в заповедник? Значит, папаша ваш тоже в этом замешан?

— Папа ничего не знает, — ответила та из девиц, что бегала в лес. — Он много о чем не в курсе. До этого он никогда не видел Игоря. Но ему нужно было приехать, нужно было познакомиться с моими родителями. Чтобы потом мы могли объяснить, где встретились. Ведь у нас скоро свадьба!

— Очаровательно. А в первую брачную ночь что? Отловите кого-нибудь? Или он в тебе пару лишних дырок проделает для романтичной атмосферы?

Я-то знал, что она боится, я чувствовал это. Не просто боится, она в ужасе. Но между тем она контролировала себя настолько хорошо, что голос ее звучал ровно.

— Наша жизнь это наша жизнь, — беззаботно отмахнулась девица. — И если ты думаешь, что меня пугает то, что он делает, то ты очень сильно заблуждаешься. Ладно, хватит, что-то разговор затянулся.

— Тоже верно, — согласился мужчина. Лезвие топора рассекло воздух. — Но с этой можно и поговорить, видишь, она особенная. Сильная девочка. Ну разве не приятно будет такую немного усмирить?

— Не дождешься, — Лита с трудом поднялась на ноги.

— А куда ты денешься? Тут кругом вода, а ты, киса, не умеешь плавать.

— Тогда я предпочту утонуть.

Мужчина попытался остановить ее, но не успел. Лита прыгнула вперед, в темноту воды. Причем попала очень удачно — сразу на глубину. В следующую секунду я уже был рядом с ней. Сначала она забилась в панике, но у нее хватило ума не открывать рот, не выпускать остатки воздуха. Ее удары меня не беспокоили, больше была вероятность, что она себе синяков о мою броню наставит.

К счастью, она быстро успокоилась, поняла, кто ее держит. Лита прижалась ко мне, даже сквозь чешую я чувствовал, что она дрожит. Не зная, сколько она выдержит под водой в таком состоянии, я поспешил доставить ее на отмель.

Это небольшое возвышение на дне я обнаружил совсем недавно. Оно располагалось далеко от берега, устоять на нем мог разве что один человек. Туда я и доставил Литу, помог ей найти ногами опору, понять, что теперь она достает до поверхности, что может дышать.

Она вынырнула, я — нет. Они не должны были меня видеть раньше времени.

Когда я отплывал, она сжала мою руку, словно пыталась удержать, а потом как-то резко, судорожно отпустила. Скорее всего, заставила себя отпустить.

Ее уже увидели, я смутно слышал их голоса, отражавшиеся от воды:

— Ну надо же, чего только люди не делают от страха! Или ты все-таки умеешь плавать? Так или иначе, тебе это не поможет.

— Почему же? — голос моей смотрительницы звучал уже не так ровно, он дрожал, но не от страха, а от холода.

— Придется тебе вернуться на берег, к нам. А если не захочешь, Мила будет вынуждена повлиять на тебя.

— Не надорвется?

— Вряд ли. Она не раз становилась чемпионкой по плаванию, а вот это ее отец от тебя скрыл. Но по иным причинам, не хотел, чтобы его дочь подозревали, не хотел, чтобы допрашивали. Ему и в голову не могло прийти, что подозревать ее очень даже нужно. Не дергайся, ты не успеешь утонуть. Если я пообещаю, что мы обойдемся с тобой помягче, ты вернешься к нам самостоятельно?

— Заманчивое предложение, но нет. Воды я боюсь больше, чем вас. Вода…. никогда ведь не знаешь, что она скрывает. Схватит тебя что-то, утащит в омут, а ты и пикнуть не успеешь.

— Ну, хватит, — девица в купальнике, которую, как я понял, звали Мила, подошла к краю берега. — Сейчас я покажу тебе, что страшнее меня в этой воде ничего нет!

Тут она явно поторопилась с выводами. Ничего, сейчас покажем ей, как мир устроен.

Она прыгнула в воду мягко и грациозно, очень даже неплохо — для человека. В ее движениях чувствовалась уверенность, которая приходит только с опытом. Она не просто не боялась воды, она считала воду своей стихией. А это опрометчиво.

Я позволил ей всплыть, радостно усмехнуться, даже помахать своим спутникам. Когда она была на середине пути между берегом и отмелью, пришла пора приниматься за дело. Я обвил хвостом ее талию, рванул вниз, не позволив набрать достаточно воздуха. Я мог быть более осторожным, однако я успел почувствовать, когда она прыгнула, что на лезвии ее ножа есть кровь. Я знал, чья это кровь. Не знаю, почему, но это меня разозлило.

Она не могла видеть меня в темноте, но все равно сопротивлялась отчаянно. Несколько раз ее нож, не сильно уступавший размером топору, скользнул по моей броне. Думаю, если бы не чешуя, я был бы уже мертв. Но все это предположения. Чешуя у меня есть, поэтому отчаянные удары ножом меня мало волновали. С таким же успехом она могла пытаться затыкать меня зубочисткой.

У меня не было времени на развлечения, поэтому я сжал хвост сильнее… гораздо сильнее. Я чувствовал, как треснули ее кости. Она крикнула, наполнив воду вокруг нас фонтаном пузырей, и замерла. Я знал, что она не мертва, но позвоночник у нее сломан серьезно. Если мои знания о строении человеческого тела меня не подводят, после этой травмы она никогда не оправится.

Я так и хотел. Знаю, это жестоко, но я был зол на нее. Нож, который не навредил мне, ранил Литу и убил многих других, кого я видел на дне.

Я вытащил бесчувственное тело на пологий берег, убедился, что она дышит свободно, что не захлебнется, и поспешил вернуться к Лите.

А воздух уже был наполнен криками и угрозами самца:

— Где она? Что ты с ней сделала?

— Ничего я с ней не делала, — вызывающе посмотрела на него моя смотрительница. — Почему бы тебе не спуститься сюда и не посмотреть самому, где же она?

— Думаешь, ты в безопасности, раз засела там? Ошибаешься, девочка. Мне будет жаль убивать тебя так быстро, но если уж придется, то я готов. Расстояние между нами недостаточно велико, чтобы я промахнулся. Посмотрим сейчас, как ты поплаваешь с раздробленной башкой!

Для убедительности он занес топор над головой, будто собираясь бросить. Я сомневался, что он решится сделать это, но не хотел рисковать. Пришло время пообщаться с ними поближе.

Цепляясь когтями за мягкую землю, я выбрался на берег. Причем так быстро, что, когда последние поднятые мной брызги оседали на воду, я уже стоял перед ними. Скудного лунного света было достаточно, чтобы они могли рассмотреть меня, и то, что я видел в их глазах, наполняло меня удовольствием, которого я раньше не знал, хотя и до этого многие меня боялись.

Но тогда страх был нежеланным. А в этот момент я наслаждался тем, кто я есть, кем они меня видят.

Эти двое привыкли уничтожать себе подобных. Причем уничтожать жестоко, долго, наслаждаясь своим превосходством. За это время они успели поверить, что все остальные либо недостаточно сильны, либо недостаточно умны, чтобы победить их. И вот вся их неуязвимость оказалась бесполезной, потому что перед ними стояло чудовище.

У меня уже была возможность понять, что для непосвященных я был противоречием реальности. Людей учили, что чудовищ нет, что мир познаваем и безопасен. А я… я был упреком от самой природы, мое преимущество в силе было настолько примитивным, что превосходило все достижения человека, все его оружие. За это, думаю, и ненавидел меня Антон. Да и не он один.

Девица опомнилась первой, она не собиралась нападать. Она развернулась и бросилась бежать, но у меня не было желания играть с ней. Одним прыжком я сократил расстояние между нами, ударил ее хвостом по затылку. Она упала, по инерции несколько раз перевернулась и замерла. Я не хотел серьезно калечить ее, так что, очнувшись, она отделается головной болью. Ее нож был чист.

Оставалось разобраться только с самцом. Теперь я стоял между ним и лесом, а он оказался в положении Литы — в ловушке. Мужчина обеими руками сжимал топор, готовый броситься на меня в любую минуту, и все же он боялся. Меня нельзя обмануть, я ведь все-таки монстр. Я и раньше отмечал, что в людях жестокость часто сочетается с трусостью. Очередная черта, которую я вряд ли пойму.

— Кто ты такой? — прошептал он.

Не дожидаясь ответа, он бросился вперед, ударил как-то неуклюже, нелепо. Я не стал уворачиваться, позволил топору столкнуться с чешуей на моей груди. Надо отдать ему должное, сила удара была достаточной, чтобы вызвать россыпь искр, но только и всего. Я сомневался, что даже синяк останется.

Топор не выдержал, сломался. Лезвие полетело вниз, я услышал, как оно мягко входит в тело человека. Он завыл, упал на землю, сжимая руками покалеченную ногу. А ведь я помню то, что я видел на дне озера, его жертвам приходилось терпеть гораздо большее.

Я наклонился перед ним, так, чтобы наши глаза находились на одном уровне. В этот момент я подчинился инстинктам, не было какого-то плана, я не обдумывал свои действия.

— Она моя, — произнес я настолько тихо, что только он мог услышать.

Понятия не имею, почему я так сказал. Если его моя фраза напугала, то меня — удивила. Кто — она? Лита? Я относился к ней чуть лучше, чем к остальным людям, но не до такой степени. Девица, которую я поймал в воде? Уж она мне точно не нужна! Тогда зачем говорить? Оставалось только довериться инстинктам.

Мужчина перестал выть, он с мольбой смотрел мне в глаза. Он не хотел, чтобы я его убивал. Я знаю, что такое страх перед смертью, Антон сделал это чувство слишком хорошо знакомым мне. Но я не жалел этого человека.

Когда острый шип, расположенный на моем хвосте, прошел сквозь него, мужчина не вскрикнул, только как-то болезненно вдохнул. Его взгляд стал опускаться, словно он хотел лично убедиться в произошедшем.

Вот от этого я не получал удовольствия, только не от причинения боли. Может быть, он заслужил пройти через то, что заставлял терпеть других. Но я не хотел так поступать. Я расправил внутри него хвостовой плавник, чтобы покончить с этим.

Это короткое движение фактически разорвало его пополам. Когда я прыгал в воду, он был уже мертв. Мне не было дела, мой гнев остывал; все мое внимание было сосредоточено на Лите.

Я помог ей выбрать из воды, но не там, где лежали тела, а на помосте. Она колотилась от холода, это ее странное платьице ничуть не помогало. И тогда я сделал то, чего от себя не ожидал — убрал броню и позволил ей греться о мою кожу. Лита благодарно прижалась ко мне, а я изо всех сил старался побороть желание вернуть чешую на место.

— Где ты был? — без злости, с обидой спросила она.

— Я… я отвлекся. Знаю, что не должен был. Прошу, простите меня.

— Я боялась, что ты ушел.

— Я бы не смог.

С ужасом я понял, что это правда. Я не мог освободиться, хотя сейчас у меня был великолепный шанс. В таком состоянии Лита просто неспособна запустить взрывные устройства внутри моего тела. Если бы я решил убить ее в этот момент, она бы не успела воспользоваться своим преимуществом. Казалось бы, что может быть проще — взять и свернуть ей шею. А потом уплыть далеко, туда, где они не найдут меня.

Но я не мог. Не потому что боялся или неожиданно воспылал большой любовью к Лите, не потому, что не знал, куда идти. Просто я не мог убить существо, которое не имело ни малейшего способа защиты от меня и которое мне доверяло. Тот человек, которого я только что уничтожил, пытался защищаться и даже нападать. То, что я победил, — закон природы. Однако Лита не нападала, она вообще не считала меня угрозой. Ее абсолютная слабость оказалась самой надежной защитой.

Получается, я сам себя загнал в ловушку.

* * *

Когда смотрительница вошла в мою комнату, я сел на край бассейна, но полностью вылезать не стал. На нее я не смотрел, чтобы она не смогла понять, насколько сильно я обеспокоен.

Я знал, что убийство мной человека не вызвало у ее начальства бурного восторга. Вскрытие снова кружило над моей головой.

Лита подошла совсем близко, я слышал, как стучали ее каблучки по плитке. Теперь она стояла прямо за моей спиной.

— Ну что? — не выдержал я.

— Жить будешь, — ее руки опустились мне на плечи. — Да, многим не понравилось, что ты убил человека. Но ведь ты сделал это не просто так. Выслушав меня, Совет пришел к выводу, что ты поступил очень достойно. Если тебе интересно, генерал Семенов на твоей стороне. Поздравляю.

— То есть, это задание можно считать выполненным?

— Да, причем в рекордное время и с отличным результатом, не было невинных жертв.

— Кстати о жертвах. Как там выжившие?

— Лучше, чем заслуживают, — вздохнула Лита. — У младшей травма головы, поэтому никто не верит ее бредням о том, что ее ударил монстр из воды. Со старшей дела обстоял похуже, у нее сломан позвоночник. Выживет, но ходить не будет. Не то чтобы ей это помешает, обеим светит пожизненное, если все докажут.

— А если не докажут?

— Даже так… одна из них получила от тебя достойное наказание. Нет, я не сержусь, я рада, что ты так поступил. Хотя мне не следует это говорить.

Ну конечно. Меня можно только отчитывать, хвалить нельзя.

— Так с чего все это началось?

— На счету Игоря Книлова эти убийства не были первыми, но никогда раньше он не задерживался в одном месте, — пояснила моя смотрительница. — С дочкой лесника он познакомился в городе, на соревнованиях по плаванию. Не знаю, почему он так к ней отнесся, может, почувствовал родственную душу. Они неплохо спелись, ты видел их семейное гнездышко в лесу. Выяснилось, что ему вовсе не надо кочевать, что и здесь он может оставаться незамеченным. В качестве гостя он остановился в заповеднике, чтобы познакомиться с родителями девушек, тут он не соврал. Если бы этим делом занялись следователи или другие люди, он бы узнал, успел скрыться, да еще и убить тех, кто пришел ловить его. Поэтому наше начальство до сих пор считает направление нас туда оправданным.

Говорить, что мы с начальством снова разошлись во мнении, я не стал. Смысла не было. Они не могут признать, что это задание было чистой воды провокацией.

— Так как все это происходило? Я имею в виду убийство.

— Мерзко, жестоко и, к сожалению, слишком просто, — ответила Лита. — Они выбирали момент, когда жертва — или жертвы — оставалась одна, нападали. Те травмы, что ты видел, это в основном работа Книлова, изредка к нему присоединялась будущая супруга. Ее младшая сестра до этой ночи в охоте не участвовала. По крайней мере, она сама так утверждает.

— Сколько трупов достали из озера?

— Пока тридцать два. Опознать многие из них невозможно.

Я кивнул, не зная, что сказать. Неожиданно я почувствовал себя очень усталым.

Видимо, Лита поняла это; она отстранилась от меня.

— Там, наверху, тобой очень довольны, — сообщила она. — Настолько довольны, что согласны предоставить тебе два дня выходных. Отсыпайся, завтра принесу тебе какую-нибудь книгу.

Она собралась уходить, но у самых дверей обернулась:

— И, Кароль… спасибо. Лично от меня.